Текст книги "Рыцарь-Инженер. Книга вторая"

– Я… наверное… – неуверенно произнесла Фин-Фин, глядя, как я быстро собираю из деталей необычную конструкцию. – Меня морских коров свежевать учили. А ты правда, что ли, сам это сделал?

– Угу, – кивнул я, а затем, достав из сидора грубые перчатки с широкими отворотами, фартук и разделочный охотничий нож, протянул всё это девушке, – тогда это тебе. Бери Эйдру и приступайте…

Естественно, я немного слукавил. Сумку делал я не сам, а пробил срочный заказ в гильдии, где мне её и склепали за пару дней по предоставленным чертежам. Где бы я дома в кампусе нашёл паровые токарные станки для работы с металлом…

В итоге получилось довольно крепкая и качественная конструкция, благо ничего сложного в ней не было. Я даже предложил занимавшемуся заказом мастеру сварганить ещё несколько и сделать презентацию для гильдии Авантюристов, благо там такой товар может быть востребован. А также посоветовал соорудить неразборные версии разных размеров еще и с откидным сиденьем сверху для пожилых людей и выставить их в наших магазинах Ариэльдейла и в маминой сети как новый продукт по сниженным ценам.

Прислуга и домохозяйки должны были по достоинству оценить это «изобретение», ведь на рынки им приходилось ходить с объёмистыми и неудобными корзинами.

Через полчаса первые трофеи, какие-то склизкие гадости, вырезанные из тела мимика, были аккуратно завёрнуты в заранее припасённую ткань, подписаны и опущены в сумку, надзор за которой доверили Эйдре.

Подтянув и закинув за спину почти пустой сидор, в котором остался только бурдюк с разбавленным вином и пара гильдейских сухпайков, я скомандовал выступление. Не дело, конечно, отправляться в «путешествие» практически без полезных и порой необходимых вещей, но… Тут уж ничего не попишешь, формат такой у нашей практики, что многие другие студенты вообще пришли сегодня налегке.

Хорошо хоть сопартийцы прислушались к моим уговорам и собрали с собой хоть что-то.

Основной туннель примерно через триста метров разветвился на три прохода, возле которых мы вновь столкнулись с группой гоблинов. Не ожидавшие нашего появления зелёнокожие коротышки очень удивились, когда первый из них вдруг покатился по земле со стрелой в горле.

Что, в общем, стоило им жизни, благо влетевшая в их ряды Фин-Фин жалеть уродливых карликов не намеревалась, а разбежаться или похватать своё оружие они просто-напросто не успели.

Чего-то ценного у носатых также не оказалось, а потому задержались мы в этом месте лишь для того, чтобы выбрать в какой из туннелей следует отправиться дальше.

– Вот этот, – указал Маер на крайний левый, – явно ведёт в логово гоблинов. Рядом с ним установлен тотем, да и видно, что по нему часто ходят.

– А давайте не пойдём к ним? – предложила Эйдра. – Они противные и…

Она замялась, чуть покраснела, после чего добавила:

– Я много историй слышала о том, что они делают с попавшими в их лапы девушками…

– Согласна! – кивнула Фин-Фин. – Пусть даже они все под корень обрезанные, если моя Эйдочка туда не хочет, мы туда не пойдём! Да к тому же много ли мы балов заработаем на каких-то там гоблинах?

– Гоблин гоблину рознь, – произнёс я, вытаскивая из подсумка мягкое пёрышко и глядя на то, как оно колышется на ветру. – Даже в одиночку эти твари вполне могут доставить массу неприятностей. В том числе и неэволюционировавшие. Вот что, господа. Чистить мы будем всю подземку и начнём именно с логова коротышек.

– Это ещё почему? – возмутилась Фин-Фин.

– Потому что я так сказал, – осадил её я, а затем объяснил: – Как мне рассказывали, у этих тварей очень сильное обоняние и по природе своей лучше всего они ощущают запах женщин и крови. То, что сейчас нам удалось застать из врасплох, объясняется тем, что ветер дует из крайне правого туннеля к портальному выходу. Думаю, что это сделано специально, чтобы на только что вошедших и ещё не освоившихся новичков не навалилось всё племя. Но вот отсюда…

Я подошёл к входу в тоннель рядом с тотемом и отпустил пёрышко, которое, кружась, влетело внутрь.

– Но здесь тянет уже к их логову… – после чего, подобрав перо, подошёл к пристреленному Маером гоблину как к самому сохранившемуся и носком сапога откинул его набедренную повязку. – Действительно обрезано под корень… но не всё!

Кто бы ни готовил для нас это подземелье, он вполне естественно позаботился о том, чтобы зелёные карлики не сотворили чего «такого» с изнеженными и благородными аристократочками, возможно, всего-то неделю назад после поступления в Академикум впервые в своей жизни взявшими в руки лёгкие мечи.

Но вот облегчать им жизнь, кастрируя агрессивных коротышек и превращая их не пойми во что, он не собирался. Оттого даже с промытыми мозгами зелёные карлики должны были быть очень злыми и вполне нормально реагировать на свои природные инстинкты.

– Короче говоря, я абсолютно уверен, что о нас уже знают и собирают делегацию для тёплой встречи, – продолжил я. – И если сейчас мы не озаботимся именно этой проблемой, то проблема догонит нас и озаботится нами сама. И вот сможем ли мы тогда её решить, а хрен его знает. Так что идём в логово и режем всех, кого встретим. И давайте аккуратнее…

Криво усмехнувшись, я ещё раз посмотрел на зев прохода, ведущего к логову племени гоблинов. Всё, что я только что сказал, было подчерпнуто мною из рассказов Арисы, которой не раз доводилось в составе своих «Ласточек» брать заказы на уничтожение гнёзд этих тварей, и в один из походов рисковые девчонки чуть было не попались, с трудом отбив у наедающих носатых плейбоев двух своих подруг.

Собственно, после того как она мне всё рассказала, я чуть было собственноручно не выпорол девчонку за подобный авантюризм. После чего мы вместе сели думать над тем, как свести к минимуму риск для моей любовницы в подобных приключениях, которых в последнее время было всё больше и больше, потому как плодились эти проклятые гады с неимоверной быстротой.

В общем-то, найденное мною решение вопроса фактически лежало на поверхности и заключалось как раз в сильной стороне зелёных, которой наделила их мать, природа и тёща эволюция.

Обычно бывалые искатели приключений и охотники за наградами делали как? Отлавливали и убивали одного-двух гоблинов и обмазывались их кровью, чтобы хоть немного приглушить запах металла и своего тела. Коротышки, конечно, их чувствовали, но реагировали обычно не так остро.

Вот только тягу гоблинов к прекрасным дамам таким образом отбить было непросто. Так что женщинам-авантюристам приходилось вскрывать желудки трупов и наносить на себя их содержимое, а если не дай бог у кого-то из них были критические дни или по какой-то причине она была сексуально возбуждена, в этом случае помогало исключительно содержимое прямой кишки.

Естественно, что не каждая красавица была готова обмазаться с ног до головы тем, что обычно выходило из задницы зелёнокожего уродца. Но вот оплата за такие карательные рейды для молодых приключенцев была довольно соблазнительной, а учитывая пренебрежительное отношение к этим тварям в среде матёрых авантюристов, и вовсе шикарной.

Оттого и не переводился у гоблинов поток живого и, главное, молодого мяса, порой просто не понимающего, куда, собственно, оно лезет, и насколько это опасно.

Я же решил проблему по-своему, после чего этот метод, названный в Гильдии Авантюристов «Пролётом ласточки», взяли на вооружение и другие приключены. Уж больно трудным для произношения было моё оригинальное название «газенваген».

Выждав минут десять для верности, я приказал своим сопартийцам отойти в створ пещеры, из которой дул ветер, и замотать чем-нибудь нос, повязал шейный платок на лицо и смело вошёл в ответвление, ведущее к логову гоблинов. Остановился, прислушиваясь, а затем с размаху зашвырнул как можно дальше перцовую бомбочку, одну из которых я ранее так удачно применил против дракона.

Их у меня с собой сегодня было ровно шесть штук в дополнительных подсумках на поясе.

Чувствительный нос – это не всегда хорошо, особенно когда у тебя не шибко-то много мозгов, а ветер дует в твою сторону. Хлопнул взрыв – и тоннель заволокло облаком едкой летучей пыли, которое быстро поплыло вглубь, подгоняемое непрерывными потоками воздуха.

Спустя каких-то пять минут эхо донесло до нас крики коротышек и громкое чихание, после чего я, перехватив покрепче винтовку, крикнул: «Вперёд», – и махнул рукой, аки политрук на известной фотографии с полей Второй Мировой Войны.

На ударную группу встречающих, среди которых были не только коротышки, но и один молодой и довольно массивный хобгоблин, мы натолкнулись метров через пятьдесят. Прибив трёх карликов, затаившихся в засаде, устроенной в небольшой трещине.

Наверное, там был какой-то проход в основную пещеру, но проверять мы не стали, Вильен просто-напросто порубил в капусту корчащихся на земле тварей. Я же, оказавшись из-за этого чуть впереди, угостил прикладом по морде первого из атакующей группы и, сбив с ног ещё двоих, с разбегу воткнул штык под подбородок хобба, с усилием заваливая его немалую тушу на землю.

То, что произошло дальше, можно описать только одними словом – «бойня». Надышавшиеся «перчинки» гоблины не в силах были даже сопротивляться, а если и пытались убежать, то с непрестанно слезящимися глазами сделать это было проблематично. Мы же жалеть уродцев не собирались, и уж тем более нам не нужны были пленники.

– А не много ли… для первого-то раза? – утирая пот со лба, спросила тяжело дышащая Фин-Фин, оглядываясь на приотставшую со свой сумкой-тележкой Эйдру, которой как магу в этой свалке просто нечего было делать.

– Думаю, что это место планировалось как первое серьёзное препятствие для студентов, – ответил я, повторно втыкая штык в грудь всё отказывающегося умирать и извивающегося под моим сапогом карлика. – Кто может – пройдёт, но основная масса должна застрять здесь надолго или вообще погибнуть, дабы растерять излишнюю спесь.

Говоря это, я в первую очередь вспомнил своих друзей и супругу, которые находились сейчас в других отражениях этого же подземелья, и по спине пробежал неприятный холодок. Никто не знал, что нас ожидает, потому как каждый год это место изменяли, и узнать у уже прошедших его, к чему стоит готовиться, не представлялось возможным.

Так, например, в прошлом сезоне студентов встречали слизни и огромные плотоядные многоножки, в позапрошлом – пауки, а сейчас вот сейчас – гоблины. Фантазия, у готовящих испытание, была немалая, а на перепланировку и заселение отводилось аж десять месяцев работы по давно налаженной схеме.

Как они это делали, я был без понятия, потому как в прошлый раз у звёзд действие происходило не в пещере, а под открытым небом в джунглях возле огромного солёного озера. Но подозревал, что шаблонов с планировкой было как минимум три, и они менялись по мере выпуска пятилетних циклов.

Вот только это не мешало мне волноваться за Тиасель, Акву и Рафаэллу, хоть я и знал, что этим палец в рот не клади… не ну конечно, смотря какой «палец» и кто! Но всё равно – довольно паршиво было знать, что ты здесь, а там возможно кого-нибудь из них за волосы волокут по этому же самому коридору…

Меня аж передёрнуло…

Пройдя за Маэром несколько ответвлений и распотрошив парочку примитивных ловушке, мы вышли к большой пещере, облюбованной гоблинами для своего поселения. Здесь я не поскупился и потратил две «перцовочки», оставив три про запас.

Опять началось планомерное уничтожение представителей зелёного племени практически не оказывающего сопротивления и разбегающегося в свои жалкие лачуги, построенные на похожих на строительные леса подмостках.

И вот здесь я дал маху, чуть было не откинув копыта в этой реальности, поймав какое-то нехорошее заклинание от местного шамана. Забыл я о том, что тотем как раз и символизирует наличие в данном логове подобного зловредного колдуна. Потому и не высматривал его целенаправленно…

Вскрик Эйдры застал врасплох, а затем меня накрыл созданный ей полупрозрачный светящийся купол, мгновенно разбившийся, приняв на себя удар тёмно-фиолетового сгустка. Я даже не сразу понял, откуда он в меня прилетел, в отличие от Маера, который тут же вскинулся и отправил одну за другой две стрелы куда-то под свод пещеры.

Проследив за их полётом, я увидел дёрнувшуюся субтильную фигурку с кривым посохом, стоявшую на балкончике обособленной хибарки, прилипшей к одному из свисающих сталактитов, и, пошатнувшись после попадания, рухнувшую вниз.

Почти сразу же пещеру огласил дикий рёв, и, ломая перегородки, опоры и руша мостики, в центр залы вылетел огромный хобгоблин. Даже нет, не хобб, а скорее следующая стадия – грейтгоб, о чём свидетельствовал растущий изо лба рог.

Но это ещё не самое страшное – куда хуже было то, что геноцидя мелкоту, мы разбрелись по пещере, и это был лично мой косяк как командира. Ребята уже бежали к нам с разных сторон, но тот же Винльен просто не успевал к только что появившемуся здоровяку, выскочившему непонятно откуда.

Супергоблин же, в свою очередь, дико заорав, нацелился на нашу целительницу, которая, побледнев, попятилась, а затем, вдруг споткнувшись, упала и настолько испугалась, что даже не подумала поставить перед собой ещё один щит.

– Твою мать! – рыкнул я, вскидывая винтовку и выпуская пулю за пулей в башку метнувшегося к девушке монстра с воздетой над головой тяжёлой дубиной. – Эйдра, беги!

Помогло, хоть пару раз я попал по примитивному доспеху, выбив снопы искр, но одна из пуль всё-таки своротила уроду челюсть, и он покатился по каменному полу, едва разминувшись с так неподвижно и сидевшей девчонкой.

И почти сразу же прилетела стрела, выпущенная Маером.

Продолжая отправлять пулю за пулей в ревущую от боли тварь, которая, врезавшись в группу мостков, обвалила хлипкие конструкции на себя, я высадил весь магазин, прежде чем Вильен своим щитом врезался в поднявшегося на колени израненного грейта. А затем на него обрушилась верещащая боевой клич Фин-Фин, чтобы спустя секунду отлететь в сторону вместе с рыцарем от могучего удара руки, которую я бы назвал не иначе как «лапища».

Прокатившись по земле, ребята так и остались лежать неподвижно, но, слава богу, не исчезли из этого пространства. Что вселяло хоть какую-то надежду.

Не обращая внимания на втыкающиеся в его тело стрелы, грейтгобл поднялся на ноги, с разгорающимся красным огнём в глазах внезапно резким движением метнул свою дубину в нашего лучника. Вот здесь ничего сделать было уже нельзя…

Парня буквально снесло, потому как, не ожидая подобного, он просто не смог увернуться и спустя секунду просто исчез из отражённой реальности.

Вильен и Фин-Фин так и лежали сломанными куклами без движения, а монстр медленно, прихрамывая, надвигался на с ужасом смотревшую на него Эйдру.

Отбросив винтовку в сторону, я выхватил из заспинного короба сложенный двуручник и, с лязгом активировав его, ринулся на покалеченного урода.

Увернувшись от неловкого удара массивным кулаком, я затормозил, оказавшись за спиной грейтгобла, и, проехав немного по инерции, поднимая сапогами клубы пыли, с разворота рубанул лезвием монстру под правое колено. Остро заточенный мифрил, столкнувшись со ржавыми кольцами древней кольчуги, легко взрезал их, глубоко впившись в плоть.

Гигант, бывший выше меня на почти четыре головы, взвыл от жуткой боли и рухнул на повреждённую ногу, не останавливаясь, я вновь крутанулся и с оттяжкой опустил меч на открывшуюся шею противника чуть повыше грубого латного воротника.

Лязгнув по ловко подставленному грейтом под удар предплечью, клинок выбил кучу искр из тяжёлого железного наруча, рассаживая предплечье и начисто отсекая кисть. Чего, впрочем, мега-гоблин, кажется, даже не заметил, со всей дури наотмашь саданув за спину здоровой конечностью и по инерции разворачиваясь в мою сторону.

Я увернулся от верной смерти, длинным прыжком разорвав дистанцию и вовремя, потому как закованный в латы кулак свистнул в каких-то двадцати сантиметрвх от моего тела и едва не выбил двуручник.

На меня уставилось перекошенное от ярости и боли зелёное лицо, увенчанное огромным похожим на клюв хищной птицы носом и тяжёлыми надбровными дугами, из-под которых смотрели пылающие алым огнём бешенства, но тем не менее явно наделённые интеллектом маленькие глазки…

Когда-то в далёком земном детстве я, как и все дети, увлекался компьютерными играми, благо этот малодоступный тогда агрегат неизвестным мне образом, довольно рано появился в нашей семье. Была в моей коллекции и фэнтезийная стратегия, повествующая о войне людей с орками, тоже зеленокожими гигантами, внешне очень похожими на тех, которые жили в далёких северо-западных степях этого мира.

Так вот, грейтгоблин был совершенно на них не похож. Несмотря на свою массивность и чудовищную силу, он не мог похвастаться ни общей брутальностью, ни даже квадратной волевой нижней челюстью. Тем более что сейчас его собственная – довольно скромная, впалая и заячья, с дистальным прикусом и острым подбородком – была свёрнута набок и раздроблена попаданием винтовочной пули.

Да и вообще, складывалось впечатление, что передо мной щуплый и зашуганный мальчик, из «очень интеллигентной семьи», который неведомым образом вдруг превратился в могучего, пусть и нескладного бодибилдера, но не приобрёл при этом ни грамма мужественности, отрастив заодно приличных размеров пивное пузо. Ну и искупался в зелёнке и порос бородавками.

Все эти мысли и ассоциации пронеслись у меня в голове за какое-то мгновение. Завопив довольно высоким для таких телесных габаритов голосом: «Эа сахаухгу евя и уду насирговать ою энхину…» – грейтгоблин, оттолкнувшись здоровой ногой, прыгнул, протягивая в мою сторону огромную лапищу, и в тот же момент хлопнул выхваченный из кобуры «Отто», который я, не целясь, разрядил прямо в летящую ко мне зелёную харю.

Отбросив разряженный пистоль в сторону, я кувырком ушёл из-под удара массивной туши, вновь оказавшись на ногах, подбежал у верещащему и держащемуся обеими руками за лицо монстру и с рыком засадил остриё двуручника ему в открытую правую подмышку. Выдернул покрытое тёмно-коричневой кровью лезвие и с хеканьем опустил его на яйцеобразный почти лысый череп, с которого давно уже слетел самодельный, похожий на котелок шлем.

Мифрил легко разворотил плоть и кость, глубокой войдя в мозг твари, вот только грейт в буквальном смысле отказывался умирать даже от таких повреждений, и пусть он уже не мог стоять и хоть как-то сопротивляться, но, прикрывая голову руками, катался по земле, не давая мне нанести смертельный удар.

Конечно же, это была уже агония, впрочем, эволюционировавшие гоблины – очень живучие твари, таковыми уж их создала матушка природа. Пусть даже обычные коротышки и дохнут от первого чиха, я где-то слышал, что уже даже хоббы, не получив смертельного ранения, способны долгое время жить с раскроенным черепом и повреждённым мозгом. Что уж говорить о следующей ступени.

Поэтому, опасаясь, что гигант сейчас оклемается и встанет, дабы показать-таки обидчику кузькину мать, я решил прибегнуть к «тяжёлой артиллерии».

Перебросив меч в левую руку, выхватил из подсумка осколочную гранату и чиркнул запалом, после чего выждал несколько секунд и только тогда кинул её в визжащую тварь. Сделав это, резко упал на землю, закрывая руками голову.

Громыхнуло – и я зашипел от боли в левом плече, по которому чиркнул то ли камень, то ли осколок. Опасаясь, что монстр случайно отшвырнул от себя мой прощальный подарок, я осторожно приподнялся.

Нет… там, где дракон отделался лишь поверхностными повреждениями и порванными перепонками крыльев, гоблина, пусть и не простого, упокоило окончательно. Безголовый труп с неестественно вывернутыми обрубками рук ещё подрагивал в судорогах, но уже точно был мёртв.

– Ну, Эллидия, считай эту победу своей… – пробормотал я, сильно переиначив ритуальную фразу и поднимаясь на ноги, вдруг вспомнил, что я здесь вообще-то не один и резко обернулся, ища взглядом Эйдру.

Девушка так и сидела на месте, потерянно глядя то на меня, то на труп грейтгобла. Подбежав к ней, я упал на одно колено и, взяв её за плечи, посмотрел в глаза.

– Эйдра, ты как? Не ранена…

– А? Я? – она словно проснулась. – Ножки не держат…

После чего неуверенно потянулась ко мне, а затем, крепко обхватив, громко зарыдала, уткнувшись лицом мне в грудь. Нужно было срочно приводить девочку в норму, ведь она оставалась нашей целительницей, а Фин-Фин и Вильен всё ещё находились с нами в пещере, значит, были живы, но скорее всего, сильно ранены и без сознания…

Однако я просто обнимал подрагивающее тельце Эйдры и гладил её по мягким волосам. А затем я даже не понял, кто, собственно, сделал первое движение, но наши губы встретились и слились в долгом полном страсти поцелуе.

Уверен, что происходи дело не здесь и не сейчас, этим бы мы не ограничились, но, как говорится, всему своё место и время. Тем более что за нами сейчас, скорее всего, незримо следило невесть сколько заинтересованных наблюдателей из преподавательского состава, да и в логове вполне могли ещё оставаться гоблины-недобитки.

Поэтому, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, и я своим шейным платком аккуратно вытер девушке недавние слёзы и помог встать на дрожащие ноги, мы занялись делами.

Оставив Эйдру хлопотать возле лежащих без сознания рыцаря и пиратки, у которых после удара грейтгобла диагностическое заклинание выявило многочисленные переломы и повреждения внутренних органов, я собрал своё оружие и, найдя слетевшую в бою шляпу, отправился осматривать пещеру.

Пару заверещавших при моём появлении зелёных коротышек я нашёл забившимися в щель между одной из лачуг и неровной каменной стеной. Ещё одного заколол прямо сквозь кучу веток, в которой он прятался. В остальном до появления шамана и грейтгобла, бывшего, видимо, вождём племени, мы с ребятами хорошо поработали, и сейчас мне оставалось только добивать особо живучих подранков.

Так, иногда поглядывая на Эйдру, суетящуюся в центре зала, и медленно перемещаясь по пещере, обрушивая сохранившиеся мостки, я набрёл на небольшое ответвление, вход в которое был прикрыт шкурами, аккуратно оттянув которые штыком, я поморщился, а затем резким движением сорвал всю занавесь.

М-да… похоже, с реалистичностью преподы всё-таки переборщили. Передо мной был гоблинский «инкубатор», место, в котором зелёные коротышки содержали пленниц. И что самое мерзкое, оно не пустовало, да и запашок здесь стоял тот ещё.

Причём среди почти двух десятков обнажённых и измученных женщин с пустыми и безразличными взглядами, многие из которых к тому же были беременны, я вдруг с удивлением узнал двух своих одногрупниц из «тридцать первой» факультета Мемодри. Каждая из них входила в другие боевую звезду и, естественно, я видел этих юных гордячек сегодня утром.

– Вот оно как… – пробормотал я, опускаясь на колено перед Аолейшей, красивой молодой аристократкой с длинными золотыми кудрями, которые она всегда завивала в своеобразные «дрели». – Похоже, кому-то придётся посещать штатного мозгоправа Академикума.

Конечно же, это не сами девушки, которых в этом отражении просто быть не могло. Скорее всего, пленницы из этой пещеры целенаправленно принимали вид попавшихся гоблинам студенток из других пространств. Вот только… вопрос в том, насколько же далеко зашли преподаватели в своих инсценировках, потому как эту бедняжку до нашего появления насиловали долго и упорно…

Протянув руку, я взял Аолейшу за подбородок и приподнял её голову. Внезапно, пустой и бессмысленный взгляд стал вдруг нормальным, и она, улыбнувшись, произнесла:

– Спасибо! Вы спасли меня… – после чего рассыпалась на множество быстро гаснущих искорок.

– Даже так? – пробормотал я, одну за другой обходя пленниц и касаясь их, после чего они исчезали. – А интересно, это как бы ничего для «девичьей чести», что я только что рассмотрел эту юную графиню во всех анатомических подробностях? Не перебарщивает ли ректорат Академикума?

В ещё одном пещерном застенке смежном с этим гоблины содержали самок разнообразных животных. Чаще всего обездвиженных, а то и вовсе с ампутированными конечностями. Их я просто добил, не испытывая ровным счётом никаких эмоций, а затем проделал то же самое в «садке», где содержались разновозрастные детёныши гоблинов, поднявшие крик при моём приближении.

Хороший гоблин – мёртвый гоблин, и неважно, сколько ему лет.

Убедившись, что живых зеленокожих в пещере больше не осталось, и решив, что порыться в трофеях можно и позже, я вернулся к Эйдре. Девушка уже успела развести огонь в небольшом костерке и сейчас сидела рядом с ним, устало опустив плечи. Фин-Фин и Вильен выглядели уже не сломанными куклами, а вполне нормально, однако в себя ещё не пришли.

– Здесь чисто… – произнёс я, подходя и опускаясь на землю рядом с ней. – Как они?

– Всё уже хорошо, – девушка улыбнулась, а затем привалилась к поему плечу, и я слегка приобнял её за талию. – Я их вылечила, правда, вся выложилась… теперь нужно подождать и дать им немножко поспать.

– Понятно… – вздохнул я. – Устала?

– Угу…

– Может, тоже вздремнёшь? А я покараулю?

– Не… давай лучше поговорим.

– Давай, – улыбнулся я, покрепче притягивая её тёплое тело к себе. – Знаешь, а Аолейша и Марилэй попались в лапы к гоблинам…

– Откуда ты знаешь? – удивилась она, а затем устроилась поудобнее рядом, положив голову мне на ноги и держа в своих ручках мою ладонь. – Я только полежу немножко? Ладно.

– Сколько угодно, – ответил я. – А узнал я об этом… точнее, догадался, потому что нашёл их «отражения» в инкубаторе…

Разговаривали мы довольно долго, а затем девушка пригрелась и действительно уснула, я же поглаживал её по волосам и только качал головой в такт своим мыслям.

Наверное, ни Фин-Фин, ни Вильен не знали, что та, кого они так упорно делили и добивались, замужняя женщина, да ещё и мать двоих детей. Отец Эйдры, островной барон отдал совою единственную дочь в пятнадцать лет замуж за своего соседа, урегулировав таким образом конфликтный вопрос касающийся какого-то там острова. Кочки, торчащей из воды, с одной-единственной пальмой.

Сделав молодой жене детей, муж, не дожидаясь их рождения, фактически запер её в отдалённом особняке, сам продолжив жить на широкую ногу в столице своего баронства, а когда мальчики появились на свет, немедленно отнял их от молодой матери, отдав одного её отцу, а второго оставив при себе. Собственно, с тех пор она их не видела.

Живя фактически в одиночестве, обихаживаемая только немногочисленной прислугой, Эйдра внезапно для себя влюбилась в капитана стражи своего мужа, который стал часто наведываться к ней. Когда же она уступила и отдалась ему, тот довольно быстро превратился в настоящего тирана, а через какое-то время и вовсе исчез.

Надо, конечно, сказать, что нравы на юге, а тем более на островах куда более вольные, нежели в наших – северных – землях. Однако когда явившийся в особняк муж обвинил её в измене и, хохоча в лицо, сказал, что это он сам всё подстроил, а теперь обнаглевший капитан кормит рыб на дне моя, после чего жестоко изнасиловал собственную супругу… она чуть было не наложила на себя руки.

В результате это дошло до её отца, и чтобы не обострять с ним отношения муж просто «сослал» её в столичный Академикум. Подальше от их островной «возни».

Интерлюдия 10

По ступеням одной из главных башен Светлого Эдариола быстро поднимался молодой эльф, с ног до головы закованный в великолепные мифриловые доспехи, покрытые белой эмалью. Его длинный плащ того же цвета трепетал, развеваясь за спиной, как и длинные светло-соломенные волосы у левого виска, заплетённые в аккуратную ритуальную косичку.

Его верная свита не посмела без приглашения хозяина взойти даже на первую ступень, а потому самый молодой Архонт высших эльфов за всю историю их великой расы в данный момент не особо беспокоился, что кто-то прочитает истинные чувства, написанные у него на лице.

Звали его Лидулас Раидол Айма, хотя… на самом деле это было имя, данное этому телу при рождении, потому как ровно семнадцать лет назад настоящий Лидулас погиб от удара тренировочным щитом по голове. Но для всех окружающих это оставалось тайной.

Для всех… кроме богини Асуры и самого Лидуласа.

Место будущего Архонта, разделив его память, занял пришелец из другого мира по имени Джон Джей Маккли, бывший сержант американской морской пехоты, служивший на военной базе, расположенной на японском острове Окинава и погибший в результате пьяной драки с якудза в одном из аборигенных баров.

Впрочем, Джон особо не переживал из-за смены одного мира на другой. Что было «там» у него, простого вояки, всю свою сознательную жизнь посвятившего служению «самой лучшей стране»?

Тёплое место в казарме, давно уже нелюбимая и растолстевшая супруга, живущая в Неваде, и куча кредитов. Безрадостные перспективы оказаться в каком-нибудь Долбанутостане или той же Сирии, если на эту страну укажут пальцем высокие шишки из Вашингтона, и бесславно погибнуть от случайной пули какого-нибудь голозадого боевика, ещё вчера трахавшего овец в своём кишлаке?

Или вернуться домой никчёмным калекой и тянуть свою лямку, презираемым обществом и забытым властью? Ведь многие из его знакомых парней, побывав в горячих точках, влачили именно такое жалкое существование.

Нет! В новом мире Джона устраивало практически всё. Благодаря воскресившей его богине на него обрушились и внезапная слава, и богатство, и, что немало, эльфийское долголетие, которое для стареющего уже мужчины было, наверное, самым ценным новоприобретением.

Да и всего остального ему хватало с избытком. Изысканная еда, выпивка, курево, дурь, женщины любых рас и возрастов, которых он только пожелает, а если бы он, как его сослуживец Квинт, был геем, то, и мальчиков, особенно среди эльфов, ему найти было бы нетрудно.

За те семнадцать лет, которые он прожил в этом теле, бывший американец привык быть в центре всеобщего внимания, командовать людьми и эльфами, которые подчинялись ему не из-за данной государству присяги, а потому что он – это он.

Нельзя сказать, чтобы это сильно сказалось на его характере, Джон и на Земле-то всегда был властолюбивым и довольно жестоким человеком, но там ему приходилось тщательно скрывать это, прилежно играя роль бесперспективной пешки, и, если надо, лебезить перед начальством, а здесь над ним были только звёзды и боги. И всё это благодаря погибшему от слабого удара мальчишке Лидуласу и тому положению, которое занимала башня его отца.

И вот сейчас Джон еле сдерживал бушующую внутри ярость. У него отобрали любимую игрушку. Его Тиасель, будущую супругу, которую вначале Лидулас, а затем и он, Джон хранили исключительно для себя, как дорогую бутылку элитного виски. Которую приятно выдерживать, с томным наслаждением дожидаясь того момента, когда её можно будет вскрыть и насладиться незабываемым вкусом…