Текст книги "Тайны исчезнувших цивилизаций"

Глава VII. Город тысячи языков

В 1991 году издательство «Художественная литература» выпускает в свет книгу в мягкой обложке – «Первозванность» поэтессы Людмилы Наровчатской.

На самом деле название книги не столь коротко, имеется подзаголовок: «Поэтико-фантастическое эссе с прикладом исследования древней русской поэмы «Слово о полку Игоря, известного всем Игоря, сына Святослава, внука Олегова», и переводом ее по римско-славянскому классическому канону».

О серьезности намерений, а главное, осуществлений автора можно судить уже по этому заголовку: мы же привыкли называть это произведение просто «Словом о полку Игореве»! Нет, говорит Наровчатская: «Игоря, ведомого всем»! Увлекательнейшее исследование древней поэмы, а также… находка Ходына – автора «Слова», и еще многоемногое из того, что есть в книге, не предмет нынешней нашей статьи. В отличие от других «переводчиков» «Слова», Л.Наровчатская «копает» столь глубоко, что от книги сначала требуется «отдохнуть», затем – вернуться и осмыслить ее, и уж после что-то говорить. В этой книге много спорных моментов, зато не сравнимо с ними количество открытий! Откровений…

Сейчас же для нас важно другое – философское осмысление первобытного человека и человечества, с применением знаний, основную часть которых зафиксировал, как это ни парадоксально и ни просто (в том числе), протоязык.

Мы найдем в словаре Людмилы Наровчатской и Стоунхендж – в «примитивных» неандертальских (150000 лет) звуках и их сочетаниях! Главным, если не основным, доказательством подобной древности является… способ крепления гигантских трилитов – камней-сарсенов – по способу «паз – шип» (из деревянной архитектуры)! Если есть подобный узел, он означает принадлежность как раз к тому самому протоязыку: УЗ – узел – изобретен и наглядно используется – как бы подсказка нам, теперешним. Этот вывод делаем бездоказательно лишь потому, что гораздо точнее и красивее эти доказательства приведены в книге. С помощью протоязыка – конечно же, досанскритского! – конечно же, до-индоевропейского! – додревнекоптского! – до-коптского! – и прочих!.. – с его помощью можно расшифровать и Мерлина, и Хенгиста, и Англию (Ан-галлия), и многое, многое другое. А это доказывает, что человечество, населявшее Ойкумену, уже было когда-то единым, имело по крайней мере «разделение труда» в пределах Афро-Евразии, и даже Америк! Ведь курганы и способ захоронения (он одинаков!) разбросаны по всей гигантской территории – хотя бы от САХА-ры до САХА-лина… На одном языке общались не только славяне и протославяне, но и монголы, и японцы!..

Теперь и нам с вами не удивительно утверждение о том, что Стоунхендж входил в единую систему общепланетарных объектов ТОГО человечества.

Оно жило себе и развивалось, строя мегалиты, охотясь на мамонтов (а может быть, и пася их), благополучно пережило всемирный потоп и продолжало благоденствовать, плодиться и размножаться, пока однажды, заспорив о чем-то в городке под названием Вавилон, не решили построить башню высотой до самого неба… Приведем обширную цитату из Библии, описавшей это событие:

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем, И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню]. Посему дано ему имя: Вавилон (от западно-семитского Баб Эл, «Врата Бога»), ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле». (Быт. 1–9).

Обратим внимание на то, что Библия допускает непростительный грамматический нонсенс: Господь видит (глагол в единственном числе), далее «сойдем же и смешаем» (глагол во множественном числе). Не правы ли те, которые ивритское «элохим» (Господь) переводят во множественном числе, то есть «сияющие». Таким образом Бог – не единая личность, а совокупность личностей! (Бравый экипаж межзвездной тарелки?

Нечто вроде обладающего коллективным разумом роя?) Но как бы то ни было жители Вавилона явно расстроили Всевышнего.

В добрые старые послепотопные времена Вавилон, очевидно был чем-то вроде Парижа нынешних времен, Меккой туристов и средоточием торговых путей. Что привлекало к нему людей? Ну как же: чудеса и диковины, висячие сады, множество магов и волхвов, учивших своим магическим наукам (прообраз университетов), а еще женщины, женщины… Покровителем города был любвеобильный бог МардукБел, а главным религиозным актом было ежегодное торжественное совокупление верховного бога со жрицей из числа местных женщин в его собственном храме Эсагила. Обряд совершал, замещая Мардука, главный жрец Вавилонии – царь.

В день весеннего равноденствия, вычисленный астрономами-жрецами с вершины Этеменанки, то есть на вавилонский Новый год, и происходил обряд «священного брака» – как кульминация 9-12-дневного празднества. Ритуал его был расписан до мельчайших подробностей.

«Второго нисана, за два часа до окончания ночи, встает жрец-шешгаллу и моется речной водой. Он становится перед Белом и обращается к нему с молитвой. Эта молитва – тайна Эсагилы. Кроме жреца-шешгаллу из Экуа, пусть Бел никому не показывается!» Статуя Мардука, сидящего на троне, была из чистого золота. Перед ним стояли большой золотой стол и стул. На все вместе пошло 800 талантов (24 тонны) золота. Около храма стояли два золотых жертвенника – большой и малый, для мелкого скота, животных, сосущих материнское молоко.

Помещение (капелла) Мардука имело мраморные стены, украшенные золотом и лазуритом.

Еще одна золотая статуя Мардука-Бела высотой 6 м стояла в пределах Эсагилы под открытым небом, символизируя Вавилон.

По ритуалу совершались жертвоприношения, сопровождаемые музыкой и пением храмовых певцов. Вообще за все дни праздника сжигалось воскурений (ладана) 1000 талантов (30 тонн). Златокузнецу и резчику-столяру приказывалось изготовить несколько деревянных статуй, изображений, оставшихся неизвестными. Для этой цели из сокровищницы выдавали душистую древесину кедра и тамариска, золото и драгоценные камни. На шестой день, после прибытия в храм Мардука «гостя» – бога Нэбо из соседнего с Вавилоном города-храма Борсиппы, таинственные статуи обезглавливались «носителями мечей».

За жертвоприношениями следовали трапезы. За трапезами – ночные молитвы. Жрец-шешгаллу обращался к созвездию Ику – небесному подобию Вавилона. Затем он обращался к Мардуку и читал ему полностью «Поэму о сотворении мира», в которой Мардук чаще всего назывался Белом. И тогда начинались приготовления к встрече бога Нэбо, сына Мардука, бога письменности. Им были написаны таблицы судеб, находившиеся в «Храме судеб». Начиная с III тысячелетия до н. э. владение этими таблицами давало право притязать на мировое господство. Мардуку таблицы достались после победы над Тиамат – праматерью богов и владычицей моря.

Нэбо прибывал в Вавилон по своей дороге: поверх основания из обожженного кирпича она была вымощена красными и белыми плитами из брекчии (сцементированных обломков горных пород) и известняка; дорога проходила под Высокими воротами с драгоценным убранством и разноцветными воротами, украшенными изразцами с глазурью. Кончался путь у канала, где Нэбо ожидал корабль.

Тем временем в Эсагиле заканчивались приготовления.

Храм очищали, как записано на табличке:

«Когда минет два часа после восхода солнца, позовет он, как только стол для Бела и Белтии будет накрыт, жрецазаклинателя; и тот очистит храм и окропит из сосуда с водой из Тигра и из сосуда с водой из Евфрата. И ударит в медный литавр посреди храма. Сосуд для воскурений и факел приносит он в храм. Сам он останется во дворе, в святая святых Бела и Белтии он не войдет». Очищали также помещение Нэбо в Эсагиле; створки дверей мазали кедровым маслом. Затем отрубали голову овце, и жрец-заклинатель символически очищал святилище кровавой тушею. После этого жрец выносил тушу из храма и шел к реке вместе с носителем меча, который нес голову овцы.

Они бросали жертву в реку и уходили в степь, потому что становились нечистыми, в них вселялись изгнанные из храма злые духи. В город они не возвращались, пока Нэбо «гостил» в нем. Были и другие гости из других городов; из города Ура прибывала богиня Иштар (Венера). Для нее в Вавилоне были сооружены специальные ворота, сверху донизу облицованные глазурованными изразцами-рельефами священных животных, сопровождавших богов – участников празднества: священный бык, дракон Мушхушшу, спутник самого Мардука. На пороге ворот стояли мощные быки из бронзы и чудища.

Боги встречались на дворе Эсагилы, пировали, определяли судьбы друг друга и царей. Царю полагалось держать ответ перед Мардуком. Жрец отбирал у него скипетр, кольцо и божественное оружие, царскую тиару и ударял его по щеке. Царь преклонял колена и позволял выдрать себя за уши. Он заявлял, что не грешил, не был небрежен к богу и своим подданным, заботился о Вавилоне. По велению Мардука царю возвращали его атрибуты и снова били его по щеке. Если на глазах царя появлялись слезы, год обещал быть удачным. Во дворе храма приносили в жертву белого быка.

На девятый день боги отправлялись в процессию в честь Мардука. Статуи богов несли на драгоценных тронахносилках. Ожидающую толпу вавилонян ошеломляло это шествие с громкими молитвами, дымом курильниц, блеском одежд и драгоценностей. Процессия спускалась к воде и погружалась на корабль. Царь Навуходоносор II, супруг Семирамиды, писал в табличке: «Корабль… судно с каютой, его блистательное судно, его нос и корму, его канаты, его борта, изображения львов и драконов я облицевал золоченой бронзой, украсил драгоценными камнями, дал его блеску воссиять в светлых струях Евфрата, как звездам ночного небосклона, и наполнил его роскошью на удивление всем. В месяц загмук, в начале года, представил я Мардуку, господину богов, расположиться на нем и торжественно направиться к своему великолепному празднику, священному празднику акиту».

Судно плыло вверх по течению, на берегу его то и дело останавливали толпы молящихся. Наконец оно прибывало в загородный дом новогоднего праздника – Дом акиту.

До сих пор ученые спорят, где происходила кульминационная «святая свадьба» – в Эсагиле, на башне Этеменанки, где, по слухам, находилось ложе длиной в 5 и шириной в 2 метра, или в Доме акиту. Ибо. совершив путешествие, Мардук с другими богами возвращался в свой храм Дорогой процессии – она называлась «аибуршабу», то есть «Пусть не существует тайный враг». Вдоль дороги, начинавшейся за городской стеной Вавилона, далее проходившей между высоким земляным валом, окружавшим царский дворец, и линией военных укреплений, тянулись стены, украшенные изразцовым фризом высотой 2,95 метра, с полосами из розеток и с шагающими между этими полосами львами, спутниками Иштар. Шириной дорога была 20–24 метра, длиной – 250 метров, вне города. Вымощена обожженным кирпичом, поверх которого плиты в три дорожки: по бокам белые, в середине красные.

Народ шел по этой дороге, держа в руках множество ритуальных предметов – глиняные кроватки, столики, колесницы, кораблики, а также женские обнаженные фигурки с младенцами, сосущими грудь, и статуэтками других богов.

В черте города дорога, уже без стен и красно-белого покрытия, называлась «Иштар – защитница своих войск».

Возможно, это были «войска» влюбленных и супругов. Недаром по всей Месопотамии на память потомкам разбросаны глиняные культовые фаллические и женские половые органы – все это в гипертрофированном виде.

Праздник Нового года был тесно связан с плодородием. И не одни только боги вступали на этом празднике в «священный брак».

Той же цели были посвящены обряды, описанные Геродотом. Вавилоняне не видели греха в ритуальной проституции; девушки даже из аристократических семей по достижении совершеннолетия поступали служительницами в храм и продавали за деньги свою невинность чужестранцам. За год служения храме любая девушка вполне созревала для того, чтобы стать своему будущему мужу верной и искусной женой.

Женские имена звучали тоже красноречиво: ИнаЭсагилирамат («Любима в храме Эсагилы»); Итти-Мардукбалату («Жить с богом Мардуком»).

Не удивительно, что строительство ступенчатой башни (зиккурата) Этеменанки с храмом-ложем наверху (стороны квадратной башни в основании 91,66 м) приписывалось Семирамиде. Понятно также, что супруг ее, правивший в 605-562 гг. до н. э. царь Навуходоносор II горячо любил свою жену, несмотря на ее любвеобилие, и в ее честь насадил висячие сады с финиковыми пальмами, кедрами, смоковницами, миртами, алоэ и многими другими редкостными для степной безлесной Месопотамии деревьями и кустарниками, высаженными на ступенчатых террасах в искусственно насыпанную землю и в алебастровые вазы. Так он сотворил не что иное, как Седьмое чудо света.

Археологи, правда, спорят, были ли сады Семирамиды сооружены как пристройка к летнему дворцу царя в северном углу огражденного двойной стеной города площадью 16 кв. км, или находились в западной части дворцового комплекса, спускаясь прямо к водам Евфрата, вдоль которого и протянулся Вавилон. Сплетничают и о том. точно ли Семирамидины были сады. а также существовала ли она вообще.

«Отец истории» Геродот, побывавший в Вавилоне в 500 году до н. э., приписывает Семирамиде постройку каменного моста через Евфрат и углубление русла реки, после чего та сделалась судоходной. Но наши современники опровергают Геродота: все это как раз сделал Навуходоносор II. А за Семирамиду, якобы мидянку, потомки принимали Ассирийскую царицу Шаммурамат, жившую в IX в. до н. э.

Уже открыты города древнее шумерских, а «юный», пяти– или четырехтысячелетний Вавилон по-прежнему предмет пересудов, будто жизнь в нем не перестает кипеть и сейчас, и будто нам о нем все известно. До сих пор слова «вавилонская блудница» звучат нарицательно (кстати, полагают, что так нарекли Семирамиду, якобы с чрезмерным рвением предававшейся религиозным обрядам в честь Мардука).

Как аксиому, что «все дороги ведут в Рим», так же и все, что мы сейчас знаем и умеем, чем владеем, шло из Вавилона. Там придумали 60-ричную систему счисления: 12 месяцев в году, 60 минут в часе, 60 секунд в минуте; измерения по 360-градусной шкале. Семь дней недели и само священное число 7 (как и 3), тот самый «талант» – мера веса и удачи (29 кг 68 г), слово «херувим», и так далее, далее. Дни недели, названные по небесным светилам, сохранились у романо-германских народов, придя через греков и римлян: 1-й – день Шамаша (Солнца), 2-й – Сина (Луны), 3-й – Нергаля (Марса), 4-й – Нэбо (Меркурия), 5-й – Мардука (Юпитера), 6-й – Иштар (Венеры), 7-й – Ниниба (Сатурна). Имена звездных богов здесь аккадские (семитские), они сменили шумерские имена тех же божеств; затем их сменили имена греко-римских богов, а потом появились романо-германские названия солнца и планет. Но принцип остался неизменным.

Вавилон был признанной столицей звездочетов, астрономов, астрологов. Этот город не раз бывал столицей возникавших и погибавших мировых держав. Последним Александр Македонский хотел его сделать центром мира. С этим замыслом он и умер в 336 году до н. э. Вавилон – исток мировых религий, культов, обрядов, религиозных традиций. Вавилон – самый большой и самый богатый город мира II – 1 тысячелетий до н. э., родина космополитизма и «смешения языков» – город Вавилонской башни, Библии, «великая блудница».

Так не могло продолжаться вечно. Города имеют свои сроки жизни, они рождаются, расцветают и погибают – всему свое время – как каждый человеческий или общественный организм. Строго говоря, существование Вавилона было нонсенсом со многих сторон. Погибнуть он должен был уже тогда, когда его жители дерзнули бросить вызов небесам и принялись строить свою супербашню. Чем ответили «сияющие» – массированной телепатической атакой или потоком жесткого гипер-пси-излучения – нам неведомо. Может быть был послан просто гипнотический приказ «Отныне ты не понимаешь этого языка», – что, кстати, в силах проделать любой средней руки гипнотизер из тех, что выступает в цирке. Но в итоге что-то повернулось в головах предприимчивых вавилонян – и они разбрелись по свету.

А Вавилон? Можно было бы ожидать, что место это будет отныне проклятым и даже трава там расти не будет. Но напротив – он еще более расцвел. Во-первых, недостроенная башня привлекала в город многочисленных туристов, во-вторых, играла свою роль близость караванных торговых путей, в-третьих, все эти роскошные изразцовые зиккураты, храмы с пикантными девочками-жрицами, свобода нравов…

Вообще-то древние не хуже нас с вами понимали, что туризм и торговля – основа процветания и потому всячески украшали свои города, строили огромные храмы и пирамиды, устраивали красочные празднества и спортивные состязания, на которые стекалось огромное количество народа.

Обратимся же к моменту строительства башни. Эта тема по крайней мере, равновелика «каре Господней» и также присутствует в Библии. Итак башня была главной достопримечательностью Вавилона, его, если хотите визитной карточкой, главной приманкой туристов. Однако она постепенно ветшала и приходила в негодность. Ремонт этой башни был по меньшей мере равновелик подвигу ее постройки. За это взялся царь Нувуходоносор. К строительству его приучал его отец, основатель халдейской династии Набопаласар.

«Когда по велению Нэбо и Мардука, любящих мое царство, и при помощи оружия, сильного тростника (копья) принадлежащего грозному Эрре. который поражает молнией моих врагов, я победил Субарея (Ассирию) и превратил его страну в груды обломков и развалин, тогда Мардук, владыка Этеменанки, Вавилонской ступенчатой башни, которая еще до меня обветшала и обвалилась, приказал мне заново возвести фундамент в котловане на старом основании, чтобы глава башни могла высотой состязаться с небом. Я изготовил кирки, лопаты и формы для кирпичей из слоновой кости и эбенового дерева, отборной древесины и заставил многочисленных людей, созванных со всей страны, нести все это, лепить глиняные кирпичи, изготавливать обожженные кирпичи, бесчисленные, как капли дождя, падающего с неба… Бусы из золота и серебра, камни гор и морского побережья я разложил внутри его основания, белую драгоценную мазь, очищенное масло, благовонные травы и красную пасту я положил под кирпичи. Изображение моего величества, несущего корзину с кирпичом, я изготовил и заложил в фундамент.

Перед Мардуком, моим господином, я склонил выю, я подоткнул платье, роскошное одеяние моего величества, и носил на своей голове кирпичи и глину. Я велел сплести из золота и серебра корзины для кирпича, и Навуходоносора, старшего сына, любимца моего сердца, я заставил носить вместе с моими людьми глину, смешанное вино, чистое вино, масло и пряные травы».

Найти и раскопать руины Вавилона европейцам оказалось необычайно трудно. Прежде всего потому, что доступ в Месопотамию был почти полностью закрыт тяжкой дорогой через горы и пустыни, враждебно настроенными кочевыми исламскими племенами, уничтожавшими «неверных».

Потомкам исчезнувшая Месопотамская цивилизация предстала в виде курганов – могильных холмов ее, состоявших из строительного мусора. Оттого археологические раскопки Вавилона невозможно вести традиционными методами. Еще Роберт Кольдевей жаловался, что ему не под силу вывезти эти немыслимые завалы строительных отходов.

Точно так же погибла под собственными обломками, а вовсе не сгорела разрушенная в последний раз Ксерксом Вавилонская башня. Ее взялся было перестроить Александр Македонский. Говорят, будто он совершил вавилонский обряд венчания на царство: взятие статуи Мардука за руки с тем, чтобы он встал с трона. Но Македонский умер, так и не приступив, в сущности, к объявленному строительству.

Объяснение «возгораемости» вавилонского кирпича просто. Дело в том, что основной строительный материал – глина – выветривается и вымывается дождями. Для армирования ее применялся порубленный тростник, солома, то есть «саманный» кирпич, из которого до сих пор кладут дома на юге нашей страны. Материал этот прочный, легкий, сохраняющий тепло в доме зимой и хранящий прохладу в летний зной. Но… действительно горючий.

Позже научились обжигать кирпич в печах. Но с топливом в Месопотамии было не совсем вольготно, обожженный кирпич стоил очень дорого, ему вели счет: на каждом ставилось царское клеймо. В связи с этим здания ставились из сырцового кирпича, переложенного тростниковыми канатами и залитого асфальтом («земляной смолой»). Толщина стен в огромных дворцах и храмах, в городских стенах достигалась именно таким способом. Слой же с обеих сторон стен был облицовкой из обожженного кирпича, ярко выкрашенного глазурью – синей, голубой, красной, черной.

Все здания стояли на высоких кирпичных площадках, а ниже – на насыпных холмах.

Новые сооружения держались недолго: сырцовая кладка оседала, крыша проваливалась, здание приходило в негодность. Постоянное обновление строений было царской заботой, предметом гордости и похвальбы. Навуходоносор II говорит: «И Этеменанки, ступенчатую башню Вавилона, я заставил отделать асфальтом и глазурованным кирпичом, прекрасным, как день. Для перекрытия его помещений я применил в изобилии могучие кедровые стволы».

Непрерывная вавилонская «перестройка» – это и в самом деле гигантский труд. Несмотря же на склонность нового сооружения к разрушению и даже не безопасность нахождения в нем людей, всегда, каждый раз строили «навечно». Это было священное дело, угодное богам. Еще есть версия о том, что храм наверху зиккурата разрушали сами строители: они, дескать, ежегодно строили его заново, чтобы каждый раз «священный брак» совершался в «новогодних стенах». Однако думается, что древние строители все же были людьми практичными и ограничивались косметическим ремонтом.

Пожар, возможный по ряду причин, в том числе и вовсе не от «карающей десницы», вполне мог бушевать и те семь дней, что отводят ему специалисты: тростник, без доступа воздуха, накапливал в себе гигантскую температуру, достаточную для плавления глины.

Первым европейцам, с риском для жизни посетившим Месопотамию, предстала унылая безлюдная равнина, окруженная Иранским и Армянским плоскогорьями на востоке и северо-востоке и Аравийской пустыней на западе. Однообразный унылый вид и курганы вдоль обеих рек, Евфрата и Тигра, стекающих с гор и впадающих в Персидский залив. В древности они сливались в 150 километрах от моря и имели общее устье. Жаркий климат и обилие степных трав, превращавших равнину в пастбище, – вот и все дары природы. Остальное было сделано руками человека, поселившегося здесь.

Впрочем, 6000 лет назад страна Сенаар (Шумер) была не безлюдной пустыней, а страной цветущей, кормившей многомиллионное население. Климат позволял земледельцам на распаханных, ухоженных полях собирать два урожая пшеницы и ячменя. Разбросанные по равнине редкие финиковые рощицы тоже подвергались окультуриванию.

Степные травы кормили огромные стада быков и баранов.

Но не все было безоблачно с природной точки зрения: равнина изобиловала хищными зверями, ядовитыми змеями, скорпионами, тучами комаров и песчаных мух. К концу лета степь выгорала, особенно к Евфрату, к которому подступали пески. После засухи начинались обильные дожди – осенние и зимние. Болота испускали ядовитые испарения. Свирепствовали холера, малярия, дизентерия, тропическая лихорадка. В апреле разливались реки: наводнения превращали страну в огромное озеро. Вода стояла на равнине шесть месяцев.

С древнейших времен уцелели земляные дамбы и укрепления от воды. Всю Месопотамию пересекали вдоль и поперек отводные каналы, стоки с полей. Каналы рыли параллельно рекам, вокруг городов и в самих городах. На улицах тоже были стоки. Отводили воду и в обширные озера, вырытые искусственно; два таких озера еще видны вблизи Вавилона. Откосы и дно каналов выкладывали камнями, привозимыми с гор.

И при всем при этом равнина подвергалась постоянным завоеваниям: Вавилон завоевывали последовательно – амореи, ассирийцы, персы, касситы, парфяне и еще многие племена и царства. А народ строил города и храмы, разрушал и снова возводил здания, вез из дальних стран камень, металлы, драгоценности, древесину и саженцы, краски, материалы для изготовления стекла, вообще множество ремесленного сырья, рыл каналы и озера, очищал их, обжигал глину, отвоевывал свою землю бесконечное число раз и, укрепившись, отсюда продолжал диктовать миру свою волю…

Ныне считается, что шумеры – пришлый народ; путь их прослеживается через горы от предгорий Копет-Дага через Эльбрус. Там, вблизи пустыни Каракум, найдены родственные им развалины. Это одна из теорий, наиболее логичных и все объясняющих. Жители пустыни попали в местность с невиданным изобилием воды, «в страну, текущую молоком и медом». И в то же время они были людьми гор.

А достичь этой местности им и помог бог гор – Энлиль-Бел. Для храма Энлилю они насыпали холм Э-кур – «Дом на горе». Горные народы ставили храмы на вершинах, отсюда и приверженность их к «искусственным горам» – пирамидам.

А потом пришли семиты, аккадское племя, создавшее Аккадское царство на севере Месопотамии. Аккадцы ринулись на юг и покорили шумеров, переняв у них язык, письменность, календарь. В конце концов, они смешались в один народ – Вавилонский. На самых древних рисунках шумеры и аккадцы – вместе. Шумеры с круглыми и бритыми головами и лицами. Глаза большие, большой прямой нос. Семиты – с длинными волосами и бородами, лица продолговатые, нос изогнутый и тонкий. Интересно, что в Вавилоне житейский, разговорный язык был семитский, а язык священнодействий, жреческий – шумерский. Молитвы, заклинания, священная история…

Бел, чей гнев не имеет подобия, Бел, благой царь, господин стран, делающий благосклонными великих богов, Бел, ниспровергающий своим взглядом могучих, господин царей, свет человечества, распределяющий судьбы, Бел, твое жилище – Вавилон, Борсиппа – твоя тиара.

В табличках из дворца ассирийского царя Саргона в Ниневии, найденных археологом Ботта в 1842 году и представлявших собой библиотеку Ашшурбанипала. вывезенную им из разрушенного Вавилона, прочли гимны богам, легенды о царях и героях, летописи ассирийских царей. В табличках – математика, астрономия, словари, учебники вавилонского языка, долговые документы, контракты о купле-продаже, завещания, печати. Ашшурбанипал собрал и сохранил все это.

Первый вавилонский царь-аморей Хаммурапи в прологе к своим Законам (1790 г. до н. э.) определил, в чем состоят царские добродетели, на своем примере. «Я, Хаммурапи, царь несравненный. Черноголовыми, которых дал мне Энлиль-Бел и власть над которыми поручил мне Мардук-Бел. я не пренебрегал, о них я не радел, я искал их блага. С могучим оружием, врученным мне Замамой и Инанной, с премудростью, дарованной мне Эа, с разумом, которым наделил меня Мардук, я истребил врагов вверху (на севере) и внизу (на юге), прекратил раздоры, устроил стране благосостояние, дал людям жить в безопасных местах, охранял их от нарушения спокойствия. Великие боги призвали меня, жезл мой – жезл правды, моя благая сень простерта над моим городом. На груди своей лелею я жителей Шумера и Аккада, а с помощью моего бога-покровителя и его братьев успокоены они в мире, моя премудрость их покрывает».

Хаммурапи провозгласил город Вавилон вечным обиталищем царственности; его жители получили привилегии, за которые крепко держались, ведь ореол царственного города признавали и покорявшие его персы, ассирийцы и другие завоеватели. Все правители-завоеватели «причащались» Вавилону через обряд «прикосновения к рукам Мардука, чтобы он встал».

Памфлет под вавилонским названием «Если царь не блюдет правосудия…» (700 г. до н. э.), а позднее под названием «Зерцало правителя» посвящен защите гражданских привилегий. Плохой царь тот, кто покушается на имущество граждан путем поборов, налагает на них тяготы и повинности, привлекает к военной службе, выносит неправильные приговоры и вообще не считается с привилегиями, «написанными на стелах», то есть с законами Хаммурапи.

Поскольку Вавилон есть средоточие мира, неприкосновенность его крепка. Даже собака, вошедшая в город, не может быть убита. Ашшурбанипал сообщает, что он сам переписал и сверил этот текст «для моего постоянного чтения».

С тех пор нашли еще множество глиняных, изредка каменных, архивов на табличках, надписей на стенах, каменных столбах и скалах предгорий. Табличками и списками с надписей наполнили все музеи современного мира. Но их до сих пор ищут и находят. Общее количество превысило уже 25000.

Вавилоняне отомстили Ассирии и разрушили дворец Саргона, с помощью мидян, восстановив мировое Вавилонское царство. Но архивы отчего-то обратно не вывезли.

Переписка между тем велась интенсивная. Письма (глиняные таблички) вкладывались в глиняные же футляры («конверты»).

Точно пригнанный футляр обжигался в печи вместе с письмом. При получении футляр, на котором был адрес, разбивали. Зато хранили письмо.

Билингвы, двуязычные надписи, сыгравшие свою золотую роль в расшифровке древнекоптского письма египтян, предпринятой гениальным Шампольоном, в вавилонских табличках встречаются не единожды. Есть и трехъязычные тексты, но ни один из этих языков не был знаком ученым.

Первый перевод осуществил немецкий учитель Георг Гротефенд в сентябре 1802 года. Для сравнения он взял новоперсидскне части двух надписей. До него был известен всего один клинописный значок – отделение слова от слова. Слова состояли из знаков числом до десяти. Гротефенд решил: это буквы, а не слоги. Он отыскал повторяющиеся слова. Затем – догадка: ведь повторяться столь часто могут имена и титулы царей. По-гречески и по-римски имена и титулы восточных царей передавали так: «М, царь великий, царь царей, № 4 царя сын». К примеру: «Дарий, сын Гистаспа; Ксеркс, сын Дария». Ксеркс был первым именем, прочитанным в клинописи. Гротефенд проверил имена царей по Библии; по сравнению с нею, имена отличались звучанием: Кхшхерше, Дархеуш, Гоштасп. Прочитал исследователь и имя бога Ахурамазда, и слово «великий». Но открытие Гротефенда не произвело ни на кого впечатления и было опубликовано только через 80 лет.