Текст книги "Иногда и дилетанта полезно выслушать"

Часть 6

Суждение друзей о последствиях любовных страстей не прибавило подозреваемых в преступлении

Свою специальность геолога я не просто люблю. Обожаю! Мне в радость и в поле бегать, разбираться в камнях, прослеживать горизонты пород, интрузии, разломы; прокручивать в голове множество вариантов возможных взаимоотношений этих объектов и выбирать из них наиболее реальный, максимально приближенный к действительности. И то же в камералке: еще раз увиденное в поле обдумать, что-то принять как реальное, кое в чем усомниться. И вместе с коллегами обсудив представления каждого по деталям строения площади, согласовать наши дальнейшие действия в одном, всеми признанном и одобренном направлении. Чтобы не получилось, как в басне «однажды лебедь рак да щука».

Таким согласованием действий мы почти до обеденного перерыва и занимались. Конечно со спорами, повышением голоса и некими обидами. Каждый защищал свое, не всегда остальными признаваемое, но от чего отказаться было не просто. Потихоньку к единому варианту дальнейших действий все же пришли.

Споры закончили, от моего стола, где стояли над фотопланами и картами, разошлись по своим местам. Расслабились, напряжение на лицах сменилось улыбками, Владимир и Паша, как курящие, полезли за сигаретами.

"Курите здесь", – предложил Леня, – "все равно скоро на обед пойдем".

Владимир глянул на меня: "Можно?"

Я махнул рукой – курите. Ребята закурили. Леня за столом со стула поднялся, очень смачно и с подвыванием потянулся; посмотрел в окно, возле которого сидел и спросил, даже не глянув в мою сторону:

"О чем это ты с Татьяной секретничал? Смотри, жена увидит, получишь на орехи!"

Владимир и Паша моментально обернулись в мою сторону, ждали, что скажу в ответ. А я удивился: чихнуть рядом с женщиной нельзя, в момент все об этом узнают! И выводы сделают одинаковые: шуры-муры между ними, любовные или около того. Поэтому наблюдательному Лене не ответил, а вопрос задал:

"Ты лучше скажи, кем Верочку сейчас, когда из милиции выпустили, считаешь. Подозреваемой или просто дурой-бабой?"

Леня по привычке хмыкнул, от окна обернулся ко мне: "Что она дура – это точно. Все бабы такие.А подозревать – не подозревать, дело личное. Я – так подозреваю. Ну не в убийстве, а в том, что отношение к нему имеет. А раз у нее подписку о невыезде взяли, значит не один я такой."

Понял, что убеждений своих Леня изменил не намного. Вздохнул погромче, показав этим сожаление по поводу услышенного, и подтвердил его, обращаясь теперь к Владимиру и Паше:

"И вы про Веру такое же думаете, а Валерку так за убийцу и держите!"

"А что другое думать?" – удивился Владимир, – "Парень в милиции сидит, там зря не держат!"

"Неужели верите, что мог убить, этот размазня, херувим и вообще ни на что решительное не способный? Вы же рядом с ним жили, знаете, как облупленного!"

"А что, мог и замочить, из ревности!" – Владимир как и Леня тверд в своем убеждении.

В сердцах я не выдержал:

"По вашему, и я могу убить?"

Мужики уставились на меня, как удавы на лягушку и молчали. А я ждал ответа, и смотрел на них, почти как тот же удав.Наконец Владимир решился:

"За свою жену-красавицу любого убьешь, и не поморщишься! Ты хоть вида не подаешь и ведешь себя как мужик твердый, не сентиментальный, а любишь ее как ненормальный! Мы то знаем!" _

Вот это да! Как ведро ледяной воды на голову вылили! Ладно, насчет отношения к жене они правы, обожаю и просто не представляю, как бы существовал без нее. Но чтобы кого-то убить? Никогда! Счастья любимой нужно желать всегда, даже если она от тебя уходит к другому. И никакая любовь не перевешивает жизнь человеческую!

"Зря обо мне так думаете," – ответил Владимиру, взглядом обвел Пашу и Леню, – "И вы тоже зря. Знаю, что иногда слишком и резкий, и твердый, и возражений не терплю. Но убить – никогда, если, конечно, не преступника. Потому что прежде себя убьешь, душу свою!"

После моих слов все по крайней мере зашевелились, а не остались застывшими истуканами. Владимир даже улыбнулся и ответил спокойно, без напряжения:

"Приятно слышать. Только во всех случаях я бы тебя не осуждал.Да и сейчас Валеру не осуждаю, если действительно он убил.Ну поехала крыша у человека, и причина для этого уважительная."

"Если это Валера, то не того убил," – не смог промолчать Леня, – "Бабу надо было мочить. Она во всем виновата, с нее и спрос весь."

Такое мнение даже Пашу возмутило, потому что обычно все молча слушавший, теперь и он голос подал:

"Да ладно вам! Один – мужика убить, другой – бабу замочить! Не надо ни того, ни другого! А если случилось, как у нас, то настоящего убийцу надо найти, пусть и отвечает. Сам знал, на что идет!"

Все замолчали и занялись делами. Я уставился в пикетажку, просматривая последние записи. Но только что закончившийся разговор с ребятами из сознания не уходил, и вывод из него складывался один: друзья мои во всем, что касается расследования убийства, доверяют милиции и принимают все ее решения как должное и доказанное. То-есть, в поисках настоящего преступника мне не помощники.

Вскоре разошлись на обеденный перерыв. А когда вернулся в камералку, первым делом заскочил к нашему геофизику, тоже Владимиру. Тем для разговоров с ним всегда предостаточно, сейчас заговорил об электроразведке: когда планируют закончить, как идет обработка результатов, когда надеется выдать первую рабочую карту. И между делом выпытал, что элек-троразведчики работу начали 25 апреля, а до этого все их оборудование, в том числе и злополучный электрод, хранилось в его комнате.Следовательно, никто посторонний видеть его до 25 числа не мог.

Уже чуть-чуть теплее. Прямо от Владимира побежал в керноразборочную, сегодня второй раз. Для вида просмотрел керн, ответил документаторам на вопросы, подсказал как и что должны отметить обязательно.А заодно разузнал, кто из буровиков этот керн в помещение заносил, когда его привозили с буровых с 25 апреля и по 8 мая. И не заходил ли кто-либо из них сюда в эти дни просто поболтать, без дела.

Несколько человек мне назвали, в том числе Буркова Трофима Сергеевича. Кроме его все оказались мужиками с детьми и столь пожилыми, что интерес к их женам у Славы не должен пробудиться никогда. А вот Буркова мне называют уже второй раз. В первом случае он что-то разглядывал в оборудовании электроразведчиков в салоне машины, сейчас мог видеть, где это оборудование лежит после работы, то-есть в ночное время.

Вспомнил, что электроразведчики несколько раз возвращались с поля с машиной горной службы, и конечно к кернохранилищу подъезжали, разгружаться. Стало быть, и канавщики, и экскаваторщик и сам шофер могли видеть, где оборудование хранилось, потому что в этой машине сидели.

Уже в своей комнате открыл пикетажку на странице с фамилиями кандидатов в подозреваемые и прошелся в мыслях по всему, что узнал о каждом. Получалось, что мотив для убийства есть только у одного – Вадима Горюнова. Это роман Славы с его женой. Зато интерес к электроразведочному оборудованию не замечался, а место его хранения – ?(может знал, а может и не знал ).

У оставшихся троих мотив для убийства не просматривался. И если у канавщика Спиридонова и шофера Коваленко можно говорить о жадности, страсти добывать деньги любым способом, вплоть до обмана, то буровик Бурков мужик в этом плане нормальный. Обшим для троицы был интерес каждого к электроразведочному оборудованию, и знание места, где оно хранится в ночное время.

Получалось, что разузнал я маловато. Не густо и с мыслями на перспективу. Но начатое бросать нельзя, буду и дальше пытаться хоть что-то прояснить.Возможности для этого, пока есть с кем говорить, не исчерпаны.

Лирическое отступление по случаю завершения сезона "третьей охоты".

В конце рабочего дня Паша напомнил о приятном: завтра суббота. И как у владельцев личного транспорта, у меня и Лени поинтересовался, что мы собираемся делать, и не за грибами ли "намыливаемся".

Грибной сезон в нашей местности очень короткий, в мае месяце, когда уже тепло, а земля еще сохраняет влагу от стаявшего снега. Сейчас самый его пик, еще несколько дней – и остатки воды солнце из земли вытянет, степь мгновенно пожелтеет от высохшей травы и отцветших тюльпанов. И так же моментально отойдут грибы.

Все в партии это прекрасно знают, и конечно последнюю возможность заготовить грибочков впрок, да и просто покушать вволю в жареном виде, упускать не собирались. Каждый, у кого хотя бы завалящий личный транспорт, завтра рванет в степь. И Леня это тут же подтвердил:

"Мы с Владимиром договорились. С утра едем."

Тот поддакнул в знак согласия, а Паша повернулся ко мне:

"А ты как?» – понятно, "безлошадный" приятель ищет к кому бы приклеиться. Я его порадовал:

"С тобой поедем», – но тут же принял серьезный вид и погрозил пальцем, – «только чтобы мои места никому не показывал!"

Паша закивал головой:

"Ладно, ладно!" – в чем я сильно сомневался и на то были причины: в исключительно мною разведанных грибных местах после того, как я привозил кого-то из приятелей, в следующий выходной уже шастала орава знакомых. Которые завидя меня, почему-то пытались спрятаться, скрыться с глаз.

В восемь утра я и Паша тарахтели на Минском по старой и еле заметной в мелкосопочнике дорожке, держа направление к заветным местам. С надеждой, что никто нас не опередил, а степной белый гриб, это удивительное создание природы, порадует и урожайностью, и размером отдельных экземпляров. Вкусен он бесподобно в любом виде, веса достигает в пол килограмма. Как правило, растет семейками, и найдя один, обязательно ищи второй рядом. И никаких червей, за все время я нашел два или три поточенных экземпляра.

Долго не мог понять, почему в одном месте, на одном-двух гектарах настоящая грибная плантация – столько их белеет среди травы; вокруг же пусто, ни одного гриба. А земля, трава, рельеф местности и даже коренные породы везде одни и те же. Необъяснимая загадка.

Вначале считал, что любит он места повлажнее и искать нужно в долинках. А его там как раз и нет, лезет на склоны, где влаги определенно поменьше. Решил, что выбирает склоны повлажнее, где трава посочнее и позеленее – ничего подобного, больше встречается среди явно не слишком густой травы. И даже должна она быть, как говорят, худосочной. И совсем удивительно находить их на гребне сопок, в сплошной щебенке, где травинок раз-два и обчелся.

Несколько лет, пытаясь понять загадку грибов, голову напрягал безрезультатно. Разобраться помогли топики, совершенно случайно. Три года назад они разбивали сеть у меня на участке, когда грибы уже росли.Топики их видели, но сорвать не получалось – нельзя с профиля уходить в сторону. Выход нашли: тот, кто колышки забивал в землю, вешал на них кусок белой бумаги, когда замечал рядом гриб.В конце дня на машине колышки с бумагой объезжали, грибы срывали, и больше здесь не появлялись.

Но грибы-то расти продолжали, и через несколько дней, бегая по разбитой сети, я начал их находить. И конечно сразу понял, для чего на колышках навешана бумага. А поняв, пригляделся вокруг повнимательней и заметил, что бумажки белеют не абы как, а четко протягиваются неширокой полосой прямо по диагонали разбитого топиками квадрата, не обращая внимания ни на детали рельефа, ни на породы под ногами, ни на вид и густоту побочной растительности. Пробежался по определившейся полосе, и между делом грибов набрал как никогда. И позже раза два полосу успел навестить, пока они росли. И каждый раз набирал прилично.

Хорошенько подумав, пришел к убеждению, что урожайная дорожка четко совпадает с зоной трещиноватости коренных пород, где непонятно по каким причинам создается постоянный и оптимальный для роста грибов воздушно-водный режим.

Заранее предсказать такие полосы невозможно, ни здесь, ни в других случаях. Нет визуальных отличительных признаков. Но саму идею проверил в местах, где рибы находил и раньше, а четкой приуроченности к определенной полoсe не замечал. И убедился в правильности своего предположения, что привело к повышению продуктивности грибных походов раза в два. Сейчас я и Паша к одной из разведанных мною плантаций и катили.

Через час, прислонив мотоцикл к подходящей для этой цели каменюке, начали собирать. Перспективная полоса здесь шириной метров сто и длиной чуть больше пол километра. Дальше абсолютно другая, не грибная ситуация. То-есть, не растут обязательные лопухи и метелки – какие-то зонтичные, напоминающие по виду укроп.

Небольшая плантация порадовала продуктивностью – грибов набрали по трети рюкзака. Замкнули поисковый круг у мотоцикла, и покатили в другое место, километрах в пяти от этого.Дальше все повторилось. Теория о грибных полосах работала отлично. Не приходилось зря отвлекаться – четко искали в нужных местах и быстро рюкзаки наполняли.

К обеду вторую плантацию очистили и решили дело кончать. Рюкзаки на две трети наполнены, и это без грибов с первой плантации – их мы около мотоцикла высыпали, чтобы зря не таскать. То-есть, уже и собирать не во что.

Еще раз грибы перебрали, уложили в рюкзаки. Те связали ремнем, чтобы можно навьючить на транспортное средство по одному с каждой стороны. Прикинули, как Паша будет сидеть и их поддерживать. И тронулись домой, моля бога не осуждать нас за жадность – на такой дополнительный груз при двух седоках "Минский" не расчитан.

Возвращались в партию не торопясь, два раза остановились дать передохнуть Пашинам рукам – придерживать рюкзаки тяжело и неудобно. Но доехали без приключений, и главное – без поломки техники.

Вот теперь-то основное и началось! Собирать грибы – это отдых, мужское развлечение. Работа начинается с их переборки, очистки, срезания лишнего, замачивания. Все нужно делать немедленно, успеть до ночи. А на следующий день, когда грибы отмокнут, мусор лишний от них отойдет – можно заняться горячим солением или маринованием, то-есть консервацией.Что дело исключительно женское, требующее умения, знания рецептов и определенной меры в использовании специй. Чего у мужиков нет и никогда не будет.

До вечера грязную работу я сделал. Жена поучаствовала немного – отобрала экземпляры покрупнее пожарить к ужину.

На следующий день с утра грибы вымыл в трех водах, поставил на огонь и следил, чтобы не пригорели. Потом под руководством жены закатывал банки,а она их заполняла уже проваренным со специями продуктом. Освободился только к вечеру, полностью замученный домашними делами. Но с чувством удовлетворения: на год незаменимой под водочку холодной закуской обеспечен надёжно. И даже ее продегустировал, правда в теплом состоянии.

О кандидатах в подозреваемые опер знает большее: у двоих полное алиби

В понедельник в поле едем с удовольствием, с желанием хорошо потрудиться в «свободном творческом полете». Это из-за воскресных домашних дел, которые мужиков замучили, что никто не скрывает. У женщин нет явного стремление вдохнуть свободы, но выглядят и они веселыми и деятельными. Я имею ввиду геологов – инженеров и техников. Молодежь-же, электроразведчики и радиометристы, в машине всю дорогу откровенно спят, или в переходном состоянии от сна к яви, когда машину подбрасывает на ухабах. Похоже, что в выходные они не сил набирались,а тратили их более интенсивно, чем в трудовые будни, и спать вроде как не ложились.

Первым вылез из машины, из салона вытащил полусонного радиометриста. С сегодняшнего дня он будет сопровождать меня в маршрутах. Совсем попутчик не нужен, пехом за мной никто не угоняется, заставляет притормаживать. А стало быть, нарушать не только ритм движения, но и ход мыслей, что у всех геологов составляет единое целое. Но отказаться от сопровождения не могу – получил указание лично от Игоря Георгиевича "не нарушать технику безопасности и не лазить по горкам в одиночестве".

Вот сегодня первый день и работаем "коллективом", я и вчерашний десятикласник. Первые часа два помощник бодр и весел. Пока прохладно, бегает вокруг меня с прибором, иногда отбегает подальше. То-есть, весь в работе. Потом солнышко поднялось повыше и припекать стало посильнее. Коллега погрустнел, бодрость исчезла, и теперь плелся за мной с видом мученика, еле перебирая ногами. Романтика из него выходила на глазах.

Ближе к обеду уже не плелся, а с трудом за мной тащился, и на показания радиометра не обращал никакого внимания. В общем, что-то нужно было делать, пока парень двигался, если не хотел тащить его на себе.

Пришлось сделать незапланированный отворот в сторону, где недалеко друг от друга кайлами и лопатами зарабатывали денежки рабочие-канавшики. Подошли к первому. По просьбе работяги канаву я посмотрел, показал где нужно углубить. А потом радиометриста жутко обрадовал, приказав около этой канавы сидеть и никуда ни шагу. До тех пор, пока за ним не заедут. Тащить парня за собой дальше было не только бесполезно, а и опасно. Сам же, зная где трудятся остальные канавщики, пошагал навестить тех двоих, с кем по поводу смерти их бывшего начальника еще не говорил. С пятым – Петром – решил пока не встречаться.

Канавщики – жилистые мужики на "заработке". Подошел к одному. Второй копался метрах в двухстах, но увидев меня, подрулил к нам с тормозком, на обед. Я достал свои припасы и подождал, пока работяги разжигали костерок, ставили на него жестянку с водой. Потом припасы все развернули, приступили к обеду. И потихоньку разговор на нужную мне тему по-вернулся.

Мужики подтвердили все, что я уже знал. И Слава у них "свой в доску", и Петро с ленцой, ищет где бы "на дурняка зашибить деньгу", и шофер Алексей Коваленко "просто за так" ничего не сделает.Еще из разговора я понял, что Петро и Алексей "скорешились", то-есть сблизились. Что мужики объяснили одинаковым стремлением обоих работать поменьше, а денег получать побольше. Не зря Петр рвется поближе к экскаватору, чтобы тот канавы копал, а он только деньги за них получал, как за пройденные вручную. В пятницу так и вообще в поле не появился, наверное искал на стороне место, где можно за просто так деньгу "слупить". И выходные пропадал, по крайней мере в общаге не ночевал.

В общем, ничего нового из разговора я не узнал. Ну скорешились два человека, так это дело обычное при совпадении интересов. Тем более таких, как "деньги делать полегче". Правда, это желание часто трансформируется в намерение что-то предпринять, а уж оно переходит в прямое действие и очень часто с криминальным оттенком, потому что легких денег, "за просто так", не бывает. Но в целом, рейтинг шофера Алексея и канавщика Петра как кандидатов в подозреваемые если не возрос, то и не уменьшился. А то, что пятницу Петро прогулял – дело для канавщика столь обычное, что внимание на него и обращать не стоит.

Запили обед чайком, почти чифиром, и я пошел продолжать свое дело. Теперь оно шло живее – бегал побыстрее,за хвост никто не держал. И так до конца, пока в обговоренном месте не подошел к поджидавшей меня машине.

Собирать людей начал со своего бедолаги-радиометриста. Возле канавщика и канистры с водой он чуток отошел, но по виду я понял, что это его первый и последний день работы в геологии. Слаба молодежь наша, из трех человек если один выдерживает первые дни – то и хорошо. Но кто втягивается – в поле уже рвется, не остановишь. Засасывает оно как ничто другое. Ну а слабосильные увольняются и на романтике поля для себя ставят крест.

Вечером ко мне домой зашел Николай, который с бывшим горным мастером занимал комнату в общежитии. За советом пришел, по интересному делу. Друг его Слава погиб, но осталось пол мешка спиленных сайгачьих рогов, доля от собранных вместе с приятелем – шофером горной службы. Теперь этот приятель требует: рога они со Славой собирали вдвоем, а раз тот погиб, то они его. Вот за ними и приехал.

Я конечно возмутился: вот гад, такое придумать! Будто у Славы нет родственников! Сказал Николаю, чтобы ничего не вздумал отдавать, мы рога сдадим и деньги отправим Славиным родителям. И посоветовал ханыгу гнать в шею, пока всех нас не разозлил по настоящему.

Коля с удовольствием со мной согласился и отправился домой. А я повозмущался очередной наглостью одного из кандидатов в подозреваемые,и рейтинг его повысил. Еще раз этот шофер что-либо отмочит, и станет не кандидатом в подозреваемые, а подозреваемым в преступлении. Хотя если честно, сейчас меня излишние эмоции переполняют, и услышенное к преступлению отношения не имеет.

На следующее утро, как и ожидал, радиометрист на работу не явился. И слава богу, одного вчерашнего дня хватило понять, что не наш он человек, не для геологии рожден. С удовольствием весь день бегал по горкам один, нарушая правила техники безопасности. Никто не тормозил, не мешал и не отвлекал на обязанность следить, чтобы с попутчиком ничего не случилось, вроде солнечного или теплового улара.

Вернувшись в партию, пошел в керноразборочную на свидание с Татьяной. Она прекрасно поняла зачем нужна, и пока в помещении мы одни, рассказала все, что ей удалось узнать у подруги по любовным делам Валентины Горюновой.

Понял, что муж Валентины, Вадим Николаевич, о романе Славы и жены толком ничего не знал. Но что-то все же до него дошло, или начал догадываться. А потому больше для профилактики устроил ей такую "легкую жизнь", что женщина от греха подальше отношения со Славой моментально порвала. Сейчас у них все вроде бы мирно, но муж за Валентиной постоянно присматривает, что по мнению Татьяны должен был заметить и я, на первомайской гулянке:

"Ты же видел, как она от него ни на шаг не отходила? И за столом сидели вместе, и – прости ради бога – он ее чуть ли не в туалет водил!"

Такое я что-то не припоминал, но интересным сейчас определилось другое: мужик-то в керноразборочной был, а оборудование электроразведчиков стояло – я это точно помню – в уголке в прихожей. Стало быть, публике на глаза попадало, в том числе и обманутому мужу. Это жена считает, что роман со Славой до мужа не дошел, а на самом деле другое: знал Вадим Николаевич все, только эмоции перед окружающими не демонстрировал. И как мужик твердый и жестокий, обид не прощаюший, Славу в подходящий момент наказал смертью.

Вскоре керноразборочную я покинул и вернулся к себе в комнату. Ребята разошлись по домам, можно спокойно посидеть, разговор с Татьяной еще раз обдумать. Достал пикетажку, открыл на странице с четырьмя фамилиями кандидатов в подозреваемые в убийстве. Что же получается сейчас? Похоже, рейтинг самый высокий у Горюнова Вадима Николаевича. Повод для убийства есть – что-то , а может быть и все, знал о романе жены со Славой; видел в прихожей керноразборочной электрод, ставший орудием убийства. Зная Горюнова по работе и как говорят по жизни, я допускал, что убить из ревности человека он мог. Но спрятать орудие убийства во дворе дома Валеры, пострадавшего по вине того же донжуана, то-есть подставить Валеру как убийцу – в этом я сомневался. Должно у Горюнова быть что-то вроде симпатии к Валере, все же оба пострадали почти одинаково и от одного человека. И орудие убийства он должен просто спрятать надежно, может быть унести в степь, но никак не подкладывать. Тем более Валере. Способность на такое коварство и подлость я у Горюнова не находил. Хотя – кто его знает?

Следующий по рейтингу теперь Алексей Коваленко, шофер машины горной службы. Это после того, как непорядочность свою подтвердил требованием отдать ему считай что деньги (за рога падшей сайги) бывшего приятеля и начальника. Если способен на такое после смерти человека, то представляю, на что вообще ради денег способен.

Про Петра Спиридонова сказать что-либо трудно. Ну ленив человек, ну любитель денег "на халяву", ну приятелей подобных себе находит – это я шофера Коваленко имею ввиду. И все. Даже на кандидата в подозреваемые тянет не очень. Хотя из внимания его отпускать пока повременю.

А вот про Буркова Трофима Сергеевичая я пораспрашивал, и ничего, способного привести к конфликту со Славой, не нашел. Не пересекались они ни по работе, ни по девушкам, ни по чему другому. Так что можно его со спокойной совестью из кандидатов в подозреваемые вычеркнуть. Что я с удо-вольствием и сделал.

В среду еще раз всей группой съездили в поле. Побегали, зарисовали кто что успел на фотопланах, и без приключений вернулись в партию.И только в камералке Паша сказал, что был возле канавщиков – а те и приезжают на работу, и уезжают домой своей машиной – и не нашел Петра. Коллеги по кайлу и лопате подтвердили, что на работе он сегодня не появлялся. Я не очень и удивился. Ищет человек место, где получше, его дело. Платят канавщикам сдельно, и бог с ним, сколько кубов породы выбросит, столько получит в зарплате. С этим контингентом говорить о дисциплине труда, обязанностях на рабочем месте бесполезно, на прогулы и загулы канавшиков мы смотрим сквозь пальцы. Копают – и хорошо,на работу с землей желающих ой как мало.

В четверг нарисовался камеральный день и без нашего желания – у шофера по графику планово-предупредительный ремонт, и мы остаемся без машины. Я еще раньше наметил при первой возможности сгонять в Мирный в милицию, повидаться с Михаилом Новиковым. Сегодня такая возможность появилась, и с утра рванул в городок, с надеждой перехватить опера на улице, на подходе к месту работы.

Возле милиции недолго потолкался, пока не заметил его шагающим на службу. Подошел, поздоровались.

"Меня ждешь?" – догадался оперативник.

"А кого еще?" – ответил вопросом.

"Тогда пошли, не здесь же разговаривать", – Михаил прошел в здание, я за ним.

«Садись», – предложил, и глядя на меня, умостившегося за столом напротив, показал, что знает о ходе мыслей незваного гостя:

"Про парня будешь спрашивать: когда отпустим?"

Я утвердительно кивнул головой.

"Скоро", – обрадовал опер, – "тебя я знаю и доверяю, но чтобы только между нами."

Я еще раз кивнул головой.

"В общем так", – Михаил стал серьезен, – "Орудие убийства парню подбросили. Это точно. Но кто сделал – никаких зацепок. Хотя круг подозреваемых не очень и большой. Но алиби у всех». Михаил встал, задумчиво посмотрел в окно, потом на меня: "И даже у твоих друзей.Тех, что труп нашли."

Я конечно не мог не поинтересоваться:

"А у них какое алиби?"

"Да уж есть", – Михаил усмехнулся, – «водочку хорошо пить умеют, соседу этого – как его, Паши, что ли – завидно стало. Он их видел и слышал до трех ночи.А убили парня не позже двух, медики определили."

Так, уже не зря я до милиции добрался, есть чем приятелей порадовать. Надеюсь, никакого секрета в их алиби нет.

Что у меня три кандидата в подозреваемые в убийстве, я конечно Михаилу говорить не мог, не смешить же его наивностью. Но все же вопрос, касающийся этих лиц задал:

"А с подчиненными погибшего, рабочими, ты разобрался?"

Михаил с ехидцей усмехнулся:

"Только не делай вид, что в этом сомневаешься. Скажи лучше, кого из них сам подозреваешь и за что."

Я засмущался за свой глупый вопрос, но хочешь-не хочешь, а тему нужно продолжить:

"Подозревать никого не подозреваю, но два человека настораживают. Это шофер Коваленко Алексей и канавщик Спиридонов Петр."

"И чем они тебе не нравятся?"

"Оба любят легкие деньги, оба только и ждут, где бы сорвать на "дурняка". И по таким интересам даже дружат."

"Ну, это на преступление," – Михаил снова сел на стул, – "хотя о них я узнал все возможное. Кстати, на восьмое мая гуляли в одной компании, у Коваленко. Он у нас в поселке живет. И у них алиби: жена Коваленко уверяет, что сидели всю ночь, а соседи подтверждают, что видели обоих чуть ли не до утра. Да и напились все дальше некуда. Жена говорила, что утром канавщик этот, Спиридонов, еще опохмелился, а муж так и встать но мог, валялся до обеда."

Вот так-то. Получается, что у двух моих кандидатов в подозреваемые полное алиби. Не знаю, о чем дальше с Михаилом и говорить. Если про Горюнова Вадима Николаевича – то и о романе Славы с его женой не промолчишь.То-есть Танечку, моего информатора,я подставлю. Но из положения выходить нужно, и я все же решаюсь:

"У меня еше один подозрительный есть. Сказать почему – пока не могу, слово дал. Если хочешь, фамилию назову."

"Давай конечно", – Михаил по другому и ответить не мог.

«Горюнов Вадим Николаевич. Сам его алиби на день убийства проверить не могу, поймут все сразу. Ну а тебе и карты в руки. А мотив для убийства скажу, если алиби не найдешь."

"Можно подумать, понять трудно: женщина замешана! Так ведь? " – конечно, Михаила не проведешь, сразу догадался, зная о донжуанстве Сла-вы, о чем свидетели по делу ему, конечно, говорили.

"Думай как хочешь", – ответил, и разговор перевел на тему другую, – «А друзьям своим могу говорить, что у них алиби есть?"

"Да уж обрадуй!" – Михаил заулыбался, – "И парня вашего завтра ждите на работу."

"Вот и отлично!" – я поднялся и протянул Михаилу руку, – "До встречи!"

Он тоже поднялся, руку пожал:

"Пока, звони!" – и я пошагал на выход, еще не поняв, удовлетворен ли встречей или нет. Наверное так же как и оперативник.

Разговор с Михаилом уйти из головы сразу не мог. И пока из Мирного добирался на попутке до партии, его раз и два припоминал и обдумывал. Получалось, что дальше по моему расследованию напрягаться не стоит. Из трех кандидатов Горюновым займется Михаил, который все может проверять официально, а у двух других появилось алиби. Это у Коваленко и Спиридонова. Ну что же, что мог, то сделал, и хотя одним человеком, а оперативника заинтересовал.

Начал в мыслях переключаться на темы другие, и вдруг одна деталь недавнего разговора отчетливо в сознании всплыла вместе с ощущением какой-то неясности, или вернее неестественности. Михаил говорил, что Коваленко и Спиридонов вечером восьмого мая гуляли вместе, напились тоже вместе, но утром хозяйка Спиридонова разбудила и тот похмелился. А муж ее, Коваленко, не встал, не похмелялся, и вообще валялся до обеда. По моему мнению, такого быть не могло. У пьяного человека сон крепок, но всегда краток. И никто до обеда, если есть что выпить, валяться в кровати не будет. Спиридонов же не валялся? И жена Коваленко не валялась. Что-то здесь подозрительное и непонятное.

Вечером побежал к Коле. Раз Слава и шофер были приятелями, то должны хоть и редко, но вместе выпивать, у Славы в комнате. Ну а третьим мог стать Коля, как тамошний житель.

Здесь я оказался прав: да, втроем они изредкя выпивали, причем paза два до посинения, так что Коваленко пришлось у них же ночевать, а утром и похмеляться. Причем оба раза гость не валялся в кровати до обела, а вскакивал утром первым и остальным спать не давал. Я тут же поинтересовался, не домой ли он спешил, все же жена есть, наверное волновалась. От такого предположения Коля рассмеялся: он не домой, а в магазин за водкой рвался, о доме только к обеду вспоминал!