Текст книги "Virtual, или В раю никого не ждут"

Три флажка, одновременно вылезшие на мониторе Сафронова, заставили прервать познавательную беседу. Пришло секретное закодированное сообщение. Марк немедленно приступил к расшифровке, которая не заняла много времени. Почерк и шифр были хорошо ему знакомы. «Снимите показания взрывной волны с седьмого терминала за период с 1 по 20 ноября» – требовал запрос из неведомого им центра. О том, где находится административный или мозговой центр – рядом, на соседнем острове, или за тысячи миль отсюда, – никто не имел ни малейшего понятия.

– Пойди, Чудик, сделай то, о чем тебя просят! – Марк «скинул» расшифровку на компьютер китайца.

Тот, оттолкнувшись ногой от стального пола, лихо перебрался вместе с креслом к компьютеру, установленному в дальнем углу операторской.

Терминал под номером семь вот уже без малого два года «замерял» в Интернете, только по одному ему известной программе, деловую активность туристических компаний, авиа– и иных транспортных перевозчиков, а также гостиничных сетей. Заказчика интересовало, как правило, одно и то же – реальный и прогнозируемый финансовый оборот в этом сегменте, а также векторы миграционных потоков населения.

Дежурные операторы давно обратили внимание на прямую связь подобных обращений с регулярно происходящими в мире громкими терактами. Последний из них произошел в Аммане, где мощное взрывное устройство буквально разворотило два самых популярных городских отеля.

Обратили и забыли. Персонал прекрасно понимал, что никто не платил бы приличную зарплату только за умелое общение с компьютерной техникой. Молчание обо всем, что происходило в бункере, предполагалось само собой.

А вот о чем никто из вахтовиков не догадывался, так это о том, что сверхсекретный бункер, где они несут службу, являлся универсальным и крупнейшим в мире провайдерским узлом. Интернетовский пуп Земли! Ни больше и ни меньше. Впрочем, об этом, как уже говорилось, не догадывались даже крупнейшие разведслужбы мира.

«Снимите показания взрывной волны с седьмого терминала…»

«Хорошо, что контракт истекает!» – подумал Марк Сафронов. У него не было ни малейшего желания продолжать здесь службу. Даже за очень большие деньги. Тем более что на «Виагру» они с Чжоу себе уже заработали.

Даже сам Кристоф Миган – единоличный хозяин подземного интернет-центра – не смог бы их отговорить.

Глава шестая,
в которой отец заводного компьютера договаривается о сделке, одному из партнеров сулящей власть над миром, а другому – реализацию дела всей жизни

Кристоф Миган прилетел в Бостон поздним солнечным утром на личном самолете, зарулившем на стоянку в дальнем конце аэродрома. Дабы, упаси боже, не попасться никому на глаза.

Чтобы вовремя добраться сюда, сначала до лос-анджелесского аэропорта, а затем пересечь всю Америку с запада на восток, ему потребовалось несколько не самых приятных часов, учитывая почтенный возраст. Всю дорогу он раздумывал над тем, правильно ли сделал, что отправился в этот надутый провинциальным чванством Бостон. Впрочем, отказываться в данном случае было некорректно. Сразу несколько влиятельных организаций, сделавших упор на природоохранную деятельность, пригласили магната, чтобы обсудить ряд мер по борьбе против так называемой озоновой дыры.

Как скучно теперь все это звучит. Какие-то меры. Какие-то дыры? После того как с подачи Готлиба у него появилась новая цель осмысленного времяпрепровождения, экологическая тема стала иметь для мультимиллиардера сугубо прикладное значение. С незапамятных времен Миган щедро финансировал всевозможные движения в защиту окружающей среды. Но если бы кто-нибудь решился вдруг спросить, зачем он это делает, Кристоф вряд ли сумел дать простой и внятный ответ.

Выбравшись из самолета, Миган проскочил мимо дожидавшегося его черного лимузина, около которого дежурила внушительная группа докучливых журналистов, и, нырнув в такси, уехал в город. Но в холле отеля его тоже ждали. Какой-то смышленый газетчик мгновенно сунул ему в лицо микрофон.

– Мистер Миган, что вы можете сказать по поводу запрета производства аэрозольных препаратов?

Магнат поначалу хотел проигнорировать вопрос, но на ходу передумал. Все-таки с одним репортером общаться легче, чем с толпой.

– Сэр, какова ваша позиция в отношении корпораций, не желающих выделять дополнительные ассигнования на предотвращение вредных выбросов в атмосферу?

– Вас что, не интересуют мои ответы? К чему столько вопросов? Я все равно скажу лишь то, что волнует меня, – недовольным тоном сказал он. – Я считаю, что самое большое зло экологии мира несет массовый туризм. А вы тут про какие-то аэрозоли?!

Молодой, излишне наивный репортер оторопел. Он мог ожидать всего, что угодно, но только не такого странного ответа. Что за идиотская мысль в устах патриарха экологической защиты человечества?

– Поясните, сэр?

Магнат в ответ доверительно улыбнулся. Он всегда так делал, чтобы общение было естественнее.

– Как вы, молодой человек, наверное, знаете, сам я не загрязняю среду, поскольку производством не занимаюсь в принципе. Мой инструмент экологически чист – ценные бумаги, акции. Если даже разбросать их по улице, мусорщикам работы не останется – люди все тут же подчистят до последней бумажки. Но дело не во мне и даже не в корпорациях. Дело в каждом из нас, – продолжил на публику магнат. – Как бы корпорации ни наживались, в конечном счете природные ресурсы потребляем мы с вами, а значит, именно мы в ответе. – Кристоф остановился, наслаждаясь произведенным эффектом. Что ж, пора заявить о своих амбициях. – Кто из нас представлял себе туризм как зло? Мы привыкли беззаботно отдыхать и редко задумываемся о последствиях. Хотя туристические компании давно превратились в индустриальные корпорации. Никакой системы, никакой координации! Тысячи, миллионы тонн мусора, отходов, загрязненные пляжи, вытоптанные леса – это мелочь по сравнению с индустриальным потреблением, например, лишь транспортных услуг. Если бы сознательное человечество хоть на один день отказалось от своих туристических вожделений, мир стал бы много чище и комфортнее. Я уже не говорю о падении моральных норм. Вряд ли какая-нибудь отрасль промышленности может сравниться в этом смысле с туризмом. – Миган на секунду прервался, чтобы затем продолжить с не меньшим напором: – А сколько, так сказать, побочных явлений несет в себе эта болезнь? Кстати, я даже придумал ей название: «туристический зуд»! Неплохо? – вдохновенно вещал он. – Сотни тысяч полицейских надзирают над путешественниками, прикрываясь благородной идеей их защиты. А люди все равно гибнут в своих поездках. Взрываются самолеты, тонут теплоходы, происходят крушения поездов и машин, разливаются моря и реки…

– И как вы намерены решать проблему туризма? – не унимался репортер, наконец сообразив, что ухватил за уши свой шанс. Это же принципиально новый и неожиданный поворот. Хотя и бредовый. Осталось придумать броский заголовок…

– У меня есть на этот счет некоторые соображения, но, думаю, озвучивать их пока рано. Впрочем, почему нет? – добавил Миган после секундной паузы. – Это как на приеме у врача. У него всегда имеются в запасе дежурные бесплатные рекомендации. Я, например, уже давно путешествую по музеям мира посредством Интернета. Информационный поток практически тот же, но зато сколько горючего не сжег! Не увеличил и без того гигантские озоновые дыры.

Миган засмеялся, но взгляд оставался по-прежнему серьезным. Не поднимаясь в свой номер, он резко, особенно с учетом собственных лет, развернулся и направился прямиком в ресторан. Он мечтал проглотить сочный стейк.

* * *

Наутро Миган ни на какое пленарное заседание не пошел, а остался в постели.

– Успеется, – буркнул он сам себе, имея в виду, что еще отсидит зад на встречах с экологами.

Тем не менее, повинуясь некому внутреннему долгу, включил канал, где шла локальная трансляция с экологических посиделок.

– Не кажется ли вам, господа, что мы вообще говорим не о том, о чем следует, и лишь впустую переливаем воду из одной посудины в другую? – говорил энергичный, с иголочки одетый мужчина, чуть за сорок, хотя на деле ему, наверное, было больше.

Спортивная внешность оратора вызвала в Мигане невольную зависть.

Оратор тряхнул гордо посаженной, слегка седеющей головой и решительно, пожалуй, даже несколько вызывающе заявил:

– Мы тут пытаемся защитить среду обитания человека, произносим эффектные фразы, но даже не удосужились толком вникнуть, от чего и зачем его надо защищать. Получается, что от самого себя. Но это, согласитесь, господа, абсурд! Никто не в состоянии защитить себя от собственной природы, которая заложена в нас изначально, со дня основания мира.

Зал с любопытством слушал оратора.

– Вы спросите: где же выход? Он также внутри нас. Все наши чувства, страсти, эмоции, побуждения – они в нас. Все наши потребности условны, они живут в нашем внутреннем мире. Но в отличие от животных, человек наделен таким удивительным феноменом, как сознание. Наш мозг – это могучий процессор, позволяющий балансировать между идеальным и реальным миром. И вовсе не обязательно, чтобы идеальный и реальный мир были идентичными. Более того, они и не должны совпадать. В этом ключ!

Усталости как не бывало. Миган вдруг осознал, что этот незнакомый ему мужчина неким таинственным образом ретранслирует его собственные мысли. Похоже, этот красавчик действительно знает, где искать ответ на волнующие их обоих вопросы.

– Человек постоянно отвоевывает себе новые пространства, – продолжал между тем оратор, – но сам при этом, в известной мере, деградирует. Времена мыслителей и гениев безвозвратно ушли! Однако в этом нет трагедии. Напротив, мы уже овладели такими технологиями, которые уравнивают наши шансы. Мой новый заводной компьютер дает всем такой шанс. Все дело в образовании и его доступности. Овладев новыми компьютерными технологиями, каждый получит шанс произвольно формировать свой собственный мир, не нанося урона окружающей среде, включая себе подобных индивидов, облагораживая и возвышая знание. Преодоление цифрового неравенства в этой сфере – а оно в мире огромно – вот глобальная задача, на решение которой пора бросить все материальные и нравственные ресурсы! А вы предлагаете расходовать гигантские средства на то, чтобы как беспомощные черви копаться в неизбежных фекалиях человечества…

Дальше Миган не слушал. Насколько позволял застарелый артрит, он стал быстро одеваться. Ему давно не приходилось внимать таким ярким по содержанию и неотесанным по форме речам. Это напомнило ему собственную молодость. Впрочем, почему молодость? Разве не тем же самым заняты его мысли и сегодня? Изменить финансовые потоки, направить их на благо людей – чем не достойная задача?!

Спустя четверть часа он уже сидел на заседании в последнем ряду. Первое, что он сделал, довольно бесцеремонно хлопнул по плечу мужчину впереди.

– Какого черта? – прошипел тот, обернувшись, но, увидев знакомую физиономию миллиардера, быстро сменил тон. – Слушаю вас, сэр.

– Кто тот мужчина, который недавно вещал про фекалии человечества? Я прослушал.

– Мистер Даконто. Майкл Даконто. Ученый из местного университета. Вам понравилось его выступление?

– Любопытное…

– А мне не понравилось. Очень странное. Одержим идеей борьбы с компьютерным неравенством. И повсюду с ней носится.

– Он вообще-то чем занимается?

– Крупный программист. – Мужчина был рад поговорить с демократично держащимся магнатом. – Почти Бил Гейтс, хотя и не зашибает миллиарды. Он, скорее, философ. Философ от компьютера. Позвольте представиться…

– Очень интересно, – резко оборвал его Миган и покинул зал.

Его провожала добрая сотня взглядов, выражающих весьма разноречивые чувства.

Вечером, когда все участники экологической тусовки с удовольствием потянулись в банкетный зал, Миган вошел туда одним из последних в сопровождении устроителей мероприятия и сразу увидел Даконто. Тот стоял в гордом одиночестве. Миган уже хотел направиться в его сторону – зачем тянуть резину? – как вовремя остановился. Даконто, отбросив со лба длинную прядь волос, сам решительно шел в его сторону.

– Майкл Даконто, – представился он, бесцеремонно протягивая руку.

Мигану не оставалось ничего другого, как пожать ее.

– Утром я успел прочитать ваше интервью. И вот что я вам скажу, сэр. Ему место в «Нью-Йорк таймс», но никак не в нашей паршивой газетенке. Мелко плавают. Я давно слежу за вашей благотворительной деятельностью и, признаться, восхищаюсь вами. Ваши проекты всегда нестандартны. Но тот, что вы озвучили вчера, превзошел все. Признаюсь, он частично вдохновил меня на сегодняшнее выступление.

Миган слушал, не выдавая эмоций.

– Мне смутиться, удивленно пожать плечами или воспринять вашу лесть как должное?

– Делайте что хотите. Я лишь хочу сказать, что у нас совпадают цели.

– Что ж, предельно ясно. Мне по душе подобная манера завязывать деловые контакты. Это здорово!

– Что здорово? – не понял Даконто.

– Все здорово. Кстати, вы итальянец?

– Из семьи этнических итальянцев, – уточнил ученый. – Но вообще-то я американец.

– Это хорошо, – удовлетворенно хрюкнул Миган. – Принадлежность к большой нации приучает мыслить масштабно. Правда, не всех. Вы не возражаете, если мы встретимся через неделю у меня на ранчо? Я пришлю за вами самолет.

– Зачем мне ваш самолет? Я и сам прилечу.

– Нет уж, я давно привык ценить не только свое время, но и чужое. Но заранее предупреждаю. Хоть в глубине души я немного романтик, в делах – циничный финансист. Так что? Договорились? Буду ждать встречи!

Бостонский ученый явно понравился Мигану своей абсолютной раскованностью в суждениях. Если он также свободен от предрассудков, это именно то, что ему нужно. Мудрый Готлиб, конечно, незаменим, но далеко не во всем. Нынче нужна команда молодых, незашоренных и обязательно увлеченных людей. «Старик легок на помине», – подумал Миган, когда из иллюминатора увидел семенящего к трапу своего советника, встречавшего его из Бостона.

– Что скажешь? – с любопытством спросил Готлиб.

– Ты о чем? – вопросом на вопрос ответил Миган. – Вроде как пытаешься выведать у меня что-то. Лучше бы накормил ужином. А то эти бостонские тузы так и не дали мне спокойно не только пообедать, но и поужинать.

– За ужином дело не станет. Я уже распорядился. – Готлиб пристально посмотрел на патрона. – Ты еще никогда не возвращался таким довольным с этих ваших дурацких собраний.

– Хм, значит, заметил! Да, появились кое-какие соображения.

– Неужели эти зеленые отморозки навели тебя на полезную мысль?

– Не совсем они. Кстати, ты мог бы навести справки в отношении некого Майкла Даконто? Он руководит лабораторией в тамошнем университете и на днях прилетит на ранчо.

– Что еще за Даконто? – В голосе Миля промелькнули нотки ревности. – Фамилия звучная, кажется, я где-то слышал.

– Говорят, он известный ученый. Занимается компьютерными технологиями.

– А тебе это зачем? Вроде компьютеры – не твой профиль, если не считать традиционных партий в бридж.

– У Даконто есть пара полезных идей, которые могут пригодиться. Он вообще, как мне кажется, мыслит широко. – «В отличие от тебя», – хотел добавить магнат, но сдержался. Он и так заметил откровенное недовольство на лице советника.

* * *

Даконто появился на ранчо через неделю, под вечер. Несмотря на перелет и почти часовую поездку на машине, он выглядел бодро и весело. Казалось, ничто не в состоянии было нейтрализовать его неуемную энергию. Майкла ожидал изысканный сытный ужин. Он с такой стремительностью поглощал блюда, что едва ли сумел оценить их непревзойденный вкус. Но Миган от этого ничуть не расстроился. «Настоящий американец, – подумал он. – Ест все без разбора».

От Мигана не укрылось, что Даконто готов прямо за столом начать деловой разговор, но не пошел у него на поводу.

Ему самому надо было прожить долгую жизнь, чтобы научиться уважать настоящую еду и не смешивать ее ни с какими другими «добавками» в виде деловых разговоров, лазания по Интернету и прочего. Впрочем, в Америке этому не научишься. Только в Европе.

Наконец, завершив ужин, они втроем прошли на террасу. Даконто не поверил своим глазам: теплая южная ночь буквально обволокла все вокруг своей непроглядной чернотой. Но зато небосвод…

Нечто подобное он наблюдал совсем недавно в Тунисе, когда его и еще нескольких ученых отвезли на ужин в пустыню. Там он и увидел этот бесконечный черный небосвод. Каждая звезда божественной рукой была ввинчена в него по шляпку, словно одна-единственная, и поэтому говорила всем: «Вот я какая, самая красивая, самая яркая, мне нет и не может быть соперниц на этом небе».

– Нравится? – вывел его из сомнамбулических ощущений хозяин ранчо. – Мне тоже когда-то все это безумно понравилось. Сначала я увидел такое же небо в Аравийской пустыне. Именно там какой-то бедуин, говорящий по-английски, открыл мне глаза, что такое небо бывает только в пустыне. Наша Невада не Аравия, но поэтому именно в пустыне я решил тогда построить себе ранчо. Это было, молодой человек, без малого сорок лет назад. А ты, мой дорогой Миль? Ты видел звезды в пустыне?

От неожиданности, что очередь дошла до него, Готлиб растерялся, но быстро нашел, что сказать.

– Ночью я привык смотреть исключительно себе под ноги. Так учила меня мама. «Сыночек, милый, смотри себе под ноги, и ты никогда не набьешь себе шишек», – всегда говорила она мне в детстве. Тогда мы жили в Бруклине. Какая пустыня? Какие звезды?

– Ладно, на сегодня хватит лирики, – недовольно буркнул Миган. Ему почему-то стало стыдно за приятеля. Широким жестом он указал гостю на глубокие кресла, сплетенные из ратана. Неторопливо раскурив сигару, Миган наконец перешел к делу.

– Что ж, мистер Даконто, по-видимому, нам пора продолжить разговор. А Миль выступит в роли независимого наблюдателя. Он не только мой главный советник в финансовых вопросах, но и хороший аналитик: большинство воплощенных мною идей изначально принадлежали ему.

От Кристофа не ускользнуло, что лицо Готлиба зарделось от удовольствия.

– Весь к вашим услугам, сэр!

– Не скрою, мы навели о вас, Майкл, некоторые справки. Вас отличает нестандартное мышление, целеустремленность, чувство новизны, я бы даже сказал, чувство будущего. Но вы никогда не занимались коммерческими проектами.

– Никогда, – согласился ученый. – Именно поэтому я и обратился к вам. Ваша деятельность, во всяком случае определенная ее часть, импонирует мне.

Даконто заметил, как Миган довольно улыбнулся. И это добавило ему куража.

– Она тоже позволяет судить о вас как о своего рода новаторе. Если этот термин вообще приемлем к людям вашего мира.

– Вас опять потянуло на комплименты, мистер Даконто, – лениво отмахнулся магнат. – Обойдемся без них.

– Отлично, сэр. Я повсюду кричу о том, что являюсь ярым поборником всеобщей технической грамотности. Проблема заключается в том, что по мере технократизации общества многие области знаний становятся кастовыми, так как связаны с определенными материальными издержками: например, приобретение компьютера или повседневное пользование Интернетом. Возможно, это звучит несколько парадоксально в стране, где большая часть населения имеет доступ ко всему этому. Но я имею в виду вовсе не Америку. Мы в этом смысле как небольшой оазис в дикой, выжженной пустыне.

Миган согласно кивнул. Он внимательно слушал, не понимая, к чему клонит этот генетический итальяшка.

– Большинству людей на планете новые технологии все еще совершенно недоступны, и это уже в ближайшем будущем чревато серьезными социальными последствиями. Знаете еще почему? – Глаза Даконто заблестели, а пряди волнистых седых волос рассыпались по обеим сторонам безупречно красивого лица.

– Почему? – невольно подался вперед Миган.

– Проблема выбора! – важно сказал ученый. – Вы же сами, сэр, в своем интервью в Бостоне заявили нечто в смысле выбора способа путешествий. Мол, можно путешествовать с помощью Интернета.

– Простите, но я говорил несколько о другом, – перебил его хозяин ранчо. – К этому мы, надеюсь, тоже вернемся. А пока продолжайте.

– Так о чем я? – несколько раздосадованный, что его перебили, продолжил Даконто – Ах да! Одним словом, моя идея заключается в том, чтобы организовать производство супердешевого компьютера. Собственно, я уже его разработал. И уже собираюсь выпускать. Но – представляете! – и они не будут доступными массам людей, в том числе в развивающихся странах. Потому что ООН, видите ли, очертила свой круг бедности, в который попало мизерное количество стран. Словом, опять получается, что выбирает не потенциальный пользователь, какой-нибудь беззащитный и бесправный мальчишка из Косово, а некие VIP-деятели. Налицо новый виток цифрового неравенства. – Даконто замолчал и окинул взглядом присутствующих. В нем не было никакой позы, только желание, чтобы его поняли.

Миган сразу ухватил суть. Как ни странно, понял и Готлиб. Но понял, конечно, по-своему: если мир можно наводнить дешевыми компьютерами, то в разы увеличится спрос на компьютерные программы, благодаря которым как раз он сам намерен озолотиться.

– Вы имеете в виду азиатские и африканские страны? – уточнил Миль.

– О географии я, признаться, не думал, но, возможно, и некоторые страны Латинской Америки.

– Да, я читал примерный перечень этих стран и показывал Кристофу. Про цену мы тоже знаем. Что-то в пределах ста американских долларов. Полагаете, это реально?

– Вполне. Я же сказал вам, сэр, что, так или иначе, в ближайшие месяцы начну производство. Но, увы, мои личные ресурсы не беспредельны. Да и не мое это, честно говоря, дело. Вы же сами справедливо заметили, что я не коммерсант.

– Что ж, с коммерческой точки зрения проект очень даже любопытный, – констатировал Миган и, немного подумав, осторожно спросил: – А как с программным обеспечением?

– Это вторично, – резко бросил Даконто, – тем более что Windows подходит безупречно.

Миган надолго задумался, что-то прикидывая в уме. Готлиб и Даконто терпеливо ждали.

– Миль, немедленно займись коммерческой стороной проекта. Он мне интересен. И я дам вам денег, мистер Даконто. Сколько надо, столько и дам.

Услышав слова магната, ученый возбужденно вскочил с кресла, которое при этом жалобно заскрипело. Но Кристоф Миган уверенным жестом, не раз и не два в его жизни затыкающим рот любому, вернул его в сидячее положение.

– Вернее, деньги вам давать глупо, вы и сами этого не хотите. Я просто готов полностью, от начала до конца, финансировать проект. Однако если только мы договоримся, а то знаете, как бывает…

Даконто удивленно поднял глаза на собеседника.

– Не понимаю, сэр, – искренне признался он. – Разве не этого вы хотели, когда собирались поговорить со мной?

Миган встал, прошелся по террасе, пританцовывая, будто разминая затекшие ноги, и по-приятельски стукнул Даконто по плечу.

– Умоляю, не разочаровывайте меня, старика. А я-то подумал, что вы все поняли еще там, в Бостоне. Тем более когда прочитали мое интервью.

На Даконто в этот момент было жалко смотреть, настолько он был растерян.

– Но ведь не я, а именно вы уверенно рассуждали перед «зелеными» об идеальном и реальном мире. О возможностях человека самостоятельно конструировать свой внутренний мир. Вы также увязывали это с окружающей средой?

– Говорил, не отказываюсь. Но я не собирался отягощать вас своими философскими изысканиями, – попытался возразить Даконто. – Многие американцы не любят этого и сторонятся всеми силами как черт ладана.

– А я вас, извините, отягощу, – почему-то развеселился Миган. – Потому что я, извините, не из «многих». Я вообще один. Готлиб не в счет. Так что отвечайте сразу и как на духу. Позволяет ли ваш заводной компьютер ввести его владельца в виртуальный мир с заранее заданными параметрами, а в будущем полностью удовлетворить его эмоциональные и познавательные потребности?

– Типа виртуальных путешествий с помощью Интернета?

– Частично. И то с большой натяжкой. Очень большой натяжкой. Так называемые виртуальные, а на самом деле никакие не виртуальные, путешествия – это, на мой взгляд, аналог кино. Или телевидения. Я же имею в виду совсем другое. Полное воспроизведение всего набора присущих человеку ощущений и чувств, так сказать, полный эффект присутствия. Звуки, запахи, прикосновения…

– Вон, оказывается, вы о чем, – растягивая слова, устало произнес Майкл Даконто. – Хотите управлять миром?

– Хочу. Но не в том смысле, который вы вкладываете в свои слова.

– А вам не кажется, сэр, что это попахивает фашизмом? Вы слышали хотя бы о концлагерях?

– А мне не надо слышать. Я больше года сам провел в Дахау, – подчеркивая каждое слово, произнес Миган. – Это не имеет ничего общего с фашизмом. В лагере человека принуждали стать животным, впрыскивали всякую там гадость. А я говорю даже не о наркотиках. Я спрашиваю о том, сможет ли человек, вооруженный вашим компьютером, самостоятельно создавать вокруг себя тот виртуальный мир, который сам пожелает? Отвечайте, Майкл. От этого зависит, я с вами или нет.

– Теоретически возможно все. Практически этим никто пока всерьез не занимался. Такая работа выходит далеко за рамки моей компетенции. Но если найти соответствующих программистов… Надо подумать… В мире есть немало голов, способных осуществить вашу идею. Среди индусов, например. Русских ребят…

– Не о том говорите, Майкл. Я спрашиваю вас, если такая программа появится, можно ли ее раз и навсегда «зашить» в ваш заводной компьютер для бедных? И тем самым решить раз и навсегда проблему цифрового неравенства, за которую вы так радеете? Причем не только в смысле доступа к информации, но и доступа к счастливой жизни!

– Можно! – с ударением, как бы придавая своему ответу дополнительную уверенность, произнес Даконто.

– Отлично. Надеюсь, вы не откажетесь погостить у меня пару деньков. Ранчо в вашем полном распоряжении. Подумайте, еще две ночи наблюдать такое небо. И еще. Считайте, что вопрос вашего компьютера для бедных решен. Постарайтесь сосредоточиться на том, о чем мы только что с вами говорили.

* * *

Когда хозяин ранчо увел Даконто показать ему спальню, Миль Готлиб, закинув голову, еще долго усиленно вглядывался в мерцающий звездами небосвод. Диалог, при котором он, словно в театре, оказался всего лишь внимательным зрителем, поразил Готлиба, как принято говорить в подобных случаях, в самое сердце.

Неужели Миган задумал такое? А он, старый пень, видел впереди лишь коммерческую сделку. Если ему удастся осуществить это, то он, сын бруклинского булочника, станет миллиардером. Таким же миллиардером, как сам босс! Миль это заслужил. Он тоже, как и босс, смотрит далеко вперед. Ха-ха! Ни Миган, ни Даконто еще не знают, что программа, о которой они говорили, как о чем-то ирреальном, уже заказана! Заказана именно в России, заказана самому лучшему программисту. У Готлиба на этот счет оказалась хорошая разведка.

Кстати, когда дело дойдет до первых результатов, он еще выкатит боссу счет.

Звезды на небе выстроились в цепочку цифр с шестью нулями. Их Готлиб увидел как никогда отчетливо. А говорят, что нельзя гадать по звездам?!