Текст книги "Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда"

– Все правильно. Нечто похожее было в шестидесятых годах во Вьетнаме, когда вьетнамцы неожиданно начали сбивать наши самолеты новейшими русскими ракетами. Все бомбардировки сразу же оказались под угрозой.

– Вот, вот. Что-то около того. Теперь дальше. В связи со всем этим руководство компании отдало приказ своей охранной организации любой ценой не допустить отъезда серба из США и его возвращения в Югославию. Судьба Джурановича была решена без его участия. Люди Бэлламора устроили на этого Вука настоящую охоту. Но смелому и авантюрному югославу все-таки удалось сбежать из Америки, правда, не прямо в Европу. Он удрал из Штатов на американском самолете с туристами и деловыми людьми, направлявшемся в Южную Африку, в ЮАР. Только такая, вероятно, возможность была. Попав в бурю в Атлантике, авиалайнер меняет курс и попадает вглубь Африканского континента на территорию, контролируемую ангольскими сепаратистами. Далее ты уже все знаешь сам.

– Не больше, чем все.

– Хорошо. Самолет подбивают и он совершает вынужденную посадку в районе, где хозяйничает самая неуправляемая и непредсказуемая по своим антиправительственным действиям группировка сепаратистов. Точно не знаю, но она, похоже, Национальному союзу за полную независимость Анголы, то есть УНИТА, не подчиняется. Но это под вопросом. Какие у них там отношения между собой нужно еще выяснить. Вообще-то раньше мы негласно сепаратистов поддерживали. ЮАР открыто им помогала до того времени, пока к власти у них в стране не пришел Африканский национальный конгресс. Русские оказывали помощь Народному движению за освобождение Анголы или МПЛА и на стороне правительства Народной Республики Ангола сражался кубинский интернационалистский воинский контингент. В Анголе сейчас, впрочем как и раньше, правительство делает попытки вести с раскольниками переговоры. Но с этой группой, кажется, никаких контактов нет ни у нас, ни у ангольского руководства. В начале девяностых, после того как советская поддержка МПЛА частично ослабла, руководство Анголы взяло курс на сближение с США. Возникла как бы коллизия. Проамериканская организация УНИТА столкнулась с переориентированной на Америку законной властью Анголы. Но не это важно. Основное у них межнациональные отношения и межнациональная грызня. Еще и криминал ввязался. В Западной Африке сейчас полно преступных группировок. Ну, что я тебе говорю. Это ты хорошо знаешь.

– Нет, нет, рассказывай. Всего знать невозможно.

– Хорошо я продолжаю. Тогда слушай. Джуранович и еще двадцать один человек, все граждане США, становятся заложниками полубандитских формирований, удерживающих их, но не предъявивших пока никаких внятных требований, политического или финансового характера.

– Далее. Я думаю, что не полагаясь на дипломатические усилия правительства США по вызволению заложников, и, тем более на уверения африканских лидеров, обещающих решить их проблему в ближайшем будущем военным путем, зная, что авантюрист Джуранович не будет отсиживаться в плену и постарается бежать, известное тебе охранное агенство решило действовать самостоятельно. Об этом и на официальной пресс-конференции несколько слов было сказано, без ссылки на действительных заказчиков операции, конечно.

– Обо всем этом узнали журналисты. Надо было как-то выкручиваться. Пришлось заявить, что строятся планы попытки освобождения всех несчастных людей, хотя Бэлламора никто кроме Джурановича не интересует. В качестве прикрытия операции по поимке серба была выбрана захудалая фирма «Упаковал и поехал» Калоеффа. Две женщины, поехавшие отдохнуть в Южно-Африканскую Республику, являются сотрудницами именно этой фирмы. Я не сомневаюсь в том, что на Калоеффа было оказано давление. Его запугали, приказали молчать и делать что скажут. Это в духе Бэлламора. Я с такими методами воздействия на личность уже сталкивался.

– О планах Бэлламора относительно Джурановича долго гадать нечего. В общем вариантов не так много и догадаться о замыслах начальника охранного бюро не так уж и трудно. Один из них ты знаешь. Прибегнув к помощи бывших профессиональных наемников, попытаться вырвать шипко умного и много знающего серба из лап спепаратистов, доставить его на территорию, находящуюся в руках правительства Анголы, а затем вернуть в Америку. Бэлламора, как и ты сам заметил, интересует только Джуранович. Остальных можно и бросить на произвол судьбы. Возможны и другие сценарии, до которых нормальный человек никогда и не додумается. Кому известно на что способен извращенный ум уголовника? Не исключено, что тебя о действительных намерениях Бэлламора впоследствии, как ты сказал, уже на месте, проинструктируют, а может быть и нет. Но в любом случае, я думаю, людям Бэлламора дано указание ни в коем случае не допустить Джурановича до Югославии. Впрочем, если он туда приедет без головы…

Курл сделал паузу.

– Теперь о тебе и твоих друзьях. Других ребят для выполнения задачи, конечно, можно было найти. Но ты, во-первых, наверно, наилучший специалист по данному региону и таким делам. Они вероятность провала и удачи просчитали точно. Я думаю, что ты им очень нужен только для того, чтобы добраться до заложников, вызволить их и из джунглей вырваться, то есть назад вернуться. Кто оттуда людей еще может вывести? Во-вторых, наемники и бывшие наемники обычно люди не очень разборчивые в средствах, всякие детали морального плана их мало интересуют. Главное деньги и за них «дикие гуси» обычно делают все, что требуется. Другое для них не важно и лишние вопросы они не задают. А слежку за тобой агенты Бэлламора, а я уверен, что это именно его люди, устроили из боязни, что ты что-то узнаешь или догадаешься о чем-нибудь, да еще и ляпнешь, где не надо. Утечка информации для них смертельна. Поэтому он, может быть, и не сказал тебе все открытым текстом. Ты человек со стороны и сейчас не занимаешься этой не совсем чистой работой. И еще. С людьми, которые имеют наемническое прошлое, такие как Бэлламор особенно церемониться не станут. Если этих бывших наемников, вдруг начавших болтать, грамотно убрать, то такими гражданами Соединенных Штатов никто и не заинтересуется. Мало ли там кто пропал. Можно сказать, что со своими компаньонами что-то не поделили и все.

Филипп сделал выдох и опять остановился.

– Отказался от этой работы – могут убрать. Согласился – тоже уберут, но чуть позже. Начинается, как ты сказал, игра. Опасная во всех отношениях, как мне кажется.

– Я так понимаю, что финансирование всего этого представления полностью осуществляется за счет этих самых подставных «профсоюзов», – сказал Стэн.

– Ты прав. Им ничего не стоит заплатить и меньше и больше. Но только бы достичь цели. Так что ты мог и больше бы запросить. Все расходы на себя берет самая заинтересованная и богатая сторона, то есть авиационная корпорация, не обращая внимания на кого-то еще, кто захочет принять в этом участие, – ответил Филипп.

– Кого-то еще? А, ты говоришь о родственниках и частных пожертвованиях.

– В общем-то да. В общем. Я не думаю, что это будут большие деньги. Дело в другом. В самолете, кроме Джурановича и обычных людей, была еще и единственная дочь одного очень богатого человека – миллионера Хью Фрэдмана. Подчеркиваю, что это очень богатый человек. Он заявил, что для ее спасения не пожалеет ничего, никаких средств. Так что у «главного» лица всего происходящего, то есть Калоеффа, серьезная беседа с папашей-богатеем, очевидно, уже была. Может быть, папа уже дал главе фирмы «Упаковал и поехал» деньги или пообещал их. Не знаю. Возможно, Калоефф специально еще обратится к тебе по поводу освобождения дочери этого миллионера. Возможно, на тебя выйдут и другие люди. Думаю, это будет зависеть от устроителей «экскурсии» в Африку, но у них в такой встрече никакой заинтересованности, как ты понимаешь, нет. Им совершенно конкретный человек нужен и все.

– Я тебе уже сказал, что поставил сам себе задачу попытаться спасти всех. Это будет не выборочная акция. Я исключения ни для кого делать не собираюсь, даже для дочери какого-нибудь святого.

– Нет, я просто так предпологаю. А в общем это все, что мне удалось узнать.

– Да, твоя информация что надо, большого стоит, – покачал головой взад-вперед Стэн. – Такое впечатление, что ты со всеми этими джурановичами и бандитами вместе работаешь. Представляю, чего тебе это стоило! Как ты раздобыл эти сведения спрашивать не стану.

– А я из этого особой тайны не делаю. Я получил сведения из конфиденциальных источников, проще говоря, от осведомителей, знающих о противоправных действиях некоторых людей, может быть, и самих в какой-то мере к этим действиям причастных, являющихся, возможно, и их соучастниками. Журналистам очень часто приходится тайно обращаться к пособникам преступников и потом доводить полученные сведения до общественности, рассказывать обо всем этом публике. Официально ведь многого не узнаешь. Приходится пользоваться чужими данными. Главное найти нужных людей, а не тех, кто слышал что-то от других. Можно ведь такую искаженную информацию получить, которая будет являться просто чушью. Иногда времени и возможности перепроверить сведения нет. Поэтому часто у некоторых журналистов в голове винегрет. Но выйти на нужного человека это не все. Нужно еще завоевать доверие осведомителей, что порой труднее всего. Люди многим рискуют. Бывает, что все строится только на человеческих отношениях, на расположении друг к другу. О Джурановиче, например, в доверительной беседе мне рассказал один югослав. Просто так. Случайно встретились во время моего отпуска в Гонолулу в универмаге Ала Моана, где он работает продавцом в отделе мужской одежды. Джинсами торгует. Я там тоже покупал ерунду какую-то. Подружились. Раньше он был лучшим другом, другом детства и коллегой Джурановича. Джуранович его из Белграда в Америку вслед за собой перетянул. Потом они друг с другом поссорились и этот Мико уехал на Гавайи.

– Мико? Мирко, Мико, интересно, очень, – задумчиво произнес Стэн.

– Да. Это прозвище. У югославов так бывает. С этой начальной информации о Джурановиче все и началось. Я заинтересовался, а затем и еще о нем узнал. Вот и от тебя, кстати, тоже. Не последнее место в нашей работе играют также и деньги. Но в любом случае имена обладающих информацией и снабжающих меня ею я не разглашу никогда. Ни начальнику полиции, ни прокурору. Здесь дело в профессиональной чести сотрудника газеты, хотя все, естественно, входит в противоречие с законом. С одной стороны, конечно, это так. Но если не будет таких методов работы, люди никогда не узнают о махинациях и преступлениях всякой сволочи, а газетчики просто не смогут работать и на свободе слова в Соединенных Штатах Америки можно будет поставить крест. Что лучше? Работа, само сабой разумеется, опасная со всех сторон. А как иначе? Власти могут привлечь к ответственности за неразглашение источников информации и посадить, а преступники – убить. Приблизительно лет двадцать назад сотрудник нашей газеты Мэл Фрайер за отказ сообщить о своих осведомителях оказался за решеткой. Случай принеприятный. Все, однако, окончилось хорошо и Фрайер просидел в камере немногим более месяца. Его помиловал губернатор штата Нью-Джерси. Кроме того, «Нью-Йорк таймс» выплатила Мэлу компенсацию за морольный ущерб – двести восемьдесят шесть тысяч долларов.

– Зря я тебя ввязал в это дело. Мне-то все равно, а у тебя ведь семья, – почти шепотом произнес Стэн.

– Ну, вот все сначала. Я же сказал тебе, что это моя профессия, это моя работа. Если не было бы журналистов, о полиции я не говорю, о таких сволочах как Бэлламор, возможно, никто и не узнал бы и они вершили свои преступления совершенно ни на кого не оборачиваясь. А тут еще один фронт. Мне уже не суждено остановиться. Работаю почти тридцать лет так. У меня на Бэлламора уже много чего есть. Рано или поздно я этих друзей вытащу из темноты на свет. Но кое-что еще надо узнать. Много, к сожалению. Жаль, что сам Джуранович недоступен. Ну, да ладно. Я тут тебе своих предположений достаточно наговорил. Может быть, что-то из области фантазий. Сам смотри. Но все равно будь осторожен. Я все еще несколько раз проверю, но дело, кажется, серьезное.

– Это ты будь осторожен. Похоже, никаких фантазий здесь нет. Все правда. Не звони мне и не ищи встречи. Я уж сам как-нибудь с тобой свяжусь, если очень нужно будет, – закончил основной разговор Стэн.

Друзья слегка выпили, закусили и провели в дальнейших разговорах еще более двух часов.

* * *

Следующий день был последним перед отъездом. Стэну нужно было закончить все мероприятия по организации особой экспедиции и дела личного характера, а именно спрятать в безопасном месте сына, невестку и внучку, которыми наверняка тоже уже заинтересовались люди из службы безопасности оборонной фирмы. После беседы с Филиппом и получения информации о Бэлламоре это становилось в высшей степени актуальным. Поэтому на послеобеденное время Капенда наметил поездку к сыну, жившему в пригороде Нью-Йорка. Утром Стэн должен был встретиться с Джонсоном.

Всякая аппаратура слежения, установленная на автомобиле Стэна, надоела ему до невозможности. А уж при поездке к сыну она совсем была необязательна. Поэтому к последнему дню пребывания в Нью-Йорке Стэн решил очистить машину от этой дряни и покататься по городу и его окресностям в относительном спокойствии.

Из ресторана Феррана Курл ушел первым. Стэн вышел на улицу проводить его и, убедившись, что все спокойно, вернулся назад, чтобы позвонить своему давнишнему приятелю Фрэду Коллинзу. С Коллинзом, как и с Курлом, Капенда учился вместе в одной школе, но Фрэд был на класс младше. Это не мешало, однако, им дружить как во время учебы, так и в последующие годы. Коллинз являлся специалистом по аппаратуре наблюдения и прослушивания и работал в Федеральном бюро расследований начальником крупного отдела. Он никого не опасался и не боялся никакой слежки, так как сам считал себя агентом первой величины. Коллинз предложил Стэну приехать прямо в его специальную мастерскую с тем, чтобы как следует, с помощью соответствующей аппаратуры, проверить его автомобиль и грамотно удалить из него всю инородную гадость.

Вечером пристрастный осмотр машины Капенды был произведен в мастерской его друга на должном уровне – профессионально и очень грамотно. Вся шпионская электроника – чипы, датчики, радиомаяки, жучки подслушивания и прочее были из нее изъяты и выброшены Фрэдом со злорадной улыбкой в железное мусорное ведро, где лежал прочий металлический хлам. Стэн, по пути домой, все время представлял себе что произойдет с физиономиями шпионивших за ним дебилов Бэлламора, когда они поймут, что их надули. В связи с этим он, как и Коллинз во время извлечения аппаратуры, никак не мог отделаться от улыбки, то и дело появлявшейся на его лице.

* * *

Дома Стэн самым тщательным образом проверил одежду и обувь, в которой ему надлежало на следующий день ехать по делам. Вслед за этим он занялся деньгами. Двести тысяч из всей суммы разделил на три части, завернув каждую в бумагу. Затем объединил все это еще в один пакет. Этот пакет и большую часть оставшихся денег, полученных позавчера в банке, Стэн положил в дипломат. Другую, меньшую часть, также завернул в газету и засунул под тахту, после чего лег спать пораньше.

Встав рано утром, Капенда по своему обыкновению быстро умылся, побрился и позавтракал, еще раз все проверил, оделся в приготовленную накануне одежду и вышел из квартиры. На часах было 6 часов 15 минут. Стэн надеялся сначала поколесить на всякий случай по городу и заблаговременно явиться на место встречи с Джонсоном.

Когда Стэн входил в гараж, он обратил внимание на ядовито голубого цвета дорогую машину. Такого автомобиля Стэн в гараже своего дома еще никогда не видел. Странно было то, что мотор стоявшего при входе «Порше», работал, хотя в кабине никого не было. Размышлять над этим фактом, однако, Стэн не стал и быстро направился к своей машине. У автомобиля Стэна на корточках сидели два спортивного сложения парня и ковырялись под ним. Рядом с одним из ребят стоял маленький чемоданчик. Стэн настолько быстро и тихо подошел к машине, что молодые люди, увлеченные своими делами, даже не заметили его.

– Не иначе как монета достоинством в один цент закатилась под мою машину и существенно подорвала ваши финансовые возможности, – злобно пошутил Стэн.

Парни оторопели, но не надолго. Один из них, более плотный, не поднимаясь, тут же ответил Стэну.

– За центом мы бы не полезли. Поднимай выше. Мы уронили 5 центов.

– А все-таки, хочу знать, что вам нужно от моей машины? – уже без улыбки спросил Стэн.

Оба приятеля встали и выпрямились.

– Хочешь много знать? Так ведь? Но тот, кто меньше знает, не имеет болезненных неприятностей, да и живет дольше, – опять ответил Стэну плотный парень. – Заруби это на своем дурацком носу.

С этими словами он протянул грязный указательный палец правой руки к лицу Стэна и ткнул им в нос Капенды. Стэн запросто мог бы уклониться от приближающегося пальца, но не стал делать этого, а лишь улыбнулся. Второй, более худощавый парень, тоже улыбнулся и тут же смачно сплюнул на лобовое стекло машины Стэна. После этого оба друга расхохотались. Стэн тоже улыбнулся еще раз.

Разговор был исчерпан. Плотный молодой человек поднял чемоданчик и резко махнул рукой вправо, показывая Стэну, чтобы тот посторонился. Стэн отступил на полшага назад, пропуская парня. Когда тот прошел вперед, Стэн развернулся и со всей силы дал ему пенделя пониже спины. Парень отлетел на три метра, выпустив из руки чемоданчик.

– Ах, ты, пидер! – вскричал неизвестный, перекосив лицо от ярости и бросившись с кулаками на Стэна.

Капенда отбросил в сторону дипломат. Комбинация была до смешного проста и отработал ее Стэн как следует еще тридцать пять лет назад: левой рукой сбоку в голову, правой – прямой удар по подбородку, левой рукой снова сбоку в голову. В юности у Стэна на все это уходило около половины секунды. Сейчас он уложился в секунду. Незнакомец упал сначала на ягодицы, а вслед за этим грохнулся затылком о бетонный пол. Но этого Стэн уже не увидел, так как знал, что ему предстоит разбираться еще и со вторым нахалом. Приятель, упавшего на бетон человека, очевидно, был каратэистом. Он тут же с пронзительным криком выскочил из-за машины и попытался поразить Стэна левой ногой в висок. Стэн перехватил ногу обеими руками перед самым лицом и воткнул, в свою очередь, правую ногу незадачливой «балерине» в пах. Второй громила хрюкнул как свинья и густо покраснел от боли и напряжения, но руками все же успел крепко схватить Капенду за плечевой пояс, оставив при этом свою печень совершенно открытой. Ну что оставалось делать Стэну в этой классической ситуации? Автоматически он выбросил левый кулак снизу под ребра нападавшему. Раньше после таких ударов Стэна в ближнем бою противники обычно не могли продолжать с ним поединок и их уносили с ринга. То же самое произошло и сейчас с нападавшим. Молодой человек весь перекривился, закатил глаза как сонная курица и, не проронив ни слова, беззвучно рухнул на своего растянувшегося на полу друга, тщетно старавшегося перевернуться со спины на живот.

Стэн поднял дипломат и подошел к пытающимся подняться друзьям.

– Уж, извините меня, пожалуйста, но так-как вы изгадили мою машину, мне придется воспользоваться вашей.

С этими словами он пнул ногой пистолет, который неизвестно откуда и у кого из приятелей вывалился из одежды и лежал на полу рядом с ними. Оружие, вертясь вокруг своей оси, полетело под противоположный ряд машин, а Стэн стремительно двинулся к стоящему у входа в гараж голубому автомобилю.

Моментально вскочив в машину, Стэн нажал на газ и выехал из гаража на полной скорости. Покрутившись около двадцати минут в Бруклине, Стэн направился в Бронкс, где у него была назначена встеча с Джонсоном.

* * *

Автомобиль Джонсона стоял на безлюдном пустынном месте. Его хозяин прохаживался рядом с сигаретой во рту. Стэн лихо подогнал «Порше» сзади к машине Джонсона, резко остановился метрах в пяти от нее, вышел из кабины и вразвалку направился к Нику.

– Поздравляю! – чуть не закричал Джонсон. – Отличное приобретение! Главное под цвет глаз. Давно нужно было купить нечто подобное. Хорошо, что ты сменил свою рухлядь на эту ласточку. Ласточка, ласточка, ну, белый лебедь!

– Это не моя машина. Два подонка измарали мою, поэтому пришлось у них на время позаимствовать эту. Кстати, на ней я уже больше не поеду, скоро этот «Порш» начнут искать. Уже, очевидно, ищут. Пусть поищут. Поэтому можешь использовать его в качестве туалета, – ухмыляясь сказал Стэн.

– Ой, ой, ой! – притворно застонал Ник. – Какая жалость, что уже не хочу по большой нужде. А ведь еще только утром у меня был прекрасный понос. Съел, наверно, что-то не то.

– Ладно, о твоем поносе поговорим за обедом. Список готов?

Ник с улыбкой полез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда сложенный вчетверо большой лист мятой бумаги, на котором остался жирный след от сковородки. Стэн взял лист, пробежал написанное глазами и щелкнул языком. В списке значилось двадцать человек и начинался он с имен командира и заместителя, которые были написаны посередине сверху. Напротив своей фамилии Капенда увидел три звездочки, напротив Ника – две. Ниже было два столбика фамилий, что соответствовало двум отделениям. В начале каждого столбика стояла фамилия командира отделения. Командиром первого отделения Ник назначил Поля Алексона, второго – Джерри Ждано. Около имен командиров отделений стояло по одной звездочке. Затем был оставлен небольшой промежуток. Далее шли, как выражался Джонсон, рядовые бойцы – ветераны нелегкого наемнического дела, с которыми Стэна и Ника связывали долгие годы «работы», дружбы и просто общения. Список бойцов первого отделения начинал Ник МакКарни, за ним следовали Джо Бэйкер, Вальдемар Эльсон и Тимоти Балоботя. Еще ниже были написаны имена более молодых солдат. С ними Капенде и Джонсону также приходилось «работать» в разное время и разных местах: Эрик Когит и Эндрю Робертс. Второе отделение начиналось с Джима Федотоффа. За ним были Эванс Рид, Харви Вчерашни, Ник Черемхи и бойцы «среднего» возраста – Алек Трюкман и Лео Шаберштейн. Заканчивали список четыре самых молодых бойца. Это были люди Джонсона и Стэн о них только слышал: Бэн Левицки и Дэнис Купер – в первом отделении и Фрэнк Гордон и Фил Харфлит – во втором.

Отлично! Лучше не бывает. У тебя все систематизировано. Звездочки какие-то нарисованы. Я, надо понимать, – полковник, ты – подполковник, Алексон и Ждано – майоры. Я правильно понял?

– Что-то около этого.

– Ты людей и по отделениям уже разбил. Просто великолепно! Пять с плюсом. Я тут почти всех ребят, кажется, знаю. Один другого лучше. Так! Наши ветераны! Два чернокожих парня, Джо Бэйкер и Эванс Рид, радисты, да еще знающие языки юга Анголы – девяносто девять процентов успеха. Гениальный медик-недоучка Вальдемар Эльсон и его постоянный спутник Харви Вчерашни, санитар. Эти двое своими золотыми руками горб на спине за десять минут распрямить могут. Они почти мертвых при мне оживляли. Один всегда произносил: «Что ты говоришь?» Другой ему отвечал: «Ой, и не говори». Сейчас так же говорят?

– Не знаю, не интересовался.

– О! Мои старые друзья Ник МакКарни и Дайм! Как на себя могу на них положиться. Как у Поля дела? Давно его не видел.

– Все так же. Нормальная жена. Дети. Их у него трое. Взрослые. В общем все хорошо. Не так как у меня.

– Брось ты. Не прибедняйся. Зачем ты пеняешь на судьбу. Тоже мне, обиженный мальчик. Джерри Ждано. Помню, пулемет в его руках такие трели выдавал, как певчая птичка. Превосходно! Эрик Когит и Алек Трюкман. Лео Шаберштейн – один двоих стоит. Ну, с такими бойцами мы кое-что учудим.

– Вот этих четверых молодых ты не знаешь, – Ник указал пальцем на четыре имени в конце списка, – но я за них ручаюсь. Отличные парни, – подбодрил еще больше Стэна Джонсон, – я с ними имел дело и верю им.

– Сколько тебе раз говорить, что верить никому нельзя. Все люди работают только на себя. Знаешь куда гнутся руки у человека? А? Всегда к себе. Только идиот может сделать пользу и добро другим, да и то по ошибке. Ну, а в остальном я все понял. Спасибо, Ник! Сегодня, как и вчера, на тебе организационная сторона дела. Продолжай работать. В этом чемодане деньги на билеты до Киншасы, туда и обратно, и аванс из расчета по пятьдесят тысяч долларов на человека. Себе возьми сто тысяч. Ты же у нас подполковник. Далее, приобрети билеты на завтрашний и обратный рейсы. Обратно – с открытой датой. Деньги и билеты раздай людям и снабди всех полной информацией о действиях на завтра. О месте, времени сбора и так далее. Ну, ты сам знаешь, о чем сказать.

После этого Стэн открыл дипломат, вытащил из него отдельный большой пакет, завернутый в газету. Развернул его и достал оттуда еще три поменьше, два из которых с трудом распихал по наружным карманам пиджака и один засунул во внутренний. Затем он закрыл дипломат и передал его Джонсону.

– Я тоже все понял. Хочешь одно замечание?

– Внимательно тебя слушаю, Ник.

– Так ты и есть тот идиот, – Ник улыбнулся, скосив глаза на дипломат.

Стэн скривил рот направо, приоткрыл его и показал Нику стиснутые зубы, – я полуидиот. Часть денег оставил все же себе. Кстати, эти четверо, которых я не знаю, были в Юго-Западной Африке? Знают, что в апреле там жара?

– Да были, все знают.

– На всякий случай им и другим напомни, чтобы ничего теплого и тяжелого с собой не брали. Минимум вещей. Учить никого не надо, но пусть все-таки наденут на себя только брюки, рубашку и легкую обувь и все это оставят при себе. Если мы выберемся оттуда обратно, то в грязной и рваной комуфлированной робе и грубых сапогах разгуливать где-нибудь в международном аэропорту будет не совсем эстетично.

– Ясное дело.

– Далее, вот здесь координаты человека, которому следует отдать список людей группы для оформления выездных и других документов, а также кредитных карточек, – Стэн протянул Джонсону листок. – Его фамилия Калоефф. Габаритные данные по одежде и обуви тоже ему. Все это надо сделать незамедлительно. Сам пока не светись. За мной следят. Потом все разъясню. Совсем не обязательно, чтобы и за тобой была слежка. Поручи общение с Калоеффым нейтральному человеку. Пусть лишь передаст список и внимательно выслушает его, все, что он будет говорить, особенно если это будут какие-нибудь инструкции, не вдаваясь ни в какие дискуссии. О всех результатах сообщи ближе к вечеру. Там уже подслушивания и всякого наблюдения не опасайся. Перед самым отъездом уже будет все равно. Но на всякий случай воспользуйся вот этим радиотелефоном, он не под «колпаком», – Стэн передал Джонсону аппарат. – У меня такой же «чистый» тоже есть. Это мой номер. Все ясно? А сейчас мы вместе направимся в сторону центра, где я тебя высажу, а сам поеду на твоей машине по своим делам.

Ник утвердительно кивнул головой и направился было к своей машине, но у голубого автомобиля вдруг задержался, слегка присел, надул губы и симитировал звук, который получается, когда человек пускает желудочные ветры.

– Кончай придуривать! Пора ехать, – остановил его Стэн, ухватив за воротник пиджака.

Оба сели в машину и двинулись на ней от парка в западном направлении.

* * *

Около полудня Стэн без предупреждения прибыл в дом сына, который после автомобильной аварии почти никуда из него не отлучался. Питер и жена встретили его радостно, но с грустью в глазах. Веселилась только внучка. Когда Стэн передал супругам пакеты с деньгами настроение повысилось. После недолгого обеда он рассказал о своей предстоящей поездке в Африку и о том, что семье Питера сегодня же надлежит бросить все, закрыть дом и уехать вместе с ним в машине на время к хорошим знакомым дальних родственников семьи Капенды, так же живущим в пригороде Нью-Йорка. Никаких возражений Стэн выслушивать не стал. Согласно его предписанию, дочка должна была постоянно находиться при родителях, а самим им ни в коем случае не следовало покидать до его возвращения новое место жительства и немедленно перекратить со всеми какие-либо контакты. Затем Стэн проинструктировал Питера и Мабель как они должны себя вести, если кто-то вдруг начнет проявлять к ним интерес, снабдил их телефонами и электронными адресами своих друзей. Сын и невестка наконец-то поняли, что смена жилья обуславливается необходимостью, делается не зря и со всем согласились.

Сборы были не долгими. В машину Стэн быстро загрузил все только самое необходимое из дома Питера. В 18:00 все четверо были уже у нужных людей. После недолгого прощания Стэн выехал назад в город.

Около трех часов Стэну понадобилось для того, чтобы встретиться и переговорить о своем отъезде за границу и прочем другом с сестрой и братом.

В 23:20 с Капендой связался Ник, который дал полный отчет о проделанной работе и проинформировал о том, что надлежало делать утром следующего дня. Через два часа Стэн пригнал машину Джонсона к его дому и встретился с ним лично. Короткая беседа продолжалась не более десяти минут. Затем Стэн вернулся к себе в Бруклин на такси. Подготовка к отъезду в Африку не заняла у него почти никакого времени. Стэн положил в небольшой зеленый рюкзак все оставшиеся у него деньги – триста тысяч долларов, носки, зубную щетку, пасту, кусок мыла и пластмассовую бритву. Пять минут посмотрел новости по телевизору, после чего лег спать.

* * *

В аэропорт Стэн прибыл ровно в 11 часов утра. Группа, вылетающих в Африку, была уже на месте. Он поприветствовал всех бойцов поднятой рукой и, вслед за этим, обнялся по очереди со своими старыми друзьями Алексоном, Ждано, Бэйкером и Эльсоном. Рида, Вчерашни и Шаберштейна Стэн сгреб своими большими руками в одну кучу. То же самое он сделал с МакКарни, Федотоффым, Балоботя и Черемхи. С остальными поздоровался за руку. Затем отошел с Ником на несколько шагов в сторону.

– Сейчас сюда прибудут Калоефф и еще некий Гаррис, которому поручено организаторами путешествия провести инструктаж, – быстро отрапортовал Джонсон.

– Понятно. В остальном все в порядке?

– Нет. Шестнадцать человек здесь. Двое не явились.

– Как так?

– У меня со всеми была связь с раннего утра. А эти двое исчезли, хотя договоренность железная была. Как сквозь землю провалились. Их нигде нет и никто про них ничего не знает. Со вчерашнего вечера, – ответил Ник.

– Это уже мне совсем не нравится. Дурной знак. Так. Кто эти двое?

– Бэн Левицки и Фил Харфлит. Молодые, но надежные ребята. Еще двое молодых здесь, двоих других нет. Я тебе о этих четверых говорил. Это мои люди. Я их очень хорошо знаю. Они не могли меня подвести. Иначе я бы и связываться с ними не стал. Ты понимаешь. Не знаю что и делать.