Текст книги "Страсти по спорту"

Страсти по спорту

Побеждать – это как наркотик. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не могу простить себе второго или третьего места.

Айртон Сенна, Человек дождя

Поражения не нужны человеку.

Елена Исинбаева, двукратная олимпийская чемпионка

Нет ничего обидней второго места.

Хасан Бароев, чемпион Олимпиады-2004, серебряный призер Олимпиады-2008

Победа – это не все; победа – это единственное, что есть.

Винс Ломбарди, американский футбольный тренер

«Рос-си-я! Рос-си-я!»

Фабио Капелло, тренер «Ювентуса», на Олимпиаде в Турине

Когда я увидел все эти трупы, то дал себе зарок никогда больше не возвращаться сюда.

Джамлинг Норгей, сын первооткрывателя Эвереста Тенцинга Норгея, шерп, который вернулся

«Формула-1» – спорт только один раз в две-три недели. В остальное время – это огромный бизнес.

Фрэнк Уильямс, хозяин команды «Уильямс-Рено»

Если есть возможность заработать, то почему бы ее не использовать?

Михаэль Шумахер, семикратный чемпион «Формулы-1», миллиардер.

Я ни разу не задавался вопросом, сколько у меня денег. Главное, что их у меня достаточно.

Майкл Джордан, шестикратный чемпион НБА, миллионер.

Увидев «Олимпию», Сталин предложил мне сделать фильм о нем.

Лени Рифеншталь, режиссер

«Тур де Франс» – лучший пример тотального мифа.

Ролан Барт, философ и публицист

Чемпионский титул в тяжелом весе – это национальное достояние, которое не может принадлежать кому попало.

Джон Л. Салливан, США, первый официальный чемпион мира по боксу в тяжелом весе

Четыре года прошли быстро, но впустую.

Хасан Бароев, борец, обладатель серебряной олимпийской медали

Что нужно сделать, чтобы удачно выступить на Олимпиаде в Сочи? Нужно поменять всю систему.

Евгений Плющенко о фигурном катании

Если англичане называют это игрой, то что же они называют дракой?!

Путешественник Гастон де Фуа об английском футболе, XIV в.

Понятие игры англичанину недоступно. Он превращает спорт в пожизненную каторгу, принося ему в жертву свою душу и тело.

Джером Клапка Джером

Руководство Nike, конечно, всецело за защиту прав человека, но сумма контракта настолько велика, что сборная США поедет на Игры в Пекин во что бы то ни стало.

Пресс-релиз компании Nike

Предисловие

Спорт – древнейшее занятие человечества. Сыновья царей состязались в беге за трон. Тираны отправляли на ристалища своих чемпионов. Толпа ревела: «Хлеба и зрелищ!» Поэты, художники и философы творили миф о спорте, который жил своей жизнью, питаясь страстями, бурлившими на аренах и ристалищах, за тавлейной доской и в букмекерских конторах, на трибунах и улицах.

В самой, наверное, известной спортивной песне России, хите группы «Чайф» «Аргентина – Ямайка», нет слова «футбол». Но даже совсем далекие от спорта люди наверняка разделили с Сергеем Шахриным боль и грусть ямайских болельщиков, чья команда была не просто бита – уничтожена аргентинской сборной на чемпионате мира – 1998. Для российских болельщиков эта песня вообще стала чем-то вроде неофициального гимна – наша сборная гораздо чаще давала поводы для печали, чем для радости.

А когда такие поводы появлялись, эмоции зашкаливали за все разумные пределы (хотя какие могут быть разумные пределы у эмоций?). «Х… вам!» – орал в камеру футболист сборной России Вадим Евсеев, забивший победный гол ирландцам. «Мы – чемпионы, б…ь!» – тиражировало ТВ на весь мир восторг российской хоккейной «молодежки» после победы в финале ЧМ-2011 над Канадой. Тех, кто упрекал спортсменов в недостаточном парламентаризме, немедленно причисляли к ханжам и лицемерам. Победа списывала все.

Спорт противоречил сам себе. Изначально. «Не победа, а участие» Пьера де Кубертена и знаменитое «Победа – это не все; победа – это единственное (что есть)» Винса Ломбарди (заимствовавшего фразу у другого американского футбольного тренера – Генри Рассела). Эти взаимоисключающие девизы сталкивались – и уживались. Иначе и быть не могло.

Спорт воодушевлял нечеловеческой, почти божественной красотой. «Гимнасты должны летать! Над перекладиной надо летать!» – восклицал Алексей Немов. И они летали. И не только гимнасты. Летал над площадкой Майкл Джордан, взлетал над планкой Сергей Бубка, на хоккейном льду летал Валерий Харламов, на гоночной трассе – казалось, над ней – парил Айртон Сенна. Того, кто достиг высот, простым смертным недоступных, причисляли к небожителям. Хотя бы на время победы…

Спорт подавлял жуткими катастрофами и отчаянием проигравших. «Четыре года прошли быстро, но впустую», – заметил борец Хасан Бароев, пряча в карман серебряную медаль Олимпиады. Разлетался в куски болид Алекса Занарди, замертво падали на поле футболисты, заново учился ходить великий лыжник Херманн Майер. Миф требовал крови своих творцов.

Спорт манил бешеными деньгами. Чемпионы становились миллионерами и превращались в нищих, не умея позаботиться о своем богатстве. Об этом умели заботиться другие – и превращали состязание в бизнес, измеряли романтику бухгалтерией, а рекорды – доходами.

Ведь противоречие, противостояние – самая суть спорта. Простое и доступное на уровне инстинктов: «наш – не наш», «хороший – плохой»; более сложные: «заслуженный ветеран – нахальный новичок», «лидер – аутсайдер»; эстетские: «техника – эмоции», «класс – порыв»; философские: «человек – стихия», «человек – система». И даже если вы не болельщик, если вы еще не чувствуете в себе этого непонятного, необъяснимого зуда, который появляется, когда на поле выходят гладиаторы современности, избранные сцены из величайшего театра всех времен и народов все равно достойны вашего внимания.

Спорт – это средство управления людьми, государством, миром, наконец. От толпы болельщиков до сильных мира сего – все подвластно спорту, а сам спорт подвластен своим жрецам и их пастве. Так было всегда. Это началось с того момента, как было брошено на дальность первое копье или отмерены границы поля для игры в мяч. Античные лекари считали бокс хорошим средством против хронических головных болей. Средневековая христианская церковь называла спорт – любой – «языческими игрищами». Короли видели в нем угрозу общественному порядку и своему трону, а гуманисты ХХ века – средство укрепления обороноспособности.

Спорт – это гораздо больше, чем состязание, победы и поражения, ликование и скорбь. Спорт – это больше даже чем деньги, с которыми он сейчас, кажется, неразделим. Спорт – это великий миф о высоком гуманизме и страшном злодействе.

Потому что жить в обществе и быть свободным от спорта невозможно. Хорошо это или плохо, но это так.

Александр Соловьев

Часть I
Мгновения славы

Противостояние – альфа и омега спорта. В нем – сюжет зрелища, суть его драматургии, необоримая, иррациональная основа его притягательности. Спорт как зрелище до сих пор подчинен законам греческого театра. Ведь главное противостояние в спорте – с самим собой, неважно в борьбе с кем – временем, соперником, судьей, травмой или ненавистью трибун.

Миллионы, затаив дыхание, следят за поединками великих атлетов, переживают заново эпизоды великих матчей, восхищаются подвигами героев-одиночек и массовым героизмом спортивных команд. Люди вновь и вновь восторгаются громкими победами и превозносят победителей, сравнивая их с античными и библейскими героями.

Бои Мохаммеда Али, Джорджа Формана и Джо Фрейзера навсегда останутся в истории бокса; суперсерия-72 – в истории хоккея; покорение Эвереста – в истории всего человечества. Айртон Сенна и Ален Прост всегда будут неразлучны в глазах поклонников «Формулы-1»; без «Эль Класико», «Реала» и «Барселоны» немыслим испанский футбол; без рубки баскетбольных «династий» – НБА, а ралли «Париж – Дакар» давно стало «Эверестом на равнине», символом преодоления себя и стихии.

Победа – венец такого противостояния, а победитель – безусловный кумир. Блеск побед сборных России по хоккею, футболу, баскетболу, синхронному плаванию столь же ярок, как блеск мировых звезд спорта, живых легенд – Майкла Джордана, Уэйна Гретцки, Лэнса Армстронга, Сергея Бубки и Елены Исинбаевой.

Глава 1
Величайшие дуэли

• Боксерские поединки: Мохаммед Али – Джордж Форман – Джо Фрейзер

• Величайшая дуэль в истории «Формулы-1»: Ален Прост vs. Айртон Сенна

• Дуэли легкоатлетов: Брумель – Томас; Даргила – Феофанова

• Шахматы: Карпов – Каспаров

• Стычка Зидана и Матерацци

Классик американской литературы ХХ века Норман Мейлер сказал, что в Америке чемпион в тяжелом весе – второй человек после президента. Некоторым, правда, удавалось становиться первыми. Обычно называют двух – Мохаммеда Али и Джорджа Формана. Но их было трое. Джо Фрейзер дрался и против Али, и против Формана, и эти поединки не уступали боям двух великих ни по накалу, ни по драматизму, ни по значению для спорта вообще и для бокса в частности. Все трое были олимпийскими чемпионами, все трое – самостоятельными величинами в боксе, не похожими друг на друга.

Али и Форман – классические антиподы. Форман был хулиганом, правда, неудачливым. С 14 до 16 лет Джордж пил, бездельничал и грабил прохожих. Грабить получалось плохо: часто он не выдерживал жалобных причитаний жертв и возвращал добычу. Али (тогда еще Кассиус Клей), наоборот, сам стал жертвой грабителей – у него украли велосипед. Он честно заявил первому встречному полицейскому, что проучит вора как следует. Полицейского звали Джо Мартин. В свободное от патрулирования время он тренировал подростков в местном боксерском клубе. Разгоряченному Кассиусу он заметил, что «прежде, чем кого-то побить, нужно сначала этому научиться», и записал будущего чемпиона мира в клуб. В подобный клуб угодил и трудный подросток Форман. И это, пожалуй, единственная общая их черта.

Али был артистичен, даже изящен на ринге, «порхал, как бабочка, и жалил, как пчела». Форман отличался чудовищной физической силой и мощью удара. Поначалу он неплохо вел и техничный бой на дистанции, но потом отбросил эту тактику за ненадобностью. Когда в конце 1980-х годов на ринге царил Тайсон, журналисты утверждали, что ни один боксер никогда не вызывал такого ужаса, как Железный Майк. Это неправда, Формана в свое время боялись больше Тайсона. И противники у него были посерьезнее.

Тайсон появился в эпоху, когда, кроме него, не было ни одного сильного тяжеловеса, а Форман выступал в золотые для тяжеловесов 70-е годы (большинство экспертов сходятся на том, что Форман образца 1973-го разорвал бы Тайсона образца 1989-го в клочья). А уж по злобности и агрессивности Форман мог дать фору кому угодно, в том числе и Тайсону. Али противники не боялись. Все знали, что он беззлобный малый, который хочет только выиграть бой, а не уничтожить соперника. Форман же, казалось, хотел убить, и только рефери мешал ему это сделать.

А Фрейзера долго не то чтобы не воспринимали всерьез, но не возлагали на него особых надежд. Он был невысок – всего 181 см – и довольно однообразен в бою. Все знали о его коронном левом боковом, все его ждали, и почти все тем не менее пропускали. Джо наезжал на соперника и давил его, как бульдозер, а когда тот хоть слегка терялся от этого напора, тут же наносил левый боковой.

Правда, с Форманом эта техника не сработала. 22 января 1973 года Фрейзер на Ямайке защищал свой титул в бою с ним. (В 70-е годы большинство самых кассовых боев проводилось вне США – промоутеры и боксеры скрывались от непомерных налогов.) Форман бросал своего противника на пол шесть раз. Последний, шестой, нокдаун этой встречи произвел неизгладимое впечатление даже на людей, далеких от бокса. Нечеловеческой силы апперкот Формана подбросил стокилограммового Фрейзера в воздух. Рефери остановил бойню.

Ни один вьетконговец никогда не называл меня ниггером.

Мохаммед Али о войне во Вьетнаме

Али был горлопаном и шоуменом, яркой личностью на ринге и за его пределами, почти народным трибуном и борцом за права негров. По его словам, в 1975 году он выбросил свою золотую олимпийскую медаль в реку Огайо, после того как его отказались обслуживать в ресторане «только для белых» и последовавшей за этим потасовки. В 1967 году его на три года лишили боксерской лицензии за отказ воевать во Вьетнаме. «Я не имею ничего против Вьет Конга[1]1
  Вьет Конг (или Вьетконг) – сокр. от. Вьетнам конг шан (вьетнамский коммунист). На Западе вообще и в США в частности во время войны во Вьетнаме (1955–1975) так сокращенно называли военно-политическую организацию «Национальный фронт освобождения (Южного) Вьетнама». Постепенно это слово стало эвфемизмом для обозначения Вьетнама как страны в целом. – Прим. ред.


[Закрыть]. Ни один вьетконговец никогда не называл меня ниггером», – заявил тогда боксер, поплатившись за публичное диссидентство и титулом чемпиона.

Форман был далек от борьбы с расизмом. Олимпиада 1968 года в Мехико запомнилась прежде всего прекрасным выступлением американских спортсменов и их протестами против расовой дискриминации. Форман на пьедестале размахивал американским флагом и высказывался так: «Пусть никто не вздумает ругать при мне американскую систему. Она вознаграждает любого, только надо соображать, не бояться работы, вкалывать как следует и не давать ничему тебя сломить».

Что этот полукровка так носится со своим цветом кожи? Я в два раза чернее его.

Джордж Форман о Мохаммеде Али

Время Фрейзера настало с уходом Али, а когда тот вернулся, оставаясь при этом «народным чемпионом», бой между ними оказался неизбежным. Подогревая интерес к поединку, Али как натура артистическая постоянно заигрывался, а как профессиональный болтун придавал слишком мало значения собственным словам, наивно полагая, что остальные отнесутся к ним аналогично. Он, по общему мнению, едва ли не главный боец своего времени с расовой дискриминацией, обозвал Фрейзера Дядей Томом, что было тогда для негра в США тяжелейшим оскорблением. Джо не простил ему этого по сей день. Форман, кстати, чуть позже в ответ на похожие «наезды» Али философски обронил: «Что этот полукровка так носится со своим цветом кожи? Я в два раза чернее его».

Как бы то ни было, в тот раз на ринге Фрейзер оказался сильнее. За минуту до конца 11-го раунда Али едва не отправился в нокаут. Левый боковой Фрейзера попал ему точно в челюсть. Мохаммед пошатнулся и тут же получил еще. На секунду колени Али подогнулись, но он устоял и все оставшееся до гонга время уходил от ударов Фрейзера. Момент истины настал в начале 15-го раунда. Али опустил правую руку, чтобы нанести удар снизу, и в этот момент Джо опять засадил ему левый боковой точно в челюсть. Мохаммед упал, довольно быстро встал и закончил бой на ногах, однако безоговорочно проиграл. Так закончился первый великий бой великой эпохи.

Вторым был тот самый бой на Ямайке. Это был бой Давида с Голиафом, вот только его результат оказался прямо противоположен библейскому. Форман настолько превосходил Фрейзера физически, что тот просто ничего не мог сделать. Бой продолжался всего два раунда, даже меньше. В первом Форман трижды отправлял Фрейзера в нокдаун, причем разными ударами. Во втором последовали правый прямой вдогонку и левый боковой. Фрейзер встал и после прямого, и после бокового. Но только для того, чтобы взлететь и снова упасть. На сей раз окончательно… Публика решила, что впредь великих боев не увидит – только публичные казни с Форманом в роли палача.

Публика ошиблась. 30 октября 1974 года состоялась «Схватка в джунглях». В этот день в столице Заира Киншасе сошлись Форман и Али. Все казалось простым и ясным. Форман должен был победить. Осенью 1974 года он не уставал повторять, что попросту убьет претендента на ринге. Сегодня же честно признает, что опасался Али: «В те годы я крушил соперников одного за другим. Но накануне этого матча решил, что буду очень рад, даже если выиграю по очкам».

Али – по контрасту со своими былыми привычками – был немногословен, но по-прежнему очень образен. Его прогноз на исход поединка свелся к одной фразе, которая шокировала Америку: «В Киншасе вы увидите величайшее чудо со дня воскрешения Христа!» И воскрешение действительно состоялось. Форману не повезло – он встретился с самым умным боксером в истории.

В 4.30 утра по заирскому времени (за океаном это было временем прайм-тайма), противники вышли на ринг. Трибуны (в основном туристы из США) пришли в экстаз.

То, что происходило дальше, не поддается логическим объяснениям. Али, даже не пытаясь контратаковать, отошел, словно безнадежный аутсайдер, к канатам и «прилип» к ним. Чемпион наносил удар за ударом. «После третьего раунда я не мог поверить своим глазам: Али по-прежнему стоял на ногах, хотя, по моим расчетам, давно должен был лежать замертво на полу!» – рассказывал Форман.

Сегодня тренер Али Анджело Данди утверждает, что, несмотря на, мягко говоря, не лучший старт своего подопечного, не сомневался в победе: «Форман был удобным для него противником. У таких Али всегда выигрывал». Но в те минуты – это было видно всем – Данди здорово нервничал. «После каждого раунда я повторял ему: “Хватит прижиматься к канатам, выходи на центр ринга, атакуй его сам!” И представляете, что он отвечал мне на это: “Я знаю, что делаю!”»

Али так и не стал отходить от канатов. Однако чем дольше продолжался бой, тем яснее становилось зрителям: претендент и в самом деле знает, что делает, а «тактика аутсайдера» была его очередной гениальной находкой. С каждым раундом Форман уставал все больше, и прежде всего психологически: он бил, а противник не падал. В седьмом раунде десятки тысяч поклонников Али, которые заметно превосходили по численности «армию чемпиона», почувствовали, что перелом близок, и снова принялись скандировать: «Бей его!» А в конце восьмого раунда их любимец, все так же не отходя от канатов, провел серию ударов, после которой Форман рухнул на пол. Чудо свершилось!

Правда, видеоповтор показал, что рефери Зэк Клейтон не успел досчитать до десяти, когда Форман поднялся на ноги, но тем не менее зафиксировал нокаут. Впрочем, Форман сам признал: «Он бы все равно меня добил». Али в своем комментарии был столь же краток: «Я же говорил вам, что я – лучший».

Самый выдающийся бой в истории бокса завершился, когда над Киншасой забрезжил рассвет. Али чуть позже скажет: «Это было очень символично. Ведь в Киншасе снова взошло солнце и в моей жизни». Он был прав: в тот день состоялось возрождение чемпиона из чемпионов, признанного благодаря победе в Заире спортсменом года в США.

«Схватка в джунглях» давно стала чем-то вроде сказки, а главная ее тайна – собственно бокс. Точнее, Мохаммед Али. Возможно, не будь того боя, этот человек, ныне считающийся едва ли не наиболее ярким символом ушедшего столетия в спорте, так бы и остался просто одним из великих. Но ведь был еще один бой, который может поспорить со «Схваткой в джунглях».

1 октября 1975 года Мохаммед Али и Джо Фрейзер сошлись в третий раз – на Филиппинах. Этот бой получил не менее громкое название, чем поединок в Заире, – «Триллер в Маниле». Али превзошел себя в умении оскорблять соперника. Фрейзер зверел, а все вокруг смеялись, отчего он зверел еще больше. Между тем Али просто развлекался и попутно «раскручивал» матч. Но каково было Фрейзеру видеть по телевидению, как Али во всех публичных местах достает из кармана фигурку гориллы и, строя уморительные рожи, под всеобщий гогот начинает ее колошматить?!

Али кривлялся до самого начала боя. Помпезный золотой кубок – приз победителю от президента Маркоса – он с улыбкой утащил в свой угол, как только тот появился на ринге. Но это была его последняя хохма в тот день. А дальше был бой в стиле поединка Ахилла и Гектора, причем роль Гектора отводилась скорее Али.

Он маневрировал, много контратаковал и часто попадал. А Фрейзер просто бил. В основном в корпус. И это с лихвой перевешивало все, что делал Али. Но в середине боя Мохаммед на время перехватил инициативу. В следующих раундах Али и Фрейзер обменивались такими сериями ударов, что было непонятно, почему бой до сих пор не закончился тяжелым нокаутом одного из них. Но бесчисленные удары по корпусу, которые Фрейзер методично отвешивал Али, кажется, стали сказываться: Али уставал все больше и больше.

Однако в 10-м раунде он сумел левым хуком и несколькими «двойками» потрясти Фрейзера, а в 11-м развил успех. Оба были вымотаны до предела. В следующих трех раундах Али просто устало бил Фрейзера, а тот лишь отмахивался. В 12-м раунде у Фрейзера изо рта пошла кровь. На 14-й раунд он вышел, по сути, вслепую – оба глаза у него практически полностью заплыли. Ближе к концу раунда Фрейзер попытался провести отчаянный левый боковой на скачке, однако Али без труда ушел от него и обрушил в ответ ударов десять. Гонг!

Али, пошатываясь, побрел в свой угол и приказал ассистентам разрезать и снять с него перчатки. Он не видел, что в другом углу Фрейзер заплетающимся языком пытается выговорить своему тренеру Эдди Фатчу: «Я сделаю его, босс», – а тот, покачивая головой, сигналит рефери Карлосу Падилле. Фатч не выпустил Фрейзера на 15-й раунд. Али выиграл, но признавался потом: «Просто Фрейзер прекратил бой чуть раньше меня. Я не думаю, что смог бы драться еще».

Через несколько часов после боя в больничной палате Фрейзер кричал посетителю: «Включите свет! Включите свет!» Свет горел – он просто не мог открыть глаза. «Я наносил ему удары, которые пробили бы крепостные стены, – говорил Фрейзер. – Боже! Боже! Он великий чемпион!» – «Я никогда не был ближе к смерти, – вторил ему Али. – Джо Фрейзер – величайший боксер в мире после меня!»

Потом были Тайсон, Холифилд и Льюис… Джордж Форман стал священником. Изрядно располневший, с на редкость обаятельной улыбкой, он достаточно часто появлялся на страницах газет и журналов. Форман стал чем-то вроде эдакого большого папочки, за широкой спиной которого удобно и приятно спрятаться. В 1994 году, правда, он неожиданно вернулся на ринг – ему было 45 – и показательно отлупил тогдашнего чемпиона Майкла Мурера. Али ушел с ринга раньше, в 1981-м. Через три года у него диагностировали болезнь Паркинсона. Но даже сейчас, весь дрожащий, как студень, он может сказать о себе: «Вы думаете, я несчастен? Да, я хотел бы, чтобы ко мне вернулось здоровье, но я не несчастен».

Джо Фрейзер в 1976 году снова дрался с Форманом, снова проиграл и ушел из бокса. В 1976-м он появился в коротком эпизоде в фильме «Рокки». В дальнейшем Фрейзер вел скромную жизнь, тренируя детей в собственном боксерском клубе. Свою золотую олимпийскую медаль он разрезал на 11 частей и раздал своим детям.

Болельщики до сих пор спорят, какой бой был самым главным в истории бокса.

Для поклонников же «Формулы-1» подобная дискуссия просто не имеет смысла. Все давно решено. Дуэль Айртона Сенны и Алена Проста – величайшее противостояние в истории Больших призов. И точка. Другого быть не может.

И они правы. Это был классический, абсолютный, идеальный антагонизм. Битва титанов. Расчетливый и тонкий, спокойный и стабильный Профессор Прост, и взрывной и непосредственный Человек дождя (то бишь, попросту, шаман) Сенна. Ветеран (в 1988 году, когда Сенна и Прост столкнулись лицом к лицу в «Макларене», Прост был уже двукратным чемпионом мира) и амбициозный юнец (Сенна уже считался мастером квалификации, выигрывал гонки, но на пьедестале в те годы царили Прост, Нельсон Пике и Найджел Мэнселл).

Их противостояние – пока заочное – началось в 1984 году, когда Прост был уже готов к тому, чтобы стать чемпионом (в 1983 году Прост из-за поломок машины занял лишь второе место, хотя еще перед последней гонкой был первым в личном зачете). Сезон-1984 Ален начал с победы на Гран-при Бразилии – и проснулся, наконец, кумиром французских болельщиков. Бразилец Сенна до финиша не доехал, но уже на следующей гонке – в Южной Африке, на трассе Кьялами – заработал первое очко.

А через два месяца Прост и Сенна впервые сошлись на трассе. Монако 1984 года навсегда останется в числе легендарных Гран-при. Там 24-летний бразилец, дебютант чемпионата, заявил на весь мир, что не желает быть вторым. Трасса, проложенная по улицам Монте-Карло, считается самой медленной, но технически одной из самых сложных в мире; дождь же превращает ее в сложнейшее испытание для гонщиков.

В воскресенье 3 июня шел настоящий ливень. Лидеры сбавили скорость, любая ошибка на мокрой трассе грозила сходом, если не серьезной аварией. А Сенна будто ждал именно этого момента, чтобы показать, на что способен. На слабом, вечно отстающем «Толман-Харт» он шел красиво и уверенно, показывая один рекорд круга за другим, и постепенно догонял лидировавшего Алена Проста. Гонка стала слишком опасной, и судьи прекратили ее за несколько кругов до финиша, когда Сенну отделяли от Проста считаные секунды. Второе место, занятое тогда Айртоном, было и осталось лучшим результатом машин Toleman за все годы участия в гонках «Формулы-1».

Впервые в жизни, стоя на пьедестале после розыгрыша Большого приза, Айртон Сенна едва не плакал от досады – ведь он мог выиграть. Но и Прост в 1984 году не стал чемпионом. Его партнером тогда был знаменитый австриец Ники Лауда, которому Ален в конце сезона проиграл всего пол-очка, заняв очередное второе место. Проиграл, выиграв больше гонок в сезоне, включая последнюю. Ее Лауда начал с 11-го места, и только вылет другого великого гонщика – Найджела Мэнселла – за 18 кругов до финиша позволил австрийцу набрать необходимые очки.

1985 год стал годом Проста. Впервые за всю историю «Формулы-1» чемпионат выиграл француз. Ален получил орден Почетного легиона. И в 1986 году сделал то, что не удавалось пилотам «Формулы-1» более четверти века, – отстоял свой титул. Пересевший на «Лотус» Сенна, отчаянно выжимал из машины все возможное и невозможное, но оставался на задворках главной интриги сезона, развязка которой наступила лишь в последней гонке – в австралийской Аделаиде.

За чемпионской короной гнались Прост, Мэнселл и Пике на «Уильямсе». Казалось, что шансов у Проста нет: Мэнселл опережал его на шесть очков, а сверхнадежный в том сезоне «Уильямс» не позволял надеяться на то, что в спор гонщиков вмешаются технические неполадки…

Но на стороне Сенны был еще великий стратег гонок Рон Деннис. Вдвоем они устроили диверсию, сделавшую ту гонку в Аделаиде легендарной. Для начала по паддокам пополз слух о том, что поставщик резины, компания Goodyear, привезла в Австралию новые сверхпрочные покрышки, выдерживающие всю гонку без замены. В «Уильямсе» слуху не придали особого значения. Но и не пропустили мимо ушей.

Партнер Проста Кеке Росберг заявил, что решил не помогать французу бороться за титул, а достойно провести свою последнюю гонку и отметить ее победой.

Квалификацию выиграл Мэнселл. Пару ему в первом ряду составил Пике. Прост был лишь четвертым, проиграв еще и Айртону Сенне, а Росберг и вовсе занял только седьмое место, но со старта обошел всех одного за другим. На 32-м круге Прост заехал в боксы на смену шин, сымитировав медленный прокол. Выехав четвертым, на свежей резине, он понемногу приближался к соперникам. Мэнселл шел третьим – это гарантировало ему общую победу.

А Росберг упорно лидировал. Позади осталось уже полсотни кругов, а он и не собирался сбавлять темп. Слухи о суперрезине получали наглядное подтверждение. «Уильямсы» бросились вперед. С пит-стопом решили тянуть как можно дольше. Наконец на 63-м круге у Росберга лопнула покрышка. Пока в боксах «Уильямса» соображали, в чем дело, прошел круг, и болид Мэнселла постигла та же участь. Пике все понял и бросился в боксы сам. Но было уже поздно. Вернувшись на трассу, он оказался в 15 секундах позади Проста. До конца гонки оставалось 16 кругов, за которые Пике сумел сократить отрыв до 4,2 секунды, но этого было мало. Прост стал двукратным чемпионом мира, окончательно утвердившись в звании Профессора.

В 1987 году, одержав 28-ю в карьере победу, Прост побил рекорд Джеки Стюарта и на долгие годы стал рекордсменом по числу побед на Гран-при. Он сумел за счет нестандартных настроек уменьшить износ шин и сделал на одну остановку в боксах меньше, чем его соперники Пике и Сенна, на Гран-при Бразилии. И победил. Тем не менее в 1987-м Просту лишь на отдельных Гран-при удалось навязывать борьбу «Уильямсам». По итогам сезона он стал лишь четвертым, уступив Сенне, на чьем «Лотусе» теперь стоял двигатель от компании Honda.

А 1988 году «Макларен» получает наконец двигатели от японского концерна, а с ними и Сенну – уже Волшебника и Человека дождя. И он уже сказал: «Побеждать – это как наркотик. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не могу простить себе второго или третьего места». Любовь к гонкам и желание всегда быть первым – два чувства, которым Сенна подчинил свою жизнь.

Резкий, часто агрессивный в гонке, таким же он был и в общении с коллегами по «Формуле», с журналистами, со всем миром, кроме своей семьи и своих болельщиков. Столько фанатичных поклонников и ярых противников не было ни у кого из пилотов «Формулы-1», но даже противники не могли отрицать его талант. Сенна действительно был гонщиком от бога, не только гениальным водителем, но и игроком, одержимым азартом победы.

А еще он был истово верующим христианином и полагал, что вера оберегает его от несчастья и делает неуязвимым. К тому, что он подвергает смертельной опасности не только себя, но и других, Айртон, в сущности, относился с безразличием. Машины соперников, которые мешали ему первым прийти к финишу, он буквально вышвыривал собственной машиной с трека. На гонщика, который помешал ему прийти первым, он мог после заезда совершенно всерьез наброситься с кулаками.

Грандиозная дуэль Сенны и Проста 1988–1989 годов расколола надвое весь мир «Формулы-1». Других команд тогда словно не существовало. Был только «Макларен» и два непримиримых противника – Сенна и Прост. Бразилец стартовал с поул-позиций[2]2
  Поул-позиция (поул) – первое место на стартовой решетке в авто– и мотоспорте, расстановка на которой определяется в квалификации – предварительных заездах. – Прим. ред.


[Закрыть] почти на всех этапах, только на родном кольце «Поль Рикар» Ален дважды смог показать лучшее время. В 1988 году дуэт Сенна – Прост выиграл 15 гонок из 16, причем счет был 8:7 в пользу бразильца.

Сказать, что пилоты недолюбливали друг друга, значит не сказать ничего. Мало кто ожидал, что на следующий год Прост останется в команде. Но другой возможности добиться реванша не было. А поскольку директор «Макларен» Рон Деннис, несмотря на давление японцев, все же симпатизировал Просту, тот остался. Маленький француз, объясняя журналистам нюансы гонок, не стесняясь, говорил о том, что заведомо проигрывает Сенне на трассах, огороженных бетонным отбойником, но обходит его там, где на поворотах есть зоны безопасности. В этом было главное различие между ними. Прост – отличный турнирный боец, великолепный пилот с тонким чувством машины, расчетливый, выдержанный и обладающий мощным чувством самосохранения, которое, однако, не мешало ему побеждать. Сенна – не менее талантливый гонщик, но его стиль – агрессивная езда, часто на грани фола. Коронный прием бразильца: идя на обгон перед поворотом, он опасно подрезает обгоняемого, заставляя того экстренно тормозить, и обычно этот маневр проходит – большинство пилотов не хотят лишний раз рисковать.