Текст книги "Введение в общую культурно-историческую психологию"

Глава 5
Народное мировоззрение

Наука считает, что народ наш сильно безграмотен в силу того, что не следит за новостями науки. Если оценивать знания кого-то по тому, что он не знает последнего, что придумал ты, то так любого можно сделать ниже себя. Но иногда стоит усомниться в собственном подходе, например, в принципе прогресса.

Оценки науки исходят из того, что самое лучшее – это самое последнее. Ведь последнее в рамках постоянного движения вперед, именуемого прогрессом, просто обязано быть самым лучшим, иначе вся теория неверна! И поэтому наука постоянно отменяет то, что нашла сама же. Что уж говорить про народную мудрость, которая была отменена самим фактом рождения современной науки!

Между тем, сама же наука постоянно показывает, что совершает бесконечное количество ошибок, и все современные ее находки уже завтра оказываются дичью и серостью. Оценивать их как самое лучшее, что есть у человечества, позволяет не действительная ценность научных находок, а лишь все та же теория прогресса: если человечество поступательно развивается от низших стадий к высшим, то все, что придумано позже, было прогрессивней, а значит, лучше предыдущего…

До этого существовали и другие мировоззрения, в частности, такое, что с легкой руки то ли Гримма, то ли Макса Мюллера было названо теорией древнего знания. Когда-то, в самом начале существования, человечество обладало единым знанием о мире и себе, которое постепенно было утеряно и теперь хранится в виде осколков в отдельных очажках, разбросанных по миру.

Теория эта лишь была названа немецкими романтиками, но само понятие о ней жило у человечества и задолго до них. В сущности, оно составляет самую суть христианства. Все первобытные народы исходят из простого правила, известного любому этнографу: так делали предки, так поступаем мы. И наш народ всегда знал, что старики-то помудрей нас были…

Эта мудрость объяснима и понятна: прямо сейчас думаешь и ошибаешься ты – один и не самый умный. Действительных прозрений, которыми можно было бы похвастаться, на долю обычного человека выпадает всего несколько за жизнь. А вот из деяний стариков помнятся как раз только такие прозрения. И поэтому кажется, что ничего, кроме них, нет. Время как бы сгущается и оказывается составленным лишь из деяний мудрости, поэтому кажется, что старики были мудрей…

Было ли при этом некое Древнее знание, я не знаю и утверждать не берусь. Безусловно, были и древние знания, которые обретались, а потом терялись. Но было ли Изначальное знание, принесенное в самые первые дни человечества, мне неведомо. Однако, это и не существенно в рамках такого простого исследования, что я делаю. Гораздо существенней, что за тысячи лет общественного существования наши предки, безусловно, накопили огромный опыт выживания в обществе, превратив их в бытовую мудрость и психологические знания. Их стоит понять и не забывать больше, потому что научная психология находится в детском возрасте по сравнению с этой мудростью.

А как найти эту мудрость? Она же невидима для всех, кто заворожен собственной исключительностью и зачарован иностранными словами, которых не понимает никто из старших! Пока психолог не обратит взгляд на собственный народ, он ничего не будет о нем знать, не сможет ничему у него научиться, да и вместо психологии будет знать лишь то, что говорят об этом слове американские психологические калеки… простите, коллеги. В этом тоже есть мудрость, потому что у американцев можно перехватить грант до получки…

Для русского психолога, ищущего, как выживать лучше и легче в современном мире, это может быть и выходом. Но для того, кто хочет понять психологию русского человека, ходить в русский народ необходимо, и неплохо бы этому обучать психологов в русских университетах. Правда, тогда придется уменьшить количество естественнонаучности и математики и добавить немножко истории, философии и этнографии. Опасно – поменяет лицо сообщества!..

Я не был членом сообщества, поэтому я начинал свое психологическое образование с полевых исследований, как этнограф или, точнее, как этнопсихолог. Лишь проведя семь полевых сезонов в деревнях Ивановской и Владимирской областей, где учился у потомков офеней – мазыков, я пошел в университет получать психологическое образование. В итоге у меня не было предвзятости, когда я общался с простыми русскими людьми, а при учебе я не подпадал уже под очарование силы, которая есть в резании лягушек и поливании слабым кислотным раствором статистических выборок.

Я учился, чтобы понять, что такое наша научная психология относительно того, чем живет русский народ. И могу сказать, что психологи наши подобны декабристам: страшно далеки они от своего народа, и узок их круг… Народ живет по иной психологии, чем изучают и преподают в университетах. И поэтому выбор между академической психологией и психологией культурно-исторической – не выбор между дисциплинами одной и той же науки. Это выбор между совсем разными науками, лишь случайно использующими одно и то же слово в своем названии. И это выбор мировоззрений.

Я не буду сейчас вдаваться в то, что у всего русского народа есть свои понятия о том, что такое психология, которые стоило бы описать и понять. А потом сделать предметом особой науки. Понятия эти по большей части неосознанные и не ставшие каким-то выделенным знанием, хотя в народе встречаются удивительные психологи, способные выживать в таких хищных сообществах, что и не снились нашим научным мудрецам! Но сейчас я расскажу лишь о тех народных знаниях, что мне удалось добыть как этнографу у мазыков. Лишь один пример народного понимания того, что мы называем мировоззрением. Но пример показательный.

Для начала я просто перескажу то, что уже писал в Общей КИ-психологии.

У мазыков, которые обучали меня русской народной психологии, не использовалось собственно слово «мировоззрение», зато было уже упоминавшееся мною выражение Вjдьма или Водма, производное от Водмfть – водить.

Водма – это то, что ведет тебя по жизни. Но если попытаться это объяснить, то Водма – это набор представлений, позволяющих видеть мир из определенной точки, именуемой Маковкой. Маковки Водм – это вершины мира, которые ты хочешь покорить и потому вырезаешь весь остальной мир из своего восприятия, сохраняя лишь ту его часть, которая ведет к твоей заветной мечте. В силу этого ты видишь эту часть мира, укладывающуюся в своеобразную дорожку или тропу, ярко и отчетливо, а вот остальной мир ты видишь только сквозь нее, то есть сквозь Водму.

В итоге Водма, в сущности являющаяся путем или способом достижения цели, оказывается тем, сквозь что ты видишь мир, мировоззрением. Как вы понимаете, смена цели меняет и мировоззрение, потому что для достижения иной цели надо выстраивать соответствующий ей путь, который проляжет сквозь иную часть мира. И тогда всё непроизвольно будет пересмотрено нашим разумом, чтобы создать способ, каким эта новая задача будет решена…

Как вы видели, психологи говорят о том, что мировоззрение может принадлежать как «социальной группе», так и личности. Это значит, что цель и путь к ней может быть как личным, так и избранным целым племенем или народом. И тогда этот путь-цель превращается в то, что не только ведет народ сквозь этот мир, но и в то, что плодит орудия достижения этой цели, которые и превращаются в культуру.

Водма или мировоззрение отличается от Образа мира, являясь лишь способом, как внутри этого огромного образа собрать все силы сознания в единый пучок для достижения определенной цели. Но при этом оно использует те образы, в которых отразилось восприятие мира, сложившись в его образ. Иными словами, Водмы-мировоззрения – это морщины на полотне Образа мира, по которым мы катимся к своим вершинам как по желобам… или карабкаемся как по горным склонам, если наши мировоззрения противоестественны.

В любом случае, именно мировоззрения являются основой всего того, что мы изучаем как культуру, поскольку любое культурное отличие рождается лишь тогда, когда человек ставит себе задачей получить нечто, выходящее за рамки его естественных потребностей как биологического существа.

А что выходит за рамки естественных потребностей? Человеческие желания. Об этом я тоже уже писал в «Учебнике самопознания»[4]4
  Шевцов А.А. Учебник самопознания. – Иваново: Издательское товарищество «Роща Академии», 2007.


[Закрыть]. И поэтому тоже воспользуюсь собственным рассказом, чтобы показать, как в основу мировоззрения ложится поток желаний или охота, которая и гонит нашу душу сквозь миры, создавая для выживания в них особые тела, которые мы теперь называем личностями.

Личность вся соткана из желаний и способов их удовлетворения. Даже если мы исключим из рассмотрения телесные потребности и душевные влечения и порывы, желаний этих неимоверно много. Мировоззрение – это способ, каким личность удовлетворяет свои желания! Вот чего не рассмотрели психологи. Точнее, чего они не досказали, когда говорили о том, что в основе мировоззрения лежит ценностное отношение. И ценностное и отношение означают одну простую вещь: я хочу то, что ценно. И отношение это всегда одно: отношение хотения.

Как в этом убедиться? Надо понять, какое мировоззрение имеешь лично ты. Как понять свое мировоззрение? Надо просто взять да описать его. Думаю, даже самые умные психологи, которые пишут о мировоззрении в словарях, очень смутно осознают свои собственные мировоззрения. И осознают они их лишь по-бытовому, скажем, в споре, когда надо закричать: мое мировоззрение не принимает того, что ты говоришь! Или: а у меня совсем другое мировоззрение! А еще лучше: как человек естественнонаучного мировоззрения, я должен заявить!..

Что дают нам подобные высказывания, которые в действительности являются чуть ли не единственными орудиями исследования мировоззрения, доступными русскими интеллигенту? То, что внутри мировоззрения есть не только желания, но и понятия о допустимости или недопустимости определенных способов их достижения.

Да, основа мировоззрения – поток желаний, Стремнина, как говорили мазыки. Но если ты живешь в обществе, тебе надо выбирать способы, которыми ты будешь удовлетворять эти желания. И не все способы, которые бы ты хотел применить, будут одобрены окружающими. Поэтому они дадут тебе по рукам или песочной лопаткой по голове, как это и происходит с нами с самого раннего детства. И тогда, когда ты обретаешь опыт боли, ты понимаешь: прямого пути к своим желаниям в мире людей нет. Надо искать тот мир, что тебе наиболее подходит.

И ты однажды уходишь из мира родителей в поисках своего мира, мира, в котором пути к твоим желаниям пролегают не через те допустимости, что и в мире родителей. Там тебе проще, там иной мир…

Так рождаются сообщества, то есть подмиры большого мира. С ними рождаются и способы, как видеть единый мир Земли иначе, чем другие люди, так рождаются мировоззрения.

Я не буду в этой книге рассказывать, как делать описание себя. Это уже написано в «Учебнике самопознания». Скажу только, что полноценным описанием личности является не описание всех желаний, а описание того, как вообще уложены в нас желания. Мазыки называли это мне Целеустроением, но существовали и иные названия. Сам поток желаний, как я уже говорил, назывался Стремнина, а работа с ним – Стремянкой.

Оба эти слова явно связаны с понятием «стремление». Стремянка же означает лестницу с подпорками. Образ лестницы или лествицы вообще часто использовался мазыками для рассказов об устройстве человека и нашей жизни. Очевидно потому, что это иное имя для пути, а самопознание – это путь.

Понятие Стремянки облегчает работу над собой, потому что в этом образе уже содержится понятие об определенных подпорках, а также об устройстве того, что мы изучаем. У стремянки, как и у любой лестницы, есть устремленные вверх, к какой-то цели, столбы или шесты, их называли тетивами. Тетивы указывают направление, в котором ты устремлен, и цель, к которой ты стремишься. Они как образ дороги, уходящей не вдаль, а вверх, к какой-то жизненной вершине, которую ты избрал достичь и покорить.

А поперек этих тетив, чтобы достижение стало возможным, пришиваются ступени. Они назывались грzдки или рядкb.

Грядами, как вы помните, зовут горные отроги. Это значит, что грядка – это маленькая горка, и каждая из них – маленькая вершина. Иными словами, если смотреть снизу, то каждая из целей-ступеней сама кажется вершиной, к которой ты устремлен. И только достигнув ее, ты понимаешь, что она была нужна тебе лишь затем, чтобы добраться до более высокой цели…

Обычно человек карабкается по ступеням жизненной лестницы, видя только те задачи, что прямо маячат перед его носом. В этом и есть суть мировоззрения или Водмы. Но если задумываешься о самопознании, то задашься рано или поздно и вопросом: ради чего я живу? И вот тогда образ стремянки сильно поможет, потому что покажет, что все те цели, что окружают тебя роем зудящих и погоняющих оводов, в действительности уложены в какую-то последовательность. Жесткую последовательность, если уж быть точным.

Никаких самостоятельных целей, не связанных с тетивами целеустроения, у нас не бывает. У нас, то есть у меня. Мои цели, цели Я жестко увязаны, так что тетивы звенят от напряжения. Но среди них попадаются такие, которые вы никак не можете связать с остальными, хотя и достигаете.

Это вполне могут быть в вас чужие цели. Цели из сумасшествий, или западков, как это называли мазыки. Иначе говоря, цели или желания, привнесенные в ваше сознание другими людьми помимо вашей воли.

Как это происходит, я подробно описал в книгах, посвященных очищению. Поэтому сейчас скажу лишь то, что все ваши цели надо проверить на то, ваши ли они. И если вы задумаетесь, то чужие стоит убрать. По крайней мере, если вы живете ради самопознания, то есть познания себя, а не других.

Соответственно, и в мировоззрении нашем могут быть чужеродные вкрапления, которыми нас наградила, к примеру, наука. И мы их используем не для того, чтобы действительно так видеть мир, а чтобы защищаться от тех, кто навязывает нам свое видение. Мы просто в их присутствии произносим правильные слова, и хищники засыпают, переставая видеть в нас чужих.

Эти чужеродные части есть в нашем сознании и мировоззрении, но нельзя самому себя очаровывать ими, допуская, что они есть ваше мировоззрение. Надо дать оценку и осознать собственное отношение к подобным частям того, что считали своим мировоззрением. И вы увидите, что в одной части себя вы вполне определенно сомневаетесь в том, что говорите, но нисколько не сомневаетесь в том, что это надо говорить, когда рядом есть те, на кого это действует.

Это защитная оболочка вашей души, а не мировоззрение.

И есть другая часть мировоззрения, собственно Водма – то, что ведет вас по жизни. Оболочка защищает именно ее, позволяя вам, несмотря на давление общества, достигать именно своих целей. Почему Водму надо защищать и даже скрывать от других? Потому что, узнав про то, что вы действительно хотите, они могут помешать вам, навредить. Так кажется.

В действительности же, мы скрываем Водму от посторонних глаз, потому что в ней выражаются не просто желания, а желания вашей души. Они составляют Сердце Водмы. И удар по ним – это удар по вашей душе. Это больно.

Мы прячем свои Водмы и рассказываем о них только самым сердечным друзьям именно потому, что у Водм тоже есть сердца. И Водма, как это ни странно прозвучит, есть путь с сердцем, как говорил Кастанеда. Думаю, он вкладывал в это совсем иной смысл, но он определенно чувствовал, что в этом выражении есть сила. Вся сила, которая движет нами по жизни, живет в Сердце моей Водмы. Именно поэтому я прячу свое настоящее мировоззрение от других и закрываю его защитным мировоззрением, мировоззрением напоказ.

Для того, чтобы у прикладного психолога появилась хотя бы начальная возможность исследовать такое психологическое понятие как «мировоззрение», он должен разделить этот большой и запутанный предмет на более простые части. Первая из них – защитное мировоззрение, мировоззрение напоказ. Вторая – мое действенное мировоззрение, или Водма. Третье – Сердце Водмы, или желания моей души, ради которых я избираю, а точнее, изыскиваю миры, в которых моя душа сумеет достичь совершенства.

Глава 6
Мое мировоззрение

Я не стал разыскивать, что говорят о мировоззрении социологи и культурологи – для них это понятие еще не стало общепринятым. Тем не менее, сделанное мною описание понятия достаточно обширно, чтобы попробовать вглядеться в то, как оно уложено в моем собственном сознании.

Я произношу слово «мировоззрение», вглядываюсь в себя и понимаю, что за ним нет содержания. Вернее, я вижу, что знаю это слово, но не более того. Первое, что выскакивает из меня: конечно, я знаю, мировоззрение! И тут же приходит приводящее меня в замешательство ощущение, что я знаю слово, но не знаю, что такое мировоззрение. Что-то во мне начинает метаться и предлагает быстро сказать: мировоззрение – это система взглядов и представлений…То есть сдаться науке или общественному мнению.

В следующий миг я осознаю, что помехой для понимания как раз является это гнусное простонаучное словечко «система». Именно оно мешает мне, перекрывая, точно пробка, пути понимания. Взгляды и представления могут относиться к чему угодно, мировоззрением их делает именно то, что спрятали за этим языковым сорняком, который охотно предлагает использовать себя во всех тех случаях, когда надо подумать, но не хочется.

В сущности, все эти «системы», «рефлексы» и «психики» – патентованные лекарства от разума, что-то вроде косячков с травкой, которыми ученые дурманят себе мозги. Единственное, что дает использование простонаучья – это ощущение спокойствия. Налетел на провал в неведомое, испугался, судорожно выкурил косячок, пожадал, как говорили мазыки, и вот над пропастью появилась заплатка: здесь нет мин, рыбы и неведомого. Здесь все просто и понятно: система!

Простонаучье – это великая сила…Она способна побеждать неведомое, страх и бесконечность…Священная плесень научного сообщества, взращиваемая огромным числом одурманенных прогрессом религиозных фанатиков, чтобы вводить себя в состояние легкого транса, в котором их может посетить Учитель, а может и Бог…

Я не могу понять, что такое «мировоззрение», иначе как через привычные словосочетания, которые использую в действительной жизни, чтобы управлять либо чужим поведением, либо своими состояниями. А какие словосочетания мне известны? Я всматриваюсь в свое сознание и обнаруживаю, что их совсем немного – очевидно, что слово это еще новое в русском языке и не обросло значениями.

Но я точно использую выражения: мое мировоззрение не позволяет мне…Его мировоззрение допускает…В рамках моего мировоззрения это возможно или невозможно…У него прогрессивное или отсталое мировоззрение. Наверное, вспомнится что-то еще, но и из перечисленного можно сделать кое-какие выводы.

Мировоззрение ограничивает меня и предписывает, что допустимо, а что недопустимо. Это, безусловно, набор взглядов, и допустимы или недопустимы именно они. Значит, мировоззрение – это не просто способ видеть мир. Оно вообще не имеет отношения к миру и его видению.

Мировоззрение, с психологической точки зрения, – это выбор, какими взглядами пользоваться. Но как можно пользоваться взглядами? И что такое взгляды? Безусловно, что взгляды – это образы. В нашем сознании просто не бывает ничего иного, кроме образов. При этом образы, по сути, бывают только трех видов – образы вещей (самая большая из которых – мир), образы действия и образы себя. Но об этом я намерен говорить особо в другой работе.

Разум, обеспечивая выживание в этом мире, создает его образ из образов всего, что его заполняет, и использует их для того, чтобы научить меня выживать в этом мире. Для этого он берет образ меня и учит его действовать в образе мира. А потом применяет лучшие из образов действия в настоящем мире. Что из этих образов оказывается взглядами?

Как мы понимаем, взгляды предписывают, как относиться, то есть действовать, но взгляды не могут быть простыми образами действия, потому что такие образы уже есть, и они просто образы того, как надо действовать в тех или иных условиях. И ты просто действуешь, когда попадаешь в эти условия. Действуешь, и больше ничего.

Взгляды же нужно иметь, а можно высказывать. Более того, взгляды вообще создаются для того, чтобы их высказывать! Мировоззрение иначе может быть названо жизненной позицией, то есть отношением к чему-то. Точнее, мировоззрение состоит из множества таких «позиций», то есть отношений.

Но естественному человеку не нужно иметь отношение. Когда он голоден, он ест, когда его жизни угрожает опасность, он спасается, а не встает в позу и не излагает себя. Мировоззрение возможно лишь в обществе, потому что оно ничего не может изменить в мире-природе. Там его просто сожрут вместе с носителем, поскольку оно ни на что не может воздействовать, кроме своего хозяина, человека, попросту замедляя его. Иметь мировоззрение или отношение к чему-то там, где надо жить мгновенно – увидел-сделал, – вредно, как путы на ногах.

Мировоззрение, отношение и вообще взгляды не действуют на природу, зато действуют на человека. Значит, они рождаются и живут только в мире-обществе. И вот там они неожиданно оказываются действенны, потому что способны менять этот мир. Гуманистическое мировоззрение вкупе с мировоззрением демократическим коренным образом изменили современный мир, то есть общество. И продолжают его менять, управляя множеством людей.

Причем мы говорим: современное демократическое мировоззрение коренным образом изменило наш мир, – понимая, что меняло оно лишь общество, но при этом не в силах избавиться от ощущения, что меняет оно и землю. Просто потому, что земля тоже изменилась за последние века. Конечно, меняли её люди, то самое изменившееся общество. Но меняли они её только потому, что сменилось мировоззрение.

Значит, наше мировоззрение – действенное орудие творения миров. Кто же действует? Не тела.

Телам нет дела до мировоззрений. Им достаточно образов действия. Но нельзя сказать, что действуют и души. Души, безусловно, требуют от нас чего-то – а именно, чтобы мы меняли мир, создавая для них те условия, в которых они будут чувствовать себя хорошо. Мировоззрение – вообще душевный выбор. Иметь его мы можем только по этому выбору и всегда выбираем из множества возможных именно то, что больше нам по душе.

Но души снаружи мировоззрений. Они выше их и используют, как орудия, почему и меняют время от времени.

Действует нечто посередине между телом и душой, нечто внутри мировоззрений. А поскольку мировоззрения – это орудия творения обществ, значит, действуют наши общественные тела – личности. Именно они-то и ведут себя в соответствии с тем или иным мировоззрением. Ведут сквозь миры, которые творят, то есть сквозь общества. Так рождается поведение.

Тут невольно вспоминается мне понятие Водьмы – образа жизни, который я избираю как путь к своей давнишней мечте, образа, который ведет меня сквозь миры.

Что такое Водьма? Как вы помните, это осмысление Стремнины – потока собственных желаний, – приложенное к внешним условиям. Но Стремнина – это не просто поток желаний, это поток душевных устремлений, накладывающихся на телесные потребности. Дикое сочетание противоречивых начал, разрывающих меня на части, будто я привязан к двум бешеным коням.

Усредняющая их усилий называется Стремянкой – это лестница, ведущая к тому, что я хочу достичь в этой жизни. Иное название ей – целеустроение. Водьма – это часть Стремянки, в которой скрыты душевные порывы.

Водьма – это то, что хочет достичь душа, то, к чему она меня ведет. И это путь, которым она хочет, чтобы я шел. Путь душевного выбора. Он почти невозможен, потому что ему мешает с одной стороны, стремнина моих желаний, с другой – общество, которое требует от меня определенного поведения и навязывает мне свои ценности. Поэтому я непроизвольно выстраиваю для себя такие пути, которые возможны с учетом всех условий, помех и сложностей. Стремянка или целеустроение – это наш действительный путь по жизни. Иначе в этом мире не выжить и не прожить к своим целям. И сколько бы мы ни мечтали в Водьмах, на деле имеем одни Стремянки.

Но душа не хочет примириться с требованиями разума, ей не хочется терпеть, торговать собой, применяться, и она создает образ идеального пути, пути мечты. Так, как мечтает душа, в этом мире прожить нельзя, так можно жить только в мире душ, на Небесах. Но очень хочется. И вот мы творим то, что соответствует нашим мечтам, как мечту об образе жизни, который ты хочешь достичь.

Так рождается то, что сейчас принято называть мировоззрениями, а мазыки называли Водьмами. Так рождаются «системы взглядов», которые нужны, чтобы можно было о них заявлять другим как о своих представлениях о том, каким должен быть мир людей, и за которые можно идти на смерть, потому что жизнь тела ничто по сравнению с мечтой души.

Мое мировоззрение – это сон моей души, в котором она пытается вспомнить, каким должен быть тот единственный и настоящий мир, из которого она провалилась в этот мешок для воплощения…