Текст книги "Записки геологоразведчика. Часть 5: Североуральск"

Перевод в аппарат экспедиции. Руководство. Квартира. Буровые работы. Н.В. Петухов

Весной 1968 года пошли упорные разговоры про крупные кадровые перемены в управлении экспедиции. И действительно, разговоры начали сбываться – первым уехал на Украину главный технолог, следом за ним в Днепропетровск уехал главный механик Г.М. Галита, через какое-то небольшое время в Адлер уехал техрук экспедиции В.Г. Спесивцев. И вдруг совсем уж неожиданно прозвучал приказ о снятии главного инженера А.Я. Атаева.

Рис. 5: Ривкина В.А., Виноградовы, Дитятьев В.

Через какое-то время В.А. Ривкина пригласила меня на беседу и предложила мне переезд в Североуральск на должность техрука экспедиции. Тут возражать мне было нечего, хотя в бокситовых партиях бурение было совсем другое, глубины скважин намного больше, и многим вещам, связанным с технологией проводки бокситовых скважин, мне надо было ещё учиться. Я не знаю, почему она предложила эту должность мне, хотя в бокситовых партиях и аппарате экспедиции работало 3 инженера-буровика, закончивших наш институт на 2–3 года раньше меня. Квартиру она пообещала дать через месяц во вновь сдающемся доме около треста «Бокситстрой», и совсем недалеко от экспедиции. Однако чувствовалось, что ей не хочется также оголять и Карпинскую партию, т. к. там недавно сменился начальник партии, а старый Киселёв В.С. ушёл на пенсию. Сразу найти туда человека на мою бывшую должность было трудно, и я предложил поставить технолога Мишина. Но на глубокие шурфы пришлось ставить горного мастера с соответствующим образованием. Мишин проработал года два, потом рассчитался и уехал на родину в Томск.

Сдав дела в Карпинске, через месяц – в июле, я приехал в Североуральск уже на работу. Занял кабинет бывшего техрука, а через день заходит Вера Абрамовна, берёт меня за руку и говорит: "Пойдём со мной!" Я не понял в чём дело, а она завела меня в предбанник руководства, открыла дверь в кабинет главного инженера и широким жестом предложила садиться здесь и работать. Я отказался наотрез, так как, во-первых, не считал себя готовым на эту должность, а во-вторых, я знал, что она послала представление в верха на старшего геолога по бокситам Гуткина Е.С. на эту должность. Но утверждение его столкнулось с трудностями, так как два года назад Гуткин Е.С. на своей машине совершил наезд на человека с летальным исходом. В общем, я вернулся в свой кабинет и начал работать.

Рис. 6: П. Сольва. Денежкин Камень. Справа – Виноградов С.

Экспедиция работала, в основном, на доразведке рудных полей Североуральского бокситового рудника (СУБР) и до 1960 года входила в систему Минцветмета СССР и называлась раньше бокситовой (СУБЭ). После ликвидации отраслевых геологоразведок их передали в систему Министерства геологии СССР, а Североуральская бокситовая перешла в подчинение Уральского геологического управления, которое из состава Северной экспедиции выделило две партии – Сосьвинскую и Карпинскую, и переподчинило их в Североуральск, после чего экспедиция стала комплексной геологоразведочной. Сосьвинская партия занималась поисками и разведкой россыпного золота и платины, в основном, в пределах Североуральского района. Бокситовый пласт простирался с юга на север более 20 километров и от поверхности падал на восток под углом около 24 градусов. На какой глубине заканчивался боксит – не знал никто, так как восточная его граница была не определена. Мы пробурили самую глубокую разведочную скважину 2132 метра, и она подсекла руду.

СУБР начал работать в 1934 году и очень быстро выдвинулся на остриё особого интереса Минцветмета СССР и всей страны, и, особенно, в годы войны в связи с потерей Волховских месторождений бокситов. Рудник многие годы давал около 70% всесоюзной добычи бокситов, и, соответственно, алюминия. И в годы войны, и после, рудник часто лично посещал Министр цветной металлургии СССР Ломако П.Ф., решая сложные в ту пору вопросы снабжения и развития рудника.

Рис. 7: Кривинская сопка

Быстрое развитие рудника требовало обеспечить его хорошо и детально разведанными рудными запасами, и в 1941 году была организована «Алюминьразведка». Начальником назначили Ривкину Веру Абрамовну, которая до этого работала начальником инженерно-геологической партии на инженерных изысканиях под плотину пруда в г. Краснотурьинске для работы Богословской ТЭЦ. По основной профессии она была педагогом и в инженерно-геологическую партию попала с должности начальника отдела кадров. В Североуральске (города тогда ещё не было, а был посёлок «Красная Шапочка») ей пришлось всё создавать с нуля. Было только несколько специалистов-геологов, а все буровики (старшие буровые мастера, бурильщики, помощники бурильщиков и даже прорабы вместе с некоторыми начальниками геологоразведочных партий) были, как тогда их называли, практики. Все они росли с самых низов и только позднее, начиная с конца пятидесятых годов, они прошли через всякие курсы и получили права ответственного ведения работ. Один начальник партии и сама Вера Абрамовна только в 1962 году заочно окончили Миасский геологоразведочный техникум. Она умела подбирать кадры, хотя иногда ей и навязывали чем-либо по мелочи проштрафившихся партийных работников. Другой особенностью её стиля руководства было умение гасить конфликты внутри коллектива, не вынося их куда-то в другие инстанции. На пенсию её отправили почему-то рано – в 1973 году. К этому времени экспедиция входила в пятёрку крупнейших по Союзу и имела годовые объёмы бурения более 200 тысяч метров. Детальная разведка бокситов проходила на глубинах около 1800 метров. Кроме того, дважды делали и сдавали пересчёт запасов по Североуральскому бокситовому бассейну, за последние 13 лет разведали несколько полигонов промышленного россыпного золота, сдали запасы Валенторского меднорудного месторождения и т.д. За время её работы начальником, экспедиция 63 квартала занимала первые места в соревновании, многократно получала переходящие знамёна Министерства геологии СССР, Свердловского обкома партии, Уралгеоуправления, горкома партии. В 1945 году ей на вечное хранение отдали знамя Государственного Комитета обороны. Иногда на праздничных демонстрациях экспедиция несла по 9 знамён. Конечно, сегодня для молодёжи, выросшей в последние годы, эти знамёна ни о чём не говорят, но люди, которые тогда работали, хорошо знают, что просто так их было не получить – коллектив должен был хорошо работать. Почему её отправили на пенсию при таких успехах экспедиции – для меня загадка до сих пор.

Рис. 8: Атаев А.Я. справа

Атаев Анатолий Яковлевич – до 1968 года главный инженер экспедиции. В 1943 году окончил Иркутский горнометаллургический институт по специальности геолога. Получил направление в «Алюминьразведку» и стал работать старшим геологом Кальинской партии. Через некоторое время был назначен главным инженером экспедиции. Его роль в успехах экспедиции трудно переоценить, так как все основные технические решения, которые позволили экспедиции добиться превосходных технико-экономических показателей, прошли в его время. А таких крупных решений, на мой взгляд, было два. Дело в том, что бокситы залегают в сильно закарстованных известняках, и при бурении вода, как промывочная жидкость, полностью теряется в скважинах. На ранних стадиях развития воду подвозили лошадьми в бочках, чуть позднее – тракторами и автомашинами. Тут ещё работающие шахты рудника создают депрессионную воронку, куда «вода сама бежит». Простоев из-за отсутствия воды у буровых бригад было очень много, и скорость бурения была совсем никудышная. И тут пришло решение – прокладывать к скважинам водоводы и качать туда воду из шахтного водоотлива. А так как подземная вода имеет температуру +4 градуса, то она при постоянной течи долго не замерзает. Позднее стали прокладывать магистральные водоводы до участков работ, а оттуда делать отводки на скважины. Ещё позднее стали водоводы засыпать опилками, а сверху снегом. И вода перестала замерзать в любые морозы. Такая система водоснабжения ликвидировала простои бригад и резко увеличила скорость бурения.

Второе техническое решение – это внедрение бескернового шарошечного бурения. Дело в том, что геологический разрез до бокситового пласта за 15 лет работы был уже достаточно изучен, и надобность в отборе керна значительно снизилась. Поэтому, начиная с малых объёмов шарошечного бурения к 1968 году, его объём достиг примерно 50% и продолжал позднее увеличиваться. Кроме этого, за период его работы произошла смена нескольких поколений буровых агрегатов. Начинали бурить со станков КА-2М-300 и КАМ-500, продолжили шведскими В-3 и российским аналогом БС-1200, потом появились станки с гидроподачей ЗИФ-1200А и ещё позднее станок ЗИФ-1200МР, который мог бурить скважины глубиной до 2000 метров. Рывок в объёмах и скоростях бурения дал также полный перевод всех агрегатов на электропривод.

А.Я. Атаев был крупный руководитель и умелый организатор, инженер с широким кругозором, с непререкаемым авторитетом в коллективе. Много знал и умел. Его мягкая, ненавязчивая манера разговора, умение слушать собеседника, выдавала в нём человека большой внутренней культуры и привлекала к нему людей. Позднее он получил знак "Первооткрыватель месторождения" за переоценку запасов Ново-Кальинского месторождения. Его имя есть на доске первооткрывателей в Уралгеолуправлении и на станции метро "Геологическая". Он уже давно перерос занимаемую должность, и мог вполне быть одним из руководителей любого геологического управления или главка. Но почему-то из этой экспедиции никого никогда не брали на повышение. Возможно, от невостребованности он начал иногда выпивать, хотя лично я этого не видел.

Где-то в августе прошли основные перестановки – главным инженером экспедиции был назначен старший геолог по бокситам Е.С. Гуткин а на его место А.Я. Атаев.

Гуткин Ефим Самуилович с самого начала после окончания университета в 1953 году пришёл на работу в Черёмуховскую геологоразведочную партию (ГРП), где сначала работал геологом, а потом несколько лет начальником партии. Где-то в 1967 году стал кандидатом геолого-минералогических наук, а через 6 лет защитил докторскую. Сам высокоорганизованный человек, требовал того же и от своих подчинённых, иногда и безуспешно. Был видным членом городской ячейки общества "Знание". Обладал широким кругозором и любил читать лекции на темы "О международном положении" на разных предприятиях города. Имел приятный бархатный баритон и хорошо поставленную речь, и его всегда хорошо принимали слушатели. Техническому персоналу, который ему подчинялся в экспедиции, он разрешил полдня каждую пятницу заниматься в технической библиотеке СУБРа просмотром специальной литературы. В общении был прост, но без фамильярности. Был вполне современным руководителем, не чуждый и земным радостям. Ездили с ним и начальником Сосьвинской ГРП Крупновым П.А. на рыбалку. Не раз привлекался в качестве эксперта по бокситовым делам в разные геологические организации.

Через некоторое время техническая служба экспедиции пополнилась главным механиком. Из Кальинской геологоразведочной партии пришёл Шапарев Владимир Константинович. Это был очень талантливый инженер-механик с лесотехническим образованием, который быстро разобрался в наших буровых станках, а транспорт он знал и раньше. У него были "золотые руки" – мог разобраться в конструкции незнакомой техники и починить; построил красивый домик на даче, прекрасно писал картины маслом какой-то необычной техникой. Когда он был на работе в Гвинее-Бисау, то всем там чинил часы "Сейко", хотя до этого их ни разу не видел. Одна из его дочерей унаследовала его способности к рисованию и окончила художественное училище в Тюмени.

Давно и весьма плодотворно в экспедиции работал главный энергетик Никонец Виктор Иванович. Когда в начале 70-х его перевели заместителем начальника, то за несколько лет он фактически заново построил всю производственную базу экспедиции.

Ещё хочется отметить начальника отдела снабжения Вакса Льва Сендеровича. Это был человек с трудной судьбой. Воевал, попал в плен. Когда пленных выстроили, вдоль строя пошёл офицер и внимательно кого-то высматривал. Вдруг ткнул ему в грудь: "Еврей?" – "Нет! – ответил он. – Молдаванин". – "Кто может подтвердить?" Нашлись двое из строя, кто подтвердил. В лагере был до конца войны, а потом его привезли наши в Североуральск, где открылся проверочно-фильтрационный лагерь 305. Через какое-то время его выпустили, и он пришёл в экспедицию. Это был снабженец от бога. Я уж не говорю про то, что он досрочно реализовывал все полученные наряды, так он ещё умудрялся с уральских трубных заводов получать без нарядов всякие трубы-некондицию и гнал её вагонами в Североуральск. А потребность в разных трубах была запредельная, так как водоводы к каждой буровой требовали очень много труб. Отгружал он и заготовки для орудийных стволов, не прошедших заводской контроль. Мы их использовали в качестве утяжелённых бурильных труб (УБТ) для шарошечного бурения. Надо сказать, что производственно-технический аппарат экспедиции всегда был очень силён, так как люди работали по много лет – Мних А.Е., Шумкин Н.П., Рахимов Н.К. и другие.

Рис. 9: Селянинов В.Н., Золотарёв Л.А., Можжерин И.Г., Гуткин Е.С.

Всё руководство экспедиции я знал и раньше ещё школьником. Дело в том, что мой дядя – Александр Владимирович – проработал в этой экспедиции 20 лет главным бухгалтером с самого её образования. Когда он построил свой дом на улице Каржавина, то я туда частенько приходил играть к Лёне и Стасику – его сыновьям. И частенько за столом сидели гости из экспедиции.

Несколько особняком в экспедиции стояла Гидропартия. Учитывая очень сложную гидрогеологию бассейна и запредельные водопритоки в шахты СУБРа, этим вопросам уделялось большое внимание с самого начала работы экспедиции, и выделялись соответствующие ассигнования. Особенно после двух крупных аварий, связанных с прорывом подземных вод и затоплением шахт. Так, в 1953 году была затоплена на Калье шахта №7, и приезжал знаменитый ЭПРОН закрывать перемычки, а в 1978 году затопило шахту №9 на Черёмуховсков руднике. Одним из первых начальников Гидропартии была Унковская Н.Ф., которая нам, пацанам в городе, запомнилась тем, что была единственной женщиной в Североуральске, гонявшая на мотоцикле ИЖ-49. После 1953 года она куда-то уехала, защитила диссертацию, и начальником стал Плотников Игорь Иванович.

И. И. Плотников закончил в 1953 году Уральский госуниверситет и получил направление в экспедицию. Моё знакомство с ним впервые произошло в это же время, в поезде на Свердловск. Нас в вагоне было 7 выпускников, которые ехали сдавать вступительные экзамены в горный институт. Когда речь зашла о профессиях, то он прямо сказал нам, что если хотите стать настоящими геологами, то учиться надо на эту специальность в университете. Это был очень талантливый инженер с аналитическим складом ума и хорошими организаторскими способностями.

Рис. 10: Глухих А.С. и Плотников И.И.

В 1968 году у него в партии на штатной должности работал математик, который на простейшей в то время настольной электронной машине делал математическую обработку множества статистических данных. Все крупные дренажные узлы, которые строились на полях СУБРа, проектировались исключительно на данных работы Гидропартии. Сам же он частенько привлекался в качестве эксперта на другие рудники Министерства. В университете он учился в то время, когда там заканчивал учёбу гроссмейстер Исаак Болеславский, был с ним знаком и занимался шахматами под его руководством. Получил звание кандидата в мастера, но ездить по турнирам у него не было времени. Однако, играл он в силу мастера, потому что всем перворазрядникам и некоторым кандидатам в мастера он давал фору либо ладью, либо лёгкую фигуру. Организовал в городе серьёзную секцию шахмат, добился выделения большой квартиры под шахматный клуб, где регулярно проводились занятия с шахматистами разных возрастов и городские турниры. Первые годы работы он каждую осень ездил в Сочи, где собиралось много известных шахматистов и устраивались всякого рода турниры. Где-то в 1966 году защитил кандидатскую диссертацию, а к 1973 году у него уже была готова к защите докторская. Однако, его научный руководитель, крупный учёный-гидрогеолог, доктор наук В.Д. Бабушкин из одного московского института, эмигрировал в Израиль. Этого оказалось в то время достаточно, чтобы защиту отложили на неопределённое время, а именно на 10 лет. И все эти 10 лет толстый том его докторской лежал на приставном столе и мусолился всеми желающими. Был заядлый собачник и дома держал овчарку и спаниэля. Однажды осенью вместе с Плотниковым И.И. и руководством Кальинской партии – Падериным В.Е и Глухих А.С., а также с обеими собаками Плотникова ездили с ночёвкой за Усольцево, наловили там налимов, и заварили большую уху. Водку он не пил совсем.

Наконец, в конце августа жилой дом сдали, и мне выдали ордер на обещанную квартиру – двушку типа "трамвай". Поехал на Веселовку, взял ЗИЛ-157 и загрузил его вещами. Квартира была на втором этаже, и носить было недалеко – помогли друзья. Вся семья была несказанно рада – всё-таки впервые в жизни благоустроенная квартира, где из крана круглые сутки течёт холодная вода, тут же туалет, и везде батареи центрального отопления. Только на кухне была дровяная печь, а горячей воды не было. Но эти проблемы я быстро решил. Мне подсказали, что в одной субподрядной организации можно по знакомству покупать 50 литровые газовые баллоны с пропаном, которых хватает на три месяца. Тогда я купил трёхконфорочную газовую плиту, редуктор. А поскольку с этим начальником я знаком не был, пришлось для знакомства отдать ему новенькие меховые штаны почти до груди из Саранпауля. В знак благодарности он сам привёз баллон и соединил всё как надо. После этого печь выкинули, чтобы не занимала место. Потом купил на складе титан и установил его в ванную комнату. Проблема мытья была решена. Ещё позднее сантехник за деньги врезал кран в батарею отопления, и зимой мы брали горячую воду для своих нужд. Дети были сразу определены в детский садик, который был рядом через дорогу. А Нина пошла работать в геологический отдел экспедиции старшим техником-геологом.

Начались рабочие будни. В первые месяцы я частенько наезжал в Карпинскую партию, чтобы настроенное хозяйство не давало сбоев, помогал новому техруку и начальнику партии. Потом начал ездить по трём бокситовым партиям. Все они имели своё лицо, сильно зависящее от личностей и характеров первых руководителей. Чтобы ещё больше поднять роль технических служб, всех техруков партий назвали главными инженерами. Это уже был второй шаг в этом направлении. С самого начала работы экспедиции, техническую службу возглавляли производители работ – прорабы. И только позднее их назвали техруками. Однако основной фигурой в ГРП были всё-таки старшие буровые мастера, которые возглавляли буровые бригады. От их опыта, умения, добросовестности зависел весь успех дела.

Рис. 11: Буровая Петухова Н.В. на каротаже

Мы использовали металлические копры высотой 26 метров с нагрузкой на кронблок 30 тонн, а буровые агрегаты ЗИФ-1200МР монтировались в тепляках на полозьях. Перемонтаж со скважины на скважину вёлся двумя этими блоками, и копёр перевозился в вертикальном положении. В каждой партии были очень мощные монтажные службы, которые загодя заводили водопроводы и электролинии к местам бурения. А главный энергетик Никонец В.И. разработал конструкцию и построил передвижные трансформаторные станции для каждой буровой бригады. Основной состав старших буровых мастеров в экспедиции работал не одно десятилетие. Как правило, все они прошли через рабочие должности помощников сменного мастера, сменными мастерами. В последнее десятилетие стали приходить выпускники геологоразведочных техникумов. Из таких практиков запомнился больше всего старший буровой мастер Южной партии Петухов Николай Васильевич.

Это был настоящий мастер и знаток своего дела. С ним интересно было общаться, так как у него было чему поучиться. Ставит руку на вращатель и по шуму и вибрации определяет, что делается на забое скважины – какова трещиноватость породы, примерный износ бурового наконечника, и т. д. Его бригада почти всегда бурила больше всех на протяжении многих лет. Кроме этого, из его бригады несколько сменных мастеров – Осипов М., Парубочий Ф. и некоторые другие – стали отличными старшими буровыми мастерами.

Рис. 12: Слева направо: Петухов Н.В. (сидит), бурильщик Осипов М. (второй справа в первом ряду), автор

Работал он почти безаварийно, но, как говорят, «и на старуху бывает проруха». Однажды на глубине 1400 метров у него произошёл прихват инструмента. Месяц бились разными методами – и забойными вибраторами, и ставили клинья для ухода в сторону – безрезультатно. В конце концов, дали ему разрешение, как у нас говорят, «передвинуть через балку». Сместили весь агрегат на три метра вперёд, и он весь этот интервал 1400 метров прошарошил за три недели. По итогам пятилетки Петухова Н.В. представляли на Звезду Героя, но ему дали орден. Позднее его ученик Осипов М. был награждён орденом Ленина. Хочу заметить, что в советские времена получить высокие ордена рабочим надо было очень хорошо трудиться. В отличие от крупных партийно-хозяйственных руководителей, которым ордена и звания полагались по должности.