Текст книги "Год наоборот"

– Считай, договорились.

– И со спиртным тормозни, а то не хотелось бы, чтобы о моей будущей жене сложилось неправдоподобное мнение.

– Неправдоподобное мнение… Ой-ой-ой! А ты что обо мне знаешь? Мы же только и делаем, что обсуждаем твои ребусы!

– Не пугай меня, ты что, любишь приложиться?

– Я? Ты что, решил меня пожурить? «Будущей жене»… Вы что, сегодня все сговорились? Льстец ты, Арсений.

– Нет. Просто мои родители, если ты помнишь, немного чопорные, так сказать старой формации, поэтому все же постарайся произвести благостное впечатление.

– Благостное – это как?

– Пристойное.

– А я, значит, по-твоему, могу себе позволить вести себя непристойно?

– Ну, знаешь ли, выпивать в рабочее время, да еще и со своим руководителем…

Света обиженно надула губки и молчала оставшуюся часть пути. Арсений решил, что она просто волнуется и обдумывает его слова.

Людмила Михайловна с любезной улыбкой открыла дверь молодым людям. Свете показалось, что она была ей откровенно рада.

– Светочка, сколько лет пробежало? А ты, словно вчера школу закончила, совсем не изменилась! Только стала еще краше.

– Спасибо. Вы по-прежнему очень привлекательны, – про себя девушка решила, что сегодня действительно просто день лести.

Она уже собиралась рассердиться на то, что ее осыпали незаслуженными похвалами, но, пройдя внутрь квартиры, заметила, что здесь совершенно ничего не изменилось со времен ее детства. Та же сияющая хрустальная люстра, те же бежевые шелковые обои, массивная мягкая мебель обита все тем же велюром цвета мокрого песка. В центре комнаты – огромный дубовый стол под белой накрахмаленной скатертью, изящные венские стулья, на стене – картина с примитивным пейзажем. Закуски в изобилии теснились на столе, там же стояло марочное белое сухое вино, причем бутылка выглядела так, будто с нее только что стерли слой многолетней пыли и достали из хранилища, где она провела долгие годы. Светлана буквально полностью погрузилась в ностальгию, когда из другой комнаты ей навстречу в инвалидной коляске выехал хозяин дома. Диссонанс был разителен, мужчину было не узнать! Бледное лицо, редеющие седые волосы, глубокие морщины. Аркадий Петрович с видимым усилием протянул гостье руку, Света, пожимая ее в ответ, почувствовала ее легкий тремор и, прежде чем произнести свое приветствие, заметила на себе изучающий твердый взгляд хозяина дома. Сомнения заполнили душу девушки.

– Добрый день, Аркадий Петрович.

– Добрый, прости нас, наша девочка. К столу! У меня в вашем возрасте всегда был отменный аппетит.

Светлане захотелось вдохнуть жизнь не только в этих людей, но и во весь этот «замороженный антураж». В это время из кухни с явно оценивающим взглядом вышла девушка.

– Мыка, – наигранно горделиво произнесла она.

– Светлана.

«Вот это да! А эта Мыка красавица, каких мало, просто кровь с молоком, как любит говорить моя бабушка», – подумала девушка Арсения.

Мыка, подойдя ближе к Светлане, еле слышно произнесла:

– Не переживай, я на него не претендую.

Отчего-то Светлана поверила ей. В руках у Мыки было блюдо с пирогом, источающим волшебный аромат, но гостье не хотелось есть, а хотелось пить, а на столе, кроме холодного вина, не было, на ее взгляд, ничего, способного утолить ее жажду…

Арсений взял на себя обязанность тамады, произносил интересные, неизбитые тосты, а Мыка подсела рядышком и, словно угадывая желание Светы, не забывала постоянно наполнять вином бокалы.

Последняя трезвая мысль вновь объявившейся невесты была о том, что, видимо, все-таки провинциалка хочет ее напоить, чтобы самой выглядеть в более выигрышном свете, но эти сомнения развеялись, когда вдруг совершенно некстати Мыка запела – громко, коряво, но очень душевно. Света решила поддержать Мыку и, подражая ее манере, начала громогласно ей вторить: «У ручья с калины облетает цвет…» Неожиданно девушки сорвали аплодисменты Людмилы Михайловны и Арсения, и даже Аркадий Петрович стал хлопать в ладоши. Выпив снова и снова до дна, обе девушки с удивительным азартом принялись за постановку а-ля местная самодеятельность. Света даже не заметила, как лирические песни сменились залихватскими. Мыка запела: «Очи черные, очи жгучие…»

Будучи от природы человеком творческим, гостья решила полностью войти в образ. Ловко встав на стул, она сдернула атласные шторы, обернулась одной, а вторую набросила на плечи Мыке, та же быстро, но совершенно не в такт, начала смешно подергивать плечами. Света постоянно хлопала себя по филейному месту, при этом было заметно, как она пыталась попасть по собственным пяткам, которые поднимала в только ей понятном ритме. Этого девушкам оказалось мало. Света решительно подпрыгнула, сняла несколько хрусталинок с раритетной люстры и начала привязывать их к своим и Мыкиным серьгам. Арсений вначале умилялся, потом смеялся, а затем с легким испугом стал переводить свой взгляд с матери на отца, пытаясь контролировать действо молодых девушек. Когда уже третья бутылка вина была выпита, Света и Мыка делали нелепые па прямо на обеденном столе под собственные истошные вопли: «Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно, там бы, там бы, там бы пить вино».

– О, Мыка, стоп, это звучит как тост! Давай еще по одной! – громко предложила Светлана.

– По одному! Мы же сейчас пьем бокалами, – сделала важное, на ее взгляд, замечание Мыка.

Это была последняя фраза, которую запомнила Светлана в тот день…

Девушка проснулась в совершенно незнакомом помещении. Какие-то серо-сиреневые стены, белая мебель, все какое-то нежилое. Что это? Больница? Вот это погуляли… Постепенно жгучее чувство стыда заполняло все ее сознание. Пойди теперь оправдайся в том, что это было первый раз в ее жизни, когда она потеряла голову, если, конечно, не считать их с Арсением выпускной. Да, пожалуй, она вчера поставила жирную точку в только что возобновленных отношениях. Сеня, что, сдал ее в психбольницу? Света даже попыталась пошевелиться, проверяя наличие смирительной рубашки. Тело шевелилось, но при этом болело, и она чувствовала каждую, даже самую маленькую, мышцу своего организма. Девушка так и лежала бы, не смея издать ни одного звука, если бы не острая жажда и другие естественные нужды. Потихоньку Света села в чужой постели, и ко всем пренеприятнейшим ощущениям добавилась тошнота. Она пошла к двери как можно тише, открыла ее и очутилась в гостиной Арсения. Значит, все-таки не в дурке! Уже неплохо, да еще с кухни пахнет кофе. Когда она туда заглянула, то увидела, как ее избранник сидит за кружечкой кофе, а в его руках была газета – и это в двадцать первом веке!

– О чем пишут? – поинтересовалась не то пленница, не то гостья.

– Доброе утро, в основном о том, как вчера напились две девицы и подняли на уши пол-Москвы.

– Сень, прости меня, пожалуйста. Ну не знаю я, что на меня нашло.

– Лучше скажи, ты действительно считаешь, что я погубил всю твою жизнь? – И девушка увидела неподдельную боль в таких родных и любимых глазах.

– Ты с чего это взял?

– С твоих слов. Ты что, ничего не помнишь?

Света вложила все раскаяние, на какое была способна, в свой взгляд.

– Дорогой, я так не думаю и не думала никогда.

– Да? А таксист ехал в полной уверенности, что я – погубитель женских душ и много лет назад воспользовался твоей наивностью, да и сейчас продолжаю глумиться над доверчивой душой.

– Ты обиделся и поэтому положил меня спать в отдельную комнату, в которой я никогда не была?

– Нет, это ты заявила, что порядочная девушка не может себе позволить спать с посторонним человеком, но при этом к себе ехать категорически отказывалась, говорила, что девицы, как спелые груши, сыплются к моим ногам, а я – «Синяя Борода».

– А еще говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! Это неверный постулат. Я в ванную, очень хочется под душ.

– Да, пожалуйста, пользуйтесь.

– Мы теперь даже на вы?

– Это вы вчера приняли такое решение, до тех пор пока я до конца не разберусь в своих Мыках и Кристинах и не прекращу тащить в дом всех встречных девиц. Хотя что вчера тебе плохого сделала эта наивная провинциальная девочка?

– Даже так? – Света не пояснила Арсению, чему она больше удивлена: новым сведениям о своих вчерашних похождениях или его участию в судьбе Мыки.

После легкого завтрака Светлане стало немного лучше. Постепенно мозг запускался вновь. Ей было приятно ловить на себе жалеющие и влюбленные взгляды Арсения.

– Как там Мыка? – спросила Света.

– Эта народная артистка Юрзовки всю ночь продолжала показывать концерт, только уже для унитаза. Мама намучилась. Когда последний раз мы созванивались, наша певица еще спала.

– Понятно. Странно, обычно спиртное на меня действует по-другому. Хотя пить сухое вино после коньяка я не пробовала до вчерашнего дня.

– Надеюсь, урок пойдет впрок.

– Надейся, но не будь уверенным.

– Свет, ну давай мириться!

– Естественно, куда ж тебе деваться, сегодня же гримироваться. Вот и доказывай потом, что ты мной нагло не пользуешься.

– Опять! Ты что, еще не протрезвела?

– Может наоборот, начинаю кое-что осознавать и больше ничем не буду тебе помогать, пока не получу ответы на два своих вопроса!

– Давай, валяй.

– Первое, если ты уверен, что корень всех твоих проблем – отец Стеллы, то зачем столько негатива к Михаилу? Он, возможно, даже и не в курсе дел прошлых лет.

– Странный вопрос. Во-первых, с чего ты взяла, что я на него злюсь? Во-вторых, палки в колеса мне успешно продолжали вставлять и после отъезда господина Епифанцева. Слушай, а уж не взаимная ли у вас с Михаилом симпатия? Не заставляй меня ревновать.

– Ты считаешь, что это твоя монополия?

– Ничего я не считаю. Пытаюсь шутить, но ты, видимо, еще не в состоянии воспринимать юмор.

– Юмор? Да просто обхохочешься! Позволь напомнить, что совсем недавно мы чуть не оказались за решеткой. Кстати, я вчера клятвенно пообещала Крокодилу заехать к Ивановым. Пожалуй, получу нагоняй.

– Так вот зачем он тебя вчера подпоил. Ох, доберусь я до него, – и Арсений яростно сжал кулаки.

– Как видишь, со мной этот номер не проходит.

– Да уж, ты сама мастерица на номера, просто королева самодеятельности.

– Видимо, слишком много стресса в последнее время, вот душа и захотела праздника. Боюсь, что очень нескоро я посмею снова показаться на глаза твоим родителям.

– Они в этой жизни уже пожили и не такое видели. По этому поводу не парься. Давай свой второй вопрос.

– Поклянись мне, что наша встреча случайность! Ну неужели я по стечению обстоятельств оказалась в доме Ивановых и практически одномоментно снова встретила тебя?

– Не сказал бы, что это было так уж одномоментно. Я не буду клясться – потому что давно дал себе такой зарок, уж извини, у меня тоже существуют собственные принципы. Рассуди сама: разве твое появление на свадьбе у Яковлевых или, вернее сказать, падение не нарушило моих планов? А уж смог бы я влезть в твою красивую головку и заставить тебя прийти тогда в мой магазин? Ну извини, не считаю нужным оправдываться, когда совершенно не виноват. У меня к тебе просьба.

– Какая?

– Пойти сегодня вечером со мной.

– Это увеличит риск быть раскрытыми.

– А кто меня уверял в гениальности твоего воздыхателя?

– Боюсь, с появлением Кристины я потеряла его обожание.

– Чего?

– Да, запал мой Митенька на твою красавицу.

– Вот это дела!

– Это не дела, это жизнь. Хорошо, самой интересно, пойду с тобой. Когда я вот так боюсь, все обязательно заканчивается хорошо.

– Наверное, я не скоро привыкну к твоему очень своеобразному подходу к задачам.

– Не надо и пытаться, – и Света кокетливо ему подмигнула.

– Что в голове у этой женщины? – вслух подумал Арсений, а она уже расстегивала рубашку…

Практически весь день Светлана трудилась в усадьбе Ивановых. Хозяина не было дома, а Стелла деликатно вникала в вопросы замены почвы, установки дренажа и вела себя, по мнению Светланы, очень странно, излучая какое-то неестественное воспитание и говоря постоянно будто заученными фразами.

Около четырех часов Арсений заехал за Светланой, и они поехали к Митьке на работу.

– Сень, если тебе интересно, то Стелла пожаловалась мне на то, что Михаил на следующей неделе собирается в командировку на юг России в какой-то маленький старинный городок, но не к морю, а ей очень некомфортно покидать свой дом.

– Узнай сегодня у нее, куда конкретно они собрались.

– Так ты сегодня называл это слово.

– Какое слово?

– Ну, когда сказал, что Мыка народная артистка чего-то там.

– Юрзовск?!

– Да! Сень, это снова совпадение?

– Не знаю. Мама так прониклась к ней.

– К кому?

– К Мыке. Нужно к ней присмотреться.

– Смотри не переусердствуй.

– Свет, ты опять?

– Даже и не начинала!

Митя вышел из павильона, в котором трудился, с большим баулом.

– Привет. Ну, ребята, вы даете!

– Привет, что мы даем?

– Придумать сразу два образа за половину дня, это даже для меня сложно.

Прямо у Светланы в квартире происходило необычное преображение. Сама хозяйка перевоплотилась в жгучую брюнетку с короткой стрижкой и смуглой кожей, все ее пышненькие формы были туго затянуты в корсет, угловатый темно-синий костюм вместе с черными туфельками на платформе делали ее похожей на девочку-подростка. Света очень долго боялась надевать контактные линзы, но они завершили ее образ: с темно-карими глазами и удлиненным прямым носиком она была и впрямь неузнаваемой.

– Красавица и чудовище… Скажи честно, ты это задумывал, когда взялся за нашу трансформацию? – глядя на себя в зеркало, спросил Арсений у соседа Светланы.

– Просто старался сделать вас радикально другими.

– При этом превращая меня в… Слушай, надо отдать тебе должное, ты справился с образом Квазимодо гораздо быстрее, чем сам Виктор Гюго. Нет, ребят, ну это чересчур, я реально чувствую себя сошедшим со страниц «Собора Парижской Богоматери», – при этом Арсений сдвинул кустистые седеющие брови. У него на голове некрасиво топорщились редкие взлохмаченные вихры, черные вперемежку с седыми, а за плечами намечался небольшой горбик. Причем было непонятно: то ли человек сильно сутулился, то ли от природы, как говорится, был не без изъянов. – Да, в таком виде я больше всего подхожу под определение, данное мне Зоей Алексеевной.

– Не думал, что вам, а вы все-таки, позволю себе напомнить, мужчина, так важна ваша внешность. Не слишком ли вы чопорны? – Митька был явно доволен своей работой. – Это образ этакого странного папика, готового поощрять любой каприз молоденькой любовницы. Насколько я понял, вы едете вести переговоры по поводу покупки торговой площади. Да, кстати, мне еще нужно закончить макияж Светланы, а тебе пора примерить свою обувь.

– Боже, что это? Я в них еле ноги волочу, – Арсений буквально взвыл, издавая при этом еще и громкое шарканье по ламинату.

– Тренируйся, а то тяжеловатая походка, все-таки тебе только под шестьдесят, а не девяносто семь, – гример уже просто смеялся в голос, Светлана его поддерживала сдержанными смешками.

– А вы, моя дорогая, не смейтесь, примерьте вашу обувь, положив туда вот эти стельки.

– Что это такое? Я постоянно вынуждена дергать ногами, меня словно током пощипывает.

– Так оно и есть. Ты должна быть молодой и импульсивной.

– Митя! Как это связано? И что значит «должна»?! Я что, по-твоему…

– Тише-тише, не заставляй меня жалеть о напрасно растраченном таланте. Кстати, вы продумали все мелочи – автомобиль, имена, кто вы друг другу?

– Кто мы друг другу, как я вижу, решил за нас ты, – перебил Митю Арсений.

– Вот еще аксессуары, – и гример протянул мужчине изрядно потрепанную барсетку, а Светлане – ярко-желтый клатч.

– Что это еще за барахло? Откуда у Квазимодо сей реликт советской эпохи? – возмутился было Арсений, но Митя, будто не слыша его, обращался к хозяйке квартиры:

– Света, если вдруг заметишь на себе чрезмерно пристальный взгляд, перекладывай клатч из руки в руку, он мало того, что лимонного цвета, так еще инкрустирован зеркальными и стеклянными камушками, а поэтому непременно отвлечет на себя внимание любопытствующих. К тому же такие вещицы сейчас в тренде, и клатч вызовет либо зависть, либо уважение у супруги вашего Михаила.

Арсений строго посмотрел на Светлану: по его мнению, она слишком много рассказала своему соседу.

Света, которой на этот вечер пришлось стать Юлией, была права, она напрасно волновалась. При осмотре помещения все прошло гладко. Объектом оказался первый этаж одной из высоток спального района Москвы. Когда девушка услышала цену, то испугалась, что от выступившего пота потечет грим, но Арсений, представившись в этот раз Юрием, отреагировал молчаливым согласием, давая понять, что он готов на щедрые подарки для «своей малышки».

– Юленька, вы так милы, может поужинаем сегодня вместе? – Светлана не сразу поняла, что Стелла обращается именно к ней. Арсений пришел на помощь, дав согласие за нее.

– Конечно, отчего же с приятными людьми не отужинать. Знаете, я ведь еще из того поколения, когда многие, если не все, вопросы решались за рюмочкой, – при этих словах Арсений посмотрел на Светлану, и даже линзы серого выцветшего цвета не могли скрыть его насмешки.

– Ой, дорогой, в твоем возрасте, может, не стоит нарушать щадящий режим, а то ведь силы тебе еще нужны, – не смогла не уколоть в ответ Светлана.

Михаил ухмыльнулся, но поддержал жену:

– Прекрасное предложение. Кстати, здесь за углом отличный ресторанчик, там совершенно по-домашнему и цены не космос.

– Позвольте мне угостить вас.

Светлана поняла, что Арсению было бы неприятно есть за счет кого бы то ни было из семьи Епифанцева. Она снова смутилась, поймав на себе какой-то теплый взгляд Михаила. Интересно, он просто отчаянный бабник? Девушка пыталась выдавить из себя всю растущую симпатию к этому мужчине, а уж чем-чем, а своими мыслями она руководить научилась, иначе… Да все могло просто стать совершенно иначе…

По истечении некоторого времени, проведенного ими в ресторане, который действительно оказался милым и со вкусной кухней, девушки пошли припудрить носики. Светлана первой завела разговор.

– Стелла, я завидую тебе. Михаил еще молод, а мой… Представляешь, не могу уговорить его никуда выехать за пределы МКАДа.

– Нечему здесь завидовать. Мой на следующей неделе тянет меня куда-то на юг, да и не так уж он молод.

– Ой, счастливые, поедете к морю. Эх, морюшко, как же я по нему скучаю, – и Светлана трагично вздохнула.

– Юль, какое там море, едем в какой-то Мухосранск, там у него, видите ли, родственники или дела.

– Да, родня мужа – это такая докука, вечно что-то там нашептывают.

– Да ладно, это еще можно пережить, но вот скуку… Михаил сказал, что все время посвятит местному музею, якобы там есть какой-то документ, просто позарез ему необходимый. Представляешь, тратить летние деньки на походы по пыльным провинциальным музеям Зажопинска.

– Интересно, как это документы могут оказаться в музее?

– Юль, да я не так выразилась. Какая-то часть старинной рукописи, что ли. Первая уже у Михаила, вернее, у моего отца, но ее стоимость может резко возрасти, если он соберет у себя все целиком. Знаешь, мне все это не очень интересно, но, главное, я позвонила папе пожаловаться, а тот так резко ответил: «Езжай и не задумывайся». Я ему говорю, мол, у меня и здесь дел полно. Задумали переустройство двора. Михаил настоял на фирме, где трудится эта лохушка, полное отсутствие вкуса и знаний, ну, думаю, ты меня понимаешь: когда лезут со свиным рылом, да в калашный ряд – в результате пришлось все взять в свои руки. А папа – нет, поезжай и все, вот так. Не хочет, видимо, Михаила одного оставлять, знаешь, он иногда его через меня контролирует, приходится мне еще и в курсе всех дел в бизнесе быть. И кто это ценит? Правильно, никто! Еще и детей им подавай. Нет, ну подумай, Юль, когда мне еще и рожать? Думаю, от поездки все равно отверчусь. Пусть папенька сам приезжает.

– Да, тебе не позавидуешь, – Светлана еле сдерживала себя, чтобы не наподдать этой хамке. Однако Свету останавливало понимание того, что она изначально была права – грим и близкое знакомство явно пошли на пользу расследованию Арсения.

Только уже в автомобиле, взятом напрокат, будучи вдвоем с Сеней, Светлана дала волю своим эмоциям:

– Значит, я лохушка, а она ну просто светоч вкуса!

– Свет, успокойся, лучше скажи, когда они собираются в поездку?

– На следующей неделе. Кстати, Стелла ехать не намерена.

Арсений замолчал, явно обдумывая услышанное. До этого он и не подозревал, что у манускрипта существует еще какая-то часть.

– Сень, а как ты относишься к изменам? – лукаво спросила Светлана, когда они подъехали к подъезду ее дома.

– Я отношусь к изменам крайне отрицательно, считаю, что это сродни предательству, если не одно и то же. И знаешь, я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, – Арсений явно намекал на дружбу между Светланой и Митей.

– Ну не занудствуй, – и Света-Юля достала из шкафчика, где были установлены электрические счетчики, ключ от двери, ведущей на чердак. Арсений-Юрий хитро улыбнулся, быстро разгадав замысел девушки. Через несколько минут они оказались на крыше многоэтажки, какое-то время просто молчали, наслаждаясь открывшимся им видом, – город сиял и переливался, мириады фар двигались, внося свою ноту в эту симфонию ночного света. Света посмотрела в глаза Арсению. Даже сейчас, когда они были другого цвета и их выражение было немного странным, девушка почувствовала острое желание, растущее у любимого мужчины и отбросила все, мешающие им в эту минуту, нормы приличия. Ее душа будто вылетела наружу, она то взмывала к звездам, как ночная смелая птица, то падала резко вниз, прямо к потоку автомобилей. Молодые люди забыли о просьбе Митьки быть поаккуратнее с реквизитом…

– Посвети телефоном, не хватало еще потерять что-нибудь, не видать тогда мне пощады от моего соседа. – Света еще лежала на мужском пиджаке. – Знаешь, Сень, это был, пожалуй, самый счастливый час моей жизни за…

– Не заставляй меня ревновать тебя к самому себе! Или не к себе?

– Ты не дал мне договорить, я хотела сказать за сегодня, – и девушка лукаво улыбнулась. – Кофе хочу.

– Боюсь, в эту постель мне будет проблематично тебе его доставить.

– Вот так ты меня любишь?

– Ладно, давай ключи от своей квартиры, будет тебе кофе!

– Ты мой герой.

Арсений, наскоро одевшись, поспешил ставить чайник, хотя, поскольку он был обут в очень специфическую обувь, все его попытки ускориться были очень комичны. Проводив его взглядом, Светлана подняла глаза к небу, благодаря при этом Создателя за жизнь, подаренную ей. Она закрыла глаза, расследование Арсения почему-то казалось ей совершенно ничтожным. Ее творческое начало рисовало Сеню в образе Дон Кихота. Он ему явно шел больше, чем костюм Квазимодо. Она даже представила его борющимся с ветряными мельницами, как вдруг заметила Санчо Пансу – толстенького на упрямом ослике и, самое обидное, с ее, Светиным, лицом.

– Фу, ну нет, почему не Дульсинея Тобосская? – обиделась на свое воображение вслух Света. Тут же поняла, что заставлять Арсения тащить ей кофе на крышу было уже чересчур. Не торопясь, минут через пять, пошла следом за мужчиной, подумав, что нужно дать время чайнику закипеть.

Дверь в ее квартиру была приоткрыта. Девушка насторожилась. Она услышала звуки борьбы. Не раздумывая, Света быстро вбежала в прихожую и включила свет…

Баба Зоя со шваброй в руках отчаянно лупила Арсения по спине.

– Ба-буш-ка! Остановись!

Женщина перевела взгляд на вошедшую.

– Какая я тебе на хрен бабушка?! Подельница явилась? Выяснили, что хозяйки нет дома! И где она только шляется!

Арсений воспользовался возникшей паузой и ловким движением выбил швабру из рук разъяренной пенсионерки.

– Караул! Грабят! Помогите! – теперь что есть силы закричала Зоя Алексеевна.

Светлана пыталась сорвать парик, но тот был словно намертво приклеен к ее голове. В дверях появился Митька.

– Лампочка, вяжи их! Воры у Светки! Вот сейчас мы их тепленькими возьмем! Бери на себя мужика, а я эту фурию скручу! Покажу ей, кто здесь старуха!

– Зоя Алексеевна, успокойтесь! Это ваша внучка!

– Какая внучка? Ты че выпил или еще того похуже? Не зря про этот ваш шоу-бизнес разные слухи ходят! Внучка у меня одна! И она, если ты не забыл, аппетитная блондинка, а не эта чернявая щепка!

– Это я их с Арсением загримировал, – наконец-то смог вставить фразу в монолог женщины Митя, – им было надо, для дела.

– Бабуля, это я, голос-то мой угадываешь? Мама моя Татьяна Михайловна, а я Светлана Владимировна Голубева, а ты Зоя Алексеевна.

– Так, замолчи, девица, вижу, подготовилась, а то еще чего доброго при мужчинах возраст мой назовешь.

Тут Арсений не выдержал и расхохотался:

– Вот уж, поистине, женщина всегда остается женщиной.

– Слава богу, живой, еще и шутит, – выдохнула Света.

– Да уж, спасибо, Митька, тебе, что, решив изуродовать меня, прилепил этот горб, он меня и спас. Да-а-а, Зоя Алексеевна, вот это вы меня припечатали, есть женщины в русских селениях, – продолжал смеяться Арсений: видимо, настроение, полученное им еще на крыше, не было сбито даже ловкими ударами, нанесенными защитницей собственности любимой внучки.

– Еще раз повторяю, это не горб, а имитация возрастной сутулости! – зачем-то обиженно оправдывался сосед.

– Не, Мить, спасибо тебе: мне еще теперь неделю можно в зал не ходить, я себе так ноги сегодня прокачал!

– Скажите лучше, шпионы, вас не раскрыли? – интересовался Митька.

– Нет. Мы с моим агентом не выдали ни одного пароля, и все явки остались тайными, – продолжал веселиться Арсений.

Напоив чаем гостей и утолив их любопытство, Сеня и Света проводили домой Митю, еще раз поблагодарив его. Он весьма быстро и умело вернул им прежний вид. Бабушку Зою было решено оставить ночевать здесь: за разговорами засиделись до полуночи. Предупредив дочь – Татьяну, бабушка приняла приглашение остаться. Вот наконец-то у Сени снова появилась возможность расспросить Светлану об их разговоре со Стеллой. Девушка, набравшись терпения, снова все пересказала.

– Едем, – резюмировал мужчина.

– Когда? Куда?

– Завтра же, в Юрзовку!

– Это ты у нас сам себе хозяин, а я человек подчиненный.

– Не переживай, я все продумал. Завтра с дороги позвонишь своему Крокодилу и скажешь, что тебе вчера стало плохо после его коньяка, очень сильная аллергия, и тебе потребуется несколько дней, чтобы отлежаться, но, мол, ты и больная сможешь закончить план проекта.

– Да ты, Сенечка, авантюрист.

– Нет, я просто решительный. Завтра по телефону никому не говори, куда и уж тем более зачем мы едем.

Утро следующего дня показало, что просьбы Арсения были напрасны. Когда молодые люди вышли из подъезда дома Светланы, их у машины уже ждали. Конечно же, это была Зоя Алексеевна. Одетая в синий шерстяной спортивный костюм а-ля Олимпиада-80, с огромным рюкзаком за спиной и большущей корзиной провианта.

– Ну наконец-то проснулись, я-то уже заждалась.

– И вам здравствуйте, – приветствовал женщину Арсений.

– Бабушка, а ты куда это собралась? – несмело поинтересовалась внучка.

– Как это – куда? В Юрзовку! Или ты думаешь, я тебя одну с этим Обезьяном отпущу?

– Ты что, подслушивала? – попыталась возмутиться Света.

– Не подслушала, а стала невольным свидетелем. И чего это ты кобыздишься? Вон мужик не против, да? – и Зоя Алексеевна посмотрела на Арсения таким взглядом, от которого у мужчины непроизвольно опустились глаза в знак согласия. – Ну вот, если вы наконец-то собрались, то пора выезжать, солнце уже высоко, – начинала командовать бабушка Зоя, при этом ловко размещая свою поклажу в багажнике автомобиля.

Молодым людям ничего не оставалось, как смириться с присутствием неожиданной попутчицы. Хотя вся поездка была совершенно спонтанной, Светлана отчетливо понимала – сюрпризы разного рода только начинаются. Они довольно быстро выехали из столицы. Арсений удивился практически полному отсутствию пробок. Света, как маленькая девочка, радовалась меняющимся пейзажам за окном автомобиля, на какое-то время забыв о необходимости позвонить Геннадию Павловичу, но Арсений деликатно ей напомнил об этом, когда наступило время рабочего дня. Как ни странно, руководитель с большим сопереживанием общался со своей подчиненной, в его голосе была смесь досады и вины, чего прежде Светлана никогда не замечала. Закончив разговор, девушка ощутила себя совершенно свободной, пусть и на весьма ограниченное время. Она представила себя птицей, вылетающей на юг, в теплые края, и с еще большим воодушевлением принялась за изучение видов, открывающихся по дороге, где постепенно величавые сосны и ели сменялись стройными белыми березами, а потом и вовсе вдоль трассы было все больше вязов и кленов. Зоя Алексеевна уютно расположилась на заднем сиденье, молчала, что было крайне непохоже на нее. Светлана аккуратно взглянула в зеркало заднего вида на бабулю, та в ту же секунду открыла глаза и, загадочно подмигнув внучке, снова с легкостью отправилась в царство Морфея. Арсений был сосредоточен на дороге. Несколько часов пути уже истекли, когда баба Зоя резко встрепенулась.

– Соколики мои, через несколько километров будет чудное озерцо, нам надо только свернуть с трассы вправо и немного по грунтовке…

– Бабушка, а ты откуда знаешь? – удивилась Светлана.

– Ты что, забыла, где я жила? Мы же едем аккурат к моему дому.

– Это, что, необходимо? Не хотелось бы терять времени, – вмешался в завязавшийся разговор двух женщин Арсений.

– Не знаю, что вы запомните с этой самой поездки, но вот купание в озерце не забудете никогда! Это я вам как поживший на этом свете человек говорю. Не стоит упускать радости, которые жизнь подбрасывает сама!

Что ж, с таким аргументом не поспоришь, и Арсений, все еще с недовольной гримасой на лице, свернул на грунтовую дорогу. Ехать пришлось чуть дольше, чем заверяла Зоя Алексеевна, но открывшийся вид заставил молодых людей вскрикнуть от удивления. Чуть спустившись с пригорка, они увидели водную гладь, которая была почти идеальной круглой формы. Обрамлением служили огромные плакучие ивы, а прилегающую поляну, поросшую нежным луговым мятликом, окружали куртины огромных ромашек, люпинов и дельфиниумов.

– Да уж, Свет, сколько бы ты и твои коллеги ни старались, а вот такую красоту создать может только сама матушка-природа, – было первое, что произнес Арсений, выходя из машины.

– Не могу, мой дорогой, с тобой не согласиться, но только и здесь не обошлось без человека, выдают плакучие ивы, они в дикой природе не встречаются.

– Не буду спорить, не зная ответа, да и незачем, хочется смотреть… смотреть… и смотреть…

Зоя Алексеевна попросила открыть ей багажник, и пока молодые наслаждались колоритным видом, успела облачиться в купальный костюм, который покрывал процентов семьдесят ее тела. Он был в довольно крупную вертикальную черно-белую полоску, рукав три четверти, а нижняя часть опускалась чуть ниже колен.