Текст книги "Выбор альтернатора"

Как разумный человек, я поперся в центр города, наивно полагая, что там и сосредоточена городская администрация. А вот и хрен! Когда я, основательно выдохшись, наконец обратился к местному жителю, то узнал, что мне нужно самое высокое здание возле городских ворот!..

Стиснув зубы, твердо решил при первой же возможности любым способом подставить подшутивших надо мной горилл…

Дождь не прекращался. Я промок насквозь, так что внимания на непогоду уже не обращал. Затратив полтора часа на обратную дорогу, прямо напротив знакомых ворот увидел здание с вывеской, на которой красовался все тот же зеленый дракон. Терять было нечего, и я – мокрый, голодный и злой – без тени сомнения шагнул в приоткрытую дверь.

Просторный зал освещали факелы. Стены были обильно увешаны самым разнообразным оружием – копья, мечи всех фасонов, луки, арбалеты, щиты… В огромном камине пылало целое дерево.

– Эй! – крикнул я. – Есть тут кто живой?

Тишина…

Пожав плечами, поспешил к огню. Повесив плащ на торчавший из стены крюк, я насладился теплом. Лишь обсохнув и отогревшись, отправился на поиски людей, едва не забыв плащ у камина.

В огромном зале имелось всего три двери, не считая входной. Подумав, я выбрал правую и попал в широкий длинный коридор. Уже минут через пятнадцать пожалел о своем выборе: тьма-тьмущая поворотов, лестницы вверх, лестницы вниз, никаких помещений и ни одной живой души!..

Досадуя на себя, стал вспоминать все свои прегрешения с раннего детства. Минут через двадцать самобичеваний на горизонте обозначились неясные очертания двери. Подергав ручку, понял, что она банально заперта. Пара-тройка ударов ногой – и проход открылся. Смело шагнув вперед, почувствовал, что как никогда близок к инфаркту.

Я стоял на узком мостике посреди высокой башни на многометровой высоте. Лестницы располагались в самых невероятных местах, часть из них упиралась в глухие стены. Дверей здесь хватало, однако до большинства из них, не умея летать, добраться было невозможно.

Пожелав архитектору упасть с самой высокой башни, я пошел вверх, подчиняясь народной примете: все начальство обычно сидит наверху.

Нудно, скучно, муторно… Много раз я упирался в стены и поворачивал назад. Запертые двери больше не выламывал. Просто карабкался по ступенькам, проклиная недоумка, который решил, что наличие перил на лестницах – излишняя роскошь.

Лишь на самом верху меня ждала приоткрытая дверь. Сквозь узкую щель пробивался неровный свет… Я осторожно вошел в небольшую комнату. Над миниатюрным камином висел гобелен с изображением зеленого дракона на синем фоне…

Все-таки аой – это синий или зеленый?..

Зеленый дракон на синем фоне?.. Или синий дракон на зеленом?.. Или нет никакого дракона, а есть потертая тряпка цвета аой?..

Сплюнув на пол, отвел взгляд от гобелена… О! В темном углу спиной ко мне неподвижно стоял высокий, крепкий человек в мохнатом плаще, разившем мокрой псиной. Я негромко кашлянул.

Человек обернулся и с недоумением посмотрел на меня, на дверь за моей спиной, на дверь слева от него и снова на меня.

– Кто ты? Что тебе надо? Как ты сюда попал? – прозвучал низкий глухой голос.

Я не стал выпендриваться и ответил сразу на все вопросы:

– Герберт-Генрих-Генри Озолиньш, можно и просто Фенрир. Готов вступить в армию Лоренгарда, чтобы биться с Солонаром. Сюда попал через эту дверь, – я показал рукой за спину, – пройдя по длинному коридору и вскарабкавшись по тысяче лестниц… Кстати, тот, кто всё это придумал, еще жив?

Он пару минут размышлял над моими словами, с задумчиво-отстраненным видом осматривая меня.

– Беру тебя в свой отряд. Два золотых в неделю, щит, хорошая кольчуга и горячая еда. Оружие, вижу, у тебя есть… Согласен?

Я кивнул. А чего, в самом деле, кочевряжиться? Вполне нормальные условия!

Он подошел к двери, через которую я вошел, посмотрел вниз и сказал странную фразу:

– Будучи молодым и глупым, я тоже поднялся по лестницам – один из немногих…

Потом кивнул мне и вышел в другую дверь. Я последовал за ним.

По широкому коридору сновали люди. Некоторые с удивлением смотрели на меня.

Мне снова поплохело: толкнув створки, мой провожатый вывел меня… в знакомый зал с оружием! В тот самый, где я выбрал правую дверь вместо средней!..

Спутник молча зашагал по широким улицам, вскоре сменившимся узкими и темными подворотнями. Редкие прохожие продолжали коситься в мою сторону. Это нервировало, но я старался держать себя в руках.

Наконец мы пришли к небольшому мрачному особняку.

– Здесь моя квартира, – услышал я. – Будешь жить у меня. Места хватит.

– Могу в принципе и комнатой в трактире обойтись, – попытался я отказаться от такой чести.

Новый знакомый лишь злорадно усмехнулся и открыл скрипучую дверь. Широкая деревянная лестница подъезда повлекла нас вверх. Жуткая вонь, пустые бутылки, стены, сплошь покрытые похабными рисунками и именами, – как мне было все это знакомо и близко!.. Минуту спустя мой спутник, грубыми пинками разогнал кучковавшихся на площадке хулиганов лет восемнадцати, очевидно делавших первые шаги на серьезном преступном поприще.

На пятом этаже мы подошли к слегка обгоревшей двери, забрызганной кровью и исписанной похабщиной в адрес хозяина. Наклонившись, мой спутник что-то прошептал, после чего небрежно отворил дверь ногой.

Просторная квартира больше напоминала лавку безумного оружейника: повсюду валялись, висели, были воткнуты или стояли прислоненными доспехи, топоры, мечи или ножи.

– Там будет твоя комната, – сообщил он, указывая на одну из дверей. – Только хлам выбрось.

– Да не стоит утруждаться, в самом деле! Меня и в трактирах всегда все устраивало! – брякнул я.

– Пятьдесят монет золотом – довольно крупная сумма, – не в тему ответил он.

– Пятьдесят монет?.. Это что, цена комнаты в трактире?

Он посмотрел на меня с интересом и произнес:

– Ты – или храбрец, или безумец!

– Послушай, – мне до смерти надоели недомолвки, – может, ты лучше объяснишь все, а? Не понимаю я твоих слов!

– Шрам на лбу, изуродованный нос… – задумчиво пробормотал он. – Клеймо на плече есть?

– Есть, – признался я.

– Согласно описанию, ты напал на шерифа южных районов, когда он, раненный, ехал по ночному лесу один. Получив достойный отпор, – он ткнул пальцем в мой шрам, – ты бежал.

– Шериф – это такой молодой, с неприятной мордой? – уточнил я.

– Он самый.

– Ну да, было дело, только не в лесу и не ночью, – рассмеялся я. – И этот шрам оставил вовсе не он.

– Расскажи поподробней, – потребовал он.

Я живописал ему происшествие в доме Тольда, не приукрасив абсолютно ничего и ни капли не соврав.

– Никогда не верил в басни этого крысеныша, – мрачно ухмыльнулся он. – Безобидного бродягу избить – тут он герой, а вот с мечом в руках никто его отродясь не видел!.. Но за твою голову назначена награда.

В дверь резко постучали.

– Старшина Перри, открой дверь, пока мы не вынесли ее! – потребовали снаружи.

– Хочу увидеть того, кто вынесет мою дверь! – осклабился он. – Заклятия стоили дороговато, зато никто из непрошеных гостей пока не выжил. Видел кровь возле входа?

Я кивнул.

Старшина двинулся к выходу, прихватив по пути большой меч.

Скоро к нам присоединился сухопарый разодетый человек с крохотными глазками-буравчиками. За ним с опаской вошли около десятка солдат.

– Старшина Перри, – уверенно заявил сухопарый, – мы пришли за беглецом. Ты получишь половину награды.

Мне подобный расклад не понравился, и я положил руку на меч.

– Старшина Берн, – кивнул Перри, – почему бы тебе не передать жирной свинье, раздающей награды, что когда я встречу его крысеныша, то с радостью сверну ему шею?

– Старшина, – неприятно улыбнулся Берн, – ты собрался спорить с очень могущественными людьми.

На Перри напал смех – словно он услышал новый пошлый анекдот. Отсмеявшись, он взмахнул мечом и прорычал:

– Я – старшина первого отряда Лоренгарда! Даже в моем ногте больше власти, чем у всех местных боровов!

Прозвучало не очень изящно, зато весьма солидно. Солдаты попятились к выходу.

– Старшина. – куда более мирно заговорил Берн, – около трех месяцев назад было совершено нападение на дом достопочтенных торговцев. Их всех прирезали, а дом сожгли. Мы думаем, что он, – Берн кивнул на меня, – был одним из нападавших.

– Так это ты опередил меня на мертвых болотах? – Перри заглянул в мои глаза.

– Не знаю, – пожал я плечами, стараясь, чтобы слова звучали как можно искреннее. – Точнее, не помню: несколько недель сплошного беспамятства. Может, я, а может, и нет.

– Убирайся, Берн, – ровно произнес Перри. – пока не присоединился к «достопочтенным торговцам».

Берн яростно сверкнул глазами, но, ничего не ответив, поспешил удалиться за солдатами.

– Берн из тех, кто предпочитает гоняться за головами, забыв о Лоренгарде. А когда-то был хорошим воином! – невесело усмехнулся Перри.

– Э-э, старшина… – начал было я, но он перебил:

– Для всех, кто в моем отряде, я просто Перри.

– Хорошо, Перри. – Мне стало намного легче, скованность пропала. – Когда выступает армия?

– Как только наместник Лоренгарда отдаст команду. – Он пожал широкими плечами. – А пока будем жить и веселиться… Но сперва переоденься.

Перри нашел подходящую рубаху – такую же, как у него самого. От прочих, виденных мной на улицах, она отличалась тем, что зеленый дракон на синем поле был обведен красной каймой.

Аой, аой и акай…

Что можно сказать об этом жутком сочетании? Не самые мои любимые цвета!

Часть вторая
AQUILA NON CAPTAT MUSCAS[1]1
  Орел не ловит мух (лат. ).


[Закрыть]

1

Перри решил представить меня отряду. Твердо зная, что ничего хорошего из этого не выйдет, я радостно рявкнул: «Конечно!» И церемония состоялась в одном из паб-кролов.

Наутро, пытаясь восстановить детали знаменательного события, я одновременно силился понять, почему так отчаянно болит плечо. Терзал извечный вопрос: где же она, моя легендарная золотая середина?! Ведь могу не пить подолгу, но уж если расслабляюсь, то непременно до поросячьего свинства!

Я скинул с лица плащ и открыл глаза. Яркий свет немедленно усилил молоты в гудевшем черепе.

Тихо застонав, я слез с кровати, прошел пару шагов и едва не рухнул на пол, запнувшись о боевой таран, который упорно не желал покинуть комнату, никак не помещаясь в дверном проеме. При вселении я спрашивал Перри, как он умудрился его втащить, но вразумительного ответа не дождался. Пнув таран, вышел вон.

Перри сидел перед камином и увлеченно что-то жевал. От запаха еды мне стало плохо.

– Перри, убей меня, – жалобно попросил я. – Только быстро.

Вместо ответа он протянул кувшин. Принюхавшись, я стал жадно пить горькое рубиновое вино, чувствуя, как жизнь с каждым глотком возвращается.

Утолив дикую жажду, вопросительно уставился на старшину.

– Ты вчера славно повеселился, – равнодушно поведал он.

– Ни хрена не помню, – признался я. – И что было?

– Ты учинил драку, а потом я оттащил твою безжизненную тушу домой, – голос Перри по-прежнему звучал без эмоций.

– Я – драку?!

Мне и в самом деле в такое верилось с трудом, поскольку я всегда считал себя стопроцентным пацифистом.

– Чего это вдруг? – Я решил выяснить горькую правду до конца.

– Не поделил с одним хлыщом девку.

– И из-за этого полез в драку?! – Я поднял глаза к небу – ну, то есть к грязному потолку. – Надеюсь, она таки досталась мне?

– Если бы ты не рухнул, получив кружкой по голове, то, возможно, досталась бы.

Я осторожно потрогал затылок и обнаружил внушительную шишку.

Перри пододвинул тарелку:

– Ешь, пора на службу.

– Какую службу? – не понял я, рассматривая еду и размышляя, стоит ли рисковать.

– Пока не пойдем на Солонар, – ответил он, – мы патрулируем город. Деньги просто так никому не платят.

Ну, служба на то и служба…

Я осторожно дотронулся до поврежденного плеча, и огонь сразу охватил руку. Еле выдохнул, подавляя стон.

– Болит? – неожиданно участливо поинтересовался Перри.

– Есть немного, – хмуро отозвался я.

– Многие считают тебя психом. Другие уже уважают. Третьи завидуют и кричат, что сделать то же самое – раз плюнуть.

Я взял тарелку, вгрызся в бекон с хлебом, добил остатки вина в кувшине и лишь после этого поинтересовался:

– Перри, а что случилось до драки?

Он равнодушно пожал плечами:

– Сидели, пили. Долго и много. Тебя спросили, откуда твое клеймо. Ты ответил, что оно исчезнет прямо на глазах у всех, и поспорил на десять монет. Потом раскалил меч и выжег знак.

– И ты не остановил?! – с ужасом прокричал я, представив экзекуцию.

– Ты ведь занял у меня деньги. Если бы проиграл, пришлось бы ждать пять недель, пока ты их соберешь, – хладнокровно объяснил он.

– Пожалуй, ты прав… Да и нельзя уступать в таком споре никому!

– Точно. Держи… – Перри кинул мне кошель со вкусно звякнувшими монетами и совсем чуть-чуть улыбнулся. – Поступок – достойный мужчины! Я бы тоже так смог… Ну, если ты готов… – Он застегнул широкий пояс с бронзовой пряжкой и прицепил меч. – В путь!

Пока шли, Перри вводил меня в курс дела. Я наивно полагал, что стража занимается исключительно тем, что бродит по улицам с умным видом и звенит мечами. Оказалось – и тут банальная ментовка! С коррупцией и отморозками… С убийствами, грабежами и наркотиками… Со схимниками и алхимиками… С юристами, адвокатами и ордерами на арест… Только вооружение – мечи и магия. Вот где я отныне служил!

Лоренгард был почти замкнутой экосистемой, жил по своим законам и не зависел ни от кого.

Да, прошлое перестало напоминать прошлое – скорее, реализовалась абсурдная смесь всех времен… Я почти пожалел, что не отправился в Солонар в одиночку.

Гигантский город-крепость был разделен на пять районов, каждый из которых контролировал более или менее крупный босс. Многочисленные мелкие шайки никому не подчинялись, но и не рисковали нарушать границы районов. Сотни убийств в день, тысячи взломов, изнасилования, ограбления… Алхимики гнали наркотик, сильно напоминавший кокаин. На улицах барыжили чем-то вроде винта… Со всем этим обязаны были разбираться стражники!..

Так мы и шли, разгоняя пинками подозрительных – то есть почти всех, кто встречался на пути. Я угрюмо смотрел под ноги, стараясь не вляпаться в очередную кучу нечистот. Перри уже начал раздражаться, каждый раз нетерпеливо ожидая, пока я тщательно и неторопливо очищу подошву. Из его недовольного бурчания я понял, что мы служим в самом паршивом районе города и что при моей чистоплотности нам в жизни никуда не дойти.

– Смотри! – остановил меня старшина, резко выбросив руку вверх.

Из далекого окна высокого деревянного дома вился легкий дымок.

– Жрать готовят, – предположил я.

– Или поджог, – ухмыльнулся он. – Пошли.

Я еще раз глянул вверх – этаж примерно двадцать восьмой…

– Ты уверен?

– Нет, но проверить надо.

Надо так надо… Мои легкие давно не травились никотином! Странствия по горам и лесам закалили меня! А в детстве, помнится, я занял первое место по бегу на трехкилометровой дистанции!..

Аутотренинг, как всегда, не помог.

Одолеть в один присест двадцать шесть этажей (на два меньше, чем я ожидал!) было не так уж и трудно. Лишь последние пару пролетов я миновал на ватных ногах, держась за сердце.

– Перри, гад, ненавижу! – прохрипел я при виде этого спортсмена, не знакомого с одышкой.

– Угу… Чувствуешь? – Он потянул носом.

– Мы сюда что, нюхать приперлись? – оскорбился я на всякий случай, постепенно приходя в себя.

Вместо ответа он сильно постучал ногой в дверь и крикнул самую глупую вещь, на которую не покупаются даже малые дети:

– Откройте, стража!

Меня начал разбирать смех.

– Думаешь, откроют?

– Конечно, нет, – спокойно отозвался он. – Но предупредить надо. Иначе – очередной иск против нас. Запомни это. И заткнись, пожалуйста.

Я успокоился и принялся наблюдать, как Перри методично крошит своим мечом дверь в щепки. Дым на площадке нарастал с каждым ударом. Мне стало не до шуток.

– Иди за мной, – тихо сказал старшина, покончив с преградой, – меч не выпускай.

Я кивнул и вошел в задымленное помещение.

Небольшая комнатка, в которой имелись еще две двери. Чисто, аккуратно…

Дымился небольшой шкаф рядом с камином. Понемногу разгоралась деревянная стена за ним.

Переглянувшись, мы подняли шкаф и выбросили в большое окно, заодно создав сквозняк, чтобы очистить комнату от дыма.

– А если кого прибьет? – на всякий случай поинтересовался я.

– Несчастные случаи не наша проблема, – усмехнулся Перри, принимаясь сбивать пламя со стены простыней.

Я злорадно уведомил его, что огонь и деревянные перекрытия такие друзья, что и водой не всегда их разольешь – не то что какой-то простыней!

– Хочешь побегать с ведрами на улицу и обратно? – коварно спросил он. – Запомни: мы делаем лишь необходимое, остальное – проблемы домовладельца.

Теперь я окончательно удостоверился в его мудрости.

Покончив с огнем, мы стояли у камина, отдыхая. Меня вдруг взволновал вопрос: отчего загорелся шкаф?

– Обычное дело: дома – никого, уголь выпал из камина – вот тебе и пожар, – объяснил старшина.

Нормальная версия, но уж больно простая.

– Ты, когда уходишь, – намекнул я, – камин оставляешь гореть?

Перри недовольно скривился.

– Поджог? – спросил он.

– Если поджог, то откровенно дебильный!

– Ладно, проверим комнаты…

Я выбрал правую комнату и, отворив дверь, оценил степень разрушения: вся скудная мебель была разломана, со стен содрана ткань, вещи в беспорядке валялись на полу. Ощущение было такое, что тут жил психопат, решивший поиграть в кладоискателя. Здесь делать было нечего, и я пошел посмотреть, что у Перри.

В его комнате наблюдался относительный порядок, не считая разбросанных по полудетских игрушек. На большой кровати спокойно посапывал ребенок лет двух, основательно перепачканный сажей.

– Вот и причина пожара! – усмехнулся Перри, кивая на валявшиеся на полу каминные щипцы. – Наверное, лазал с ними и запалил шкаф… А что у тебя?

– Ничего особенного, – пожал я плечами. – Небольшой беспорядок в комнате. Если сможешь свалить его на ребенка, буду просто счастлив.

Перри пошел посмотреть. Вернувшись через пару минут, уверенно заявил, что счастлив я не буду.

– Пошли дальше, – скомандовал Перри, – здесь делать больше нечего.

Черт знает почему я не мог просто так уйти – во мне проснулось какое-то мерзкое предчувствие:

– Слушай, Перри… Все-таки тут ребенок, а дверь мы вынесли. Мало ли что может случиться…

– Что ты предлагаешь?

– Ну, не знаю… Не позвать ли соседей?

– Тут соседи режут друг другу глотки! Так что не самая удачная мысль. Вернее, самая неудачная.

– Ну, предложи что-нибудь, – язвительно посоветовал я.

Перри поднял щипцы, подошел к разбитому окну и стал тщательно кого-то высматривать. Через пару минут размахнулся и швырнул щипцы вниз, быстро убрав голову из окна.

– Хороший план! – восхитился я. – Мне тоже что-нибудь кинуть?

– Лучше заткнись и жди, – мрачно предупредил он.

Через несколько минут раздались тяжелые шаги, и в комнату ворвался молодой мужчина – абсолютный сутенер по виду – в окружении двух гориллообразных громил с мечами наперевес. В руках он держал выброшенные Перри щипцы. Увидев нас, компания резко затормозила. Оружие было шустро спрятано.

– Глен?! – притворно удивился Перри. – Каким ветром тебя сюда занесло?

Глен несколько побледнел, но нашел в себе силы спокойно пригладить аккуратную полоску тонких усиков и равнодушно протянуть щипцы Перри.

– Должно быть, их случайно кто-то выронил, старшина.

– А тебя случайно не задели, Глен.

– Чудом, старшина, только чудом! – Глен поднял руки, словно возносил хвалу небесам. – Они упали в двух шагах от моей головы!

– Проклятье! – Перри, казалось, не на шутку огорчился. – Метил же в голову!.. Видать, старею… – Голос его дрогнул.

– Старшина! – попытался вспылить Глен. – Вы что, хотели меня убить? Мои свидетели покажут это на суде!

Лицо Перри потеряло намек на сочувствие и окаменело.

– Ты хочешь подать на меня в суд, Глен? – угрожающе спросил он, бросая руку на меч.

Глен побледнел, как простыня, и залепетал:

– Ну что вы, старшина! Вы пошутили – я пошутил… Какие счеты между друзьями?.. А это, очевидно, ваш новый напарник? Наслышан. В наших трущобах вести разлетаются быстро! К сожалению, не имею чести быть пред…

– Заткнись, Глен, и слушай меня, – прервал его Перри. – В соседней комнате спит ребенок. Ты за него отмечаешь головой. Понятно?

Глен заглянул в комнату и попытался отвертеться:

– Но… старшина, что мне с ним делать?!

– Не знаю, – зевнул Перри. – Хочешь – песни пой, хочешь – пляши… Но если я узнаю, что с ним плохо обращались, отрублю тебе кисти рук… Кстати, кто его родители?

– Лорен Митчелл, – задумавшись на минуту, ответил Глен. – Такая смазливая брюнетка с татуировкой на плече. По-моему, «желтая бабочка». Работает в «кошки-ном доме» в двух кварталах отсюда.

– Вот и хорошо, Глен, – по-отечески улыбнулся Перри. – Пока сидишь с ребенком, можешь одну обезьяну послать за матерью, а другую – за новой дверью.

– Это уже слишком, старшина! – возмутился Глен.

Гориллы тоже недовольно заворчали, поняв, что им придется таскаться под дождем.

– Вы отказываетесь проявить гражданскую ответственность?! – поразился Перри.

Глен злобно задышал, однако кивнул, соглашаясь: помирать раньше времени ему хотелось гораздо меньше, чем позаботиться о ребенке.

Спускаясь по лестнице, я на всякий случай поинтересовался:

– Думаешь, все сделают как надо?

– Они знают меня, – оскалился Перри.

Выйдя под холодный дождь, я оглядел шедевр деревянного зодчества и не удержался:

– Перри, объясни, пожалуйста, почему это высокое и узкое деревянное здание не рухнуло, хотя должно было по всем законам физики самоуничтожиться еще при строительстве?

Перри посмотрел на меня, словно на дегенерата, после чего улыбнулся:

– Прости, совсем забыл, что ты – всего лишь маленький дикарь, выросший в предместьях золотого Ферея, где подобного не увидишь. Дешевые материалы и немного магии – это гораздо выгодней, чем надежное строительство.

Выражение «маленький дикарь» никоим образом мне не польстило, но не обижаться же, в самом деле, на Перри из-за такой ерунды?!

– Значит, здание, э-э, заколдовано?

– На нем заклинание, чтобы не рухнуло, – поправил Перри.

– А заклинание против пожара есть? – осведомился я.

– Есть, но оно дорого стоит. Поэтому эти дома горят часто и быстро…

Мы двинулись дальше. Насморк не давал мне покоя. Я проклинал все вокруг и уже ненавидел весь Лоренгард с его трущобами и подворотнями. До обеда мы раскрыли три убийства, выловили шайку малолетних взломщиков, затрепетавших при одном виде Перри, безжалостно кастрировали умолявшего о пощаде насильника, пойманного прямо на жертве преступления – девочке лет тринадцати от роду.

Отдельный разговор – о личностях, забиравшихся на высотные здания с определенной целью. Что касается меня, то суицид – дело индивидуальное, никого постороннего не касающееся (перевру Макаренко: «Я одного придурка из проруби вытаскивал-вытаскивал, так он, сволочь, взял и повесился!»). Но Перри мое мнение не поддержал.

– Каждая жизнь бесценна! – уверенно заявил он, когда мы подошли к высокой колокольне, перед которой уже собралась большая толпа. – Пойдешь ты.

Ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Покосившись на Перри, полез. Преодолев половину пути, твердо решил, что приложу все усилия, чтобы этот джамп-мастер спустился вниз в точности, как и планировал.

Поднявшись на самую верхотуру, нашел там дерганого тощего коротышку. Он меня тоже заметил. Тихо щелкнул спринг-найф.

– Вам меня не остановить, я все равно прыгну! – взвился он, размахивая ножом.

Я отдышался и вытащил меч.

– Прыгай, скотина, пока я тебя сам не скинул!

Он меня как будто и не услышал.

– Я потерял работу… От меня ушла жена… Не хочу жить! – завывал он.

– Прыгай! – Я подходил медленно и осторожно, стараясь не попасть под его нож.

– Вам меня не отговорить! – визжал он, очевидно рассчитывая, что именно за этим я и приперся.

– Если ты серьезно думаешь, что я поднимался сюда отговаривать тебя, то определенно сегодня не твой день! – Я остановился в отдалении от него.

Коротышка побледнел и растерянно оглянулся по сторонам.

– Вы обязаны мне помочь! – пискнул он.

– Хорошо, помогу, – кивнул я. – Подтолкнуть?

Коротышка понял, что шутки кончились. Подло воспользовавшись своим незавидным ростом, он шустро прошмыгнул мимо меня и быстро зашуршал по лестнице.

С досадой посмотрев ему вслед, я подошел к краю колокольни и, вспомнив старинную поговорку, плюнул вниз. Настроение – и без того муторное – стало просто паршивым. Я поразмышлял, не прыгнуть ли самому, вздохнул и начал спускаться.

– Хотел скинуть? – поинтересовался Перри, когда я присоединился к нему.

– Да.

– Ну и чего?

– Не успел, – отмахнулся я. – В следующий раз буду внимательней.

Время приближалось к полудню. Об утреннем беконе осталось одно воспоминание. Я не преминул напомнить об этом Перри.

– В конце квартала как раз харчевня, – заверил он.

И опять монотонная ходьба. Я смотрел под ноги, Перри – вперед. Люди почтительно расступались перед нами – даже пнуть было некого! В голову полезли стихи Бальдура фон Шираха – верный признак надвигающейся депрессии…

Горячее мясо с овощами и кружка холодного пива немного подняли настроение. Я пододвинулся к пылавшему в харчевне камину и блаженно прищурил глаза, наслаждаясь теплом и тишиной.

– Пора идти! – скомандовал Перри.

– Дай хоть просохнуть! – запротестовал я.

Перри был непреклонен.

Я чихнул, влез в полусырой плащ и вышел за ним в слякоть улицы.

Перри уже пинал в живот пробегавшего парня лет двадцати.

– За что ты его? – поинтересовался я, наблюдая, как корчится бедняга.

– Раз бежит, значит, виновен, – спокойно пояснил он.

– Или живот вспучило, – ехидно заметил я. – Бежит себе человек по большой нужде – ну не хочет гадить на улице, потому что порядочный! А тут ты его ногой в брюхо… И кто же главная сволочь?

Удивленно внимавший моим словам бегун пришел в себя и решил вставить пару фраз:

– Он прав! Он совершенно прав! Я бежал по нужде, а вы меня ударили! Я буду жаловаться!

Скрючившись от очередного пинка в живот, на том он и заглох.

– Если не виноват, то почему грозится пожаловаться? – не признал поражения Перри.

– Может, потому, что пострадал незаслуженно, – намекнул я.

– Вам это с рук не сойдет! – вновь встрял бегун-мазохист, немедленно получая очередной удар.

– Пойми, Перри, это просто нециви…

– Вы еще не знаете, с кем связались! – невежливо перебил меня бегун.

– Слушай, – обратился я к нему, для верности пнув по ребрам, – чего ты все время встреваешь в наш разговор? Мы же не мешаем тебе лежать! И ты нам не мешай! О тебе же заботимся!.. Так вот, Перри, – продолжил я, – цивилизованному человеку поступать так не должно и…

– Хвала Иштар, вы его поймали! – раздался за моей спиной задыхающийся голос.

Скрипнув зубами, я обернулся посмотреть, какая сволочь перебила меня на этот раз. Сзади едва переводил дух окровавленный страж из городского патруля.

– Что случилось? – резко спросил его Перри.

– Нападение на патруль! – отрапортовал он. – Не знаю, что на них нашло… Накинулись, как безумные, а через пару минут разбежались. Троих мы сделали, но бедняга Тэкс, думаю, проваляется в больнице не меньше двух недель.

Бегун, воспользовавшись тем, что мы оставили его без внимания, вскочил на ноги и бросился наутек. Страж моментально схватил с земли булыжник и метко запустил его в цель.

– Красиво, – оценил я, наблюдая прямое попадание в голову и падение мишени.

Страж подошел к хрипевшему скакуну и сковал его ноги цепью.

– Сам доведешь? – спросил его Перри.

– Куда он денется! – оскалился страж, поднимая бедолагу за шиворот и направляя его движение исключительно с помощью ног.

– Не хочешь взглянуть? – Перри кивнул в сторону, откуда появился бегун.

– А на хрена?

И вновь унылая ходьба… Часа два ничего не происходило, не считая небольшой драки, где мне разбили бровь (правда, и я там оторвался на славу!). И вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо.

– Это не Глен ли делает вид, что не замечает нас? – ткнул я невежливо пальцем.

– Посмотрим, – заинтересовался Перри.

Глен, заметив, что мы направляемся к нему, попытался сделать ноги.

Протолкавшись локтями через толпу, он довольно резво помчался по улице, сбивая с ног прохожих. Ругнувшись, я бросился за уже сорвавшимся в погоню Перри.

Бежать было на удивление весело. Казалось, абсолютно все прохожие задались целью затруднить нам преследование. Лишь когда я вытащил на бегу меч, под ноги совершенно случайно перестал лететь всякий мусор.

Вскоре в глазах стало темнеть. Похоже, и Глен выдохся. Вот он резко свернул в подворотню. Через секунду оттуда донесся его громкий вопль, полный ужаса и отчаяния. Заинтригованный, я притормозил и осторожно вошел в тот же закоулок.

На земле, корчась от боли, валялся Глен. Над ним возвышался Перри.

– Как?! Когда?! – захлебнулся я, будучи уверен, что оставил его далеко позади.

– Да… свернул там по дороге… Уже пару минут жду вас здесь, – усмехнулся он.

Я не доставил ему удовольствия вопросом, откуда он знал, что Глен свернет именно сюда… А последний как раз пришел в себя.

– Ну что, Глен, – обратился к нему Перри, – не расскажешь ли, почему убегал от нас?

– Старшина, – Глен сделал попытку подняться на ноги, – я вас даже не видел! А бежал, поскольку вспомнил о неотложном деле… Разве уже запрещено бегать?

– Запрещено бегать от нас, Глен,. – неприятно улыбнулся Перри. – Кстати, если не ошибаюсь, мы ведь оставляли тебя за няньку?

– Ах да, старшина! – радостно воскликнул Глен. – Как раз хотел вам рассказать! Вы же помните мою безумную сестрицу, которая раздает деньги нищим? Маленький чертенок ей так понравился, что она сразу решила его усыновить! Благодаря вам, старшина, кроха не останется сиротой! – подхалимски оскалился он.

– Почему сиротой? – потребовал пояснить Перри.

– Как?! – изумился Глен. – Могущественный старшина Перри не знает того, о чем весь Лоренгард шепчется уже два дня?!

Он поднялся наконец на ноги и небрежно отряхивал одежду. Я не удержался и чихнул.

– Вот что, Глен, – устало вздохнул Перри, вытаскивая меч. – Думаю, ты уже навел самые подробные справки о моем напарнике. Сейчас я отдам тебя ему и отойду в сторону. Догадываешься, что с тобой будет? – Он слегка подтолкнул Глена ко мне.

– Старшина, не торопитесь! – отчего-то перепугался Глен, мигом теряя весь свой лоск. – Я просто пошутил! Мать мальчика нашли утром в канале разодранной.

– Что значит «разодранной»? – не понял я.

– Оборотни, господа, – содрогнулся он, – они снова появились в Лоренгарде!

– Вали отсюда, Глен, – милостиво отпустил его Перри. – И не убегай больше от меня.

Глен поспешно скрылся, а я потребовал объяснений.

– Готов спорить, – оскалился Перри, – уже вовсю гуляет легенда, что ты прижигал себя просто от скуки!

– Ты серьезно? – не поверил я.