Текст книги "До Херсона. Драма"

До Херсона
Драма
Александр Савицких

городу Харьков

Корректор Надежда Конкина

Иллюстратор Алина Чижикова

Прототип героини Евгения Резник

© Александр Савицких, 2017

© Алина Чижикова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-3423-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Действующие лица

ОН, 27 лет, поэт, проживает в г. Белгород, Россия.

ОНА, 23 года, актриса, работает официанткой, проживает в г. Харькове, Украина.

Сцена 1

Рис. Алина Чижикова

Место действия. Где то на трассе М-2 «Крым», участок Белгород – Харьков.

ОН. Таксисты зажрались. Пятихатка до границы? Может, вам еще пароль от айфона сказать? Раньше было три прямых электрички, одна фирменная, и автобус каждый час. А сейчас автобус только по билетам, а маршрутчики лупят пятихат до границы. Раньше за пятихат можно было на Барабашку и назад смотаться и осталось бы ещё на пару трусов. Восемьдесят километров? Люди на дачу дальше ездят. Понастроили границ промеж домов.

разговор с пограничником.

– В дьюти-фри?

– Нет. В Харьков.

– Цель визита?

– К другу, на поэтический вечер, стихи пишу…

– Молодец. Счастливого пути!

ОНА. Как же всё достало! Я хочу к маме, к мамочке, в Херсон. Я хочу быть маленькой девочкой и держать за ручку маму… Достал этот город. Достали улицы, дома, архитектура, брусчатка, о которую я разбиваю ноги, голову, жизнь. Достали риелторы, что предлагают бомжатни по цене пентхауса. Спасибо, хоть телефон не отжали. Да где же тут быть девочкой! На квартиру заработай, на еду заработай, на шмотье заработай. А жить-то когда?! Божечки-кошечки, хочу к мамочке. Хочу к мамочке, а поеду в Белгород. И ближе, и проблем меньше.

разговор с продавщицей.

– Киевский тортик и Мальборо красный.

– Пакетик нужен?

– Не нужен, я так, я же девочка.

ОН. Вообще, у меня завтра день рождения. 12 апреля – День Космонавтики. 28 лет, считай, пережил Курта Кобейна. Решил, что брошу пить. Сколько можно? Бросать или пить? Ну, а пока мне 27, и все, что происходит в другом городе – происходит в другом городе, вернее в другой стране. Тем более, весна – это пора любви… ага… Весна покажет, кто где насрал. Да тут после границы везде насрано, ну, в смысле, никто не убирает. С нашей стороны все посадки ухожены, поросль вырублена, деревья побелены – белгородская традиция, а тут… кленки того и гляди вылезут на дорогу и утащат тебя в чащу. Это, типо, маскировка такая? Деревья, один хрен, ещё не распустились, и с дороги все хорошо видно: и прошлогодние окопы, и все разлезшиеся мешки с песком. Не пригодились, кто бы сомневался.

разговор с другом по телефону.

– Сань, ну шо ты?… Границу прошел, да, скоро буду… Болеешь… со вчера?… Ну давай, тогда, да, до вечера! Да… Я к Жене в «Стену» сгоняю… ага, фирменных настоек попробовать… На связи.

ОНА. На границе было полно таджиков или узбеков, хз, едут с Рашки отмечаться. Тогда я подсела в машину до Харькова и на работу приехала вовремя.

разговор со случайным посетителем.

– Слушай, ты чертовски харизматичная. Ты же в прошлом году театральный закончила? Почему по специальности не работаешь?

– Ммм.. а ты когда в последний раз в театре был? Давно? Так вот, у нас в барчике спектакли поинтереснее будут, живее. Актеры не переигрывают, режиссеров полны бутылки. Вот ты чего к нам ходишь? Правильно: настойки, атмосфера, все свои. А я знаю, чего каждый из вас хочет. Вот сидишь ты передо мной, отрываешь голову от «контакта», а я уже вижу – ты пришел изрядно накидаться, в надежде срезать девочку. Харизматичная? Это как? Как по мне, я сейчас, как открытая бутылка шампанского… на свадьбе… и, походу, выветрилась…

ОН. Да, Женя, конечно, молодец! Помню, как-то на пьянке в Белгороде она призналась мне в любви. Мы спали на ковре с оленями, на вписке, в однушке на Харгоре. Нет, нет, просто спали. У меня была девушка. Ну ладно, целовались. Просто целовались. А утром пошли смотреть деревянную церковь. Ну надо же было куда-то идти в семь утра. «Автобусы не ходят, но!»… Я пропал по делам, она вернулась в Харьков. созваниваемся иногда в Вайбер. Она работает в пабе «Стена», хвалит местные настойки.

ОНА. Хочу напиваться и падать. Падать и напиваться. Саша, включи уже свой сраный Вайбер! Куда пропал? Почему не отвечаешь? Я привыкла выносить нелюбовь, но это просто мороз… В детстве я впервые побывала на стадионе. Играл тогда «Шахтер». Я в Славянске жила, потому мой дедушка болел за Донецк. Мой первый футбол на стадионе был с «Шахтером»… В Херсоне нет футбола. Есть, но… А в Ха, со всеми этими непонятными движениями в политике, познакомилась с ультрой, сходили на мячик, на стадион, фанатский сектор. И понеслась… они меня многому научили… Меняешь в слове слоги и получается нафатский зыяк, язык футбольных фанатов. Так вот: Шима – это Миша, а Кежа – это Жека. Сели лодго роговить ан нафатском зыяке, то зопже жомно тепь сепни ан тэом зыяке. Это очень удобно, когда ты среди своих, но не хочешь, чтобы левые слышали о чем вы говорите.

ОН. Это феерично! Владелец «Стены» – Миша Кабанов из «Оркестра Че». Я же ходил на их концерты еще в школе. Вот кайф. Правда, они сейчас распались и не играют. Я так понял, солист Олег Каданов теперь чисто проукраинский. Мы списывались в феврале, я звал его отыграть в Белгород, готов был организовать, а он слился, сказал, «пока это невозможно», видите ли. Но я понял, о чём он. Хохол теперь русскому не товарищ.

– Здравствуй, Женя!.

– Как дорога?

– Отлично. Полем, полем через дзот. Там, перед границей, дед помер на заправке. Ваш. Приехал за бензином, отъехал 20 метров и того. Лежит час, может, больше… Все никак не решат, кому забирать, нашим чи вашим.

– Дурдом.

– А границу влёт. Очередь только в Россию.

ОНА. Шима для меня отец. Он и пиздюлей дать может, и понять, и простить. Что бы в моей жизни не происходило – я с ним делюсь, как с отцом. И когда мне приходилось работать на свадьбах, когда был танец дочери с отцом, я ревела, но знала, что если что буду просить Шиму танцевать его со мной. Шима – мой тыл и опора в этом городе. Хотя сам Харьков меня не любит. Большой город. Большой город – не значит большие возможности. Большой город – большие проблемы. Я грустный клоун. Дайте монетку. Смотрите: орел и решка. А теперь сыграем. Пить или не пить?! Любить или не любить!? Любить. Максим или Саня!?

– Саня, что пить будешь?

– А шо есть?

– Яблочко?!

Рис. Алина Чижикова

Сцена 2

Рис. Алина Чижикова

Место действия. Рок-паб «СТЕНА», г. Харьков, ул. Рымарская 13.

ОН. Хороша! На часах пять, еще два… туда-сюда… можно и бокальчик сидра. Странно, че местные никак не реагируют на то, что я русский? Хотя как они вычислят? По кепке «Ялта»? Вместе с Крымом отжал? Нас же с трёх метров не отличишь, даже говор тот же, южнорусский. Да какой к чёрту южнорусский? Это для москвичей он южнорусский, а для нас он наш – местный. Ты чи дурак, чи шо, о таком думать? Раньше мы приезжали и думали, с кем бы случайно зазнакомиться и угореть, а сейчас боишься не к тому подойти, вдруг он нацик или ещё кто? Бред!

– …

– Шо ты? На травах пробовать будешь?

– Настойка? Давай!

– Как там Вика?

– В Питер уехала, сказала, не умеешь любить, лучше пиши.

ОНА. Боже, я же родилась в Херсоне, у моря, че было не пойти в мореходку и не стать морячкой? Уже б года два в рейсах точно колесила и не знала б всего этого. Этого мороза. В этом апреле выпал снег. Харьков снежный. Нежными объятиями кружит меня в каруселях парка Горького. Максима Горького?! Или Максима Нежного? Он работал в Бгд всю новогоднюю кампанию. В выходной он приехал в Ха выкупить золотое кольцо из ломбарда и забрать меня. А любовь? А любви не было. Был секс.

ОН. А, что такое любовь? Любовь – это вера, доверие. Я устал гоняться за ней, что-то доказывать. Сказал люблю – значит, люблю! И так далее… Если что-то изменится, я сообщу. Хорошо, что уехал. Дома сейчас бы скитался по Богданке и думал: «Вот здесь мы целовались». Вот магазин «Swach», где на рождество я купил двое часов. Белые и черные, я и ты, инь и янь. Дарить часы – это к разлуке. Идиотизм, мне же не 17… уже. А Женя молодец, ничего не спрашивает, ни о чем не рассказывает. Все же и так ясно. Хочешь быть любимым, позволяй себя любить.

– …

– Пойдем покурим?

– Я ж не курю.

– Я курю, постоишь со мной.

– С тобой и за тебя я постою в любой ситуации!

– Угу…

– А ты? Постоишь?

– Конечно. На горе стоит статуя, у статуи нету…

– А у меня-то есть.

– Охотно верю.

ОНА. Ну и чего ты туда лезешь?! Ты все равно мне делаешь больно. Даже если ничего не делаешь. Я сижу в замечательной уютной коробке, укрываюсь облаком стекловаты и выращиваю кактусы. Я люблю кактусы. Они особого ухода не требуют, но все равно растут и цветут… А ты… Кажется, ты пытаешься открыть мою коробку, проткнуть скотч ножом, а я его руками постоянно выталкиваю и режусь. Даже если это не так, и ты всего лишь как любопытный, избалованный мальчик, не желая ждать нового года, просто хочешь знать, что же там. Простое из интереса. Как бы там ни было – мне одинаково страшно.

ОН.

– Что там ещё осталось?

– Перцовка… крепкая.

– Пробуем и, наверное, повторим…

– Сидр?

– Ага.

Сейчас бы уехать куда подальше. В Крым? Нет, отсюда не пустят. В Одессу? Там я впервые увидел море. Зимой. В тот год впервые за 50 лет в Одессе замерзло море. Глыбы льда размером с дом сбивались в горный хребет на уровне волнорезов. Мы покоряли эти вершины, держась за руки и смотрели на корабли, дрейфующие во льдах на рейде. Впрочем руки были чужие и Одесса тоже не подходит. Может быть… А где там у Жени мама? Херсон? Там же есть море? Наверное, ещё холодное, как её руки, и такое же влажное. Она волнуется или у барменов так всегда? Чтоб стакан лучше держался? Может уже выпьешь со мной?…

– Что это?

– Водка, швепс и немножко сиропа…

Опа, опа, Украина це Европа. Тихо, тихо Капитан! Что ты несешь? В политику ударился? Да нет, мне как то параллельно… Да и капитан здесь не ты, а Шима. Капитан корабля имеет право регистрировать брак. Как Барбосса, как Джек Воробей. Капитан Джек Воробей!

– Элизабет… ой, Жень, ты поедешь со мной на море?

– Я с малознакомыми мужчинами на море не езжу.

– Так давай познакомимся?

– Я – Женя.

– Я – Саша. Едем?

ОНА. Я – Женя. Ты – Саша. Ты сидишь по ту сторону бара, как и сотни других людей каждый день. Выпиваешь. С кем-то знакомишься. С кем-то общаешься. Обращаешься ко мне. Ты – Саша. Я – Женя. Я тоже для тебя с обратной стороны бара. Стою тут два через два и вижу сотни людей перед собой. Всем наливаю. С кем-то выпиваю. С кем-то знакомлюсь. С кем-то общаюсь. Всем смотрю в глаза, а тебе не могу.

Я – Женя. Ты – Саша. Ты смотришь на меня. Рассматриваешь обстановку. О чем-то думаешь. Чего-то хочешь. О чем-то мечтаешь. Чего-то боишься. Ты – Саша. Я – Женя. Смотрю на тебя, и не палюсь. Не люблю палево, или когда меня удается раскусить.. Думаю о том, что ты по ту сторону бара и коснуться тебя я могу, лишь передавая алкоголь. Думаю… а хочу ли я этого?! Мечтаю ли я о чем-то… с тобой!? Боюсь представить. Я тире Женя. Ты тире Саша. Ты тире Саша. Я тире Женя. Я тире Ты. Ты тире я. Саша тире Женя. Женя тире Саша. И вот это «тире» между Женей и Сашей, Сашей и Женей, Я и Ты, Ты и Я. Это и есть эта гребаная барная стойка. Эта гребаная барная стойка и есть та самая гребаная граница. Но у бара есть край. Я сделала шаг вправо. Ты шаг влево. Я шаг вправо. Ты шаг влево. Я шаг вправо. Ты шаг влево. И вот мы встретились на краю бара. Нет, слово «бар» убрать. И вот мы встретились на краю. На краю есть только один ответ – «Да!». Едем.

ОН.

– Жень, ты мне доверяешь?

– Чё?

– Пойдешь за меня?

– …

– Шима – капитан, он может нас расписать, обвенчать, брак зарегистрировать. Будешь моей женой? В смысле невестой. Нам нужны кольца… Пробки подойдут? Или ключи от банок… Жень так ты выйдешь за меня? В смысле выходи за меня!?

– Ты дурной, я не успеваю следить за твоими мыслями.

– Так пойдешь за меня?

– Да, но… я так просто не могу. Нужно чтобы мама благословила.

– А де мама?

– Мама в Херсоне

– А в Херсоне есть море?

– Рядом.

– Едем знакомится с мамой?

– Едем.

Дома есть фотография свадьбы родителей, они там сидят точно как Гришка и Наталья в «Тихом Доне». У отца такое довольное лицо, словно он украл черевички с ноги самой царицы. А мама задумчивая, и только белая коса завернутая калачиком, на голове говорит о том, что она веселится. Внутри себя я веселюсь! Дурак, у мамы каштановые волосы, блондинка здесь Женя.

ОНА. Привет, мама! Это Саша. А я Женя… дочь твоя! В общем, тут такое дело… Это Саша… Помнишь, я тебе рассказывала про Сашу? Нет? Он поэт из Белгорода. Россия. Так вышло. Мы че приехали… Такое дело…. Бред какой-то… Пусть сам говорит. Он мужчина, пусть говорит. Русский, найдет что маме сказать.

Рис. Алина Чижикова

Сцена 3

Рис. Алина Чижикова

Место действия. Где-то на маршруте Е105/М29 (Харьков – Херсон), в такси.

Он.

– Вызовешь такси? Или давай я, у вас есть Убер?…А нет, не работает, звони ты… Или дай телефон… Добрый день. Машинку к пабу Стена. Рымарская 13, да. Поедем?.. в Херсон… в смысле на вокзал, на южный, откуда у вас в Херсон уезжают? Ожидаем.

– …

– Слушай, а где расписание посмотреть? Откуда в Херсон уезжают? Поезд или автобус?

– Мужчина, решай ты, я послушная девочка, я выполню все, что ты скажешь.

– Ты любишь меня?

– Люблю! А ты меня?

– Люблю, как таксист любит свою лавандочку или клиента, оставившего на чай свое будущее. Ты оставишь мне свое будущее?

– Бери.

– Оно теперь моё? Моё, как этот айфон? Я могу носить его с собой в кармане, а когда захочу, буду нажимать на кнопки?

– Нажимай на кнопки, только нежно.

– Нежно, я буду ласкать тебя, как весенний ручей ласкает лепестки подснежника в парке Тараса Шевченко.

– Ты бредишь.

– Я люблю тебя… Телефон. Такси приехало.

ОНА. В такси всегда хочется спать. Заднее сиденье – это такой неудобный диван, который нужно раскладывать. Мужчина, разложите диван. Знакомая дорога кажется бесконечно долгой. Сейчас бы просто лечь на колени и уснуть. И чтоб не будили. Совсем-совсем.

ОН. На вокзал. На южный. Вы не знаете, как ходят поезда до Херсона? А автобусы? Нам просто нужно срочно попасть в Херсон. Мы решили пожениться и нам нужно благословение мамы, мы едем в Херсон к маме. Спасибо. Мы будем хорошей парой. А вы женаты, не любите её? А мы любим друг друга, я люблю её, а она любит меня, как дверная ручка любит дверь. Знаете, кто бы куда её не тянул она всегда будет открывать меня, а я буду держать её. Конечно романтично. Я ещё и стихи пишу, хотите, прочту? А может Вы нас в Херсон отвезете? Да, до Херсона. Сколько хотите? Сколько? А если в рублях?… Ох ё! Ну, скиньте половину на подарок? На свадебный, какой же ещё. До Херсона? Я Вас люблю! Ну, не так как её! Её я люблю, а вас уважаю, едем! Осталось только денег нарулить.

ОНА. Первую кредитную карту я получила на свое очко, вернее, на свое двадцатиоднолетие. Точнее, ехала провожать молодую беззаботную 20-ку, накидалась в «Стене», где-то, кажется, в такси, потеряла… Потеряла барыжку со всеми деньгами, телефонами и кольцом. Пошла блокировать карты и завела кредитку, так как была на нулях, а стипуху дали три дня назад. Потом устроилась в «Стену». Торчу заведению круглую сумму. Выпускные, друзьям выставиться, отметить первый рабочий день, открытие летняги и все праздники. Потом полгода без работы взяли свое, и «Альфа Банк» с радостью выдал мне второй кредит.

ОН.

– Проснулась?

– Где мы?

– Подъезжаем к Днепропетровску, в смысле, к Днепру. Ты любишь меня?

– Люблю. А ты меня?

– Люблю, как волны Днепра любят Черное море. Я каждый день, день за днем буду впадать в тебя, а ты будешь меня поглощать, темной пучиной своих чувств, а я буду растворять твои соли и поить тебя пресной водой. Будешь пить мою воду? Будешь пить мои соки?.. Пошловато звучит. А твоя мама она какая? Она поверит, что мы любим друг друга?

– Разве это важно?

– Да, я хочу чтоб твоя мама любила зятя. Не так как ты меня. Пусть она меня любит, как блудного сына, пусть она будет рада моему приезду. А ты люби меня, как блудного мужа, шучу, просто люби. Люби, как будто ничего не было раньше и ничего не будет позже. Люби сейчас.

– Почему мы остановились?

– Не знаю. Дорогу перегородили?

ОНА. Перегородили? Как в деревнях на свадьбе. Попросят за невесту выкуп или водки. Лучше водки. И начнётся гулянка. Чёрт. А я не хочу… Не хочу помпезную свадьбу… Не хочу, чтобы непонятный тип заряжал и рассказывал о любви, заставлял хлопать, выводил на конкурсы нарочито-наигранным голосом: «Опустите карандаш в бутылку», «Покатайте яйцо через штанины» вот говно… Я вообще не хочу никакую свадьбу. Никаких платьев, никаких рушников, шишек, обсыпаний зерном, деньгами и прочей дичи… Я хочу, чтобы нас с этого момента и навсегда оставили одних.

Рис. Алина Чижикова

Сцена 4

Рис. Алина Чижикова

Место действия. Где-то под Днепропетровском (г. Днепр) блокпост ВСУ.

ОН. Еблись солдаты во все щели!

– Савицких, Александр Александрович, 1989 года рождения, Россия, Белгородская область, Красногвардейский район, село Казацкое. Казацкое. Нет, просто село так называется. Какие лампасы? Живу в Белгороде. Стихи пишу. Сегодня. Приглашение есть. В загранпаспорте, там и штамп. Да я раз пять уже въезжал. Там есть отметки. Ай, бля! В Харьков, и приглашение в Харьков. Сейчас? В Днепре. Мы в Херсон едем, с невестой. С мамой знакомится. С её. С тёщей. Женя. Евгения Резник. Не знаю. Мы решили пожениться… ночью.. в баре. Звучит бредово… Знаете группу «Оркестр Че»? Ай, ай бля… сука…

ОНА. Мама, что это за комната? Почему я одна?… Я поняла, это комната перед алтарем, сейчас зайдёт папа, то есть Шима, и поведет меня под венец. Но где свадебный букет? Где моё платье? А почему на окнах решетки? Чтобы я не сбежала? да куда же я сбегу? Я уже на месте, отсюда бежать некуда… В детстве, в Херсоне, я была пацанкой, дралась и материлась наравне с заядлыми хулиганами. Помню, мы бегали в Парк Славы, там на Кургане сидел бандурист и голосом Джеки Чана пел песню Эрика Бердона: «Ну кому нужна война? Никому конечно! Ну кому нужна война? Никому конечно!»…, а рядом вечный огонь. Мы грели руки, протягивая их к пламени. Там же я впервые поцеловалась. Помню все думала, нет ли в этом чего такого… оскорбительного… целоваться у вечного огня. Целоваться, наверное, лучше, чем подкуривать сиги.

ОН.

– …

– Курить будешь?

– Я не курю. Да какого ж хуя!? Бля… Русский. Александр Александрович, Савицких, 89-й, Белгород. Служил. В 2013-м. Младший сержант. Кинолог. Да какая разведка? Я автомата в руках не держал. Ай… бля. Не трогай. Ай…, бля. Я поэт, стихи пишу, зайдите в «контакте» на страницу посмотрите. я же сказал пароль, переписку почитайте, я стихи пишу, выступаю, литературный слэм, в Харькове был, я стихи читаю. Ай. бля. Да. какая пропаганда? Какие материалы? Какое наблюдение? Какие объекты? Какое фото? Стихи про любовь. Я с невестой!… Ай.. в Херсон еду, с мамой знакомится. Ай. Да хватит уже., бляяя, вы че? ай… ммм… Мы с Харькова едем, тачку взяли, до Херсона.

ОНА. Сидит девица в темнице, а жених на улице. Или где он!? А где я!? Сааааш… Саааань… Санечка, ты тут?! Не, ну, друзья, мне уже давно тут не по приколу. Если уже решили, что будем со всей этой цыганщиной, то я напомню, что за выкуп невесты жених дает коня. Ладно, не жених, а свидетель. Плохо, что в этой истории свидетель один – таксист, и, по ходу он уже сьебался на своем коне. А я осталась, и я пойду спасать любимого. А кто спасет меня, вот в чем вопрос… Зачем нервировать невесту?! Украли бы туфельку, точнее «Найки», без них я проживу, а вот без него нет. Может ему нужно помочь!? Да что я думаю, мы же теперь и в горе и в радости, и в печали и слабости… Сейчас, я только… Выберусь. Надо только закрыть глаза и посчитать до трех. Стоп. Один. Два. Три.

Они (разговор бойцов ВСУ).

– Так, тип какой-то мутный, надо кончать. Димон, бери ствол.

– А че сразу Димон? Вован, давай ты, у тебя же и опыт имеется…

– Чё? Какой опыт?

– Ну Лёха рассказывал… про девчонок…

– Чё? Какие девчонки? Лёха – наркоман, вот и всё! Зови Петро, не всё ж ему чай пить, да конфеты жрать! И бабу забирайте.

ОН. Чё, блядь, ваще происходит? Вы чё, озверели? Мы ж на одном языке говорим? Да какая, в пизде, разница: русский, украинец? Хохол, москаль? Мы же все одинаковые! Да за кого вы, блядь, ваще воюете? Куда? Куда? Куда вы нас тащите? А её зачем? Зачем? Вы че ёбнулсись в край? Ебыный стыд, вы че? Блядь! Блядь! Охуели совсем? Жень? Опизденевшие… Да убери ты на хуй свою палку, какой, в пизде, суд? Трибунал? Какая война? Вы чё? Вы чё не нормальные? Ребята, вы под чем? Чем вас пугать? Какие войска! Мне это не нужно… Похуй! Стреляйте! Стреляйте в меня! Её-то отпустите, она ж ваша! Вы че, придурки? Паспорт посмотрите, «вконтакте» посмотрите, зайдите, она с трезубцем везде, с флагом, даже в форме Азова есть… что я блядь несу… Отпустите её. Пусти. Слышь. Ууу…. Женечка, я люблю тебя! Прости. Прости, что говорю это сейчас. Прости что так вышло. Я хотел познакомиться с мамой. Я любил тебя всегда, как только узнал, не знал как сказать, не знал что делать. Просто верь в это. Я люблю тебя! Лю…

ОНА. Мам, почему ты не говорила, что замужество – это так больно? Откуда столько крови? Кажется у меня критические дни… или я рожаю… Мам, мне ещё рано, я не хочу детей… я не готова. Я хотела стать актрисой и любить поэта… что может быть прекрасней? Мама, почему ты не рядом? Ты говорила, что всегда будешь рядом, и я верила… а сейчас мы едем к тебе и истекаем кровью. Мама, мне хочется пить. Очень хочется пить. Мама, я работаю в баре, я никогда не чувствовала жажды… а сейчас, лёжа на берегу Днепра, я хочу пить и не могу дотянуться до воды. Мама, в детстве нужно было отдать меня на гимнастику, тогда бы я была более гибкой и дотянулась бы до воды… мама, мне страшно, я хочу пи…

Рис. Алина Чижикова