Текст книги "Мёртвая столица"

Ответ был очевиден всем присутствующим. Голем продолжил:

– Общие представления о способах связи души и каркаса сумеет составить любой…

– Дурак, – закончил Линсон.

– Пусть этот термин останется на вашей совести, господин Марей. Но одних лишь украденных экземпляров, как видите, оказалось недостаточно для воспроизведения столь сложной технологии. Без наличия инструкций, формул и чертежей, над разработкой которых трудились целые поколения, любые попытки создания каркаса или сосуда обречены на провал. А подобные знания, могу вас заверить, хранятся в строжайшей тайне и за долгие века существования стального народа ещё ни разу не попали в чужие руки.

– Вот прямо ни разу? – недоверчиво покосился проводник. – Откуда такая уверенность?

– Голема невозможно подвергнуть пыткам, – невозмутимо прогудел Алмейтор. – Стальные каркасы не испытывают ни боли, ни других неудобств, присущих живой плоти. Подкупать нас тоже нечем – у големов крайне мало потребностей. Подводя итог: да, я не вижу такой ситуации, в которой голем мог бы раскрыть главную тайну своего народа.

– Ну а просто взять и стащить чертежи? – не унимался Линсон. – Неужто никто из гостей не пытался забраться в хранилища?

– Пытались, как же без этого.

– Но что-то им помешало.

– Видите ли, хранилище намного легче защитить, если… – Алмейтор замялся, – если в нём не планируется появления живых существ.

– Ах, теперь понимаю. – Проводник одобрительно закивал. – Ни ловушек, ни сигнализации. Просто распылил в воздухе яд – и готово.

Голем смущённо опустил голову.

– К сожалению, не всех это останавливает. Даже по прошествии веков, когда слава о неподступности Сат-Харимских хранилищ достигла самых отдалённых уголков континента, персонал то и дело извлекает из шахт и коридоров мёртвые тела незадачливых грабителей. И, если вам интересны подробности, большинство из них – люди.

Линсон гордо усмехнулся:

– Вот уж ни секунды не сомневался!

Пока проводник выметал из головы идеи о проникновении в нетронутые Сат-Харимские сокровищницы, Алмейтор наконец нашёл то, что искал. Стальной палец чуть надавил на затылок металлического черепа, раздался негромкий щелчок, и предмет с жадным скрежетом втянул в себя все десять проводов. Снаружи остались торчать лишь твёрдые наконечники.

Теперь, когда душу не закрывали спутавшиеся витки, на её темени Линсон заметил гравировку: «Фентар». Наверное, имя. Проводник привстал на цыпочки и зачем-то осмотрел макушку самого Алмейтора – там ничего не было.

– Он видит нас? – поинтересовалась Сайтеми.

– Нет, но сейчас услышит.

Алмейтор нащупал что-то у себя под мышкой и потянул. Левая грудная пластина отъехала в сторону, обнажив внутри пустой отсек с четырьмя пазами, по размеру совпадающими с сосудом души. Затем голем вытянул два штырька из «ушей» собрата и вставил в гнёзда одного из пазов.

– Ты слышишь меня, Фентар? – прошептал он, бережно удерживая черепок в ладонях. – Моё имя – Алмейтор. Твоим страданиям пришёл конец. Я нашёл тебя, и скоро мы будем дома. Потерпи ещё немного.

– А ты уверен, что он до сих пор живой? – спросил Линсон, многозначительно кивая на разваленные доспехи.

– Полагаю, вы не слишком внимательно меня слушали, господин Марей. – Голем повторил процедуру с двумя «глазными» проводами, позволив собрату увидеть заброшенную комнату. – Каркас – это инструмент, с помощь которого душа передвигается по миру и защищается от внешних угроз. Настоящий Фентар находится здесь, – он ткнул пальцем в череп, – и нигде больше.

– И что? Ведь черепок валялся тут же. С какой бы стати ему не сгнить вместе с остальными железками?

– Душа голема помещена в необработанный осколок адамантита внутри «черепка». Необработанный, потому что ещё не выявлено способов подвергнуть данный металл коррозии, разложению или физическим деформациям. Он неуязвим, господин Марей. Даже для Порчи.

– О, вот с этим я бы поспорил, – покачал головой Линсон. – Ты не задавался вопросом, на кой я все эти годы рискую своими филейными частями и таскаю по городу клиентов, когда мог бы преспокойно грабить руины? Ведь здесь, в Турте, валяются без присмотра горы бесхозных драгоценностей, хоть мешками выноси, а я – единственный из живущих людей, способный за ними прийти.

– Давайте угадаю: Порча уничтожила все ценные металлы и минералы, – предположила Сайтеми.

– В точку! Ни алмазов, ни бриллиантов, ни монет, ни даже завалящей серебряной цепочки. Всё, что я мог толкнуть подороже, рассыпалось в пыль. Вот будто знала Порча, что я сюда приду, и подчистила всё ценное!

– А Порча умнее, чем мы думаем. Может статься, что это не просто стихийное бедствие, – с довольным видом заявила дева, но вдруг осеклась и умолкла, а проводник и голем вернулись к своему спору.

– Ну так что, ты можешь проверить, цел ли этот, как его, мандатитовый стержень, или будем собирать души наобум, не имея понятия, живы они или нет? – спросил Линсон.

– Уже проверил, – отозвался голем, продолжая держать черепок с тянущимися внутрь себя проводами. – Мой детектор прямо сейчас улавливает волны активности из данного сосуда, а значит, душа до сих пор жива, что бы вы ни говорили. Стальной корпус утратил былую прочность, провода того и гляди обломятся, но стержень внутри цел и невредим – в этом нет никаких сомнений. Но вы поделились крайне занимательной информацией. Выходит, что Порча не просто ускоряет процессы разложения, а делает это выборочно, подбирая различную скорость для разных материалов?

– Выходит, что так, – пожал плечами Линсон. – Я не сравнивал. Знаю только, что брюлики мне потаскать не светит, вот и пришлось на свою голову связаться с Генримом и его турфирмой.

Убедившись, что гнёзда подсоединены как надо, голем снова нажал потайную кнопку, позволяя проводам натянуться, и медленно ввёл душу в паз – череп встал на место как влитой. Затем Алмейтор задвинул пластину, надёжно оградив душу собрата от внешних воздействий.

– Так у них там на каждого отдельные глаза и уши? – присвистнул Линсон.

– Нет, что вы. Это было бы безрассудной тратой энергии. Связные каналы из восьми пазов в моей груди соединяются здесь. – Алмейтор постучал пальцем по шлему. – С этого момента Фентар видит и слышит то же, что и я.

– Ты сказал: «видит и слышит». А говорить он может?

– А как вы отнесётесь к тому, что через мой динамик начнёт болтать целая свора соскучившихся по общению персон? – задорно прогудел голем.

– Твоя правда, – усмехнулся проводник. – Что насчёт остальных душ? Уже знаешь, где они?

– Узнаю, когда мы окажемся рядом. Желательно обойти все районы города. Учитывая размеры Турты и радиус действия моего радара, предложенных вами трёх кругов должно хватить для покрытия всей площади столицы.

Сайтеми тем временем выглядывала наружу, перегнувшись через оконный проём под обвалившейся крышей.

– Знаете, здесь вполне подходящее место для посадки первого семени, – сообщила она, вернув беловолосую голову в помещение. – Проверьте, безопасно ли снаружи.

Линсон встал рядом и выглянул в окно. Внизу располагался небольшой, огороженный литым забором дворик. Когда-то здесь гуляли по густому травяному ковру, а в центре журчал небольшой фонтанчик. Воды в нём давно не было, как и травы вокруг. Осталась лишь сухая земля да пыльные скамейки вдоль забора.

Ближайшее скопление Порчи пристало к стене трёхэтажного здания через дорогу, ещё одно расползлось дальше по дороге. Двор был чист.

Получив утвердительный кивок, Сайтеми ступила запылившимся сапогом на подоконник и выпрыгнула наружу. Обрывки крыльев затрепыхались в воздухе, когда притяжение потянуло деву вниз. Обманчиво тонкие ноги врезались в усохшую землю, без труда приняв вес приземлившейся хозяйки.

Линсон полез следом, свесившись с другой стороны и присматривая, где помягче падать. Сегодня он узнал, как выглядит душа голема; теперь пришло время увидеть священное кеваринское древо. День обещал стать не только прибыльным, но и познавательным.

Пока проводник спускался, стараясь не переломать себе ноги (а голем – не пробить дыру в земле), дева вынула из сумки зёрнышко и вырыла небольшую ямку в земле. Семя нар'силена имело форму шарика размером с монету, гладкая белая поверхность излучала едва заметное сияние.

Поместив его в лунку и засыпав землёй, Сайтеми достала ещё один предмет – стеклянную бутыль с прозрачной жидкостью внутри.

– Родниковая вода из Танниоранского источника, – пояснила она. – Впитав её благословенные соки, нар'силен вырастет быстрее. Я намереваюсь полить каждое из семян.

– А не легче посадить все сразу в одном месте? – спросил Линсон.

Сайтеми наклонила бутылку, и священная влага тонкой струйкой потекла на присыпанный бугорок.

– Мы не знаем, остаётся ли природа Порчи одинаковой по всей площади Турты, поэтому – для чистоты эксперимента – следует посеять нар'силен в разных частях города и проследить за ростом каждого древа. – Отмерив жидкость на глаз, Сайтеми закрутила крышку и выпрямилась. – А ещё священному древу не пристало тесниться и делить с кем-то земные соки. Нет большего неуважения к семенам нар'силена, чем сеять их близко друг к другу. Таковы традиции моего народа.

– Ладно, понял. И когда нам ждать первых ростков?

– Материальная оболочка оформится через две-три недели, но духовные ветви появятся уже сейчас. Давайте подождём, вы сами всё увидите.

Разномастная троица встала полукругом посреди запустелого двора и уставилась на земляной бугорок, под которым было зарыто священное семя. Вскоре из-под почвы заструилось лёгкое серебристое сияние. Оно стало изгибаться и вытягиваться к небу, принимая форму тонкого ствола. От мерцающей поверхности отделилась ветвь, затем вторая – один за другим кривые прозрачные отростки тянулись в разные стороны, образуя своим переплетением контуры невысокого призрачного деревца.

– Ты говорила, что ангелы могут летать, когда рядом есть это дерево, – припомнил Линсон, праздно наблюдая за ростом духовной ипостаси нар'силена.

– Как всегда, вы плохо слушали, – ответила Сайтеми. – Нар'силен очищает атмосферу вокруг себя, но крыльям нужно время, чтобы восстановиться. Пройдёт не меньше недели, прежде чем они поднимут меня в воздух, и всё это время мне придётся сидеть возле древа. А едва я покину это место, не пройдёт и пары суток, как крылья снова завянут. И это при условии, что нависшее над городом проклятие не исказит чудотворных свойств нар'силена.

– Ну а когда мы рассадим семена по всей Турте, и они, предположим, вырастут как надо?

– Я бы не стала загадывать так далеко вперёд… Постойте, что это с ним?

И человек, и голем без труда разглядели, как призрачные ветви дрогнули и начали оседать вниз, словно древо увядало, не успев толком распуститься. В мёртвом городе не было места для жизни, кроме той, что способна прийти, взять нужное и спешно покинуть гибельное место.

– Он исчез… – тихо произнёс Алмейтор и тут же поймал озадаченный взгляд проводника. Белёсые ветви никуда не делись, вот же они – завяли и опали на землю. Неужто голем их не видел? И отчего они так навязчиво напоминали…

– Назад!!! – закричал проводник, резко дёрнув Сайтеми за руку. Дева не удержалась на ногах и упала на землю.

– Что вы себе позволяете?! – возмутилась она.

– Назад! Выполнять приказ!

Ослушаться команды проводника никто не посмел (и не рискнул). Крылатая дева резво попятилась к стене дома, откуда недавно спрыгивала, на ходу поднимаясь на ноги. Рядом, не отставая, пятился голем.

Спина упёрлась в стену, пальцы тронули облупившуюся штукатурку. Линсон сверлил взглядом умирающее растение, всецело доверяя своим глазам. И правому, видящему лишь три дорожки следов на сухой земле, и левому, через волшебную линзу наблюдавшему за белыми корнями, что устилали землю и щупали край скамеек. Ошибки быть не могло – вокруг призрачного древа расползалась Порча.

– Может, объясните наконец, что происходит?! – потребовала Сайтеми, переводя взгляд то на проводника, то на одинокий бугорок земли в пустынном дворе.

– А разве это не очевидно? – фыркнул Линсон. – Я это ощущение ни с чем не спутаю. Твоё священное древо, красавица, чуть не отправило всех нас на тот свет.

– Что за вздор?! Нар'силен – древо жизни и процветания, благословлённое волей Ва'лара. – Дева задыхалась от негодования. – Не вашим грязным губам порочить…

– Персики ещё остались? – прервал Линсон её тираду.

Если это был сарказм, то ангелу было вовсе не до шуток. Метнув в проводника злобный взгляд, Сайтеми достала ещё один плод, надкусила его, словно это стало некоей негласной традицией группы, и кинула в середину двора.

По мере того, как упавший на землю плод скукоживался и усыхал, глаза и рот ангела, напротив, становились всё шире.

– Да не может… такого быть… – беспомощно лепетала она, разом растеряв всю свою величавость. – Это же… нар'силен… древо жизни…

– Если не веришь несчастному персику, можешь проверить сама, – бросил Линсон, не разделявший её ошеломлённости. И всё же нельзя было не признать, что происшествие с ангельским семенем заинтриговало проводника. Могла ли магия Кеварина иметь связь с гибелью Турты? И если могла, то почему за все эти годы он не повстречал среди развалин ни одного живого ангела?

– В словах ма'аари есть смысл, – вставил своё мнение Алмейтор. – Земли Кеварина усеяны тысячами экземпляров нар'силена, но подобных катастроф там не происходит. Скажите, – он повернулся к Линсону, – а это не может быть всего лишь совпадением?

– Имеешь в виду, могла ли Порча совершенно случайно, вот прямо сейчас, приползти в это самое место? – Линсон задумчиво мял подбородок, подбирая слова и поглядывая на белую кляксу во дворе. Призрачные ветви нар'силена, ставшие корнями смерти, насытились небольшим участком в середине двора и дальше пока не тянулись. – Нет, определённо нет. Когда Порча мигрирует, или растёт, или что там с ней происходит… В общем, когда она так или иначе появляется там, где её раньше не было, то захватывает сразу целые кварталы, только успевай уносить ноги. И ваше счастье, что вам не дано этого почуять. Ощущения, прямо скажем, не из приятных, – добавил он небольшую ложь. – А чтобы появиться вот так, одним небольшим клочком из ниоткуда – на моём веку такого ещё не случалось.

– Что ж, в таком случае мы можем считать, что исследования ма'аари принесли свои первые плоды.

Если таким образом Алмейтор хотел подбодрить ангела, то у него явно ничего не вышло. Сайтеми стояла с таким лицом, будто у неё на глазах только что вырезали всю семью. Наконец взяв себя в руки, она медленно выдавила:

– Идёмте… дальше. Нужно проверить… в разных местах…

– Уже темнеет, – сказал Линсон, посмотрев на небо. – Пора решать, где будем укладываться на ночлег.

– Не сомневаюсь, у вас давно намечены подходящие для этого места, – сказал Алмейтор.

– Дело тут не в месте. Ветра и дожди нам здесь не страшны. Местному зверью тоже не подобраться – будем по очереди нести дозор, а скрытно подкрадываться они не умеют. Главная опасность – вот.

Проводник указал пальцем на невидимое для спутников сплетение белых ветвей.

– Владения Порчи не лежат на одном месте и постоянно смещаются. Можешь выспаться в уютном домике, а месяц спустя уснёшь в том же месте – и больше не проснёшься. Так что спать будем, где придётся, хоть бы и под открытым небом.

Проводник и двое клиентов двинулись дальше.

Потерявшая былое великолепие, в нынешние дни Турта могла поразить разве что своим однообразием. Куда бы ни свернул путник, везде его встречали лишь полуразвалившиеся дома, засохшие стволы деревьев и вездесущие скелеты, украсившие своими костями улицы и бульвары мёртвой столицы. Прежнее богатство отдельных районов выдавали разве что размеры зданий да ширина дорог.

Когда группа вышла на пустырь, сплошь заваленный обломками, Линсон пояснил, что раньше здесь располагались трущобы. Жалкие халупы, сколоченные из всего, что подвернулось под руку, не имели и шанса выдержать натиск Порчи и развалились все до единой, устлав землю ковром из сгнивших досок и балок. Ступать приходилось осторожно: на узких улочках, где и раньше-то было не разминуться, теперь и вовсе некуда было поставить ногу из-за вездесущих обломков.

– Надо бы расчистить как-следует хоть одну тропинку, – размышлял вслух проводник, когда краем глаза заметил слева какое-то движение. В той стороне, в трёх кварталах к западу, над трущобами возвышались уцелевшие здания храмового района во главе с обрушенным храмом божьей пары, и на их крышах что-то происходило. Нет, то был не луркер и не другая тварь, прижившаяся в мёртвом городе. По району, извиваясь тысячами змей, ползло и разрасталось громадное переплетение белых корней. Языки Порчи целиком покрывали здание, облизывали угол второго, поглощали его и тут же переползали к третьему. Дома белели один за другим, словно команда невидимых маляров решила облагородить заброшенный город.

Начиналась Жатва.

Проводник уже в который раз за сегодня подивился собственной удаче.

Как и всякий раз при обсуждении местных аномалий, Линсон лукавил, скрывая свои настоящие способности и познания о Порче. Охочие до чужой жизни белые узоры никуда не двигались – они оставались на месте крупных выплесков и со временем пропадали, чтобы вновь появиться, когда Порча выйдет на очередную Жатву. Процесс был регулярным и повторялся каждые несколько часов в разных частях города, и чудо, что за этот день группе ещё ни разу не пришлось убегать от расползающихся по кварталам ненасытных белых покрывал.

В этом и состояла главная опасность Турты. Если выплеск застанет тебя во сне – пиши пропало, даже кошмар увидеть не успеешь.

Зато если останешься жив, то можешь быть уверен: в ближайшие сутки в этом месте и соседних кварталах тебя не ждёт внезапных появлений Порчи, что делало зоны недавних Жатв наилучшим местом для ночёвки.

Проводник свернул и взял направление к северной части храмового района, куда, по его расчётам, не должен был дотянуться выплеск Порчи.

– Смотрите! – Сайтеми вытянула палец, показывая вперёд. Стену одного из зданий, охваченных Жатвой, прочертила широкая трещина. Затем ещё одна, и половина трёхэтажного дома, нарушив извечную тишину Турты, с грохотом обвалилась, выставив на обозрение внутреннее убранство комнат. Ещё одна постройка не устояла перед силой времени.

– Могу не глядя сказать, что к тому месту сейчас лучше не подходить, – сказал Линсон. Подобные обвалы редко, но случались. Каждый выплеск Порчи был своего рода проверкой столицы на прочность. Трущобные халупы провалили её в первые же дни, но солидные каменные постройки упрямо держались годами, пока очередное белое покрывало не забирало их в загробное царство пыли и обломков.

Миновав бескрайние развалины трущоб и добравшись до уцелевших каменных зданий, группа остановилась в саду возле небольшой церквушки. Кроме пары дюжин сухих древесных стволов, ничто не закрывало обзор на соседние здания и улицы, а сохранившийся столик с двумя скамейками позволял разместиться с каким-никаким удобством.

Вечерний сумрак готовился уступить место непроглядной ночной тьме, и Линсон дал добро на разведение костра. Алмейтор в этом деле оказался не слишком полезен – големы не нуждались в тепле, да и само понятие ночлега им было неведомо, отчего мало кто из представителей стального народа умел разводить огонь в полевых условиях. Заниматься костром пришлось Сайтеми, а голем был отправлен на сбор сухих веток, щедро разбросанных по саду.

Проводник тем временем занялся странным делом: вытащив из сумки пачку веток, сорванных по дороге из Эркона, он прошёлся по саду и воткнул их в землю через десять шагов друг от друга, окружив лагерь широким кольцом необычных украшений.

– Если кто вдруг не понял, что я делаю, – пояснил он, вернувшись к костру, – эти ветки получше всякого чутья предупредят нас, если Порча вдруг пожалует к лагерю. Раскидывать персики было бы непомерным расточительством даже для таких богачей, как вы, вот я и нарвал зелени по дороге.

– Ясно. В каком порядке будем нести дозор? – спросила Сайтеми, подогревая над огнём нанизанный на шампур кусок мяса.

– Ни в каком. Нести караул буду я, – заявил Алмейтор. – Напоминаю вам, что мой вид не нуждается в отдыхе.

– Ах да, забыла. Очень уж непривычно путешествовать с представителем Сат-Харима, – смущённо произнесла дева.

– Что ж, придётся привыкнуть. Я всё равно не усну, так что незачем лишать вас возможности восстановить силы. Пусть наш проводник оставит мне все необходимые инструкции, и можете ложиться спать.

– Главное, следи за ветками, – сказал Линсон, проглотив кусок бутерброда. – Вообще, Порча сюда вряд ли сунется, но если листья вдруг начнут вянуть, сразу поднимай нас на ноги. Зверьё тут не шибко опасное, и в стаях вроде как не охотится. Так что если забредёт луркер или ещё кто, можешь сам тихонько прибить. Ну и, само собой, ни шагу за пределы круга.

Двое из группы, несущие бремя живых тел, сдули пыль со стола и скамеек и занялись наполнением желудков. Проводник сел как полагается; Сайтеми же побрезговала класть еду на не мытый веками стол и использовала его вместо спинки, откусывая мясо с шампура.

Неспешно пережёвывая ужин, Линсон посматривал на темнеющий пустынный пейзаж за деревьями. Он не был параноиком и не имел привычки видеть загадочные тени, сохраняя трезвый рассудок даже в столь неуютном месте, как запретные руины мёртвого города. И всё же проводник пожалел, что ангел и голем смотрели в другую сторону – не у кого было спросить, видели ли они силуэт, на мгновение мелькнувший в арке храма божьей пары, что стоял через дорогу от лагеря.

Линсон поймал на себе озабоченный взгляд крылатой девы. Кажется, он давно перестал жевать. Прогнав наваждение, проводник доел остатки ужина и стал укладываться спать, не забывая поглядывать на арку. Там никого не было.

Сайтеми же не спешила разворачивать спальный мешок. Проводник её понимал: нелегко уснуть, когда со всех сторон тебя окружает одна лишь бескрайняя смерть, и ни единого разумного существа за мили вокруг.

Это было лишь одной из причин, по которым деве не спалось. Вторая же висела на лице проводника, поблёскивая гладко обработанными шестерёнками в свете костра. Где бы Сайтеми ни жила и к сколь бы чудесному народу ни принадлежала, своим любопытством она ничуть не отличалась от презираемых ею людей. Как и любому из клиентов, ей не давал покоя диковинный окуляр с выдвижной линзой – Линсон то и дело чувствовал на себе её косые взгляды.

Что ж, кто он такой, чтобы отказывать даме в здоровом любопытстве? Словно демонстрируя своё пренебрежение к купленной безделушке, Линсон швырнул сложенный механизм возле рюкзака и отвернулся, поудобнее устраиваясь в спальном мешке. Настоящий Окуляр, конечно же, покоился у него за пазухой.

Сидя на скамье и облокотившись на стол, Сайтеми выждала ещё десять минут. Голем молча нёс своё дежурство, не смея лезть к ма'аари с расспросами – гордая небесная воительница сама решит, когда ей спать.

Проводник, оценённый в десять тысяч золотых щитов, мирно посапывал, накрепко застряв в царстве грёз. Наконец убедив себя, что в беглом осмотре диковинного устройства нет ничего предосудительного, дева осторожно подобралась к Линсону и взяла окуляр. Проводник не пошевелился.

– Не слишком-то практичное устройство, – высказалась она, повертев механизм в руках. – Но ничего не попишешь, любят люди покрасоваться диковинными нарядами и украшениями. Позвольте угадать – такие вещи производятся специально для экспорта в Бартелион? – спросила она Алмейтора, вспомнив слова Линсона о Сат-Харимском происхождении окуляра.

– В Сат-Хариме не делают ничего подобного, – буднично ответил голем, словно понял это с первой их встречи, но не нашёл ложь проводника заслуживающей внимания. – Есть ряд отличий в дизайне, незаметных на первый взгляд, да и сплав мне не известен. Вы правы – подобная безделушка годится лишь для красоты, никто в здравом уме не променяет на неё нормальные очки. Уверен, внутри там никакая не линза, а простое стёклышко, и со зрением у нашего проводника всё в порядке.

Пока Сайтеми подносила линзу к глазу, проверяя его предположение, Алмейтор продолжил:

– Я более чем уверен, что данное изобретение принадлежит не големам и даже не людям, а появилось на свет в мастерских мохнатого народца. Вот уж кто обожает наживаться на людских пороках. Помнится, наш проводник упоминал, что купил окуляр в лавке одного дурда, обосновавшегося в Эрконе. Как вам предложение вместе заглянуть туда после этой вылазки? Уверен, на первой же витрине мы увидим дюжину точных копий данного устройства.

– А если жуткие истории о племени дурдов окажутся правдой, то он ещё и уболтает нас купить себе по экземпляру, – пробормотала Сайтеми, пытаясь закрепить непривычные защёлки на лице.

Вдруг тишину, нарушаемую лишь неторопливым потрескиванием костра, разорвал оглушительный грохот. Пламя шарахнулось в сторону, крылатая дева вздрогнула от испуга; пальцы её непроизвольно разжались. Окуляр с утонувшим в шуме звоном ударился о каменную дорожку под ногами.

Грохот стих так же быстро, как и начался, а Сайтеми так и сидела с застывшими в воздухе руками, вперившись взглядом в темноту, откуда исходил страшный звук. Голем смотрел туда же, но его поза, как всегда, не выражала никаких эмоций.

– Всё в п-рядке, – сонно пролепетал из своего мешка проводник, даже не соизволив повернуться на шум. – Ещё дно здание… там… обв-лилось.

Успокоив спутников, Линсон поспешил вернуться к сновидениям, словно ничего и не случилось; его напарники постепенно приходили в себя. Когда биение сердца вернулось к нормальному ритму, Сайтеми наконец вспомнила о выпавшем из рук окуляре.

Механизм лежал на плоских овальных камнях пересекающей сад дорожки. Ма'аари поспешно подобрала окуляр и придирчиво осмотрела. Не хотелось бы повредить чужую собственность, впридачу ещё и взятую без спроса.

Как и утром того же дня, дешёвая подделка из лавки Фартхари не прошла испытания на прочность: по краю круглой линзы пошла заметная трещина, небольшой кусочек стекла выпал на землю.

«И правда – дешёвая подделка», – подумала Сайтеми. Брезгливо, словно ненароком взяла в руки дохлую крысу, ма'аари вернула окуляр на место. Оставалось надеяться, что утром проводник не закатит скандал из-за этой дешёвки и не потребует возмещение ущерба сверх той круглой суммы, что уже получил за поход.

Глава 6. Испытание на прочность

Пятки в потёртых ботинках нещадно били брусчатку под ногами, унося прочь от погони. Не останавливаться! Вокруг царил хаос: люди кричали, плакали, метались по улице и валились замертво. Хотелось бы остановиться и понять, что происходит, но лязг кольчуги и угрожающие вопли за спиной выбивали прочь из головы все сторонние мысли. Первым делом спасти свою шкуру, а уже потом разбираться, что за чертовщина творится в Турте.

Окна домов и силуэты объятых паникой горожан мелькали перед глазами. Вдруг из-за поворота выскочила служанка и налетела прямо на Линсона. Парнишка хотел убежать, но не тут-то было: цепкие пальцы схватили за плечи, уродливая старушечья морда застыла перед глазами, кричала что-то в лицо.

Он не слышал слов; только мельком отметил, что чепец на служанке совсем не старушечий – в таких ходят больше молодые.

– Попался, гадёныш! – донёсся победоносный клич настигающего стражника. Крепко схватив старую тётку, Линсон напряг тело и что было сил швырнул её назад. Раздался противный визг, а следом за ним – гулкий удар двух столкнувшихся тел, а пятки воришки уже сверкали, улепётывая по объятым паникой улицам.

И чего этому солдафону от него надо? «Эй, он из этих мелких!» – вспоминался Линсону оклик завидевших его патрульных. Ни дать ни взять – Арамео с бандой что-то натворили, а ему теперь расхлёбывать. Только бы не догнали…

Не сбавляя шага, Линсон оглянулся назад и проверил, далеко ли оторвался от стражника, как вдруг его обдало волной могильного ветра. Странное ощущение прошло столь же быстро, как и появилось, и мальчишка не стал заострять на этом внимание. Не отвлекаясь, он побежал дальше, но чувствовал, как силы начали стремительно таять.

Давно он так не выдыхался, хотя, казалось бы, бежал не так уж и долго. Оказавшись на парковой дорожке, Линсон позволил себе небольшую передышку и замедлил шаг, бросив взгляд на старика, сидевшего на скамейке под сенью пышного дерева. Вот он повалился на бок, клюка выпала из руки. Проходя мимо, подросток узрел жуткое зрелище: и без того сморщенная кожа усыхала на глазах, превращая старика в разлагающийся труп.

За спиной снова раздался знакомый грохот шагов, и воришка, собрав остатки сил, припустил вперёд.

От бессилия рассудок начал изменять ему, перед глазами плыли миражи. Вместо цветущего весеннего парка слева и справа проносились голые, усыхающие на глазах стволы деревьев, словно в Турту не ко времени пожаловала осень. Людские крики затихали, всё чаще на дороге попадались бездыханные тела. Рассматривать их не было времени.

Стражник не отставал. Увлечённый погоней, он словно не замечал царившего вокруг хаоса. Мир перед ним сузился до одного-единственного мальчишки, чей тощий силуэт мелькал впереди, ловко перескакивая через бордюры и распластавшиеся тела горожан.

Выскочив на Бокенский бульвар, юноша перемахнул через газон, отметив краем глаза пропавшую куда-то траву, и снова нахлынуло странное чувство, будто он на краткий миг окунулся в загробные долины Подмирья.

И снова силы ушли от Линсона, будто голодный призрак зачерпнул костяной ложкой часть его жизненных сил. С трудом переставляя ноги, мальчик заставлял тело двигаться вперёд. Сзади кто-то споткнулся и выругался, прогремели доспехи – гнавшемуся за ним солдату, видимо, тоже приходилось несладко.

Из последних сил Линсон проковылял к крыльцу юркнул в раскрытую дверь ближайшего дома.

***

Утреннее пробуждение обошлось без происшествий, если не считать таковым уже привычный побочный эффект от многолетнего пользования Окуляром. Проснувшийся Линсон с минуту тупо пялился на крылатый скелет в соседнем спальном мешке и развалившуюся груду металла в сторонке. Потом наваждение отпустило, выпустив разум проводника в реальный мир. Впрочем, переход в этом месте мало что изменил. Турта выглядела одинаково с той и другой стороны: везде развалины да скелеты на дорогах. Разве что спутники ожили и, к радости проводника, не заметили его отрешённого вида.

Сайтеми спала возле костра, Алмейтор неподвижно стоял в стороне. Линсон какое-то время наблюдал за ним, пытаясь высмотреть в големе хоть малейшие признаки жизни – при виде застывшего доспеха невольно зарождалась тревога, не могло ли механическое создание отключиться за время их сна, как оставленная без присмотра машина? Словно прочитав его опасения, голем повернул голову и доложил, что ночь обошлась всего одним нападением. Возле границы из веток валялся мёртвый луркер с проломленной головой.