Текст книги "Партия эсеров и ее предшественники. История движения социалистов-революционеров. Борьба с террором в России в начале ХХ века"

Друзья мои, лучший учитель – сама жизнь, она сама решит ваши споры и сомнения, вы же будьте готовы встретить все трудности (большие трудности) не только как борцы, но и как мужи совета, ответственные за все то, что произойдет при вашем участии. Вы знаете, что я требую не только от себя, но и от товарищей своих неуклонного шествия вперед, и говорю вам: если я спокойно полагаюсь на преданность и разумность своих сотрудников по народному делу, то и вы можете спокойно положиться на них… Помните, что единодушие в действии есть залог успеха. Всегда с вами, ваш друг и товарищ – Бабушка».

На границе некоторые аграрники, а также и Слетов были арестованы, большинство же, а в том числе и Соколов, пробрались в Россию и начали работать, совершенно не считаясь с данным Центральному комитету обещанием. Екатеринослав, Белосток, Минск были первыми пунктами, где аграрники стали призывать не только к террору аграрному, но и к фабричному; появились призывы и к грабежам денег, принадлежащих не только казенным учреждениям, но и частным лицам. В ноябре 1904 года в Минске Соколов-Каин издал прокламацию, в которой между прочим писалось: «Мы не царские палачи, мы трудовой народ, и мы готовы каждому, кто сидит у нас на горбу, свернуть шею. Мы не прочь выпить с горя, но косушка не вышибет у нас ума и совести, и, принимаясь за дело, мы будем твердо помнить: бей чиновников царских, капиталистов и помещиков! Бей покрепче и требуй – земли и воли!»

Центральный комитет сделал было попытку заставить Соколова с его приверженцами подчиниться требованиям, но безуспешно. Аграрники продолжали свою работу, пока она не была прикончена арестами. 3 апреля 1905 года в Курске состоялось собрание членов Крестьянского союза партии, на котором был и Соколов. Собрание было обнаружено. Застигнутые врасплох социалисты-революционеры встретили полицию выстрелами, ранили пристава и частью разбежались, частью были задержаны. Скрылся было и Соколов, но затем был взят жандармами на вокзале. С его арестом организация аграрных террористов расстроилась. Потеряв своего лидера, оставшиеся на свободе «аграрные террористы» частью подчинились партийной дисциплине, частью продолжали пропаганду своих идей и стали известны затем под именем «максималистов».

Но помимо аграрников работали в крестьянстве по пропаганде и агитации и верные партийной дисциплине социалисты-революционеры. Почти каждый номер центрального органа, «Революционной России», призывал партийных работников на пропаганду по деревням. Брешко-Брешковская в размещенных на его страницах «Письмах старого друга» увлекательно изображала работу в крестьянстве и звала туда интеллигенцию. «Я настаиваю, – писала она, – на вашем непосредственном сближении с крестьянством, тем более что оно встретит вас (как оно уже много раз доказало это) как людей близких, заслуживающих доверия… Мы звали народ к пониманию, будем звать его к оружию и пойдем рядом с ним… Мы, интеллигенты, должны не только звать народ на образование боевых дружин, нет, мы должны самолично встать рядом с крестьянином, взять ружье и нож в свои руки, дать ружье и нож в руки товарища-крестьянина и – плечо к плечу, грудью вперед – нападать на врага народа нашего. Дети и внуки! Идите за нами, они – ваши деды и бабки – уже открывают шествие, они уже кличут вас на помощь…»

Так писала в апреле популярная в партии «Бабушка [русской революции]», заканчивая каждое свое письмо словами: «В народ, к оружию!»

Позже она в своих письмах подробно развила вопрос о том, что социалисты-революционеры для экономии своих сил должны подбивать крестьян лишь на политические убийства, аграрный же террор они должны предоставить инициативе крестьян, так как всевозможные потравы, порубки, поджоги и без агитации интеллигентов составляют излюбленный прием борьбы крестьян с помещиками.

В мае в № 67 «Революционной России» появилась передовая статья, которая как бы санкционировала проводившиеся партийными агитаторами в жизнь, по деревням, приемы революционной работы. Приглашая мелкие организации и отдельных агитаторов объединяться в союзы, центральный орган рекомендовал: «Захватывать и распахивать миром поля, пользоваться организованно казенными, удельными, помещичьими луговыми и лесными угодьями; наконец, как заключительный аккорд, общим переходом в наступление изгнать власти и овладеть землей, причем овладение землей должно состоять не в произвольном захвате определенных участков в руки определенных лиц, а в уничтожении границ и межей частного владения, уничтожении документов на владение ими, в объявлении земли общей собственностью и требования общей, уравнительной и повсеместной разверстки ее для пользования трудящихся…

Наши деревенские силы, ведя массовую агитацию, начиная осуществлять свой „план кампании“, должны быть готовы встретиться с натиском, нашествием на деревню властей, стражников, шпионов, жандармерии, полиции; наконец, казаков и даже войска. Организовать, поскольку возможно, отпор этому нашествию, терроризируя его руководителей, – вот прямая и необходимая задача наших деревенских организаций. Практика этого отпора и будет первой школой боевого воспитания деревни для общего восстания, боевой подготовки крестьянства к восстанию. Эта тактика должна развиваться, террор единичный должен переходить в террор массовый… Итак – смелость, смелость и еще раз смелость! Смело поставим перед крестьянством задачи народной революции во всей их широте; смело возьмемся за организацию крестьян для массового действия по одному широкому „плану кампании“; смело будем вырабатывать в деревне боевые силы, готовые к восстанию, закаляя их путем фактического участия в разрешении повседневных задач боевой политической тактики; подобно тому как центральный политический террор мы дополнили местным политическим террором в городах, дополним этот террор таким же политическим террором в деревнях; смело окунемся в народное море, высоко держа в руках факел истины и идеала, и тогда все прочее приложится».

В первой половине июня в одном из центральных городов России состоялся съезд партийных работников среди крестьян Северо-Западного, Центрального и Поволжского районов. Из докладов собравшихся выяснилось, что в Поволжском и Северо-Западном районах работа ведется по одному типу. В деревнях имеются крестьянские братства, организованные комитетами. Комитеты имеют особых разъездных агентов, которые, передвигаясь из села в село, ведут пропаганду, устраивают сходки, организуют братства. В Центральной области работа хотя и ведется, но систематический характер она имеет лишь в одной губернии – Воронежской. На съезде взамен существовавшего ранее Крестьянского союза партии был организован Центральный Крестьянский союз партии социалистов-революционеров, в который от Центрального комитета партии был назначен особый представитель.

Съезд разработал вопросы организации и тактики революционной работы среди крестьян и изложил последнюю в прокламации к крестьянам, которая была затем отпечатана и распространена в десятках тысяч экземпляров Центральным комитетом союза и местными партийными организациями.

Прокламация давала полную программу работы среди крестьян. Указав на бедственное состояние народной массы и разъяснив, что всему виною государь, правительство и помещики и что наступил удобный момент для того, чтобы покончить с современным порядком, прокламация говорила:

«Земля ничья; она должна быть вольною как воздух, солнечный свет и тепло; она никому не должна принадлежать в частной собственности; она должна принадлежать всему народу, и уравнительно пользоваться ею должны только те, кто сам на ней работает, и только в таком количестве, какое каждый сам может обработать. Станем же дружно добывать себе землю и волю, а для этого станем сговариваться, составлять крестьянские братства и присоединяться к Крестьянскому союзу партии социалистов-революционеров. Только объединившись в одну партию социалистов-революционеров, сможем мы устроить более справедливые порядки. Только объединившись в одну партию, сможем мы дружно и одновременно восстать по всей Руси и поднять социальную революцию, добыть себе землю и волю. Чтобы лучше подготовиться к окончательному восстанию, начнем теперь пока только всеобщую стачку; борьбу начнем с Ильина дня. Начинать нужно с меньшего, переходить немедля к большему; начинать с того, что в каждом селе, в каждом округе сильнее всего наболело. В каждом месте самим придумывать лучшие способы борьбы. Главное – везде дружно начинать в одно время. Батраки, рабочие годовые, сроковые, поденные, бросайте работу, требуйте плату в полтора раза больше условленной, требуйте вежливого обращения, хороших харчей и жилья; никого не допускайте работать, пока хозяева не уступят. Где пашни, пастбища и сенокосы снимаются за деньги или с части, там требуйте сбавки трети или половины цены или увеличения вашей части. Если не согласятся немедленно, миром увозите хлеб и сено. Где земля обрабатывается с круга, где вперед дают деньги под работу, там требуйте настоящую плату. Где стеснение в выгонах, пастбищах, там дружно пашите, травите, рубите у владельцев миром на необходимые нужды, но зря и сами не портите, и помещикам или казне не позволяйте переводить народное мирское добро.

Плохих старост, старшин, писарей сменяйте; на их место выбирайте надежных совестливых людей. Подвод чиновникам не давайте, в понятые не ходите, повинностей не отбывайте. Не судитесь ни в волостных судах, ни у земских начальников – разбирайтесь промеж себя. Стражников, урядников, полицию, земских начальников и других вредных людей гоните в шею, расправляйтесь по заслугам. Податей никаких не платите, только промеж себя собирайте на необходимые нужды. Кто на торгах имущество ваше покупать станет, учите так, чтобы и вперед не повадно было. Плохих попов гоните вон; везде составляйте таксы на требы, чтобы лишнего не смели брать. Вина казенного всеми силами старайтесь не пить, чтобы и себя оберечь, и чиновников монопольного дохода в триста миллионов лишить. Если явится начальство с войсками для усмирения, то с солдатами старайтесь сговариваться, отбирайте у них оружие; офицерам же и начальству спуску не давайте. Собирайтесь на сходки, обсуждайте, как лучше государство устроить, какие порядки справедливые завести. Составляйте об этом постановления. Обо всех своих делах и решениях оповещайте соседей. Крепко, по-братски во всяком деле стойте друг за друга».

Прокламация была подписана: «Крестьянский союз партии социалистов-революционеров».

Съезд постановил также издавать «Крестьянскую газету», первый номер которой вышел затем 1 августа; он был отпечатан за границей.

И вновь после съезда рассеялись агитаторы-революционеры по деревням, работая по преподанным им директивам, обостряя происходившие беспорядки, побуждая крестьян к новым волнениям. Результаты, достигнутые их работой, вполне удовлетворили руководящей партийный центр. «Если создание одновременной, всеобщей забастовки и не вполне удалось, – излагала «Революционная Россия» в № 72 про летний период работы среди крестьян своих агитаторов, – то большим удовлетворением для нас должно служить то, что охватившее Россию в июне и июле громадное крестьянское движение все-таки шло уже по плану, начертанному в этой прокламации». Так приписывали себе партийные центры заслугу происходивших в то время по разным местам России крестьянских беспорядков, сопровождавшихся, как известно, грандиозными погромами и грабежами.

При массовой агитационной работе партии очень нужна была соответствующая литература, и в изготовление ее как Центральный комитет, так и местные организации вкладывали много труда и много денег. Выпуск агитационной литературы, и главным образом различных прокламаций, достиг колоссальных размеров.

Одесские партийные организации и Московский комитет выпустили за это время по 40 различных прокламаций; из них Московский комитет лишь в мае, июне и июле выпустил до 80 000 экземпляров; Петербургский и Волынский – до 30 названий каждый; Нижегородский и Тифлисский по 25 каждый; Рижский, Саратовский, Самарский, Тверской, Кутаисский, Бакинский по 15; прочие издавали меньше. Северо-Западный областной комитет за 5 месяцев издал 159 000 различных агитационных листков. В числе названий у многих были брошюры. Издавались и журналы. Московский комитет издавал «Рабочую газету», № 1–4, и «Листки Рабочей газеты», № 1–6; Волынский – «Летучие листки», № 2–8, Нижегородский – «Крестьянскую газету», № 1–2, и «Землю и волю», № 4–7; одесская группа солдат – «Листки для солдат», № 1–6; Петербургский рабочий союз – «Летучие листки», № 2–3, Поволжский союз – «Хронику», Саратовский комитет – «Хронику крестьянского движения», № 3; Екатеринославский – «Рабочий листок», № 3, Центральный Крестьянский союз – «Землю и волю», № 1.

Центральный комитет издал: № 58–77 «Революционной России», № 4 «Вестника русской революции»; брошюры: «Царь», «Революция и сектантство», «О свободе и о том, как она добывается», «Призывной», «Сорок дней перед казнями», «Государственные идеалы либерализма и новый проект русской Конституции», «Воззвание Гапона к крестьянам», «Падение самодержавия», «Подвиги царизма», «Как попы обманывают народ», «О либералах и социал-демократах», «Беседы о современных событиях», «Нашим обвинителям». Было переиздано несколько наиболее ходко шедших в народе агитационных брошюр, как, например: «Хитрая механика» – 30 000 экземпляров, «Рассказы из русской истории» – 5000 экземпляров. Вышло несколько листовок и большое число прокламаций, несколько книжек сборника «Борьба и борцы» на еврейском языке, и задумано было издание брошюр на малороссийском языке.

Красной нитью проходит через всю массу изданных в том году прокламаций и другой агитационной литературы призыв к бунту, вооруженному восстанию, свержению существующего строя. Вот, например, выдержка из прокламации «Народная революция», изданной Центральным комитетом партии летом: «Товарищи! Наша жизнь вступила в полосу массовой народной революции… Массовая революция будет стихийно расти, будет потоком разливаться по всей стране. Для того чтобы она достигла цели – свержения самодержавия – и чтобы вместе с тем были осуществлены требования нашей социалистической программы-минимум, необходимо революцию организовать и сообщить ей силу, которой она до сих пор не имела. Как это сделать? Мы видим единственный путь, которым будет обеспечен успех революционному делу, в вооруженном восстании… Массовая революция требует дела прежде всего, и это дело есть вооружение. Мы, социалисты-революционеры, должны взяться за это дело. Момент, когда от слова переходят к действию, момент долгожданный, наконец наступил. Это сознается даже некоторыми либеральными фракциями, бросившими совершенно правильную фразу, что „общество насыщено резолюциями и что резолюции надо воплощать в жизнь“. Тем более должны это сознать революционные социалисты… Мы должны подготовить вооруженные кадры и направить разгоравшееся движение в городе и деревне к желанной цели. И каков бы ни был дальнейший ход русской революции, мы должны напрячь все усилия к тому, чтобы надвигающийся заключительный акт революционной драмы направился в сторону нашего революционно-социалистического идеала, черпающего силу из реальной жизни. Итак, революция началась. Необходимо эту революцию вооружить. Старое русло должно быть взорвано.

По-прежнему, и даже с большей энергией и большими основаниями, мы, социалисты-революционеры, будем уничтожать на местах свирепых противников революции, и не избегнут судьбы Плеве те, кто продолжает его политику. Но наряду с этим мы ставим себе конкретную, определенную задачу – вооружить организованные революционные кадры и готовиться к решительной борьбе за волю и землю, за осуществление нашей партийной программы. Ибо только такое восстание, с оружием в руках, выведет рабочий народ на широкую арену борьбы за социализм, только оно приведет к цели, намеченной уже четверть века назад нашими славными предшественниками…

Товарищи, вооруженное восстание – наш лозунг! И да пребудет он до тех пор, пока не свершится дело революции! За работу!» («Революционная Россия». № 69).

Изготовлению и распространению литературы, а также массовой работе много мешали обыски и аресты. Были арестованы типографии Харьковского комитета, Сибирского союза (в Томске), Курского, Киевского, Бакинского, Екатеринославского и Одесского комитетов и типография областного комитета Северо-Западной области в Гомеле. В Саратове были арестованы последовательно две типографии местного Рабочего союза и одна комитетская. При аресте томской, екатеринославской и гомельской типографий социалисты-революционеры оказали вооруженное сопротивление, причем были ранены чины полиции.

Из взятых типографий особенно хорошо оборудованными оказались бакинская и гомельская типографии. Первая располагала 8 пудами шрифта, а во второй было взято несколько тысяч прокламаций и брошюр, 3 пуда шрифта и металлические доски для стереотипного воспроизведения № 14 «Революционной России».

Производились также и аресты целых партийных групп и деятелей-одиночек. Наибольшего внимания заслуживают из них следующие. 8 января в Екатеринославе арестовано в одной квартире пять человек, по обыскам у которых найдено несколько приготовленных для гектографирования прокламаций, гектограф и нелегальная литература. 20 января в Харькове одновременно с типографией арестован полный состав местного комитета. Того же числа в Екатеринославе арестован нелегальный, у которого найден гектограф со всеми принадлежностями, медная печать Екатеринославского комитета ПСР и свежие прокламации. 29-го числа в Киеве были произведены обыски у представителей группы студентов социалистов-революционеров, причем обнаружено 4 гектографа, черновики прокламаций, несколько сотен готовых прокламаций, медная печать Комитета помощи пострадавшим студентам и касса, в которой оказалось 8000 рублей. При обыске у одного из студентов выбежавший из соседней комнаты неизвестный произвел неожиданно несколько выстрелов в чинов полиции, выбежал во двор, выстрелил в подходившего начальника Охранного отделения и скрылся. Все выстрелы были безрезультатны.

16 февраля в Саратове взят транспорт литературы в 6 пудов; 24-го на станции Раздельная арестован нелегальный, и при нем транспорт литературы в 2 пуда и браунинг со спиленными номерами. 26 февраля в Петербурге обысканы и арестованы члены местного Рабочего союза. 3 апреля, как уже сказано выше, в Курске было арестовано собрание членов Крестьянского союза партии. 15 апреля в Петербурге были произведены аресты членов местного комитета партии и кружка пропагандистов. 20 апреля, в день ареста типографии Одесского комитета, были обысканы и арестованы 18 человек партийных работников, причем было обнаружено большое количество прокламаций, мимеограф и печать Одесского комитета. 13 августа в Нижнем Новгороде во время учительского съезда в училище, где жили учителя и велась социалистами-революционерами пропаганда, был произведен обыск, которым обнаружено до пуда партийной литературы и печать Ярославской мещанской управы для подделки паспортов. 29 августа в Петербурге были подвергнуты обыскам и арестам 40 лиц, входивших в состав технической, организаторской, пропагандистской и боевых рабочих групп, причем взято три мимеографа и большое число партийной литературы.

Балмашов Степан Валерианович

Трауберг Альберт Давидович

Созонов Егор Сергеевич

Каляев Иван Платонович

Карпович Петр Владимирович

Савинков Борис Викторович

Гершуни Григорий Андреевич

Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна

Гоц Михаил Рафаилович

Аргунов Андрей Александрович

Зильберберг Лев Иванович

Швейцер Максимилиан Ильич

Соколов Михаил Иванович

Лебединцев Всеволод Владимирович

Фондаминский Илья Исидорович

Керенский Александр Федорович

Зензинов Владимир Михайлович

Авксентьев Николай Дмитриевич

Колосов Евгений Евгеньевич

Натансон Марк Андреевич

Лопатин Герман Александрович

Фигнер Вера Николаевна

Бурцев Владимир Львович

Азеф Евно Фишелевич (Евгений Филиппович)

Чайковский Николай Васильевич

Тютчев Николай Сергеевич

Шишко Леонид Эммануилович

Волховский Феликс Вадимович

Лавров Петр Лаврович

Михайловский Николай Константинович

Панкратов Василий Семенович

Спиридонова Мария Александровна

Неоднократно принятыми своевременно против местных организаций мерами предупреждались готовившиеся массовые собрания и уличные беспорядки.

Употребляя большую энергию и большие деньги на ведение массовой работы, руководящие круги партии главные силы и средства тратили на постановку террора. Уже в январе, озаботившись вопросом о разрывных снарядах, Центральный комитет командировал для изучения фабрикации бомб особого человека в Болгарию, который, сойдясь с местными террористами, скоро получил возможность доставать изготовленные бомбы и готовить их. 6 марта в Княжеве, когда этот посланный работал над бомбами с одним русским и македонцем, последовал случайный взрыв. Двое из работавших были убиты.

Предпринял комитет попытку приготовления динамита и изготовления бомб и в самой России. Весной, благодаря представителю Центрального комитета, была устроена первая мастерская бомб в Киеве, где бомбы изготовлялись по чертежам и рецептам, доставленным означенным представителем (лаборатория арестована 27 апреля того же года). С начала же года приступили к осуществлению террористических актов большого значения.

Еще в конце 1904 года на состоявшихся в Женеве совещаниях Центрального комитета и представителей Боевой организации было решено произвести покушение на великих князей Владимира Александровича и Сергея Александровича. После событий 9 января к числу лиц, намеченных для нападения, был отнесен петербургский генерал-губернатор Трепов и киевский генерал-губернатор Клейгельс.

Осуществление злодеяния против великого князя Сергея Александровича было поручено известному уже по делу убийства министра внутренних дел Плеве Борису Савинкову, которому дана была полнейшая свобода действий. Прибыв в Москву с отрядом боевиков, в числе которых были Иван Каляев, двое неизвестных и Дора Бриллиант, Савинков, дабы не попасть под наблюдение местного охранного отделения, начал работу по выслеживанию проездов великого князя вполне самостоятельно, без связи с местным партийным комитетом. Для этой работы двое боевиков обратились в извозчиков. Хранение бомб и приведение их в окончательный для действия вид было возложено на Дору Бриллиант. Метальщиками были назначены Каляев и один из неизвестных.

2 февраля вечером Каляев и его товарищ вышли с бомбами на путь проезда великого князя из Кремля в Большой театр и заняли места один у Александровского сквера[39]39
  Имеется в виду Александровский сад.


[Закрыть], другой на Воскресенской площади. Увидев приближавшуюся карету, Каляев подошел в ней, собираясь бросить бомбу, но, заметив сидевших с великим князем великую княгиню и детей[40]40
  В карете оказались племянники великого князя Сергея Александровича малолетние великие князья Мария Павловна и Дмитрий Павлович. Каляев не смог убить детей, за что потом просил прощения у Боевой организации.


[Закрыть], намерения своего не выполнил.

Следующее нападение было назначено на 4 февраля. В тот день неизвестный отказался взять бомбу, вследствие чего идти на покушение пришлось одному Каляеву.

Около 12 часов дня Каляев, одетый простолюдином, в поддевку, и имея бомбу в узелке в платке, направился в Кремль, где и стал поджидать проезда великого князя. Около 2 часов 30 минут он, увидев приближавшуюся от дворца к Никольским воротам карету великого князя, подошел к ней и бросил в карету бомбу. Великий князь был убит, кучер Рудинкин тяжело ранен. Каляев был ранен и арестован[41]41
  5 апреля Каляев был присужден Особым присутствием Сената к смертной казни чрез повешение, что и было приведено в исполнение. (Примеч. авт.)


[Закрыть]. Савинков и Бриллиант, находившиеся в момент покушения в булочной Филиппова, что на Тверской, поспешили скрыться. Центральный комитет выпустил по поводу убийства великого князя прокламацию «4 февраля», а все комитеты издали прокламации от своего имени.

Предприятия петербургское и киевское успехом для революционеров не увенчались. Отправленный в Петербург отряд Боевой организации имел целью совершение покушения на жизнь великого князя Владимира Александровича и петербургского генерал-губернатора, генерал-майора свиты его величества Трепова. Центральный комитет полагал, что после удачного совершения этих двух покушений Боевая организация сосредоточит все свои силы на подготовке покушения на жизнь его величества. Во главе отряда стоял известный уже по делу убийства министра Плеве Швейцер; большую роль играл в нем и арестованный в 1901 году при томской типографии Сергей Барыков. Прибыв в Петербург, несколько членов отряда занялись выслеживанием путей проезда генерала Трепова.

Двое из них: неизвестный и Подвицкий, живший под фамилией Запольского, производили эту работу под видом извозчиков, сын же полковника Трофимова (нелегальный Сидоренко) – под видом посыльного. Изготовлением снарядов занимался сам Швейцер, проживавший в меблированных комнатах «Бристоль» на углу Большой Морской и Вознесенского проспекта, под именем великобританского подданного Артура Генри Мюр Мак-Кулона. Дочь статского советника Татьяна Леонтьева, барышня, принадлежавшая к хорошему кругу общества, особа не совсем психически здоровая, была использована боевиками как надежный, вне подозрения по своим связям человек. Она хранила взрывчатые вещества, конспиративную переписку. Леонтьева была принята в доме генерала Трепова и благодаря этому давала организации некоторые сведения о выездах генерала, заседаниях Комитета и Совета министров, внешней жизни двора.

Начав работу, отряд попал в сферу наблюдения Петербургского охранного отделения, а также потерпел и ряд случайных неудач. 9 января в Сестрорецке был арестован один из членов отряда Борис Марков. Найденное при нем письмо к родным не оставляло сомнения в принадлежности его к Боевой организации и вместе с наличием у него браунинга и другими данными дела категорически указывало, что он ехал в Петербург совершить террористический акт.

В ночь на 26 февраля в номере, где жил и работал Швейцер-Мак-Кулон, произошел взрыв, причем погиб сам Швейцер. То, как велик был запас у него взрывчатых веществ, показывает сама сила взрыва. Комната № 27, занимавшаяся Мак-Кулоном, носила следы полного разрушения. В соседних трех номерах, коридоре, соседнем ресторане Мишеля, в комнатах этажом ниже 27-го номера и в магазинах под ними были произведены разрушения. По фасаду дома, обращенному к Исаакиевскому собору, были выбиты стекла в 36 окнах. Прилегающая часть Вознесенского проспекта, на панели и мостовой, была завалена досками, кусками мебели и разными вещами, выброшенными взрывом из меблированных комнат. Часть вещей перекинуло в Исаакиевский сквер, в котором на протяжении 16 шагов повалило даже решетку в трех пролетах. Там же были найдены части пальцев Швейцера.

16 марта Петербургское охранное отделение, закончив расследование деятельности отряда, арестовало ряд лиц, входивших в его состав, и произвело ряд обысков у лиц, с ними соприкасавшихся. У Леонтьевой был обнаружен гремучий студень[42]42
  Гремучий студень (устар.) – динамитный желатин, взрывчатое вещество класса динамитов.


[Закрыть], динамит, гремучая ртуть, трубки с серной кислотой и свинцовые грузики – все это в количестве, вполне достаточном для устройства не менее трех разрывных снарядов большой силы. Видимо, для этой же цели у нее находились призматический порох и прутковое олово. Были найдены по обыску также 19 чистых паспортных бланков, 14 паспортных книжек, три заполненные фальшивые паспортные книжки, нелегальная литература и квитанция на вклад в банкирский дом братьев Джамгаровых в Москве. Произведя в названной конторе осмотр вклада в виде ящика, в нем обнаружили 6 металлических круглой формы снарядов, 6 запалов к ним и 10 кусков гремучего студня.

При аресте один лишь Трофимов (Сидоренко) оказал вооруженное сопротивление; стрелял, но никого не ранил и при допросе признал себя «сознательным членом Боевой организации партии социалистов-революционеров». Членом Боевой организации партии признала себя при первом допросе и Леонтьева, заявив, что все у нее найденное, безусловно, служило целям названной организации, но от этого показания она в дальнейшем отказалась.

Третий отряд Боевой организации, отправленный для убийства генерал-адъютанта Клейгельса, прибыв в Киев, попал в сферу наблюдения Киевского охранного отделения. Назначенных для выслеживания выездов генерал-губернатора лиц пришлось отозвать, а 27 апреля охранное отделение арестовало и мастерскую взрывчатых снарядов в квартире студента Политехнического института Константина Скляренко.

Обыском у него были обнаружены оболочки, взрывчатые материалы и все без исключения принадлежности для трех бомб, которые оставалось только собрать, чем и занимался в момент прихода на обыск чинов полиции Скляренко. Это была первая по времени обнаруженная у партии отлично оборудованная мастерская, в постановке работы которой принимал участие представитель от Центрального комитета партии.

После описанных трех предприятий Боевая организация бездействовала. Летом в Россию прибыли Брешко-Брешковская, Азеф и Савинков. В конце июля в Нижнем Новгороде состоялся съезд главных боевиков, принявший ряд важных решений. Териоки[43]43
  Териоки – курортное место в Финляндии.


[Закрыть] были избраны местом, где обосновался как бы центр Боевой организации. Составилась целая химическая группа. В августе Боевая организация устроила мастерскую для изготовления бомб в Саратове, которой заведовал социалист-революционер, скрывавший свое действительное имя под фамилий Горохов. В конце августа работа настолько подвинулась вперед, что Горохов даже произвел пробу метания бомбы верстах в шести от города, а затем, 1 сентября, он уже снабдил бомбами «нелегальную» Рудневу, которая и повезла их в Москву.

11-го числа произведенным у Горохова обыском были обнаружены мастерская бомб, много необходимых материалов, отравленный кинжал, руководство для изготовления бомб, шифр и записки. Сам Горохов был арестован на улице и при сопровождении в полицию пытался бежать, но неудачно. Произведенным затем обыском у других социалистов-революционеров найдены карабин «Маузер» и пять револьверов. Руднева же была задержана в тот же день, но уже при выходе с поезда в Смоленске, куда она перевозила взятые в Саратове взрывчатые припасы. При осмотре взятого при ней чемодана в нем оказалось: азотная, серная и соляная кислоты, простая и гремучая ртуть, бертолетовая соль, сахар, нитроглицерин, ударники, пять жестяных оболочек для бомб, из них две снабженные медными трубками, пять фунтов гремучего студня и фунт динамита, 32 стеклянные трубочки, из коих 9 наполнены азотной кислотой, листовая медь, инструменты для паяния и паспорт на имя Надежды Левиной. Экспертиза дала заключение, что отобранного хватило бы на изготовление более чем 20 бомб.