Текст книги "Нисхождение"

2. Выбор оружия

Противный зуммер побудки, продирающий нервы до позвоночника, в сочетании с громогласными понуканиями ураганом ворвавшегося в казарму Доплера грубо вытряхнул курсантов из сна.

– Живо всем одеваться и на построение!! Сорок пять секунд – кто не уложится или будет выглядеть в строю как босяк, тот пожалеет, что не умер при родах!!! – само взыскание не уточнялось, но все поверили на слово, что лучше до него не доводить.

Сплин, болезненно морщась от продолжающего царапать нервы зуммера, лихорадочно влез в камуфляжные штаны, защелкнул карабины на кевларовых десантных ботинках и, на ходу заправляя в штаны майку, с разбегу вломился в затор тел, образовавшийся при входе. «Ну, блядь, вот и началось дрочево, „сэр“, „так точно, сэр“ и вся такая хрень», – уныло подумалось ему. – «Так чего до завтрака, на пустое пузо пылить, можно ведь и спокойно до столовой добраться». Сплин был «совой» и поутру всегда с большим напрягом возвращался к жизни, то есть в состояние бодрствования. Однако, как показали дальнейшие события, начали не с завтрака. Доплер поджидал воспитанников в коридоре, заложив руки за спину. Дождавшись пока строй оформится, он огласил программу первого дня.

– Сегодняшний день – начальная разминка, заодно я посмотрю, на что вы примерно способны. Как вы, может быть, заметили по ходу жизни, один из простых и довольно эффективных методов проверить человека на прочность – это создать ему тяжелые условия и поглядеть, как он будет себя вести. Дальше – больше. Сейчас проследуем в сектор отработанных галерей, где раньше добывали ценные кристаллы. Их тут в просторечье обзывают «алмазами», хотя, строго говоря, это и не совсем алмазы. Устроим старый добрый «забег в ширину» на время.

До входа в старую галерею добрались по рельсам на шахтерском поезде. Было темно почти как в тоннеле метро, виднелись лишь рельсы по ходу, освещаемые фарами. Кое-где на стенах и потолке светился не то мох, не то плесенный грибок. Оттенки биолюма встречались разного цвета, местами образовывая довольно красивые узоры. Многие дремали, сидя в тесных открытых вагончиках. По прибытии на место, оператор подождал, пока все вылезут у развилки, махнул рукой Доплеру, затем двинул поезд дальше по основной ветке. При свете фонарика каски Доплер набрал код на панели справа от трехметровой стальной двери, закрывая панель спиной. Дверь с глухим скрежетом открылась наполовину. Вход осветился розоватым светом светодиодной лампы. Изнутри затхло пахнуло подвалом и болотом.

– Входите, не стесняйтесь! – радушно пригласил за собой инструктор.

За дверью также не было совершенно темно, гораздо светлее, чем вдоль основной ветки. Источником царящего люминесцентного сумеречного света являлся мшистый грибок, густо облеплявший там и сям стены и потолок пещеры. Было влажно и жарко, утопленные в пол старые рельсы местами затопляла вода. Свод был довольно высокий – три-четыре метра. Этот сектор, похоже, давно был исключен из системы активной вентиляции, что объясняло непомерно распространившиеся плантации грибка и спертый воздух.

– Местная плесень выгодно отличается от земной тем, что прилично светится и невыгодно – тем, что хуже пахнет. Но запах не токсичен. Вроде бы… Галерея представляет собой естественную пещеру. В свое время до нее продолбились беспилотные искатели и обнаружили вкрапления, а теперь все алмазы отковыряли. Может, когда-нибудь здесь построят жилые или технические помещения – свод тут хороший, – тоном экскурсовода отметил Доплер.

– А теперь о деле, – продолжил он. – Протяженность галереи – около двух с половиной километров. Она петляет, есть ветвления и параллельные ходы, но блудить особо негде, держитесь рельсов. Как махну – старт. Бежать будете, как кто сможет, я буду вас ждать на выходе у такой же двери.

Затем инструктор вышел за порог и, протянув руку к дверной консоли, добавил:

– Да, кстати, по истечении нормативного времени я с той стороны дверь закрою, а открою только завтра утром, так что кто не уложится в норматив – тот без жратвы будет загорать здесь и пропустит много интересного. Не залеживайтесь на одном месте, если не хотите близко познакомиться с местными грызунами и насекомыми.

До Сплина не сразу дошла мотивационная задумка. Глянув на часы, он оторопело спросил:

– А какой норматив-то?

Но Доплер отрезал:

– Пошли! – и закрыл дверь снаружи.

– Вот… его бабушку! – выдохнул Сплин, набирая скорость. Почти каждый выразился в том же духе и припустил к финишу.

Никто поначалу особенно не вырвался вперед и не отстал. Отряд растянулся в сосредоточенно сопящую неровную колонну по 2–3 человека. Ботинки нестройно бухали, чавкали, шлепали по поверхности пола. Ночевать в галерее никому не хотелось – все бежали изо всех сил молча и не оборачиваясь. Постепенно колонна растянулась в цепочку – более крепкие особи вырвались вперед. Сплин бежал где-то в конце первой трети – ходить-то он умел быстро, но вот бегать с детства не любил. Да и остальной народ, по большей части, явно легкой атлетикой давненько не пробавлялся. Начала сказываться повышенная гравитация планеты: не особенно заметные при бездействии 1,13 g, по мере накопления усталости превратили десантные ботинки в чугунные гири, которые словно магнитом тянуло к полу. В горле клокотало и першило от запаха плесени, сердце часто бухало, ноги стали ватными, в глазах плыли мутные разводы. Поначалу он старался еще дышать носом, а выдыхать ртом, но теперь бежал на износ, не заботясь о технике. В голову лезли подозрения: а вдруг Доплер ошибся или намеренно соврал насчет протяженности и он попросту сляжет тут, не рассчитав силы. Стоп – скорее всего так и есть, это было бы вполне педагогично и не без юмора. Сплин сбросил скорость, пытаясь выровнять дыхание. Его тут же обогнали несколько человек. «Или я прав и галерея раза в полтора – два длиннее, или этот выебон мне боком выйдет» – подумалось ему.

Курсанты бежали и бежали, а выхода все не было и не было. Вскоре Сплин обогнал тех, кто обгонял его несколько минут ранее и еще нескольких. Бедолаги спотыкались, их водило из стороны в сторону. Немногим позже Сплин уже не видел и не слышал никого ни перед собой, ни позади себя. Наконец, за очередным поворотом, которым казалось, конца не будет, вагонеточные рельсы исчезали за долгожданной дверью, которая была закрыта. Перед дверью, словно загнанные лошади, уже отдыхивались шестеро парней. Разводы пота темнели на их майках. Сплин оказался седьмым. Постепенно перейдя на шаг, он вяло махнул рукой присутствующим, остановился, и, с усилием сплюнув липкую тягучую слюну, клокотавшую в горле и мешавшую дышать, прерывисто спросил:

– Видел кто-нибудь, как дверь закрывалась?

– Да она, похоже, и не открывалась вовсе – тут все углы нетронутой плесенью затянуты, – ответил Сплину крепко сбитый парень с резкими чертами лица, выдающимися скулами и тяжелым раздвоенным подбородком, который по виду устал меньше других. В доказательство правомерности своего мнения он показал жилистой рукой на места соединения двери с полом и стенами.

Сплин вытер пот с лица подолом майки, снова заправил ее в штаны и угрюмо произнес:

– Ну и что делать-то будем?

– А хрен его знает! Алмазы поищем, может не все в свое время собрали. Будет чем оплатить обратный билет, – флегматично ответил коренастый, глядя на приближающуюся группу замотанных стаеров из трех человек. Сплин позавидовал его устойчивой психике.

В этот момент дверь, заскрежетав, отъехала, обдирая плесень с пазов. В дверном проеме подсвеченный сзади светодиодной лампой монументально высился в облаке пыли силуэт Доплера. Позади маячили вагончики поезда.

– Поздравляю всех с прибытием. Сколько вас тут? – улыбаясь как любимым родственникам, пришедшим на именины, сказал он. Затем посчитал прибывших по головам. – Подождем чуть-чуть еще.

Когда собралось где-то три четверти, Доплер с сожалением произнес:

– Видимо отсутствующие не проявили должного рвения – им придется продлить удовольствие, хотя и не до завтра, конечно – мы ж не звери. Отстающим я приготовил записочку, что их подберет шахтерский поезд, там, где стартовали. – Он приколол листок синтетической бумаги с внутренней стороны двери продолговатым камешком к плесени на уровне груди. Затем закрыл дверь снаружи перед носом кого-то из финиширующих.

– Ну вот, с почином нас, а теперь рассаживайтесь и поехали завтракать, – обернувшись, сказал он, и направился к головному вагончику.

– Сэр, – обратился Сплин к инструктору – тот вопросительно поднял бровь, – скажите, а какова все-таки протяженность галереи?

– Три километра семьсот метров. Как я и говорил – около двух с полтиной. Ведь бравым молодцам вроде тебя лишний километр – плевое дело, верно я говорю? – ответствовал Доплер, усаживаясь рядом с водителем.

– Так точно, сэр, – вздохнул Сплин и, с трудом переставляя ноги, полез в вагончик. Коленки все еще дрожали с непривычки – стыдно, однако, ведь дистанция была и впрямь далеко не марафонская. «То ли еще будет, помоги нам господи…» – пронеслось в голове.

Поезд неспешно тронулся, вырулил на основную ветку и набрал скорость.

Набор блюд в пустой на данный час столовой не порадовал курсантов ни богатым ассортиментом, ни изысканностью приготовления: синтетические концентраты из автомата, стилизованные под натуральные продукты, лишь отдаленно напоминали по вкусу последние. Доплер запрограммировал здоровенный пищевой синтезатор с несколькими раздаточными окошками, подождал минуты три, затем первым отоварился своей порцией, продемонстрировав попутно для тех, кому раньше подобным образом питаться не доводилось, как добыть из синтезатора искомое. Больше всего походила на настоящую каша, представляющая собой комковатую слизь в чем-то напоминающую гибрид перловки и овсянки. Помимо стандартного набора блюд к рациону курсантов прилагались прозрачная пластиковая туба с розоватой от пищевого красителя жидкостью и кубик в обертке размером с игральную кость. После того как все расселись по столикам, Доплер, не прекращая жевать, пояснил их назначение:

– В тубе – стакан «бормотухи», способствующей ускоренному расщеплению лишних жиров, укреплению и росту мышц, нормализации двигательных функций, поднятию тонуса и все такое. Работает при интенсивной физической нагрузке, которую я вам гарантирую обеспечить – будете шуршать как электровеники. Конечно, не нанотехнологии, да ведь и вы – не разжиревшие звезды шоу-бизнеса. Кубик – витамины и макроэлементы. На вкус и то, и другое не очень, зато без побочных эффектов. Вообще, нечего кривиться, бодрее лопайте – от натуральных продуктов одно сплошное расстройство желудка, – сам Доплер поглощал пищу с методичностью и скоростью снегоуборочной машины.

Сплин решил сначала проглотить прилагаемые снадобья, чтоб было чем их закусить. Кубик под оберткой был темно-желтый, а на вкус что-то среднее между золой и мелом. Стоило разжевать эту многослойную прессованную массу, как она тут же завязла во рту. С трудом разлепив челюсти, Сплин скрутил колпачок с тубы, и в три глотка забулькал в себя «мышечную болтанку», сдобренную вкусовыми наполнителями, зачерпнул вилкой какой-то псевдосалат и зажевал.

Его сосед напротив, тот крепыш, который дошел до финиша первым, имел схожую с Доплером манеру принятия пищи, как будто в любой момент ожидал подъема по тревоге и пытался успеть закидать внутрь максимальное количество еды за минимальное время, оставаясь при этом в рамках столовых приличий. Сплин предположил, что парень где-то уже это проходил. Хотел было спросить, но передумал, так как, скорее всего, реакция на подобные личные вопросы о подробностях биографии была бы прохладная.

Доплер окончил трапезу, резко встал из-за столика и, закинув пустой лоток на утилизационный транспортер, провозгласил:

– Все, подъем! Кто не доел, тот не был голодным. В коридор и строиться – продолжение праздника.

Те курсанты, кого завернули на второй забег, успели аккурат к построению. Кто-то, довольно упитанный с виду, ломанулся было в столовскую дверь в праведном стремлении восполнить запас потраченных калорий, но Доплер довольно грубо перенаправил его в конец строя:

– В следующий раз налопаешься, желудок, а сейчас – не заработал. Быстро встал в строй, Жердяй!

Пытаться качать права никто из «опозданцев» благоразумно не стал.

– Возможно, вы успели огорчиться несколько примитивному началу наших занятий, – обратился инструктор к питомцам, после того как те выстроились в коридоре неподалеку от грузового лифта. – Для тех, кто успел, счастлив сообщить, что в следующем номере нашей программы – парный спарринг с применением высоких технологий. Пошли в спортзал.

«Спортзалом» оказался пустующий ремонтный цех площадью с несколько нормальных спортзалов. Вдоль стен стояли ветхие горные машины и механизмы различной степени разобранности. Необычно высокий потолок в известковом налете и с причудливыми наростами сталактитов свидетельствовал о естественном происхождении зала – когда-то, возможно, здесь был подземный водоем. Середина площадью с пару баскетбольных площадок была свободна. Пол был не грунтовый и не каменный, а настильный, металлический с пупырышками в «елочку» и относительно чистый. Доплер выкатил из подсобки тележку. Приглушенно жужжа приводом, тележка повиновалась его направляющим движениям, так что усилий затрачивать почти не приходилось. Инструктор открыл контейнер, помещенный на тележке, и достал оттуда плотный запечатанный пакет размером с обувную коробку. Глянув на маркировку, отложил, перебрал еще несколько, затем вытащил нужный, раскрыл. В пакете оказался сине-зеленый костюм с капюшоном, похожий на одежку для подводного плавания, только без ласт и кислородных баллонов.

– Фрост! – обратился Доплер к парню, который сидел напротив Сплина за завтраком. – Раздевайся до трусов и майки, примеришь новинку. Я помогу с «молнией», – добавил он ехидно, хотя «молнии», конечно, как таковой не наличествовало, возможно даже, костюм был герметичным.

Фрост быстро и без суеты разоблачился, сложил одежду на скамейку у стены, подошел и, повертев комбинезон, соображая, что к чему, влез в него. Доплер помог ему с подгонкой размера и с креплениями-застежками, нахлобучил облегающий голову шлем, из того же материла, что и костюм, имевший со стороны лица маску с сетчатым округлым треугольником респиратора на уровне носа-рта и черными продолговатыми линзами глаз, непрозрачными снаружи.

В результате Фрост оказался похожим на Бэтмена – героя старинных комиксов, только без крылатого плаща и ушей на маске. Костюм сидел на его мускулистой фигуре как вторая кожа. Сплин подавил в себе желание спросить инструктора, кто же будет Суперменом и дадут ли ему красный плащ. Доплер перехватил его скомканную ухмылку и зловеще поманил пальцем:

– Иди-ка сюда, остряк, у меня найдется и твой размер.

Сплин, припоминая, как одевался Фрост, надел предложенную обновку, смутно догадываясь о ее назначении. Как и Фросту, инструктор помог ему правильно надеть шлем-маску, затем удовлетворил любопытство группы:

– Джентльмены, перед вами два будущих неустрашимых воина, которые сейчас показательно займутся оттачиванием навыков рукопашного боя. Костюм, по сути, представляет собой нечто среднее между легким боевым скафандром и виртуальным симулятором, которые так любит нынешняя молодежь, проводящая большую часть своей пустой никчемной жизни в Глобальной сети. Армейская модель, партия была списана одним талантливым снабженцем якобы по негодности. Не самое новье, но для вас сойдет. Любые полученные вами по ходу спарринга удары, заломы, захваты, уколы и порезы имитаторами холодного оружия не принесут вам физических травм – максимум легкие синяки, нанотехнологические компенсаторы костюма все поглотят. Это позволит вам резвиться на всю катушку. С другой стороны, под действием нейросимулятора, встроенного в шлем, вы будете чувствовать боль и повреждения, адекватные получаемым оплеухам. Исходно датчики в материале костюма настроены на интенсивность «один к одному», так что возможны тошнота, потеря сознания, непроизвольное расслабление сфинктеров, короче, все прелести. Костюм выгодно повышает реализм тренировочных боев, но плохо переносит полевые условия, во многом именно поэтому ваше обучение проходит здесь, а не где-нибудь под открытым небом на природе, ну плюс еще транспортные соображения и вопросы конфиденциальности… Хочу сразу предупредить про воспитательный момент, – Доплер сделал паузу и тяжело оглядел курсантов. – Если я сочту, что кто-то из вас не проявляет должного энтузиазма, тому к следующей тренировке добавлю интенсивность болевых импульсов в полтора раза, если не увижу эффекта – в два, дальше – больше, вплоть до… Короче, всем ясно? А теперь, Фрост, Длинный – до нокаута, начали!

Сердце у Сплина провалилось куда-то вниз – он не ожидал столь резких темпов, хоть и был осведомлен, что программа обучения «ускоренная». Противники медленно кружили, примеряясь. Причем Сплин с неудовольствием отметил, что Фрост, в отличие от него самого, двигается довольно технично, поза его ассоциировалась со сжатой пружиной. Адреналиновые волны, как это часто бывало, забили бедняге все невеликие тактические навыки, и он, помянув, что реальных увечий не получит, бестолково ломанулся на Фроста, рассчитывая примитивно достать того в челюсть прямым ударом правой.

Фрост легко блокировал покушение на свою челюсть, и, в свою очередь, коротко всадил кулаком противнику под дых. Выбитый воздух пыхнул из носа и рта, подпрыгнул к пищеводу завтрак. Осыпаясь сломанным вопросительным знаком на пол, Сплин успел подумать, что Фрост, похоже, не во всю силу ударил. Несмотря на вполне реалистичную тупую боль, напомнившую о вчерашнем эпизоде с майором, Сплин почувствовал по отношению к Фросту смутную благодарность – могло быть хуже. Осев на пол и завалившись на левый бок, поверженный выкинул неожиданный для своего более опытного противника фортель: резко распрямив корпус, Сплин правой ногой подбил зазевавшегося Фроста по щиколотке. Потеряв опору, Фрост смачно шмякнулся на задницу, после чего Сплин, не теряя инициативы, перекатился на правый бок и взъемом левой ноги удачно залепил оппоненту в ухо. Удар вышел несколько вялый – надо было бить правой. Не успел Сплин вскочить на ноги, с намерением не дать Фросту подняться, как тот перекатился в сторону, пресекая неизящное и неспортивное намерение Сплина с подпрыгу упасть на него всем весом. Невесть каким образом Фрост шустро переместился с дальней на короткую дистанцию и без ложных выпадов реализовал первоначальный план своего незадачливого противника: удар в челюсть. Сплин едва успел чуть наклонить голову, но «нырок» удался только на треть – обтянутый перчаткой костюма кулак стремительно увеличился в глазах, чавкнул расплющенный нос, в голове раздался льдистый звон, словно хруст снега под каблуком на морозе, череп пронзил импульс ломящей боли. Тут же не замедлил последовать второй удар, своротивший набекрень физиономию – окружающий мир перед глазами закачался и оплыл, стремительно теряя четкость. Во рту почувствовался железистый привкус крови из онемелых разбитых губ. Последним, что успел заметить Сплин перед потерей сознания, был величественно и неотвратимо, как цунами, поднимающийся к лицу узор покрытия пола. Все побоище не заняло и минуты.

Медленно выплывая из полуреальных обрывков образов и звуков, Сплин ощутил противный терпкий запах, бивший в ноздри. Сопоставив запах и свое самочувствие, он решил было, что находится в студенческой общаге, напился до бесчувствия и заснул, отключившись в загаженном местном сортире на исповеди у «белого фаянсового брата». Постепенно две черные вселенные, затмевавшие обзор, расползлись одна вверх, другая вниз, белесая муть, уступившая место черноте, сфокусировалась в смутно знакомую рельефную физиономию с диагональным шрамом.

Доплер водил перед носом распростертого на полу Сплина открытым флаконом с нашатырем, ожидая от того каких-либо проявлений активности. Заметив, что взгляд пациента обрел осмысленное выражение, инструктор убрал нашатырь и порадовал Сплина своей оценкой:

– Хорош защитничек – больше времени в отключке валялся, чем воевал.

– Служу трудовому народу, – хмуро ответствовал «защитничек», поднимаясь на ноги.

Шлем-маска валялась рядом, Сплин провел рукой по губам, отнял, посмотрел – крови, как и было обещано, не было. Голова слегка плыла, живот, лицо и нижняя челюсть давали знать о недавно перенесенной боли, но в принципе самочувствие было сносным. Доплер лыбился. Стоявшие вокруг одногруппники не проявляли признаков веселья, лишь встревоженное любопытство. Фрост держал шлем-маску в руке, лицо его было бесстрастным. Доплер перестал улыбаться и сказал, обращаясь ко всем:

– Сейчас я буду называть имена, а вы подходите ко мне получать костюмы. Надевайте и ждите: буду вызывать по двое на пробы. По итогам разобью на пары, – он отошел к тележке и начал подзывать курсантов на раздачу костюмов-симуляторов.

В течение следующих пары часов все курсанты прошли первичную обкатку. Сплин убедился, что не он один тут «чайник»: примерно две трети продемонстрировали хилые способности, их спарринги были не слишком зрелищны и скорее напоминали школьные потасовки или заурядные кабацкие драки. Однако были и впечатляющие дебюты. Худощавый с виду невысокий парень азиатской внешности по имени Хоу, по жизни невозмутимо-спокойный, как удав, весьма технично вывалил своего не хилого соперника тремя быстрыми ударами ноги в колено, живот и в голову. Возня заняла еще меньше времени, чем побоище Сплина и Фроста, а поднимался побежденный еще дольше, чем Сплин. Когда недооценивший Хоу соперник пришел в себя, на его деревенского вида квадратной веснушчатой физиономии читалось не столько чувство досады, сколько удивленное восхищение. Даже Доплер удовлетворенно хмыкнул в знак одобрения. Но потом скептически заметил:

– В полной снаряге, да после доброй беготни у тебя такой Шао-Линь не получится, имей в виду.

Немного позабавил всех парень, в свое время, видимо, плотно занимавшийся боксом. Получив в спарринге по голове и потеряв ориентацию, он по привычке на автопилоте сблизился с соперником, приобняв того за плечи, чтобы лишить возможности маневра и прийти тем временем в себя. Но здесь был не ринг с рефери, а драка на вылет, что на деле показал боксеру соперник, цинично двинув коленом в пах. За боксером закрепилось прозвище Клинч.

Инструктор, которого все, не сговариваясь, за глаза стали называть Сержантом, хотя его реальное звание, возможно, было существенно выше, разбил всех на пары, при этом пообещав, что будет их время от времени тасовать, «чтоб не формировать стереотипов». Сплину достался в напарники парень по имени Дрейк примерно его комплекции, но чуть поплотнее, поменьше ростом и существенно более гибкий и шустрый. Сплина устраивало, что соперник был сильнее и быстрее его, так как это стимулирует собственное развитие. Боль после пропущенных ударов в костюме не оставалась надолго, равномерно стихая через непродолжительное время, не то, что в реальности. Хотя, конечно, это можно было перенастроить.

Несколько часов будущие вояки, рассредоточившись по импровизированному залу, усердно отрабатывали друг на друге разнообразные способы нанесения тяжких телесных повреждений, которые один за другим демонстрировал Доплер, используя в качестве сегодняшней «груши» Фроста. Как правило, инструктор чередовал серии приемов на нападение с приемами контратаки. Каждая серия несколько раз медленно показывалась по частям, затем опять целиком. Демонстрировалось пару раз всем, а затем, по мере необходимости, для особо «одаренных» – персонально, но уже с большим пристрастием. Приемы были на первый взгляд просты, ничего вычурного или сверхъестественного – сухая физика движений, использование инерции противника и уязвимых деталей человеческой анатомии. Но при должном уровне исполнения эти комбинации движений были способны превратить взрослого неслабого бойца в беспомощного от боли ребенка, а то и чего посерьезней… От пассивных повторений Сержант велел перейти к коротким эпизодам в полный контакт: попеременно один нападал первым, другой контратаковал – кто реализовал свою задачу, тот и победил. Для начала, сценарий рукопашных схваток был простейший – лобовое столкновение без применения «предметов». Примерно через четыре часа непрерывной возни, сопровождаемой язвительными комментариями, курсанты качались как трава на ветру – ясно было, что на сегодня физических нагрузки на пользу уже не пойдут. Доплер резко хлопнул в ладони, велел закругляться и строиться.

– Слишком долго возитесь – в бою на это нет ни сил, ни времени. Там, если не выйдет отправить противника в аут или на тот свет за несколько секунд, то желательно хотя бы сломать или вывихнуть ему что-нибудь, чтоб тот был занят собой и, соответственно, отстал от вас, при этом «неспортивные» приемы вполне уместны, – прокомментировал он успехи единоборцев. – Завтра плотно рассмотрим приемы захвата и удушения, их эффективность на практике зачастую не уступает ударной технике, но нужно сразу понять, что совершенно универсальных приемов нет и действовать надо адекватно обстоятельствам.

– Костюмы теперь будут вашей рабочей одеждой для тренировочных миссий, в комплект входят инструкция и средства ухода. Каждый вечер настоятельно рекомендую аккуратно, но тщательно и в соответствии с инструкцией чистить внутреннюю поверхность, иначе прямой шанс подцепить какую-нибудь кожную заразу или внушение лично от меня, если замечу. Персональные настройки изменять не пытайтесь, это имею возможность сделать только я. Тем более не пытайтесь вывести блок управления костюма из строя. Отключить симулятор в учебном бою вы также не сможете до его окончания. А сейчас тащите свое тельце в душ, затем на обед, потом будет теория по матчасти.

Сплин здорово вымотался, есть не хотелось, хотелось лечь и не шевелиться. Он с трудом, теряя равновесие и опираясь на стенку, стащил с себя костюм, прилипающий к вспотевшей коже. Возился долго: усталые мышцы там и сям болезненно скручивались в узлы судорогами. Наконец, уложил костюм в упаковочный пакет со встроенной сушилкой и потащился следом за остальными в душевую. Та отвечала всем стандартам казенного дома: коричнево-серый кафель в подтеках, капанье, чуть теплая вода – экономят энергию. Зеленый тюбик с моющим средством, как и следовало ожидать, содержал еще более зеленую слизь со стандартным щиплющим глаза елочным запахом. Сколько работяг-контрактников, закопченных, вымотанных тяжелой рутинной работой, питающих вечную мечту выбраться из этой бесконечной грязной колеи перебывало здесь до него, тускло глядя в осклизлую кафельную стенку? Может кто-то и заработал себе на лучшую долю.

После душа, как ни странно, Сплину полегчало. Сидя в тесном вагончике поезда, он ощущал, как по всему телу разливается покой. По прибытии на место он, подавляя зевоту, с неведомо откуда взявшимся аппетитом быстро поглотил невнятное месиво, которое исторг на его лоток пищевой синтезатор. Пластиковая вилка подрагивала в нетвердых пальцах. «Расклеился я совсем», – подумал Сплин. – «Ничего – дня три-четыре и втянусь. Наверное…».

После трапезы Доплер провел всех в небольшой конференц-зал, если так можно выразиться, для преподавания обещанной чуть ранее «теории». Свод в импровизированной лекционной аудитории был невысокий и несколько давил на уши. Пластиковые столы, составленные рядами, подвесной потолок «под мрамор», светодиодные лампы, доска, голографический проектор. Похоже, в перерывах между обучением партий новобранцев здесь собиралось шахтерское руководство низшего звена, чтобы обсудить пути трудовых свершений на предстоящий рабочий день или способы практической реализации поставленных более высоким начальством задач. Сейчас бригадиров, видимо, отправили общаться в другое место. Когда все, наконец, расселись, Доплер огласил программу:

– Сегодня обзорно рассмотрим базовое снаряжение, затем вплоть до ужина – занятия с предметом. И не вздумайте спать! Я желаю постоянно видеть искреннюю заинтересованность на ваших лицах.

Для начала инструктор приоткрыл необоснованную, по мнению большинства курсантов, завесу секретности над местом, где надо будет смещать диктатора и его команду, сообщив, что «места там не то, чтобы совсем дикие, но дорогу часто бывает спросить не у кого, причем лучше, чтобы о вашем местоположении и намерениях никто посторонний не знал». Вообще-то, сказал он, картами, описаниями оперативной обстановки, расположением значительных природных и рукотворных объектов и так далее вас снабдят на месте. Ориентирование и прокладка маршрута – дело командиров, а дело рядовых – топать в составе подразделения и не потеряться. Так что большая часть сведений по этой теме – так, на всякий случай, ведь случай, как известно, бывает всякий… Достав из кучи заранее заготовленных наглядных пособий универсальный компас армейского образца, Доплер объяснил, как им пользоваться и что означают показания индикаторов. Плоский компас мог крепиться двумя ремнями на предплечье, и был не только собственно компасом, но и содержал продолговатый экранчик-дисплей. В память загружались топографические ландшафты в определенном формате (обычно спутниковые снимки), которые можно было листать, масштабировать, помечать условными значками. Если была такая возможность, то через систему спутниковой навигации можно было точно позиционировать свои координаты на местности. Более интеллектуальные модели имели возможность демонстрации трехмерных голограмм, а также систему идентификации пользователя.

Народ оживился: игрушки понравились. Но Сержант вскоре поотбирал их, и, сказав что-то вроде «хорошего помаленьку», развесил здоровенную карту из стойкой синтетической бумаги и принялся объяснять нетленные топографические доктрины. Сплин ожидал казенного занудства, но Доплер рассказывал интересно, образно, с минимумом уставных оборотов, но при этом структурировано и логично. Закончил он вводный курс топографии словами:

– Панорамный компас с GPS – полезные игрушки, спору нет, но в полевых условиях они могут запросто накрыться, да и не каждому они положены – только командирам, так что чтением старой доброй карты владеть необходимо, если, например, не приведи господи, окажетесь одни и придется выбираться к своим. Только рисовать и помечать на ней ничего не вздумайте, при захвате в плен могут быть проблемы и не только у вас. Сейчас перерыв. Вопросы?

– Сэр, а когда нам настоящие автоматы дадут? – спросил Расти, тот курносый увалень, которого при спарринге вырубил Хоу.