Текст книги "Бой с невидимкой"

Глава 6

Ждать пришлось недолго. Вскоре вернулся майор из СМЕРШа, но не один, а в сопровождении двух молодых мужчин.

– Вот это и есть моя команда, – сказал он, указывая на своих спутников. – Прошу знакомиться.

– Тарас, – отрекомендовался один из мужчин.

– Мартын, – сказал другой.

– Ну а меня вы можете называть Марко, – добавил майор.

То, что смершевцев было всего трое, удивило и участкового Онысько, и начальника районной милиции, и даже, кажется, Евгена Снигура. Начальник милиции даже выглянул в окошко – не расположились ли там на перекур остальные смершевцы? Но за окном никого видно не было.

– Э… – растерянно произнес Павло Онысько.

– Что такое? – глянул на него Марко. – А, понимаю… Ты хочешь спросить – а где же все остальные? Я угадал?

– Ну… – осторожно произнес Онысько.

– А нет никаких остальных, – спокойно пояснил Марко. – Вот весь наш боевой отряд. Три человека.

– Но… – покрутил головой участковый.

– А ты не сомневайся! – улыбнулся один из смершевцев, назвавшийся Тарасом, и дружески хлопнул участкового по плечу. – Мы воюем не числом, а умением. Слышал такую мудрую поговорку? К тому же, у тебя в подчинении – целый боевой отряд милиционеров и «ястребков». Разве не так?

– Оно, конечно, так, но… – Павло Онысько никак не мог прийти в себя.

– Вот и не сомневайся! – все так же весело проговорил Тарас. – Главное – ввязаться в драку, а там – поглядим. Кстати, ты не помнишь, чьи это слова?

– Моего деда, – мрачно ответил Онысько. – Припоминается, что-то такое он говорил мне в детстве.

– Ну, вот видишь! – Тарас рассмеялся в голос. – У тебя гениальный дед! Кланяйся ему при случае от всего СМЕРШа!

– Обязательно поклонюсь, – пообещал Павло Онысько. – Вот как только попаду на тот свет, так сразу же и поклонюсь!

– А это пускай наши враги туда бегут наперегонки! – продолжая смеяться, сказал Тарас. – А мы с тобой погодим!

Второе, что удивило Павла Онысько, начальника районной милиции и, возможно, даже Евгена Снигура – это то, что все трое смершевцев были в гражданской одежде. То есть в обычной крестьянской одежде, в которой ходят почти все обитатели мужского пола в Березичах и на окрестных островах. А потому и с виду они были селяне селянами.

– Удивлены нашими нарядами? – усмехнулся Марко. – А чему тут удивляться? Все равно ведь не успеем мы к вам явиться, так все сразу же узнают – вот, мол, приехали люди из СМЕРШа. А коль так, то для чего лишний раз быть на виду? А в таких-то нарядах мы можем и слиться с народом. Попробуй вот так запросто узнай, кто мы такие – особенно издалека или в ночное время!

– Но оружие и кое-какие интересные штучки мы с собой прихватим! – добавил Тарас. – Уж без них мы к вам не отправимся!

– Ну что, грузимся на подводы, да и поехали? – спросил Марко.

Погрузились и тронулись в путь. Ночью прошел дождь, и дорога, ведущая из районного центра в Березичи, раскисла самым беспощадным образом, так что порою даже и не понять было, что это в самом деле – дорога или невесть откуда взявшаяся река с черной, перемешанной с торфом водой. То и дело приходилось слезать с бричек и идти пешком, чтобы лошадям легче было тащить поклажу, а то и помогать лошадкам, вытаскивая колеса бричек из черной жижи.

– Хочу вас спросить… – обратился Павло Онысько к Марку во время одной из таких процедур.

– А говори мне «ты», – сказал Марко. – И Мартыну с Тарасом тоже. Мы народ простой и не любим всяких парадов.

– Это – хорошо, – улыбнулся Павло Онысько. – А то ведь я тоже не очень люблю становиться во фрунт.

– Фронтовик? – поинтересовался Марко.

– Фронтовик, – ответил Павло. – Да только вот не довоевал я до победы. Ранение, госпиталь… А потом – предложили стать участковым. Сказали, здесь тоже война…

– Местный? – спросил Марко.

– Из Березичей, – ответил Павло. – Тут и родился.

– А родители?

– Умерли в войну, – вздохнул участковый. – В войну многие поумирали…

– Женат?

– Нет, – покрутил головой участковый, помолчал и добавил: – Да оно и хорошо, что не женат. А то, глядишь, получилось бы, как с ним… – он кивнул в сторону Евгена Снигура.

– Кстати, как он после такого-то?

– Сам видишь, – ответил участковый. – Вот, бричку толкает, чтобы коням было легче. Воевать хочет с бандитами. А что у него в душе, откуда мне знать? Да тут и не спросишь.

– Это – да, – согласился Марко. – Не спросишь. Нет таких слов, чтобы спросить об этом… Не подведет, если что?

– Думаю, что не подведет.

– Вот и хорошо. Да, а спросить-то ты хотел о чем?

– Да вот… – помялся участковый. – Смотрю я на тебя, и в толк не возьму. Вроде ты и майор, и из СМЕРШа, а по виду – хуторянин хуторянином. Ты вообще кто?

– Так я и есть хуторянин, – улыбнулся Марко. – Из соседней области. Был им до войны.

– А в СМЕРШе-то как оказался?

– Ну так война всему научит.

– Это точно, – согласился Павло Онысько. – А Мартын с Тарасом?

– Они-то? Они тоже здешние. Правда, не хуторяне и не селяне, а из города. Мартын – бывший студент, а Тарас так и вовсе до войны играл на гармошке в ресторане. Там же пел и плясал. Артист!

– Вот оно что… Ну а что делать-то будем? С чего начнем? Как будем выкуривать этих выродков из болот?

– А вот доберемся до места, там и поглядим, – уклончиво ответил Марко.

* * *

До места добрались, когда уже начало темнеть. Когда подъехали к зданию, где был размещен сельский совет, а также комната милиции, в которой одновременно ютился и штаб «ястребков», навстречу приехавшим выбежал председатель сельсовета Михайло Хижняк, и с ним несколько «ястребков» с оружием. Лица у них были встревожены.

– Ну, приехали! – воскликнул Михайло Хижняк. – Слава богу! Хорошо добрались? Без приключений? А это кто с вами? – окинул он взглядом троих смершевцев.

– Потом, – отмахнулся Онысько. – А что это вы такие перепуганные?

– Будешь тут перепуганный, черт-те что творится! – удрученно произнес председатель сельсовета. – Тут у нас опять приключения!

– Что, еще кого-то убили? – холодея, спросил участковый.

– Ну, до этого, к счастью, не дошло! – махнул рукой Михайло Хижняк. – Но…

– А что такое? Да говори же, а то причитаешь, как баба! Что случилось?

– А ты зайди внутрь и увидишь все сам, – сказал председатель сельсовета.

Недоуменно пожав плечами, Павло Онысько направился в сельсовет. Все трое смершевцев пошли за ним следом, и председатель тоже. Вид внутри сельсовета был такой, что не приведи и помилуй: все разбросано, разорвано, изодрано. Хмыкнув, участковый открыл дверь в комнату милиции: там было то же самое.

– Вот, – сказал председатель сельсовета. – Видел? Хорошо, хоть не подожгли.

– Как это случилось? Когда? – спросил Онысько.

– А как только вы отбыли в район, так вскоре и случилось, – сказал Михайло Хижняк. – Будто знали, что вы отъехали…

– А где же был ты сам? – спросил Онысько у Хижняка.

– Дома я был, – сказал Михайло Хижняк. – Корова у меня прихворнула. Ждал деда Василюка. Ну, нашего лекаря, ты его знаешь…

– А «ястребки»? – спросил участковый.

– Откуда мне знать? – пожал плечами председатель. – Тоже, наверно, сидели по домам. Для чего им здесь толкаться без надобности?

– И что пропало? – спросил участковый.

– У меня – вся моя документация, – ответил Михайло Хижняк. – У тебя – не знаю… Вот только не понимаю, отчего же все-таки они не подожгли сельсовет?

– Не хотели привлекать лишнего внимания, вот и не подожгли, – сказал Онысько. – Все-таки – белый день, а не темная ночь. Что же тут непонятного? С народом говорил? Кто-то же их видел, этих поджигателей.

– Да что толку! – махнул рукой председатель сельсовета. – Может, и видели. Да разве скажут?

– А вы сами кого-нибудь заметили? – спросил участковый у «ястребков».

– Если бы! – вздохнул один из них. – Мы прибыли сюда, когда уже они ушли!

– Ну вот, вы сами все видели и слышали! – глянул участковый на смершевцев. – В общем, как всегда… Ладно. Гляну, что они там натворили у меня.

Павло Онысько подошел к своему столу и шкафчику рядом со столом. Смершевцы пошли за ним. Определял пропажу участковый недолго.

– Похоже, документы они у меня забрали, – с недоумением произнес он. – А больше здесь ничего и не было. Ни в шкафчике не было, ни в столе.

– Какие именно документы? – спросил Марко.

– Какие были, такие и забрали. Протоколы осмотра места происшествий – тех хуторов, где побывали бандиты, всякие справки и донесения, которые я не успел отправить в район.

– Что же ты их хранил-то в таком месте? – укоризненно спросил Тарас. – Ведь это же важнейшие сведения!

– А где мне еще их хранить? – пожал плечами участковый. – Больше негде. Не в собачьей же будке! Да, вот еще: похоже, что также пропали все бандитские письма…

– Какие письма? – не понял Марко.

– Которые бандиты оставляли на местах после своего присутствия, – хмуро пояснил Павло Онысько. – На воротах сожженных хуторов, на стволах деревьев, на кладбищенских крестах.

– Это из тех, четыре из которых ты дал мне? – уточнил Марко.

– А то какие же еще.

– Так… – почесал затылок Марко. – Очень даже интересно.

– А вы, я извиняюсь, кто такие будете? – вмешался в разговор председатель сельсовета, обращаясь к Марку и одновременно к Мартыну и Тарасу.

– Это – товарищи из СМЕРШа, – сказал Онысько.

– Откуда? – с недоумением спросил председатель.

– Прибыли к нам, чтобы бороться с этими болотными выродками, – пояснил участковый.

– А-а-а… – протянул Михайло Хижняк. – А почему…

– Потом, мил человек, потом, – перебил его Тарас. – Чуть позднее мы скажем тебе все, что ты должен знать. А пока позволь нам немного поудивляться. А ведь похоже, – глянул Тарас на участкового, – что ты прав! То есть этот ваш неуловимый Перемога и впрямь где-то совсем рядышком!

– А я что говорю! – буркнул участковый.

– Ты рядом, милая моя, ты рядышком, красотка! – пропел Тарас нарочито беззаботным голосом. – Ты мне роднее и милей, чем кабаки и водка… Ой, как же мне нравится такой расклад! Люблю, знаете ли, когда врага можно потрогать и пощупать! Ну что, командир, поговорим, как нам жить дальше? – глянул Тарас на Марко. – Чую, напрашивается такой веселый разговор…

* * *

Совещались здесь же, в разгромленном бандитами сельсовете. В разговоре принимали участие смершевцы, участковый, председатель сельсовета и Евген Снигур. «Ястребков» отправили наружу, караулить.

За оконцем сельсовета была уже непроницаемая тьма, какая только и бывает в полесских болотах, когда небо затянуто тучами и не видно ни месяца, ни звезд. Михайло Хижняк хотел зажечь лампу, но Марко его остановил.

– Не надо зажигать лампу, – сказал он. – Или ты не знаешь, как удобно стрелять из темноты на свет?

– Да знаю я, – вздохнув, ответил председатель.

– Ну тогда и вовсе хорошо! – раздался в темноте голос Тараса. – Между прочим, в темноте и беседуется, и думается гораздо лучше, чем на свету. Да и многие другие дела в темноте делать лучше, чем на свету. Доказано наукой! Так что – никакого света!

Посидели, помолчали. Откуда-то из-за окна раздавались глухие, протяжные и низкие звуки, будто бы их издавал спавший где-то в темноте какой-то невиданный великан.

– Вот как у вас болото-то распелось! – сказал Марко, вслушиваясь в темноту.

– Да, болота у нас певучие! – согласился Михайло Хижняк. – Порой такие концерты устраивает, что заслушаешься! Век здесь живу, а привыкнуть не могу.

– Тебя, кажется, интересовало, кто мы такие. И почему нас всего трое? – спросил Марко у Хижняка.

– Да… ну, в общем, мне хотелось бы знать подробнее… если можно. Все-таки я здесь самая главная власть.

– Мы из СМЕРШа. Переводится как «смерть шпионам». Ну и всяким бандитам, которые сидят у вас по болотам. Понятно?

– Понятно-то оно понятно. Да только вас всего трое.

– Ну а вы для чего? Милиция, «ястребки», народ…

– Хе, народ…

– А ты не хекай. Наступит такое время, когда народ будет нам помогать, причем с радостью и осознанно, а не из-под палки.

– Когда это еще будет. А убивают и жгут эти выродки уже сейчас.

– Скоро наступит, вот увидишь. Для того мы сюда и прибыли.

– Твоими бы устами да мед пить! – хмыкнул в темноте председатель.

– А ты не сомневайся! – раздался голос Тараса. – Ты – верь! Излучай, так сказать, оптимизм. На то ты и советская власть в здешних местах, чтобы сиять оптимизмом.

На это председатель ничего не сказал и лишь вздохнул в темноте. Вздох этот был красноречив и очень понятен. Как же тут излучать оптимизм, когда покамест даже керосиновую лампу зажечь боязно? Эхе-хе, плохи наши дела!

– Нам бы где-нибудь обосноваться, – сказал Марко. – Не будем же мы ночевать под открытым небом.

– Ну так поселяйтесь у меня, – сказал председатель. – В чем же дело? У меня, конечно, не панские хоромы, но поместимся.

– Э, нет! – запротестовал участковый. – У тебя нельзя!

– Это почему же так? – не понял председатель сельсовета.

– Потому что у тебя – семья. Жинка, дети, старуха-мать. А вдруг эти, которые из болота, захотят пострелять в наших гостей? Ведь, я думаю, уже все Березичи знают, что к нам прибыл СМЕРШ бороться с бандитами. Ну а коль знают, то, я думаю, будут стрелять. Или, может, тебе мало Евгена? Евген, ты здесь? Прости за такие слова. Вырвалось.

Евген Снигур лишь тяжко шевельнулся в темноте и ничего не ответил.

– Так как же быть? – расстроенным голосом спросил председатель. – Ведь и в самом деле, не оставлять же людей на улице. И в клуне[1]1
  Клуня – сарай для сушки снопов, молотьбы и хранения хлеба.


[Закрыть] их не поселишь. Где же это видано, чтобы гостей селили в клуне?

– Значит, пускай поселяются у меня, – сказал участковый. – Я живу один, места хватит всем.

– Так ведь и в тебя могут стрелять! – возразил Михайло Хижняк.

– Ну так и я могу стрелять тоже! – возразил участковый. – В отличие от тебя. Знаем мы, какой ты стрелок…

– Да и мы умеем стрелять тоже, – отозвался из темноты Тарас.

– А тогда и вовсе нет никакой беды! – рассмеялся участковый. – Уж вчетвером-то мы как-нибудь отобьемся! Марко, а вы-то как сами смотрите на то, чтобы поселиться у меня?

– Нормально смотрим, – сказал Марко. – Пока можно пожить и у тебя – коль не гонишь. Ну и, конечно, будем иметь в виду и клуню. Как запасной вариант.

– А тогда – пошли, – сказал участковый, поднимаясь и натыкаясь в темноте на всяческие обломки, валявшиеся под ногами. – Черт, шагу не ступишь!..

Все шесть человек – трое смершевцев, участковый, председатель сельсовета и Евген Снигур вышли на улицу.

– А темно-то как! – впервые за все время отозвался Мартын: он вообще был человеком немногословным. – Хоть бы какая звездочка блымкнула!

– Ничего, блымкнет! – сказал на это Тарас. – Что-нибудь обязательно блымкнет! Уж без этого в нашем деле никак!

Павло Онысько коротко свистнул. Из темноты раздался ответный свист, и вскоре перед участковым и его спутниками возникли три едва различимых во тьме силуэта. Это были «ястребки», выставленные в охранение.

– Что, тихо? – спросил у них участковый.

– Вроде бы тихо, – ответил один из «ястребков».

– А тогда снимайте дозоры – и по домам, – сказал участковый. – А завтра утром быть в сельсовете. Будем ликвидировать разруху. Всем понятно?

– Понятно, – отозвались три голоса в темноте.

– Кстати, а куда подевался Олекса Цыганок? – припомнил участковый. – Что-то его не видно и не слышно.

– Да кто ж его знает, куда он подевался? – неуверенно произнес один из «ястребков». – Днем-то он был здесь. А вот как начало темнеть, так и пропал. Появится утром, куда он денется!

– Бабу, наверно, нашел наш Олекса! – хохотнул в темноте другой «ястребок». – Какую-нибудь вдовушку. Их много в Березичах, да и на хуторах хватает! А Олекса – хлопец на это дело проворный! Так что…

– Вдовушка – это, конечно, хорошо, – согласился участковый. – С нею, я думаю, потеплее, чем в ночном дозоре. А только… В общем, как только Олекса завтра объявится, скажите ему, чтобы бежал ко мне. Скажите, что я его очень хочу видеть.

– И я – тоже, – раздался из темноты голос Евгена Снигура, и это было настолько неожиданно, что все разом притихли.

– Ага, – отозвались «ястребки» в три голоса. – Обязательно скажем.

И они растворились в темноте.

* * *

– Надо бы чего-нибудь перекусить на сон грядущий, – сказал Павло Онысько, когда привел гостей к себе в дом. – А для этого нужно зажечь лампу. В темноте какая же вечеря?

– Так и зажигай, – сказал Марко. – Не век же толкаться в этой окаянной темноте. Ставни-то на оконцах имеются?

– Имеются, – сказал участковый.

– Ну вот и хорошо! – проговорил Марко. – Прикроем ставни поплотнее, да и ладно. Ну и, конечно, не будем близко подходить к окнам. Сколько окошек в твоей хате?

– Три, – сказал Онысько.

– Подходяще, – сказал Марко. – Три – это не десять. В три окошка попасть труднее, чем в десять.

– Это так, – согласился участковый.

Он закрыл ставни и зажег керосиновую лампу, висевшую под потолком. Свет от лампы, конечно, был не слишком ярким, но все равно после темноты он резанул по глазам так, будто это была не керосиновая лампа, а истинное солнце.

– Э, да у тебя просто панские хоромы! – огляделся Тарас, когда глаза привыкли к свету. – Целых две комнаты!

– А еще сени и комора[2]2
  Комора – кладовая.


[Закрыть], – добавил участковый. – Дом остался от родителей. Жить можно.

– И даже – жениться! – добавил Тарас. – Что ж не женишься? Ты вот какой видный парубок! К тому же при власти. Да еще и просторный дом. Любая за тебя пойдет.

– Не до женитьбы сейчас, – сказал Онысько. – Сам видишь, какие у нас дела. Сплошные похороны, а не свадьбы. Вот наведем порядок, и уж тогда… А то, не дай бог, получится, как у Снигура.

– Может, ты и прав, – согласился Тарас. – Но, как бы там ни было, когда надумаешь, не забудь пригласить на свадьбу. Уж очень мне по душе здешние свадьбы! Ах! Так что не забудь. Явимся всем личным составом. С богатыми свадебными подарками, само собой!

– Обязательно приглашу! – улыбнулся Павло. – Не забудь только оставить адрес. А то где я тебя буду искать?

– Ради такого случая – обязательно оставлю! И прибуду в обнимку с гармошкой. Ты знаешь, как я умею играть на гармошке? Никто так не умеет, как я! В былые времена публика просто-таки рыдала от восторга! Ах, где те былые времена! Куда они подевались? А, Павло?

Онысько ничего не ответил и стал накрывать на стол. Достал хлеб, соленые огурцы, маринованные грибы, шмат сала.

– Ого! – прищурившись, весело сказал Тарас. – Богато живут в ваших краях! Но и мы прибыли не с пустыми руками! Мартын, доставай из наших запасов!

Мартын порылся в вещмешке и извлек оттуда две банки тушенки, галеты, сахар и пачку чая.

– Вот, – сказал Тарас, – чай! Самый настоящий. Редкий напиток по нынешним временам!

– Ну, мы такого здесь не пьем, – сказал Онысько. – У нас другие напитки.

– А какие? – спросил Тарас.

– Завариваем листья смородины, брусники, черники… В лесу и на болотах – много всяких трав. Вот их и завариваем.

– Тоже неплохо! – согласился Тарас. – Что ж, угощай тогда своими деликатесами, коль оно так!

– А, может, добавим ради знакомства еще что-нибудь? – осторожно поинтересовался участковый.

– Это что же именно? – весело спросил Тарас. – Здесь необходимо уточнение!

– Понятно что, – все так же уклончиво произнес участковый.

– А что, и это дело у тебя имеется? – рассмеялся Тарас. – Говорю же, богато живешь!

– Ну так как же в селе – и без этого дела? – развел руками Павло Онысько. – Без него – никак…

– Отставить, – спокойным отеческим тоном произнес Марко. – Как-нибудь в другой раз.

– Да! – по-гусарски склонил голову Тарас. – Это мы понимаем! Не до самогонки! Вот так и проходят все земные радости! Ни тебе выпить, ни… – он не закончил и театрально взмахнул рукой.

Когда с ужином было покончено, Павло Онысько сказал:

– Значит, такое дело. Размещайтесь в этой, большой комнате. А я – лягу в другой комнате, передней. Или даже нет – в сенях.

– А почему не наоборот? – спросил Марко.

– Ну, так гостям – лучшие места, – сказал участковый.

– А в сенях что же, не дует и не капает? – спросил Марко.

– Да я привыкший, – ответил участковый. – Летом я всегда сплю в сенях. С самого детства.

Марко хотел спросить еще что-то, но не успел. Откуда-то из темноты вдруг раздалась автоматная очередь. Вначале одна, затем еще две. Пули захлопали по закрытым ставням, зазвенело стекло. Мартын одним прыжком подбежал к лампе и погасил ее. В руках у него был автомат. Автоматы оказались в руках и у Марка с Тарасом. Павло Онысько выхватил из кобуры пистолет.

– Занять позиции у окон! У каждого окна – по человеку! Не высовываться! – скомандовал Марко.

– Я – в сени! – крикнул участковый.

Из темноты раздались еще четыре очереди. Правда, на этот раз все пули ушли выше – в деревянную крышу дома и в беспросветное темное небо. Марко, Тарас и Мартын выпустили в темноту ответные очереди. Несколько раз сухо хлопнул пистолет участкового. Стреляли вслепую, через запертые ставни. Чтобы их открыть, надо было выйти из дома, а это было опасно.

Затем на короткое время стрельба стихла. А потом возобновилась. Правда, стреляли уже не по дому участкового, а где-то в стороне. Но выстрелов было много: то и дело раздавались автоматные очереди, щелкали винтовочные выстрелы и даже – ухнула граната.

– Это «ястребки»! – пояснил участковый. – Услышали, что у нас тут стрельба, и бегут к нам на помощь!

– А стреляют в кого? – спросил Марко.

– Ну, наверно, есть в кого, – пожал плечами Онысько. – Может, натолкнулись на бандитов… Те – в них, а они – в ответ. Думаю, скоро все выяснится.

Стрельба в отдалении и впрямь вскоре утихла.

– Подождем, – сказал участковый. – Сейчас должны прибежать «ястребки» и все нам расскажут.

– Что, все целые? – спросил Тарас. – Отзовитесь из тьмы!

– Вроде все, – ответил Марко. – А ты-то сам – как?

– А что со мной станется! – беспечно произнес Тарас. – Стало быть, с боевым крещением всех нас, дорогие мои товарищи! С почином! А ведь и в самом деле – этот волк совсем близко. Я говорю об их атамане Перемоге. Не успели мы прибыть в село, как они уже про нас узнали и прислали нам горячий привет.

За окном послышался топот и приглушенные голоса. Спецназовцы схватились за оружие.

– Это, наверно, «ястребки», – предположил участковый.

– А хрен их поймет в темноте – «ястребки» они или вороны! – сказал Тарас. – Если что, у своего окошка.

– Эй! – раздался из темноты голос. – Вы там живые? Если живые, то отзовитесь! Это я, Олекса Цыганок!

– Живые! – крикнул в ответ Онысько.

– А тогда пускайте меня в дом! И Евгена тоже! Надо поговорить!

– Входите! – крикнул участковый. – А все прочие пускай остаются во дворе и караулят!