Текст книги "Гарик Сукачёв и Бригада С"

Глава V. Духи

Только не путайте это понятие с парфюмерией. Ударение нужно ставить исключительно на букву «У». Речь идет о духовой секции группы «Бригада С». Идея привлечь духовиков в рок-группу у Гарика возникла не сразу. Сказалось прослушивание в 1984–1986 годах модных в определенной среде западных команд, которые использовали в своей музыке трубы, саксофоны и тромбоны. Можно считать, что та «Бригада С» с неповторимым для русского рока стилем появилась именно с привлечением «ду´хов».

СЕРГЕЙ ГАЛАНИН

Духами «болел» именно Гарик, а я был спокоен к этой теме. Саксофон – понятный инструмент, особенно для середины 1980-х, когда это был мейнстрим. Я был не против привлечения полноценной духовой секции, это позволяло экспериментировать со звучанием. Челяпова Гарик обнаружил в училище им. Октябрьской революции и привлек к репетициям. А потом Леня привел Марконю и Женю Короткова. С самого начала Челяпов практиковал игру на кларнете, это был основной инструмент. Потом в ход пошел сопрано-саксофон, а позже – тенор-саксофон. Он очень быстро освоил новые инструменты. Вскоре ребята привели Макса Лихачева. Кстати, до этого мы уже пробовали тромбониста из милицейского оркестра, который отыграл пару репетиций, но нам не приглянулся. А вот Рыжий сразу стал нашим человеком после поездки «Бригады С» в Ленинград.

Гарик хотел правильную музыку с применением духовой секции, но не так, как это звучало в советских ВИА. То, что сделал Иваныч, теперь эксплуатируется другими группами. Именно мы начали победоносное шествие духовых секций по Советскому Союзу, а потом по России. «Ленинград», «Ногу свело!», «Ляпис Трубецкой» и другие подобные команды – прямые наследники «Бригады С». Такую «пачку» – две трубы, тромбон и сакс – мы первые стали использовать по-рок-н-ролльному. Гарик предвидел развитие музыкальных тенденций.

Кузницей кадров стало музыкальное училище им. Октябрьской революции – теперь это Московский государственный институт музыки им. А. Г. Шнитке.

ИГОРЬ МАРКОВ (ТРУБА)

В «Бригаду С» я попал случайно. Началось с того, что я учился вместе с Пресняковым-младшим и общался с ним, тот был старше на два курса. А Леня Челяпов был на курс старше меня, он корешился с Пресней. В один из дней походит Леня и говорит: «Хочешь поиграть в рок-группе?» Я удивился этому предложению. Дело в том, что я вырос на классической музыке. Из рока слышал только «Машину Времени», «Воскресение», «Арию» и AC/DC. Даже не мог тогда представить, что в Москве существуют рок-коллективы и тусовка вокруг этого направления музыки.

– Давай попробуем ради прикола, – согласился я.

Дело было в начале ноября 1986 года, и Леня пригласил меня в какое-то кафе у метро «Сокол» на день рождения Андрея Кнышева – тому исполнялось 30 лет. «Я тебя познакомлю с нужными людьми», – заявил Леня. Встретились, долго искали в темноте и холоде это кафе. Все-таки нашли. Здесь познакомился с Гариком, Галаниным и Кареном Саркисовым. Шло мероприятие, меня даже представили так, что я будто уже играю в «Бригаде С». Кстати, я в тот момент не понимал, кто такой Андрей Кнышев. Именинник произнес тост: «За моих друзей, музыкантов “Бригады С”»! Гарик в ответ, смотря в мою сторону, сказал: «Мы с ребятами тебя тоже поздравляем!» То есть Сукачев заочно, еще до первой репетиции, определил меня в коллектив.

Моя первая проба как музыканта состоялась дома у Олега и Ираиды Сальховых через неделю после знакомства с товарищами. Состав коллектива был таким: Гарик, Галанин, Саркисов, Леня Челяпов, я и Евгений Борисович (Коротков). Перед репетицией мне сказали прихватить с собой еще одного трубача, и Женя согласился. Галанин воткнул басовку в стереосистему. Я до 16 лет так близко бас-гитару никогда не видел, так как был с детства окружен исключительно классическими инструментами. Прогоняли песню «Гады». Барабанов не было, и Карен отбивал ритм на каких-то коробках. Гитарист отсутствовал, так как Саша Горячев уже ушел из группы, а Кирилл Трусов еще не пришел. Еще пробовали «Сантехника» играть. Гарик смешно руководил духовой секцией. Когда нужны были наши подклады, он громко орал: «И здесь дудки пошли: гау! гау!» Кому больше всех понравилась репетиция и ее результат, так это Олегу Сальхову. В то время «Бригада С» дико перлась от музыки Madness, Matt Bianco и Kid Creole. Это неспроста – именно эти команды дали толчок Гарику для внедрения духовой секции в состав «Бригады С». Олег вручил мне в тот вечер кассету с записью Matt Bianco, чтобы я развивался в правильном направлении. Еще раза три у нас были репетиции у Сальховых, каждый раз они мне очень нравились.

А уже полноценная «репа» состоялась в начале декабря на базе в ДК МЭЛЗ. Тогда добавились Игорь Ярцев на барабанах и Кирилл Трусов на гитаре. Если смотреть на фасад здания, справа можно заметить маленькую дверку, в то время там находилось молодежное кафе. В глубине стоял небольшой комплект аппарата для репетиций. В начале 1987 года мы перебрались в ДК им. Горбунова, нам дали комнату на втором этаже. Весной Леню Челяпова забрали в армию, и на его место пригласили саксофониста Сергея Секретарева. В январе 1988-го мы переехали к Стасу Намину в Зеленый театр. Там и родились многие хиты.

ЕВГЕНИЙ КОРОТКОВ (ТРУБА)

С Марконей мы уже поигрывали вместе, что-то вроде диксиленда (одна из стилевых разновидностей традиционного джаза – прим. ред.). Как-то к нам подошел Леня Челяпов и предложил попробовать себя в рок-группе. Пришли на репетицию, нам начали давать советы, как играть. Тогда я сказал: «Ребята, мы сами будем придумывать партии для духовых инструментов». Гарик меня поддержал: «Они лучше знают, пусть делают!» Кстати, в дальнейшем именно я придумал духовую «пачку» в «Playboy» («Моя маленькая бэйба»). В месте, где Гарик делает модуляцию: «When you wanna to cry, I didn’t like it, my baby», у меня не получалась третья фраза. Тогда Леня Челяпов подключился к процессу и придумал, как это будет звучать. В песне «Бродяга» очень специфическое джазовое расположение аккордов – это тоже моя задумка. В создании многих аранжировок мне помогал Сергей Галанин. Все наше творчество – духовой секции в составе рок-группы – дало в то время хороший импульс для других исполнителей. На нас стали равняться. Зная, как мы играем, стали приглашать на записи. Например, популярный тогда исполнитель Сергей Крылов, группа «Зодчие» и многие другие. Везде звучат наши дудки.

Помимо джазового драйва, духи принесли в коллектив свой неповторимый лабухский жаргон. Все в группе стали использовать слова и выражения, характерные для их среды обитания. Как же это прелестно звучало. Например…

Лабух – музыкант.

Лабать – играть на инструменте.

Лажать – фальшивить.

Кочумать – прекращать, отдыхать.

Кочумай – прекрати, перестань.

Бемоль – большое пузо.

Бекар – отказ.

Башлять – платить.

Берлять – принимать пищу.

Берло – еда.

Кирять – выпивать.

Кирной – пьяный.

Хилять – идти.

Друшлять – спать.

Сурлять – справлять малую нужду.

Верзать – испражняться.

Киксануть – облажаться, ошибиться.

Мандула – любой музыкальный инструмент.

Ша`ра – халява.

Жмура ховать – играть на похоронах.

МАКСИМ ЛИХАЧЕВ (ТРОМБОН)

У меня был приятель, тромбонист, как и я, ему предлагали играть в «Бригаде С», но по какой-то причине он не захотел. Тем не менее мы были тогда такими безбашенными, что поехали за ними в Питер. У группы намечен концерт в ЛДМ. Обычно все играли и жили там же, в их гостинице. В тот момент духовая секция состояла из Лени Челяпова (саксофон), Маркони (труба) и Евгения Борисыча (труба). Приехав в Ленинград на поезде с сидячими местами, мы отправились в ЛДМ и поселились в номере у Маркони, он нас приютил на ночь. Посмотрели выступление «Бригады С». Потом меня отправили за пивом, тогда оно продавалось на разлив, и надо было приходить со своей тарой. Возвращаюсь, несу две трехлитровые банки в левой руке, одну на одной, правой сверху прижимаю. Зима, холодно и скользко. Увидев меня, Галанин воскликнул: «Это наш человек!» Почти сразу же мы познакомились с Олегом Сальховым – почему-то я ему сразу понравился. Он сказал: «Буду рад, если придешь в нашу команду. Замолвлю за тебя слово». Уже тогда я представился группе и сообщил, что играю на тромбоне. Меня сразу же позвали на первую же репетицию, которая состоится в Москве.

Позже я приехал в ДК Горбунова, там на втором этаже в зале хореографии уже была репетиционная база. Когда я зашел, группа только начала разучивать новую песню «Наследник эпохи». Мне сказали: «А ну-ка сыграй вступление!» И напели, как надо это сделать. Я его сыграл, тут же объявили: «Чувак, ты принят в команду!» Так получилось, что первые ноты во вступлении «Наследник эпохи» стали мои дебютом в «Бригаде С». Учился тогда в Гнесинском училище, окончил летом 1988-го и параллельно стал работать в группе.

Когда Олег Сальхов познакомил меня с «Бригадой С» в июне 1987 года, я уже застал эту замечательную гоп-компанию в полном составе. Увидел даже двух саксофонистов. Леня Челяпов уходил в армию, а на его место пришел Сергей Секретарев. Основным инструментом обоих был тенор-саксофон. Только Леня еще использовал кларнет, а Сергей – саксофон-сопрано в песне «Сантехник». Со временем у роуди (от англ. roadie; техники и другой персонал, сопровождающий музыкантов в поездках и отвечающий за подготовку концерта перед самим выступлением – прим. ред.) прибавилась еще одна забота: перевозка баритон-саксофона. Он больше и тяжелее тенор-саксофона, а использовался всего в одной вещи на концертах «Бригады С». Дело в том, что из тенор-саксофона невозможно извлечь тот неповторимый «пердящий» тембр, который есть в баритоне в композиции «Песнь о любви и гармони… и», где он перекликается со звучанием баяна Игоря Ивановича.

Сережа Секретарев продержался в группе ровно до того, пока не устроил показательный побег на Запад. Это произошло 17 июня 1989 года. По возвращении на родину его незамедлительно отправили в отставку. На американские гастроли в июле того же года мы полетели без саксофониста. Эти партии в программе были распределены между другими «духами» и клавишами Сережи Тененбаума.

13 августа 1989 года стало последним днем уже родной для меня духовой секции «Оркестра Пролетарского Джаза». Нет, все были живы и здоровы. Просто они ушли от Гарика вместе с Галаниным в новый проект «Бригадиры».

После этого перед Игорем Ивановичем встала задача воссоздать духовую секцию. Первым появился уже всем знакомый Леня Челяпов, он даже выступил на Фестивале мира в «Лужниках». Вернувшись из армии, он абсолютно органично влился в ряды «Бригады С». На первые, пока еще «фанерные» гастроли в Алма-Ату в конце августа с группой поехал новичок, Петя Тихонов из Гнесинки. Очень техничный и толковый трубач, который на многие годы остался работать с Гариком. Сначала в «Бригаде С», потом в «Неприкасаемых», а позже – в сольных проектах. В сентябре подтянулись Владимир Чекан (тромбон), он учился в Гнесинском институте вместе с Петей Тихоновым, и трубач Леша Еленский. Только Лелик ненадолго задержался у Гарика. Так что духовой состав образца 1989–1991 годов был таким: Леонид Челяпов (тенор-саксофон, кларнет, баритон-саксофон), Петр Тихонов (труба), Владимир Чекан (тромбон). Гарик сократил одну духовую человеко-единицу, посчитав, что на звучании всего коллектива это никак не скажется.

Глава VI. Навстречу успеху

1988 год начался с интенсивных репетиций на базе в Зеленом театре.

«Бригада С» делила комнату с группой «Николай Коперник». Ее возглавлял одиозный и неповторимый Юра Орлов. Вся гримерка была увешена зеркалами, у противоположных стен стояли барабаны: с одной стороны Игоря Ярцева, а с другой – Мити Цветкова. Дополнял это скромный аппарат и пульт «Электроника РМ-04» по кличке «Дружок». Так его ласково обозвал звукорежиссер Олег Сальхов, но восьми каналов для такой большой команды, как «Бригада С», явно не хватало. Когда репетиция заканчивалась, оба барабанщика заботливо прикрывали свои установки старыми театральными портьерами. График репетиций был строго расписан. Если «Бригада С» должна была закончить в 18:00, у дверей уже топтался «Николай Коперник» в полном составе, весь в нетерпении от предстоящего музицирования. Юра Орлов был порой резок в высказываниях и не признавал никаких авторитетов. Как-то в комнату пришел Стас Намин и стал на повышенных тонах что-то втирать Юре. А тот его просто послал по определенному адресу, причем резко и нагло. Последствий не было, Стас к Юре относился очень хорошо, конфликт был исчерпан. Именно в этой репетиционной комнате родилось немало хитов «Бригады С».

В начале года группу пригласили на передачу «Что? Где? Когда?».

Не в качестве «знатоков», а как участников «музыкальной паузы». Тогда, как, впрочем, и сейчас, трансляция шла в прямом эфире. Был еще жив Ворошилов, его вопли я запомнил надолго. Это был главный перфекционист на площадке – все должно было быть четко и слаженно. В преддверии съемок у нас спросили, есть ли у нас с собой фонограмма для выступления.

– Нет, мы не какая-нибудь попса, играем только живьем! – последовал гордый ответ Гарика.

– Странно, у нас на передаче так не принято, могут возникнуть проблемы со звуком.

– Все будет нормально, мы привезем свою аппаратуру.

Это был адский день. Стас Намин пошел навстречу Игорю Ивановичу. Для выступления из «закромов» нам выдали комплект аппарата «Динакорд»: звуковой пульт, несколько сценических мониторов, усилители, «обработку» и микрофоны. Мы погрузили добро в автобус в Зеленом театре, потом отвезли в Центр международной торговли на Пресне, где и проходили съемки. Как же мы замудохались это таскать! Нас было всего трое: Олег Сальхов, техник Юра и я. Особо напрягали неподъемный звукопульт и колонки для порталов. Наши ненормативные возгласы разносились эхом по всему зданию «Совинцентра».

В студии мы только успели все расставить и подключить провода. Даже толком не провели саундчек: нас постоянно поторапливали съемочная группа и диктаторские окрики Владимира Яковлевича. Мы переглянулись с Олегом, мысль была одна и та же: «Как бы не обосраться с выступлением».

– Ребята, идите погуляйте до начала эфира, посмотрите кусочек Запада на территории Москвы, – отправили нас.

Для некоторых из «Бригады С» это стало первым посещением «Совинцентра», хотя до этого группа и выступала там пару лет назад. Здание еще называли «Хаммеровским центром». Построили его в 1980 году для представительств западных компаний и проведения международных мероприятий. В оазисе ненашенской жизни мы сразу нашли себе забаву: подобно подросткам, катались в прозрачных лифтах вверх и вниз, иностранцы смотрели на нас как на сумасшедших. Потом сидели в одном из баров, цены в котором были совсем недемократичными для простого советского гражданина в 1988 году.

Группе досталась вторая «музыкальная пауза», исполняли новую песню «Не ходите за нами». Не спас звук во время прямого эфира даже такой волшебник, как Олег. Зато в архивах телевидения осталась видеозапись этого выступления.

Полноценный выезд на гастроли произошел лишь в марте. У группы появился новый директор. Стас Намин назначил на эту должность Олега Волобуева, бывшего спортсмена, друга Леши Белова из «Парка Горького». Он проработал в «Бригаде С», пока Гарик не решился обновить состав группы в августе 1989 года. Еще у нас случилось прибавление в лице Марио Лопеса Самальоа, которого определили администратором и первым помощником техгруппы. Замечательный компанейский парень, который стал душой коллектива.

Поезд шел в Липецк. Мы с Олегом Сальховым попадали в одно купе с Сергеем Крыловым и его женой Любой. Крылов тогда был в статусе поп-звезды местного разлива, его постоянно приглашали на все сборные концерты. Мы с ним до этого пересекались на программах Сергея Лисовского. В то время это было престижно как для попсы, так и для рок-групп. Сергей Крылов оказался на редкость веселым и коммуникабельным человеком. Пока мы добирались до Липецка, он рассказал несметное количество анекдотов и забавных историй. Какой-то человек-праздник с отличным чувством юмора, чем-то напоминал Карлсона из мультфильма: в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Да и на сцене смотрелся весьма органично, несмотря на лишний вес. Он стал довольно хорошим шоуменом для советской поп-сцены. Классно двигался, пел под «фанеру», публика его любила. В какой-то момент просто исчез со сцены и экранов телевизоров, что вполне естественно для поп-звезд того времени. Сейчас жив и здоров, сбросил лишний вес и является вице-президентом Всемирной благотворительной организации теоретиков профессионального модного секса.

«Бригада С» отработала семь выступлений в местном дворце спорта в пестрой компании: Сергей Крылов, группа «Рондо» (которую еще возглавлял Михаил Литвин – он вскоре уехал на ПМЖ в США), Татьяна Анциферова и… Игорь Тальков. «Рондо» в то время, подобно «Ласковому маю», имело два состава. Шла тяжба за права на название коллектива между Литвиным и Сашей Ивановым. В итоге победила молодость. Еще неоднократно гастрольная жизнь сводила «Бригаду С» с «Рондо» на просторах Союза. Потом Стас Намин пригасил их в свой Музыкальный центр. Саша Иванов и его команда начали записываться на студии SNC, и мы почти каждый день встречали их в Зеленом театре.

Все семь концертов – аншлаг. «Бригада С» выступала предпоследней, хэдлайнер – Тальков. Тогда я особо и не знал, кто он такой, а ведь после смерти он стал легендой… Вечером участники «праздника» собрались в люксе у режиссера, Смольного. Эдуард Михайлович – очень известный человек в эстрадной тусовке. В советские времена он организовал несметное количество концертов и театрально-эстрадных представлений, а еще являлся популярным конферансье и руководителем ВИА «Молодость». Как говорили коллеги: «У него чутье на таланты».

Поздно вечером мы с Олегом Сальховым решили разведать, кто чем занят. Идя по коридору, услышали смех и громкие разговоры. Открыли дверь, попали в номер к Смольному. Посредине стоял стол, вокруг него – человек пятнадцать. Под водочку и вино шла оживленная беседа.

– Кто такие? Откуда родом? Как зовут? – к нам обратился человек, похожий на Игоря Талькова.

– Мы из «Бригады С».

– Тогда заходите. Сейчас «штрафную» нальем.

Мы сели, нам «насыпали» по четверти стакана водки, мы залпом выпили. Посмотрели на участников застолья. Кого-то мы уже знали, а кого-то видели впервые. В центре всеобщего внимания был Игорь Тальков, он одну за другой рассказывал смешные байки из гастрольной жизни о тех временах, когда работал в вокально-инструментальных ансамблях в 1970–1980-е годы. Рядом лежала тетрадка, он иногда хватал ручку и что-то судорожно записывал, а через час заснул прямо за столом. Это потом Тальков стал трезвенником и рассказывал всем о вреде алкоголя, а на тех гастролях в употреблении спиртных напитков он себе не отказывал.

Не менее фееричным был наш отъезд из Липецка.

МАРИО (АДМИНИСТРАТОР «БРИГАДЫ С»):

Это были мои первые гастроли с «Бригадой С». Очень запомнился момент отправления поезда, когда сотни жителей города пришли попрощаться с артистами. Два вагона милиция взяла в оцепление. Под это дело наши «духи», Марконя, Евгений Борисыч и Макс, исполнили в тамбуре «Прощание славянки». Когда поезд тронулся и стал набирать ход, поклонники еще десятки метров бежали за ним и стучали в окна. Такого я еще не видел.

Итог поездки: музыканты «Бригады С» первый раз привезли с гастролей более или менее приличные деньги. Можно было гордо посмотреть на жену и смело сказать: «А ты мне все: “Бросай свой рок, иди на завод работай”!»

Глава VII. Первый выезд за рубеж, фестиваль «Музыканты за мир». Весна 1988 года

Выезд за рубеж для советского человека – уже событие, а уж первые гастроли…

В конце марта «Бригада С» встречается у входа в московское отделение союза композиторов – с нами хотят побеседовать перед поездкой.

Все прошло гладко.

5 апреля мы собрались на Белорусском вокзале в таком составе:

Игорь Иванович Сукачев.

Сергей Галанин (бас-гитара).

Кирилл Трусов (гитара).

Игорь Ярцев (ударные).

Сергей Тененбаум (клавиши).

Евгений Коротков (труба).

Игорь Марков (труба).

Максим Лихачев (тромбон).

Сергей Секретарев (саксофон).

Олег Волобуев (директор).

Марио Самальоа (администратор).

Олег Сальхов (звукорежиссер).

Александр Шаталин (техник).

Наталья Спиридонова (костюмер).

Нас было 14 человек – это как камерный оркестр или футбольная команда. Посадка в поезд, 18 часов пути – и мы в столице Польши. Для большинства из нас это было первое путешествие за границу.

ИГОРЬ МАРКОВ (ТРУБА)

Даже поездка в социалистическую Польшу уже была для нас культурным шоком. Мы с Максом Лихачевым, Серегой Тененбаумом и Игорем Ярцевым ехали в одном купе. С собой взяли запас портвейна, который распивали во время пути. Ночью пересекали границу, было очень волнительно. Чем запомнилась поездка? Встречей с забавными чуваками из Уэльса, с которыми мы выступали на одной сцене, и закупкой командой джинсовой «варенки». Потом как клоуны щеголяли в одинаковых джинсах и куртках.

Выйдя из здания вокзала, вся группа слегка опешила: перед нами возвышалась сталинская высотка, похожая на здание МГУ на Ленинских горах.

– Ха, как будто из Москвы и не уезжали, – посыпались комментарии.

Эта высотка, подарок СССР польскому народу, строилась с 1952 по 1955 год, ее высота – 230 метров. В 1988 году здание называлось «Дворец культуры и науки», теперь охраняется государством. А ведь еще в 2009 году глава МИД Польши предлагал снести здание, потому что это символ «советского режима». Хорошо, что не послушали.

Варшава удивила обилием небольших кафе и закусочных, где за приемлемые деньги подавали огромные порции вкусной еды. Повсюду, как и в Москве, ощущался рассвет кооперативных магазинчиков, хотя у поляков они существовали уже давно. Там можно было купить вещи западного производства, только стоили они примерно столько же, сколько на «черном» рынке в СССР.

Клуб «Hybrydy», в котором нам предстояло выступить 6 и 7 апреля, находился в самом центре города на улице Кневского, 7/9. Кстати, клуб существует до сих пор, только в качестве «ночного», да и улицу переименовали.

В городе нам место для ночлега не нашлось, отправили в ближайший пригород и разместили в каком-то пансионате, который очень смахивал на советский пионерский лагерь. Палаты (номерами их было сложно назвать) были на два человека. Душ и туалет – прямо по коридору. Но мы были рады и этому: группа не была избалована лимузинами и дорогими отелями. В город нас возили на микроавтобусе, иногда мы сами добирались от местного полустанка.

МАКСИМ ЛИХАЧЕВ (ТРОМБОН)

Помню, что мы жили в предместье Варшавы и добирались до города на электричке. Потом гуляли по центру, а вечером возвращались на ней же до нашей станции, шли по тропинке через лес к пансионату.

К нам в делегацию еще попал «чекист», которого поселили с Евгением Борисовичем в одну комнату. Человек вставал в семь утра, распахивал окно, начинал петь и делать зарядку, потом шел плавать в соседний пруд. Женя все жаловался, что он поспать не дает. Мы сопровождающего прозвали «комсомолец»: он был коротко стриженный, всегда бодренький и радушный. Концерты прошли нормально, мне понравилось. Когда ехали обратно в Москву, решили купить польской «газировки» в пластиковых бутылках по 1,5 литра. Ведь тогда у нас такое не продавали. Привезли домой «угощение» со вкусом «киви». Уже потом, в начале 1990-х, подобная гадость появилась и у нас.

Вечером 6 апреля у нас был заграничный дебют. Зал заполнен пестрой публикой, в основном от 15 до 20 лет. Маленькая сцена, на которой внушительный состав «Бригады С» терся задницами и локтями. С нами в одной программе выступали польские панк-команды Aurora и Armia. Если первые – это конкретно панк-направление, вторые отличались оригинальностью: они ввели в состав валторну, что очень необычно для этого музыкального стиля.

СЕРГЕЙ ТЕНЕНБАУМ (КЛАВИШИ)

Когда я только пришел в группу, слухи о наших зарубежных гастролях возникали каждый месяц. Это была и Япония, и Болгария, и еще что-то. Слухи появлялись до тех пор, пока в апреле 1988 года мы первый раз не поехали в Польшу.

Выступали в варшавском клубе «Hybrydy». Что осталось в памяти, так это такой эпизод: заходим с Галаниным в гримерку. Сидит поляк с дредами на голове и импровизирует на безладовом басу, выдает замечательный звук. Именно тогда я влюбился в этот инструмент. В Варшаве я познакомился с замечательной девушкой Ивоной, с которой поддерживал отношения много лет. Потом, уже в 1990-м, мы с моей первой женой приезжали к ней в гости. Ивонка тоже много раз приезжала в Россию, жила здесь и изучала русский язык. Я специально собирал для нее словарь сленговых выражений и ругательств.

На афише еще была группа Cyrff. Оказалось, что их оригинальное название – Y Cyrff, а в английском варианте The Bodies. Эти чуваки произвели на нас впечатление своим внешним видом: лысые головы, которые, казалось, были прилеплены сразу к туловищам. Они разговаривали друг с другом на странном языке, абсолютно не похожем на английский. Нам казалось, что он состоял только из согласных звуков. Выяснилось, что это были парни из Уэльса, которые пели и говорили на валлийском языке. Несмотря на несколько свирепый вид, они показали себя вполне милыми и общительными ребятами. Группа была создана в 1983 году и распалась в 1991-м, так как им не удалось добиться успеха, исполняя песни на родном языке. По музыке это были прямые последователи панк-направления, чем-то похожие на знаменитых The Clash.

«Бригада С» оба вечера отыграла как всегда на высоком уровне и понравилась припанкованной и отвязной публике в зале. Первый зарубежный экзамен был сдан. Впечатлений от поездки была масса, но хотелось большего, например выезда на Запад.

В Москве нас ждал фестиваль «Музыканты за мир» при участии Центра Стаса Намина и Советского комитета защиты мира. Была такая организация в СССР под присмотром ЦК КПСС, которая делала вид, что боролась за мир во всем мире. Анастас Алексеевич большой мастак устраивать подобные мероприятия. Как бы кто о нем ни отзывался, в моей памяти он остался как гениальный менеджер и организатор. Идея пришла к Стасу, когда его группа участвовала в благотворительном фестивале Japan Aid в Токио в декабре 1986 года. Там он познакомился с Питером Гэбриелом и Ховардом Джонсом. Питер Гэбриел поделился мечтой сделать нечто подобное в Москве. Спустя почти два года она была осуществлена. Пусть не так пышно и помпезно, как в Токио.

Мероприятие проходило на родной сцене Зеленого театра парка Горького. Выступления растянулись почти на месяц. Фестиваль состоял из трех частей:

1–8 мая – крупнейший фестиваль хеви-метала с участием популярных в то время российских «тяжелых» групп: «Александр Невский», «Кросс», «Коррозия металла», «Маркиза», «Гран-при», «Монолит», «Легион», «Сталкер», «Тайм-Аут».

13–15 мая – поп-рок фестиваль и фестиваль альтернативной музыки. Группы: «Бригада С», «Лотос», «Биоконструктор», «Николай Коперник», «Ночной Проспект», «Лига Блюза», «Центр».

Основной концерт прошел 27 мая. Ждали Питера Гэбриела, но по семейным обстоятельствам его поездка сорвалась. Дико популярного тогда Бой Джорджа по каким-то причинам не выпустили из Великобритании. С нашей стороны не смогли участвовать ранее заявленные «ДДТ» и «Калинов Мост».

Днем на сцену вышли «Александр Невский», «Парк Горького», «Группа Стаса Намина», «Николай Коперник», «Рондо», «Бригада С». Из зарубежных исполнителей была Мелани, которая еще в 1969 годы выступила на знаменитом Вудстокском рок-фестивале. Нам казалось, что она практически подруга Дженис Джоплин и живой представитель эпохи хиппи. Между прочим, в 1972 году журнал «Billboard» назвал ее лучшей вокалисткой в США. Гвоздем программы стал Ховард Джонс. Сейчас большинство любителей музыки даже и не знают, кто это. В 1988 году он был настоящей поп-звездой на пике популярности. Его клипы постоянно крутили на MTV и подобных музыкальных каналах.

Из интервью Ховарда Джонса для журнала «Сельская молодежь»:

«О КОНЦЕРТЕ В ПАРКЕ ГОРЬКОГО…

Для меня этот концерт был одним из самых памятных. Дело не только в том, что я впервые выступал в Москве. Главное, что мероприятие было задумано ради великого и благородного дела мира. Я понял, что для людей, собравшихся в Зеленом театре, этот концерт был не только развлечением, но и демонстрацией того, что искусство, музыка и, в частности, рок-музыка объединяют и сплачивают во имя добрых дел. Для меня было честью участвовать в этом мини-фестивале доброй воли, хотя в моем репертуаре и нет песен собственно о мире. Я всегда избегал этого слова: необходимо найти способ выражения, не используя клише и набившие оскомину термины.

О ПУБЛИКЕ…

Советские поклонники рока напоминают мне американскую аудиторию: столько же энтузиазма, живая, непосредственная реакция, желание поддержать любимого или понравившегося исполнителя. Ребята на концерте в парке Горького действительно получали удовольствие от того, что происходило на сцене и в зале. Я немного нервничаю, когда публика мне подпевает, так как слов не разобрать и царит невнятный гул, но стоило мне запеть битловскую “Hey Jude”, и московская аудитория поддержала меня, проявив незаурядные вокальные способности. Признаться, я терялся в догадках, как пройдет московский концерт, но после того, как я сел за рояль и окинул взглядом публику, напряжение спало. Я хочу вернуться и представить на ваш суд полную программу, показать свое шоу.

О СОВЕТСКИХ РОК-ГРУППАХ…

Мне понравились все группы, выступавшие в совместном концерте, но особенно пришлась по душе “Бригада С”. Прежде всего, мне близок и понятен дух их творчества, очень, по-моему, остросоциального. У них очень сильная духовая секция, которая не затерялась бы даже в Америке».