Текст книги "Нечеловек"

– Ты… их…

– Стоп! – остановил ее Максим. – Давайте по порядку. Попейте еще водички. Давайте. Кто-то умер? – навскидку спросил он.

– Да.

– Хорошо.

Женщина дернулась.

– Извините; я о том, что мы выяснили наконец, что случилось. – Макс покраснел.

– Умерли, – выпалила теща и замолчала, будто все и так понятно.

– Кто? – терпеливо спросил Максим.

– Тамарка с Андрюхой! Они сгорели! Ночью!

– А кто это? – Максим не понимал, о ком говорит теща.

– Максик, это же те, которые убежали с дачи.

Максим встал и налил воды. Теперь Нина Федоровна не выглядела расстроенной. Наоборот даже. Он подал ей чашку. Она приняла и заговорила так, будто и не захлебывалась пять минут назад.

– Помнишь, ты тогда сказал, что деньги им на похороны?

Максим не помнил, но кивнул.

– Видишь, как получается? Боком им мои денежки вышли.

– Рад был помочь, – едва слышно произнес Макс.

– Что?

– Я говорю: вам не жалко их?

– Кого? Тамарку-то? Конечно, жалко. Знаешь, какая она была?

Началось… Следующие минут сорок Максиму пришлось выслушать воспоминания о молодости тещеньки и былой красоте и порядочности Тамарки.

* * *

Выпроводив тещу, Максим все-таки решил добраться до видеомагнитофона и французских кинокомедий с его любимым Луи де Фюнесом. Он прошел в гостиную и включил телевизор. По первому каналу шли новости. Он мельком взглянул на экран. Снова террористы захватили какое-то здание. Максим не расслышал, где это произошло, но ему была неприятна эта тема. И снова он будто заглянул в запотевшее стекло. Детство… Пока он размышлял о малоизученном эффекте дежавю, на экране сменились декорации. За полукруглым столом сидели двое мужчин.

– Я понимаю, что, возможно, отсюда – из студии – мы мало чем сможем помочь людям, оказавшимся в заложниках. Но… Как психолог, что бы вы могли сказать нашим зрителям?

– Ну, в первую очередь я хотел бы напомнить, что заложник – это человек… – Психолог взял стакан с водой и сделал глоток.

«Да ну! Неужели человек?» – мысленно измывался Максим над болтунами. Его раздражали такие люди – сейчас он пытается найти компромисс между террористами и заложниками, а завтра становится правозащитником и защищает права бандитов и убийц.

– Это человек, оказавшийся во власти террористов. И поэтому его личная безопасность зависит от поведения во время захвата и после него. В момент захвата террористы действуют бесцеремонно, даже жестоко.

«Вот те раз! А я-то грешным делом подумал, что они с букетом роз и с улыбкой на небритой морде приходят!»

– Некоторых людей в подобном положении охватывает приступ клаустрофобии. Необходимо стойко перенести все неудобства, помня, что ситуация эта временная. – Человек замолчал и сложил перед собой руки, одна на другую.

«Тебя бы, сука, запихнуть в такую временную ситуацию!»

Диктор подождал еще немного и, поняв, что психолог высказался, произнес:

– Ну что ж, это была весьма полезная информация, а мы будем держать вас в курсе. Оставайтесь на Первом.

Макс забыл, что собирался сделать. Он отстраненно смотрел куда-то за телевизор. Максим относился к таким происшествиям очень чутко. Бомбардировка Югославии, разрушение башен-близнецов в США, захват детей в Беслане, даже казнь Саддама Хусейна оставили в душе черный отпечаток. И все по причине жизненной несправедливости. Конечно, по его мнению.

Странные мутные воспоминания из детства не дали глубоко осмыслить чудовищность конфликта заложников и террористов…

* * *

Максим подошел к стенке, посмотрел на полку. Видеокассеты стояли на верхней. Макс потянулся за «Приключениями раввина Якова», но передумал. Злость после просмотра «Новостей» еще не ушла – не до комедии. Рука замерла напротив полки с книгами. Синяя глянцевая обложка будто подмигнула ему в лучах солнца. Максим взял ее и открыл. Прочел наугад:

«Мы очень рады, что вы держите в руках нашу книгу. Купили ли вы ее или только собираетесь купить, не важно. Мы надеемся, что, прочитав ее, вы разберетесь в себе и уже не будете воспринимать этот мир в общепринятом ракурсе. Дочитав книгу до конца, вы найдете собственный путь реализации своего потенциала».

Максим перевернул лист и наткнулся на высказывание Блеза Паскаля:

«Доводы, до которых человек додумывается сам, обычно убеждают его больше, нежели те, которые пришли в голову другим».

Он вспомнил, откуда эта книга. Но это уже было не важно. Книга действительно хороша, написана живым языком, легко воспринимается.

Максим сел на диван и стал читать. За этим занятием он просидел до темноты. Включил торшер у дивана и продолжил чтение. В 22.37 он захлопнул книгу и уставился на обложку. Человек, закинув голову назад, держал в руках стеклянный шар. Из этого шара бил луч – вверх, в завихрения Вселенной. На мгновение ему показалось, что на обложке он сам. Нет, усталость от почти десятичасового чтения и тусклый свет торшера преломили изображение, вот он и увидел в старике (только теперь он понял, что человек с шаром – старик) себя.

Он аккуратно отложил книгу и встал. Прошелся от окна до двери и обратно. Было о чем подумать. Многие вещи становились понятными после прочтения этой книги. Даже эти сгоревшие бичи – Тамарка и Андрюха – были звеньями одной цепи.

«Если верить теще, я проклял их и забыл. Действительно забыл. Проклятье сработало. Совпадение? Может – да, может – нет. Надо искать доводы. А доводы, до которых человек додумывается сам, убеждают куда сильнее. Точно подмечено».

Максим взглянул на часы. 22.45. На улице темно, а штору он так и не задернул. Подойдя к окну, Макс вдруг понял, что он в квартире один. Анжела должна была вернуться еще в семь. За чтением он потерял ход времени. А может, просто не услышал, когда жена звонила на сотовый?

Максим посмотрел на журнальный столик – телефона нет. Пошел на кухню. Трубка лежала на столе у хлебницы. Макс проверил входящие и пропущенные. Нет, Анжелы среди них не было.

Теще звонить не стал. Начал с подруг. Вера Михайловна ответила не сразу. Раза три Максим набирал ей, на четвертый женщина перезвонила сама.

– Максим? Чего тебе?

– Вера Михайловна… – Максим не мог ее называть просто по имени – она им почти в матери годилась, но и говорить ей «вы» он тоже не мог. – Ты Анжелу не видела?

– Нет. Она после работы домой пошла, а я – на свидание. Когда найдешь Анжелу, скажи ей, чтобы мне перезвонила.

«Невеста, блин».

Макс набрал Лесю. Не хотелось, но надо. Не хотелось давать ей надежду. Леся была одноклассницей Максима. Она с пятого класса бегала за ним. Макс не замечал этого – сначала ввиду малого возраста, а потом… Потом он влюбился в Анжелу. Ему иногда казалось, что Леся и дружила с Анжелой, только чтобы быть ближе к нему. Ерунда, конечно, но он старался избегать встреч и разговоров с ней. Сейчас надо.

– Леся, привет. Ты Анжелу не видела? – быстро, не дав опомниться собеседнице, проговорил Максим.

– Привет. Днем только. После работы она пошла домой.

Они по-писаному говорят, что ли?

– Ладно, спасибо.

– Максим, постой. Мы могли бы… Ну, как-нибудь… Я не говорю сейчас… Могли бы поужинать… вдвоем?

Макса удивила внезапная откровенность Леси. В такое русло их разговор заходил впервые. Обычно он был по-деловому сух: привет, как дела, пока…

«Может, я ей просто впервые звоню? Позвони я ей год назад, она бы мне и тогда предложила поужинать. Может быть».

Выяснять причину словоохотливости у бывшей одноклассницы не хотелось, и обижать ее тоже незачем.

– Как-нибудь, – просто повторив за Лесей, произнес Макс и нажал отбой. Эх, Леся, Леся…

Надо звонить теще. Что делать? Больше Анжеле идти некуда.

– Алло, Нина Федоровна?.. Алексей Ильич! – В трубке грохнуло, больно резанув слух.

Что это с ним? Максима удивило поведение тестя. Всегда приветливый рубаха-парень куда-то делся.

– Алло?!

Тишина. Тесть, скорее всего, бросил трубку на тумбочку и пошел звать жену.

– Да.

Голос Анжелы заставил Макса дернуться.

– Анжела?

– Да, Максим.

– Уже полдвенадцатого. Ты домой собираешься? – Порыв отчитать ее за то, что она его не предупредила, куда-то делся.

– Нет. По крайней мере, не сегодня. – По ее голосу было слышно, что она плакала.

– Что случилось? – тихо спросил Максим.

– Максим, я не хочу сегодня говорить об этом.

– Анжелочка, что случилось?

– Ты мне изменил, Макс.

Максим ошарашенно смотрел на входную дверь. Его будто по лицу ударили. Он услышал возню на другом конце провода.

– Ублюдок, не звони сюда больше! – выкрикнул тесть, и в трубке раздался длинный гудок.

* * *

Макс лег спать около трех ночи. Проворочавшись до семи, встал. Набрал номер начальника, взял еще один день отгула. Пригодились те зимние дни, когда его просили выйти в выходные. Немного поломавшись, еще сонный, инженер решил пойти на уступки.

Анжела ходила на работу к восьми. Максим собирался встретить ее у магазина и выяснить, с кем он все-таки изменил. Насчет этого, конечно, у Макса были соображения. Элла. Кроме полезной книжицы, от нее и эти сплетни.

«Но я ведь с ней не спал! А могла ведь такого наболтать…»

А может, и не она? Эллу и Макса видели как минимум еще два человека: Игорь и Пашка. Кто угодно из них (или все сразу) мог такого нашептать Анжеле, что она с удовольствием убила бы его, будь она с гонором.

«На хрена я поперся к Элке? Хотя, если б не «левый ход», я, может, никогда и не узнал бы о существовании этой книги».

Максим вышел из дома в 7.30. До универсама «Семья» на улице Гагарина ходу минут пятнадцать, а рабочий день в магазине начинался с 9.00. Так что он надеялся поговорить с женой до открытия. Чем ближе Макс подходил к двухэтажному зданию, с недавних времен называющемуся торговым центром, тем больше понимал, что без сплетен Веры Михайловны здесь не обошлось – остра дама на язычок. И чего не было, приплетет. Да так красочно, будто у кровати сидела и видела все – от раздевания до потных содроганий. Максим даже представил ее пухлое, вечно улыбающееся лицо. Но откуда она могла узнать хоть что-нибудь? Все от тех же персонажей – от Эллы, Пашки или Игоря.

Анжела может и не сказать, откуда у нее эта информация, но Макс решил после разговора с женой заглянуть к всезнающей Вере Михайловне. Она наверняка согласится помочь ему.

Максим поднялся на второй этаж. Торговый центр работал с семи утра, поэтому его никто не остановил. Для кого он открывался так рано, Максу всегда было непонятно. При входе в магазин «Семья» охранник наотрез отказался впускать раннего посетителя. Но Максим даже и не пытался. Он посмотрел на часы. Без десяти. Она пунктуальна – будет ровно в восемь.

Анжела вошла в восемь ноль семь. Налицо переживания. Точнее, на лице. Несмотря на макияж, Макс разглядел, что Анжела тоже плохо спала ночью.

– Привет. – Макс пошел навстречу жене.

– Максим? А ты почему не на работе?

– У нас остался один нерешенный вопрос.

Они прошли в кабинет управляющего. Анжела, не снимая куртки, села в кресло у входа. Максим прошел к столу и сел на вращающийся стул.

– Я не хотела идти на работу. Впервые в жизни.

Максим молчал. Он ждал – Анжела расскажет все сама.

– Вера Михайловна мне сказала, что ты ночевал у Элки. В ту ночь, после вечеринки. – Анжела подняла голову и посмотрела на мужа.

– Я так и знал, что без этого покемона в очках не обошлось.

– Это все, что ты можешь сказать?!

– Анжела, а что ты от меня ждешь? Что я сейчас должен сказать: да, любимая, я переспал с Элкой?

– Ну почему ты никогда не признаешь свои ошибки?..

– Почему? Может быть, потому, что я их не совершаю. А еще потому… Да потому же, почему и ты веришь любому слову Веры Покемоновны. Да, в ту ночь мы были у Элки. Заметь, я сказал: мы. Я не имел в виду себя и Эллу. Вернее, не только себя и Эллу. Там был этот злобный хорек и еще какой-то педик. Но это, наверное, уже секрет хорька Игоря.

Тишина. Анжела смотрела в глаза Максиму. Выносила вердикт. Нет, он не ждал от нее, что она скажет: фух, Максик, прямо гора с плеч – ты все объяснил, теперь мне все ясно. Нет, этого при всем желании не будет. Но все-таки на слабую оттепель он надеялся.

– Ну, хорошо. Даже если все так, как ты говоришь, я не пойму – зачем ты к ней поперся?

«Хороший вопрос. А ответа нет. Ну, давай, Макс, объясни супруге, какого хера тебя понесло к смазливой девке. Лучше молчать – может, так еще удастся спасти брак».

– Ладно, можешь не отвечать…

«Спасибо, милая!»

– Хотел насолить мне. Надо признать, тебе это удалось. Если бы вчера я пришла домой, я бы тебя убила.

Максим встал и подошел к ней. Опустился на колено и взял Анжелу за руку.

– Прощен?

Одна из плохих его черт. Макс никогда не просил прощения. Он считал, что, задав подобный вопрос… Вообще-то это был не вопрос. Это было утверждение.

– Максим, я тебя очень люблю, но если еще что-нибудь подобное случится…

– Ты меня убьешь?

– Нет, Максик. – Анжела вытерла слезы. – Просто ты меня больше не увидишь.

Вот те раз!

– Я тебе обещаю, что такого больше не повторится. Прощен?

– Прощен. – Женщина попыталась улыбнуться. Макс поцеловал ее в соленые от слез губы.

– Я тебя жду вечером дома?

– Ага.

Вдруг дверь открылась, и в проем заглянула всезнающая Покемониха. Заглянула и снова исчезла за дверью.

– Вера, тебе чего? – Анжела привстала и снова села.

– Пришла забрать мой труп, – зло произнес Максим.

– Зачем ты так? Она ведь хорошая.

– Из-за таких хороших семьи распадаются…

– Ну, знаешь ли, дыма без огня не бывает.

– Стоп. Все, разговор закончен. А то мы с тобой так и до развода договоримся. Все, любимая, я жду тебя дома. – Он поцеловал ее, она ответила на поцелуй, легко толкнула мужа и улыбнулась:

– Ну, все, иди.

Максим встал и пошел к двери.

– Я тебя тоже очень люблю. – И вышел.

Глава 4

Он закрыл за собой дверь и тут же направился в дальний конец магазина, к комнате отдыха. Проходя мимо охранника, подумал, что сейчас его путешествие на этом и закончится. Но мужчина лет пятидесяти в черной лоснящейся форме только зевнул и снова уставился прямо перед собой.

В комнате отдыха Веры Михайловны не было. Продавцы и кассиры разделились на небольшие группки и обсуждали злободневные проблемы. А может, и Макса с Эллой. Будто в подтверждение его догадки, большинство из собравшихся замолчали. Макс прошел мимо холодильников, к двери курилки. Помещение заполнял табачный дым – вытяжка не справлялась. За деревянным столом с большим количеством пепельниц сидели хорошо знакомые лица: Элла, хорек Игорь, Леся, Лариса и, конечно же, Вера Михайловна.

– Здравствуй, Максим, – произнесла Элла.

Макс коротко кивнул. Некоторое сомнение закралось в его сознание.

«Нет, – тут же среагировал он. – Если бы что-то было, я бы не забыл».

Все начали выходить. Первым выбежал Игорь. Леся просто кивнула и вышла из курилки. Вера не пошевелилась, даже курить перестала. Пепел с сигареты упал на стол, но она не заметила, безотрывно глядя на Максима сквозь толстые линзы очков.

Макс сел во главе стола, тем самым преградив путь к отступлению, да и войти тоже никто не мог.

– Ну, и как свидание, Вера Михайловна?

Когда он вышел из уже проветренного помещения курилки, удовлетворение не пришло. Если бы сейчас побелевшая, напуганная женщина попросила прощения, Макс разразился бы бранью. Ярость не ушла. Она перестала быть такой острой, колющей при каждом движении. Высказав женщине, что он думает о таких сердобольных, как она, Макс притупил злобу.

Вера и ее любовь к сплетням вылетели из головы Макса, когда он вошел в собственный подъезд. Он думал только о том, что приготовит на ужин.

* * *

«Может, и впрямь я лишнего сболтнула? Я ж ведь со слов Элки! Ну, зачем, зачем я только рассказала все Анжеле?! Поганый мой язык…»

Вера очень испугалась, когда Макс вошел в курилку. Очень. Но все это несравнимо с тем, что она почувствовала, когда он начал говорить. Жуткое ощущение. А глаза? Его дьявольские глаза… Вера чувствовала себя лягушкой под гипнозом питона.

Как только Максим вышел, оцепенение прошло, но Вера Михайловна не решалась встать. Она закурила новую сигарету. Затянулась. Нет, курить она не хотела. Она ничего не хотела.

Вдруг ею овладело какое-то странное чувство, будто ее поместили в вакуум, при этом она могла дышать и двигаться. Конечно, она не знала, что такое быть в вакууме, но примерно представила, что чувствуют насекомые в банке. Она вроде бы видела мир вокруг себя – и в то же время была отгорожена от него. Странная тишина. Вера подняла голову. Винт на вытяжке продолжал крутиться, но не издавал ни звука. За дверью, в комнате отдыха тоже было тихо. Люди могли разойтись по рабочим местам. Но вентилятор…

Вера Михайловна встала и медленно пошла к выходу.

«Может, я забыла вынуть ватные тампоны из ушей?»

Она засунула палец сначала в одно ухо, затем в другое. Нет. Тем более чем-то же она слушала Максима. Лучше бы слух отказал тогда…

Вера Михайловна медленно вышла из курилки. Люди никуда не ушли. Женщина смотрела на них и ничего не понимала. Происходящее можно было сравнить разве что с просмотром телепередачи без звука.

«Это меня Бог наказал».

Ей хотелось закричать. Она попыталась что-нибудь сказать, но не смогла произнести ни слова.

Вера подошла к кулеру, взяла пластиковый стакан из кармашка сбоку аппарата, трясущейся рукой поднесла к крану с холодной водой. Вдавила стакан. Вода не полилась. Вера Михайловна взялась другой рукой за блестящий корпус и надавила еще раз. Треск и вспышка. Будто в комнате отдыха разразилась гроза. Женщину отбросило к холодильнику. Слух вернулся, но Вере было уже не до этого. Странная вибрация отдавалась в руках. Перед тем как еще одна вспышка лишила ее чувств, Вера Михайловна увидела Максима. Очки улетели куда-то, поэтому окружающий мир предстал перед ней смазанным. А вот Макс, вынырнувший перед ней из толпы, был четким. Она такие четкие силуэты не видела, даже когда ее зрение было стопроцентным. Максим поднял указательный палец и приложил к своим тонким губам.

– Прости, – успела прошептать Вера Михайловна.

* * *

Решено. Рулеты из свинины, ветчины и шалфея будут удачным дополнением к хорошему вину. Или наоборот. На десерт Макс решил сделать чизкейк с малиной. Под иностранным названием скрывался обычный творожник с печеньем и малиной.

«Что, Максим, признаешь себя виноватым?» – задал вопрос Максим-плохой.

Есть немного. Во-первых, даже заехать по нахальной роже хозяина банкета – это уже какая-никакая вина. Макс, протрезвев, думал, что Анжелу могут уволить. Во-вторых, какого черта его понесло к этой Элле? Этой кошке… Да она любого уговорит, тем более пьяного оскорбленного мужа.

«Приговор: виновен! Так что давай, Максик, готовь. Чизкейк – это самое маленькое, что ты можешь сделать. Смотри, как бы не пришлось до конца дней своих готовить эти самые творожники и рулетики из свинины».

Он взял миксер, положил в чашу творог, сметану и яйца, воткнул венчики в творожную массу и нажал кнопку. Странное ощущение. Вибрация. Помимо той, что производил миксер, Макс почувствовал какую-то дрожь в руках. Точно. Будто его ударило током. Несильно. Он хорошо помнил это состояние. Но то, что он почувствовал сейчас, мало походило на удар током. Скорее на слабую утечку – так бывает, когда металлические части электрооборудования слабо заземлены.

Он выключил миксер, осмотрел его и провод. Не найдя никаких повреждений, продолжил смешивать творожную массу.

* * *

Анжела умылась, подвела глаза и губы. После разговора с мужем стало немного легче, отлегло от сердца. Но осадок все-таки остался. Ну, ничего, праздничный ужин (а то, что Максим приготовит что-нибудь, Анжела не сомневалась) и ночь любви все загладят. А может – нет? Со временем все пройдет. Анжела была уверена: время лечит.

В дверь постучали.

– Да, да. Войдите.

Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулся букет. Прекрасный букет прекрасных роз.

– Ну, ты даешь! – Анжела встала.

Улыбка сменилась гримасой удивления, когда из-за роз появилось лицо Владлена Марковича. Она была уверена, что за цветами стоит Максим.

– Здравствуй, Анжелочка. – Он протянул букет девушке.

– Владлен Маркович, зачем?

– Эх, Анжелочка… Да я бы миллион роз бросил к вашим ногам, но побоялся, что уборщица нас не поймет.

Анжела улыбнулась и приняла букет.

– Ну, Анжелочка. – Влад присел на край стола. – Что ты делаешь сегодня вечером?

«Буду пытаться сохранить семью. Что же еще?»

Анжела промолчала. Подняла цветы к лицу и втянула сладковатый аромат.

– На Кирова открыли новый ресторанчик, где делают неплохие суши. Там можно роскошно провести вечер.

Она хотела сказать, что и так собирается роскошно провести вечер, только с мужем. Мужем! И тут же Анжела вспомнила субботний вечер.

– Владлен Маркович, извините нас… моего мужа… пожалуйста.

– Да ну, брось ты, Анжелочка. Мне даже и обижаться не на что. Я понимаю твоего мужа. Да я б за такую красавицу мир перевернул. – Выдержав паузу, Владлен сказал: – В знак примирения поужинаешь сегодня со мной?

Анжела увидела в этом всемогущем человеке маленького мальчика. У него был такой вид, будто он просил то, чего у него никогда не было. И если ему сейчас это не дадут, он просто умрет от горя.

– Владлен Маркович…

– Анжелочка, мы же еще в субботу договорились. Просто Влад.

– Влад… лен… Сегодня, вправду, не получится. У меня заболела мама…

«Зачем я соврала? Я ведь замужем и могла бы сказать, что дома меня ждет муж…»

– Ну, я надеюсь, мама поправится. – Влад встал и пошел к двери. И уже оттуда произнес: – Завтра в шесть вечера, я заеду за тобой. – Улыбнулся. – И никаких отговорок не приму.

Анжела положила цветы на стол и села в кресло.

«Я солгала ему. Завтра солгу Максу. А послезавтра… Одна ложь порождает другую. В конце концов, в этом, конкретном случае пока еще никто не пострадал».

* * *

Анжела разделила букет на три. И уже три прекрасных букета поставила в вазы. Тут ее внимание привлек шум в коридоре. Она посмотрела на часы. 9.01. Пятиминутку проводить не было никакого желания. Люди, поняв, что начальница оставила сегодня их без порции нравоучений и штрафов, расходились по рабочим местам.

Но в шуме за дверью было нечто не то. Анжеле показалось, что кто-то плакал. Даже не плакал, а… выл, как на похоронах. Анжела вышла в коридор, все еще сжимая в руке вазу из желтого стекла. Все собрались в конце коридора, и трудиться никто не собирался.

Анжела медленно пошла в сторону собравшихся.

– Почему никто не работает?

Все молчали.

– Что случилось? – Анжела дернула за рукав Ларису.

Девушка повернула заплаканное лицо к управляющей.

– Веру Михайловну током убило.

Анжела разжала руки, и ваза разбилась о кафельный пол.

В 9.15 Анжела расхаживала по кабинету. За столом сидели Элла, Лариса, Леся и Игорь.

– Ну почему, почему вы мне не сказали?!

– Ты бы взяла удар на себя? – язвительно спросила Элла и усмехнулась.

«Как я ее ненавижу! Лучше тебе заткнуться, сука смазливая!»

Элла, почувствовав какую-то угрозу во взгляде начальницы, поникла и перестала ухмыляться.

– Нет, – спокойно ответила Анжела. – Но я не должна узнавать о том, что творится в МОЕМ магазине, последней.

Она прошла и села за стол.

– Свободны. – Женщина перестала быть прежней Анжелой. Чем добрее начальник, тем больше подчиненных норовят залезть ему на шею.

Все вышли, а Леся подсела ближе.

– Лесь, мне не до разговоров.

– Анжел, я просто хотела узнать, что у вас с Максом случилось. Он вчера искал тебя. Да и сегодня забежал в курилку…

– В какую курилку?

– У нас она одна.

Сердце Анжелы забилось сильнее. Она, стараясь не выдать волнения, спросила:

– И что?

– Не знаю. – Леся пожала плечами. – Мы покурили и вышли, а он остался с Верой Михайловной.

Странное чувство, что Максим виноват в смерти Веры, притаилось где-то глубоко в душе. Чушь. Он, что ли, током ее ударил?

– И о чем они говорили? – Во рту пересохло. Каждое слово напильником прошлось по языку и небу.

– Анжел, я ж говорю, мы вышли. Ну, он тоже недолго там пробыл. Минут через пять ушел. А потом это случилось с Верой. Михалыч, электрик наш, сказал, что в кулере что-то замкнуло. Так что на ее месте мог быть кто угодно. Представь, я тоже хотела водички попить!

Страшная мысль пришла в голову Анжеле. Мысль, за которую ей тут же стало стыдно. Она подумала: «Почему поганая тварь Элла не захотела в тот момент попить?»

* * *

На часах было семь. Макс начал беспокоиться.

А что, если она передумала? Передумала – и пошла снова к родителям. Или, что еще хуже, решила отомстить… За что? Единственной промашкой и виной Максима было то, что он пошел к Элле домой.

«Я ведь с ней не спал!»

«А кто тебе сказал, что Анжела будет с кем-нибудь спать? Может, поест, потанцует да домой пойдет».

Максим набрал номер сотового Анжелы. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… По-другому и быть не могло. Пошел в зал и включил телевизор. По ТНТ шло воскресное повторение «Битвы экстрасенсов». Передача Максиму нравилась, но он не верил в чистоту экспериментов. «Скорее всего, – думал он, – есть тот, кто сливает информацию чудо-людям». Он снова посмотрел на часы. 19.13. Время тянулось еле-еле.

«Почему я не экстрасенс или у меня нет сливщика инфы? Я бы узнал наверняка, что на уме у моей женушки».

Макс почувствовал прилив злости. Может, она все-таки решила пойти к родителям? Звонить им не хотелось совсем. Максим встал и только теперь заметил, что держит в руках книгу, подаренную Эллой. Несмотря на то что он прочитал ее вчера от корки до корки, Макс практически ничего не помнил из ее содержимого. Либо из-за переживаний по поводу обвинения Анжелы, либо на самом деле что-то с памятью. Дядя Слава поэтому и снабжал его этими витаминами, как он говорил, улучшающими память. Макс не принимал их с субботы. Перед выходом из дома на эту злополучную вечеринку он хотел принять витаминку, но в упаковке не осталось ни одного драже. Где-то была еще одна пачка, но искать времени не было, да и желания тоже. Воскресенье – дачный переполох. В понедельник – вспомнив однажды, в течение дня Макс позабыл о них окончательно.

«Завтра после работы заеду к дяде Славе и возьму побольше этих не-забудь-к-херам-собачьим-как-твое-имя».

Максим даже и не удивился бы, если бы они так и назывались. В свободной продаже их не было, а дядя Слава давал безликие блестящие упаковки без каких-либо разглагольствований по поводу названия этого чудо-средства.

Бабурин полистал книгу. Нет, прочитанное, конечно, не улетучилось бесследно; кое-какие мысли в мозгу всплывали. Максим взглянул на подпись Эллы на книге. Красивый каллиграфический почерк. Так и должно быть. В человеке, как сказал классик, все должно быть прекрасно. Даже в разбросанных по квартире Эллы вещах Максиму виделось какое-то изящество. Провел рукой по надписи. На секунду ему показалось, что место под росчерком Эллы было холоднее, чем остальная книга. Показалось. Насмотрелся «Битвы экстрасенсов». Макс улыбнулся и отложил книгу.

Дверной звонок пискнул три раза. Макс подошел и открыл дверь. Анжела натянуто улыбнулась.

«Она не хотела сюда идти», – подумал Максим.

– Я не хотела идти домой, – подтвердила его опасения Анжела. Она не спешила заходить. Просто прислонилась к дверному косяку плечом и устало посмотрела на мужа. – К родителям хотелось идти еще меньше.

– Ну, раз уж ты пришла, может, войдешь? – Максим попытался пошутить.

Анжела вошла. Макс закрыл дверь и принял у нее плащ.

– Я ужин приготовил.

– Спасибо, Максик. – Анжела надела тапочки и пошла в гостиную.

– Я что-то не понял, мы есть будем?

– Нет, Максик. Я не хочу. Иди, ужинай без меня. – Она села на диван, подобрав под себя ноги.

Макс сел рядом и рефлекторно взял книгу в руки.

– Вера умерла.

Книга выпала из рук.

– Как?

– Ее убило током, через полчаса после того, как ты вышел из курилки.

Максим посмотрел на Анжелу. Женщина ждала чего-то от него.

– О чем ты с ней говорил?

«О чем? О чем… А действительно, о чем?» Макс ничего не помнил. Он вошел в курилку и… следующее, что Макс помнил, – он входит в подъезд.

– Максим? О чем ты говорил с Верой Михайловной?

– Спросил у нее, с чего она взяла, что я был у Эллы, – произнес Максим.

– Да об этом весь магазин говорит! Она просто мне рассказала, что услышала сама! – Анжела уже кричала.

– Даже если так. Почему ты спрашиваешь у меня, о чем я с ней разговаривал? Ты что думаешь, что я ее убил, что ли?

Анжела отвернулась к окну.

– Нет, конечно. Просто… Навалилось как-то на нас…

Максим обнял жену. Она повернулась к нему.

– Мы справимся, – прошептал Макс.

– Мы справимся, – ответила Анжела.

В час ночи Максим проснулся. Аккуратно, чтобы не разбудить, вынул свою руку из-под головы Анжелы. Прошел в зал. Книга лежала на полу. Он взял ее и пошел на кухню.

Книга была закрыта, только когда зазвенел будильник.

* * *

Макс вбежал в открытые ворота электроцеха и направился к раздевалке. Он опоздал.

– Бабурин! – услышал Максим голос начальника цеха.

Парень подошел к кабинету и заглянул в открытую дверь. Авдонин всегда ее открывал – хотел быть в курсе, кто и когда заходит в цех. Макс вошел. Петр Сергеевич сидел за столом напротив входа. Слева от него стоял инженер Гордей Кроткий – непосредственный начальник электриков. Столь удачное сочетание имени и фамилии скорее подходило для персонажа какой-нибудь пародийной комедии. Но, по мнению Макса, тайна происхождения имени инженера была куда как прозаичней. Папа Гордея, получив в наследство звучную фамилию, наверняка был центром внимания. Вот и решил юморист, чтобы, не дай бог, задиры не пропустили его сынулю, дать ему не менее звучное имя. Чтоб наверняка.

Макс подошел к столу начальника цеха.

– Тут такое дело, Максим Станиславович. – Петр Сергеевич всех в цехе называл по имени-отчеству, даже восемнадцатилетнего лоботряса Серегу Жилина. – Гордей Филиппович, ты ему не звонил вчера? – обратился он к Кроткому.

– Да совсем зашился, некогда мне вчера было.

– Эх, не того мы… В общем, так. Сократили тебя, Максим Станиславович.

Макс не знал, чего они от него ожидали, но челюсти у них отвисли, когда он молча развернулся и вышел из кабинета.

Бабурин собирал вещи в пакеты, найденные тут же, в раздевалке. Гордей Кроткий стоял в проеме двери, скрестив руки на груди.

– Что смотришь? Чтоб лишнего не прихватил? – Макс считал, что в его сокращении есть вина Гордея Филипповича. Небольшая, но есть.

– А ты думал, что я напишу на сокращение Ивана Михайловича или Сережку? – спросил Кроткий, будто прочитав мысли Максима.

– Да ты бы и Михалыча уволил! В следующее сокращение кого ты выберешь: Михалыча или Сережку? Можешь не отвечать. Михалыч свое отслужил, а Серега молод, полон сил. Так?

– Так. – Гордей улыбнулся.

– Да ни хера не так! Ты уволишь Михалыча, потому что ты гребаный жополиз. А у Сережки как раз есть папа, которого ты очень ценишь. Только вот он тебя не хочет замечать. Кто он? Зам генерального. А ты уволь его бездельника-сына, и он сразу обратит на тебя свое драгоценное внимание.