Текст книги "Страсти по спорту"

Пол крыши выдержал.

Ночь переходила в утро, и все было как надо и даже лучше, но чего-то все-таки, как это иногда бывает, недоставало. Люди с такой легко ранимой психикой тонко чувствуют эти вещи. В какой-то момент Игорь Бутман, вспоминая на своем саксофоне одну мелодию из Джеймса Брауна, посмотрел на борца-осетина, одиноко стоящего у лестницы, ведущей вниз, к выходу. Что-то такое Игорь Бутман прочел в его глазах… Что-то, из-за чего без раздумий и колебаний перешел к лезгинке. Борец услышал лезгинку на саксофоне позже, чем заработали его руки и ноги. Через мгновение ходуном ходила вся крыша.

Но она выдержала и это испытание.

Оставалось спеть гимн России. Всем, кто не помнит его наизусть, раздали текст. В руках каждого посетителя Bosko-крыши оказался, таким образом, лист бумаги. Пока синхронистки, а также три победительницы в прыжках в длину пели, внизу на улице собралась огромная толпа горожан.

Веселье продолжалось до восхода солнца.

Часа через три после этого девушки, бодрые и отдохнувшие, пройдя жизнеутверждающую процедуру допинг-контроля, были уже в 30 километрах от Афин, в закрытом клубе «Мета-Суньо» на берегу моря, у подножия храма Посейдона. У них здесь была запланирована party без посторонних, т. е. девичник.

Храм Посейдона сиял над бухтой, как сахарная голова. Девушки на святилище царя морей даже не оглянулись. Зачем им – и так богини.

Вид шести (отсутствовали Мария Киселева и Ольга Брусникина) загорелых девушек, олимпийских чемпионок, несмело входящих в воду, навсегда и совершенно заслуженно останется в памяти обслуживающего персонала этого отеля.

Глава 5
Творцы легенды

•  Майкл Джордан

•  Уэйн Гретцки

•  Лэнс Армстронг

•  Сергей Бубка

•  Елена Исинбаева

Уилт Чемберлен, Ларри Берд, Карим Абдул-Джаббар, Ирвин «Мэджик» Джонсон (кто-то назовет еще с десяток фамилий и будет прав) – все они были великими баскетболистами. Но лучшим был один. Его Воздушество. Человек, который умел летать.

Он был бы уникален уже по одной причине. Те, кто видел матчи «Чикаго Буллз» в 90-х, наверняка помнят все это.

Лицо человека, который, кажется, вышел на площадку не на смертельную битву с лучшими баскетболистами мира, а на рядовую игру – так, побаловаться немножко с мячом в свое удовольствие. Ироничная улыбка, чуть высунутый кончик языка – будто он дразнит застывшего напротив в напряжении соперника. Потом – финт и прыжок… Впрочем, нет, это у всех остальных был прыжок. А у него – полет. Он висел над площадкой, нарушая все законы физики. Однажды Майкл Джордан скажет, что всегда чувствовал – он действительно отличается от всех остальных: «Впечатление такое, что к подошвам моих кроссовок кто-то приделал маленькие крылья».

В Америке очень жалели, что, дважды – в 1987-м и 1988 годах – победив в конкурсе по броскам в кольцо сверху, он потом больше никогда в них участия не принимал. Но эти конкурсы в НБА считаются забавой для молодых. А Майкл Джордан уже был к тому моменту, когда победил во второй раз, почти великим. Почти – потому что еще не хватало титула чемпиона. Но давно признанный великим Ларри Берд уже заранее выделит его среди всех – даже величайших. В плей-офф 1986 года Майкл Джордан забросит в корзину «Бостон Селтикс» 63 очка, принесет своему, еще слабому пока, «Чикаго» победу над чрезвычайно сильными бостонцами – и удостоится от живой легенды НБА такой похвалы: «Против нас играл Бог в облике Джордана».

Время стирает в памяти многое. И улыбка Майкла Джордана, его феноменальные полеты и феноменальная статистика стерли, конечно, рассказ тренера «Чикаго» Фила Джексона: «Вообще-то в молодом возрасте у Майкла были большие проблемы. Скажем, с техникой броска. Да с таким дальним броском атакующему защитнику делать в НБА было просто нечего! Я знаю, что он оставался после тренировок – и бросал по кольцу. Сотни раз. Пока не стал бросать лучше всех. А еще постоянно смотрел по видео записи игры своих будущих оппонентов, пока не стал лучшим в защите».

Трудолюбие можно разглядеть. Но можно ли было разглядеть эту способность отрываться от земли, наплевав на притяжение? Вряд ли. «Чикаго» повезло, что клубы, выбиравшие перед ним, видели лишь то, что доступно всем.

А самыми прозорливыми оказались люди отнюдь не из НБА, а из Nike. Еще в середине 80-х они сделали Майкла Джордана лицом своей компании, наладив выпуск кроссовок Air Jordan, придумав не только новый бренд, но и прозвище, которое с тех пор приклеилось к баскетболисту, – Его Воздушество (His Airness). В нынешней НБА есть немало мастеров выпрыгнуть и вонзить мяч в кольцо сверху. Есть виртуозы подобных трюков – Аллен Айверсон, Коби Брайант, Трэйси Макгрэди… Но все они лишь прыгают. А летать пока никто не научился.

После Олимпиады 1992 года тренер первой баскетбольной Dream Team[4]4
  Dream Team – «Команда-мечта» (или «Команда мечты») – неофициальное (или полуофициальное) название команды (как правило, сборной), где играют ведущие спортсмены лиги. Строго говоря, сборная США по баскетболу на Олимпиаде-92 не была не только первой «Командой-мечтой» в истории (так, например, называли «сборные» лучших рестлеров в США еще в 80-х), но и первой баскетбольной Dream Team. Предположительно, первая «Команда мечты» – сборная Филиппин по баскетболу – участвовала в Азиатских играх 1990 года, где завоевала серебряные медали. Однако в широкий обиход выражение «Команда-мечта» вошло именно после блестящего выступления олимпийской команды США (составленной из лучших игроков НБА) в 1992 году. – Прим. ред.


[Закрыть] Чак Дэйли рассказывал такую историю. Суперзвезды из сборной США в отличие от остальных спортсменов поселились не в Олимпийской деревне, а в шикарной гостинице неподалеку от Барселоны. Там было, разумеется, и поле для гольфа. Так вот, однажды два больших любителя этой игры – Чак Дэйли и Майкл Джордан – решили выяснить, кто из них сильнее. Тренер выиграл. Он говорит, что никогда не видел Майкла Джордана таким расстроенным. Тот упрашивал дать ему возможность взять реванш. Чак Дэйли, поскольку был поздний вечер, согласился – но перенес встречу на завтра. В четыре утра в дверь его номера постучали. Заспанный, ничего не соображающий Чак Дэйли увидел на пороге Майкла Джордана: «Ты же сказал, что завтра мы играем! Завтра уже наступило…»

Он ни во что не играл ради игры. Любимая игра баскетболистов «Чикаго» – тонк. Со временем она стала ритуалом: игра предшествовала очередному матчу чемпионата. Ставки – от $ 10 до $ 40 за партию. Джордан почти никогда не проигрывал. «Я считал себя неплохим специалистом по тонку. Но когда перешел в “Чикаго” и сел играть против Майкла, был потрясен, – рассказывает защитник «Буллз» Рон Харпер. – Создается впечатление, что он видит карты противника! Не знаю, может, он просто классный шулер, но никому ни разу не удалось уличить его в обмане».

И внешняя расслабленность Майкла Джордана на площадке совсем скоро уже не могла никого обмануть. Во время финальной серии плей-офф в 1996 году тренер «Сиэтла» (этот клуб был соперником «Чикаго») Джордж Карл, специалист, между прочим, с очень хорошей репутацией, позволил себе в интервью одной из газет проанализировать игру Майкла Джордана. Он сказал, что с годами она стала проще – мол, Его Воздушество все реже идет в проход и летит к кольцу, а предпочитает полагаться на свой фирменный средний бросок – с отклонением. И, судя по словам Джорджа Карла, выходило, что проблему Майкла Джордана теперь можно решить.

На следующий день лидер чикагцев, словно специально, вместо того чтобы бросать с дальней и средней дистанции, шел и шел к кольцу, оставляя оппонентов в дураках. 38 очков Майкла Джордана в той встрече «убили» «Сиэтл», а Джорджа Карла превратили в глазах болельщиков в клоуна. Его Воздушество потом еще посыпал тому соль на рану, пошутив в ответном интервью: «Нет, наверное, Карл был прав, утверждая, что я стал хуже. Ведь я собирался набрать не 38, а 60 очков».

Титул чемпиона НБА нельзя выиграть в одиночку. Но, отдавая должное тренерскому таланту Фила Джексона, который принял «Чикаго» в 1989 году и при котором произошло окончательное превращение недавнего аутсайдера в сильнейший, возможно, клуб в баскетбольной истории, отдавая должное таланту партнеров Его Воздушества – Скотти Пиппена, Денниса Родмана, Хораса Гранта, американцы всегда связывают эти шесть побед «Быков» именно с Майклом Джорданом. Просто слишком очевидно, что они состоялись в первую очередь благодаря ему.

В финальных сериях плей-офф соперники – сначала, в 1991 году, «Лейкерс», затем – «Портлэнд», «Финикс», «Сиэтл», дважды «Юта» – придумывали хитроумные схемы нейтрализации Майкла Джордана. Не сработала ни одна.

История НБА – это плюс ко всему прочему история соперничества великих личностей. 60-е годы – Уилт Чемберлен против Билла Расселла, 70-е – Оскар Робертсон против Джерри Уэста, 80-е – «Мэджик» Джонсон против Ларри Берда. Майкл Джордан, признанный Богом даже Ларри Бердом, который – по крайней мере для бостонских болельщиков – сам по-прежнему Бог, убил эту составляющую полностью. Но, как ни парадоксально, НБА от этого только выиграла. И стала проигрывать, когда он уходил.

Вы не представляете, как я устал.

Майкл Джордан о баскетболе

Споры, почему 6 октября 1993 года Майкл Джордан решил переквалифицироваться в бейсболиста, идут до сих пор. Америка поначалу отказывалась поверить в то, что из «Чикаго Буллз» он уходит в «Чикаго Уайт Сокс» – точнее, в фарм-клуб этой бейсбольной команды «Балтимор», поскольку в главный не проходил по уровню: последний раз Майкл Джордан держал биту в руках в университете. Кто-то называл этот шаг хитрым рекламным трюком, не очень, впрочем, понимая, в чем заключается хитрость. Кто-то говорил, что он чуть-чуть тронулся умом после трагической гибели отца – Джеймса Джордана тем летом убили при загадочных обстоятельствах. Сам Майкл Джордан уверял, что просто устал от баскетбола.

Через два года он прислал в офис «Быков» короткий факс, состоящий из одного предложения: «I’m back». Без подписи. Но ни Филу Джексону, ни Джерри Краузе не надо было уточнять, кто таким странным образом обещает вернуться.

Второй раз Джексон ушел из «Чикаго» и баскетбола в 1998 году. Обещал, что на сей раз точно навсегда. И снова Америка была в шоке и не понимала, почему так происходит. Почему он, только что укравший в финале с «Ютой» мяч у Карла Мэлоуна, пронесшийся с ним через полплощадки и точным броском принесший «Быкам» шестой титул чемпионов, уходит?! Почему уезжает из Чикаго – города, про который сам говорил, что никогда его не покинет?! Знали, конечно, что у него снова обострились отношения с прижимистым хозяином «Чикаго», что тот отказался повысить суммы контрактов двум друзьям Джордана – Филу Джексону и Скотти Пиппену, и те сменили команду. Но все же это был шок.

А Майкл опять повторял: «Вы не представляете, как я устал. Моей жене Хуаните, моей дочери Джасмин, моим двум сыновьям, Джеффри и Маркусу, нужен муж и отец, который всегда рядом с ними…»

Но он снова вернулся. И в 2001 году спас НБА от дефолта. Но волшебство на этом, пожалуй, закончилось. Бог, снова надевший баскетбольную майку с 23-м номером, цифрой, которая ассоциируется в Америке исключительно с одной фамилией – Джордан, кажется, оказался все-таки человеком. Он так и не сумел вывести своих «Волшебников» в плей-офф, хотя играл хорошо и, как и в «Быках», был лидером. Любой другой на его месте имел бы все основания гордиться этими двумя сезонами – но не он. Потому что, как сказал однажды его партнер Стив Керр, между великолепным баскетболистом и Майклом Джорданом есть огромная разница. А он уже не был тем Майклом Джорданом, который не прыгал, а летал, который мог победить в любой момент, когда этого пожелает.

Когда он играл свой последний матч – в Филадельфии – шока уже никто не испытывал: все были готовы к тому, что он должен уйти, давно. Было скорее шоу. Днем в среду у гостиницы Four Seasons в Филадельфии, где остановились перед своим заключительным матчем в сезоне игроки «Вашингтон Уизардз», собрались сотни людей. Ждали, когда же выйдет он – человек, которого в Америке любили даже те, кто не любит баскетбол. Репортеры описывали трогательные сцены. Ну например, такую. Супружеская чета объясняет, почему взяла с собой ребенка – девочку, которой месяц от роду: «Как почему?! Она подрастет, и мы ей скажем: “Соня, ты видела Майкла Джордана, когда он еще играл!”»

Для всех эта гонка длится три недели. Для меня – год.

Лэнс Армстронг о «Тур де Франс»

На саму игру, уже ровным счетом ничего не значащую для вашингтонцев и почти ничего не значащую для филадельфийцев, аккредитовываются две сотни журналистов – как на финальную серию плей-офф. На разминке Джордану дарят маленький гольф-кар со всем знакомым номером 23 и логотипами «Быков» и «Волшебников» на борту. Майкл Джордан улыбается: действительно, для него, настоящего фаната гольфа, – подарок отличный. Вдвойне приятный, потому что вывозят машинку на сцену две легенды NBA – Мозес Мэлоун и Джулиус Ирвинг.

Потом – эмоциональное выступление главного тренера филадельфийцев Ларри Брауна, объявление составов команд. «Взрыв» зала, когда называется последняя в списке фамилия – игрока, ради которого здесь все, собственно, и собрались. Потом – сам матч.

Его Джордан сыграл так, как играл обычно те два сезона, что прошли со времени его второго возвращения в баскетбол, – больше на команду, чем на себя: 15 бросков, 15 очков, 4 подбора. Рядовая статистика. Но каждый бросок и подбор сопровождались овациями, каких не удостаивался в филадельфийском зале никто, кроме него.

А в перерывах овациями сопровождались видеоролики, в которых публика увидела немного другого Майкла Джордана. Майкла Джордана 90-х. Увидела моменты из матчей «Чикаго», с которым он выиграл шесть титулов чемпиона НБА, встреч All Stars. Полет Его Воздушества над бывшим филадельфийским центровым Мануте Болом, который до 2 м 40 см не дорос совсем чуть-чуть…

Самый последний подарок ему, уже уставшему, но выходившему на площадку просто потому, что требовали болельщики, сделал Эрик Сноу. Он сфолил на защитнике «Вашингтона» – и тот реализовал два штрафных броска. Это были последние очки Майкла Джордана в НБА. После игры он произнес свои первые слова уже в качестве бывшего баскетболиста лиги. «Не скажу, что мне больно уходить, – сказал Майкл Джордан. – Нет, не больно. Время пришло». Праздник – как и следовало – оказался предсказуемо грустным. Но шока не было.

Впрочем, Скотти Пиппен предупредил, что шок еще будет – когда все осознают, что следующего баскетболиста, умеющего летать, ждать придется не один десяток лет. И что столько же лет все опросы по поводу того, кто же лучший американский спортсмен, не будут иметь никакого смысла, поскольку один из них – вне рейтинга. И в газетах еще очень долго не появится заголовок вроде такого: «Джордан в Париже! Это лучше, чем папа римский. Это сам Бог, ставший на время человеком».

Таким же, каким для хоккея был Уэйн Гретцки. Его не приравнивали к божеству, но его «земная титулатура» была вполне сравнима с титулатурой Джордана. The Great One. Великий. Без эпитетов – и так все сказано.

Не стать хоккеистом он просто не мог. В начале 1960-х Канада переживала хоккейный бум, и каждый мальчишка, особенно если он родом из Онтарио, как Уэйн, или Квебека, мечтал попасть в НХЛ. Мечтали об этом и их отцы: профессия хоккеиста стала одной из самых высокооплачиваемых. Игроки, которым посчастливилось оказаться в клубе «Большой шестерки» (в НХЛ тогда играло всего шесть команд), стали зарабатывать за сезон по $ 100 000, а то и больше, как, например, Мистер Хоккей на тот момент обладатель всех хоккейных рекордов Горди Хоу.

Когда Уэйну исполнилось три года, его отец Уолтер Гретцки соорудил на заднем дворе своего дома в Брентфорде маленькую хоккейную коробку. Позже Гретцки-старший вспоминал, что сразу почувствовал: игра пришлась сыну по вкусу. «Я получал от хоккея огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, – пишет уже сам Уэйн в «Автобиографии». – И главное, с годами игра все больше и больше мне нравилась. В 30 лет я даже получал больший кайф, чем в 15. Возможно, эта страсть и помогла мне стать тем, кем я в итоге стал».

В пять Гретцки начал играть за детскую команду Брентфорда. В десять он поражал всех, регулярно забивая по семь-восемь шайб за игру. О феномене писали во многих канадских газетах, постоянно сравнивая Уэйна с Хоу. И не случайно. В 1970-х Хоу решил уйти из НХЛ во Всемирную хоккейную ассоциацию (ВХА), возникшую в качестве альтернативы главной лиге. Играл 40-летний Хоу по-прежнему ярко. Но кумиром нации, каковым он был на протяжении двух декад, из-за возраста и своего поступка (многие расценивали его уход в ВХА как предательство: погнался, мол, за легкими заработками) быть уже не мог. На идола тянул фантастический защитник Бобби Орр. Но и тот, замученный травмами и болезнями, был уже на исходе. Канадцы хотели нового кумира.

То, что им станет Гретцки, стало ясно, когда он провел единственный сезон за юниорскую команду «Су Грейхаундс» из Хоккейной лиги Онтарио и умудрился забить 70 голов. (Кстати, тогда же на его спине появились две легендарные «девятки», с которыми он так и не расстался. Однажды генеральный менеджер «Грейхаундс» Мюррей Макферсон подошел к Гретцки и посоветовал ему сменить 19-й номер на какой-нибудь более примечательный: «Я думаю, тебе подойдет 99-й».) Сам Хоу не скрывал восхищения игрой талантливого центрфорварда и однажды сфотографировался с Гретцки на память. «Вот кто будет моим преемником», – сказал Горди после той встречи. Уэйн Гретцки позже признался, что это похвала была для него лучшим стимулом в жизни.

Заполучить юное дарование хотел бы любой профессиональный клуб. Но так получилось, что он оказался в ВХА, где никаких ограничений для подписания контрактов с юниорами не было. В 1978 году клуб «Индианаполис Рэйсерс» заключил с 17-летним Гретцки договор на солидную по тем временам сумму – около $ 100 000. Но едва юный дебютант успел стать лидером своей первой профессиональной команды, как руководство решило отдать его другому члену ВХА – «Эдмонтон Ойлерс». Причем вопреки традиции Гретцки не обменяли, а просто продали за наличные. Сколько хозяева «Индианаполиса» заработали на этой уникальной сделке, до сих пор неизвестно. Как бы то ни было, но переход для Гретцки был судьбоносным. В следующем сезоне, не выдержав конкуренции, ВХА развалилась. «Эдмонтон» попал в число клубов-счастливчиков, автоматически принятых в НХЛ.

В ту пору кумир лиге был необходим вдвойне. Творцов, хоккейных интеллектуалов на площадке почти не осталось. В моду вошли кулачные бои, саму НХЛ называли «лигой потасовок», а героями болельщиков стали игроки с весьма характерными прозвищами – Кувалда Шульц, Тигр Уильямс. Симпатичный блондин очень хрупкого по хоккейным меркам телосложения был совершенно не похож на остальных. Специалисты, привыкшие к тому, что рост классного форварда должен составлять как минимум 190 сантиметров, сомневались: а сможет ли Гретцки вообще заиграть в «лиге гигантов»? Уэйн смог.

Еще выступая за «Индианаполис», он стал лучшим бомбардиром ассоциации и доказал, что физические данные ничего не решают. «Это фантастика! У него нет ни скорости, ни физической мощи, а он сильнейший!» – захлебывались от восторга газеты. Потом были блестящие сезоны в «Эдмонтоне». «Единственный способ обыграть Гретцки состоит в том, чтобы атаковать его, когда он стоит во время исполнения государственного гимна», – сокрушался Гарри Синден, генеральный менеджер «Бостон Брюинз». Гретцки ежегодно устанавливал по нескольку рекордов: по количеству заброшенных шайб, по результативным передачам, по количеству хет-триков…

Параллельно шла интенсивная раскрутка суперзвезды: боссы НХЛ быстро поняли, что миловидный, скромный парень может стать идолом не только для молодых фанатов, но даже для домохозяек, никогда не интересовавшихся хоккеем. В журналах постоянно появлялись заметки о Гретцки. Из него сделали представителя НХЛ во всем мире. В начале 1980-х Уэйн даже побывал в Москве, где ему больше всего запомнилась экскурсия в Большой театр. «По сравнению с вашими балеринами я на тренировках просто отдыхаю», – восхищенно заметил Гретцки. И улыбнулся. Он всегда улыбался. На этом настаивал Майк Барнетт, агент хоккеиста (не менее, кстати, великий, чем он сам). Такая политика – заменить беззубый оскал «убийцы» Бобби Кларка, символизировавший старую НХЛ, на белозубую улыбку, – как выяснилось позже, была самой мудрой.

При этом для Северной Америки значение Гретцки не исчерпывалось тем, что он «просто» великолепный хоккеист, талант которого имеет оговоренную контрактом цену. Если, скажем, Джордан стал эталоном преуспевания, то Гретцки – эталоном поведения. Никакого эгоизма на площадке. Ни одного нарушения режима. Всегда вежливый с прессой. Всегда элегантно одетый. Его любили и молодежь, и коллеги, и домохозяйки.

С «Эдмонтоном», командой, которая, по собственному признанию Гретцки, навсегда останется для него родной, Уэйн вы играл четыре Кубка Стэнли. После первого, в 1984 году, он и удостоился титула Великий (в НХЛ считается, что без Кубка даже самый классный игрок не может называться выдающимся). «Эдмонтону» предрекали десятилетнее безраздельное царствование в НХЛ, но случилось то, чего никто не мог предвидеть. Летом 1988 года Гретцки справил свадьбу (не забыл пригласить Хоу) с голливудской старлеткой Джанетт Джонс. И тут же узнал шокирующую новость: владелец «Эдмонтона» Питер Поклингтон решил обменять его в «Лос-Анджелес Кингс», одну из слабейших команд лиги, команду из Южной Калифорнии, где вообще мало кто знал, что такое хоккей! Таким образом хозяин «Ойлерс» рассчитывал поправить свои дела: помимо трех игроков он получил от своего калифорнийского коллеги Брюса Макнолла (которого, кстати, в конце 90-х посадили за финансовые махинации, но тогда он был на коне) весьма солидную сумму.

Уэйн не скрывал слез, когда говорил журналистам о своем переходе: он долго не мог поверить, что с ним так поступили. Он предвидел, что больше ничего не выиграет в НХЛ. Нет, Гретцки по-прежнему оставался лучшим бомбардиром лиги. Первый гол за «Кингс» он забросил первым же броском. В 1989 году получил очередной, девятый по счету (и последний) «Харт трофи» – приз самому ценному игроку НХЛ. В том же году стал абсолютно лучшим бомбардиром за всю историю лиги.

Но, увы, о Кубке Стэнли ему приходилось уже лишь мечтать. Он был близок к своему пятому трофею лишь один раз – в 1993 году, но тогда южане в финале были остановлены «Монреаль Канадиенс». В 1996 году Гретцки обменяли в средненький «Сент-Луис Блюз». Летом того же года он подписал контракт с «Нью-Йорк Рейнджерс», чья команда была слишком стара для того, что выиграть Кубок. Короче, Гретцки-хоккеист от переезда в солнечную Калифорнию проиграл.

В 30 лет я получал от хоккея больший кайф, чем в 15. Возможно, эта страсть и помогла мне стать тем, кем я в итоге стал.

Уэйн Гретцки о страсти

И вот 18 апреля 1999 года он попрощался с хоккеем. Чем будет заниматься дальше, Уэйн не знал: «Наверное, для начала поиграю в гольф». А в хоккее начались поиски «второго Гретцки». В НХЛ много прекрасных игроков, но после ухода Гретцки не осталось ни одного, перед кем бы преклонялась вся нация. А Америке – и тем более Канаде – был нужен новый кумир.

Многочисленные прогнозы, кто из молодых способен стать «вторым Гретцки», стали появляться еще в начале 90-х. Пресса ежегодно находила новую юную звезду, уверяя публику, что именно она когда-нибудь побьет рекорды Великого. Некоторое время наиболее реальным претендентом на вакантный титул «короля хоккея» считался Джо Торнтон, 19-летний центрфорвард из «Бостона». И не удивительно. Торнтон внешне очень похож на Гретцки – светловолосый, всегда улыбающийся, только значительно крупнее. Более того, в юниорах он выступал за ту же команду, что и Великий, – «Су Грейхаундс» – и забивал почти столько же, сколько лучший бомбардир НХЛ всех времен! Да и агентом Торнтона стал «производитель миллионеров» Барнетт, заявивший, что по таланту его новый подопечный нисколько не уступает Великому. В общем, Торнтону предрекали триумф уже в дебютном сезоне. Но чрезмерный ажиотаж погубил восходящую звезду. За два года в НХЛ Торнтон, мягко говоря, ничем не выделился. Поиски были продолжены.

Впрочем, многие считают их бесплодными. «Бросьте, новый Гретцки никогда не появится! – говорит Марк Мессье, лучший друг Великого. – Такие хоккеисты рождаются даже не раз в сто, а раз в тысячу лет». А комиссар НХЛ Гэри Бэттмен заявил, что ни один игрок НХЛ больше не наденет свитер с номером 99.

На фоне блистательной игры и россыпи личных рекордов Джордана и Гретцки тускнели их партнеры – те, без которых, скорее всего, этих рекордов и не было бы вовсе. Скотти Пиппен и Деннис Родман, Пи Джей Армстронг – и сами по себе игроки неслабые – были объединены гениальным тренером Филом Джексоном в команду, которая и позволяла Джордану летать. Рядом с Гретцки звездный час «Эдмонтона» готовили Яри Курри, Марк Мессье и Пол Коффи. Даже величайшему алмазу требуются огранка и оправа – только тогда он станет настоящим бриллиантом. Как, например, Лэнс Армстронг.

Тем, кто с ним не знаком, иногда кажется, что это сверхчеловек, для которого нет абсолютно ничего невозможного. В 1998 году Лэнс победил рак. Он вернулся в спорт после такой болезни, после которой другие не возвращаются к нормальной жизни вообще, – врачи давали ему лишь 10 %. Не на возвращение в спорт, а на выживание.

После этого Армстронг выиграл пять подряд «Тур де Франс», чудовищных по напряжению гонок. Складывалось впечатление, что побеждает он по желанию.

Те же, кто с Лэнсом Армстронгом знаком, говорят, что на самом деле он обычный человек. Просто очень хороший, идеальный, можно сказать, спортсмен. Но обычные человеческие слабости и проблемы – травмы, усталость – ему не чужды. Другие пятикратные победители «Тур де Франс» – Жак Анкетиль, Бернар Ино, Эдди Меркс и Мигель Индурайн – тоже выглядели неуязвимыми. Но приходило время, и выяснялось, что появляются соперники выносливее и быстрее.

Главное – это любовь. Главное – любить, быть любимой. От этого крылышки вырастают.

Елена Исинбаева о любви

Всем этим легендам, когда они переставили быть лучшими, кстати, было по 30–33 года. Армстронгу в 2004 году – накануне очередной главной велогонки – было 32. И признаки того, что он начал постепенно сдавать, многие заметили еще на «Тур де Франс»–2003. Он здорово мучился в горах, проиграл первую из двух гонок с раздельным стартом – свою коронную дисциплину – и ликвидировал отставание только благодаря чудовищному рывку из последних сил на одном из этапов в Пиренеях. А еще он признавался, что после того «Тур де Франс» чувствовал себя уставшим как никогда раньше. «Мне нужно теперь очень долго отдыхать. Дольше, чем всегда», – сказал Армстронг журналистам.

Однако многие в 2004 году предсказывали, что даже долгий отдых Армстронгу не поможет – слишком много складывалось против него: с уходом Роберто Эраса, блестящего горного гонщика, ослабла команда U. S. Postal, за которую выступал Армстронг; оргкомитет «Тур де Франс» внес в регламент многодневки несколько изменений, значительно осложнивших американцу жизнь; наконец, его главные соперники, включая замечательного Яна Ульриха, были как никогда в прекрасной форме. Но Армстронг снова победил – и заставил всех заговорить о «загадке Лэнса Армстронга».

Крис Кармайкл, «вечный» тренер велосипедиста, заметил как-то парадоксальную вещь: возможно, побеждать в «Тур де Франс» американцы и, в частности, его подопечный стали потому, что в шоссейном велоспорте они по большому счету были новичками. Европейцы восприняли их всерьез лишь в 80-е, когда появился Грег Лемонд, трижды ставший первым в главной многодневке. А массовое вхождение американцев в шоссейную элиту началось еще позже. Так вот, Кармайкл считает, что эта неуязвимость европейцев, привычка считать «Тур де Франс» чем-то своим, в чем для них не осталось никаких секретов, сыграла с ними злую шутку.

Европейцы, по мнению Кармайкла, оказались невосприимчивы ко всему новому. В отличие от их незашоренных соперников из Америки, для которых новое было, по сути, единственным способом сломать иерархию.

Для этого пришлось сломать саму систему подготовки к «Тур де Франс». В европейской традиции «Тур» – самая престижная – та, о победе в которой нельзя не мечтать, но все же не единственная в сезоне гонка. Побеждать надо стараться и в других соревнованиях – в классических однодневках, в менее значимых многодневках. А через них одновременно и готовиться к «Тур де Франс».

У Лэнса Армстронга все было по-другому: «Для всех эта гонка длится три недели. Для меня – год». Он, конечно, преувеличивал, но немного. К летней «Тур де Франс» все эти семь лет Армстронг начинал готовиться в ноябре, и никакие другие гонки его либо не интересовали совершенно, либо интересовали не с точки зрения результата, а лишь как часть тренировочного процесса. Он нередко выигрывал их, но выигрывал, отрабатывая с командой тактические варианты. А если проигрывал, то нисколько не расстраивался.

Эта вызывало дикое раздражение у соперников. Они говорили: «Вот Эдди Меркс, который выигрывал все подряд гонки, в которых участвовал, был действительно великим». «За 30 лет, прошедших со времен Меркса, шоссейный велоспорт здорово изменился, и многое из того, что делал он, сегодня в силу хотя бы возросшей конкуренции сделать невозможно», – ответил на эти упреки спортивный директор команды Discovery Channel, с которой Армстронг победил и в 2005 году, Йохан Брюнель.

Вообще, в велоспорте никогда не существовало такой команды, как U. S. Postal/Discovery Channel. В ней были собраны гонщики высочайшего класса из 15 стран: олимпийский чемпион в «разделке» Вячеслав Екимов, двукратный победитель Giro d`Italia Паоло Савольделли, Джордж Хинкейпи, Мануэль Бельтран, Ярослав Попович, ставший на Tour-2005 лучшим молодым гонщиком. Во многих командах каждый из них был бы звездой номер один. Здесь же все они занимались по большому счету черновым трудом, и шанс лично отличиться им предоставлялся лишь на менее престижных гонках, чем Tour, где все делалось ради Армстронга. Поразительный факт, свидетельствующий о командной дисциплине в группе: победы на этапах «Тур де Франс»–2005 Хинкейпи и Савольделли стали первыми, добытыми партнерами Армстронга во всех выигранных им многодневках!

Все интересующиеся шоссейным велоспортом люди, разумеется, в курсе, что лидеру нужна помощь команды. У болельщиков, регулярно наблюдающих за гонками по телевидению, есть и приблизительное представление о том, в чем эта помощь выражается: в том, что лидер остается один на трассе крайне редко – в решающие минуты на финишах этапов. Все остальное время он экономит силы при поддержке грегари.

Но вот важность этой поддержки наверняка мало кто себе представляет. Так вот, 80 % энергии во время этапа любой велосипедист тратит на преодоление сопротивления воздуха. И чтобы это сопротивление стало минимальным, надо во время этапа поместить лидера в самую, что ли, комфортную точку внутри его группы, выстраивающейся примерно так, как выстраиваются машины «Формулы-1» на старте. Эта точка находится во втором ряду. Иными словами, партнеры должны быть как впереди, так и позади лидера. Больше всех сил тратит, разумеется, велосипедист, который едет первым (грегари постоянно сменяют друг друга). А вот главная звезда при этой схеме прилагает только 75 % усилий от усилий первого.