Текст книги "Поезд дружбы"

Лютый пропустил мимо ушей последние слова новоиспеченного командира бригады.

– Ответят! – сказал он. – Ну так это то, что и надо. А сепаратистам поможем мы.

Городич внимательно посмотрел на Лютого и спросил:

– Вы намерены спровоцировать нападение?

– А что нам – я подчеркиваю, нам! – остается делать, Витя, если ты не уверен в действиях своих подчиненных?

– Но погибнут и ваши люди.

– Ничего, я наберу новых. У меня, в отличие от армии, желающих служить много. Так, с этим разобрались. Ситуация не радует, но ничего, прорвемся. Какие отношения у тебя с командиром артиллерийской группы?

– Капитан Бойко свой человек! Службист, карьерист, к тому же особой отвагой и храбростью не отличается. Вороватый тип, но кто и где сейчас не ворует?

– Что он может воровать? Гаубицы? – удивился Лютый.

– В войсках есть много всякого добра, которое стоит хороших денег. Бойко – предприимчивый человек. Прослужил в армии шесть лет, а уже недалеко от столицы коттедж поднял.

– Может, у его жены какое дело?

– Холостой он, Влас Данилович.

– Хм! Интересный тип. Мне надо с ним встретиться.

– Определите время, и он будет ждать вас с накрытым столом.

– Попозже я найду его сам. Что скажешь по командиру авиагруппы?

– Майор Таняк. Тоже службист, но иного плана.

– В смысле?

– Патриот, приверженец западных ценностей, приказы начальства, какими бы они ни были, готов исполнять беспрекословно, оставаясь верным долгу и присяге. Под его влиянием и командир минометного взвода.

– Хорошо, что в группах усиления все в порядке. Бойко, Таняк и… как там твоего взводного минометчиков?

– Лейтенант Дрон.

– Все они находятся на аэродроме?

– Так точно. В одной палатке живут.

– Прекрасно, со всеми тремя и встречусь.

Городич спросил:

– Так что за задачу предстоит решать бригаде?

Лютый усмехнулся и ответил:

– Задача, Витя, простая! После артподготовки силами твоей бригады при поддержке авиации провести штурм Зареченска с дальнейшей его зачисткой бойцами национальной гвардии и моими хлопцами.

Городич спросил:

– Я не ослышался? По городу будет проведена артподготовка?

– Ты не ослышался. – Лютый поднялся, подошел к столу и приказал: – Давай карту района. Будем конкретно решать, что какими силами на каждом этапе делать, исходя из поставленной общей задачи. Я тебе все объясню, а ты доведешь до своих подчиненных. Сделать это надо будет как можно быстрее, чтобы я успел предпринять меры по активизации твоих десантников, не желающих воевать. Внимание, майор!

Определив командиру бригады задачу, а по сути передав ему слова Миковича, Лютый откинулся на спинку стула и осведомился:

– Вопросы, майор?

– Вопросов нет, есть соображения.

– Слушаю!

– Не надо устраивать провокации. Если артгруппа, авиагруппа и минометный взвод поддержат действия моего бывшего батальона, то мы и его силами захватим северный сектор города, третий и четвертый квартал. Артиллерия и авиация обеспечат и решение задач батальона национальной гвардии и вашей сотни. Предлагаю вообще не ставить задачу всей бригаде. Черт его знает, как отреагируют на это комбаты Василенко, Куликовский и Бергун. Щебак примет приказ к исполнению, но у меня нет уверенности в том, что он сможет заставить солдат штурмовать город. Давайте проведем операцию скрытно, в смысле неожиданно, с привлечением только тех сил, на которые я могу полностью положиться. Да, шума потом будет много. Реакцию большинства офицеров предугадать сложно, но в город они не пойдут. В худшем случае отведут части от Зареченска на запасные позиции и заявят, что не имеют никакого отношения к бойне в городе. Но это будет потом, когда мы уже решим все задачи. А после драки, как говорится, кулаками не машут. Только мне потребуется ваша поддержка.

– В чем конкретно?

– Я не хочу получить обвинение в том, что большинство личного состава бригады не выполнило приказ.

– Об этом не беспокойся. Если батальоны не вступят в бой, отойдут или останутся на позициях, в этом будет вина конкретных командиров. Они предстанут перед судом, а соединение расформируют. Тебя же, майор, ждет повышение. Я слышал, что Гагарин полетел в космос старшим лейтенантом, а вернулся майором. Так вот ты начнешь штурм майором, а закончишь его полковником.

– Подполковником, – поправил боевика Городич.

– Полковником, Витя! Я же не зря привел тебе пример Гагарина. Ты станешь полковником и получишь высокую должность.

– Благодарю!

– Рано. Если штурм сорвется и задачи не будут выполнены, то тебе тогда не только полковника не видать, но и неба чистого, а только в клеточку. Хотя не знаю, доживешь ли ты до камеры.

– Понятно!

Телефон внутренней связи сработал сигналом вызова.

– Первый! Седьмой!

Лютый приказал Городичу включить громкую связь.

Тот выполнил распоряжение главаря бандформирования и ответил:

– На связи!

– Наблюдаем беспорядочные движения техники в Зареченске. Ровно в четыре часа все боевые машины по команде покинули позиции и начали хаотичное перемещение по улицам города. В некоторых местах Зареченск закрыт дымовой завесой. С площади Ленина ушли две БМП и САО «Нона».

– Что бы это значило?

– Пока неясно.

– Техника отошла и от блокпостов?

– Так точно. Сейчас мы видим в незадымленных кварталах появление то БТР, то БМП, то БМД. Машины кружат по городу на большой скорости.

– Но улицы Зареченска перекрыты баррикадами. Как их преодолевают боевые машины?

– Видимо, в заграждениях сделаны проходы, иначе техника не имела бы возможности маневрировать внутри города.

– Черт возьми! Что задумали экстремисты? От наших агентов в городе сообщений не поступало?

– Были. Но и агенты ничего не могут понять. В городе творится какая-то бессмыслица.

– Ты считаешь начальника штаба сил экстремистов Швеца идиотом? Нет, в недалеком прошлом он был командиром батальона российской десантно-штурмовой бригады, поэтому хренью заниматься не станет. Швец что-то задумал и претворяет в жизнь свой замысел. Ты, начальник разведки, должен выяснить, что это за замысел. Любыми способами! Усиль наблюдение за городом.

– Зареченск практически весь затянуло дымом.

– Долго завеса не продержится. Дым рассеется, либо его отнесет в сторону. Куда у нас дует ветер?

– Ветра практически нет, но завесу действительно стягивает к аэродрому, на запад.

– Работай, капитан! По обстановке доклад сразу же после восстановления контроля над городом. Вопросы?

– Нет вопросов!

– Конец связи! – Городич бросил трубку полевого телефона и заявил: – Черт бы побрал этих сепаратистов и нашу разведку. Когда надо, она почему-то ни хрена не знает.

Лютый проговорил:

– Сепаратисты проводят маневрирование. Подумай, майор, какую цель оно может преследовать?

– Ума не приложу. Сколько мы тут стоим, такого еще никогда не было.

– Не нажрались же сепаратисты и не начали гонять на бронетехнике просто по пьяному делу?

– Нет, у них со спиртным строго.

– Черт бы их побрал.

Странные движения в Зареченске закончились через час. В 5.00 начальник разведки бригады доложил, что дым полностью снесло из города и техника оказалась на прежних позициях. Кроме САО.

– Куда подевалась «Нона»? – раздраженно спросил Городич.

– Черт ее знает, – ответил капитан Волохин.

– А кто будет знать? – вскричал исполняющий обязанности командира бригады.

– Ты не ори на меня, Городич. Лучше выпей и успокойся. Я тоже могу орать. Командир нашелся!

Городич покраснел.

– Да ты!..

Лютый забрал у него трубку полевого телефона и сказал:

– Капитан, это сотник «Державы».

– Очень приятно.

– Ты пойми майора, на нем сейчас такой груз ответственности, что врагу не пожелаешь.

– Так пусть сбросит этот груз, а то попал на должность через блат в столице, а сам-то толком и батальоном командовать не может.

– Это все эмоции. Успокойся и продолжай свою работу. Нам не хватало между собой войну устроить. Вот тогда повеселятся экстремисты, они нам быстро сюрпризов подкинут. Ты понял меня?

– А кто ты такой, сотник, чтобы я слушал тебя?

Лютый сдержался и продолжил в примирительном тоне:

– Я, капитан, командирован к Зареченску для руководства всеми силами, имеющимися у города.

– С каких это пор армией руководят все кому не лень?

– Я представитель правительства.

Начальник разведки рассмеялся и уточнил:

– Какого? Сейчас эти правительства в каждой области.

– Центрального правительства.

– А такое есть?

– Ты, Волохин, прекрати базары и неси службу.

– Да пошел ты вместе с Городичем!.. Я отправляюсь спать. – Начальник разведки отключил телефон.

Лютый швырнул трубку на аппарат.

– Сволочь кацапская. Кто такой этот Волохин? Русский? – спросил он Городича.

– Отец у него русский, мать украинка, – объяснил комбриг.

– После захвата города расстреляю его к чертовой матери.

– Если он до штурма не переметнется к экстремистам.

– Что? Такое может произойти?

– Здесь, Влас Данилович, все может произойти в любой момент.

– Но ты понимаешь, что, оставляя начальника разведки без присмотра, мы рискуем раскрытием нашего плана штурма?

– Волохин не знает о том, какая задача поставлена бригаде.

– Хорошо, если так, но присмотр над Волохиным организовать надо. Приставь к нему какого-нибудь штабиста.

– Он наверняка ушел в расположение разведроты, там его не проконтролировать.

– Ну смотри, если у тебя офицеры начнут перебегать в Зареченск!..

Наконец-то гордость взыграла и у Городича.

– Господин Лютый, не надо мне угрожать! – заявил он. – Я обойдусь без полковничьих погон.

– Ладно, – сказал Лютый. – Давай-ка успокоимся. Итак, что мы имеем? С четырех до пяти сепаратисты провели маневрирование боевой техники. Какую цель они преследовали, неизвестно. И узнать об этом нам вряд ли удастся. Пусть так, главное, что бронетранспортеры и боевые машины вернулись на исходные позиции.

– Кроме самоходного орудия «Нона», – напомнил Городич.

– Да, кроме САО. Но что эта штука может сделать одна?

– Из закрытой позиции, имея достаточно снарядов, – многое. В боеприпасах же у сепаратистов, как докладывали ранее, недостатка нет.

– Тогда я поехал в сотню, а ты, комбриг, выясняй, куда делась эта чертова «Нона». Я должен знать местонахождение орудия.

– Сегодня как всегда?

– В смысле?

– Утренний обстрел минометным взводом блокпостов сепаратистов при поддержке рот первого и третьего батальонов?

– Конечно! Все точно так же, как и всегда. А ты ищи «Нону», раз орудие может доставить нам проблемы.

– Мне тоже надо отдохнуть, я не железный.

– Днем отдохнешь. Я выделю тебе часа четыре. Все, уехал!

– Так, значит, задачу командирам частей и подразделений бригады не ставим?

– Нет! Отработаем ее теми силами, на которые распространяется твое влияние.

– Понял.

Лютый вышел на улицу. Его подельники сидели в курилке.

– Едем к себе, будем отдыхать, – заявил он.

Дунич проговорил:

– Давно пора.

Лютый сорвался и завопил:

– Ты будешь мне указывать, что пора, а что нет? Ты кто такой? Одно мое слово – и отправишься обратно, будешь слесарить в автосервисе.

– Да чего ты, Влас?

– Ничего! Домой!

В роще он встретил заместителя и спросил:

– Наблюдательный пункт оборудуется?

– Да. Возможно, нам удастся сделать это скрытно. Дымовая завеса, которую поставили экстремисты, пришлась как нельзя кстати. Не знаешь, что за игры устроили в городе?

– Не знаю. Никто не знает, мать их. Армия, десант, элита!.. Табор цыганский, а не бригада. Где наша палатка?

– Да напротив, за кустарником.

– Я спать. Ты проконтролируй работу на холме и тоже ложись. Дежурному передай, подъем всем в десять, далее по обычному распорядку. Командирам взводов готовить хлопцев к работе. Конкретную задачу сотне поставлю под вечер. Все. Устал я.

– Спокойной ночи, Влас!

– Сколько ее осталось, этой ночи?

– Тем не менее!

– Ладно, отбой.

Боевики из ближайшего окружения Лютого вместе с сотником разместились на спальных мешках в палатке.

В 10.40, позавтракав, Лютый вызвал на связь исполняющего обязанности командира бригады:

– Первый! Влас!

– Да?!

– Что по орудию?

– Не обнаружено.

– Черт-те что. Не могло же оно исчезнуть?

– Думаю, днем, когда разведка активизирует агентуру в городе, мы получим нужную информацию.

– Дезертиров за ночь не было?

– По докладам командиров частей и подразделений, нет!

– Уже хорошо. Свяжись с командирами артиллерийской и авиационной группы, минометного взвода, предупреди, что я выезжаю к ним.

– Сделаю!

– Будь так любезен! И еще пошли связистов проверить телефонные кабели. Не подключился ли к ним кто-то любопытный, работающий на сепаратистов?

– Так точно!

– Давай. Вернусь на базу, поговорим. Конец связи.

– Конец.

Лютый бросил трубку на аппарат ТА-57.

В 11.20, используя объездные пути и железнодорожный переезд у Рубово, главарь бандформирования прибыл на «Ниссане» на территорию бывшего аэродрома ДОСААФ. Здесь его уже ждали.

Лютый представился, показал документ, удостоверяющий полномочия руководителя подразделениями, сосредоточенными у Зареченска, поздоровался с каждым за руку и спросил:

– Где мы можем провести совещание?

– Да хоть у меня, в штабной палатке, – предложил майор Таняк.

– Хорошо! Давай у тебя, майор!

Лютый специально, подчеркивая свой особый статус, обращался ко всем офицерам на «ты».

Все прошли к штабной палатке Таняка. Майор сразу выдворил оттуда связиста, медика и заместителя, потом предложил прибывшим устроиться на скамейках за столом. На нем была разложена карта Зареченска и территорий, прилегающих к нему.

Лютый поставил задачу офицерам.

Они выслушали представителя верховной власти и переглянулись.

Капитан Бойко проговорил:

– Да-а! Дела.

– Тебя что-то смущает, капитан? – осведомился Лютый, посмотрев на него.

– Вы представляете, какие разрушения вызовет в Зареченске применение двух установок залпового огня «Град»? Напомню, что одна БМ-21 накрывает четырнадцать с половиной гектаров. Это площадь сплошного поражения!

– Я все прекрасно представляю, – ответил Лютый. – Сколько залпов могут произвести «Грады» и «Гвоздики»?

– На БМ-21 «Град» у нас по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. На САУ меньше, по двадцать, максимум – двадцать пять. Но среди них половина корректирующих снарядов.

– Что еще за корректирующие снаряды?

– Если обычными «Гвоздика», как и «Град», бьет, в принципе, по площади, то корректирующие снаряды позволяют поражать конкретные цели, другими словами, наносить точечные удары.

Лютый встал и заявил:

– Ну и отлично. «Грады» ударят по площадям. Кстати, сколько времени требуется на залп реактивной установки?

– Двадцать секунд, – ответил капитан Бойко.

– Прекрасно. Значит, «Грады» ударят по площадям. – Он начертил на карте два овала. – Вот здесь.

– По окраинам?

– Точно.

– Но это повлечет за собой гибель тысячи людей. Им будет просто некуда спрятаться от огневого кошмара.

– Тебе, Бойко, какое до этого дело? Ты сделаешь то, что должен. Идет война! Но это по «Градам». Самоходные гаубицы должны накрыть здания администрации, ОВД, прокуратуры, суда, где разместился штаб и главные силы сепаратистов. Но это не все. Обстреляв центр, гаубицы должны перенести огонь на бронетехнику мятежников и уничтожить ее на позициях.

Капитан Бойко кивнул и проговорил без какого-либо энтузиазма:

– Понял, готов провести артподготовку.

Лютый вновь привлек внимание офицеров к карте и проговорил:

– Минометному взводу одновременно с артгруппой вести обстрел улиц города.

– Улиц? – переспросил лейтенант Дрон.

– У тебя со слухом плохо? Повторяю для глухих – да, улиц. Боеприпасов достаточно?

– Так точно.

– Вот и будешь швырять мины во все районы. Неважно, куда именно они попадут. На проезжую часть, в сквер, в жилой дом или в больницу. Но ни ты, Бойко, ни ты, Дрон, точнее, ваши подчиненные, не должны повредить вокзал и железную дорогу. Остальное рвите к чертовой матери вместе с сепаратистами и теми, кто их поддерживает, называет себя мирными жителями. Таковые давно свалили из осажденного города. Те же, кто продолжает находиться в нем, являются пособниками сепаратистов и подлежат уничтожению. Хватит с ними нянчиться, поиграли в войну, теперь пришло время серьезных дел. – Лютый взглянул на командира авиагруппы майора Таняка, спокойно сидящего у стола. – Интересно, майор?

– Достаточно увлекательно, скажем так. По крайней мере, на словах, здесь, в штабной палатке. Какова задача авиации?

– У тебя четыре вертолета огневой поддержки?

Таняк кивнул и подтвердил:

– Четыре Ми-24.

– Вооружение вертолетов?

– Двуствольная тридцатимиллиметровая пушка и по четыре блока неуправляемых реактивных снарядов.

– Грозное оружие.

– Солидное. Кроме этого, два из шести Ми-8 также имеют по четыре кассеты с реактивными снарядами.

– Значит, огневую поддержку ты можешь осуществить силами шести вертолетов?

– А сколько понадобится?

– После артподготовки с севера на штурм города пойдет третий батальон майора Городича, с юго-запада – национальная гвардия и моя сотня. Тебе, Таняк, предстоит поддерживать действия всех наступающих сил. Считай, сколько вертолетов потребуется для надежного прикрытия. В этом деле ты среди нас единственный профессионал.

Командир авиагруппы кивнул и сказал:

– Поднимем шесть машин. Дальше посмотрим.

– Связь с ними?

– Будет.

– Хорошо. Теперь вопрос такого характера. Все ли летчики и артиллеристы, которым предстоит решать задачу, морально готовы к этому?

Таняк уверенно заявил:

– За своих хлопцев я ручаюсь.

Лютый повернулся к Бойко:

– Что скажешь ты, капитан?

– Скажу, что приказ выполним.

– Смотри, спрос строгий будет.

– Не надо меня пугать, господин Лютый!

– Надо, Андрей. Чтобы ты знал, что произойдет, если твои подчиненные вдруг откажутся выполнять приказ.

– Не откажутся.

– Дрон? – Лютый взглянул на командира минометного взвода.

– Я!

– Ты не слышал вопроса?

– Насчет морального состояния? Так у меня с этим порядок. Хлопцы не первый день стреляют по указанным целям. Не всегда точно, но уже три частных дома раздолбали. В одном завалили семью из пяти человек, в том числе двух детей, и ничего. Никто особо не переживал. Война есть война.

Лютый улыбнулся:

– Хорошие у тебя хлопцы, да, Дрон?

– Вполне нормальные, господин Лютый.

– Значит, за тебя я могу не беспокоиться. Добре, а теперь, господа офицеры, расчет по времени. Прошу внимания на карту.

Лютый обозначил общую задачу для сил поддержки и вернулся в рощу. Часы показывали 11.40. В лагере главарь банды вызвал к себе заместителя. Скараба явился тут же. Он находился в соседней палатке.

– Да, Влас?

– Что с наблюдательным пунктом?

– Как ты и приказывал, в десять часов он был уже готов.

– Хорошо. Идем на КНП, посмотрим оттуда на этот чертов мятежный Зареченск.

– Без машины не обойтись. Холм далеко обходить, подъем на него с тыла.

– В этом есть какая-то проблема?

– Нет, просто сказал.

– Сажай за руль Бровчука, и едем!

– Понял. Так я подгоню машину?

– Давай!

Пока Лютый находился на бывшем аэродроме, в расположение бригады по грунтовке, отходящей от дороги Каровск – Зареченск, въехала частная «Нива». Она остановилась у палатки командира батареи. Из-под полога вышел капитан Пономарев, сорокалетний офицер, так и не сделавший военную карьеру.

Увидев человека в штатском, он удивленно воскликнул:

– Командир? Ты?

К нему приехал полковник Боровко, ровесник и товарищ командира артиллерийской батареи.

– Я, Иван!

– Но… в таком виде, здесь? Я думал, тебя оставили служить в штабе.

– Угу! Оставили. Хорошо еще, что военная прокуратура дело на меня пока не завела.

– За что?

– За преступную халатность при выполнении важного правительственного задания и срыв контртеррористической операции в районе Зареченска. А там чинуши и измену родине мне подгонят.

– Но это же чушь собачья.

– В столице так не считают. Там вообще, по-моему, все руководство поголовно с катушек слетело.

– В смысле?

– В прямом! Ты Луцика вызови, разговор есть. Подумай, где нам без посторонних глаз побеседовать.

– Так в палатке и поговорим. У меня в батарее стукачей нет. А Луцик сейчас будет. – Пономарев подозвал дежурного по батарее: – Белых! Где стоит разведрота, знаешь?

– Так точно.

– Тогда одна нога здесь, другая там. Передашь командиру роты, чтобы срочно шел сюда. Скажешь, я очень прошу.

– Понял!

– Беги, солдат.

Боец скрылся в кустах.

– Так что произошло, Валера?

Между собой офицеры общались на «ты» и по имени.

– Пока ничего. Но должно произойти предстоящей ночью.

– Что именно?

– Наберись терпения. Поговорим, когда придет Луцик. Где сейчас сотник Лютый, не знаешь?

– Сдался он мне, как и вся его шайка отморозков!

– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь или узнал, что я приезжал.

– Похоже, дело серьезное.

– Серьезней, Иван, некуда.

К офицерам подошел командир разведывательной роты капитан Луцик. Он, как и Пономарев, удивился, увидев Боровко:

– Это вы?..

– Да, Витя. Ты не в курсе, где Лютый?

– Этот сотник, который притащился ночью со своей бандой?

– Он.

– Насколько мне известно, господин Лютый сейчас на бывшем аэродроме.

– Понятно. – Боровко повернулся к Пономареву: – Значит, идем в палатку?

– Да! Там можно спокойно говорить.

– Добро.

В палатке бывший командир бригады закурил, бросил на стол пачку сигарет и проговорил:

– В общем, так. В столице решили начать финальную стадию контртеррористической операции. На всей территории юго-восточных областей это сделать невозможно, остановились на Зареченске. Поэтому тут и отирается батальон нацгвардии и сотня Лютого, который назначен руководителем операции. Ему подчинили и бригаду.

– Что Лютый за перец? Почему армейское соединение передано именно ему?

– Перец еще тот, Иван. Но давайте к теме. У нас мало времени. В общем, антитеррористический штаб приказал провести штурм Зареченска завтра утром. Фактически это будет полноценная карательная акция.

– Но батальоны бригады не пойдут на город, – сказал Луцик.

– Ошибаешься, капитан. Третий батальон пойдет. Возможно, майору Щебаку удастся поднять свои роты. Этого будет достаточно, потому что штурм планируется провести по всем правилам военного искусства. Сначала массированная артподготовка, причем по всему Зареченску, с применением «Градов», «Гвоздик» и минометов. Ну а затем под прикрытием вертушек атака третьего батальона с севера, национальной гвардии с юго-запада, если получится, первого батальона с юго-востока. Задача сотни Лютого – тотальная зачистка, захват активистов сил самообороны, обязательное уничтожение всех журналюг, а также представителя ОБСЕ. Этот господин должен исчезнуть.

– Ни хрена себе! – воскликнул Пономарев. – Да в результате такого штурма погибнет полгорода, если не больше.

– Больше, Иван. Говорю же, новоявленные правители задумали устроить в Зареченске полноценную акцию устрашения, заранее запланировали гибель десятков тысяч мирных жителей. Националисты из сотни Лютого не пожалеют никого – ни женщин, ни детей. Человек, который сообщил мне о замысле штаба, сказал, что боевики должны вытаскивать семьи из домов и квартир. За каждого захваченного активиста отморозкам сотни обещаны неплохие деньги. Так что, ребята, этой ночью в Зареченске может произойти неслыханная кровавая бойня, равной которой не было и во время фашистской оккупации.

Луцик ударил кулаком по столу.

– Суки паскудные. На крови пришли к власти, начали править. Сволота недобитая! Но ведь вы приехали сюда не только для того, чтобы предупредить нас, да?

– Не только. Надо, ребята, предотвратить грядущее безумие.

– Но как?

– Хотя бы предупредить ополченцев о готовящемся штурме.

– И что это даст? – спросил Пономарев и сам же продолжил: – Прятать людей ополченцам некуда. В городе на территории текстильной фабрики есть старое бомбоубежище, но оно небольшое, рассчитано на работников предприятия. Убежище штаба гражданской обороны давно завалено всяким мусором, оборудование оттуда снято. Его ликвидировали, как и всю систему гражданской обороны во всех населенных пунктах страны. Противопоставить что-то «Градам» и «Гвоздикам» нечего. В городе есть одна «Нона». Но это орудие первым накроют гаубицы Бойко. Остальную технику сожгут в считаные минуты. Если по жилым кварталам ударит еще и «Град» вместе с самоходками и вертушками, то город превратится в факел. Третий батальон займет центр. Потом отморозки Туренко и Лютого вдоволь напьются кровушки.

– Кроме предупреждения, мы больше ничем не сможем помочь осажденным.

– Не скажи, командир, – проговорил Пономарев.

– У тебя есть что предложить, Иван?

– Есть. Но если мы сделаем это, то всем нам снимут головы, и к бабке не ходи!

– Что ты предлагаешь? – спросил Боровко.

– Слушайте! – Командир артиллерийской батареи приглушил голос.

Он понимал, что следует соблюдать повышенные меры безопасности даже здесь, в собственной палатке.