Текст книги "Женщина в Древней Руси"

На перепутье

В VI–VII веках славянские племена оказались перед сложнейшей проблемой выбора стратегии жизни. Теснимые могучими потоками кочевых племен, надвигавшихся из-за Волги упругими волнами, часть их, как говорится, поплыла по течению, приняв активное участие в частых, повторяющихся миграциях на земли Балканского полуострова и даже в Малую Азию. Другая часть стала активно осваивать лесные массивы Восточной Европы, где обитали финно-угорские племена и куда самые дерзкие из великих переселенцев ходить не решались. Зачем? Чтобы работать в поте лица, добывая хлеб насущный? Не-ет! Воинам мирный труд противопоказан. Они тянулись ближе к теплым, давно обихоженным странам, побеждали их и грабили. Были среди таких и славяне, и, странно, они заметно отличались от своих соплеменников, осваивавших лесную зону, в том числе и по отношению к женщинам.

Например, еще в 626 году славянки участвовали в осаде Константинополя в составе войска аварского хакана. Не дождавшись своего союзника, персидского полководца Шахраваза, хакан 7 августа послал воинов на штурм великолепной крепости. Он разделил свои силы на две части и атаковал столицу Византийской империи с моря и с суши. Защитники Константинополя нанесли нападающим сокрушительное поражение. Авары и их союзники славяне поспешно бежали, оставив у крепостных стен горы трупов. Среди них победители нашли много женщин. Шахраваз, естественно, увел свое войско в Персию.

Это были одни славяне. О них Н.М. Карамзин пишет:

«Древние писатели хвалят целомудрие не только жен, но и мужей славянских. Требуя от невест доказательства их девственной непорочности, они считали за святую для себя обязанность быть верными супругам. Славянки не хотели переживать мужей и добровольно сжигались на костре с их трупами. Вдова живая бесчестила семейство. Думают, что сие варварское обыкновение, истребленное только благодетельным учением христианской веры, введено было славянами (равно как и в Индии) для отвращения тайных мужеубийств: осторожность, ужасная не менее самого злодеяния! Они считали жен совершенными рабами, во всяком случае безответными; не дозволяли им ни противоречить себе, ни жаловаться; обременяли их трудами, заботами хозяйственными и воображали, что супруга, умирая вместе с мужем, должна служить ему и на том свете. Сие рабство жен происходило, кажется, от того, что мужья обыкновенно покупали их: обычай, доныне соблюдаемый в Иллирии. Удаленные от дел народных, славянки ходили иногда на войну с отцами и супругами, не боясь смерти…»[1]1
  Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1–4. Калуга, 1993. С. 40–41.


[Закрыть].

У этих славян процветала кровная месть, мать имела право умертвить дочь, если семья была многочисленной, но только не сына – будущего воина.

Вдумчивый читатель уже заметил некое несоответствие, если не сказать противоречивость, обычаев славян даже по отношению к женщинам, что легко объясняется многообразием и множеством самих славянских племен даже в отдельных регионах Восточной Европы.

Н.М. Карамзин приводит слова Нестора «о нравах славян российских», которые лучшим образом иллюстрируют данную мысль. «Поляне были образованнее других, кротки и тихи обычаем; стыдливость украшала их жен; брак издревле считался святою обязанностью между ними; мир и целомудрие господствовали в семействах. Древляне же имели обычаи дикие, подобно зверям, с коими они жили среди лесов темных, питаясь всякою нечистотою; в распрях и ссорах убивали друг друга; не знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов, но уводили и похищали девиц. Северяне, радимичи и вятичи уподоблялись нравами древлянам; также не ведали ни целомудрия, ни союзов брачных; но молодые люди обоего пола сходились на игрища между селениями: женихи выбирали невест и без всяких обрядов соглашались жить с ними вместе; многоженство было у них в обыкновении»[2]2
  Там же. С. 41.


[Закрыть].

Такими разными были славяне, осваивавшие разные регионы Европы и Малой Азии (куда, например, в начале VII века мигрировали в результате одного лишь похода около 200 тысяч славян). А если учесть, что обихаживали они земли, на которых (далее речь пойдет о славянах, сотворивших в Восточной Европе Русское государство) жили столь же разные племена, что заметную роль в становлении всего русского на том этапе истории сыграли самые разные великие переселения, а чуть позже – варяги, то можно представить, в каком котле «работал миксер истории», создавая основы не только государства, но и интересующего нас в данной книге образа прелестной россиянки.

На распутье оказался Кий, старший брат Щека, Хорива и сестры их Лыбеди. Не все ясно и однозначно в истории этого семейства. Сидел Кий на горе, возле перевоза Боричев через Днепр; Щек сидел на горе Щековица, Хорив на третьей горе – Хоривице. Четвертой горы не было. Где сидела сестра их Лыбедь – не понятно.

Согласно одной из версий, Кий был княжеского рода. Некоторые летописцы сравнивают его с Александром Македонским. Другие, правда, называют Кия с некоторым пренебрежением перевозчиком, забывая, что далеко не все, в том числе и славянские, монархи и основатели великих городов и даже династий обязательно были выходцами древних и знатных родов. Так или иначе (Кию видней), но, согласно народному историческому преданию, колянский князь Кий посетил, заложив Киев, самого византийского императора (либо Анастасия, правившего в 491–518 годах, либо Юстиниана I, возглавлявшего великую державу в 527–565 годах). Некоторые ученые считают сей акт выдающимся достижением Кия, с гордостью за него напоминая всем, что сразу после посещения императора полянский князь основал новый город Киев на Дунае, решив перенести сюда свою столицу. Странная какая-то гордость!

Опасаясь за свои северные границы, византийский монарх вполне мог предложить Кию построить на Дунае крепость для отражения налетов на Византию тех же аваров, например. И Кий, князь он был или перевозчик, безразлично, согласился с этим, но вовремя одумался, вернулся в Киев на Днепре. И вдруг все три брата и сестра их Лыбедь умирают. Почему же вдруг? Да потому, что умерли они в один день! Иначе у летописцев обязательно появились бы какие-то сведения о том, как развивались события после смерти того или иного брата и сестры их Лыбеди. А умереть они в один день могли по самым разным причинам.

Существует критикуемая многими учеными версия о том, что знаменитая «киевская четверка» являлась разбойничьей шайкой в великом Новгороде. Храбрая и весьма красивая Лыбедь участвовала во всех разбоях. Но однажды новгородцам удалось захватить трех братьев, сестру и всю их банду. Много лет их держали в темнице, а хотели повесить, но новгородский князь Олег помиловал их и отпустил с миром. Они отправились на юг по Днепру и остановились у трех известных уже читателю холмов, чтобы основать город Киев.

«Разбойный» вариант сразу же отметается добропорядочными специалистами, позабывшими, что тот же Рим основали обыкновенные бродяги, бомжи, говоря современным языком, но какой бы из приведенных и неприведенных вариантов мы не взяли за основу, везде фигурирует на равных правах, хотя и на последнем месте, Лыбедь, сестра основателей Киева, судьба которой могла бы прояснить некоторые моменты из жизни, например, княгини Ольги. К сожалению, источники ничего не говорят о жизни Лыбеди, о ее роли в жизни братьев.

Ольга

В судьбе киевской княгини Ольги переплелись две линии: женская, не совсем благополучная, и государственная, не всеми историками до сих пор оцененная по достоинству. Не так много в ее жизни было тайн, хотя секреты, и женские, и государственные, конечно же, были; и одна из тайн – о происхождении будущей жены Игоря, матери Святослава, регентши во времена его малолетства, а по сути – крупнейшего политического и государственного деятеля Восточной Европы своего времени, – не поддается рассекречиванию даже мудрейшим аналитикам. Такая это была женщина!

Согласно многим памятникам древнерусской литературы, Ольга родилась в Псковской земле в селении (веси) Выбуто в незнатной семье. В Иоакимовской летописи, дошедшей до нас в изложении В.Н. Татищева, историка, жившего в XVII–XVIII веках, Ольга принадлежала к знатному роду новгородского князя Гостомысла, пригласившего в свое время варягов в Восточную Европу. В других литературных памятниках говорится о якобы болгарском происхождении Ольги. Многие ученые выводят род княгини от варягов…

Знатная – не знатная. Псковитянка – варяжка – болгарка. Почему так много версий? Так уж ли это важно, где и в какой семье родилась Ольга? Да, очень важно. История Восточной Европы, Киевской Руси, Русского государства и России сложна в своем продвижении от века к веку. Каждое столетие вносило коррективы в жизнь великих и простых людей, меняло социальные и политические приоритеты… Князьям-Рюриковичам, например, не очень мог понравиться тот факт, что Ольга была псковитянкой, да еще и безродной, а не знатной варяжкой.

Но мы не будем спорить с учеными и тем более предлагать свои версии о происхождении Ольги, а лишь поведаем одну из них, на наш взгляд, самую романтичную.

На родине, в селении Выбуты, эту женщину звали по-славянски Прескрасой за красоту, доброе сердце и чуткую душу. И за трудолюбие. Согласно включенному в «Степенную книгу» житию св. Ольги, до замужества она работала гребцом на переправе и была физически очень сильной. Что ж, если верить преданиям, князь Кий тоже трудился на переправе. А первый чешский князь Пржемысл долгое время пахал в лаптях землю. То же самое делал Осман I, основатель династии турецких султанов. И таких примеров в истории человечества много.

Изначальная должность будущей правительницы огромного государства располагала к мудрым беседам с разными людьми, к накоплению житейского опыта, который впоследствии так ей пригодится. И это очень хорошо, что однажды на переправе оказался по случаю Игорь, сын Рюрика. Он увидел удалого гребца и поначалу даже не догадался, что это – девушка. А как подошел поближе к лодке да увидел бойкую и сильную Прекрасу, так и обомлел.

Вполне может быть, что молодые люди в тот миг полюбили друг друга самой счастливой в жизни любого смертного любовью с первого взгляда. В сухих летописных сводах составителям было не до лирики, и любовных романов в те века в Восточной Европе еще не писали, но семейная линия жизни Прекрасы-Ольги-Елены говорит о том, что любить она могла не хуже Пенелопы.

По другим сведениям, жену Игорю нашел Олег, который долгие годы управлял страной после смерти Рюрика, передавшего ему на смертном одре государство и сына.

После свадьбы в 905 году Прекраса стала называться Ольгой, в честь Олега, а этот факт говорит о высоком авторитете регента, об уважении к нему. Так или иначе, но Игорь в последующие годы не домогался власти, а жена не торопила его. Страной правил мудрый Олег. Умер он в 912 году.

Князь Игорь правил большой страной до 945 года. Боевой был князь. Водил дружину на юг, в Южнорусскую степь, два раза – в Константинополь, заключал выгодные договоры, привозил в Киев богатую добычу. Жена-красавица радовалась подаркам. Об участии Ольги в управлении, о влиянии этой женщины на политику мужа до рокового 945 года летописцы говорят очень мало, и в этом, быть может, повинна сама Ольга – зачем, в самом деле, мешать мужу из знатного варяжского рода своими подсказками. Вот и копила Ольга тихо-мирно до поры до времени государственный опыт для будущих великих дел. Хорошо известно, что теоретически научиться кататься на лошади, или на велосипеде, или на автомобиле невозможно, нужна практика.

В 945 году пришли к Игорю воины его и сказали, что пора за данью к древлянам идти, обносились совсем, одеться не во что. Бедные такие воины. Год назад всего вернулись они с богатой добычей из роскошной Византии. Целый год прошел, двенадцать месяцев. Кончилась добыча, одежда истрепалась, есть не на что.

«Пойдем, князь, за данью, и себе добудешь, и нам», – упрямые, изголодавшиеся дружинники надоели Игорю. Да и Ольга по дарам истосковалась, не стала она отговаривать мужа.

И он пошел с дружиной в город Искоростень.

Древляне выложили дань беспрекословно. Дружина у князя была большая. Он вспомнил о том, как трепетали перед ним византийцы, соглашаясь почти на все требования, и прибавил к прежней новую дань. Древляне покорно исполнили повеление Игоря.

На обратном пути, на поляне густого леса, Игорь сказал воинам: «Ступайте домой, я пособираю еще».

Узнав об этом, древляне собрались у своего князя Мала на совет. Тот сказал: «Если повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, пока не убьют его». Не сразу решились на отчаянный шаг жители Искоростеня, пытались они миром договориться с Игорем, но тот был упрям: дань ему новую подавай! Опытные люди пытались убедить молодых древлян не убивать князя киевского, но молодые не прислушались к голосу разума, убили Игоря, похоронили его в Деревской земле.

И началась история Ольги. Было ей в тот год далеко за пятьдесят. Но красу свою она сберегла, да опыт житейский накопила. Самое время великие дела вершить.

Гордые древляне отправили послов в Киев сватать Ольгу за князя Мала. Этот ход может показаться странным: победители идут на поклон к побежденным. Этот ход дает целый веер версий о происхождении Ольги, о внутриполитической ситуации в Восточной Европе, о силе славянских племен, о сложнейшем положении, в котором оказалась вдова Игоря. Как же поведет она себя со сватьями?

Княгиня встретила гостей с доброй улыбкой. «Любезна мне речь ваша, – ответила она на предложение сватов, – мужа моего мне не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми: идите к своей ладье и ложитесь спать, а утром придут люди, вы им говорите: “Не едем на конях, не пеши не пойдем, но понесите нас в ладье”».

Древляне доверились красивой женщине – странные они были люди. Или действительно силу за собой чувствовали? Проснулись они утром, умылись в днепровской воде, сели в ладью. Слуги Ольгины облепили со всех сторон судно и понесли его по городу. Гости подбоченились, грудь колесом, знай наших, древлянских. Ольга стояла на высоком крыльце с сыном Святославом. Хороша будет жена Малу. Мальчонку можно не бояться. Если станет гонор показывать, то и за отцом его можно отправить.

Поднесли слуги ладью в центр двора и по команде старшего бросили ее в глубокую яму, которую за ночь выкопали киевляне. Подошла княгиня к яме, где стонали от ушибов гости, спросила: «Хороша ли вам честь?» И услышала грустные голоса: «Пуще Игоревой смерти». Ольга приказала закопать пленных живьем, а в землю древлянскую отправила опытного человека, который передал им, что княгиня просит прислать к ней лучших мужей – иначе киевляне не пустят ее. Такой свадебный обычай в Киеве. Древляне даже не поинтересовались, куда запропастились послы, прибыли в Киев. Ольга – обольстительная женщина! – встретила их у ворот города и сказала, что по обычаю гостям надо сначала в баню сходить. Зашли древляне радостные в баню, но не успели раздеться, как услышали скрип закрываемой снаружи двери и тихий стон засова. А затем услышали они треск и шум огня. Вырваться из огненной душегубки никому из лучших древлян не удалось.

А Ольга, как ни в чем не бывало, послала в Искоростень письмо, в котором просила приготовить на могиле мужа «меды многия», чтобы сотворить «тризну по муже своем», и с небольшим отрядом телохранителей отправилась в Искоростень.

Древляне встретили ее как невесту своего князя, не догадываясь о невиданном в этих краях коварстве. Она прибыла на могилу, повелела насыпать над ней большой холм, и пока работали воины, княгиня стояла рядом и о чем-то сурово думала. Вырос могильный холм, совершили по Игорю тризну, сели люди за сколоченные тут же столы. Ольга улыбалась, потчевала всех медом да пивом, и никто из древлян не замечал, что гости почти не пьют, а Ольгино лицо хоть и улыбчивое, но напряженное, и холодом могильным веет от него.

Лишь спросил один воин сметливый: «Где дружина наша?» Ольга мило ответила ему: «Идет за мной дружина вместе с дружиной Игоря». Поверил воин и обрадовался, что сильнее теперь будет войско у древлян.

Под вечер хозяева, видно зельем опоенные, уснули крепким сном, а киевляне по знаку княгини перерезали всех до единого числом пять тысяч человек. Без боя княгиня нанесла противнику огромный ущерб! Древляне потеряли лучших людей, лучших воинов, но были они еще очень сильны.

Ольга не успокоилась на достигнутом и весной 946 года пришла в Деревскую землю с большой дружиной. Древляне встретили ее в чистом поле, но проиграли битву, рассыпались по Деревской земле, по городам и крепостям. Ольга подошла к Искоростеню. Несколько раз воины пытались овладеть крепостью штурмом, но защитники сражались отчаянно, понимая, что сделает с ними коварная мстительница.

Осада тоже не удалась. Настало время переговоров.

«Больше уже не хочу мстить вам», – сказала Ольга послам.

«Что хочешь от нас? – спросили они. – Дадим тебе мед и меха».

Ни меда, ни мехов не потребовала Ольга, а лишь по три голубя и по три воробья со двора. Удивились древляне, обрадовались, собрали по три голубя со двора да по три воробья. Ольга поблагодарила их, пошла в Киев. Но вечером остановила она своих воинов, раздала им птиц, повелела привязать к лапкам трут, обернутый платочками, поджечь его и пустить живые факелы в небо.

Голуби и воробьи устремились к своим жилищам и под стрехи домов. Город вспыхнул сразу во многих местах. Люди выбегали из крепости, Ольгины воины хватали всех. Город сгорел. Старейшин взяли в плен, многих воинов убили. Кого-то отдали в рабство дружинникам Ольги.

После разгрома древлян Ольга стала, по сути дела, регентшей при малолетнем сыне, хотя править в Киеве до совершеннолетия Святослава могли, согласно обычаям, только мужчины.

Начало государственной деятельности княгини было суровым. Жестоко расправившись с древлянами, Ольга напугала всех, кто мечтал отколоться от Киева. Это был верный ход, хотя и жестокий. Так поступали в разные времена и в разных странах многие правители, на долю которых выпадала необходимость бороться со смутой. Но не все из них добивались полной прочной победы, потому что, как правило, успех зависел не столько от суровых мер, сколько от следующих за ними ходов повелителей.

Запугать людей можно. Но редко кому удавалось долгое время править запуганными, тем более на стадии становления государства. Каким же был следующий ход Ольги?

Вскоре после усмирения Искоростеня она с дружиной и с четырехлетним сыном отправилась в поход по своим владениям. Но не воевать и жечь селения хотела она, а устанавливать порядок. Рюрик, Олег, Игорь по разным причинам не сделали то, зачем призвали их, согласно летописным сведениям, вожди Новгородской земли. Гибель Игоря показала всем, что положение варягов не столь уж и прочное, что не такие уж они и сильные. Огонь войны мог вспыхнуть в любую минуту. Оказавшись в подобном положении, какой-нибудь любитель помахать мечом и пострелять из лука продолжил бы боевые действия, не ожидая ответного хода побежденной стороны.

Ольга тоже не стала ждать. В том походе она, конечно же, показала силу княжеской дружины, но главное было в том, что грозная правительница провела первую на Руси государственную реформу. Она установила приемлемый для всех размер ежегодной дани, «урок», и точный порядок сборов. Кроме этого, Ольга приказала строить неподалеку от городов и крупных поселений становища и погосты для воинов, сопровождавших сборщиков налогов. Эти небольшие крепости со временем разрослись в города, которые стали центрами Русского государства. Страной городов – Гардарикой – станут называть Киевскую Русь иностранцы. Эту страну начала создавать Ольга.

Нововведения вдовы Игоря понравились славянам и другим племенам и народам Восточной Европы. Положение в стране стабилизировалось. Ольга, преподав мужчинам великолепный урок на тему «организации порядка», создала фундамент единого Русского государства.

Внутриполитическая ситуация и положение Ольги как правительницы настолько укрепились, что сразу же после похода по стране она принимает приглашение императора Византийской державы и отправляется в трудное даже для мужчин путешествие в город Константинополь. Русское посольство прибыло в Суду, гавань столицы Византии. Константин VII Багрянородный решил, видимо, показать архонтиссе русов (так называл он ее в своих мемуарах), кто есть кто, и заставил женщину два месяца ждать аудиенции. Ольга злилась, возненавидев императора. При встрече с ним она свой гнев сдержала, но переговоры в тот год не удались, и оба правителя остались недовольные. Злая Ольга вернулась в Киев. (Здесь стоит оговориться: некоторые ученые считают, что мать Святослава была в Константинополе один раз и позже.)

Вскоре из Византии прибыло ответное посольство. Оно по приказу княгини скучало в Почайне ровно столько, сколько провела в Суде княгиня. Чистая женская месть.

Прошло семь лет, в 953 году Константин Багрянородный вновь пригласил архонтиссу русов посетить его с государственным визитом.

Княгиня тщательно готовилась к поездке, к новой встрече с византийским императором. Оба они были заинтересованы друг в друге. Княгиня все чаще подумывала о том, что Русь должна сменить языческую веру на христианскую, надеялась укрепить международное положение своей страны. В ожидании второго приглашения она, по данным некоторых ученых, посылала людей к германскому императору Оттону I, но, как считают историки, это был, скорее всего, дипломатический трюк. Императору Византии, в свою очередь, нужны были сильные отчаянные воины. Да, страна у Константина была богатая, пожалуй, самая богатая на земном шаре того века, если учесть, что Танский Китай к тому времени развалился. И порядок был в Византийской империи. И православная христианская вера. И много подданных. А вот воевать за то все: за державу, за богатства, за веру и святыни, за подданных – в Византии почему-то было некому. Вот незадача-то! У княгини Ольги не было многого из того, что имел Константин Багрянородный. Зато она могла абсолютно безболезненно для безопасности страны выделить все имеющему императору сильных воинов.

9 сентября 954 года в императорском парадном Золотом зале состоялась пышная церемония приема русского посольства. Многочисленная свита во главе с архонтиссой вошла в роскошный зал. По замыслу императора роскошь и великолепие должны были смутить и напугать русов и их княгиню. Ее свита «остановилась на том же месте, где логофет (придворный распорядитель) предлагал послам обычные вопросы», и все люди Ольгины, как и предусматривалось этикетом, пали ниц. Княгиня падать не стала, разговаривала с императором стоя.

В тот же вечер состоялся парадный обед. Ольга гордо сидела между самыми знатными дамами, затем она была принята императрицей, в честь Ольги устроили торжественный выход придворных дам, гостью пригласили навстречу с императорской семьей. Подобные почести здесь редко кому оказывали.

Разные источники по-разному освещают встречи Ольги с Константином Багрянородным, но все они согласны с тем, что княгиня (между прочим, некоронованная особа, не христианка!) одержала блистательную дипломатическую победу.

Летописец Нестор в «Повести временных лет» зафиксировал одно из народных преданий о путешествии Ольги. В нем, в частности, говорится о том, что император предложил ей выйти за него замуж. Ольга, осторожная дипломатка, не отказала хозяину, но сначала попросила крестить ее. Константин VII, обрадованный, самолично крестил Ольгу, назвал ее дочерью. На следующий день он повторил предложение. Княгиня ответила: «Ты же сам крестил меня и назвал дочерью. У христиан такие браки не разрешаются, сам знаешь!» Император грустно улыбнулся: «Перехитрила ты меня!» – и щедро одарил гостью, ее свиту.

Многое удалось в жизни княгине Ольге. В 964 году, устав от государственных забот, она передала бразды правления сыну Святославу, и Русское государство, почти не воевавшее около двадцати лет (тоже ведь заслуга Ольгина!), вошло в долгую полосу войн. Сын Игоря остался язычником, он совершил много великолепных походов и стал основоположником русской военной доктрины, первым великим русским полководцем. Но с матерью он не соглашался по многим вопросам внутренней и внешней политики и, видимо, даже не думал, какое великое дело было сделано ею.

Ольга умерла в 969 году, уговорив сына не совершать над ней языческой тризны. Сын исполнил волю матери, похоронил ее и поспешил из Киева на Балканский полуостров. Там он храбро сражался, осуществил много воинских подвигов, согласился на почетную ничью с императором Иоанном Цимисхием, забрал богатую добычу и пошел в Киев. По пути на родину, у Днепровских порогов, на его ослабленное войско напали печенеги. Они разгромили русов, убили Святослава.

У всех, кого «обидели» киевские князья, появилась возможность отложиться от них. Конечно же, такие попытки были. Но большинство племен и народов, соединенных княгиней Ольгой в единое государство, бунтовать против Киева не хотели, потому что Прекраса-Ольга, после крещения Елена, дала им долгожданный порядок, хотя, конечно же, нельзя забывать и о Святославе, который в своих походах продемонстрировал силу киевских князей.