Текст книги "Лаврентий Берия. О чем молчало Совинформбюро"

В трех легальных резидентурах (в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско) работало по 13 офицеров разведки в каждой. К ним следует прибавить сотрудников подрезидентур в Лос-Анджелесе, Портленде, Сиэтле и некоторых других городах. Однако эти сравнительно небольшие штаты резидентур компенсировались многими десятками кадровых офицеров-разведчиков, работавших под прикрытием Амторга, представительства советского Общества Красного Креста, ТАСС, Совфильмэкспорта и некоторых других учреждений. По мнению историка В. В. Познякова, с 16 ноября 1941 года по 21 февраля 1946 года в США работало от 42 до 63 сотрудников легальных и нелегальных резидентур, В годы Великой Отечественной войны они контролировали работу от 372 до 548 агентов. Хотя отдельные западные историки называют еще более высокую цифру. Для сравнения – в апреле 1941 года советская внешняя разведка имела 221 агента.[26]26
  Christopher Andrew, V. Mitrokhin. The Mitrokhin Archive. The KGB in Europe and the West. – 1999. – С. 141.


[Закрыть]

В декабре 1941 года, вскоре после нападения японцев на Перл-Харбор и заявления Адольфа Гитлера об объявлении войны США, резидентом легальной резидентуры в Нью-Йорке был назначен Василий Зарубин («Максим»).

Тогда же в США прибыл нелегал Ицхак Ахмеров («Юнг», «Альберт»). Ему предстояло создать нелегальную резидентуру. В марте 1942 года он переехал из Нью-Йорка в Балтимор, откуда было удобнее руководить агентами, работающими в Вашингтоне. Там «Юнг» совместно с местным советским агентом «Хозяином» занялся скорняжным и пошивочным бизнесом, чтобы иметь занятие, служащее прикрытием. Несмотря на удачную «легализацию», в оперативной деятельности у «Альберта» возникли определенные проблемы. Так, Майкл Стрейт («Нишел»), на которого «Юнг» возлагал столь большие надежды перед Второй мировой войной, отказался возобновлять работу в качестве советского агента. В последний раз они встретились в Вашингтоне в начале 1942 года.

Наверно, это была единственная крупная неудача нелегала. Связи с большинством других довоенных агентов, однако, были успешно восстановлены. Среди тех, кто возобновил работу, были начальник отдела стран Латинской Америки Государственного Департамента США (занимал этот пост с 1935 года по июль 1944 года, затем на дипломатической службе) Лоренс Даггэн («Фрэнк», «Принц», «Шервид») и старший чиновник Министерства юстиции США Гарри Декстер Уайт («Юрист»).

Вице-президент США Генри Уоллес (занимал этот пост в 1941–1945 годах) признался спустя много лет, что если бы больной президент США Рузвельт умер в этот период и он бы стал президентом, то назначил бы Даггэна своим государственным секретарем, а Уайта – министром финансов. И только то, что в январе 1945 года пост вице-президента занял Гарри Трумэн, а Рузвельт прожил еще три месяца, не позволило советской разведке провести самую уникальную операцию в своей истории, когда два ее агента стали бы членами правительства США! История не терпит сослагательных наклонений, поэтому не будем развивать этот сюжет.

На связи у Ицхака Ахмерова находились и другие агенты – высокопоставленные чиновники государственного аппарата США. Их основная ценность была не только в огромном объеме передаваемой в Москву информации (59 катушек с микропленкой в 1942 году, 211 в 1943 году, 600 в 1944 году, 1896 в 1945 году), но и в том, что каждый из них руководил своей группой агентов. С одной стороны, это повышало эффективность работы самого «Юнга», а с другой – снижало вероятность провала.

Одной из таких групп руководил Натан Силвермастер («Товарищ», «Роберт», «Грег») – статистик из Администрации по безопасности сельского хозяйства, позднее переведенный в Управление экономической войны. Роль связников между «Товарищем» и «Юнгом» выполняла Элизабет Бентли («Мирна», «Умница»), которая подчинялась еще одному советскому разведчику – нелегалу Якову Голосу («Звук»). Подробно об этом человеке рассказано в книге Теодора Гладкова «Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента»,[27]27
  Гладков Т. К. Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента. – М., 2007.


[Закрыть] поэтому не будем подробно останавливаться на этой теме.

На связи у «Звука» находились несколько ценных агентов. Среди них можно назвать сотрудника Минфина США Соломона Адлера («Закс»).[28]28
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 324.


[Закрыть] Другой «тайный информатор Москвы» – бывший журналист, а в военное время сотрудник разведки британец Седрик Белфридж («Чарли»), который служил в расположенном в Нью-Йорке Центре координации британской разведки. Данная организация занималась координацией деятельности британской разведки и контрразведки с аналогичными американскими учреждениями.[29]29
  Christopher Andrew, V. Mitrokhin. The Mitrokhin Archive. The KGB in Europe and the West. – 1999. – С. 146.


[Закрыть] Справедливости ради отметим, что и в органах американской разведки также были «тайные информаторы Москвы». Например, Джозеф Грегг в годы Второй мировой войны работал в Управлении координатора по межамериканским делам, а в конце 1944 года был переведен в Государственный департамент. Агент передавал информацию об американской военно-морской и армейской разведке и доклады ФБР, касающиеся деятельности коммунистов и советских агентов в Центральной и Южной Америке.[30]30
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 413.


[Закрыть]

В июне 1942 года в США было создано Управление стратегических служб (УСС) – предшественник ЦРУ. Понятно, что с момента рождения УСС было объектом повышенного внимания Москвы. Советские агенты относительно легко смогли проникнуть в эту организацию. Одна из причин – либеральное отношение руководителя УСС Уильяма Донована к коммунистам и тем, кто придерживался левых политических взглядов. Однажды он заявил: «Я бы и Сталина включил в платежную ведомость УСС, если бы считал, что это поможет нам победить Гитлера». Поэтому нет ничего удивительного в том, что на протяжении Великой Отечественной войны советская внешняя разведка знала об американской значительно больше, чем могло присниться в самом кошмарном сне Уильяму Доновану.

Среди «тайных информаторов Москвы» можно назвать Дункана Ли («Кох»), который занимал «скромную» должность личного помощника руководителя УСС[31]31
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 355.


[Закрыть] и Карла Марзани («Тони Уэльз») – помощника начальника отдела графики (сотрудники этого подразделения занимались подготовкой к документам Управления иллюстративного материала (карты, схемы, графики и т. п.).[32]32
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 437.


[Закрыть] Другие советские агенты: Морис Гальперин («Заяц»), Джулиус Джозеф («Осторожный») – работал в Дальневосточной секции УСС (разведка против Японии) – и его супруга Белла Джозеф (работала в отделе кинопроката УСС),[33]33
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 345.


[Закрыть] Дональд Уилер («Изра») и Джейн Златовски («Слэнг»). Последняя была завербована в 1938 году. С 1943 года по 1946 год служила в УСС: с июля 1944 года по март 1945 года – в Канди (Цейлон), с марта по сентябрь 1945 года – в Калькутте, в октябре – ноябре 1945 года – в Рангуне, Бангкоке, на Суматре и Яве.[34]34
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 457.


[Закрыть] Ее коллега Хелен Кинан («Ель», «Лиственница») в 1945 году работала в ведомстве прокуратуры США, а также в отделе военных преступлений стран «Оси», который первоначально находился в подчинении УСС.[35]35
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 352.


[Закрыть] Также можно назвать консультанта УСС по Германии Хорста Бэренспрунга, сотрудницу испанского отдела УСС Хелен Тенней, сотрудника югославского отдела УСС Джорджа Вучинича, сотрудника русского отдела Управления анализа УСС Леонарда Минца и других.

В русском, испанском, балканском, венгерском и латиноамериканском отделах Управления исследований и анализа УСС и в его германском, японском, корейском, итальянском, испанском, венгерском и индонезийском оперативных отделах трудилось несколько десятков коммунистов. Высока вероятность того, что большинство из них были советскими агентами или выполняли отдельные поручения Москвы.[36]36
  Christopher Andrew, V. Mitrokhin. The Mitrokhin Archive. The KGB in Europe and the West. – 1999. – С. 143.


[Закрыть]

Перечисленные выше агенты – лишь кусочек видимой части айсберга. Так, существовала еще группа, состоящая из сотрудников различных правительственных учреждений, расположенных в Вашингтоне. Ее руководителями были Виктор Перлоу («Рейдер») и Чарльз Крамер («Лот»). Ее членами были: Эдвард Фицджеральд, Гарри Мэгдов («Кан», «Тан»), адвокат Джон Абт («Морис»),[37]37
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 324.


[Закрыть] Чарльз Флато и Гарольд Глассер.

Виктор Перлоу с сентября 1939 года по сентябрь 1940 года служил в Министерстве торговли США, в 1940–1941 годах – старший экономический аналитик Министерства торговли США, позже – начальник группы анализа статистических данных Исследовательского отдела Управления регулирования цен. С февраля 1943 года по декабрь 1945 года – сотрудник Совещательного совета по национальной обороне Управления регулирования цен и Отдела распределения самолетов Управления военного производства.[38]38
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 441.


[Закрыть]

Гарри Мэгдов («Тан», «Кан») с октября 1940 года по 15 августа 1941 года служил в Отделе статистики Управления военной продукции и Отдела по осуществлению руководства в чрезвычайных условиях. С августа 1941 года по май 1943 года – сотрудник Бюро исследований и статистики Управления военной продукции. С мая 1943 по июль 1944 года служил в Отделе станков Управления военной продукции. С июля 1944 года по март 1946 года работал в Бюро внешней и внутренней торговли округа Колумбия. Передавал информацию экономической тематики.[39]39
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 435.


[Закрыть]

Чарльз Флато – служащий Совета по экономическому благосостоянию США. Передавал информацию военно-политического и экономического характера.[40]40
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 456.


[Закрыть]

Можно также назвать высокопоставленного американского чиновника Роберта Миллера. С сентября 1941 года по июнь 1944 года он руководил Отделом политических исследований Управления координатора по латиноамериканским делам, с июня 1944 года по декабрь 1946 года был сотрудником Комитета по информации Отдела Ближнего Востока Государственного департамента, затем – помощник начальника отдела исследований и публикаций Госдепартамента.[41]41
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 433.


[Закрыть]

Подлинная и подробная история советского государственного промышленного шпионажа на территории США еще не написана, и маловероятно, что такая книга появится в ближайшие годы. Никто не допустит независимых историков в архив СВР РФ, где хранится вся оперативная переписка легальной и нелегальной резидентур с Центром. А без этих документов невозможно установить оперативные псевдонимы и места работы большинства «тайных информаторов Москвы», а также перечень переданных ими сведений.

Существует устойчивый миф, что немногочисленные советские агенты информировали Москву исключительно о секретах американского атомного проекта. На самом деле это не так. Если бы существовала галерея славы героев советской НТР, где на стенах были развешены портреты граждан США – тех, кто считал своим патриотическим долгом помочь СССР в его борьбе с фашизмом, – то монолог экскурсовода звучал бы так:

«Сетер» – инженер одной из ведущих компаний, выпускающей различную радиоаппаратуру для вооруженных сил США, в том числе радары и сонары (приборы для определения точного местонахождения подводных лодок в погруженном состоянии). Агент был привлечен к сотрудничеству летом 1942 года. Очень дисциплинирован, не сорвал не одной явки, передал много секретных документов, которые представляли большой интерес для наших научно-исследовательских институтов. Ежегодно передавал по две-три тысячи фотолистов секретных материалов, большинство из которых получили оценки «ценный» и «весьма ценный».

По указанию Центра в конце 1945 года работавший с ним А. Феклисов от имени советской разведки сердечно поблагодарил «Сетера» и законсервировал связь с ним, передав деньги на непредвиденные расходы.[42]42
  Чертопруд С. В. Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева. – М., 2002. – С. 54–55.


[Закрыть] ФБР так и не смогло установить личность этого агента.

«Ири» («Эрнст») – Поль Нахин, доктор химических наук, специалист по искусственному каучуку, был завербован в 1943 году.

«Кирилл» – этот агент имел широкий круг знакомых среди инженерно-технического персонала и рабочих авиационной промышленности. Он сам работал на заводе, выпускавшем самолеты, и одновременно был профсоюзным активистом. Он регулярно встречался с сотрудником резидентуры А. Феклисовым и каждый раз приносил с собой в портфеле пятьсот-шестьсот страниц секретных материалов по авиации и реактивной технике.

Этот человек прекратил сотрудничество в конце 1944 года, когда его избрали на руководящую должность в профсоюзе, и он вынужден был переехать в другой город.[43]43
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 81–83


[Закрыть] Вероятно, основная причина «разрыва» с Москвой – он перестал представлять интерес для Лубянки в качестве источника секретной информации.

«Конструктор» («Крон») – Абэ Бротхман – инженер-конструктор по химическому машиностроению, находился на связи у Гарри Голда.

«Хват» – опытный химик, который трудился на одном из заводов химического концерна «Дюпон де Немур». Он передал подробную информацию по нейлону и новейшим видам взрывчатых веществ.

Агент не увлекался политикой и работал исключительно на материальной основе – ради денег, которые ему требовались для оплаты обучения дочери и выплаты ссуды за купленный дом. Он получал в два раза меньше, чем хотел, но все равно продолжал торговать технологическими секретами. Работавший с ним сотрудник резидентуры С. М. Семенов и заместитель резидента по НТР Л. Р. Квасников считали, что это оптимальный вариант работы с данным информатором. «Если мы будем выплачивать агенту значительно большее вознаграждение, то он быстро построит дом, сделает необходимые накопления и прекратит сотрудничество с нами», – утверждали они, и с их мнением полностью соглашался Центр.[44]44
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 56–57


[Закрыть]

«Элл» («Бир») – Альфред Слэк – инженер-химик, сотрудник фирмы «Eastman Kodak». Был завербован в 1938 году. Предоставлял информацию о производстве кино– и фотопленки, способе промышленного извлечения серебра из использованной кинопленки и о взрывчатых веществах, разработанных заводом «Holston Ordnance Works». Связь с ним был утрачена в начале 1945 года. Арестован в 1950 году и приговорен к 15 годам тюремного заключения.[45]45
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 445; Чертопруд С. Наградить и забыть. // Независимое военное обозрение. 2002 год, 16 августа.


[Закрыть]

«Кордел» был завербован советской разведкой в начале 1942 году. По версии, которой придерживаются ветераны советской разведки, в этом заслуга «Кирилла». По данным независимых историков, склонил к сотрудничеству этого ученого «атомный шпион» Юлиус Розенберг.

Способный научный сотрудник в области аэронавтики Уильям Перл с 1940 года принимал участие в разработке целого ряда секретных военных проектов в США. Работал в лаборатории Национального консультативного комитета по аэронавтике (NACA) и участвовал в конструировании новейшего истребителя по контрактам военного министерства. Он имел доступ к поступавшим в конструкторское бюро секретным научно-исследовательским работам и наставлениям по эксплуатации новейших самолетов, которые были разработаны по заказам военного ведомства на других заводах.

От «Кордела» была получена полная документация о первом американском реактивном истребителе-бомбардировщике P-80A Shooting Star компании «Локхид». Кратко расскажем о том, что представляла собой эта машина.

В 1943 году Командование ВВС США было сильно обеспокоено появлением на вооружении у Люфтваффе реактивных истребителей Me.163 и Me.262. ВВС США заказали фирме «Локхид» проект реактивного истребителя на основе британского двигателя Havilland (Halford) H-1b с центробежным компрессором «Гоблин». Время на разработку отводилось необычайно короткое – 180 дней. Исполнитель успешно справился с заказом, и проект XP-80 был разработан всего на два дня позднее поставленного срока. Однако проблемы с двигателем отсрочили его летные испытания. Первый полет этой машины состоялся лишь в январе 1944 года. В феврале 1944 года был создан прототип XP-80A с американским ТРД (турбореактивный двигатель) I-40 «Дженерал Электрик».

Первые серийные образцы самолета поступили на вооружение в 1945 году под названием P-80А Shooting Star. Самолеты модифицированной версии этой модели принимали участие в корейской войне и состояли на вооружении американской армии до 1953 года.

По мнению некоторых журналистов и историков, данные, переданные «Корделом», позволили СССР в самые короткие сроки ликвидировать свое отставание от США в области создания реактивных двигателей и самолетов. Как следствие, в ходе Корейской войны 1953 года советские реактивные истребители превосходили по своим характеристикам американские, и только форсированное создание в США новейших реактивных истребителей позволили уравновесить возможности советских и американских ВВС.[46]46
  Лайнер Л. «Венона». Самые секретные операции американских спецслужб. – М., 2003. – С. 21.


[Закрыть] Ну а северокорейским ПВО и ВВС (нельзя забывать о военной и военно-технической помощи СССР) удалось уничтожить большинство (35 %) экземпляров этой машины.

По официальным данным, в Корее 14 «Shooting Star» было сбито истребителями противника, 113 – зенитным огнем и 150 потеряно от других причин. В то же время «Шутинг стары» совершили 98 515 боевых вылетов и заявили об уничтожении 17 самолетов противника в воздухе (включая три МиГ-15) и 21 на земле.[47]47
  Фирсов А. «Шутинг Стары» в Корее. // http://www.airwar.ru/history/locwar/koreya/ f80/f80.html.


[Закрыть]

Хотя агент передал в Москву и множество других секретных сведений. Например, только за 1944 год от него поступили 98 законченных секретных научно-исследовательских работ объемом более пяти тысяч страниц. Половина из них получила оценку «весьма ценные», 40 % – «ценные», 10 % – «представляющие оперативный интерес».[48]48
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 76–78; Чертопруд С. «Антенна» советской разведки. // Независимое военное обозрение. 2002, 31 мая; Лайнер Л. «Венона». Самые секретные операции американских спецслужб. – М., 2003. – С. 234.


[Закрыть]

«Гном» – Вилли Матерперл, инженер-электрик, специалист по авиации, работал в лаборатории НАКА – центре авиамоторостроения в Кливленде. Находился на связи у Гарри Голда.

«Стенли» – был привлечен к сотрудничеству в 1942 году разведчиком Моховичем. Агент имел ученую степень доктора технических наук и руководил большой группой научных сотрудников в лаборатории «Вестерн электрик компани» – одной из крупнейших американских радиотехнических компаний, находящейся недалеко от Нью-Йорка. Очень увлекался радиоэлектроникой, был активным членом радиотехнического общества США, где приобрел широкий круг знакомых среди коллег в корпорациях «Радио корпорейшн оф Америка», «Дженерал электрик», «Вестингауз» и др.

От него поступала подробная информация, чертежи, инструкции, наставления по эксплуатации различной секретной аппаратуры, кроме того, радиолампы и детали от прибора «свой-чужой», с помощью которого американский летчик мог простым нажатием кнопки сразу установить, чей самолет находиться в поле зрения – свой или вражеский.

В конце 1942 года «Стенли» завербовал своего приятеля и подчиненного «Ретро» («Мэтра», «Скаута»). Вместе с ним он регулярно отбирал наиболее интересные материалы по новейшим радиотехническим устройствам (радары, авиационные прицелы и др.).

«Стенли» имел право выносить секретную документацию за территорию предприятия – для работы в домашней обстановке. Кроме этого, он имел право в случае служебной необходимости разрешать своим сотрудникам брать материалы для работы в вечернее и ночное время дома. Чем не раз пользовался – в интересах советской разведки.

Вместе с «Ретро» он регулярно он регулярно отбирал наиболее интересные материалы по новейшим радиотехническим устройствам – различного рода радарам, прицелам для бомбометания, зенитным орудиям и многому другому.

«Стенли» в августе 1943 года привлек к сотрудничеству Мортона Собелла («Коно», «Реле», «Серб») и еще одного агента – «Нэта».[49]49
  Чертопруд С. В. Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева. – М., 2002. – С. 56–57.


[Закрыть]

«Коно» («Реле», «Серб») – Мортон Собелл был главным радиоинженером компании «Дженерал электрик» и возглавлял научно-исследовательскую группу по радиолокаторам сантиметрового диапазона. Мортон Собелл передал в Москву 40 научно-исследовательских работ на нескольких тысячах страниц. Только в 1945 г. от него было получено две тысячи листов секретной информации. Большинство материалов «Коно» получили оценку «весьма ценные». Они касались радаров для подводных лодок, инфракрасной аппаратуры, прицелов для управления артиллерийским огнем и т. д. Некоторые прицельные устройства на испытаниях, по словам «Коно», показали поразительную точность, за что американские специалисты то ли в шутку, то ли всерьез называли их «прицелами третьей мировой войны».

Также Мортон Собелл регулярно информировал Москву о заседаниях Координационного комитета США по радиотехнике. Эти отчеты представляли огромный интерес для советских руководящих органов в области науки и техники, ибо не только позволяли находиться в курсе всех разработок, ведущихся в США, но и давали возможность знать перспективные планы американцев на ближайшие десятилетия. От него поступили и первые сведения о создании американцами системы управления ракетами-носителями атомных боезарядов.[50]50
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 84–95


[Закрыть]

«Нэт» – занимал должность главного инженера на заводе компании – одного из лидеров в радиотехнической отрасли США. Передал секретные документы – наставление по эксплуатации различных систем наземных, самолетных и морских радаров.[51]51
  Чертопруд С. В. Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева. – М., 2002. – С. 59.


[Закрыть]

«Мясник» – агент-наводчик легальной резидентуры в Сан-Франциско, предоставлявший ей данные о людях, работавших в нефтедобывающей и авиационной промышленности, для их последующей вербовки.[52]52
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 437.


[Закрыть]

«Ретро» («Мэтр, «Скаут») начал сотрудничать с советской разведкой в 1942 году. До конца 1943 года всю информацию от Джоэла Барра советская разведка получала через его друга Юлиуса Розенберга. Затем резидент Василий Зарубин («Максим») принял решение передать этого агента на связь Феклисову («Калистрату»).

«Мэтр» служил в научно-исследовательском центре «Вестерн электрик компании», где разрабатывалась и изготовлялась сверхсекретная военная радиотехника. Он слыл очень талантливым специалистом, имел несколько изобретений и возглавлял научно-исследовательскую секцию, занимающуюся созданием системы для установления местонахождения артиллерийских орудий противника путем определения траектории и скорости полета снаряда.[53]53
  Феклисов А. Признание разведчика. – М., 1999. – С. 151–158.


[Закрыть] Также он занимался разработкой радаров для бомбардировщиков серии «Б».[54]54
  Колпакиди А., Прохоров Д. Внешняя разведка России. – СПб.-М., 2001. – С. 407.


[Закрыть]

Среди переданных им материалов шестисотстраничное наставление по применению радарно-компьютерной установки SCR-584, которая позволяла определять скорость и траекторию полета снаряда «Фау-2» и автоматически управлять огнем зенитных батарей. Эту информацию он передал осенью 1944 года. О ее ценности для Москвы можно судить по такому факту. «Мэтру» и его другу «Хорвату» назначили премию в размере тысячи долларов (по тем временам годовая зарплата среднего американского служащего).[55]55
  Тумаркина И. Советскую микроэлектронику создала коммунистическая партия, и чем скорее вы уясните этот момент, тем лучше будет для вас. // Факты и комментарии. 2000 год. 6 апреля.


[Закрыть] Да и Лубянка крайне редко могла позволить себе такой жест – в резидентуре царил режим жесточайшей экономии. От денег «тайные информаторы Кремля» отказались, они работали за идею, а не за материальное вознаграждение.

«Хорват» был завербован своим другом «Ретро». Альфред Сарант работал в секретной научно-исследовательской лаборатории войск связи армии США, расположенной в Форт-Монмартр. Возглавлял исследовательскую группу, разрабатывающую систему точного местонахождения артиллерии противника при помощи определения траектории и скорости полета снаряда. С 1944 по 1945 г. Сарант трудился в лаборатории ядерной физики Корнеллского университета. Передал сведения о строительстве циклотрона.

В течение 1943–1945 годов от «Ретро» и «Хорвата» было получено 9165 страниц более чем по ста научным разработкам. Эти документы получили весьма высокую оценку Комитета по радиолокации в Москве, который возглавлял академик Аксель Берг.[56]56
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 84–95.


[Закрыть]

«Антилопа» – агент был завербован в середине 1943 года. Он передал наставление по эксплуатации морских радаров. А в феврале 1946 года он по собственной инициативе передал два тома наставлений по авианосцам.[57]57
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 84–95.


[Закрыть]

«Девин» был завербован в октябре 1942 года. Он работал помощником мастера цеха одного из заводов, выпускающего клистроны и магнетроны – радиолампы для генерирования и усиления сантиметровых радиоволн, которые использовались в новейших радарах. Производство этих ламп было засекреченным. Источник передавал нам не только подробное описание техпроцесса, но и образцы уникальных миниатюрных сопротивлений, кристаллических выпрямителей и другие детали и приборы, необходимые для производства военной электронной техники.

Освоение производства клистронов и магнетронов у американцев протекало с большими трудностями. Было много брака. Вначале из пятидесяти радиоламп только одна получалась доброкачественной. По просьбе советской разведки источник подробно описывал все возникающие трудности при их производстве и найденные способы устранения брака.

Он передал подробные материалы об организации конвейера по производству различных радиоламп, описание всех операций: штамповка деталей, параметры сварочных процессов для отдельных деталей, создание высокого вакуума и т. п. Как оказалось впоследствии, все эти данные были весьма важны нашим специалистам.

«Девин» сотрудничал с советской разведкой более пятнадцати лет и умер, не дожив до своего пятидесятилетия. Перед смертью он попросил сотрудников советской разведки, если потребуется, оказать помощь его детям. Это ему было обещано и выполнено.[58]58
  Феклисов А. За океаном и на острове: записки разведчика. – М., 1994. – С. 97–101.


[Закрыть]

«Талант» («Генри») более двадцати раз в течение 1944 года встречался с Леонидом Квасниковым. Добываемая предпринимателем Уильямом Малисовым информация положительно оценивалась Москвой. Вот только это не помогло, когда бизнесмен попросил кредит. Ему отказали, на что он заявил, что переданные им материалы, по одной только теме – нефти, принесли СССР миллионы, а он просит незначительную сумму, поэтому он может перестать сотрудничать с советской разведкой.[59]59
  Лайнер Л. «Венона». Самые секретные операции американских спецслужб. – М., 2003. – С. 225–226.


[Закрыть]

Александр Беленький – работал на заводе компании «Дженерал Электрик».[60]60
  Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. Дело Ханссена. «Кроты» в США. – М., 2002. – С. 331.


[Закрыть]

Михаил Лешинг – начальник лаборатории кинокомпании «XX Век Фокс». Он передал советской разведке описание технологии, используемой при производстве цветных фильмов.

Бертон Перри – передал описание бомб с радарным наведением.

«Игла» (возможно, «Инженер») – авиационный инженер и изобретатель Джоунз Йорк работал в авиастроительной компании «Northrop». Завербован в 1935 году «Блерио». Предоставил микрофильмы чертежей экспериментального самолета XP-58 и техническую документацию ночного истребителя Р-61.[61]61
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 420.


[Закрыть]

Фрэнк Дзедзик – сотрудник крупной нефтяной компании, передавал в Москву документацию по химическим соединениям, которые планировалось применить в фармакологии.

«Парк» – Чарльз Гурчорт – профессор медицины, директор лаборатории по раковым болезням Калифорнийского университета, преподавал в Калифорнийском университете, завербован в 1943 году.

Герман Якобсон – служащий крупной машиностроительной корпорации.

Евгений Колеман – сотрудник научно-исследовательской лаборатории в Нью-Джерси, разрабатывавшей радионавигационное оборудование для высотного бомбометания.

«Пастух» – Антон Лаврентьевич Никунаус – профессор химии, палеонтолог.

Иосиф и Леона Франи – регулярно встречались с офицером советской внешней разведки Андреем Ивановичем Шевченко, который с 1942 по 1946 год находился в командировке в США под «прикрытием» должности авиационного инспектора и отвечал за проверку самолетов, которые по ленд-лизу получал Советский Союз. Иосиф работал инженером в химической фирме, а его супруга Леона – главным библиотекарем в авиационной компании «Белл Эйркрафт». Она была завербована в середине 1944 года, но через какое-то время она попала в «поле зрения» ФБР и согласилась стать «двойным агентом». Хотя до этого она успела передать своему куратору из СССР секретную документацию по реактивному истребителю, который разрабатывался в те годы. Этот факт она скрыла от американских контрразведчиков.

«Болт» – специалист в области радиоуправления.

«Сэм» – Михаил Самойлович Богарт, инженер, в 1931 году приехал в качестве иностранного технического специалиста в Советский Союз, с 1936 года по 1940 год был агентом Секретно-политического отдела НКВД, с 1940 года, после возвращения в США, был агентом советской внешней разведки.

«Брат» – предоставлял Москве данные по авиационной тематике.

«Сигнал» – информировал Лубянку о военном самолетостроении.[62]62
  Лайнер Л. «Венона». Самые секретные операции американских спецслужб. – М., 2003. – С. 227–229.


[Закрыть]

«Черный» («Питер», «Блэк») – химик и бактериолог Томас Блэк. Был завербован в середине тридцатых годов прошлого века. Осенью 1941 года добыл данные об экспериментальных работах в области создания пенициллина. В марте 1945 года по указанию Центра начал сбор сведений о Национальном бюро стандартов.[63]63
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 404.


[Закрыть]

«Арена» – был завербован в конце тридцатых годов прошлого века. В конце войны добывал информацию о сонарах, радарах и других приборах и оборудовании, используемых ВМФ США.[64]64
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. – М., 2005. – С. 400.


[Закрыть]