Текст книги "Заговор драконов"

XI

Я нашел в архиве досье Глосина, пытаясь определить, где и когда он стал работать на Го Нура. Судя по всему, он не был опытным агентом.

Досье помещалось на одном кристалле. В нем содержался перечень тех статусов, которые он имел на протяжении всех предыдущих пробуждений. Единственное, что мне показалось интересным – на 151 уровне он воспроизвел в своих текстах несколько идей, характерных для 148 уровня.

Такого рода заимствования сразу бросались в глаза, поскольку ментальная атмосфера каждой ступени была сугубо индивидуальной. В остальном досье было самым обычным. Досье передавались персоналом Пещер Сновидений на следующую ступень сразу же после впадения сущности в Исцеляющий Сон. Это позволяло заранее изучить особенности того, кто пробудится, и определить его место в иерархии.

Ближе к середине дня мне по универсальной связи позвонил Аркус.

– Мы еще раз допросили пленного, – сказал он. – Он назвал имя бога.

– Что-нибудь знакомое?

– Боюсь, что нет. Его имя Девиран.

– Я хочу поговорить с пленным.

– Когда тебя ждать?

– Уже иду.

Пленник был весь в поту и дрожал. Встать он не мог. Обрубок руки нервно подрагивал. Когда мы с Аркусом вошли, он приподнял голову, и в его глазах я увидел ярость.

– Я должен был убить тебя, – прохрипел он. – Но ты победил.

– Кто послал тебя?

– Я скажу тебе, потому что ты воин. Его имя Девиран. Он твой враг, и он непобедим, потому что на его руке черный перстень.

– Почему он хочет моей смерти?

– Ты сам открыл ворота, и он увидел тебя. Он знал, что ты его не видишь, потому что вы можете смотреть только в разных направлениях. Поэтому он послал нас убивать.

– На моей руке тоже черный перстень. Значит, и я непобедим…

Подобно молнии озарила мой мозг догадка. Мы с Девираном можем смотреть в разных направлениях. Для каждой фигуры на доске видимыми являются только те клетки, которых она может достичь. Значит, если я видел фигуру на a4, находясь на с3, я выступаю в роли синего коня.

Раненый привстал на деревянном лежаке, улыбнулся, глядя мне прямо в глаза, и произнес:

– Девиран непобедим, потому что он – дракон.

Потом он упал и забился в судорогах. Мы наблюдали за тем, как жизнь покинула его тело. Через половину тика он умер.

– Что значит его последняя фраза? – спросил я Аркуса.

– На нижних ступенях популярны мифы о том, что невозможно победить дракона. Я имел честь сражаться на состязаниях с Го Нуром. Это действительно очень трудно сделать. Но в Аду нет ничего невозможного.

– Хорошая поговорка, – согласился я.

– Знаешь, мы через пару дней отправляемся на Западное плоскогорье. Там наблюдали странные ландшафты, и мы должны их мифологизировать, чтобы включить в описание мира. Хочешь пойти с нами?

– С удовольствием. Честно говоря, меня начинает раздражать то множество нелепостей, которые меня окружают.

Вечером Го Нур лично связался со мной и попросил о встрече.

– Где-нибудь в кафе, – сказал он.

– В клубе «Космос» подходит?

– Лучшего места не придумаешь.

– Тогда на закате солнца.

– До встречи.

Меня снова поразил медный звук его глубокого ровного голоса. Платон-дракон-неплохая дразнилка.

Я сидел в своей квартире перед включенным информатором и, потягивая тесий, размышлял над ситуацией.

Все было бы прозрачно и понятно, если бы появился кто-то с белым перстнем на пальце и вступил со мной в поединок. Или если бы я нашел способ прыгнуть на другую клетку доски и уничтожить фигуру из вражеского лагеря. Но ни то, ни другое не происходило. По-видимому, последние события не имеют прямого отношения к шахматной партии, в которой я был синим конем. Отбросим ностальгию Платона по одному из своих Сновидений. Мой Перстень заставлял этих двух драконов вертеться на орбитах вокруг меня. Значит, если Девиран прикончит меня, то Го Нуру достанется Перстень. А зачем Перстень Го Нуру? И означает ли что-нибудь то, что они оба драконы?

К вечеру на небе засветилось знамение в виде синей извилистой линии, пересеченной зигзагами. В соответствие с толкованиями это означало, что следует ожидать крупных изменений в руководстве управления повседневностью. Во всяком случае, так вещали дикторы. Завтра я поручу Алефу проверить это толкование неба. Хотя зачем? Судьба Гарриаса, имевшего связь с самцом-караноидом, по-видимому, была предрешена и без этого знамения.

Го Нур заказал столик в отдельном кабинете с видом на небольшой садик. Довольно редкий пейзаж в городе этой ступени.

У меня было гадкое настроение, я заказал бокал сагры, потом хорошего вина и, когда пришло время для первого блюда – печеных ящериц, был уже немного пьян.

Го Нур молча уплетал салаты, которые заказал в фантастических количествах. Когда чувство голода отступило, он поднял на меня свои желтые зрачки с зелеными щелками и изрек:

– Мне очень жаль, что так получилось в ходе эксперимента.

– Не стоит. Было даже приятно вспомнить навыки фехтования.

– Я хотел обсудить общую программу всех экспериментов. Поскольку мы не можем из-за отсутствия оборудования провести все те опыты, что описаны в найденной рукописи, нам необходимо использовать собственные идеи.

– Интересно.

– Мне хочется выяснить все свойства этого Перстня. Я слышал, что одного желания его обладателя оказывается достаточно, чтобы оказаться на другой ступени и именно в том месте, где ему следует находиться в данный момент. Мне описали, как ты отпрыгнул в сторону от копий, которые еще не были брошены.

Я решил играть человека, не подозревающего, что его водят за нос.

– Такое случалось и раньше. Меня смутило, что Перстень сделал меня видимым с других ступеней. А то, что тринадцать чудовищ попытались убить меня, свидетельствует о том, что не только обладатель Перстня способен перемещаться со ступени на ступень, а и все те, кого он вознамерится послать впереди себя. Следовательно, Перстень является устройством, сходным с механизмами Пещер Сновидений. Правда, в отличие от них, он способен устанавливать мосты не только с ближайшими двумя ступенями Ада.

– Чаша Грааля оказалась ключом к Перстню, – сказал Го Нур.

– Ключом только в одну сторону. Необходимо найти ключ, чтобы дверь открылась в другую, и тогда я смогу быть не просто пассивным наблюдателем происходящего.

– Я думаю, эта дверь может быть открыта с помощью любого кристалла связи.

Я внутренне напрягся, но постарался не выказывать своего интереса. Вытерев руки об салфетки – ящерицы были на удивление хорошо приготовлены сегодня, – я потянул за цепочку, на которой висел кристалл Моргульского и спросил:

– Вот такого?

– Например, да.

– Какой кристалл ты хочешь использовать?

– Хочу испробовать твой, потому что кристалл обладателя Перстня должен быть особенно эффективен.

– И таким образом мы будем перебирать все попадающиеся под руку предметы?

– Есть причины, по которым я выбрал именно кристалл индивидуальной связи в качестве ключа. Если ты не прикасаешься к нему пальцами, то человек, для связи с которым он сделан, ничего не ощущает. Но ты получаешь возможность, благодаря силе Перстня, вступить в контакт с любой сущностью Ада. Идея этого эксперимента была описана довольно давно. Просто я в последние дни пересматриваю архивы.

– Наверное, есть еще какие-то эксперименты? – спросил я.

– Конечно. Например, можно попробовать передать Перстень кому-то другому. Поскольку ты назван его обладателем, тебе ничего не угрожает.

Принесли второе блюдо. На сей раз вулканическую рыбу. Я с удовольствием ел и искренне забавлялся. Забавно было видеть, как Го Нур неуклюже, но настойчиво пытается добиться своей цели. Я уже не сомневался, что он хочет почувствовать Перстень Сатаны на своем пальце. И, вероятно, он хочет этого, потому что знает, что нужно делать. Эти эксперименты нужны только для одного – убрать меня.

Оставалось непонятным участие во всем этом боевой группы 14. Скорее всего, Го Нур дал им задание охранять меня. Но когда потребуется убить мою скромную особу, он не задумываясь уничтожит и боевую группу. Конечно, руками кого-то третьего: старушки или генки вполне подойдут для этой роли. Зато никто никогда не заподозрит, что Го Нур является инициатором наших смертей.

– Го Нур, в чем состоит твоя цель?

– Цель?

– Почему тебя так интересует именно Перстень и совсем не интересуют, например, ландшафты.

– Ландшафты?

По тому, как он об этом спросил, я понял, что в этом что-то есть.

– Да, именно. Послезавтра утром я надеюсь отправиться с боевой группой четырнадцать на Западное плоскогорье. Поохотимся на рапаков, наловим вулканической рыбки, понаблюдаем ландшафты…

– Я против того, чтобы ты отправлялся с этой группой. Задание достаточно опасное.

– Надеюсь, не более опасное, чем эксперименты, описанные в подделанной рукописи?

Я насладился реакцией собеседника повторил вопрос:

– Чего ты хочешь, Го Нур?

– Ты невыносим. Тебе всюду мерещатся заговоры…

– Может быть, я знаю, что не дает тебе покоя, – сказал я. – Ты прожил здесь уже девяносто тысяч дней, у тебя осталось мало времени на решение некоторой задачи…

Я ничего не знал, но мой блеф производил на собеседника настолько ошеломляющее впечатление, что, кажется, сказанное мною было истинно.

– Ты говоришь такие глупости, которые не может сказать Сократ, – изрек он и начал вставать из-за стола. Но рукоять его меча зацепилась за тяжелую столешницу и он снова сел. – Я должен идти.

– Подумай, Го Нур. Ведь, возможно, мы преследуем одну и ту же цель.

– Мне кажется, дело именно в этом. Мы преследуем одну цель, – сказал он. – Только я знаю, как использовать волю к Власти, а ты нет.

– Подскажи мне, Го Нур, если думаешь, что знаешь.

– Ад – только часть мира. И владеть всем миром означает иметь Власть. А двигаться к этому состоянию означает иметь волю к Власти. У тебя нет этой воли. И никогда не было. Но Власти ты хочешь не меньше, чем я, Сократ. Ты хочешь, но не двигаешься к своей цели, а я хочу двигаться. И двигаюсь.

– Да, ты ведь уже стал начальником управления. Большой скачок в карьере, – усмехнулся я.

– Ты глуп, Сократ. Ты так ничего и не понял.

– Я рад, что мы расстаемся, утвердив наши представления друг о друге.

Он почти выбежал из-за стола. Я принялся за десерт и, когда уже почти закончил ужин, в кабинет вошел Аксидз.

– Приятной трапезы, Сократ.

– Спасибо, Аксидз. Присоединяйся.

– Мы видели Го Нура, который выбежал отсюда, словно ошпаренный. Вы поссорились?

– Как может простой человек поссориться с главой Управления? – спросил я.

– Ну, перестань, Сократ. Мы же друзья.

– Го Нур хочет завладеть Перстнем, – сказал я, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника.

– Тебе грозит опасность? – спросил Аксидз.

– Думаю, она грозит всем нам. Потому что Го Нур, похоже, ни перед чем не остановится.

Он помолчал.

– Мы решили выдвинуться в Западные горы завтра вечером. Ты идешь с нами?

– Да. Иду. Хотя Го Нур не хочет, чтобы я в этом участвовал. Но это мое собственное решение, а я не его подчиненный. Другой вопрос, что он может отменить эту экспедицию.

– Го Нур никогда не отменяет своих приказов.

– Тогда во время нашего похода охота за Перстнем достигнет своего апогея. Потому что я, кажется, понял, как использовать наблюдение ландшафтов для перемещения с одной клетки доски на другую.

– Мы возьмем много оружия.

– Это не помешает.

Мы заказали еще вина и провели вечер, беседуя о мироздании.

XII

Утром меня разбудил Моргульский, с громким шумом появившись из кристалла. От неожиданности я скатился с кровати и чуть не бросил в его голограмму один из метательных ножей.

– Не верю своим глазам. Сократ испуган.

– Если можно назвать испугом падение с кровати… – проворчал я.

– Ну ладно. У меня новости. Го Нур приглашает тебя принять участие в экспедиции на Западное плоскогорье. И еще одна. Начат подбор кандидатуры на место главы управления Повседневностью. Я знаю, что твое имя мелькает при обсуждении.

– Значит, мне нужно уходить из города как можно скорее, – сказал я.

– Разрешаю тебе сегодня работать в свободном режиме. Тебе ведь надо собраться в дорогу.

– Спасибо, шеф.

– И еще одно. Ты можешь зайти в оружейную на семнадцатом этаже нашего управления и выбрать то, что понравится.

– Спасибо.

– В ходе экспедиции держи со мной постоянную связь.

– Слушаюсь.

– Удачи.

Я взглянул на хронометр. Семь тиков. Пора на тренировку.

Сегодня я преуспел в использовании метательного оружия. Все брошенные на бегу предметы попали в движущуюся цель.

Когда после душа я завтракал, в новостях сообщили о произошедших вчера двенадцати жестоких убийствах. Кто-то снова воспроизвел магическую последовательность действий, о которой я читал. Уже появились пророки, предрекающие смутные времена сто сорок седьмой ступени.

Еще одна новость заслуживала внимания. Те, кто принимал мюзоран, начали видеть поединки и военные действия. Это было очень необычно. Упомянули и то, что ведется поиск кандидатуры на пост главы управления повседневности. Мое имя в связи с этим не назвали, и меня это порадовало. Популярность только мешает, когда намерен действовать решительно.

Я не ожидал от похода к Западному плоскогорью ничего хорошего. Но это могло стать началом тех событий, которых я ожидал уже несколько дней. И, кроме того, меня не оставляла надежда посетить небоскреб Ахарон на вершине горы Нипэк, о котором я когда-то читал как об одном из чудес этой ступени. На карте гора Нипэк располагалась на Севере Западного плоскогорья. Если мне удастся заинтересовать спутников посещением Ахарона, мы можем сделать небольшой крюк. Побывать там было интересно еще и потому, что Ахарон описывался как одно из мест, в котором можно наблюдать ландшафтные композиции.

Я навестил оружейную комнату управления системности. Честно сказать, она больше напоминала музей. Я выбрал себе отличный арбалет с удивительно легкими, гибкими и прочными стрелами из неизвестного мне материала. Больше всего он напоминал гибкий металлопластик. Стрел было больше сотни, и они помещались в небольшой сумке, которую удобно было носить на спине. Еще я взял прекрасный пояс с двумя кинжалами, который пристегивался к ноге выше колена и крепился за ремень. Мне понравились широкий темно-синий плащ, теплый и легкий, завернувшись в который можно было спокойно спать в горах, и сумка того же цвета, в которой было множество карманов для разного провианта. Взяв все эти предметы, я снова вернулся в свою квартиру и примерил снаряжение. Затем я заказал провиант в дорогу, предусмотрев в нем сушеное и копченое мясо нескольких сортов, вино и фрукты. Все это должно было быть доставлено мне ближе к вечеру.

Вторую половину дня я провел на работе, подбирая всю информацию о Западном плоскогорье, которая казалась интересной и могла быть полезной.

XIII

Мы выступили на Закате и двинулись в сторону красных труб. Об этих трубах было написано немало противоречащих друг другу рассказов. Но три экспедиции, которые высылались к ним, не достигали своей цели. По пути была разведана огромная площадь, и мы сейчас пользовались картами, составленными этими исследователями. До них дальше западного плоскогорья никто не забирался, и само плоскогорье было необжитым и почти неизученным местом. Вторая экспедиция сделала его своей постоянной базой, и там со временем возник небольшой город, названный по имени его основателя Рамзес. Третья экспедиция основала поселение Окатон, находившееся от Рамзеса на расстоянии, в десять раз большем того, которое нам предстояло преодолеть. Но и Окатон оказался слишком далеко от красных труб. Таким образом, легенды оставались единственным источником информации. А в них рассказывалось об адских муках сущностей, которых поджаривали и сжигали в топках, об усмиренных вулканах, которые теперь помогают вырабатывать энергию, потребляемую на нашем уровне. Некоторые мифы говорили о том, что это трубы огромных заводов, производящих товары для всех ступеней Ада. Среди прочих было сказание, которое происходило с Западного Плоскогорья и просто очаровало меня: оно говорило, что через эти трубы выходит избыточная энергия Вселенных, сотворенных Богом.

Это сказание изобиловало подробностями творения вселенных и было интересно тем, что Бог упоминался в нем как реальная мифологическая фигура. Многие, и в том числе я, просто не верили в его существование. Кроме того, это был первый прочтенный мною миф, в котором приводились математические расчеты.

Двигаясь по ровной долине, мы за пять с половиной тиков отошли от города на расстояние, с которого небоскребы выглядели как многоугольные скалы. В сгустившихся сумерках было видно свечение неба над городом. Ночная жизнь там текла своим чередом. Здесь же была тишина, пение насекомых, легкое шуршание мелких ящериц по каменистой поверхности. Иногда мы слышали рев или отдаленный вой. Ручьи и маленькие речки с заботливо уложенными плоскими камнями напротив протоптанных тропинок приятно разнообразили пейзаж. Вокруг воды всюду располагались островки бурной растительности. В двух местах мы наткнулись на бурых тигров, пришедших на водопой. Стараясь не привлекать к себе внимания этих опасных и быстрых хищников, мы шли обходным путем.

Мы остановились на ночлег у небольшого озерка. Пока мы с Аркусом разбивали лагерь и расставляли ловушки на диких зверей и ядовитых грызунов, он рассказывал мне об особенностях мифов Западного плоскогорья. Они значительно отличались от тех, что формировались в городе. Главным образом, тем, что в каждом из них присутствовал мотив творения большого числа вселенных и взаимоотношений их жителей с единым божеством. Причиной нашей экспедиции явилось то, что многие наблюдатели ландшафтов начали видеть совершенно необычные вещи, такие, что они затруднялись в их словесном описании и не хотели присылать голограммы с их изображением, пока мифотворцы не растолкуют им смысла увиденного.

– А почему они отказываются прислать голограммы?

– Они утверждают, что многие, увидевшие их, сходят с ума. Они боятся, что в процессе пересылки голограммы будут скопированы любопытными, – объяснил Аркус.

– Но хотя бы приблизительно известно, что они там видят?

– Да. Они говорят, что видят хаос. В мифах плоскогорья хаос означает конец и начало Ада. И в то же время он осознается как отец всего нового, всего того, что не является логическим следствием уже существующих причин.

– Мне это кажется вполне логичным, – заметил я. – Ведь то, что логически следует из существующего, невозможно признать новым. Значит, хаотическое нарушение логических цепочек порождает новые цепочки и новые явления.

– Речь не идет о верности или неверности концепции. Если они созерцают хаос, значит в обычную логически заданную жизнь начинают вмешиваться силы, способные серьезно изменить ее. Нам нужно понять источник и природу этих сил и определить, что делать. С этой целью мы и отправились. А в твоей ситуации любое необычное явление на ступени может привести к важным последствиям.

– Согласен.

Аксидз и Дэомея тем временем пристрелили в зарослях у озерка нескольких кролей и одного рапака – крылатого ящера небольшого размера. Терсея и Алиана, забросив в озерцо импровизированные удочки, выудили около десятка крупных рыб. В общем, нас ждал роскошный ужин.

Небо, пронзительно черное, с небольшим серым пятном в центре, висело над нами и ощущалось, как чей-то взгляд. Время от времени мы поднимали глаза вверх и смотрели в его пустоту. Мясо и рыба, обжаренные на огне и углях, имели превосходный вкус. Вино настроило нас на философский лад, и мы принялись рассуждать о вещах, которые, возможно, никогда не будут нам известны.

– Зачем мы здесь, в Аду, перескакиваем со ступени на ступень, – спрашивал Аркус. – Что ждет нас в конце? И имеет ли все это хоть какой-то смысл?

– Такие рассуждения только отнимают силы, – ответила ему Дэомея. – Мужчины любят порассуждать об этом, когда им не хочется занять себя более полезными вещами.

– Может ты и права, – сказал я. – Но все же хочется ощущать свое личное бытие как нечто осмысленное и целенаправленное. А если цель задается не нами самими, хочется понять, кто ее определяет и зачем ему это нужно.

– Несущественно, какова эта цель, – парировала Дэомея. – Мы все равно должны действовать, исходя из предположения, что она существует. Иначе ничего нельзя сделать. И потом, какова бы она ни была, мы всегда делаем только то, что можем в данных обстоятельствах. Ни больше, ни меньше. Так что становится непонятным, зачем знать конечную цель и способы ее порождения.

– С тобой трудно спорить, Дэомея, – признался я. – Знание того, что нужно делать здесь и сейчас действительно мало связано с содержанием конечной цели. Но именно в этом содержании заключен смысл существования Ада. И мы рано или поздно узнаем о нем. Во всяком случае, когда настанет наша очередь покинуть первую ступень.

– Го Нур однажды обмолвился, что покинуть первую ступень невозможно, – сказала Алиана.

– Откуда он знает? – усмехнулся Аксидз.

– Как говорят, он проходит ступени Ада во второй раз, – ответила Алиана.

– Сказки, – Аксидз поднялся с земли и прихватил свой громомет. – Пойду проверю ловушки.

Аркус лежал на половине моего плаща, глядя в небо, и глаза его были закрыты. Он глубоко и ровно дышал. Вскоре я тоже уснул. На рассвете меня разбудила Дэомея.

– Твоя очередь охранять лагерь.

Я встряхнул головой, сел и подбросил в огонь несколько веток. В предрассветной пелене все звуки, казалось, исчезли. Озеро, ровное, как зеркало, отражало в себе берега. По воде время от времени расходились широкие круги. Я встал и прошелся вокруг, проверяя расставленные вчера ловушки. Все было в порядке. Мне захотелось искупаться в предрассветном озере. Вода должна быть удивительно теплой и живой. Я подошел к самой кромке берега и потрогал ее рукой. Она была намного теплее воздуха и казалась теплее тела. Лагерь мирно спал. Я сбросил одежду и медленно вошел в воду. Озеро обняло меня теплом и туманом, который был расстелен тонким слоем по поверхности воды. Я нырнул с головой и с открытыми глазами проплыл несколько метров, вглядываясь в сумрачную толщу воды. Я заметил, что наверху словно большая тень пронеслась над озером. Я вынырнул и осмотрелся. Ни берега, с которого я сошел в воду, ни лагеря, который я охранял, больше не было. И озеро больше не было озером. Я чувствовал сильное течение, уносящее меня на запад.

Страшнее всего было то, что я не видел берегов ни на севере, ни на юге. И в этом мире уже всходило солнце. Из одежды на мне были только перстень и кристалл Моргульского. Оружия не было никакого. Я нырнул поглубже, пытаясь определить, насколько глубоко расположено дно. Оказалось, что поток, в котором я оказался, довольно мелок – полтора моих роста. Мелькнула мысль, что, вынырнув, я снова окажусь в нашем лагере.

Но когда я всплыл на поверхность, я увидел себя в том же потоке, а рядом небольшую доску, проплывающую мимо меня. Уцепившись за нее, я почувствовал прилив счастья. Интересно, послал ли ее мне тот, кто устроил это перемещение? Может быть, да, а может и нет. Но тогда откуда здесь взялась деревянная доска!?

Я попробовал активизировать кристалл связи. Но ничего не получилось.

Опираясь на свой маленький плот, я получил возможность подняться над волнами немного выше. И на юге увидел черную полоску берега. Я повернулся лицом к югу и поплыл. Солнце уже взошло и светило слева. Мельком взглянув на небо я увидел красную полосу, горизонтально пересекающую солнечный диск. Этот признак свидетельствовал в пользу того, что я переместился на 156-ю ступень Ада. Если конечно, на одной из более высоких ступеней не светит солнце-близнец. Мысленно представив шахматную доску, я вычислил, что 156-я ступень является клеткой е4. Значит, моя фигура вполне могла на ней оказаться. Но если это 156-я ступень, то поток, в котором я сейчас плыл, был, скорее всего, рекой Гаум. Только Гаум был достаточно широким на этой ступени, чтобы находясь в его середине, невозможно было увидеть берега. Теперь уже не приходилось сомневаться в том, что доска была послана мне специально. Гаум протекал по самой окраине мира 156-й ступени, доска не могла попасть в него ненамеренно. Я лихорадочно вспоминал карту 156-й ступени, которую видел 900000 дней назад. Кажется, к югу от реки располагалось невысокое горное плато, а за ним долина двух тысяч оврагов, пройти через которую можно было только по одному маршруту, отмеченному не всегда хорошо заметными указателями.

Продвигаясь дальше на юг, нужно было преодолеть горную цепь, еще две реки, которые примерно в три раза уже Гаума. Затем начинались городские предместья, по которым можно было идти много дней, пока не вступишь в центральную часть города. На этой ступени я был посыльным управления расследований, а потом получил повышение и добрался до должности следователя, на которой и впал в исцеляющий сон.

Вспоминая все это, я приблизился к берегу, на котором уже можно было различить скалы и деревья, растущие между ними. День здесь, насколько я помнил, был очень короток. По времени 147-й ступени сутки длились 8 тиков. Поэтому когда я подплыл к берегу, солнце уже находилось в зените. Я выбрался на прибрежные скалы и отдышался. Потом мне стало смешно. Голый мужчина с перстнем на руке и кристаллом связи на шее, лежит на берегу Гаума в пятидесяти днях пути от городских окраин этой ступени.

Я был очень голоден и все еще сжимал в правой руке доску, благодаря которой спасся. На этих скалах, насколько я знал, водились мелкие грызуны. Но как я мог их поймать?! Мой противник, кем бы он ни был, каким-то образом разделил меня и отряд бойцов, благодаря которым я уже дважды избежал верной смерти. Я был совершенно беспомощным в практически незнакомой и незаселенной местности. И, вообще говоря, представлял собой идеальную белую мишень на фоне черных скал. Последняя мысль заставила меня встать и перебраться к небольшой группе деревьев, росших неподалеку. Там протекал ручей, в котором на мелководье плескалась рыба. С помощью доски мне удалось выбросить одну рыбину из воды. Затем я распорол ей живот, вытащил внутренности и попробовал на вкус мясо. Оно показалось мне вполне съедобным. Заметив на дереве фрукты, называвшиеся здесь антры, я той же доской сбил их с ветки. Они были спелые и сочные. Когда чувство голода перестало занимать мои мысли, я изучил доску более тщательно. Она оказалась сделанной из неизвестной мне породы дерева. Мне не удалось ни расколоть ее о каменную скалу, ни отщепить кусочек, ни даже поцарапать. Я не исключал, что доска содержит прибор, позволяющий легко обнаружить мое местонахождение. Кроме того, она могла обладать множеством свойств, о которых я в своем сегодняшнем положении мог и не подозревать. Я еще раз попробовал активизировать кристалл Моргульского. Безуспешно. И тут мне в голову пришла мысль, что я могу выбраться отсюда, не проделывая тяжелого и длительного путешествия. У меня есть перстень. Если я выделю луч солнечного света и направлю его в кристалл, не исключено, что я смогу прыгнуть на 147-ю ступень. Я еще не знал как это проделать. Но ведь я еще ни разу не пробовал прыгать в голограмму. Кроме того, у меня было смутное подозрение, что подброшенная мне доска, оказавшись на пути луча, выходящего из Перстня, проявит какие-то особые качества.

После непродолжительных поисков я обнаружил камень с отверстием. Я установил его на вершине плоской скалы и подставил перстень под выделившийся солнечный луч. Но как я ни вертел кристалл, у меня ничего не получалось. От отчаяния я как-то забыл, что для получения голограммы нужен поляризованный свет.

Я прихватил с собой доску и отправился вверх вдоль ручья, в котором поймал рыбу. Возможно, удастся найти место для ночлега. Доску я положил в развилку высокого дерева. А сам устроил себе ложе из мягких веток в неглубокой пещере. Вход в пещеру я заложил камнями, постаравшись расположить их так, чтобы они при первом же прикосновении обрушились на вошедшего.

Перед рассветом мне удалось задремать. Проснулся я от холода и от треска веток. Осторожно выглянув между камнями, я увидел кого-то, кто лез на дерево. Вскоре он спрыгнул оттуда, держа в руках доску. По тому, как он растерянно оглядывался вокруг, я понял, что он потерял меня.

Я замерз в пещере так, что мои зубы постукивали. Мне нужна была одежда. А похититель доски был одет и хорошо вооружен. Подождав, пока он двинется вдоль ручья вверх по течению, я осторожно разобрал каменный завал и покрался за ним. Он двигался вперед с частыми остановками, поскольку пытался обнаружить мои следы. На одной из остановок он решил подкрепиться. Найдя небольшой камень, я подошел на расстояние, с которого мог его метнуть. Если промахнусь, одна из его арбалетных стрел через миг прикончит меня. Понимая это, я вложил в бросок всю свою злобу. Камень ударил его по затылку. Я бросился вперед и вскоре мои руки сжали его сонную артерию.

Я раздел и разоружил его. Перстня на его руке не было. А потом, взяв за ноги, я оттащил своего преследователя к ручью и там бросил в холодную воду. Он вскочил и судорожно втянул в себя воздух. Потом он увидел меня с арбалетом в руке.

– И что ты хотел мне сообщить? – спросил я.

– Ты…

Он вышел на берег и, весь дрожа, сел на траву.

– Не расслабляйся, парень. Кто тебя послал?

– Я исполняю приказ.

– Чей?

Видимо, мой голос заставил его быстрее шевелить языком.

– Его имя Ганир, он глава управления системности на этой ступени.

– Его раса?

– Он дракон.

– На его руке есть белый перстень?

– Нет. Он носит черный перстень с синим кристаллом. Такой же, как у тебя на пальце.

– Что он приказал тебе?

– Убить тебя. И отнять черный перстень.

– Ты один?

– Насколько я знаю, да. Я выиграл эту честь в состязании.

Я вспомнил, что на этой ступени в большой моде разного рода состязания.

– Как ты добрался сюда из города?

– На аппарате.

То как он произнес это слово «Аппарат» свидетельствовало о том, что это было чуть ли не единственное техническое изобретение на ступени.

– Кажется, нам пора вернуться в город, ты не находишь? И сразу же встретиться с Ганиром.

– Ты оставишь меня живым?

– Я еще не решил. Но твое поведение многое определяет. Веди меня к аппарату.

Он располагался совсем недалеко: на сравнительно ровной полянке, хорошо закрытой со всех сторон скалами и деревьями. Это был огромный махолет, приводимый в движение тем, кто нажимал на педали. Никто не пользовался подобными устройствами в те времена, когда я был на этой ступени. Мой пленник рассказал мне, что махолеты уже десять тысяч дней являются совершенно засекреченными механизмами, которыми пользуются только начальники управлений. Ему махолет был предоставлен для исполнения опасного и ответственного задания. Он нажимал на педали, а перегруженный махолет тяжело летел. Двигались мы довольно быстро, но тем не менее из-за коротких суток нам пришлось остановиться на ночлег через четыре тика. Я все еще считал время в единицах 147-й ступени.