Текст книги "Чистилище. Дар учителей"

Быстрым шагом спустившись по главной лестнице, Коля поспешил к своему «пыжику», припаркованному на подземной стоянке юрфака. Как только он сел в машину, у него зазвонил телефон. Номер был скрыт. Поднеся коммуникатор к уху, Николай услышал странно знакомый голос…

Ехать было недалеко. После предъявления Костей удостоверения и пропуска машину пропустили на территорию. Костя запарковался недалеко от входа.

– Сейчас вас устрою в лабу и пойду выбирать костюмчики для тебя и Володьки, – пошутил Костя, – а потом приду за вами. Справишься сама на процедуре?

– Думаю, да.

Костя подхватил Володьку, посадил на шею.

– Ну, Вовка, поскакали!

Довольный малыш залился смехом.

– Но-но, аккуратнее! Быстро не скачите, а то я за вами не угонюсь! – Ольга подхватила сумку.

Они вошли в здание, миновали регистратуру, прошли к лифтам.

– В регистратуре нам делать нечего, платим денежку прямо в лабе, – давал по дороге пояснения Костя. Он уже был в этой лаборатории, возил кого-то, поэтому дорога ему была знакома. – Лаба находится глубоко под землёй. Там такое навороченное оборудование! Не терпит шума, гама, толчков. Чик, и диагноз распечатан на принтере! Сейчас сами всё увидите.

Они подошли к массивной металлической двери, плотно пригнанной и закрытой.

– Как в бомбоубежище, – сказала Ольга.

– А то! Что я тебе говорил? Аппаратура не терпит суеты. Сейчас мы позвоним.

Дверь медленно распахнулась. Ольга удивилась – дверь была как в бункере: цельноформованный профиль с загибом жёсткости из холоднокатаной стали сантиметров двадцати. Уж в чём в чём, а в дверях Ольга разбиралась. Будучи студенткой, она подрабатывала в мастерской по изготовлению дверей. Так же медленно автоматика закрыла дверь.

За дверью оказался ещё один коридор, который привёл их в круглый холл. По окружности холла имелось несколько таких же массивных дверей. Прямо в центре холла стоял письменный стол, за которым царственно восседала крупная женщина в голубом брючном костюме.

– Людмила Ивановна, – обратился к ней Костя, – вот привёл на обследование малыша. Прошу любить и жаловать, Володька и его мама Оля.

Ни любить, ни жаловать Людмила Ивановна их не стала, сурово поинтересовалась:

– Направление, страховка, прописка есть? Так, что тут у вас? – внеся сведения в компьютер, она выжидающе посмотрела на Костю, приоткрыв ящик стола. Костя сразу же полез в карман. Три зелёные купюры переместились из его руки в ящик, и Людмила Ивановна заметно подобрела.

– Садитесь на диванчик и ждите. Сейчас Валентин Александрович освободится и сразу же вас примет. Сумку можете оставить там же, никто её тут не возьмёт. Всё закрыто на замки.

Ольга пристроила сумку, потом села сама.

– Ладно, Оля, я побежал! Скоро буду. Никуда не уходите, ждите меня тут. – Костя снял со своих плеч Володьку и посадил его на колени Ольге.

Аликберов видел, что вокруг «Мерседеса» начинает образовываться толпа – студенты стучали кулаками по бронированному стеклу. Водителя Веню толпа уже смяла, и несколько молодых людей принялись его избивать. Максим профессионально оглядел толпу. За спинами он увидел девушку, которая что-то быстро говорила парню, показывая на Аликберова. «Подстрекательница, – определил Максим. – Сама в драку не полезет, но любой кипиш поддержит». Максим, чтобы припугнуть студентов, выстрелил в воздух, но это не напугало, а распалило толпу ещё больше. Разблокировав замки машины и швырнув своего шефа на заднее сиденье, Максим сам тут же прыгнул на место водителя. Внезапно вторая дверь открылась, и на заднее сиденье рухнул Данаифар. Учёный торопливо захлопнул за собой дверцу и с улыбкой сказал:

– Рад видеть вас в целости и сохранности, Аркадий Бениаминович! Я бы настоятельно посоветовал загерметизировать машину.

Максим выполнил указание странного визитёра, благо новые правительственные иномарки могли работать в режиме закрытого цикла вплоть до трёх часов. Машина тронулась, Максиму пришлось разгонять толпу визгами «крякалки», но люди буквально бросались под колёса. Выбравшись на свободное пространство, Максим взял разгон. На пути оказался шлагбаум, перегораживающий выезд с территории учебного корпуса. К счастью, для бронированного «Мерседеса» он не был препятствием. Толпа ринулась за ними, но догнать машину уже не могла.

В зеркало заднего вида Максим видел, что шеф пришёл в себя, вольготно развалился на заднем сиденье.

– Аркадий Бениаминович, разрешите, я позвоню жене, она сегодня повезла сына в ЦИТО?

– Да, пожалуйста, – сказал шеф.

Максим раз за разом нажимал на вызов «Мой лисёнок», но телефон не отвечал.

Данаифар тоже пытался до кого-то дозвониться. Ему повезло, ответили. Из того, что он говорил, не было понятно ровным счётом ничего, кроме слова «корунд».

Через несколько мгновений ожил телефон самого Аликберова.

Звонил Карпов.

– Здравствуйте, Аркадий Бениаминович. Надеюсь, Данаифар с вами и передал вам заключение. Я сейчас нахожусь вместе с ректором МГУ в одном примечательном месте. – Вице-премьеру показалось, что на том конце провода старый профессор ухмыльнулся. – Берегите этого молодого человека, он знает много интересного и может вам понадобиться. А сейчас прошу простить, меня вызывают на экстренное совещание к президенту.

Карпов отключился. Вице-премьер взвыл от бессильной злобы. Старый прохиндей сейчас был в Раменках, да ещё и вместе с ректором МГУ! Теперь стало ясно, что самому Аликберову в бункер не попасть – зачем нужен человек с каким-то вшивым заключением, если под рукой есть автор этого заключения? Вице-премьер проиграл, его развели как мальчишку…

Он этих тягостных мыслей его отвлёк очередной звонок мобильного. Вице-премьер схватил трубку, намереваясь высказать Карпову всё, что о нём думает:

– Чтоб ты сдох, скотина! Чтоб тебя черти в аду…

– Что такой горячий, дорогой? Обидел кто? – услышал Аликберов знакомый голос своего старого друга.

– Привет, Ароныч, – собственный голос показался Аликберову предательски глухим. Вкратце описав ситуацию, просто чтобы выговориться, Аркаша и не надеялся на результат, который это принесёт.

Николая Ароновича Элькина он знал давно, знал и о том, что он владеет значительной долей в группе компаний «Славянский», попутно проворачивая кое-какие дела с иранцами. Но то, что Аркадий Бениаминович услышал дальше, его поразило. Как оказалось, последние годы Элькин был спонсором Центральной клинической больницы Управления делами президента. Более того, средствами «Славянского банка» удалось значительно модернизировать старое убежище под ЦКБ, и теперь Элькин приглашал в бункер старых и новых друзей, чтобы вместе пережить надвигающуюся катастрофу. Для того чтобы попасть в число избранных, Аликберову нужно было лишь прибыть в условленную точку.

Машина направилась в сторону Рублёво-Успенского шоссе. Внезапно у Максима завибрировал телефон, он нажал сенсор на беспроводной гарнитуре и принял вызов.

Сквозь помехи пробивался голос Костьки. Он сообщил, что привёз Ольгу с Володей в ЦИТО, они в подземной лаборатории, сейчас уже, наверное, заберёт их, и они поедут домой.

– Нет, Костя. – Максим глянул в зеркало заднего вида. – Сделай всё возможное и невозможное, чтобы остаться в этой лаборатории как можно дольше. Ждите моего приезда только там. Вирус уже в Москве, ты меня понял?

Пустота и неопределённость сменилась надеждой. Максим понял, что жена с сыном в относительной безопасности в подземной лаборатории ЦИТО, с ними Костя и какой-то учёный.

Ждать пришлось минут сорок. За это время Володька извёлся: вначале сполз с коленей матери и обошел всё помещение по кругу; потом заинтересовался компьютером на столе Людмилы Ивановны, но стол был высокий и Володька не мог достать ничего, хоть и упорно пытался. Потом нашёл под стулом оставленную кем-то машинку и с упоением стал возить ею по полу. За этим занятием и застал его Валентин Александрович.

– Ну, молодой человек, – чопорно обратился врач к Володьке, – пойдёмте на процедуру. Вы, мамочка, останетесь тут, а мы пойдём вот в этот кабинетик. У нас тут стерильненько. Лишним делать нечего. Не переживайте, мы справимся без вас. Если интересно, можете заглянуть вот в это окошечко.

Володька без всякого страха взял за руку врача, другой рукой волоча машину, и пошёл с ним к двери с круглым окном. Дверь за ними мягко чмокнула, закрываясь.

Ольга заглянула в дверное окно. В дальнем углу находилась сфера из металла. Валентин Александрович, что-то рассказывая Володьке, укладывал его на выдвинутые из сферы носилки. Потом носилки мягко въехали в сферу и тут же выехали обратно. Валентин Александрович снял Володьку, поставил его на пол и, что-то ему рассказывая, повёл к двери.

– Ну, мамочка, вот и мы! Подождите, результаты будут через полчаса. Я вам всё расскажу. Если есть какая-то патология, дам рекомендации. Беги к мамочке, молодой человек. – Врач попытался освободить свою руку, но Володька крепко её держал.

– Каз… рас… Во… – твердил он, обращаясь к Валентину Александровичу.

– Сказку расскажи Володе, – перевела Ольга.

– Нет, молодой человек, сказку вам расскажет ваша мама, а мне пора работать.

Ольга подхватила сына на руки:

– Пойдём, я почитаю тебе книжку.

– Дя… каз… – не соглашался малыш. Но Валентин Александрович уже скрылся за одной из дверей.

– Видишь, дядя ушел. Хочешь пить? На, попей водички. – Ольга достала из сумки бутылку с водой и маленькую кружку. Володька с жадностью попил и, склонив русую кудрявую головку, стал рассматривать картинки в книжке.

– У солнца было множество лучей, – стала читать Ольга. – И среди них был самый маленький. Маленький солнечный Лучик часто сидел на своем месте и мечтал… О чём? Как вы думаете?

Володька стал тыкать пальчиком в картинку, где на солнышке сидел маленький мальчик-Лучик и грелся в ласковых лучах солнца.

– Да, это маленький солнечный лучик, – подтвердила Ольга. – Так о чём мечтал Лучик? Конечно же, о том, как побыстрее вырасти! – Ольга перевернула страницу.

– Мя! Гав! – закричал Володька.

– Да, маленькие мя и гав тоже мечтали вырасти. Все мечтают об этом! Сначала Лучик думал, что для того, чтобы вырасти, надо не капризничать во время еды. Потом он думал, что надо больше читать. Потом – что заниматься физкультурой!

Володька сполз с дивана на пол и живо показал, как надо заниматься физкультурой. Людмила Ивановна оторвалась от компьютера и фыркнула.

– И он всё это делал. Но всё равно рос очень медленно! В конце концов Лучик решил, что ему никогда не вырасти. И, расстроившись, спрыгнул на Землю просто так.

Володька встал на носочки и попытался изобразить, как Лучик прыгнул. Людмила Ивановна уже не печатала, а с интересом наблюдала за Володькой.

– Но какой удивительной оказалась Земля! Лучик-то был солнечный! Поэтому он умел видеть очень хорошо. Лучше даже, чем некоторые люди. Лучику было так интересно! И чтобы всё как следует рассмотреть, он начал светить изо всех сил. От тёплого луча быстрее росли цветы. Хорошели дети… подрастали…

Володька прислонился головой к колену Ольги и стал заглядывать в книжку. Он знал, что на картинке мальчик и девочка, книжку читали не первый раз, но эта картинка ему тоже очень нравилась.

– Вот, – Ольга повернула к нему книжку, – видишь, как дети хорошели? А мамы и папы?

– Па, па, па… – сразу вспомнил Володька.

– Да просто помолодели! Лучик светил, расталкивал тучи, грел, ласкал, не давая себе ни минуты отдыха. Когда Лучик заканчивал одно дело, он немедленно принимался за другое. Сначала ему было очень трудно. Потому что он был маленьким и слабым. А потом всё легче и легче. И, наконец, Лучик понял, что может даже растопить на Земле все льды, если нужно! Откуда же у него столько силы? Он случайно заглянул в озеро – и всё понял. Он вырос! И теперь он не Лучик, а Луч! Как же это случилось так быстро? «Совсем не быстро! – откликнулось Солнце. – С тех пор, как ты ушёл, прошло много времени. Но ты работал! А когда работаешь, время идёт незаметно!»

– Что это вы читали? Я думала, таких добрых сказок уже не пишут и не печатают, – сказала Людмила Ивановна.

– Соседка Володьке подарила свою книжку. Туктаева работает директором школы.

На рабочем столе Людмилы Ивановны замигала красная лампочка. Людмила Ивановна взглянула на экран. Володька заинтересовался тоже, побежал к столу.

– Вот, не ждали, Пат и Паташон. Гости к Валентину Александровичу, – прокомментировала увиденное Людмила Ивановна. Она нажала на кнопку, послышалось мерное гудение входной двери.

– Людмила Ивановна, милочка, нам бы вашего шефа на пару слов. На месте?

В холл вошли двое мужчин. «Точно, Пат и Паташон. – Ольга не могла сдержать улыбки. Один высокий и очень худой. – Как же там было? Задумчивый меланхолик? – подумала Ольга. Второй – низенький толстяк, подвижный и шустрый. – Простоватый, но себе на уме, – вспомнила Ольга хорошо известные характеристики. Вспомнила и фотографию, не так давно очень популярную в Интернете, с подписью: «Президент вручает орден предпринимателю».

Не успела Людмила Ивановна ответить, как опять просигналила красная лампочка.

– Вот и ваш сопровождающий пришёл.

Здание торгового комплекса на фоне сигарообразных высоток выглядело монументально. Оно не стремилось вверх, но поражало своими размерами и сферической, из чёрного стекла, крышей.

Торговый комплекс встретил шумом и гамом, Леся болезненно поморщилась. Давидка потянул её за руку:

– Ну, ба… пойдем!

– А ты знаешь, куда идти?

– Конечно, ба, на четвёртый этаж! – внук вприпрыжку побежал к эскалатору.

Леся пошла вслед на ним, на ходу читая вывески: «Якутская алмазная компания», «Славянские яхонты», «Al-Duch», «Charski brilliants»… Может, потому, что в английском она не была сильна, изучала его лет тридцать назад, последние названия она прочитала с ходу и поняла: «Эл-Дуче», «Чарские бриллианты». «Интересно, кто такой Эл-Дуче? – подумала она. – И где добывают чарские бриллианты?» Хорошо зная родное Забайкалье, она была прекрасно осведомлена, что чарские бриллианты существуют, но находятся глубоко под землей в горах, их добыча только планируется лет через пятьдесят, а может быть, и сто, так же как и добыча меди, угля, редкоземельных металлов и других элементов таблицы Менделеева, которыми была полна забайкальская земля, но которые в силу своей труднодоступности оставались лишь элементами этой таблицы.

На четвёртом, последнем этаже они оказались не скоро. Поднимаясь по эскалаторам, они обошли весь комплекс по периметру. На всех этажах в окружении массажных кресел и лавок били фонтаны. Давидка время от времени застывал перед аквариумами с рыбками или витриной с игрушками, но купить ничего не просил. На четвёртом этаже он, издав клич команчей, бросился к аттракциону с локомотивом впереди.

– Ба, – в нетерпении кричал он, – быстрее!

– Сейчас, только купим билет.

– Быстрее, а то не успеем!

Молодой человек в униформе с логотипом «Славянского» проверил, закреплены ли ремни, отошел в сторону, нажал на кнопку, и поезд медленно покатился. За поворотом состав резко набрал скорость, поднялся под самую крышу здания и резко ухнул вниз. Дети радостно завизжали. Давидка тоже кричал от переполнявших его эмоций, глаза горели. Леся закрыла глаза и намертво вцепилась в подлокотники сиденья. Её тело вместе с составом мотало вверх-вниз, желудок то подступал к горлу, то падал к ногам, дыхание обрывалось.

Наконец всё кончилось, состав замедлил скорость и остановился. Леся открыла глаза и попыталась расстегнуть ремень. Пальцы не слушались. Давидка уже спрыгнул с платформы и тянул её к следующему аттракциону.

– Давид, давай посидим немного, я куплю тебе мороженого, – попросила Леся.

– Нет, ба, ты посиди, а я пойду на карусель!

Леся купила внуку билет, проследила, чтобы ему закрепили ремень, и села на лавочку недалеко от карусели. Карусель начала плавный разбег, дети завизжали. Лесю вновь затошнило.

– Не желаете ли водички?

Леся повернула голову: рядом стояла тележка мороженщицы.

– Давайте.

Продавщица протянула двухсотграммовую бутылочку.

– Сто рублей.

Рассчитавшись, Леся свинтила пробку и сразу выпила полбутылки. Стало легче. Она нашла глазами внука, который уже вовсю прыгал на батуте, и стала осматриваться.

Огромное помещение было разбито на секторы по видам аттракционов, все крутилось, вертелось.

Недалеко от скамейки молодая женщина, наблюдая за детьми на батуте, разговаривала по телефону.

– Что ты сказал? – донеслось до Леси. – Почему мы должны срочно уехать?.. Девочки ещё не наигрались… Вечно ты со своими страхами и ужасами… Поменьше бы слушал своих коллег… Какой вирус, что ты придумываешь?.. Да пошёл ты… Вечно начинаешь трезвонить… Ага, и маму свою сюда пришли… – Она сунула телефон в задний карман брюк и позвала: – Софочка, Наденька! Идите сюда, девочки.

Две малышки-погодки в одинаковых платьицах отделились от группы малышей, с упоением скачущих на батуте.

– Мам, ну дай мы ещё попрыгаем! – сразу же заканючила старшая.

– Ма, пойдём на качели! – потянула женщину за руку вторая.

– Нет, девочки, мы едем домой. Бабушка нас ждёт в машине.

– Ну, ма… пожалуйста! – попытались захныкать девочки.

– Нет! – Женщина взяла обеих дочерей за руки и потянула их к лифтам.

– Ба, – подбежал к Лесе внук, – пойдем в лабиринт!

– Нет, Давидка, пошли вначале поедим.

Они тоже двинулись к лифтам. Мамы с дочерьми на площадке возле лифтов уже не было, но стояла молодая пара. Леся скользнула взглядом по футболке парня, через всю спину шла надпись: «Russo turisto – obliko moralе». Леся вначале не поняла, но через мгновение сообразила: «Руссо туристо – облико морале». Если парня ещё можно можно было отнести к «облико морале», то сказать, что он «руссо туристо», никак было нельзя – этому мешал иссиня-чёрный цвет кожи и жесткие кучерявые волосы. Его светлокожая спутница вполне могла быть «руссо туристо», но её никак нельзя было отнести к «облико морале»: под расстегнутым длинным чёрным плащом виднелись короткие шортики с бахромкой по краю и бюстгальтер. Наряд довершали окольцованный пупок и ярко-зелёные волосы. Молодые люди, обнявшись, зашли вслед за Лесей и Давидом в лифт.

На удивление, на ресторанном этаже царили тишина и спокойствие. Под потолком, переливаясь множеством огней, горели огромные люстры, отражаясь в мраморе полов и настенных зеркалах, сверкая в чашах фонтанов. Рестораны располагались в две линии, одна напротив другой. Зеркала, люстры, фонтаны и скульптурные арки создавали впечатление бесконечной анфилады комнат. Но более поражали названия: сочетания и различные вариации слов «русский» и «славянский» – пирожковая «Русский бублик», кондитерская «Славянский восторг», чайная «Русский самовар», ресторан «Русский медведь», кафе «Славянский стол». Давид уверенно вёл Лесю куда-то в дальний конец.

– Ба, пойдем! Я тебе покажу, где мы с дедом Есей едим. Там вкусно. Мама тоже любит туда с нами ходить.

Совершенно неожиданно, уже привыкшая к словосочетаниям со словами «русский» и «славянский», Леся прочитала название: ресторан «Шале Березка». Давид потянул её к двери. Двери автоматически открылись, и Лесе показалось, что вокруг них мгновенно всё погасло и исчезли все краски, за исключением чёрной и белой. Белое помещение с колоннами по центру обрамляли белые рюши на окнах. Столы были накрыты кипенно белыми скатертями. А вот полы и стулья были черными. Официанты и немногочисленные посетители были одеты в чёрно-белые тона, поэтому синий Лесин костюм и бордовый комбез Давида выделялись как два чужеродных пятна.

Леся в растерянности остановилась, а Давидка, подпрыгивая, потянул её к столику у окна.

– Шалом алейхем! – Из дальнего конца зала к ним уже спешил метрдотель в черном костюме и с классическими пейсами. – А, Давид Григорьевич, шалом алейхем! Вы сегодня без Иосифа Давидовича и мамы? Прошу вас мадам, садитесь. Меню…

В Лесе, как в любой гуранке, было намешано много национальностей: татары, буряты, русские, украинцы. Так или иначе она встречала множество людей разных наций, но еврея в таком классическом виде наблюдать вживую ей никогда ранее не доводилось – он будто шагнул из девятнадцатого века со страниц произведений Теккерея: улыбчивое лицо, блестящие чёрные глаза, кудрявые волосы и невероятные пейсы.

Леся взяла меню.

– Ну, Давид, что будешь есть?

– Пирожное, мороженое, сок! – не задержался с ответом внук.

На нескольких страницах находились сертификаты кошерности на русском языке и иврите. Леся их читать не стала. Далее следовало перечисление блюд: «Фалафель, хумус, гефилте фиш», – эти названия ничего ей не говорили, более или менее знакомым был только форшмак. Она посмотрела на метрдотеля:

– Суп, форшмак, пирожное, мороженое и сок.

Суп оказался сладким, а форшмак был подан с вареным картофелем, зато пирожное, мороженое и сок были вполне обычными.

Когда поели, оказалось, что день как-то неожиданно и быстро склонился к вечеру.

– Пойдём, Давид, в гастроном, купим что-нибудь родителям вкусненькое на ужин.

– А печеньки «Эльон» купим?

– Купим.

Утром второго дня капитан Краснов с бойцом уже ожидали какого-нибудь подвоха со стороны Игоря Ивановича, но ничего не произошло. Игорь Иванович был в прежнем костюме, с прежней щегольской бородкой и кольцом на мизинце. Но в машину вместо Кондора села статная, одетая в элегантный брючный костюм девушка. Водолазка закрывала её шею до самого подбородка, а повязанный сверху шелковый платок довершал наряд. Видны были только глаза синего цвета, которые казались совсем светлыми на загорелом лице, точёный нос и яркие губы. Краснову этого оказалось достаточно, чтобы представить все остальное и сообразить, что девушка очень красива. Боец тоже внимательно рассматривал незнакомку в зеркало заднего вида, делая большие глаза, подмигивая капитану и всячески демонстрируя: «Вот досталась же старому хрычу такая красотка!» Восемнадцатилетнему шофёру Игорь Иванович и впрямь мог показаться старым. Тридцатилетнему капитану он таким не казался. Краснов дал бы ему навскидку лет пятьдесят, хотя до этого, увидев его на аэродроме, мог поклясться, что он глубокий старец.

– Лиза, – представил девушку Игорь Иванович.

– Василий, – сказал боец. Лиза, взглянув в зеркало на бойца, улыбнулась, но промолчала.

– Капитан Краснов, – протянул руку капитан. Девушка вновь улыбнулась и, к его удивлению, молча пожала руку.

Охрана загрузила в багажник лимузина пару чемоданов и несколько сумок защитного цвета. Затем забросила в багажник джипа чемоданы, коробки и ещё энное количество таких же сумок.

– На Тверскую, – распорядился Игорь Иванович.

Когда кортеж тронулся в путь, у него зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей и ответил, как предположил капитан, на фарси. Капитан Краснов был специалистом по Европе, в совершенстве знал французский, английский и иврит, но в Военной академии Генштаба Вооружённых сил их учили на слух определять, из какой языковой группы тот или иной язык. Из всего сказанного он уловил только два названия: Королёв и Новаторов. Этого ему было достаточно, чтобы определить, что речь ведётся о резиденции посла Ирана в Москве и его даче. Оба объекта капитану были хорошо знакомы: первый в силу того, что Краснов сам проживал на юго-западе столицы, второй – ввиду близкого нахождения дачи ФСБ, на которой он неоднократно бывал по служебной надобности. Следующий разговор Игоря Ивановича подтвердил предположение капитана.

– Дима, – Краснов понял, что Игорь Иванович общается с Соболевым, – почему Элькин не отправил автобус в посольство? Да, будь добр, распорядись. Я вначале за грузом, потом в посольство. Да… Отправь с автобусом несколько бойцов.

На Тверской Игорь Иванович приказал остановиться возле магазина с вывеской «Vera Wanger», в витрине которого были выставлены свадебные платья. Игорь Иванович кивнул спутнице, вышел из лимузина и открыл заднюю дверь:

– Вы, капитан, ждите нас тут. А мы Лизой прогуляемся.

Боец мимикой стал подавать Краснову знаки: «Типа, ясно, сейчас платьишко купят и в ЗАГС». А когда Игорь Иванович со спутницей скрылись за дверью, его прямо прорвало:

– Вот кошкин дрын, везет же некоторым! Такую красавицу отхватил, сейчас ещё свадебку сыграет, и в шоколаде! Как думаете, товарищ капитан, а нас в ресторан пригласят?

– Почему же ты, Василий, думаешь, что они в ресторан пойдут?

– Да как же, товарищ капитан, куда же им после ЗАГСа? Только в ресторан. Конечно, вас как охрану возьмут, а мне придётся в машине куковать, – с уверенностью заявил боец.

От нечего делать капитан Краснов рассматривал витрину магазина. Вот это платьишко ярко-красного цвета очень подошло бы его подруге Марине. Оттенило бы её светлые волосы и подчеркнуло высокую грудь и тонкую талию. Капитан скользнул взглядом ниже, на подоле была прикреплена какая-то бумажка. «Ценник», – понял Краснов, но разглядеть на нем цифры никак не мог, сколько ни прищуривал глаза.

Примерно через час, когда измученный капитан уже совсем собрался выйти из машины и посмотреть на ценник поближе, дверцы джипа распахнулись, четверо охранников направились к магазину и скрылись за дверью. Ещё через четверть часа они показались с огромными коробками в руках. На коробках золотым по красному фону сияла надпись: «Vera Wanger» – лучшие свадебные платья от королевы моды». Боец присвистнул:

– Зачем им столько платьев?!

Краснов же обратил внимание, что коробки вовсе даже не легки, охранники ступали тяжело, было видно, что тащат немалый груз. Коробки упаковали в джип.

– А теперь к Александровскому саду, – задал направление Игорь Иванович. – Постарайся подъехать поближе к Боровицким воротам. Нам необходимо погрузить костюмы бакзащиты.

На этот раз Лиза осталась в машине, с Игорем Ивановичем отправились все пятеро охранников.

– А скажите, Лиза, – попытался наладить контакт с девушкой шофёр, – сейчас такие платки в моде?

Девушка молча смотрела на бойца и улыбалась.

– А хотите анекдот? – продолжал совсем не обескураженный её молчанием парень. – Встречаются два мужика. Один говорит другому: «Объявил жене бойкот, перестал с ней разговаривать». Второй отвечает…

Что ответил второй, капитан Краснов так и не услышал, поскольку заметил, что к машине от ворот рысью бегут охранники, окружившие Игоря Ивановича.

Игорь Иванович что-то крикнул на фарси, распахнул дверь багажника и стал доставать защитного цвета сумки. Его свита помогала ему.

– Быстрее, капитан! – закричал Игорь Иванович. – Одевайся. Боец, не тормози!

Лиза уже достала из сумки костюм ОЗК и ловко надевала его на себя. Вскоре отличить своего бойца от охранников Краснов мог только по росту. А охранников друг от друга – вообще не мог. Они были высокими и плечистыми и все одинаково поблёскивали стеклами противогазов.

– В машину! – закричал сквозь резину противогаза Игорь Иванович. – Боец, гони на юго-запад, на Новаторов, к иранскому посольству. И мигалку включи!

Лимузин под завывания спецсигнала покрутился по центру города, затем выехал на Ленинский и, распугивая и обгоняя автомашины, на огромной скорости помчался по проспекту. Водители, только взглянув в окна машины, где сидели четверо в противогазах, шарахались в стороны, уступая дорогу, очевидно, воображая себе черте что. Боец с ухмылкой крутил руль, время от времени неожиданно взвывая спецсигналом, чем ещё более пугал привыкших ко всему автомобилистов. Машина сопровождения шла следом, не отставая и не меняя дистанцию. «Где же он научился так водить? – подумал о водителе джипа Краснов. – Прямо как на параде!»

Машины плавно повернули на улицу Новаторов, слева остался Воронцовский парк.

«А раньше здесь был пустырь», – вспомнил капитан. Он вырос в этом районе, в двух ветхих зданиях мальчишками они с приятелями устраивали штабы и держали оборону. Теперь два похожих здания возведены в Воронцовском парке и им даже даны названия: «Южный служебный флигель» и «Южный служебный корпус». На пустыре всегда кучковалось большое количество поливочных машин, которые они, мальчишки, представляли себе неприятельскими танками. Недалеко был расположен маленький автовокзал в область, а позже – конечная остановка троллейбусов и городских автобусов.

Рядом находилась автомойка, на рекламной стеле которой ещё до майских праздников этого года красовался красный «Москвич-400» «под душем». Никто не знал, был ли это полноценный автомобиль или муляж. Сейчас его не было. «Куда подевался, неужто в металлолом сдали?» – удивился капитан Краснов.

Ворота резиденции иранского посла были распахнуты настежь. Во дворе перед крыльцом стоял «Икарус», куда в спешке грузились люди. Человек десять детей с интересом выглядывали из окон. Все взрослые, и мужчины, и женщины, бегом выносили из здания баулы и грузили их в багажники автобуса.

– Двигатель не глушить! Капитан, за мной! – приказал Игорь Иванович. Потом, добавив что-то на фарси, выскочил из машины и побежал в здание посольства. Охранники из джипа выполнили этот же маневр.

Игорь Иванович, Краснов и охранники из джипа бегом миновали крыльцо, круглый холл, устеленный коврами, и вбежали в комнату, очевидно, некогда кабинет посла. Игорь Иванович стал открывать массивные книжные шкафы, пока в одном из них не наткнулся на сумки с противогазами. Он стал выгребать их из шкафа:

– Быстрее! В первую очередь надеть военным и детям! – прокричал Игорь Иванович капитану.

Подхватив сумки с ковра, капитан Краснов вернулся к автобусу. Возле него стоял старлей и давал водителю указания.

– Старлей, надеть противогаз! – скомандовал Краснов, сбрасывая ему на руки несколько сумок.

Остальные сумки забрала Лиза, залезла в автобус, стала надевать противогазы детям, что-то при этом приговаривая. Женщины стали надевать противогазы прямо на платки. Вскоре все присутствующие выглядели одинаково, пугая друг друга шлангами и блестя очками.

Капитан Краснов оглядел территорию. Из-за дома виднелись два минарета и массивный купол мечети. Краснов вспомнил, как его мама, учительница математики в близлежащей школе, рассказывала, что, когда утром она в классе давала самостоятельную работу и все затихали, а мулла начинал петь, дети начинали смеяться, сползая со стульев. Это было для них очень непривычно, а потому смешно. Ей самой, несмотря на двадцать лет работы в школе, также непривычно было слушать этот завывающий голос.

– Капитан, держи! – вывел его из задумчивости голос Игоря Ивановича.

Краснов обернулся. Багажник джипа был открыт, из красной коробки с золотой надписью свадебного магазина один из охранников доставал автоматы Калашникова. «Старый верный «калаш», – удивился капитан, – зачем он здесь?» Но автомат принял, проверил, патроны рассовал по карманам разгрузки.

– В столице волнения, – ответил на незаданный вопрос Игорь Иванович, – возможно, придётся прорываться с боем.