Текст книги "Лев Яшин. Блеск сквозь слезы"

Глава вторая
Триумф без пощады

Бесценен, как шедевры «Прадо»

Весной 1989 года в Буэнос-Айресе, куда я был направлен в командировку на международную книжную ярмарку, опекавший меня работник советского торгпредства любезно поинтересовался, какие будут просьбы. У меня была только одна: организовать встречу с тренером сборной Аргентины Карлосом Билардо. На следующий вечер, едва мы устроились втроем в маленьком уютном кафе и не успел я еще открыть рот, чтобы задать первый вопрос наставнику чемпионов мира, он сам коршуном налетел со своим:

– Как дела у Яшина, как он себя чувствует? – спросил и впрямь похожий на коршуна человек по прозвищу Нос, знавший из прессы, как позже выяснилось, достаточно свежую конкретику о пошатнувшемся здоровье великого вратаря. Не дождавшись ответа, Билардо продолжал:

– В августе у меня сумасшедший график, но я обязательно вырвусь хоть на день в Москву на юбилей Яшина.

9 августа того же года он и явится прямо с корабля (правда, воздушного) на бал – его доставят из «Шереметьева» сразу на улицу Лавочкина в переполненный пятитысячный зал Дворца спорта «Динамо», где уже будут в разгаре торжества по случаю 60-летия Яшина. А тогда в Буэнос-Айресе из отведенного на наш разговор часа он ухлопал не меньше половины времени на расспросы о Яшине, то и дело прерывавшиеся возгласами восхищения.

– Яшина я впервые увидел уже будучи профессионалом во время матча Аргентина – СССР здесь, на стадионе «Ривер плейт», в ноябре 1961 года. И был покорен его игрой навсегда. Это было невиданно и по диапазону действий, и по их качеству, – говорил Билардо, а передо мной в далекой дымке времени поплыли кадры этого матча, снятого на пленку Борисом Набоковым, тренером Федерации футбола СССР и куратором комиссии пропаганды Федерации, куда я входил, – потому-то и получил приглашение посмотреть этот «киноматч».

Тогда не существовало ни видео, ни штатных операторов при командах, так что пришлось отправлять со сборной в знаменитое южноамериканское турне (три игры – три победы), по сути, кинолюбителя – впрочем, снимал он вполне пристойно. Отчетливо помню просмотр отснятого материала в Центральном Доме журналиста, проходивший под аплодисменты присутствовавших. Оставалось только пожалеть, что съемка оказалась недоступна для рядовых болельщиков, лишенных шанса лицезреть шедевр в исполнении сборной СССР. По мнению Андрея Старостина, это был лучший матч сборной из тех, что он видел, а видел он с 1924 по 1987 год десятки игр, включая, разумеется, все сыгранные в годы 1959–1964,1969—1970, когда работал начальником сборной команды.

После матча в Буэнос-Айресе, завершившегося победой гостей со счетом 2:1, местные газеты давали непривычную для нашего глаза денежную оценку игроков: «Метревели – 50 млн. песо, Месхи – 50 млн. песо, Яшин – без цены». Впрочем, годом раньше в Париже после заключительных игр Кубка Европы, выигранного сборной СССР, хозяин мадридского «Реала» дон Сантъяго Бернабеу выразил готовность выписать за переход Яшина чек на любую запрошенную сумму. Дело было на банкете в ресторане Эйфелевой башни. Футбольный олигарх, объявив за Валентина Иванова и еще некоторых игроков кругленькие суммы, подсунул Яшину незаполненную чековую книжку и под дружный, с подначками смех его партнеров предложил ему вписать любую сумму.

– Что смешного? – удивился Бернабеу, то ли наивно, то ли, скорее всего, деланно не понимая, что советские футболисты по суровым порядкам того времени продаже вообще не подлежали. – Вы молоды и не ведаете, что значит Яшин для футбола. Он бесценен, как лучшие картины из коллекции «Прадо».

Обо всем этом мы толковали с Билардо. А его неподдельный интерес к Яшину натолкнул меня на дерзкий экспромт. Дело в том, что во время командировки пришлось участвовать в дискуссиях, встречах со множеством людей, отвечать на вопросы о том, что происходит в стране перестройки, и чуть ли не каждый считал своим долгом спросить о Борисе Ельцине – во всем мире на него пошла политическая мода, добрела она и до далекой Аргентины. Не хотелось бы грязнить повествование упоминанием этого несимпатичного персонажа, но только для того, чтобы было понятно, почему мне осточертело толковать о нем и пришлось перевести разговор, необходимо пояснение. Я был достаточно осведомлен о чудовищном лицемерии этого «борца с привилегиями», который тогда демонстративно, на глазах западных телевизионщиков и фоторепортеров, объявил о разрыве с кремлевским обслуживанием и записался в районную поликлинику, а вслед за этим, уже без свидетелей, тихой сапой, отправился отдыхать в сочинский кремлевский санаторий. Короче говоря, когда меня достали вопросами о будущем незадачливом президенте, на одном из «круглых столов» я неожиданно сам для себя, а тем более для остальных, произнес:

– Ваш Билардо, с которым я накануне встречался, не интересовался Ельциным, он расспрашивал о Яшине, и мне о нем говорить гораздо приятнее.

Из нескольких десятков присутствовавших, судя по выражению лиц, не каждый представлял, о ком речь, но многие, особенно мужчины, оживились, и мы с ними отняли у политизированной аудитории две-три минуты для обмена фразами на тему, для нее постороннюю.

Во время пребывания в Буэнос-Айресе я имел не одну возможность убедиться в том, что болельщиков – «инчас» можно было встретить в любом доме, в любой компании, даже, как выяснилось, в такой специфической аудитории, внезапно мною огорошенной. И среди них находились многие, кто помнил Яшина – если не по давним (1961, 1965) визитам в Аргентину сборной СССР, так по мировым чемпионатам или трансляции из Бразилии выставочной встречи двукратных чемпионов мира со сборной ФИФА (1968), хотя от всех этих событий нас отделяла очень протяженная дистанция времени, особенно по меркам быстротекущего, переменчивого футбола. Затевая это ретро-путешествие с читателями на 20 лет назад и за тридевять земель, я решил сам для себя, что оно может служить самым веским из множества подтверждений того, как яшинская слава преодолевает преграды времени и пространства.

Об официальном признании Яшина в спортивном мире и говорить не приходится. Оно нашло выражение в разнообразных наградах, таких, как Олимпийский орден, полученный в Москве из рук президента МОК Хуана Антонио Самаранча 27 июля 1985 года, или «Золотой орден за заслуги» Международной федерации футбольных ассоциаций (ФИФА), врученный ее президентом Жоао Авеланжем на конгрессе ФИФА 5 июля 1988 года в Цюрихе. Туда он был приглашен вместе с Пеле на открытие всемирной кампании в поддержку fair play – честной игры. После выступления Пеле на эту тему 600 участников конгресса – президентов национальных и континентальных федераций, выдающихся тренеров, арбитров, других почетных гостей – громовой овацией стоя приветствовали нового футбольного орденоносца. Он увековечен и единственным именным призом мировых чемпионатов, вручаемым ФИФА по предложению России с 1994 года лучшему вратарю финального турнира.

Лев Яшин попал в прямом и переносном смысле в самую десятку – десятку первых лауреатов футбольного Зала славы в Париже, открытого к чемпионату мира 1998 года. И в какой оказался компании: Эдсон Арантес ду Насименту – Пеле (Бразилия), Франц Беккенбауэр (Германия), Альфредо Ди Стефано (Аргентина – Испания), Стэнли Мэтьюз, Бобби Чарльтон (оба – Англия), Йохан Круифф (Нидерланды), Мишель Платини (Франция), Эйсебио Феррейра да Силва (Португалия), Ференц Пушкаш (Венгрия – Испания)! Тогда же на гала-представлении в Париже ФИФА объявила о включении Яшина и в символическую сборную ХХ века.

Международная федерация истории и статистики футбола (ИФФХС), которая в 2000 году определяла лучших футболистов минувшего века, в результате специального опроса провозгласила Льва Яшина вратарем столетия. Собрав 1002 балла, он существенно опередил англичанина Гордона Бенкса (717), итальянца Дино Дзоффа (661), немца Зеппа Майера (456) и испанца Рикардо Замору (443). Вот имена других замечательных вратарей, не выдержавших конкуренции с Яшиным: Хосе Луис Чилаверт (Парагвай) – 373 очка, Петер Шмейхель (Дания) – 291, Питер Шилтон (Англия) – 196, Франтишек Планичка (Чехословакия) —194, Амадео Каррисо (Аргентина) – 192, Жильмар Невес дос Сантос (Бразилия) – 160, Ладислао Мазуркевич (Уругвай) – 144. Видим мы в списке и Рината Дасаева с 89 баллами.

В Ротенбурге (Германия), где состоялось чествование победителей этого всемирного конкурса вратарей, на сцену для получения приза поднялась вместе с лауреатами ХХ века единственная женщина – вдова Яшина Валентина Тимофеевна, которая после кончины мужа не раз участвовала в подобных торжествах. Кадры кинохроники с отчаянными бросками Яшина наперерез форвардам и в углы ворот ведущий церемонии в Ротенбурге, как обычно, сопровождал навечно приросшими к нему эпитетами «фантастический», «неподражаемый», «великий». Жаль только, что вещественное доказательство славы «вратаря столетия» – миниатюрный мяч на подставке – доступен глазам считанного числа людей, вхожих в дом Яшиных. А уж кому довелось подержать в руках этот суперприз, своим изяществом лишь подчеркивающий его вес, того неизбежно пробирает просветление чувств, оскорбленных многократными российскими поражениями, – я испытал это на себе.

На самую вершину признания возносили Яшина и бесконечные неофициальные рейтинги. В недалеком прошлом весьма котировался состав символической сборной мира за 20 лет (1950–1970), открывавшийся фамилией Яшина, который занял второе место вслед за Пеле по числу поданных голосов. В 1983 году редакция солиднейшего английского журнала «Уорлд соккер» включила его в символическую сборную мира всех времен. К выходу 2000-го номера не менее авторитетного еженедельника «Франс футбол» (1984) была опубликована классификация лучших игроков за все время его существования с 1946 года, ставшая своеобразным подарком к 55-летию Яшина, который был объявлен сильнейшим из вратарей.

Награды и титулы не прекращали осыпать его даже после смерти. В 1992 году Яшин был включен в символическую сборную Европы всех времен по версии «Мастеркард». К чемпионату мира 1994 года в США оргкомитет совместно с ФИФА разослал специалистам разных стран опросные листы для определения «команды всех времен», которую газеты величали еще круче – «дрим тим» («команда мечты»). Во всех заполненных анкетах упоминались лишь трое – Пеле, Яшин, Беккенбауэр, в то время как недосчитались голосов такие «монстры», как бразильцы Джалма Сантос и Гарринча, англичане Бобби Чарльтон и Бобби Мур, даже аргентинец Диего Марадона. А итальянское агентство АНСА накануне «Миллениума», перебирая особо отличившихся итальянских и зарубежных атлетов, провозгласило Яшина лучшим иностранным спортсменом ХХ века.

Честность обязывает заметить, что Яшин фигурирует не во всех мировых рейтингах. Он не удостоился, например, ни одного упоминания в широком опросе, проведенном 10 редакциями спортивных журналов разных стран с целью определить лучшего футболиста ХХ века. Еженедельник «Футбол» в статье «Мантия величия» (2009) призывает огорчиться по этому поводу. Но стоит ли? Вратари по европейской футбольной традиции котируются обычно ниже полевых виртуозов – не только в рейтингах, но и на трансферном рынке: стоят всегда дешевле. Да и численно их меньше в десять раз. На две-три десятки корифеев атакующей игры в футбольной истории приходится всего несколько вратарей яшинского калибра, а кого включить в обойму избранников – дело вкуса. В подобных опросах принято предпочитать форвардов и атакующих хавов. Так что отсутствию Яшина в отдельно взятом конкретном рейтинге не удивляюсь. Меньше понимаю другое. В упомянутой статье на вопрос подзаголовка «Кто из отечественных игроков достоин статуса мировой звезды?» следует единственный верный ответ, что могли бы обрести международный звездный ранг Всеволод Бобров, Эдуард Стрельцов, Валерий Воронин и другие, а обрел один только Лев Яшин. Почему так получилось, вопрос другой, но зачем в качестве иллюстрации берутся результаты референдума, где и он, единственный, блистательно отсутствует? Ведь можно было воспользоваться массой других, чтобы не попасться на исключении из правил. Неужели, скажем, менее показательна уже приведенная нами первая десятка Зала мировой футбольной славы в Париже? А из последних рейтинговых новостей «сборная всех времен», представленная в конце 2007 года крупной итальянской газетой «Коррьере делло спорт». Лев Яшин занимает там свое законное место. Попал он и в «команду мечты», избранную в Интернете.

Уже ХХI век на дворе, а Яшина знают и помнят сегодняшние обитатели трибун, хотя известно: чем дистанция времени удаленнее, тем больше симпатии склоняются к игрокам более знакомых поколений. Об этом напоминают выборы «дрим тим», объявленные на сайте ФИФА в 2002 году. В голосовании участвовали полтора миллиона (!) посетителей сайта. И большинство голосов получили игроки, прославившиеся в 80—90-х годах. Из старой генерации звезд, еще недавно превалировавшей в любых вариантах сборной всех времен, сохранили признание только четверо. И среди них – в компании с Беккенбауэром, Круиффом и, конечно же, Пеле – непревзойденный Лев Яшин.

Но не менее, а скорее даже более чем лавры официального или рейтингового признания заслуг Яшина, важны безмерное уважение коллег по международному футбольному сообществу – игроков, тренеров, арбитров и невероятная, я бы даже сказал, бешеная популярность среди любителей футбола разных стран, будь то английские «фэнс», итальянские «тифози», бразильские «торседорес» или, как мы видели, аргентинские «инчас».

Нисколько не преувеличивая, я осмелюсь говорить о каком-то особом влечении футбольного народа к Яшину. К нему были одинаково тепло расположены как сиятельные звезды – эти футбольные генералы, так и безвестные солдаты огромной футбольной армады. Как именитые писатели, актеры, государственные деятели, так и безымянные завсегдатаи трибун. Иначе чем магнитным свойством притяжения и интереса к нему невозможно объяснить примечательные факты, которые я свел в своеобразную мозаику для этой публикации, выбрав из целого массива такой фактуры.

Яшин был человек благодарный, дорожил добрым отношением к себе, но больше всего его грела профессиональная оценка «братьев по классу» – вратарей. Не замеченный в коллекционировании газетных и журнальных вырезок о своей персоне, потому как не придавал ей повышенного значения, тем не менее Лев Иванович сохранил экземпляр миланской «Гадзетта делло спорт» с высказыванием чемпиона мира 1982 года Дино Дзоффа: «Для меня идеалом голкипера служит Лев Яшин. Именно благодаря ему, его примеру, его опыту я продержался в футболе до 40 с лишним лет».

Что могло быть приятнее единственного в своем роде съезда лучших голкиперов мира, которых «папа» Дино и пригласил в 1983 году на свои торжественные проводы из большого футбола. В курортный городок Сан-Ремо, всемирно известный ежегодным конкурсом итальянской песни, съехались Владимир Беара (Югославия), Хосе Ирибар (Испания), Лев Яшин (СССР), Гордон Бенкс (Англия), Пит Шрийверс (Нидерланды), Иво Виктор (Чехословакия), Ян Томашевский (Польша), а также соотечественники Дзоффа вратари «скуадры адзурры» разных поколений – чемпион мира 1938 года Альдо Оливьери, Лоренцо Буффон (дядя лучшего вратаря наших дней, чемпиона мира 2006 года Пьерлуиджи Буффона), Джулиано Сарти. По предложению виновника торжества они сами и выбрали себе премьера – даже ценой некоторой невежливости к гостеприимному хозяину. Но при голосовании тот выразил лишь солидарность с остальными: общим избранником оказался Лев Яшин. Против него был подан всего один голос – его собственный.

Когда триумфатор вернулся в Москву, то рассказывал друзьям и журналистам о чем угодно из своих приятных и пестрых впечатлений – об ослепительной голубизне итальянского неба, непринужденности обстановки вратарского «саммита», прекрасном фильме, посвященном виновнику торжества, только не о результатах «плебисцита»: его скромность была неодолима никакой славой (первый редактор «Футбола» Мартын Мержанов, толкуя о замечательном вратаре, наградил его специально придуманным термином «славостойкость»). Однако о том, что в пользу Яшина со всей определенностью склонилась чаша весов самого значимого (потому как профессионального) референдума по определению вратаря № 1, протрубили все ведущие спортивные газеты мира. Коллегиальный пиетет перед Яшиным отборных лиц своего же, вратарского круга представляется мне знаковым. Но сами убедитесь, что не менее впечатляющи и другие, повсеместные случаи излучения признательности и восхищения.

В 1963 году на следующий день после феноменальной игры Яшина в Риме на «Стадио Олимпико» со сборной Италии (1:1) в матче Кубка Европы наша сборная отправилась на автобусную экскурсию по Вечному городу. На каком-то перекрестке автобус, как и другой транспорт, вынужден был беспомощно остановиться, блокированный шествием десятков тысяч демонстрантов. Вдруг один из них узнал через автобусное окно Яшина, махнул рукой товарищам, автобус был тут же окружен плотным кольцом восторженных людей. Яшину пришлось выйти и приветствовать их, после чего цепь демонстрантов магически разомкнулась, позволив пересечь заполненную толпами людей магистраль.

Аналогичные примеры преклонения перед великим советским спортсменом привозили из разных стран многие очевидцы. В Испании к окну автобуса, за которым виднелся Яшин, женщины поднимали своих детей только чтобы те взглянули на него. В Дании при пограничном досмотре таможенник, едва заглянув в паспорт, вскочил и взял под козырек со словами «Добро пожаловать в Копенгаген!». Во время турне советских футболистов по Франции в вагоне-ресторане поезда Париж – Марсель пассажиры спокойно обедали, пока официанты в одном из них не опознали Яшина и, начисто забыв французскую вежливость, бросили остальных клиентов, сгрудились вокруг футбольной знаменитости и переключили на нее все свое внимание.

В Белграде в день выставочного матча Югославия – Европа (1964) по радио шла утренняя детская передача, где звучала веселая песенка про царя зверей по имени Лев. На следующее утро, когда в югославской столице только и разговоров было, что про блестящее выступление гостей (7:2) и особенно Яшина с Эйсебио, песенка была повторена, только у царя появилась фамилия – Льва звали Яшин!

Южноамериканское турне «Динамо» 1964 года предусмотривало единственный матч в Боливии – против местного чемпиона команды «Боливар». Повреждение ноги вынудило Яшина просить о снисхождении – на игру его не ставить: «Я даже упасть не могу». Но организаторы умоляли: «Вам не надо падать, только выйдите на поле, и все будут счастливы». Начало игры было задержано на 40 минут – Яшину пришлось продираться в раздевалку сквозь толпу, к нему хотели прикоснуться мэр, полицейские, дети, инвалиды в колясках и не хотели отпускать, пока не пожмут руку. А в игре вратарь с лангеткой на ноге творил такие чудеса, что советские участники матча (4:1 в пользу гостей) находили только одно сравнение – с бенефисом на Олимпийском стадионе в Риме годом раньше.

Во времена Франко, когда самолеты «Аэрофлота» в Испанию не летали, футболистам «Динамо» пришлось отправляться туда на международный турнир через Париж, где их должны были ждать визы. Оказалось, что из-за какого-то недоразумения вовсе не ждали, а представителей турфирмы, которая все это обязалась организовать, в парижском аэропорту «Бурже» не оказалось. Но оказался человек, который в одном из транзитных пассажиров узнал Льва Яшина – подошел справиться, не обознался ли он. Услышав о случившемся, взялся помочь. Он оказался хозяином другой турфирмы, быстро организовал автобус, поселил всю команду за свой счет в отеле, связался с коллегами, которые так подвели, обеспечил испанские визы. Яшин спросил доброго человека, как его отблагодарить. Тот попросил автограф для себя, а также для служащих и клиентов отеля, где разместил делегацию. На следующее утро за автографом к живой легенде выстроилась очередь. Вот что значило имя Яшина!

В Финляндии через 15 лет после завершения яшинской карьеры его узнали в столичном кафе туристы из Германии и забегали вокруг столика с фотокамерами, а на рыбном рынке в центре Хельсинки продавец, могучий финский рыбак, взвешивая товар, пристально всматривался в покупателя и спросил: «Черный паук?» Тот же вопрос, тыча пальцем в почтовую марку с изображением Яшина, известного во всем мире под этим прозвищем, задал еще дюжину лет спустя, в 1998-м, чернокожий парнишка российским делегатам на Всемирной филателистической ярмарке в столице бразильского футбола Рио-де-Жанейро, где советского вратаря видели на «Маракане» торседорес-дедушки, чтобы рассказать, как убеждаемся, торседорес-внукам.

Трогательный эпизод поведал Алексей Парамонов: «В 1965–1966 годах я работал тренером тунисской команды «Этуаль». Однажды проходил по узкой улочке арабского квартала, где мальчишки играли в футбол. Они знали, что я тренирую их любимую команду, и, увидев меня, закричали хором: «Яшин! Яшин!» В те годы телевидение в Тунисе было доступно только очень богатым людям и ребятишки не могли видеть игру Льва Ивановича, однако он был настолько велик в их глазах, что любой советский человек непременно ассоциировался у них с Яшиным».

Все эти и многие неупомянутые случаи подобного рода говорят о том, что Лев Яшин не принадлежал к сонму мимолетных кумиров, которых толпы людей готовы какое-то время носить на руках, чтобы потом забыть. В самых разных странах он растормошил более глубокие, более прочные человеческие чувства, когда симпатии замешены на уважении, переходящем в почтение. И если неисчислимое множество людей, обыкновенных болельщиков, в такой приверженности обмануть трудно, то относительно немногих профессионалов, познающих цену партнера или соперника на близком расстоянии и по строгому счету, – вообще невозможно.

И все же в свое время совершенно неожиданно прозвучала, да не один раз, а в ряде интервью, твердая убежденность легендарного бразильского футболиста – Маноэля Франсиско дос Сантоса, известного по прозвищу Гарринча, что Яшина мало назвать лучшим вратарем – он вообще величайший футболист, которого и сравнить не с кем в искусстве игры. Специфика вратарского дела обычно ставит стражей ворот особняком, стеной отделяя от полевых игроков в оценках специалистов. Но для Гарринчи не существовало общепринятых стандартов ни на поле, ни в поведении, ни в высказываниях. Простодушный и прямодушный, он был чист в искренности своего потрясения яшинской личностью. И оказался в этом не одинок.

«Больше всего я дорожу голом в ворота Льва Яшина», – признавался французский нападающий Жюст Фонтэн, чей рекорд на чемпионате мира 1958 года (13 мячей), видно, никогда не будет побит. Единственный мяч Яшину Фонтэн забил на следующий год в товарищеском матче «Реймса» со сборной клубов СССР (1:4). «Нападающий, забивший хоть раз Яшину, может написать это на своей визитной карточке, – говорил рекордсмен, – и писать больше ничего не надо! Лично я этим голом горжусь не меньше, чем всеми тринадцатью, забитыми в мировом первенстве!»

В 1964 году в Мадриде на финале Кубка Европы в нашу раздевалку, не убоявшись подозрений и упреков правивших тогда франкистов, явился собственной персоной прославленный Рикардо Замора. Он отвесил низкий поклон Яшину со словами: «Вы лучше всех нас».

Другой знаменитый вратарь – чемпион мира 1958 и 1962 годов Жильмар Невес дос Сантос, или просто Жильмар, накануне следующего мирового первенства просматривал вместе с товарищами по сборной Бразилии кинопленки, запечатлевшие игру возможных соперников. Когда показывали кадры с фрагментами действий советской команды, в них то и дело мелькал Яшин со своими рейдами за границы штрафной площади и бросками в ноги противнику. Жильмар кричал: «Повторите! Крутите пленку назад!»

По окончании четвертьфинала чемпионата мира 1966 года СССР – Венгрия (2:1), состоявшегося в Сандерленде, необычно и даже странно повел себя искушенный испанский судья Гарай Хуан Гардесабал. Дав финальный свисток, он властным жестом неожиданно пригласил на поле репортеров и сфотографировался с командами. А затем подозвал к себе Яшина, блиставшего в тот день, и сфотографировался с ним отдельно.

На заключительном приеме по завершении того же мирового форума в лондонском «Ройял гарден отел» славили в основном чемпиона мира – сборную Англии, на остальных мало обращали внимания. Вдруг слово попросил председатель оргкомитета следующего чемпионата (1970) мексиканец Гильермо Канедо и от имени оргкомитета объявил Яшина лучшим вратарем прошедшего турнира. Через некоторое время почтивший прием своим присутствием премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон попросил подвести его к Яшину и познакомить. После теплого рукопожатия глава британского правительства рассказал, что смотрел несколько матчей первенства… в Москве по телевидению – он выезжал туда на открытие национальной выставки. В ходе беседы Вильсон сделал неожиданное признание: «Не думайте, что я знаю вас только по «матчу века» на «Уэмбли» в 1963 году. Уже почти двадцать лет я слежу за «Динамо» и «Спартаком». Примите благодарность за прекрасную игру на нашей земле». Да, было время, когда и за нашим чемпионатом следили, как мы сейчас – за английским или испанским.

В 1970 году 40-летний Яшин отправился в свое четвертое путешествие на чемпионат мира, но на сей раз оставался в запасе, на поле не выходил, призванный опекать своих молодых партнеров по команде в качестве «дядьки». 30-летний Пеле также явился на свой четвертый мировой форум, но играл, и еще как. Эта разница не помешала Яшину, по данным специального опроса, пользоваться таким же вниманием публики – они с Пеле намного опередили в популярности всех остальных гостей Мехико.

Так получилось, что Яшин вместе с другим вратарем – Леонидом Шмуцем прилетел туда позже советской делегации. Когда вышел из самолета, увидел толпу людей. Решил, что ждут какую-то важную особу. Так и было, только этой особой оказался он сам. Все журналисты, уже успевшие прибыть на чемпионат, явились в аэропорт, а с ними тысячи болельщиков, узнавших из газет о прибытии Яшина. Мой приятель, «югославский Озеров» – известный телекомментатор Драган Никитович по прозвищу Никита, позже рассказывал, что не смог пробиться в зал, где была устроена пресс-конференция Яшина.

Перед матчем открытия Мексика – СССР стадион «Ацтека» взорвался гулом приветствия в адрес своих футболистов, когда они выбежали на разминку. Но только шум стих, главная трибуна целиком как по команде отвернулась от поля, экспансивные мексиканцы вскочили на ноги, размахивая своими сомбреро и подушками для сиденья. Вся VIP-ложа во главе с президентом Мексики Диасом Ордасом завертела головами: что происходит? А это публика бурно приветствовала появившегося на трибуне резервного советского вратаря Яшина. Один автограф русского ветерана, по прикидкам местных газет, стоил в Мехико трех итальянских или английских.

Не знаю, был ли кто-нибудь, кроме Яшина, удостоен чести проведения прощального матча с приглашением мировых звезд не только в своей, но и в чужой стране. В 1971 году после съезда высоких гостей в Москву на матч 27 мая между сборными ФИФА и советского «Динамо» стараниями итальянских поклонников и друзей Яшина во главе с Джачинто Факкетти не менее представительная компания знаменитостей собралась на матч сборных команд ветеранов мира и Италии.

31 августа в Милане, на стадионе «Сан-Сиро», многочисленные «тифози» закатили форменный рев негодования, когда во втором тайме была объявлена заранее предусмотренная замена Яшина другим игроком. Но Карло Маттрел из «Ювентуса» так и не смог занять ворота. Не допустив такого «безобразия», зрители после игры хлынули на поле и унесли героя дня на руках. Лев Иванович потом с улыбкой, но и содроганием вспоминал, как, плывя по воздуху, почувствовал, что… его раздевают – сначала сняли одну бутсу, тут же вторую, стянули свитер, добрались и до трусов, милостиво оставив на нем только плавки, и в таком виде доставили прямо в раздевалку.

На эти прощальные матчи, а также на чествование Яшина 9—10 августа 1989 года по случаю его 60-летия пожелал явиться весь цвет мирового футбола. Не всем и не всегда это удавалось, но каждый раз в Москве и Милане высаживался мощный звездный десант. В эти три приема у Яшина побывали Бобби Чарльтон, Эйсебио, Франц Беккенбауэр, Герд Мюллер, Карл-Хайнц Румменигге, Джачинто Факкетти, Ладислао Мазуркевич, Гарринча, Тостао, Карлос Альберто, Эрнст Оцвирк, Франсиско Хенто, Драган Джаич, Влодзимеж Любаньский, Христо Бонев – всех не перечислить. Отложив самые срочные дела, они стремились на свидание к этому, по словам Франца Беккенбауэра, «излучавшему тепло человеку».

«Про Яшина я впервые услышал в 1955 году, когда мне едва исполнилось десять, – вспоминает Беккенбауэр. – Сборная ФРГ играла тогда в Москве против команды СССР, и с уст телекомментатора не сходило имя русского вратаря, раз за разом встававшего на пути наших форвардов. Мы тогда уступили (2:3. – А.С.), и поражение это, по мнению очевидцев, было целиком на совести советского голкипера».

На проводы Яшина Кайзер (прозвище Беккенбауэра. – А.С.) приехать не смог, оказавшись из-за почечных колик в больничной палате, и сильно по этому поводу расстроился, но гостил у Яшина один, без специального повода и звездной компании в 1986 году, а три года спустя участвовал в юбилейных торжествах по случаю 60-летия русского друга.

Кайзер, по собственному признанию, любит бывать в нашей стране и не раз напоминал, что открытие России началось для него именно с Яшина. «Россия ассоциируется у меня с Яшиным», – подчеркивает лкчший немецкий футболист всех времен. Не так давно 20-летняя история дружественных отношений Беккенбауэра с Яшиным получила совершенно неожиданное продолжение. Когда из-за ошибки арбитра была назначена переигровка матча Лиги чемпионов 2002 года между австрийским «Тиролем» и российским «Локомотивом», наша пресса в стиле нелепых нападок сталинского прокурора Вышинского на «врагов народа», объявленных японскими шпионами, напустилась на Беккенбауэра, якобы лоббировавшего в УЕФА интересы австрийцев (то ли потому, что у него в тирольских горах вилла, то ли в знак расположения к управляющему местным клубом).

Седовласый Франц еле сдерживал возмущение: «Не хочу комментировать решение контрольно-дисциплинарного комитета УЕФА, поскольку это не в моей компетенции. Оно на совести членов комитета. Но клянусь, что я ему никак не способствовал. Не имею никакого морального права оказывать давление на членов комитета УЕФА. И как вообще я могу это сделать, являясь лишь президентом «Баварии» и вице-президентом Германского футбольного союза? Крайне сожалею, что появилась такая компрометирующая информация, поскольку у меня много друзей в Москве, а Россия и Америка – две страны, в которых я только по-настоящему и отдыхаю. Было бы кощунством омрачать мою многолетнюю дружбу с великим Львом Яшиным» (выделено мной. – А.С.).