Текст книги "Нисхождение"

Александр Селюкин
Нисхождение

1. Поверхностное натяжение

– Эй, начальник, такого уговора не было! Это же верная погибель, какого хрена на Земле в конторе по найму нам втирали… Словом я выхожу из дела и требую…

Удар ребром ладони под дых с короткого замаха, цинично нанесенный майором Прайсом, оборвал выражавшего свое свободное мнение долговязого парня, согнув его пополам и лишив на некоторое время возможности не только говорить, но и дышать. Майор отступил пару шагов назад и задумчиво перевел взгляд со своей мимолетной жертвы на пестрый строй разнообразно одетых молодых людей в возрасте от 19 до 26 лет. 85 разнокалиберных оболтусов, стоявших на пластобетонном полу сортировочного уровня грузового терминала, враз прекратили возмущенный галдеж и с тревожным вниманием ожидали дальнейшего развития событий.

– Спокойствие, любезные. Думаю, проблема сильно преувеличена отдельными морально нестойкими личностями, принимающими слишком близко к сердцу безответственные слухи и домыслы, – он глянул на едва пришедшего в себя долговязого, – и никаких оснований для паники нет. Кроме того, – с нажимом продолжил майор, подавляя вновь было поднявшийся ропот, – я хотел бы напомнить вам, что вы подписали соглашение, согласно которому, «… в случае одностороннего прекращения исполнения своих обязательств Работником, по причинам, не перечисленным в настоящем Контракте, Работодатель оставляет за собой право требовать с последнего полного возмещения связанных с этим издержек…» и так далее, – бодро оттарабанил он, продемонстрировав неплохое знание нормативной базы. Складно звонит – небось, частенько выдержки по случаю излагает, тогда и не такое еще наизусть запомнить можно…

– Вы, – оратор уничтожающе обвел взглядом строй, – за всю свою предшествующую жизнь не заработали столько, чтобы окупить понесенные в результате разрыва вами Контракта издержки, следовательно, все вы в случае отказа автоматически получите равный сроку Контракта период «альтернативных работ» на ближайших рудных приисках с зачислением всей суммы заработка на счет «Magma Ink». Условия работы там м-м-м… неоднозначные: условия труда вредные, техника безопасности и моральный дух коллектива оставляют желать много лучшего, да и контингент… специфический, травматизм и смертность опять же… Все понятно или вам картинку нарисовать? – блоки фраз вылетали изо рта майора стройно и с нужной интонацией – похоже, что он изрядно поднаторел на формировании общественного мнения и явно встречал уже не первую команду новобранцев-контрактников.

Лица слушателей отразили воцарившееся в их сердцах уныние. «Альтернативные работы» по сути, представляли собой каторгу, а под «коллективом» подразумевалась бригада зеков, которым доверялась низкоквалифицированная работа, на участках, которые по ряду причин не были популярны у вольнонаемных горняков. Судиться или качать права на планете-руднике, с непригодной для дыхания атмосферой, небольшое наземное и огромное подземное обитаемое пространство которой принадлежало и контролировалось монструозной корпорацией «Magma Ink» было все равно, что предъявлять иск дьяволу, попав в преисподнюю. Тем более, что наем происходил полуанонимно. Цепочка была примерно такая. Безликие объявления типа «примем на перспективную высокооплачиваемую работу физически здоровых, энергичных молодых людей, с обучением, возможны длительные командировки» приводили кандидатов в какой-нибудь временно снятый офис для сортировки с лучащимися участием улыбчивыми мэнами и соответствующими секретаршами. В офисе имела место персональная доверительная беседа: «…мы – солидная фирма… спад, массовая безработица… много желающих… мы хорошо платим, но требуем соответственного…». Затем подпись под Контрактом: «…ну и заключительная формальность». И, наконец, сердечное рукопожатие: «…я постараюсь оправдать…». По истечении некоторого времени вербовочные офисы меняли места расположения, соответственно концы сыскать было затруднительно.

Промежуточная база, куда новоиспеченных наемников доставили для обучения, находилась, как и большая часть обитаемого пространства этой планеты, на глубине несколько сотен метров под изрытой метеоритными кратерами скальной поверхностью, среди многоуровневых переплетающихся галерей рукотворного и естественного происхождения. Это был один из многочисленных временных неофициальных центров подготовки, где ковались кадры для случаев, когда препятствующие бизнесу обстоятельства нельзя было эффективно устранить административно-финансовыми методами, и требовалась старая добрая грубая сила.

Большой грузовой лифт проваливался вниз несколько минут, у всех возникло ощущение, что на выходе их встретит запах горящей серы и черт с трезубцем. Добыча разнообразных полезных ископаемых велась компанией «Magma Ink» здесь уже пару десятков лет, за это время муравейник рукотворных и естественных подземных галерей достиг фантастических размеров и сложности. Естественная сеть подземных каналов была частично осушена, частично вода ушла еще задолго до открытия планеты людьми. Высота сводов варьировала от тесных шахтерских лазов, до десятков или даже сотен метров, где располагались целые комплексы строений административного, жилого и производственного назначения. На поверхности были только взлетно-посадочные площадки для челноков, доставляющих пассажиров и грузы с поверхности на орбиту и обратно. В окрестном космическом пространстве еще со времен активной фазы неоколониальных войн патрулировали корабли, которые при надобности могли отвадить непрошенных гостей, желающих запустить свою жадную лапу в богатые недра планеты, находящиеся в чужой собственности.

Так что после доставки группы польстившихся на белозубые улыбки вербовщиков на «промежуточную базу», обратного хода не было как в финансовом, так и в техническом смыслах: лететь обратно было не на что и не на чем. Их судьба теперь была безраздельно в руках работодателя. Работодатель же был почти всесилен – одна из крупнейших транснациональных многоотраслевых корпораций, давно и надежно прихвативших мир за яйца. Ненасытный молох технического прогресса смердящей цивилизации требовал все новых и новых ресурсов. Кто контролировал ресурсы, тот был правой рукой ушедшего в отпуск Господа, выше закона, выше политики. Даже больше: контролирующий добычу и поставку ресурсов сам был и законом, и политикой. Разнообразные «слуги народа», грозящиеся костьми лечь за благо своих драгоценных избирателей и раздающие щедрые обещания на предвыборных кампаниях, ели у него с руки, преданно глядя в глаза в надежде получить очередную пайку или переизбраться на новый срок. Выборы назывались «демократическими», но населению по сути навязывался небогатый выбор из посредственных и несамостоятельных кандидатов-марионеток, чьи пиарщики соревновались в циничности манипулирования сознанием избирателей посредством средств массовой информации. Политики в основной своей массе были лишь «говорящими головами», они отрабатывали заказ тех или иных влиятельных групп, которые привели их к власти – лоббировали интересы «спонсоров», наживались при этом сами, обзаводились полезными связями и так далее, остальным же, то есть своими прямыми обязанностями как руководителей, занимались лишь «постольку-поскольку» с широким использованием принципа бюрократической «коллективной безответственности». Корпорации фактически правили миром: затевали войны и революции, смещали и назначали правительства, финансировали освоение новых миров. То, что долговязый поделился с остальными содержанием случайно услышанного разговора двух местных работяг-технарей во время пребывания в сортире перед построением, принципиально уже ничего не меняло. А разговор был короток, но наводил на размышления о грустных перспективах:

– Видел, опять босяков новеньких привезли? И откуда столько долбаков берется, неужто слухом земля не полнится?

– Да некому особенно слухи распускать – команды мрут как мухи, для выживших – в контракте «неразглашение», а в нужных местах все схвачено. Кстати, трепаться надо бы поменьше, может нас прям щас какая-нибудь ебучая скрытая камера внутреннего контроля пишет – вставят нам на пару распиздон за длинный язык в общественном месте.

Общеизвестно, что чем большее число людей в курсе по замыслу конфеденциального мероприятия, тем сложнее сдержать распространение секретной информации в пространстве и по кругу лиц. А если при этом не выделяется дополнительных средств на повышение мотивации держать язык за зубами, то утечка рано или поздно произойдет, при этом, передаваясь от одного «слышавшего звон» к другому, информация часто обрастает фантастическими подробностями. Именно так и попытался представить дело гражданин начальник.

– У кого-нибудь есть вопросы или предложения? – ехидно осведомился майор. Вопросов или предложений вслух не последовало.

– В таком случае с административно-правовыми частностями покончено и вы поступаете под начало старшего инструктора Доплера, который призван в сжатые сроки всемерно повысить вашу профпригодность на новом поприще. Добро пожаловать на ускоренные курсы за счет заведения. А мне позвольте на этом попрощаться.

Майор молча кивнул подошедшему мужику в темно-зеленой форме без знаков различия с закатанными выше локтей рукавами, вручил тому планшетку со списком новобранцев, развернулся и быстро зашагал внутрь ближайшего входа в помещение, напоминавшего ангар, вскоре исчезнув в клубах испарений от многочисленных рабочих механизмов, вокруг которых суетились техники в замасленных спецовках и некогда оранжевых касках.

Доплер, в отличие от худощавого франтоватого майора, был коренастым и жилистым, лет где-то хорошо за сорок, но в отменной кондиции. В нем сквозили замашки практика со стажем. Доплеровская физиономия несла на себе отпечатки славных баталий, в которых ему довелось поучаствовать, перед тем как осесть на провинциальной тренировочной базе. То ли он скучал по острым ощущениям боевой молодости, то ли не был вполне доволен заработком на нынешнем месте, но выражение его лица было еще более мрачным, чем до того у майора, а выделяющийся среди прочих отметин диагональный шрам на физиономии придавал его облику что-то пиратское, что в сочетании с бесовским взором глаз неопределенного цвета наводило трепет на слабых духом и телом. От мужика ощутимо исходила какая-то пульсирующая аура хищной силы. Едва он открыл рот для приветственной речи, стало ясно, что ехидству они с майором обучались за одной партой, а голосовые данные вряд ли при каких-нибудь обстоятельствах заставляли его пользоваться громкоговорителем.

– Итак, мальчики и девочки, – обратился он к собравшимся, без напряжения перекрывая шум работающего неподалеку оборудования, и хотя строй состоял заведомо из одних только «мальчиков», видимо Доплер мысленно квалифицировал большую часть из них иным образом, – пришло время конкретизировать суть вашей «перспективной работы», так сказать ближе к жизни дабы искоренить из ваших стройных рядов убогие слухи и нездоровый ажиотаж.

Доплер изучающе провел по новобранцам взглядом слева направо и справа налево, помрачнев в итоге беглого осмотра подопечных еще больше, хотя поначалу казалось, что больше уже просто некуда.

– В одной из провинций на одной из планет земного типа, где именно – вам знать пока что не к чему, нашим дорогим генеральным работодателем – корпорацией «Magma Ink» велись разработки крупного месторождения руд редких цветных металлов, условия залегания которых позволяли уверенно смотреть в будущее даже в нынешние смутные времена. Столь удачные условия в немалой степени обеспечивались до недавних пор лояльным руководством провинции, которое в свое время не без помощи «Магмы» пробилось к рычагам политического руководства на волне народного недовольства тамошними «временными трудностями» постоянного характера. «Трудности», приведшие к смещению существующей власти, в свою очередь, тоже не на пустом месте взялись: бардак – это не отсутствие порядка, это такой порядок. Дабы снизить возможность переворота, новоявленный президент несколько изменил законы в свою пользу, прибавив себе полномочий, по сути до диктаторского уровня, а также мудро поступил, пожаловав своим ближайшим соратникам «дворянство», чтобы те при землях были и при налогоплательщиках. Очень скоро эта заурядная в прошлом провинция стала развитой криминальной империей при почти полном развале инфраструктуры и экономики. Естественно, что большинству избирателей не стало лучше, тем более им теперь приходится тщательно следить за речью, прилюдно говоря о руководстве и его внутренней политике.

Поначалу президент, согласно договоренностям, исправно делился с нужными людьми, которые его и подняли, а также не препятствовал «Магме» в ее деятельности по добыче минерального сырья на своей территории на крайне выгодных для «Магмы» условиях. Но через несколько лет, как это часто бывает, зажадничал: взял да и национализировал все что можно, а делиться престал совсем – выкатил новые условия. Оно и понятно: открылись новые направления – наркотики, работорговля, контрабанда, убежище для розыскиваемых и так далее. Денег уже куча, а его столичные кукловоды и корпоративные боссы за карманного диктатора держат. Расчет на то, что режим без поддержки извне вскорости падет сам, по причине своей полной государственной некомпетентности, не оправдался, а перспективные разработки бросать, мягко говоря, жалко. Руководство Корпорации добилось неафишируемой договоренности с Правительством Межпланетной Конфедерации и местным планетарным руководством, что утрясет дело на, так сказать, вольнонаемных началах, а «Магма» за свое спонсорство получит к монопольному праву на разработку ряд приятных привилегий и официальное прощение по кое-каким прошлым грешкам. Правительству МК перед выборами не с руки вязнуть в очередной гнилой войне «за территориальную целостность и восстановление законности», планетарным же внутренним войскам без внешней поддержки полнометражная война с одной из провинций, наводненной военизированными формированиями, не под силу. Да и не хочется им под свою ответственность ворошить улей у себя под боком, тем более, что формального повода-то для вторжения вроде как и нет: в провинции правит законно избранная власть, которая официально никому войны не объявляла.

Вы же здесь, потому что не смогли найти для себя другой подходящей работы на старушке-Земле, что, правда, в теперешних условиях неудивительно – народу там просто до хера стало, причем все хотят быть по жизни в шоколаде. Никто не будет вас искать, так как ни у кого из вас нет влиятельных родственников или близких знакомых, это проверялось по социальным базам данных при наборе, пока вы старательно заполняли разные заумные тесты. Официально вы в длительной командировке. Теперь – только вперед. Взбодритесь, ибо вам, любезные, предстоит благородная миссия: поучаствовать в смещении режима коварных узурпаторов. Подробности узнаете в свое время.

Конечно, если бы вам на Земле сразу открыто заявили, что берут не просто на альтернативную службу, а для участия в боевых действиях, то вы бы скорее предпочли остаться безработными. Воистину престиж армии невысок сегодня, особенно после недавней грязной кампании на Шеоле. И все же вас должно радовать, что прошедшие обучение получат половинный задаток, а выжившим, помимо перевода остатка, еще и зачтется, будто они отслужили во всенародно нелюбимой армии, так что не придется больше периодически доказывать призывной комиссии, что вы насквозь больные, не способные к обильным тяготам современной армейской службы люди. Сумма не шибко большая, но для вашего уровня это нормально, говорю как практик. Разумеется, все блага выпадут на долю тех, кто вернется живым и достаточно целым, чтобы ими воспользоваться.

По вашим личным делам и внешнему виду с уверенностью можно заключить, что при нынешней подготовке, а точнее при ее отсутствии, живым мало кто обратно вернется, поэтому в течение отпущенных полутора месяцев я призываю вас прилежно учиться и внимать каждому моему слову, остальное, что не успеем, освоите на практике. В ходе обучения рекомендую не забывать, что имел в виду майор под альтернативными работами: те, кто в результате обучения не дойдут до нужной кондиции, будут отправлены на «отработку неустойки» ковырять породу на одних правах с зэками. Это недалеко – тут по соседству. Так что в этой школе на второй год никого не оставят. Ну вот, теперь мы подняли друг другу настроение, а к делу приступим завтра, то есть, примерно через 7 часов. А сейчас – все за мной: вам сделают модную прическу, выдадут форму в обмен на ваш штатский хлам, потом в казарму и спать. В пять-тридцать по местному времени для вас начнется праздник тела и духа, – несмотря на приличную длительность речи, инструктор ни разу не поперхнулся, не прокашлялся – горло у него, похоже, было луженое.

Цепочка будущих вояк потянулась за Доплером в хозблок, приглушенно обмениваясь между собой мнениями по поводу вновь поступившей информации. Выбор «причесок», предложенный местным парикмахером, сутулым косматым дядькой, скорее похожим на столяра, был небогат и состоял из одного вида: «под ноль». То есть, конечно, не совсем до блеска налысо, но близко к этому. Народ, особенно имеющий стильный прикид, начал было выступать, но Доплер резко схватил ближайшего недовольного за его заплетенную во множество косичек смоляную гриву, вывернув тому голову назад, как тряпичной кукле:

– Излишний волосяной покров предоставляет противнику дополнительную возможность поиметь вас – видите, как неприятно этому бедолаге? – он равнодушно кивнул на объект демонстрации. – Зовут тебя как, хиппарь безродный?

– Вудс. Сэр… – ответил курсант, сохраняя еще остатки гонора.

– Ты что, гаитянский колдун? Типа, черная магия Вуду? Чревовещанием, небось, балуешься? Порчу тут на моей базе наводить собрался? – словно инквизитор над еретиком, угрожающе навис Доплер с многообещающе-зверским выражением лица.

– СЭР, НИКАК НЕТ, СЭР! – на одном выдохе выдал Вудс, предположив, исходя из популярных фольклорных армейских штампов, что для прекращения экзекуции требуется с должным рвением следовать Уставу. Но Доплер, против ожиданий, этого порыва не оценил:

– Гляди, какой горластый сперматозоид, а? Знание уставной фени тебе тут не поможет – будешь до хуя выебываться или мудиться – огребешь вселенских пиздюлей полной ложкой так, что жить-насрать будет. А ну, пшел в кресло! – инструктор резко отпустил Вудса, придав ему ускорение в указанном направлении. – Два раза «сэр» мне не к чему, орать тоже не обязательно – здесь не плац для строевой муштры, говорить надо коротко и по существу, – добавил Доплер уже всем.

Оставшиеся притихли и покорно позволили флегматику – парикмахеру свершить над своими шевелюрами свое незатейливое действо.

В импровизированной казарме, которую отрядили новобранцам в качестве жилья, было довольно чистенько, но всех посетила мысль о том, что, скорее всего недавно здесь обитали в свободное от нелегкого принудительного труда время «альтернативные работники». Когда счастливые обладатели нового форменного комплекта разползлись по двухъярусным койкам, Доплер пожелал всем спокойной ночи и направился к выходу. В дверях казармы он обернулся, одарил общество своей пиратской ухмылкой, дверь с вздохом пневматики отъехала в сторону и закрылась за ним, как только он переступил порог. Вырубился свет, что означало ручной закат солнца по местному времени, и каждый остался наедине со своими мыслями, потому что пока слишком поверхностно был знаком с соседями для душевных разговоров.

Долговязого парня, который, общаясь с Прайсом получил под дых, звали Сплин. Ему досталось место на верхней койке в углу со стороны двери. На сон грядущий Сплин предавался воспоминаниям и раздумьям о перспективах своей карьеры. Год назад после окончания вуза он почти сразу нашел относительно неплохую работу почти по специальности, но через полгода потерял ее по причине сокращения штатов во время очередного экономического кризиса, вызванного обвалом фондового рынка из-за каких-то там беспредельных по циничности и масштабам спекуляций. Объявление о наборе на «перспективную работу» попалось ему на глаза случайно, когда он глубокой ночью лазил по базам данных Глобальной сети с домашнего компьютера одного из своих приятелей-хакеров. У того была приличная работа и халявный, то есть оплачиваемый работодателем, доступ в Сеть. Социально и финансово друг детства был существенно выше Сплина, но в общении был прост, незаносчив и друзей студенческой юности не забывал, несмотря на занятость.

В результате основательных воспоминаний, сопровождавшихся поглощением непомерного количества пива, приятель был пьян и храпел на диване. Сплин тоже был пьян, но меньше, что и обусловило его желание с пользой провести время, на халяву шарясь в Сети в поисках чего-нибудь интересного. Вообще-то он искал какую-нибудь веселенькую порнографию, но все действительно стоящие адреса, на которые он натыкался, хотели денег, призывая в обмен на свою клубничку сообщить прежде номер кредитной карточки, а денег на карточке Сплина было чуть побольше, чем на такси до дому. Так что, когда на одном из поисковых серверов попалась какая-то левая ссылка на «перспективную работу» (то есть денежную), Сплин машинально залез туда и распечатал страничку. Утром, проснувшись в кресле за столом от того, что онемела спина, он не помнил, что делал ночью, в связи с чем неизвестно откуда возникшая распечатанная страничка на столе предстала как знамение свыше.

После продолжительного периода грошовых разовых приработков и бесплодных поисков приличной работы он без особых надежд шел на очередное собеседование с очередным работодателем, и вот в итоге оказался здесь, хрен знает в какой дали от родины.

В свете очередной фазы призывных претензий Вооруженных Сил на его душу, вакансия убивала сразу двух зайцев – заработок как таковой и официальное снятие призывного вопроса навсегда по линии «альтернативной службы». Содержание работы формулировалась несколько расплывчато, но довольно безобидно: охрана промышленных объектов на колонизируемой планете земного типа, сопровождение грузов, при необходимости ликвидация последствий аварий. Оговаривалось, что никакой радиации или подобной дряни. Короче что-то среднее между охранником, пожарным и спасателем. Полный социальный пакет, все дела. Какого хрена местных нельзя было на это дело подрядить, Сплин тогда подумать забыл, а может и не захотел. Сейчас вскользь промелькнуло: может секретность обеспечивали? Да какая теперь разница…

Сплин был язвой, пессимистом, занудой и сквернословом, несмотря на законченное высшее образование (а может и благодаря ему). Он не смог удержаться от ехидных комментариев даже во время собеседования в офисе по сортировке желающих, с удовлетворением отметив, что сумел-таки на пару секунд сбить лучезарное выражение с лица тестировавшего его мэна. Впрочем, его прямолинейность и ирония распространялись не только на окружающий мир, но и на себя самого, что, как он сам считал, не давало ему превратиться из просто неудачника в законченного неудачника-маразматика.

Сама технология тестирования показалась Сплину какой-то бессистемной, на добрые 40 процентов околоинтеллектуальных ситуационных тестов он ответил изобретательно, но заведомо неверно и, за неимением лучшего, периодически острил, что, впрочем, никого не развеселило: сказывалась разница в чувстве юмора. Помимо основного тестирующего в последней комнате отборочного конвейера присутствовал какой-то средних лет подтянутый коротко стриженый дядя с нехарактерно для штатского прямой спиной. Его лицо с острыми чертами было бесстрастным, а взгляд пронзительным. Сидя в своем углу, он что-то помечал по ходу беседы на планшетке с данными предыдущих тестов, не вмешиваясь в разговор, изредка бросая короткие взгляды на старательно приукрашивающих собственные достоинства кандидатов. Дядя, по-видимому, больше слушал не что говорят, а как говорят. Потом проверяли физическое здоровье, рефлексы. Сказали, что нужны здоровые сотрудники, чтобы минимизировать простои в работе и пособия по нетрудоспособности. Сплин был уверен, что не прошел по конкурсу и, ожидая результатов, соображал, куда бы податься в поисках работы дальше. Так что, когда его имя прозвучало в списке принятых, он так удивился, что едва не проморгал сообщение о том, когда и куда явиться для «доставки к месту обучения».

Отвлекшись от воспоминаний, Сплин занялся сопоставлением своих возможностей и требований современных обстоятельств жизни. Он был не глуп (хотя порой излишне наивен), прагматичен (хотя местами ухитрялся не замечать очевидных вещей), не обижен воображением, более или менее здоров, насколько может быть здоров не слишком богатый житель про

енного индустриальными отходами мегаполиса, не был абсолютно чужд спорта и обладал некоторой силой и выносливостью, чего по его прикидкам, вполне хватило бы на «альтернативную службу» без реальной войны. Кроме того, в условиях, когда в морально разложившемся и криминализованном обществе витает угроза не то братской резни, не то воцарения анархии лучше подвязаться в какую-нибудь относительно устойчивую к подобным катаклизмам структуру, чем быть простым обывателем, которому больше всех достанется от всех участников массовки. Вот и подвязался на халявный сыр…

Правда, все оказалось несколько серьезнее, и Сплин сознавал, что солдат из него посредственный как в физическом, так и в психологическом смыслах, а воевать, похоже, придется с профессиональными головорезами… Сплину вообще было свойственно, решая одну проблему, встревать в другую. Впрочем, судьба довольно часто заставляет человека делать выбор в условиях недостаточной информации, а после наказывает за то, что не угадал – рядовое, вроде бы, решение может порой привести к серьезным последствиям, круто изменяющим жизнь. Однако трепыхаться было поздно, а здесь хоть на довольствии и не надо больше ежедневно таскаться в поисках работы через весь город, рискуя получить в подземке зуботычину, а то и перо в бок, общаться с людьми, которых ты совершенно не интересуешь, принимать вежливое и пустое «мы с вами свяжемся…» раз за разом. А тут в судьбе появилась некая определенность. Взбодрив себя напоследок подобной мыслью, он решил, что хватит рефлексировать – пора спать, не зря ведь Доплер так плотоядно ухмылялся на прощанье.