Текст книги "Любовь моя, разведка!"

Это ведь мои деды, отцы, дядья и просто соседи, простые обычные люди воевали! И победили! Да я за них последнюю капли крови отдам, как и они за меня.

Мария молчала, думая об услышанном, и вдруг спросила: – А что такое барак? Ты сказал – сосед по бараку.

Андрей растерялся. Как ответить иностранке, что такое барак?

– Ну как тебе объяснить, – он начал объяснять. – Это такое временное жилье, из толстых деревянных досок. Надо было куда-то людей селить, вот и строили бараки. Думали, что лет пять – десять простоят, потом новые дома возведут и туда всех переселят. Какое там! Мой родной барак еще год назад стоял целехонький, и люди в нем жили. И неизвестно, сколько еще проживут. Поняла?

– Нет, – ответила Мария. – Ведь по-английски – barracks – это казарма. Вы что, в казарме жили?

– Да, точно, – улыбнулся Панин. – Барак и был устроен как казарма. Такое длинное одноэтажное здание, сделанное наспех, со щелями в стенах и потолке. Но самое ужасное – в нем не было внутренних стен. Люди как-то отгораживались от соседей фанерой, ширмами, шторами. И если в одном углу барака кто-то чихал, все обитатели говорили ему: «Будь здоров!». Каждая семья жила в одной комнатке размером 10 квадратных метров. Внутри, в коридоре, находились печки, которые надо было регулярно топить, чтобы не замерзнуть. Топили дровами. Водопровода не было – воду брали из колонки, которая стояла на улице. Так и таскали ведрами – и летом, и зимой, и в дождь, и в стужу. Но какая же вода шла из этих колонок – вкусная, холодная. Нигде и никогда вкуснее не пробовал!

Туалет общий для всех. В нашем бараке он находился в торце. Ну и холодрыга же там была зимой! Канализация отсутствовала в принципе – выгребную яму периодически откачивали. Для этого приезжала специальная машина с серым гофрированным шлангом и большой цистерной. Когда она качала продукты жизнедеятельности, такое амбре вокруг стояло! Мы, ребятишки, бегали вокруг и кричали: «Дядя Какашкин приехал!» А ассенизатор злился и гонял нас.

Мария засмеялась: – Ты так интересно рассказываешь! Я некоторые слова не понимаю, но потом догадываюсь. Дядя Какашкин! Очень смешно! Рассказывай дальше, пожалуйста!

Андрей взглянул на девушку:

– Я уже говорил – жили очень бедно, денег не хватало, в магазине купить было практически нечего. Выручали сад и огород, без них бы просто хана. Пустой земли вокруг городка лежало много, и все занимали участки, кто сколько хотел. Сажали картошку, потом несколько раз за лето приходилось ее окучивать. Как и у всех, у нас имелся сарай, погреб, мать держала козу, разводила кур. Вроде по рассказу все так грустно, но никакой грусти не было у людей, никакой депрессии. Все жили и радовались. Мать в трудную минуту говаривала: – Ничего, переживем! Лишь бы не было войны! Видишь, опять я про войну.

После детского сада пошел в школу. Это уже была практически взрослая жизнь. Школьники обязательно ходили в форме – у мальчиков она была серого цвета с рубашкой, как солдатская гимнастерка. Но самая большая мальчишеская гордость – фуражка с кокардой и широкий ремень с большой пряжкой. Стригли всех пацанов одинаково – первоклассников как правило, под ноль, ребята постарше могли носить челки, а где-то с пятого класса разрешали стильные прически типа «полубокс». Это когда на голове сверху парикмахер оставлял кое-какие волосы.

Ходил я в семилетнюю школу. Тогда в основном семилетки были, о десяти классах и тем более об институтах в Электростали мало кто задумывался. Семь лет в школе отбарабанил, дальше одна дорога – в ФЗУ при заводе.

– ФЗУ? – спросила Мария. – А что это? Странное какое название.

– Расшифровывается как фабрично – – буква Ф, заводское – буква З, училище – буква У. Получается ФЗУ. Пока я учился в школе, их переименовали в ПТУ – Профессионально-техническое училище. В народе их называли «путяга». Какого-то иного пути у мальчишек из рабочих семей не было. Восемь классов окончил – сразу в ПТУ, и после него – прямиком на родной завод, к станку.

Меня тоже перевели в ПТУ при электрометаллургическом. Но я хотел учиться, не хотел на завод. В первый же день убежал из ПТУ через окно в туалете. Меня силой отводили туда снова и снова, и каждый раз я убегал. Кричал, что уйду из дома, если оставят в «путяге». Мать поняла, что все серьезно, пожалела меня и добилась, чтобы меня взяли в девятый класс десятилетней школы. Их было две или три на весь наш город. Повезло – приняли.

Меня с детства все время куда-то тянуло. В Электростали скучно, деваться некуда. Заштатный грязный городишко, ничего, кроме заводов, нет, весь он в коричневой липкой саже от сталеплавильного.

Москва вроде недалеко, а добираться до нее полдня, если не дольше. Мне очень хотелось в Москве побывать. Мечта такая заветная. Экономил деньги, и после восьмого класса я тайком от матери съездил в Москву на эти копейки.

1962 год. Я ходил, где только мог, смотрел на людей, на дома, на чистые улицы. Особенно поразили стиляги – такое движение молодежное у нас в СССР было, в шестидесятых годах. Я их случайно встретил, где-то в центре. Ярко и красиво одетые ребята и девушки. Смеялись, радовались, пели, танцевали. Я остановился в сторонке, смотрел за ними во все глаза – никогда такого не видел и даже представить себе не мог, что можно вот так одеваться, так весело вести себя. Потом на них налетели дружинники и милиция, стали хватать, выкручивать руки, тащили в «воронки». Но больше всего меня поразило, что прохожие одобряли эти действия: – «Дави их, эту плесень! Брюки им распарывать надо! Наголо постричь всех! На завод бездельников!» А эти ребята просто радовались жизни, они в институтах, наверное, учились, студенты. Мне хотелось спросить у крикунов-прохожих: – А ты сам-то на заводе бывал? Хоть один раз?

Когда я ехал назад в Электросталь, я был счастлив, что посмотрел на столицу, и думал:

– Москва – это мое. Я сюда обязательно вернусь! Но с наскока этот город не возьмешь. Значит, надо готовиться и учиться.

Вот я и старался. Учился изо всех сил. И в ПТУ поэтому не хотел.

После десятилетки – все-таки на завод. Больше некуда. Работа тяжелая, безысходная какая-то. Надышишься гадостью от печей, от кокса – не прокашляться. Только пиво помогало. После смены все дружно топали к ближайшему ларьку, чтобы пивом глотку прочистить. Ну а там, где пиво – там и водка, и портвейн самый дешевый. Напивались вусмерть иногда. А завтра – снова на завод, никуда не деться. Безнадега кругом! Мне работа на заводе казалась чем-то ненастоящим – вроде бы все это не со мной происходит. Я на себя будто бы со стороны смотрел. А настоящая жизнь – она где-то впереди. Почти год на заводе проработал – и по призыву в Советскую Армию на срочную. Это было обязательно для парней. Все служили. Потом в столице я узнал, что многие ребята-москвичи делали все возможное и невозможное, чтобы от армии «откосить». А у нас в Электростали даже никто и не думал, чтобы отвертеться. Наоборот – армию ждали. И матери наши ждали – «вот там-то из тебя человека сделают», и девчонки ждали. До армии никто не женился – с глаз долой, из сердца вон. А вернулся демобилизованный солдат домой – и сразу завидный жених. А кто не служил, считался у девушек неполноценным каким-то. Вот так вот.

Я очень хотел после срочной в институт поступить. Это казалось почти таким же невероятным, как на другую планету слетать. Но я верил в себя. В армии подчитывал учебники разные, готовился. Демобилизовался, заехал ненадолго к матери и сразу в Москву – поступать. Приняли в Московский Государственный Университет, правда, сначала на рабфак. Где-то на четвертом курсе меня пригласили на работу в госбезопасность. Кадровик вызвал прямо в приемную КГБ на Кузнецком мосту.

Вот же я струхнул тогда! КГБ люди у нас не любят – боятся. В Электростали столько народу при Сталине пересажали! Мать рассказывала, как по ночам по улицам ездил «черный воронок» – машина такая специальная для перевозки арестованных. Как люди мотор на улице заслышат – все, тревога– «черный ворон» на свою страшную охоту выехал. Машин вообще в Электростали было мало, а по ночам совсем никто не ездил. Если где-то мотор гудит – точно «черный ворон». Никто не спал. Все ждали стука в дверь. У каждого под кроватью лежал чемоданчик. Там мыло, смена белья, папиросы – чтобы, когда заберут, сразу его захватить с собой. Могли арестовать любого. За что – непонятно. Наутро жители перешептывались:

– Ночью «черный воронок» к нам заезжал, слышали? Дядю Васю забрали, говорят, враг народа и немецкий шпион!

– Да, уж точно шпион, у нас ведь просто так не сажают!

А кочегар дядя Вася не то, чтобы в Германию, он дальше Москвы никуда в жизни не ездил. Вот такой ужас царил тогда. Когда Сталин умер, аресты прекратились, многих выпустили. Я тогда маленький был, но помню – сколько «сидельцев» из лагерей вернулось! И все жуткие такие – от них тюрьмой за километр пахло. Не то, чтобы с ними разговаривать – стоять рядом страшно было.

Поэтому, когда пригласили работать в КГБ, сильно сомневался – знал ведь только про «воронки», расстрелы и лагеря. Спросил: – Можно подумать, или ответ сразу надо давать?

– Конечно подумай, – разрешил кадровик. – Хорошенько подумай, вопрос серьезный. День тебе на размышления.

С кем посоветоваться? Мог только с матерью: так мол и так, в органы приглашают служить. Не знаю вот, соглашаться или нет. Мама не колебалась ни минуты:

– Сынок, конечно, соглашайся! Говорят, они там столько зарабатывают! И снабжение у них специальное, не то, что у нас, у простых людей. Тут и думать нечего!

И я согласился. Сразу взяли расписку о неразглашении. И началось. Сначала медкомиссия общая, потом – специальные обследования. Только что на центрифуге не крутили. Испытаний и проверок разных прошел – не счесть, каждый месяц разные. Я в это время бросился читать книжки про чекистов, пытался понять, чем мне там заниматься придется.

А первого сентября пришел с вещами к указанному месту сбора. Там уже собралась большая группа молодых ребят – будущие коллеги, как я догадался. Многие с чемоданами – кандидатов отбирали со всего Советского Союза. Были гражданские – как я, были и военные. С пункта сбора нас отвезли в куда-то в Подмосковье, в хороший такой комплекс – в густом лесу несколько трех-четырехэтажных зданий из желтого кирпича. Все там было чисто, ухожено, аккуратно. Дорожки подметенные, клумбы с цветами. Собрали в актовом зале и сказали: – Поздравляем с вступлением в ряды советской разведки!

Я рот раскрыл от изумления – ничего себе, в разведку попал! Я же не Джеймс Бонд! Наверное, ошибка какая-то! Тихонько оглядываюсь вокруг – все сидят спокойно, слушают. Получается, они все знали, что в разведку, только я не знал. Потом выяснилось, что гражданские, вроде меня, тоже не знали.

Вот так я и стал разведчиком. Теперь вот тебя в Бухарест везу! Уже из одного этого стоило в разведку идти, – Андрей улыбнулся, посмотрев на девушку, но глаза его оставались серьезными.

Мария помолчала.

– Еще что-нибудь расскажи! Как тебе в разведке?

– Это то, чего я сам себе и желать даже не мог! Я, заводской паренек из Электростали, дворовый хулиган, безотцовщина – и в разведке! Все очень интересно, необычно, все время что-то новое. К тому же выезды за границу. Сама понимаешь, у нас в СССР это дверь в благополучие.

– И что, вот так у вас просто поехать в загранкомандировку?

– Проще, чем в МИДе или Министерстве внешней торговли. Но тоже есть свои интриги, подковерные схватки, блат, кумовство. Я всегда ненавидел обеспеченных с младых ногтей бездельников, которым легкая дорожка проторена с самого рождения их папами и мамами. Да что там проторена – она им и не нужна, у них уже и так все есть. Такие у нас тоже имеются, но их не очень много.

– Но тебя, хоть ты и не из таких, все же направили вот в эту загранкомандировку?

Марии показалось, что этим вопросом она как будто больно ударила Андрея. Он не ответил на ее ремарку, помрачнел и весь ушел в себя. Девушка даже немного испугалась такой реакции. Через некоторое время она спросила:

– Андрей, все в порядке? Я глупый вопрос задала? Если глупый, то прости меня пожалуйста.

– Нет, все в порядке. А в эту загранкомандировку меня направили в качестве поощрения.

И Панин как-то странно улыбнулся.

Мария очень внимательно посмотрела на него, но промолчала.

Их голубенький неприметный автомобиль продолжал считать километры до Бухареста.

Май 1979 года

Болгария

Разведка

Совершенно секретно

Экземпляр единственный

№3248/сс от 25.05.1979

Психологический портрет личности

ОВР «Дон Жуан» по состоянию на май 1979 года.

Примечание. Психологический портрет был составлен на основании данных, полученных с помощью наблюдения за объектом и использованием психодиагностических методик. В личный контакт с исследуемым оперативные психологи не вступали.

Краткие сведения об объекте: мужчина, 32 года, женат, детей нет, сотрудник государственного учреждения, (предположительно – рядовой чиновник), имеет высшее образование.

Социальный статус – высокий. В последнее время уровень ожиданий вступил в противоречие с действительностью.

Черты характера: у объекта выявлены такие черты, как: общительность и обращенность индивида вовне. Имеет широкий круг знакомств, отмечена потребность в контактах. Действует под влиянием момента, импульсивен, вспыльчив. Относительно беззаботен. Предпочитает движение и действие, имеет тенденцию к агрессивности. Чувства и эмоции не имеют строгого контроля, склонен к рискованным поступкам.

Относится к типу: – преобладание черт сангвиника. Быстро сходится с людьми, общителен. Чувства легко возникают и сменяются, эмоциональные переживания, как правило, неглубоки. В принятии решений часто поспешен, не задумывается о последствиях.

Мимика богатая, подвижная, выразительная. Несколько непоседлив, постоянно нуждается в новых впечатлениях, недостаточно регулирует свои импульсы, не умеет строго придерживаться выработанного распорядка жизни, системы в работе. В связи с этим не может успешно выполнять дело, требующее равномерной затраты сил, длительного и методичного напряжения, усидчивости, устойчивости внимания. Несобранный.

Отличается поверхностностью, непостоянством, разбросанностью и безразличием к окружающим людям и событиям вокруг него.

Интеллектуальная сфера: Интеллектуальные способности выше среднего. Сообразительный; наблюдается определенная абстрактность мышления. Существует некоторая связь с уровнем вербальной культуры и эрудицией.

Мотивация на достижение успеха не выявлена.

Открытость по отношению к опыту – низкая: приземленный, невосприимчивый тип.

Установившихся взглядов не имеет, к трудностям нетерпим. С сомнением относится к новым идеям, к морализации и нравоучениям не склонен.

Эмоционально-волевая сфера:

Средняя степень эмоциональной стабильности: не всегда спокоен и уравновешен, может быть несколько тревожным, уровень возбудимости выше среднего. Довольно раздражительный, безжалостный, не склонный к сотрудничеству. В высокой степени безответственный, неорганизованный и недисциплинированный. Присутствует подозрительность и внутреннее напряжение. Ревнивый к успехам других людей, завистливый. Исключительно высокое самомнение. Его интересы полностью обращены на самого себя, в своих поступках неосторожен, эгоцентричен. Управлять своими эмоциями и контролировать настроения и чувства не может (или не прилагает усилий для этого). Трудности в любой сфере – работа, семья, быт и так далее – вызывают у объекта раздражение. Преодолевать трудности он не стремится, поэтому либо избегает их, либо перекладывает решение проблемы на окружающих его людей. Характерны резкие перепады настроения.

Тип нервной системы – ярко выраженный слабый.

Коммуникативная сфера:

Уровень коммуникабельности средний, активен только в кругу знакомых ему людей. Полагаться на него нельзя. К лидерству не склонен. Групповая зависимость достаточно высокая, нуждается в поддержке других людей. Изыскан, но в обществе вести себя не умеет (или не желает соблюдать общепринятые нормы поведения).

Часто высказывает недовольство, проявляет раздражительность и склонность к импульсивным поступкам, не утруждая себя осмыслением последствий. Неумение управлять собой может приводить к конфликтам в семье и на работе.

Вывод. У испытуемого в целом все показатели находятся в приемлемых границах. Вместе с тем следует обратить внимание на наличие противоречий в чертах характера, эмоционально-волевой сфере и поведенческой манере исследуемого. Скорее всего эти противоречия являются результатом серьезных психологических проблем, которые объект испытывал в детском и юношеском возрасте.

Исследуемый представляет собой пример компартментализации личности, что подразумевает даже не раздвоение, а дробление подсознания индивидуума на множество сегментов. Иначе говоря, внутри него бурлит смесь из взаимоисключающих качеств.

Отношение к политике. Аполитичен. Формально состоит в коммунистической партии, но к идеям коммунизма безразличен.

Отношение к труду и работе. Отсутствие трудолюбия, безответственность и безынициативность. На рабочем месте пассивен. Работоспособность низкая. Свой потенциал, данный ему от природы, не реализует. Ярко выраженная установка на бездеятельность и минимальную отдачу.

Вывод: может быть отнесен к группе резистентных работников, то есть не способных и не желающих работать.

Наличие противоречий: с одной стороны, у объекта неплохие способности, с другой – полное нежелание трудиться. Причина данного противоречия кроется, судя по имеющимся данным, в воспитании и условиях жизни объекта, где он не был приучен к труду.

На рабочем месте ситуация неблагоприятная (по психологическим аспектам). Работа объекту не приносит удовлетворения, выполнение служебных обязанностей вызывает у него антипатию. С коллегами и начальством отношения плохие. Близких контактов ни с кем из коллег не поддерживает.

Отношение к семье и семейным ценностям. Отношения в семье неблагополучные. Жену не любит, в общении с ней проявляет эмоциональную несдержанность и грубость, граничащую с хамством. Имеются косвенные признаки, что иногда занимается рукоприкладством. Жена в семье низведена до позиции прислуги. Возможно поэтому объект не хочет заводить с ней детей.

Объект старательно избегает общения с матерью, хотя она постоянно вмешивается в жизнь сына. Это вызывает у объекта раздражение, однако на конфликт с матерью он не идет. Находится по отношению к ней в подчиненном положении.

Отец не играет практически никакой роли в семье, постоянно на службе. Всем в доме заправляет мать ОВР.

Объект не удовлетворен своей семейной жизнью и регулярно изменяет жене. Постоянной любовницы нет.

Вывод: ярко выраженное проявление двуличия в семейных отношениях, которое можно отнести к феномену «раздвоенной либеральности».

Отношение к окружающим. Ярко выраженный индивидуализм, готов общаться на равных только с людьми своего круга, к остальным относится с презрением. Часто бывает груб. Совершенно не обеспокоен тем, какое он оставляет впечатление у окружающих. Считает себя исключительной личностью, чьи способности и возможности несоизмеримо выше, чем у подавляющего числа людей.

Отношение к самому себе. Ярко выраженный эгоцентризм, эгоизм, очень высокое самомнение, часто переходящее в тщеславие, заносчивость, обидчивость.

Самооценка. Чрезмерная самооценка и завышенные амбиции. Преувеличенное мнение о своих способностях. Ярко выраженная самовлюбленность, граничащая с нарциссизмом. Считает себя исключительной личностью, тщеславен, самонадеян.

Вывод. У объекта наличествует комплекс превосходства по отношению к окружающим людям. Можно предположить, что данный невроз развивался у исследуемого с раннего детства. Как правило, представители подобного шизофренического типа в детстве чувствовали себя отвергнутыми, изолированными, нелюбимыми, что соответствует информации, полученной о семье испытуемого.

В подростковый или юношеский период объект пережил резкие изменения в условиях повседневной жизни и среды пребывания, с которым его психика справилась не в полной мере.

После окончания высшего учебного заведения вновь произошел аналогичный стремительный переход, на этот раз в так называемую «взрослую жизнь», к которому психологически исследуемый также не был готов.

Отношение к вещам. К окружающим вещам (бытовая техника, домашняя утварь, одежда) относится спокойно. В меру аккуратен, но не бережлив. Предпочитает вещи иностранного производства, дорогие.

Общие свойства внешнего вида. Одежда полностью соответствует ситуации, обувь всегда чистая и соответствует одежде, прическа аккуратная. Большое внимание уделяет своему внешнему виду – прежде всего, в нерабочей обстановке.

Отношение к деньгам и материальной выгоде. Материальных затруднений не испытывает, однако можно сделать вывод, что уровень жизни объекта гораздо выше того, который он мог бы себе позволить, расходуя только заработную плату рядового чиновника. В дополнительной работе с целью получения приработка не замечен.

Несмотря на материальное благополучие, жаден. Никогда не одалживает деньги коллегам, в ресторанах и барах тщательно проверяет счета и оставляет скупые чаевые.

Отношение к женщинам. У объекта ярко выражен комплекс «Дон Жуана», так называемый донжуанизм. Стремится к «покорению» как можно большего числа женщин. При этом основной интерес для объекта представляет сам процесс обольщения женщины и последующий половой акт. После совершения полового акта интерес к сексуальной партнерше сразу пропадает. Повторные связи нехарактерны.

Объект ощущает постоянную потребность подтверждать свои мужские качества, в том числе осуществляя активную, нередко агрессивную сексуальную роль. Для этого может использовать услуги проституток. Не исключается и гомосексуальное насилие (подтверждений не получено).

Можно предположить с высокой степенью достоверности, что подоплёкой этого комплекса могут быть неуверенность в собственной сексуальной состоятельности, боязнь женщин, а основным движущим мотивом – укрепление представления о собственной маскулинности.

Для справки. Синдром Дон Жуана относится к мужским комплексам родом из детства. Подобные проблемы могут возникать в случае, если мать не уделяла своему сыну достаточно внимания, и была по натуре своей властной и черствой. Во взрослой жизни мужчина, переживший подобное в детстве, не может верить в свои сексуальные возможности, и на подсознательном уровне будет одержим желанием отомстить за это всем женщинам на свете. Подобные мужские комплексы проявляются в использовании женщин, соблазнении и манипулировании ими, в изменах. В семье он может быть деспотичен, отличаться постоянной ложью. Женщина при этом рассматривается как вещь, которая после того, как ею овладели, теряет свою ценность, и интерес к ней пропадает.

У мужчин с синдромом Дон Жуана не исключены скрытые, бессознательные гомосексуальные желания. Часто присутствует латентная гомосексуальность, которая, при благоприятных условиях, может перерасти в явную.

Отношение к алкоголю: употребляет исключительно дорогие марки алкоголя. Один практически не пьет. В компании знакомых может выпить очень много. При опьянении становится агрессивным и неуправляемым. Алкогольной зависимости у объекта не выявлено.

Суицид маловероятен. Суицидальные наклонности практически отсутствуют.

Антропологические и динамические характеристики – без особенностей.

Дополнительно.

Исследуемый может быть отнесен к демонстративному типу характера по шкале К. Леонгарда.

У демонстративной личности развита способность вытеснять из сознания некоторые травмирующие представления: она может лгать, не сознавая, что лжет, при этом ложь демонстративной личности отличается от сознательной лжи притворяющегося человека. Она не притворяется, а действительно в данный момент верит в то, в чем пытается убедить окружающих. Демонстративная личность глубоко вживается в требуемый ситуацией образ, ей присуща высокая артистичность в выражении любого чувства: горя, восхищения и так далее. Излюбленные образы, в которые перевоплощается демонстративная личность: невинная жертва, человек, которого не оценили, злоупотребили его доверием, использовали его редкие душевные и интеллектуальные качества и прочее. Либо благодетель человечества, уникальный специалист, нежное, тонкое существо, нуждающееся в неустанной опеке.

Общие выводы.

Психологический портрет ОВР «Дон Жуан» позволяет сделать вывод о высокой вербовочной уязвимости объекта.

В оценке степени вероятности вербовки исследуемого мы учитывали прежде всего наличие необходимых внутренних (негативные черты характера) и внешних (непреодолимая слабость к женщинам, что является для женатого человека компрометирующим материалом) уязвимостей.

Факторы, мешающие вербовке и последующему сотрудничеству с разведывательной службой, присутствуют (влияние значимых лиц, трудности прямого контакта), но не имеют превалирующего характера.

Непреодолимого психологического барьера для сотрудничества с иностранной разведкой у объекта нет.

Наиболее предпочтительными для привлечения ОВР «Дон Жуан» к секретному сотрудничеству основами являются две:

– Компрометирующие материалы (супружеская неверность);

– Морально-психологическая основа (использование в оперативной игре таких черт характера и мировосприятия объекта, как чрезмерно завышенные амбиции, глубинные фобии, явное несоответствие самооценки объекта реальному положению вещей).

Начальник 20 отдела Первого Управления ДС НРБ

Майор Н. Атанасов

Полковник Христо Попов положил документ на стол и задумался.

Напротив него в кабинете сидели подполковник Илья Дебаралиев и лейтенант Йордан Йорданов. Тема совещания – результаты изучения объекта вербовочной разработки «Дон Жуан».

– Хорошую работу провели психологи, ничего не скажешь. Разложили «Дон Жуана» нашего на мелкие косточки. Получается, наш пациент – просто ходячий набор комплексов! Видишь, пояснили, почему он так на баб кидается. Все беды тянутся из детства – мамаша у него, судя по всему, мегера еще та! Но жалеть парня из-за этого мы не будем.

Попов взял следующий документ – оперативный отчет по изучению Понару:

– Теперь по теме. – Начальник закурил. Затянувшись, обратился к Йорданову. – Кстати, получается, зря мы его «Дон Жуаном» назвали. Уж слишком явно на основную черту шалуна нашего этот псевдоним указывает. Не продумал как следует, лейтенант! Поспешил!

– Виноват, товарищ полковник! Разрешите исправить? – сразу же отреагировал Йорданов.

Попов внимательно посмотрел на подчиненного, покивал головой:

– Нет, не надо, поезд уже ушел. Он везде засветился, как «Дон Жуан» – и у нас, и у русских. И по учетам тоже. Кто же знал, что психологический комплекс, который его изнутри грызет, так называется. Йордан, ты в следующий раз повнимательней выбирай псевдонимы!

– Слушаюсь, товарищ полковник, – ответил Йорданов. – Вас понял!

Оба прекрасно знали, что псевдоним «Дон Жуан» придумал сам полковник. И оба остались довольны этим кратким диалогом. Попов – тем, что лейтенант сразу и без возражений принял эту его оплошность на себя, а Йорданов – тем, что заработал дополнительные очки в глазах начальства.

– Ну что, же – продолжил совещание Попов. – Картинка у нас по «Дон Жуану» четкая. Согласны?

– Согласны, товарищ полковник, – улыбаясь, поддакнул Йорданов. – объект, выходит, настоящий хлыщ.

Начальник посмотрел на лейтенанта поверх тонких очков с золотой дужкой.

– В первую мировую войну германскую военную разведку возглавлял некто Вальтер Николаи, полковник. И возглавлял, следует признать, очень неплохо. Так вот, в своей работе он использовал все мыслимые и немыслимые человеческие пороки. А на возражения, вот как ты только что сказал – «ведь это же подонок и негодяй», Николаи отвечал: «В разведке нет отбросов, в разведке есть кадры». Понял? Это – наша работа. Не уважать людей, с кем мы работаем, значит, не уважать свое дело. В повседневной агентурной работе надо четко осознавать, что все привлекаемые к секретному сотрудничеству источники – прежде всего живые люди со всеми своими достоинствами и недостатками. А что касается «Дон Жуана» конкретно – возьми психологическое заключение и еще раз прочитай. Внимательно! Считать его существом примитивным, у которого одни бабы на уме, было бы в корне неверно.

Не дожидаясь реакции молодого сотрудника, Попов вернулся к документам:

– Продолжим. «Дон Жуана» будем привлекать к сотрудничеству. Мотивы понятны, полагаю. Пройдемся по выводам, которые любезно подготовил лейтенант Йорданов.

Итак: «Первое. Представляет ли ОВР интерес для привлечения его к секретному сотрудничеству?», – зачитал он. – Ответ, думаю однозначный – «Да, представляет».

Йорданов старательно записывал слова начальника в секретный блокнот, который он принес с собой.

Секретный блокнот был ничем иным, как обычной отрывной записной книжкой формата А4. Особенность заключалась в том, что этой невзрачной книжице присваивался номер, и она была именной. Блокнот, с которым сейчас работал Йорданов, был зарегистрирован на него, и брать или использовать его никто другой не имел права. Категорически. Даже начальник. Каждый пронумерованный лист мог быть уничтожен только при соблюдении строго установленного порядка. На последней странице обложки имелась таблица, в которой стояли номера страниц, затем – дата уничтожения, основание для уничтожения и две подписи присутствовавших при этом акте.

– «Вербовочная уязвимость», – продолжал полковник. – Высокой степени. «Основа привлечения ОВР к сотрудничеству» – компрометирующие материалы.

Попов оторвался от документа:

– Есть возражения? А то вы оба молчаливые что-то сегодня.

– Никак нет, товарищ полковник, – ответил Дебаралиев. – Пока все ясно, нечего добавлять или комментировать.

– Ну-ну. Тогда продолжаем. «Риски при привлечении к сотрудничеству». Что здесь напишем?

– Предлагаю написать стандартно, – высказался, наконец, подполковник, – «возможность активно-негативной реакции на предложение о сотрудничестве, угроза вербовщику, опасность информирования объектом местной контрразведки о вербовочном подходе к нему и, наконец, начало двойной игры».

– Мудрено, но понятно, – проворчал полковник. – Хорошо, пусть будет пока так, для проформы. Потом при подготовке вербовочной операции продумаем детали. Продолжаю: «Метод привлечения к секретному сотрудничеству». Постепенное привлечение или прямая вербовочная беседа? Илья, что скажешь?

– Имеют право на жизнь оба варианта – ответил тот, – у каждого свои плюсы и свои минусы. Но все же в данном конкретном случае предпочтительней прямая вербовка.