Текст книги "Осколки клана. Том 2"

В остальном же здесь можно было посмотреть на искусно выполненные полноразмерные статуи, восковые фигуры и чучела. Казалось бы, ничего такого, но на массовых посетителей, большинство из которых не были одарёнными, подобные экспонаты производили неизгладимое впечатление. Меня же больше интересовал вопрос, а с какой такой радости именно в этом павильоне была организована ещё и арена для сражений?»

По логике вещей колизеум, то бишь место для дуэлей и показательных боёв, должен быть отдельным зданием, но никак не частью павильона с монстрами. О чём я, собственно, и спросил нашего сопровождающего.

– Да, в общем-то, так и есть, – пожал чародей плечами. – Обычный колизеум располагается чуть дальше, за цирком…

– «Цирком», это который цирк со зверушками и лицедеями? – тут же спросила Хельга, и по засверкавшим глазёнкам девушки я понял, что если здесь есть нечто подобное, то от посещения нам не отвертеться. – Ипподромом?

– Ипподромом для скачек и чародейских бегов, – улыбнувшись младшей Громовой, ответил сопровождающий. – Для представлений на выставке используется как раз колизеум, как сегодня, когда нет запланированных дуэлей и воинских игрищ. Собственно, именно потому что он занят, мы и привели вас в «Буревестникѣ». Здесь обустроена малая арена, на которой обычно разыгрываются иллюзорные постановки исторических боёв с чудовищами. Но арена здесь оборудована всеми необходимыми магическими контурами для проведения дуэлей. В том числе и между несовершеннолетними… А вот, кстати, наш судья и реанимационная группа.

Действительно. От входа нас быстрым шагом догонял высокий усатый мужчина со строгим лицом заведующего каким-нибудь складом и «гвардейскими» усами, которым мог бы позавидовать даже наш водитель Иван, холивший и лелеявший это украшение своего лица. Ну а за ним спешили три девушки со специальными чемоданчиками с символическим изображением Древа, на которое заползает змея.

С последними, в общем-то, всё понятно! Охранные чары охранными чарами, а какой-нибудь уникум может так долбануть, что порушит всё к червям, причем администрации потом отвечать за смертоубийство на вверенной территории! Ну, или распалённые проигрышем болельщики вне защищённого периметра драку с поножовщиной устроят.

– Брат, брат! Цирк! Ну цирк же… – теребила тем временем Хельга за локоть усиленно отворачивающегося от нее Никиту, а затем вдруг переключилась на меня. – Антон! Ну цирк же! Может быть… ну, мы…

– Сначала процедуры – потом цирк! – воздев кулак к потолку, громко воскликнула Нинка.

– Ефимова, а ты точно ничего не забыла? – широко зевнув, переспросил Борислав. – А то я тогда пойду, наверное…

– А! Ну да! – красноволосая досадливо отмахнулась. – Сначала бить морды, потом… Процедуры!! Затем Цирк!

– А вы, ребятки, я смотрю, самоуверенные! – хохотнул приглядывавший за заржавшими морозовцами чародей. – Уверены, что мои подопечные вас не раскатают в два счёта.

– Да наши их одной левой! – крикнул один из парней.

– Не думаю, что мы с нашей подготовкой проиграем каким-то там тимирязевцам… – с чувством собственного достоинства снисходительно улыбнулся вишнёвоволосый. – Впрочем, я думаю, господа, все согласны, что после того как победим, мы с удовольствием сами сводим прекрасных барышень туда, куда они пожелают!

– А думать, это вообще сложно, – безразлично буркнул пристроившийся слева от меня Борислав.

– Поддерживаю, – видимо, не расслышав его, громко произнёс Золотников, который за время пути от фонтана Соцветья успел успокоиться, и на лице его вновь играла глумливая улыбочка. – Как вызывающая сторона я именем своего клана меняю условия! Выигравший остаётся с девушками на выставке, а остальные, принеся извинения, валят на все четыре стороны!

– Эй! – тут же насупился Громов. – А ты не охмелел ли, гов…

– Согласна! – громко и звонко сказала Уткина, а когда мы все с удивлением уставились на неё, вдруг ухватила хлопающую глазёнками Хельгу за локоток и, притянув к себе, приобняла за плечи. – Как и Громова, я верю в Антона и остальных ребят и в то, что они без труда расправятся с этими идиотами.

Тут я почти упустил момент, когда Алиса вдруг хитро подмигнула Машке.

– Поддерживаю! – тут же подняла руку Сердцезарова. – Я тоже верю в своих друзей и в то, что они не проиграют…

– Э… девочки… но… – начала было Ефимова, однако наша чаровница ещё не закончила.

– …Вот только мне кажется, что выставленные условия вызывающей стороны не шибко-то честные! – и с интересом посмотрела на слушавшего нас судью. – Господин судья…

– Силазар Ярославович, – представился он.

– Силизар Ярославович, – вежливо обратилась к нему Сердцезарова, – а не можете ли вы как сторонний и беспристрастный человек попытаться их как-нибудь уравновесить?

– Ну что ж… – посмеявшись себе в усы, произнёс мужчина. – Как я понял, вы, девушки, в случае поражения ваших товарищей готовы составить компанию этим молодым людям?

Уткина и Машка согласились, после того как Алиса прошептала что-то в ухо Хельге, и та тоже кивнула. Дарья, молча косившаяся всё это время на подруг, неуверенно подтвердила согласие, а вот Нинку просто пнули, и её писк был интерпретирован усачом как утвердительный.

– В таком случае не вижу никаких причин, чтобы в случае поражения представителей Морозовской Академии все сегодняшние траты этих барышень на территории выставки были оплачены из их кармана. – И тут же, сурово посмотрев, сказал начавшим возмущаться морозовским: – А что вы, собственно, хотели? Гулять барышень, но чтобы они сами за себя платили? Что примолкли? Если нет, вас не обременит в случае проигрыша таким образом извиниться пред ними за недостойное поведение! Это моё последнее слово! Все счета будут пересланы вашей администрации! Я так сказал!

Ну да, ритуальная фраза судьи «Я так сказал!» Вообще-то, после неё продолжать выёживаться и качать права – верх глупости.

Морозовцы сразу замолкли, видимо, размышляя, а надо ли им подобное счастье. Только Золотников пытался выдать что-то вроде: «А вы знаете, кто я! Да мой клан вас…» Вот только его быстро заткнули свои же. Однако от дуэли противники так и не отказались, так что спустя ещё десять минут я вместе с друзьями стоял в круге арены, выслушивая последние напутствия судьи.

– …зачарованными защитными и атакующими артефактами магического или волшебного происхождения, а также свитками и прочей несущей чужую живицу и заранее впитавшей чары атрибутикой. В случае же применения кем-то чего-то подобного – мгновенная дисквалификация равнозначная проигрышу всей команды…

Покуда усатый мужик распинался, мы, пользуясь языком жестов, распределили цели и приоритеты. Так незаметно для противников, как только могли. Всё дело в том, что приходилось пользоваться «условно общими» московскими движениями, а морозовцы всё-таки не киевляне какие-нибудь! Учат-то нас в этом смысле практически одинаково.

Раздался хлопок, извещающий о начале боя, и я тут же рванул вперёд прямо по прямой к Золотарёву, на ходу метнув в парня несколько ножей и сам увернувшись от остро заточенного подарочка. Из-за того, что я был банально быстрее, хоть и двигались мы вовсе не на чародейских скоростях, ведь даже у Громова это пока был просто туз в рукаве, а не реальный и постоянный навык, мой противник потратил важные доли секунд на то, чтобы защититься. А потому не успел отойти под защиту метнувшегося к нему вишнёвоволосого, которого тут же связал боем Ульрих.

Сшибка произошла во всполохах золотого и зелёного пламени. Несколько ударов парень красиво и технично блокировал, да так, что смог нащупать в моих руках рычаг и оттолкнуть меня назад, сам тут же взвившись в высоком сальто и заплевав чарами с виду слабых огненных снарядов. Вот только попадать под них, глядя, как взрывается пол арены, ну очень не хотелось.

Так что, взмахом руки прикрывшись широким пологом зелёного пламени, я отпрыгнул в сторону, затем ещё раз, а там, оказавшись в выгодной позиции, неожиданно для одного из противников, отбивающегося от дымных кукол Борислава, пнул его в спину. Сбил последовательность ручных печатей, а затем, схватив прорвавшуюся ко мне голенькую дымную Дашку, метнул её в Золотникова.

Этот приём с дымными куклами мы с Бориславом уже успели отработать. В общем-то намётки на что-то подобное появились ещё тогда, когда мы жили в одной комнате общежития и порой, если выдавалась свободная минутка, фантазировали о будущем и придумывали различные тактики. В школе серб был уверен, что мы попадём в одну руку. Реальность, конечно, сделал финт ушами, но в итоге так и получилось.

Получив нехилое ускорение, лёгкая сама по себе куколка разразилась целой серией каратешных ударов, плотно связав моего противника, в то время как я с её товарками пинал быстро сдувшегося морозовца Борислава, ушедшего в глубокую оборону. А затем, выждав удобный момент, совершил бажовский рывок к самому опасному, по нашему мнению, из противников. Тому, кого взял на себя Громов.

И да, сколько бы боли мне это ни стоило, но я освоил потрясающий клановый навык предков. Хорошо, что обошлось без тяжёлых травм вроде полностью разорванных мышц. Уж как ругала меня книга Мария за то, что я раз за разом пересматривал воспоминания Сазима, вторя, что по её стезе учиться там нечему, а мне теперь нужна исключительно практика с Алёнкой и новые впечатления…

Кстати, злобная книженция буквально угорала с того, сколько в моей жизни нарисовалось разнообразных Ольг. И Ольга Васильевна…. И Хельга, которая, по сути, тоже Ольга, и даже Алёнка, которая, как я думал, Елена, но батюшкой с матушкой, по её словам, была названа Оленькой.

Выскользнувший из ножен меч, засияв живицей, разнес в пыль выросшую передо мной неровную каменную стену и в тот же момент со звоном встретился с длинной трёхгранной шпагой морозовца, который просто вынужден был отвлечься на меня и тут же затрясся от поразившего его электрического удара, мгновенно возникшего за его спиной Громова.

– Два-три! – сказал я и через долю секунды уже насел на развеявшего-таки дымную Дашку Золотова.

Тут, наверное, надо пояснить, что для непривычного противника они на самом деле очень и очень трудные противники. Мало того что сам Борислав хорош в карате, так еще и мелькающие сиськи и письки пусть серых, но очень даже узнаваемых девушек, ещё и неслабо в нашем возрасте отвлекают… к тому же они быстрые из-за малого веса. Что там дыму-то! А вот бьют примерно с той же силой, как и их хозяин…

В общем, Золотоников, банально отвлёкшись на Шмеля, отгрёб от меня полоской стороной меча по голове и прилёг отдохнуть. Примерно в тот же самый момент987 противник Борислава, бывший водником, справиться с которым у парня двумя куклами так и не получилось, а метаемые самим сербом ножи то и дело завязали в водяных сферах, получил шокерное касание от Громова. А вишнёвоволосый без помощи приятеля, буквально связанный до этого конечностями «резинового мальчика», просто отскочил в сторону от Ульриха и поднял руки.

– Сдаюсь, – с улыбкой произнёс он. – А вы, парни, ничего так!

– Ура!! – закричали наши болельщицы, среди которых Нинку было слышно лучше всех. – На процедуры!

Забавно, но после этого боя мы вполне нормально пообщались с морозовцами, словно сбросившими с себя всю спесь. А Золотников даже на прощание пожал мне руку, предложив как-нибудь встретиться и повторить. Впрочем, скорее всего, парни, проиграв и получив по голове, просто открыли в себе дар предвидения и раньше нас поняли в какую жуткую, но приятную бездну превратят дальнейшее посещение выставки наши же девушки.

Именно тогда я понял, что женское доверие дорогого стоит. Во всех смыслах…

Глава 7

– Ха! – я с разворота рубанул по бревну за спиной. Вливая через руку живицу в клинок, легко, словно это было и не дерево вовсе, срубил его верхушку примерно на уровне шеи, после чего, продолжая движение, резко крутанулся, впечатав правую ногу в оставшийся кусок.

От удара бутса деревяшку просто вырвало из земли, отбросив метра на три, я же, не теряя импульса, рывком метнулся в противоположенную сторону, взмахом кринка ещё в полёте рассекая другое бревно. Не очень, правда, удачно, потому как, зацепившись за обрубок одеждой, покатился по земле. В этот раз не помогло даже то, что при правильно выполненном рывке время как будто замедляется, однако через мгновение я уже вновь оказался на ногах и быстрым колющим движением пронзил ближайший столб.

«Вот здесь тебя, Антон, и порешили!» – отметил я свою очередную ошибку, обнаружив, что меч банально застрял.

Пафосно, как это делал в воспоминаниях Сазим, расколоть деревяшку на две части, просто провернув клинок, было мне пока что не по зубам, а потому следовало либо бросить оружие, либо попытаться как-то вырвать его. Впрочем, не будучи уверенным, что последнее получится, я просто отпустил рукоять и, отскочив назад, метнул два моментально выхваченных ножа в отобравшего моё оружие противника.

В верхнюю часть столба, якобы голову, с глухим стуком вонзился лишь один из них, в то время как вторым я банально промазал. Но так как по условиям тренировки, останавливаться было нельзя, тут же метнулся в сторону, прямо в движении складывая ручные печати, необходимые для чар «Огненного шара», и тут же метнул их в самое дальнее бревно. К сожалению, эти чары у меня какие-то дефективные, и бить ими прицельно на большие дистанции ну никак не получается. Судя по всему, виновата в этом моя бета-стихия огня, которая была образована с участием водного ядра, так что сгусток пламени приходилось класть навесом, а вместо взрыва чары расплескивались, словно наполненный жидкостью шарик.

Вот и в этот раз столбик хоть и занялся пламенем, но получился явный перелёт, и, чтобы поддержать атаку, я по очереди с двух рук метнул в него четыре ножа. Как ни странно, в этот раз попал, во всяком случае, четыре глухих, но смачных удара, с которыми лезвия вонзаются в податливую древесину, зафиксировал, в то время как сам уже избивал другое бревно.

Правая, левая рука, опять правая, удар горящей ладонью в условную грудину, вход в клинч с работой локтями, обход – и вот столб жалобно хрустит от прилетевшего в него колена, должного раскрошить рёбра противника в костяную труху. Но это ещё не всё, потому как я уже мчался на последнего врага, в то время как на правой руке закручивалась зелёная огненная воронка цветка «Мисахики».

Ну как «цветка»… Прекрасным раскрывшимся бутоном то ли какой-то розы, то ли орзидеи эти чары выглядели у того же принца Огамы, а в моём исполнении пока напоминали кривовато ощипанную ромашку. В бою мне просто не хватало концентрации на то, чтобы удержать визуальный образ заклинания, а без этого оно быстро дестабилизировалось, да и било куда слабее, чем я теоритически мог выдать.

С хлопком «Мисахика» выстрелила быстро распадающимся конусом, пронзая и с хрустом разрывая древесину столба. Оттолкнувшись в последний раз, я подпрыгнул и с разворотом отправил прямым ударом ноги верхнюю часть бревнышка в недолгий полёт, оставив торчать из земли невысокий огрызок с измочаленным чарами верхом.

Остановившись и отдышавшись, медленно осмотрел дело рук своих и недовольно поморщился. Пусть практически все столбики были так или иначе изуродованы и «побеждены», однако результат, на мой взгляд, был крайне неудовлетворительным. Меч так и торчал в практически целом бревне, да и попадание ножа в верхнюю его часть вряд ли можно было считать полноценным уничтожением цели. То же самое и с дальним столбом. Пусть он и был поражён метательными клинками четырежды, мне так и не удалось добиться ни одного «летального» поражения цели. И это по стоящей и неподвижной мишени, пусть даже диаметр бревна значительно меньше человеческого силуэта.

Ну а то, что сейчас он весело догорал, пожимаемый буйным зелёным пламенем, так то вообще ничего не значит, потому как мёртвая деревяшка не человек и тем более не чудовище, для которых сбить живицей огонь не составляет особого труда. Сражённое в рукопашной полено, оказывается, не сломалось, а всего лишь промялось в месте удара, а то, что его уже лизали язычки зелёного пламени – тоже не показатель.

Сазим, вон, в воспоминаниях выплесками живицы стволы в три обхвата от этого в пепел развеивал! И это настоящие, природные, живые и обладающие собственным током, а я созданный живицей чародея-деревяшечника столбик едва-едва опалил! Нет, обычному неодарённому подобным ударом руку, ногу, а то и голову сожжёт гарантированно! Проверял в начале года на обозревших артельщиках! Вот только у простого человека вообще сопротивляемость к чужой живице низкая, особенно к огненной! Так что это не показатель и гордиться здесь нечем…

Впрочем, солнце только встало, и ежедневная утренняя тренировка была в самом разгаре. Так что я, тяжело вдохнув, поплёлся извлекать меч, а затем, побросав обломки брёвен в отдельную кучу, направился к сваленному неподалёку пока ещё неповреждённому «инвентарю». Ровным брёвнышкам примерно двух метров высотой и двадцати пяти сантиметров в диаметре. Пятнадцать копеек за штуку, если покупать оптом у штатного чародея со стихией дерева, обеспечивавшего Академию подобной эрзац-древесиной, которая держалась два дня, а затем в течение суток распадалась в труху.

Ну а что поделать? Это у предков за пределами посада росли бесконечные леса – руби не хочу, а то, что осталось от тренировок, шло на обогрев жилищ и прочие нужды. Мне же уничтожать природу вокруг Академии и бегать каждое утро с топором в Запретный Лес всё равно никто не позволит! Так что с тех пор как я подсмотрел эту тренировку с брёвнышками в воспоминаниях из книги Марии, приходилось раз в несколько дней платить чужим дядям и каяться перед Ольгой Васильевной, что спускаю выделяемые мне карманные деньги всякую ерунду!

– Так вот зачем тебе брёвна понадобились… – раздался из-за спины голос моей опекунши. – Сам придумал или в книге своей подсмотрел?

Судя по всему, до этого момента она скрывала своё присутствие, и хрен бы я её обнаружил, не позволь она мне этого.

– Доброе утро, Ольга Васильевна, – поздоровался я, сбрасывая с плеча очередной сломанный столб. – В книге увидел.

Да. О книге и способе извлечения из неё нужной информации, я ей всё рассказал. Умолчав, правда, о то, чему на самом деле учит Мария, соврав, что это учебник по выживанию в условиях Полисов двухсотлетней давности.

Не, ну… У меня как-то язык не поворачивался сказать правду о книге! Отберёт ещё, сказав, что нечего учиться разврату, а потом ещё подшучивать будет! Да и стыдно как-то… Был бы мужик, а не реально красивая женщина…

Тем более, как-то узнав о появлении в моей жизни Алёнки, боевитая бывшая «Серая Невеста», несмотря на все мои возражения, начала углублять и усугублять обучение по своему профилю. Вот как можно поверить в то, что она «воспоминание» и своих мозгов у этой женщины нет, если теперь она торговалась со мной же! Два нужных исключительно ей воспоминания об интимной жизни каких-нибудь супругов или любовников из моего клана на то, что интересует меня! И ведь ещё перед всем этим заставляла меня пересмотреть со стороны, как я Алёнку… того! С объяснением ошибок, вроде высказываний: «Видишь? Ты не заметил, что девушка опять чем-то недовольна! Чему я тебя учила…» «А здесь ты поторопился, ублажая себя, но не смог доставить удовольствие ей, что при повторении может сказаться!» «Она теперь Бажова, у неё не было других мужчин, кроме тебя, и сравнивать ей не с чем, а потому ты поступаешь очень эгоистично, не воспринимая то, чему я учу, всерьёз! Была бы жива – уши бы тебе надрала за подобное отношение!»

А ещё Мария чуть ли не требовала, чтобы я немедленно передал её, то бишь книгу, Алёне. Мол, у неё талант, который я не вижу и потому зажимаю, а сам я бездарность, которую нужно учить реальным «телом». И вообще, книга предназначена в первую очередь для девушек, а я использую её не по назначению!

Естественно, я никому ничего не давал. Несмотря на все крики Марии. Вообще ничего не говорил даже Ольге Васильевне, если бы в один момент не понял, что без помощи взрослого и знающего чародея сам так ничего и не добьюсь. Только изуродую себя в погоне за сохранением и так никому не нужных тайн. Так что и «рывок», и «Мисахику» я плотно осваивал уже под приглядом опекунши. Что сразу же дало положительные результаты.

– Ну… в общем-то, полезный, хоть и устаревший метод, – произнесла учёная и, подойдя к измочаленному «Мисахикой» огрызку ствола, легко, двумя пальцами, выдернула из него длинную щепу. – Во всяком случае, есть прогресс…

– Да какой там прогресс?! – даже возмутился я, а затем расстроенно махнул рукой. – Топчусь на месте, в то время как все остальные идут вперёд! И Мистерион нас ничему путному не учит…

Как бы я ни старался, даже признавая за собой определённые успехи, мне было видно, как чуть ли не каждый день те, кто так или иначе занимаются с мастерами и инструкторами от кланов или от гильдий, уходят вперёд. Мы ведь теперь на первом курсе и не заперты на территории Академии. К кому-то приезжают в определённые часы, кто-то в те или иные дни сам отправляется домой или в куда-то ещё…

А как результат, ещё вчера проигрывающие мне во время общей подготовки сегодня либо не уступают, либо точно знают, как противодействовать приёмам, выуженным мною своими силами из Книги. В то время как Мария в последние дни совершенно не помогает, явно желая сделать из меня какого-то сексуального гиганта, перед которым чародейки будут растекаться, стоит лишь поманить пальчиком.

– Не спорь, – одёрнула меня учёная. – Знаю, о чём говорю. А на Эдичку тебе обижаться не стоит. Антон, поверь мне, ему сейчас, после смерти ученицы…

– Да знаю я, что у него проблемы с Княже…

– Ничего ты не знаешь… – тяжело вздохнула Ольга Васильевна, – точнее, не понимаешь! А я ведь вроде тебе рассказывала… Вспомни.

– Вы про его прошлое? – слегка надувшись, буркнул я. – Ну, про… погибшую группу?

– Ну да…

– Ладно, понял… – тяжело вздохнул я. – Не дурак.

После чего взвалил на плечо два новых столбика и потащил к освобождённым дырам в земле.

– Антон, я, собственно, чего пришла, – подошла ко мне Ольга Васильевна. – Твои тренировки – это очень хорошо, но…

– Но… – я остановился.

– Но я хочу, чтобы ты пораньше, – произнесла женщина, слегка приобняв, – ещё до весны, когда вас будут на это натаскивать, научился использовать чародейскую скорость. Я решила, что это необходимо, учитывая, что ты так быстро и успешно освоил уникальную технику движения своего клана. А потому сама научу тебя чародейской скорости, ведь иначе… В общем, боюсь я за тебя, Антон.

– Спасибо… – я честно не знал, что ещё ответить.

– Да не за что… – усмехнулась Ольга Васильевна, а затем, хитро улыбнувшись, хлопнула меня по плечу. – А начнём мы, как обычно, с теории!

«Не-е-ет!» – очень захотелось закричать мне, но я всё же сдержался.

* * *

Казалось, тихий стук, донёсшийся сквозь монотонный шелест ночного ливня, пробудил меня ото сна, но я даже как-то не сразу понял, что уже лежу с открытыми глазами. Три дня… три долбаных дня Ольга Васильевна, волей опекуна сняв меня со всех занятий, занималась со мной тем, что называется чародейская скорость.

О да! За прошедшие несколько суток я успел много раз поклясться Древу и Уроборосу в том, что до бесконечности буду в следующий раз ходить с девочками по выставке, терпя все… абсолютно любые их капризы! Лишь бы только не учить в следующий раз нечто «академически известное» с Ольгой Васильевной!

Я, признаться, раньше думал, что Политехническая Выставка – сосредоточие науки и знаний, а у них, оказывается, в каждом павильоне по куче ларьков. Мы как на представление цирковое сходили, на аттракционах покатались, так тут же у этих так называемых «друзей» куча дел образовалась. Даже Борислав куда-то отпросился… мол, позже ресторан запланирован, а тут срочное дело… А затем на меня взглянула бездна в глазах шести юных женщин, готовых тратить чужие деньги. И началось!

Я так не уставал, наверное, с конца прошлого года, когда был пик ускоренного школьного обучения. Казалось бы, чего тут сложного, посетив разнообразные павильоны в компании настоящих красавиц, зайти ещё и в торговые магазинчики кланов? Да, собственно, ничего, если бы со мной была только одна повелительница жизни! А в данном случае их оказалось как минимум четверо, только Алина не требовала к себе и своим покупкам дополнительного внимания!

Самой милой, понимающей, да и вообще, чудом и дриадой в этой обносящей прилавки за чужой счёт компании, была, конечно же, Хельга. Как-то так само собой получалось, что непонятный мне тяжкий труд сопровождения подруг сразу же превращался в удовольствие, стоило нам только остаться на какое-то время наедине. Самую же бездну мне совершенно внезапно устроила Уткина, которой вдруг понадобилось мужское мнение, чтобы купить плавательные принадлежности посереди осени!

Вот что я могу понимать в десятках разномастных дутых панталончиков различных колеров: до колена и совсем уж откровенных, до середины бедра. С разномастными рюшечками, бантами и ленточками, а то и совсем без них. Таких же дутых топах-блузах с высокими воротничками и практически с декольте, с маленькими и длинными рукавами, а то и на манер жилеток лишённых оных. Буквально полностью обшитых кружевами и пустых, но с аскетичным геометрическим рисунком.

Если бы не книга-Мария и практика с Алёнушкой – опозорился бы к подкорневым червям! Я ж подобное только в журнале «Игривые барышни» видел! Двадцатилетней давности. Том, в котором они ещё и слегка пупочек обнажали, а сам я в Аквитариуме, где подобные костюмы носят, не был! И тот же Термариум, вроде как особые элитные бани, мне тоже посещать не доводилось. А там, как поговаривают, клановые аристократки ходят почти в чем мама родила, в одних только «ленточках», почти ничего не прикрывающих, перед простым посадским мужичьём! Ну, если, конечно, это болтливое мужичьё имеет возможность заплатить за подобное удовольствие.

Постыдных «ленточек» Уткина, конечно, передо мной не примеряла. Однако во всех моделях, что демонстрировала Алиса, им – тем самым пупочком, столь возбудительно выглядевшим в старых журналах, – щеголяла так, словно ничего предосудительного в том не было. Да и вообще, появлялась из-за занавесок в очередном наряде Уткина с видом Княгини-победительницы, да ещё и под восхищённые её смелостью перешёптывания покрасневших подружек.

В общем, спасибо, что не только видел голую женщину, но и успел распробовать. Не опростоволосился перед барышнями недостойной реакцией и красной рожей, хотя, не буду скрывать, неудобство в штанах образовалось знатное, но для окружающих незаметное. Зато аленькая, как перезрелая помидорка, Хельга смотрела на меня с какой-то непонятной гордостью! А такая же пунцовая Дарья вообще старалась глядеть куда угодно, но только не на меня, и хотя и бурчала о том, что мы тут все непотребством занимаемся, но уходить не собиралась, а продолжала действовать на нервы.

Так вот, тогда вымотался я к моменту, когда мы завалились в ресторан, покруче, чем на самой тяжёлой тренировке. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я пережил за первые два дня, когда Ольга Васильевна вбивала в мою голову теорию о «чародейских скоростях».

Cтук повторился, доказывая, что он мне не приснился и это не наваждение, как, например, бывает, когда человек только проваливается в дрёму или наоборот практически проснулся, и в этот момент капающая из крана где-то на кухне вода кажется ему сродни громким хлопкам в ладоши прямо над ухом. Впрочем, стучали явно не в дверь моей комнаты… Скорее всего, во входную, с которой Ольга Васильевна ещё до моего появления в этом доме сняла шнурок от звонка, из-за того что в один отъездов Бояра Жумбурловича из Академии, он уломал её попробовать себя в роли временного заместителя директора.

В тот раз постоянные ночные визитёры, которым срочно нужно было решить какие-то очень важные, на их взгляд, дела, связанные с учреждением, и которые ну совершенно точно не могут подождать до утра, так доконали учёную, что она просто избавилась от сомой возможности дёргать за «этот проклятый колокольчик». Так и висит себе теперь красивая побрякушка, можно сказать, интерьер создаёт, а спать никому не мешает.

«Может чего случилось…» – подумал я, после того как снова донёсся настойчивый стук, но подав в уши живицы, услышал, как тихо хлопнула дверь в комнате на первом этаже, где в последнее время постоянно проживала гувернантка-горничная моей опекунши Маргарита Юрьевна.

Вообще-то, раньше Алёнка жила по соседству с ней, однако с изменившимся статусом, приняв мою фамилию, девушка, хоть и не забросила работу по дому, однако полноценной прислугой быть перестала, а потому переехала в небольшую комнатку на втором этаже рядом со спальней самой Ольги Васильевны. Впрочем, последнее совершенно не мешало ей фактически прописаться у меня как минимум на ночное время суток.

Хмыкнув себе под нос и мельком взглянув на часы, показывавшие без одиннадцати минут четыре, я притянул под одеялом обнажённое, горячее тельце тихо посапывающей во сне девушки и, покрепче приобняв, прикрыл глаза. Следовало как следует выспаться, так как мне ещё завтра предстоит бегать до потери пульса, нарезая кольца по полигону, а затем тащиться на теоритические занятия, потому как отгулы, выделенные мне опекуншей, благополучно закончились, и теперь предстоит как-то совмещать практические тренировки с нормальной академической программой.

– …Выяснила и только сегодня с трудом смогла до вас добраться! – донёсся с первого этажа до моих, всё ещё насыщенных живицей ушей, незнакомый женский голос, а вот ответ потонул в грохоте громыхнувшего за окном грома.

Впрочем, поспать мне так и не дали. Не успел я вновь провалиться в серебристый ирий ночных видений, как меня нагло вырвал из него вновь раздавшийся стук. Настойчиво, требовательно, костяшками пальцев, как умела, пожалуй, только Ольга Васильевна.

Крякнув с досады, я аккуратно, чтобы не разбудить Алёну, выскользнул из её объятий и из-под тёплого одеяла, накинул и запахнул халат, после чего, подойдя к двери, приоткрыл её, наткнувшись взглядом на хмурую и недовольную чем-то учёную.

– Антон, – сказала она, быстро осмотрев меня от босых ног и до хаоса на голове. – Буди Алёну, приведите себя в порядок, оденьтесь поприличнее, но по-домашнему и оба спускайтесь на кухню. У нас гости.

– Неужели те самые, которые хуже казанина? – криво усмехнувшись, фыркнул я. – Которые ещё «незваные».

– Скорее необычные, – всё ещё хмурясь, ответила опекунша. – И уж точно нежданные.

Сама учёная тоже выглядела не на все сто процентов, а внезапно поднятой ото сна, в ночнушке под шёлковым халатиком, слегка растрёпанная, с небрежно наброшенной на плечи пуховой шалью и в умилительно розовых тапочках.