Текст книги "Как стать вождем. Страсти во власти"

Три способа взять власть

Их действительно всего три: получить власть по наследству, или захватить силой, или в результате победы на выборах (то есть на самом деле тоже силой, но без чрезмерного и заметного насилия). Однако же история знает немало случаев, когда эти три способа переплетались самым причудливым образом. Более того, сам процесс перехода власти из одних рук в другие отнюдь не определяет того, каким будет правление. В конце концов, Адольф Гитлер пришел к власти самым демократичным образом – в результате прямых выборов и всеобщего голосования. А Шарль де Голль, фактически возглавивший антиправительственный заговор, ушел в отставку в начале 1946 года в зените славы, обладая беспрецедентными возможностями.

Покойный президент Габона Омар Бонго – едва ли не единственный африканский диктатор, который не был ни лидером национально-освободительного движения, пришедшим к власти в результате революции, ни путчистом, занявшим президентское кресло в ходе переворота. Президентом Габона он стал в 1967 году в полном соответствии с тогдашней конституцией, правда переписанной специально под него. На них Бонго выступал в связке с первым президентом Габона Леоном Мба.

Победив на выборах, Мба, смертельно больной пациент парижской клиники, принял присягу в здании габонского посольства во Франции. Страной уехал управлять вице-президент Бонго. 28 ноября 1967 года президент скончался, и Бонго в полном соответствии с конституцией стал новым президентом страны. Он правил Габоном 43 года, оставив после себя едва ли не самую богатую и спокойную из всех стран «черной» Африки.

Точно таким же образом президентом Египта стал Хосни Мубарак. 6 октября 1981 года во время военного парада был убит президент Египта Анвар Садат. Через неделю вице-президент Мубарак стал президентом Египта. И тут же ввел чрезвычайное положение. Оно действует и сегодня. Так же, как и положение конституции о том, что в случае внезапной смерти или отставки президента его место занимает вице-президент. Правда, пока Мубарак не назначал вице-президента, но в последнее время все чаще поговаривают о том, что им станет его сын.

Примеров политических династий, оформленных в демократические процедуры, вообще-то довольно много (в Латинской Америке, например, это династия Сомоса). Однако вполне возможно, что уже в этом, 2010 году мы станем свидетелем своеобразного рекорда. Получив власть от своего отца Ким Ир Сена, Ким Чен Ир готовится передать ее своему третьему сыну – Ким Чен Ыну. И вероятность такого исхода весьма высока.

Конечно, даже при устойчивой монархии передача власти по наследству происходит гладко и безболезненно далеко не всегда. И причин тому масса – как объективных (соперничество наследников и группировок влияния у трона, внешнее влияние и т. д.), так и субъективных (сумасбродство монарха или неготовность наследника к своей роли, например).

История восхождения на трон российского императора Александра I – яркий тому пример. Он никогда не стремился к трону, к которому его усердно готовили с детства. Он мечтал совсем о другом – о тихой семейной жизни где-нибудь «на берегах Рейна», об общении с друзьями и изучении природы. Возможно, мечтал и в ту страшную мартовскую ночь 1801 года. И не сразу понял, что произошло. Даже тогда, когда граф Пален грубо встряхнул 24-летнего цесаревича за плечи, крича ему в ухо по-французски: «Довольно быть мальчишкой! Извольте царствовать!»

Великий князь знал о заговоре против отца. Знал – и не препятствовал, хотя заговорщиком не был никогда. Он всего лишь позволил убедить себя, что окажется на троне полезнее для России, чем отец. А остальное как-нибудь обойдется. Ему все думалось, что на дворе просвещенный XIX век, что дело ограничится подписанием отречения и мирным водворением родителя на покой в какое-нибудь удаленное имение или за границу… До конца своих дней Александр считал себя невольным соучастником убийства Павла. Власть, и без того отвратительная, легла на его плечи вместе с кровавой печатью. А он, в довершение ко всем своим монаршим недостаткам, был еще и по-настоящему совестлив…

История начала царствования последнего императора Эфиопии также достойна внимания. Тэфэри Мэконнын, ведший свой род от царя Соломона и царицы Савской (у эфиопов нет фамилий, второе имя – имя отца), родился 23 апреля 1892 года в провинции Харэр, где его отец, рас Мэконнын, двоюродный брат и верный сподвижник Менелика II, был губернатором. Когда в 1906 году рас Мэконнын умер, лично Менелик доверил племяннику провинцию Сэлале. Тэфэри тогда было всего 14. А в 19 он уже получил титул раса, высший феодальный титул в Эфиопии, и вернулся правителем в Харэр, которым ранее правил его отец.

И тут на эфиопский престол взошел Лидж Иясу, родной внук Менелика II. Правление его было недолгим: уж слишком явно он заигрывал с мусульманами в христианской Эфиопии. Чувствуя, что над ним сгущаются тучи, и опасаясь влияния Тэфэри, он убрал того из Харэра и назначил в отдаленную южную провинцию Кэфа. Но Тэфэри обладал удивительным политическим чутьем и умел находиться в нужном месте в нужное время. Отозванный из Харэра, он прибыл в Аддис-Абебу и задержался там вплоть до государственного переворота.

В результате маленькой победоносной войны, в которой поддерживавшие его феодалы наголову разбили Лиджа Иясу, молодой Тэфэри въехал в столицу на белом коне и 11 февраля 1917 года был коронован как наследник императорского престола.

Чтобы закрепиться во власти, Тэфэри создал свою, верную только ему армию (у каждого крупного феодала тогда было по 10–20 тыс. войска), вооружив ее по-европейски. Он добился вступления Эфиопии в Лигу Наций – это случилось 28 сентября 1923 года. Наконец, он отправился в турне по Европе. Он был лишь наследником, но его принимали как полновластного правителя страны. На всякий случай рас Тэфэри взял тогда с собой политических противников – чтобы во время его отсутствия не устроили переворот.

Рас Тэфэри мечтал о реформах, но они шли со скрипом: мало кому нравится, когда лишают привычных льгот. И вот в 1928 году взбунтовался старый враг Тэфэри, дэджазмач Балча (дэджазмач – тоже феодальный титул, буквально «командующий войском у дверей императорского шатра»). Он командовал артиллерией в битве при Адуа и считал, что это дает ему право не платить налоги в казну. Балча был мощный противник – губернатор богатой провинции Сидамо. В 1929 году рас Тэфэри вызвал его в столицу для объяснений. В качестве аргумента Балча прихватил с собой десятитысячное войско.

Разбив лагерь в предместьях Аддис-Абебы, феодал отправился во дворец. Там его и 600 человек охраны ждало роскошное пиршество. Но, пока Балча пировал, сторонники раса Тэфэри проникли в его лагерь. Они сказали солдатам, что только что состоялось назначение нового губернатора Сидамо и войско должно срочно отправиться туда, чтобы принести присягу. Для вящей убедительности каждый солдат получил по несколько серебряных талеров, и через пару часов войска как не бывало.

Недаром дэджазмач Балча прозвал раса Тэфэри «получеловек-полузмея». Когда «командующий войском у дверей императорского шатра» прибыл на место и оценил масштаб бедствия, то срочно кинулся в церковь на горе Энтото и принялся звонить в колокол – так в Эфиопии издавна просили нэгусэ о помиловании. Рас Тэфэри услышал мольбу и вместо казни сослал Балчу в монастырь.

Пока рас Тэфэри был наследником, страной формально правила царица Зоудиту, дочь Менелика II. Сразу после ее коронации ее муж рас Гугса был сослан губернатором в провинцию: Тэфэри рассудил, что вместе муж и жена могут представлять серьезную угрозу его власти. Гугса этого не простил. Он долго копил силы и наконец летом 1929 года выступил против раса Тэфэри. Но армию Тэфэри уже готовили бельгийские инструкторы, и на ее вооружении находились два аэроплана, которые в ходе решающего сражения сбрасывали бомбы на войско противника. При виде «железных птиц» солдаты Гугсы в страхе разбежались. Узнав об этом, царица Зоудиту умерла от разрыва сердца.

3 апреля 1930 года рас Тэфэри был провозглашен императором Эфиопии под именем Хайле Селассие I, а 2 ноября состоялась его торжественная коронация.

Прмечательно, что уровень легитимности, которым в начале борьбы за власть обладают противники, сам по себе ничего не решает. Это подтверждает и пример де Голля, и более ранняя история противостояния Цезаря и Помпея.

Галльские войны постепенно подходили к концу, а одряхлевшая Римская республика неуклонно погружалась в пучину коррупции и анархии. Государственные должности сделались предметом открытой купли-продажи. В народном собрании, где проходили выборы должностных лиц, голоса отдавались тому, кто даст больше денег. Нередко во время голосования дело доходило до поножовщины и убийств. Все громче говорилось о том, что страну может вывести из кризиса лишь «твердая рука», которая для большинства ассоциировалась с двумя наиболее авторитетными людьми того времени – Гнеем Помпеем и Юлием Цезарем. Вокруг Помпея сплотились сторонники традиционного сенатского республиканского строя, Цезарь возглавил приверженцев монархии.

Столкновение двух незаурядных личностей было неизбежно. Помпей, которому Цезарь был во многом обязан своим возвышением, поначалу не принимал его амбиций всерьез, считая, что при необходимости без труда расправится с этим выскочкой. Как и многие другие, Помпей жестоко заблуждался насчет Цезаря и дорого заплатил за свою ошибку.

Некоторое время они, как два шахматиста, не предпринимали активных действий, упражняясь в позиционной игре. Находившийся в Галлии Цезарь ждал удобного случая, чтобы сделать решающий ход. Случай представился вскоре: Помпей, получив особые полномочия сената, издал указ, по которому Цезарь объявлялся врагом отечества, если не сложит оружия и не явится в Рим. Покоритель галлов оказался перед выбором: распустив войско, вернуться в столицу в качестве частного лица, или с оружием вторгнуться в Италию, начав гражданскую войну. Цезарь не был бы Цезарем, если бы не выбрал второе. Вечером 10 января 49 г. до н. э. он всего с 5 тысячами пехотинцев и 300 всадниками тайно достиг речки Рубикон, отделявшей его провинцию от Италии.

Этого человека в жизни нечасто одолевали сомнения, но на сей раз он остановился в нерешительности и долго раздумывал. Умный стратег и дальновидный политик, он понимал, в какую смуту в государстве выльется его жажда неограниченной власти. Некоторые историки приписывают ему слова: «Еще не поздно вернуться; если я откажусь от перехода, это будет бедой для меня, если перейду – для всех». Но, как часто бывает, натура завоевателя взяла верх над доводами морали. Вслед за тем последовала еще одна, куда более известная в истории фраза – «Жребий брошен!» Когорты Цезаря перешли Рубикон.

Помпей, который пользовался поддержкой сената и располагал в Испании – своей провинции – большим войском, считал себя непобедимым. «Стоит мне топнуть ногой, как из земли вырастут легионы», – хвастливо говорил он. Но, когда Цезарь со своим небольшим войском неожиданно приблизился к Риму, Помпей и большинство сенаторов бежали, поддавшись всеобщей панике.

В два месяца Цезарь подчинил себе всю Италию. Но ему еще предстояло разбить армию Помпея, куда более многочисленную, чем его собственная. Решающее сражение произошло в 46 г. до н. э. у города Фарсал в Македонии. Войско Помпея было разбито. Победитель поступил великодушно (как, кстати, не раз поступал с противником) – большинство пленных включил в свою армию, а многим знатным римлянам, поддерживавшим Помпея, даровал прощение. Среди них был и Марк Брут.

В какой-то степени предвыборная борьба Франклина Рузвельта и Герберта Гувера напоминала противостояние Цезаря и Помпея: это была больше, чем борьба между двумя людьми. Это была борьба между двумя философиями управления. Свободной экономикой – по Гуверу. Или регулируемой – по Рузвельту. Выбор в пользу аристократичного демократа Рузвельта Америка совершила в том отчаянном состоянии веры в справедливость, которая в менее удачливых странах приводила к власти коммунистов.

После этого Рузвельту предстояло балансировать на тонком канате между социалистической внешностью и капиталистической душой своей программы. Эта политическая акробатика продержала его у руля государства четыре президентских срока и сделала наиболее цитируемым политиком ХХ века.

Противостояние никому до того не известного Махмуда Ахмади-Нежада и экс-президента Ирана местного олигарха Али Акбара Хашеми Рафсанджани на президентских выборах в 2005-м также выглядело весьма символично. Наблюдатели недоумевали, как молодой выскочка смог обойти на выборах политического тяжеловеса, но Ахмади-Нежад победил.

Конечно же, дело не обошлось без поддержки верховного аятоллы Ирана Али Хаменеи. Возможно, сближение Махмуда Ахмади-Нежада и Али Хаменеи произошло на национальной почве: оба они азербайджанцы. Впрочем, у верховного аятоллы были и другие причины выбрать Ахмади-Нежада на роль президента. Судя по всему, после антииракской кампании иранский режим аятолл, так же как Ирак и Северная Корея причисленный к «оси зла», осознал, что единственный способ удержаться у власти – это создать атомное оружие. «Исламская демократия» в Иране была срочно свернута, и либералов вроде Хатами и Рафсанджани заменили на ультрарелигиозных консерваторов сначала в парламенте, а затем и в президентском кресле.

Ахмади-Нежад оказался идеальной кандидатурой. Его скромность и религиозность поражает даже иранцев. Став мэром Тегерана, он ввел раздельные лифты для мужчин и женщин в государственных учреждениях, раздельные залы в муниципальных столовых, приказал мужчинам носить бороды и рубашки с длинными рукавами, а женщинам – хиджаб, закрыл сети западных заведений фаст-фуда и запретил наружную рекламу с изображениями зарубежных звезд. В декабре 2005 года Ахмади-Нежад запретил трансляцию «непристойной и западной музыки» по иранским радио– и телеканалам.

Скромность, набожность, отсутствие амбиций, близость к народу – те качества, благодаря которым Махмуд Ахмади-Нежад был избран на пост президента Ирана. Но главным была слепая вера в то, что говорит духовный лидер Ирана, который по конституции является первым лицом в государстве.

Что же касается силовых захватов власти, переворотов, то история знает их, возможно, еще большее количество – кровавых и бескровных, удачных и неудачных.

Так, в 1922 году состоялся знаменитый фашистский поход на Рим и другие итальянские города. По сути, это был образцовый бескровный государственный переворот: колонны «чернорубашечников», демонстрируя свою силу и организованность, прошли через всю страну, вступая лишь в отдельные стычки с антифашистами и почти не встречая сопротивления со стороны местных властей, явно симпатизировавших «спасителю нации». В конце октября 1922 года король, испугавшись популярности фашистов и не видя никакой иной силы, способной консолидировать нацию, предложил Муссолини сформировать новое правительство.

26 июня 1953 года 165 человек под руководством Фиделя Кастро штурмовали казармы Монкада в Сантьяго-де-Куба. Лозунгом молодых людей была фраза «Свобода или смерть!». Революционеров было в 15 раз меньше, чем охраняющих казармы солдат регулярной армии Кубы. Многие участники штурма попали в плен и были казнены – генерал Батиста приказал закопать их живьем с завязанными за спиной руками. Оставшихся в живых отправили под суд. На суде 16 октября 1953 года приговоренный к 15 годам заключения Фидель Кастро произнес знаменитую речь «История меня оправдает», после которой по всей Кубе прокатилась волна народных выступлений и было создано революционное движение «26 июня».

Выйдя из тюрьмы по амнистии, Фидель Кастро был вынужден отправиться в изгнание в Мексику. В ночь на 25 ноября 1956 года отряд из 82 революционеров во главе с Фиделем Кастро погрузился на небольшую яхту «Гранма», рассчитанную всего на девять человек, и отправился на Кубу. Яхта не утонула, но из-за преследования армией Батисты революционерам пришлось высаживаться в незапланированном месте – в болоте. До места назначения добрались только 22 из 82 человек. Эта небольшая группа, со временем превратившаяся в повстанческую армию, развернула партизанскую борьбу против режима Батисты, закончившуюся победой.

В июне 1960 года бывшая бельгийская колония Конго добилась независимости. Главой государства стал Патрис Эмери Лумумба. Большой друг СССР Патрис Лумумба немедленно объявил о том, что будет строить социализм, и стал ждать крупной финансовой помощи от Кремля.

Все это сильно не понравилось Центральному разведывательному управлению США. Резидентуре в Конго был отдан приказ, суть которого сводилась к приписываемому Сталину автором «Детей Арбата» Рыбаковым принципу: «Нэт чэловека, нэт проблэмы». Резидент обратился за помощью к 29-летнему полковнику Жозефу Дезире Мобуту. У того нашлись знакомые, которым удалось свергнуть, арестовать и убить Лумумбу. Строительство социализма в Конго, начавшееся в июне, бесславно закончилось в сентябре того же года.

Если ЦРУ итог операции вполне устраивал, то Мобуту – нет, поскольку пост главы государства достался не ему. Пришлось подождать еще пять лет, за которые в стране сменилось 10 правительств (причем многие из тех, кто терял власть, разделили судьбу Лумумбы). В 1965 году серьезных претендентов на престол не осталось, и главнокомандующий Жозеф Дезире Мобуту демократически избрал себя президентом.

Дальнейшая история страны выглядит так. В 1967 году Мобуту создал единственную в стране политическую партию «Народное движение революции» и стал ее бессменным руководителем. В 1971 году Республика Конго была переименована в Республику Заир, чтобы избежать путаницы с соседним просоветским государством, называющимся также Конго. На следующий год глава государства взял себе новое имя – Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду Ва За Банга (что в переводе с языка банту означает «бесстрашный воин, который идет от победы к победе, оставляя огонь на своем пути»). Еще двумя годами позже озеро Альберт, расположенное на границе Заира и Уганды, было переименовано в озеро Мобуту-Сесе-Секо.

Но если когда-нибудь в мире напишут учебник о том, как правильно устроить военный переворот, то заговор Муамара Каддафи 1 сентября 1969 года будет там одним из самых ярких примеров.

В три часа утра, незадолго до первой утренней молитвы, в Триполи, столицу Ливии, вошли колонны военной техники. Верные путчистам войска быстро окружили здание министерства обороны, штаб-квартиру службы безопасности, королевский дворец, а также радиостанцию и здание ливийского информагентства. Одновременно были блокированы все границы, а в аэропорты поступили указания отменить все рейсы. Заснувшие вечером подданные Королевства Ливии проснулись гражданами Ливийской Арабской Республики. Престарелому королю Идрису I, герою освободительной войны против Италии, находившемуся на отдыхе в Турции, было предложено не возвращаться в страну.

Путч легко мог быть подавлен британцами и американцами, чьи военные базы располагались на территории Ливии, однако новые власти заверили послов обеих стран в том, что угрозы экономическим и политическим интересам этих стран не существует. Только в следующем году, когда новая ливийская власть добилась всемирного признания, Британии и США предложили закрыть свои военные базы, а собственность иностранных нефтяных компаний в стране была национализирована.

Мир с интересом следил за развитием событий в Ливии, однако имени главного действующего лица – Муамара Каддафи – еще не знал. Формально власть в стране принадлежала Совету революционного командования, члены которого оставались анонимными. Лишь в следующем году Муамар Каддафи, дослужившийся к тому времени до полковника, занял первый публичный пост – премьер-министра страны. И принялся реформировать страну.

Ищите женщину

Не самый плохой способ сочетания приятного с полезным. Его эффективность также неоднократно доказана политической практикой разных времен и народов.

«Личная жизнь президентов – табу для французских журналистов, – говорит парижский независимый журналист Мишель Тонно. – Однако на политиках более молодых и менее влиятельных мы отыгрываемся». Роман Никола Саркози с Сесилией Мартен был настоящим подарком для журналистов. «Вы сами посудите, что может быть занятнее для репортера, чем роман молодого политика с еврейско-венгерскими корнями и экс-фотомодели, внучки румынского цыгана и испанского композитора?! Добавьте к этому ее и его относительную молодость и то, что они стали жить вместе еще до брака, вы получаете такую историю, по сравнению с которой сериалы вроде «Династии» или «Далласа» просто меркнут».

Со своей второй женой Сесилией Марией Сарой Исабель Сигане-Альбенис Никола Саркози познакомился на церемонии бракосочетания. Она была невестой, а он – мэром, который, собственно, вел церемонию и объявил именем Французской Республики Сесилию женой известного телеведущего Жака Мартена. Случилось это через год после того, как Саркози стал мэром Нейи-сюр-Сен. А через четыре года Никола и Сесилия стали жить вместе – еще до того, как Саркози официально получил развод. В брак они вступили только в 1996 году.

Внимание к себе и своей жене Никола Саркози использовал на пользу карьере. Он стал одним из самых популярных и узнаваемых правых политиков Франции. «Он шел от успеха к успеху во многом благодаря тому, что был настоящим любимцем журналистов. А таким его сделала жена», – говорит Тонно, сам написавший не одну статью о паре.

Тот факт, что второй брак Саркози не был слишком удачным, нисколько ему лично не мешал. Романы Сесилии Саркози (один из самых известных – с бизнесменом Ришаром Аттиа, за которым она поехала в Нью-Йорк и лишь через год вернулась к мужу) волновали французов, привлекали к нему внимание и делали его куда более заметной фигурой в политике.

Мать Саркози и его вторая жена никогда не ладили, однако в одном они были едины: Никола должен был бороться за высший государственный пост в стране. Разумеется, он и сам мечтал об этом, но, как говорят знающие его люди, никогда не решился бы начать настоящую борьбу, если бы не постоянные увещевания матери и жены.

В отличие от Андре Малла-Саркози, Сесилия публично участвовала в политической жизни мужа. Пока он был министром, ее кабинет располагался рядом с кабинетом мужа. При этом она могла занимать должность «технического советника» или вовсе не занимать никакого официального поста. После начала предвыборной кампании она стала неофициальным советником мужа, и у нее был собственный кабинет в его предвыборном штабе. Она ездила по стране, выступала перед сторонниками, на партийных митингах. Накануне второго тура выборов ее активность достигла такого уровня, что казалось, это она, а не ее муж баллотируется в президенты.

Уже после второго тура голосования выяснилось, что в день выборов она осталась дома и так и не выполнила свой гражданский долг, к чему призывала во время своих выступлений. Однако эта информация уже ничего не могла изменить.

После вступления Саркози в должность личная жизнь Никола и Сесилии для прессы закрылась. Журналистам дали понять, что то, что было можно писать о министре или кандидате в президенты, о президенте и его жене писать никак нельзя. Без объяснений одна из парижских газет Journal de Dimanche отменила публикацию заметки о Сесилии Саркози. Редактор газеты весьма энергично опроверг версию о том, что это было сделано под давлением Елисейского дворца. Но в журналистских кругах хорошо известно, что совладелец газеты Арно Лагардер – близкий друг и политический сторонник Саркози.

Тем не менее 17 октября 2007 года во французской прессе появились слухи, согласно которым Сесилия и Никола подали 15 октября в суд документы о разводе. 18 октября было официально объявлено, что развод по обоюдному согласию уже произошел и что сын Луи останется с матерью. Вскоре она вышла замуж за того самого Ришара Аттиа, специалиста по политическому пиару, к которому уже однажды уходила от Саркози.

А 2 февраля 2008-го сам Саркози вступил в третий брак – с фотомоделью и певицей итальянкой Карлой Бруни.

Политические мечтания молодого Билла Клинтона вряд ли сбылись бы, не случись в 1970 году поворотной, можно сказать, судьбоносной встречи. Тогда Билл учился в Йельском университете на кафедре права. Однажды красавец Билл обратил внимание на занимающуюся в библиотеке дурнушку в уродливых очках с огромными стеклами. Он так долго пристально смотрел на нее, что Хиллари Родэм сама подошла к нему и сказала: «Если будешь продолжать смотреть на меня так, то я сделаю то же самое. Но не лучше ли нам познакомиться?» Через пять лет они поженились.

Не будь Хиллари, мир, скорее всего, никогда не узнал бы президента Клинтона. В нем всегда боролись две крайности – честолюбие и гедонизм. Понадобилась железная воля Хиллари, чтобы повести мужа тернистой дорогой политики: в 1976 году он становится главным прокурором штата Арканзас, в 1980-м – губернатором и, наконец, в 1992-м – президентом.

Став лидером сверхдержавы, перед своими согражданами Клинтон предстал в качестве довольно слабого руководителя. Американцы очень чутко уловили суть отношений в семье Билла и Хиллари (в день его победы на президентских выборах газеты вышли под заголовками: «Победил муж Хиллари») и назвали воцарившуюся в Белом доме парочку одним именем – Биллари.

Но ни французской, ни американской политической паре не удалось затмить самую яркую – итальянскую, точнее, итало-египетскую. Сложно сказать, чего в истории Цезаря и Клеопатры больше – страсти и романтики или политики и расчета.

Когда соправитель Клеопатры, ее брат и супруг Птолемей XIII изгнал ее, она отправилась в Палестину, где начала собирать войска, однако, узнав о прибытии в Александрию Цезаря, поняла, что лучше положиться на более искушенного в военных делах человека. И решилась на отчаянный поступок: в маленькой лодке, в сопровождении всего лишь одного слуги она с наступлением темноты пристала к берегу близ царского дворца. Преданный слуга благополучно доставил ее в апартаменты Цезаря.

Властитель Рима был покорен. Клеопатра сыграла ва-банк, как он сам у Рубикона. А последовавшая ночь любви окончательно полонила римлянина. На следующее утро в покои Цезаря был приглашен для встречи Птолемей. И увидел рядом с могущественным римским гостем собственную сестру в не слишком одетом виде. Сперва Птолемей лишился дара речи. А предложение Цезаря снова принять Клеопатру в качестве соправительницы вызвало у царька настоящую истерику.

Последствия истерики были самые серьезные – в Александрии вспыхнул мятеж. На стороне Птолемея выступила и Арсиноя, сестра обоих конкурентов на египетский трон. Боевые действия между небольшим римским контингентом и многочисленным войском царя Египта продолжались более полугода. Для военной науки эти действия Цезаря не слишком ценны. Зато Цезарь при активной помощи Клеопатры доказал другое: сочетать любовь и войну очень даже возможно. За исключением периодов, когда Цезарь лично участвовал в военных операциях, он почти все время проводил на ложе с Клеопатрой, ни от кого не скрывая, какие отношения связывают их.

Правда, в своих записках Цезарь утверждает, что остался в Александрии из-за неблагоприятных ветров, помешавших ему вовремя выйти из порта, а уж затем по доброте душевной решил выступить в качестве посредника между мужем и женой… Но не мог же он в самом деле открыто признать перед сенатом и римским народом, что остался в Александрии ради Клеопатры! Тем более что его ждали неотложные дела в других провинциях. Люди шептались о каком-то чудодейственном эликсире, который Клеопатра якобы подливала ему в вино, о том, что, умастившись некой мазью, она прижималась к Цезарю. Чушь! Цезарю исполнилось уже 53, и с какими только женщинами не приходилось ему пить фалернское или цекубское! С какими экзотическими царевнами он только не обнимался! И ничто – ни их красота, ни изощренность в любовных утехах, ни колдовские обряды – не могло удержать его около них. Цезарь не верил в иррациональные силы, и они были не властны над ним. Верил он лишь в судьбу, которую называл Фортуной. Именно ее воплощением и стала для него Клеопатра. Да и для нее, поначалу всего лишь решившей использовать римлянина, чтобы вернуться на трон, все оказалось, похоже, гораздо серьезней. В конце концов, он ведь, скорее всего, был ее первым мужчиной. И он был Гаем Юлием Цезарем.

Так или иначе своими супругами в политических целях пользовались многие вожди. Среди них был и Мао Цзэдун, женившийся на дочери одного из преподавателей Пекинского университета, имевшего связи в ядре будущей Коммунистической партии Китая (КПК). Семейное положение открыло ему дорогу в руководство КПК. Правда, через два года он неожиданно переметнулся в Гоминьдан.