Текст книги "Удар"

– Ну, кажется, все в порядке. Пришлось мне изрядно попотеть, за весь день ни разу не присел, – Генри налил себе рюмку водки. – Но зато хоть какое-то разнообразие. Сразу стало интересней жить. Что бы там ни говорили, человеку время от времени просто необходимо подпустить в кровь адреналина, иначе…

Генри развел руками.

– Мы настолько высоко стали ценить жизнь отдельного индивидуума, настолько тщательно стали хранить ее и оберегать, что этим буквально выхолостили сам процесс, именуемый жизнью. Она превратилась в какую-то преснятину.

Генри поднял рюмку на уровень глаз, потом вытянул руку вперед, любуясь бесцветной жидкостью, словно редкой жемчужиной, и продолжил мысль:

– Пропал ее аромат, ее пряность… Да, выходя из дому, каждый из нас абсолютно уверен, что его не укокошат где-нибудь за углом, но мне кажется, что иной раз чувство опасности просто необходимо, – Генри опрокинул рюмку в себя и закатил вверх глаза, словно в этот момент вспомнил о Боге. – Все! – Рюмка со стуком встала на стол. – Перехожу к подробностям. Удостоверение у тебя будет настоящее, но только на шесть месяцев. Тот парень, которому пришлось за это заплатить, обещал не заявлять в полицию о «пропаже» полгода. Дело теперь за малым. Придать тебе сходство с «оригиналом». Глаза у него другого цвета, но это не беда – по фото никогда с уверенностью не скажешь, какие на самом деле у человека глаза, – Генри отклонил голову в сторону, пытаясь рассмотреть профиль Тайгера. – И носы у вас, кажется, не очень похожи. Но кому в голову придет присматриваться к твоему носу.

Генри Лай повернулся вместе с креслом к огромному телеэкрану, висевшему на стене, и ткнул кнопку дистанционного пульта. На экране показывали новую модель семьи. Крепкий, жизнерадостный голос бойко объяснял, как должны поступать мужчина и женщина в свете последних бесспорных фактов, полученных быстро шагающей вперед наукой.

Генри поморщился, словно съел что-то кислое, и выключил телевизор.

– Господи, нас так хотят сделать счастливыми, свободными, беззаботными, а мы, дурачки, зачем-то брыкаемся. Человечество тащит свое естество изо всех сил вперед, накинув ему на шею веревку прогресса, и оно, естество, не успевая за такими темпами, хрипя и спотыкаясь, норовит встать с двух конечностей на четыре, и в конце концов встанет, – Генри с минуту помолчал, зевнул и, поймав на себе взгляд Тайгера, добавил: – Пойду лягу, такие гонки, как сегодня, слишком утомительны для моих пятидесяти лет.

Тайгер спал чутко, как зверь вздрагивая во сне мускулистым телом. На звонок в дверь он отреагировал моментально, словно тугая пружина, и через несколько секунд уже стоял у стены возле дверей, с одеждой в руках. В дверь еще раз позвонили, затем раздался характерный звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась. Тайгер напрягся, но, почувствовав запах женских духов, понял, что попал в дурацкое положение. Потом он услышал мягкий голос Генри: «Джин, где ты?»

– Здесь! – нехотя отозвался Тайгер, натягивая штаны.

– А я уж думал, что ты выпрыгнул в окно! – Генри заглянул за дверь. – Ты что здесь делаешь?

– Одеваюсь! – Тайгер заправлял рубашку в джинсы.

– У нас гости!

– Вижу, – Тайгер пригладил волосы и поклонился появившейся из-за спины Генри женщине.

– Доброе утро! Извините… за мой вид.

Женщина лишь улыбнулась в ответ и по-деловому направилась в кабинет Генри Лая, помахивая плоским красным чемоданчиком.

– Гример из моего театра. Когда-то тоже выступала на сцене, – быстро пояснил Генри Лай, заметив, сколь неожиданным было для Тайгера появление женщины.

– Сейчас тебе будут менять внешность.

Тонкие легкие руки удивительно быстро делали свое дело, легко касаясь волос и лица Тайгера.

Генри дремал в кресле с потухшей сигарой во рту.

В конце процедуры Тайгер начал потихоньку ерзать на жестком стуле. Женщина мягко и вместе с тем неожиданно сильно нажала ему руками на плечи, как бы приказывая сидеть спокойно.

– Боже праведный! – проснувшийся Генри от удивления разинул рот, и оттуда вывалилась сигара. – Сейчас бы тебя и мать родная не узнала. Ну вот, теперь и сравним, – Генри достал из бокового кармана утреннюю газету и бросил ее Тайгеру. – На, полюбуйся на эту рожу, а я пока принесу второе зеркало.

Тайгер увидел на первой странице свое лицо, буквы под ним, набранные огромным шрифтом, гласили «Чрезвычайно опасен», и далее, уже помельче, шли подробности.

– А теперь посмотрим на это благообразное личико. Правда, оно не имеет ничего общего с этой гнусной рожей? – Генри, покраснев от натуги, приволок из холла большое настенное зеркало и поставил его перед Тайгером.

– Ну?

Тайгеру было отчего удивиться: симпатичный, слегка скуластый блондин с пушистой бородкой удивленно смотрел на него из зеркала. Действительно, с газетной фотографией он не имел почти ничего общего.

– Видимо, мне пора сматываться, а, Генри? Скоро, наверное, тебя навестят, – произнес Тайгер, оторвав взгляд от зеркала.

– Трудно сказать, – Генри пожал плечами. – Удостоверение у меня, кстати, с собой, а деньги будут только к вечеру. Извини, я сделал все, что мог.

– Все в порядке, Генри, – Тайгер поднялся со стула. – А деньги я тебе верну при первой возможности.

– Чепуха! – Генри махнул рукой.

– А как она, – Тайгер понизил голос, кивнул в сторону женщины, – не проболтается?

– Кто? Шень? – Генри улыбнулся. – Я же тебе сказал, что она работала на сцене. Шень – бывший мим, она немая. Да и вообще, это свой человек, – Генри повернулся к женщине. – Верно, Шень?

Женщина, задумчиво улыбнувшись, склонила голову.

– Нам пора, – Генри поправил галстук, печально посмотрел на початую бутылку, вздохнул и отвел глаза. – Жди, Джин. Я думаю, все будет, как надо. Кстати, куда ты собираешься?

– Куда-нибудь подальше отсюда.

– Тогда я закажу билеты на ночной рейс, например, в Австралию, Индонезию…

Темнота быстро опускалась на город, слизывая контуры небоскребов. Тайгер стоял возле окна, пока совсем не стемнело, потом прошел вглубь кабинета, включил свет и уселся в кресле. Минут десять он сидел, бездумно уставившись на противоположную стену. Из оцепенения его вывел звонок в дверь. Через несколько секунд он повторился. Кому-то очень не терпелось попасть в квартиру. Тайгер замер, не двигаясь с места. «Может, Генри?» – мелькнула у него мысль.

Звонок повторился еще и еще. Теперь он был резким, нетерпеливым. Нет, это не Генри. Тайгер встал из кресла и, беззвучно подойдя к двери, прислушался. По ту сторону слышалась какая-то возня и приглушенные голоса. Слов разобрать было невозможно. Потом кто-то осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, стал ковыряться в замке. «Отмычку подбирают, – понял Тайгер. – Значит, за мной».

Он постоял несколько секунд неподвижно, оглядывая холл, потом прошел на кухню и стал быстро шарить по шкафам для хранения пищи. Там было хоть шаром покати. Генри предпочитал питаться в ресторанах. Наконец в нижнем ящике стола, среди пыльной посуды, он нашел то, что искал, – прозрачную емкость с маслом. Он вернулся в холл и вылил все масло перед дверью. Получилась приличная лужа. Тайгер, мысленно извиняясь перед Генри, щеткой размазал масло по всему холлу, оставляя лишь узкие дорожки. В это время в замке энергично зашуровали отмычкой, плюнув на осторожность, а потом вдруг перестали. Очевидно, отмычка опять не подошла, и взломщики подбирали другую.

Тайгер заторопился. Он вывернул все лампы в квартире, оставив лишь одну – в бра, освещающем холл. В последний момент он сообразил, что свою новую внешность пока предъявлять не стоит.

В шкафу удалось отыскать какую-то дурацкую панаму. Он натянул ее до самых ушей и встал возле дверного косяка, держа наготове бутылку с водкой. Отмычка начала медленно, с остановками, проворачиваться. Потом шум за дверями резко прекратился, они распахнулись и в квартиру ворвались трое с пистолетами на изготовку. Передний, сделав два шага, внезапно замахал руками и нелепо, как марионетка, повалился на спину. Двое других полетели лицами вперед и заскользили на животах по паркету, вслед за первым. «Идиоты!» – без злобы подумал Тайгер и, запустив бутылкой в бра, тут же захлопнул двери. Наступила полная темнота и тишина, приправленная сильным запахом водки. Кто-то дребезжащим голосом выругался и сказал:

– Похоже, этот тип смылся. Кто там ближе к двери, откройте! А я пока попытаюсь найти выключатель. Надо выбираться отсюда!

Тайгер ждал, ощупывая носком ботинка сухую полоску пола. Один из этих троих, поднявшись, медленно, боясь поскользнуться еще раз, приблизился к двери. Тайгер ударил его молниеносным движением и тут же, зажав противнику рот, опустил на пол. С первым обошлось, подумал он и осторожно двинулся по сухой дорожке к противоположной стенке, откуда доносилось шумное дыхание второго агента. В это время где-то справа от него третий, что искал выключатель, опять упал и, шумно выругавшись, произнес: «Какой гадостью он здесь намазал?!»

Тайгер в это время сделал еще несколько шагов. Теперь шумное дыхание человека было совсем рядом.

– Сержант, ты что, уснул там? – неожиданно услышал Тайгер его голос. Агент, очевидно, обращался к своему коллеге, который хотел открыть дверь. Тот, по известной причине, ответить был не в состоянии.

Тайгер, понимая, что агента надо срочно обезвредить, пока он, не услышав ответа, не заподозрил неладное, сделал короткий быстрый выпад корпусом вперед и резко выкинул руку. Через мгновение тело второго агента, наливаясь тяжестью, беззвучно осело у него в руках. Когда Тайгер осторожно опустил его на пол, третий агент, который искал выключатель, что-то почуял. Он перестал шарить руками по стене и стал окликать своих товарищей: «Сержант… Цин Вей, Чой Ши!» – Не услышав ответа, агент затаился. Тайгер застыл в неудобной позе, боясь издать шорох. Сейчас этого вполне достаточно, чтобы получить пулю. Агент, поняв, что остался один, может со страху начать палить из пистолета во все стороны. Надо обладать железными нервами, чтобы в такой ситуации палец спокойно лежал на спусковом крючке. Что он предпримет теперь?

Тайгер отчетливо слышал в тишине, как стучит кровь в его собственных висках, прикинул, что до человека у стенки метра четыре. Далековато! Вдобавок он находится в правом углу гостиной. Чтобы предпринятая на него атака оказалась удачной, надо было перебраться на соседнюю сухую дорожку.

Не меняя позы, Тайгер достал из кармана бумажник и бросил его в дальний угол гостиной. Сначала раздался звук падения бумажника, и, почти сливаясь с ним, сразу же, прогремели два выстрела.

Воспользовавшись шумом, Тайгер попытался одним прыжком перескочить на другую дорожку, но в темноте не рассчитал. Его ноги, попав на масло, поехали вперед, но задом он все же приземлился на сухое. Опять прозвучали два выстрела. Пули распороли воздух прямо у него над головой и впились в стену.

Лежа на спине, Тайгер обдумывал ситуацию, понимая, что предпринять атаку все равно придется. Этот тип с пистолетом может ждать хоть до утра, пока не подоспеет подкрепление, а ему, Тайгеру, надо поторапливаться. Но бросаться на человека, который держит пистолет на изготовку, даже в темноте – дело рискованное.

Он очень медленно перекатился через спину и, вытянув руки, стал осторожно ощупывать пространство впереди. Где-то здесь должен стоять стул. Пальцы Тайгера перемещались буквально по миллиметру. Он прекрасно понимал, что, как только издаст малейший звук, ему крышка. С трех-четырех метров профессионалу, даже в темноте, промазать из револьвера трудно. В первый раз его выручило то, что агент, не сообразив, что Тайгер упал, не сделал поправку при стрельбе.

Наконец рука коснулась обивки стула. Тайгер еще раз взвесил ситуацию. Нет, другого выхода ему сейчас не найти. Он посмотрел туда, где затаился агент.

Для темноты существуют другие глаза – Тайгер отчетливо ощущал волны, исходившие от самой человеческой субстанции того, кто сейчас стоял в темноте с револьвером в руках. Волны были жесткие, генерируемые инстинктом самосохранения.

Тайгер встал. Для того чтобы покрыть расстояние в три метра, ему требовалась чуть больше секунды. И еще: чтобы в этот момент оружие в руках человека не смотрело черной дырой ствола в его сторону. Если он не среагирует сейчас на грохот стула, то, скорей всего, я упрусь животом прямо в его пистолет, подумал Тайгер. Тогда все хлопоты можно считать напрасными.

Агент среагировал. Три выстрела грянули один за другим. Пули ушли в сторону грохнувшего об пол стула.

После стремительного рывка тело Тайгера обрушилось на человека, словно пушечное ядро. Оглушенный агент в падении выронил пистолет и, получив еще один жестокий удар в челюсть, затих на полу.

Спустя минуту, Тайгер, прикрыв за собой дверь, вышел на лестничную клетку. В квартире остались лежать три тела, которые, он очень на это надеялся, не превратятся в трупы и не остынут постепенно в темноте, а начнут через некоторое время обретать сознание.

Тайгер вошел в лифт, нажал кнопку, и кабина быстро пошла вниз. Когда ее двери открылись, он увидел ствол пистолета, направленный прямо ему в лоб. Лицо человека, держащего оружие, выражало решимость в любой момент нажать на спусковой крючок.

Тайгер не стал рисковать и, подняв руки, медленно вышел из лифта. Везение кончилось, равнодушно, словно это касалось не его, а кого-то другого, отметил он.

– Руки за голову, не двигаться! – рявкнул агент и, отпрянув назад, замер напротив входной двери подъезда. – Из какой вы квартиры и что это у вас на голове? Снять! Агент хотел получше рассмотреть внешность Тайгера, но сделать это ему не давала панама, натянутая на самые глаза задержанного.

– Я… – Тайгер медленно притронулся рукой к панаме. – Я из восьмой, – сказал он наугад, не спеша подчиняться приказу. Судя по всему, шансов выбраться из этой ситуации у него не оставалось, но все-таки демонстрировать свою новую внешность он по-прежнему не хотел.

– Быстро! – Человек угрожающе взмахнул пистолетом.

Тайгер вдруг заметил, что входная дверь за спиной агента медленно приоткрывается. Еще до конца не сообразив, какую пользу для себя можно из этого извлечь, он громко заговорил:

– Понимаете, я одинокий мужчина, а одинокий человек имеет право на свои странности, вот и этот маскарад… – Тайгер старался не смотреть на Генри Лая, бесшумно появляющегося из входных дверей…

– Замолчи, кретин, и делай то, что тебе говорят! – опять рявкнул агент.

Генри Лай неуклюже, на цыпочках, подбирался к нему со спины.

– Да, мистер! Как скажете! – Голос Тайгера звучал теперь подобострастно. – Как скажете, мистер, – повторил он еще раз.

Генри Лаю оставалось сделать всего каких-нибудь пару шагов.

– Вы хотите, чтобы я снял эту панаму? Пожалуйста! – Тайгер быстро взялся двумя руками за поля панамы, и в это время Генри Лай с короткого разбега рухнул всей своей массой на спину агента. Агент, падая, скорей всего, непроизвольно нажал спуск, и пуля, пройдя возле левого плеча Тайгера, вошла в стену. В следующее мгновение Тайгер, склонившись над распростертым телом, взмахнул рукой.

– Ты его как? – Генри Лай нагнулся над агентом.

– Минут через двадцать начнет приходить в себя, – ответил Тайгер. – Кстати, у тебя в квартире еще трое в подобном состоянии. А теперь надо убираться отсюда. Пошли, Генри, тебе придется пару дней где-то отсидеться. Потом вернешься. Скажешь, что и понятия не имел о госте в своей квартире. Они ничего не докажут.

Пройдя полквартала, они остановили такси.

– В аэропорт! – буркнул Генри Лай, грузно опускаясь на заднее сиденье.

Такси тронулось. Тайгер оглянулся назад. Дорога была пуста.

– Вот, держи, – прошептал Генри Лай на ухо Тайгеру и сунул ему пакет. – Здесь деньги и билет в Новую Зеландию. Устраивает?

– Еще как! – Тайгер сунул пакет в карман. – Я думаю, не стоит меня провожать, Генри, мало ли что может произойти.

– Я должен удостовериться, что с тобой все в порядке.

Такси неслось по ночным улицам Гонконга, беспрестанно меняя окраску под отсветами разноцветные реклам. В городе, несмотря на поздний час, кипела жизнь. По тротуарам шла толпа, рядом несся поток машин, с высоких мест улицы был виден залив, по которому скользили паромы и морские трамваи. Казалось, что это движение происходит уже по инерции, набравшей обороты днем, и не имеет смысла.

Уже приближался аэропорт, и было видно, как в темном небе без конца возникают огни взлетающих и садящихся самолетов.

– Сумасшедший город, – произнес Генри. – Угораздило же меня родиться в нем.

В аэропорту они держались поодаль друг от друга. Тайгер, в праздной, пестрой толпе туристов, благополучно добрался до выхода на посадку и обернулся.

Генри Лай, грузный, в видавшем виды светло-сером костюме, стоял у стойки страхового агента и, приподняв левую руку, едва заметно покачивал ею в знак прощания. От его фигуры за версту веяло одиночеством и застарелой тоской.

Владелец фабрики нижнего белья, воздвигая свое детище – огромное, длинное, словно мол, здание, возможно, ради экономии, обратную сторону его сделал полностью лишенной окон, в виде сплошной серой бетонной стены. Лишь в одном месте, там, где располагался ресторан-закусочная для рабочих фабрики, имелось две двери. Напротив них стояли баки для отходов кухни и огромный жестяной противень, куда складывались большой горой вываренные кости.

Кости были горячие, пускали пар в прохладный утренний воздух и издавали запах, щекочущий ноздри стае собак, сидящих метрах в двадцати от противня.

Собаки повизгивали, нетерпеливо топтались на месте, но не делали вперед ни шагу.

Огромный черный дог сидел заметно ближе к костям, чем разномастная свора. Он держался солидней, застыв в гордой позе, как изваяние. И только янтарная слюна, падающая из пасти на песок и застывающая там черными точками, выдавала его нетерпение. Дог знал – человек много не унесет, еще он знал, что человек не похож на других людей, которые могли только ходить, медленно бегать и быть страшно неповоротливыми. Этот же обладал реакцией кошки и страшным ударом, о чем догу красноречиво говорили его поломанные ребра.

Тайгер между тем не спеша выбирал кости и складывал их в пакет. Неделю назад, в поисках заработка, он наткнулся на это место. Тайгер сутки ничего не ел, а свежевываренные кости издавали запах, от которого кружилась голова. Он огляделся вокруг. Место было пустынное, и его позор никто, кроме собак, видеть не мог. Тайгер подошел к противню и стал выбирать кости. Псы скандально лаяли, но напасть не решались, и только огромный черный дог, непонятно откуда взявшийся, молча, без малейшего звука бросился на него. Тайгер едва успел увернуться. Пес повторил прыжок. Огромное черное тело легко взметнулось в воздух, и Тайгер совсем рядом увидел налитые злобой глаза и оскаленную пасть. Уходя корпусом в сторону, он перехватил дога одной рукой за холку, а другой за заднюю ногу и с силой рванул распластанное в воздухе собачье тело вниз, одновременно выбрасывая вверх правое колено. Отчетливо раздался хруст собачьих костей.

Тайгер наполнил пакет и углубился в пустынный парк, что раскинулся напротив фабрики. Прежде чем разделаться с костями, он сел на лавку и огляделся. Судя по календарю, сейчас осень, но здесь, в Новой Зеландии, где он проболтался добрых полгода, это чувствовалось лишь по холодку вечерних сумерек. Мысли у Тайгера были безрадостные и тяжелые, как камни.

Отсутствие денег, отсутствие работы… Работа, впрочем, имелась, но устроиться на нее только с одним удостоверением личности, вдобавок уже недействительным, было невозможно. К тому же требовалась квалификация. Выходило, что в свои двадцать девять лет он совершенно ничего не умел делать.

Тайгер внимательно осмотрел кость, затем положил на лавку и ударил по ней кулаком. Кость с коротким хрустом развалилась, обнажая свою внутренность – костный мозг. Тайгер достал из кармана пластиковую ложку и зачерпнул розоватую массу.

– Вот это удар! – неожиданно произнес чей-то голос за его спиной. – Года три назад такой еще можно было увидеть в хорошем боевике.

Тайгер никак не прореагировал, лишь задержал у своего рта ложку, ожидая, что будет дальше. За полгода скитаний первым, если не считать обслуживающий персонал дешевых отелей и ресторанов, с ним никто не пытался завести разговор.

Человечек, возникший перед Тайгером, был мелкий, жуликоватого вида, с тонкими, беспрестанно снующими руками.

– Кстати, вы случайно не работали в цирке?

– При чем здесь цирк? – спросил Тайгер и, отправив содержимое ложки в рот, покосился на человечка, машинально отмечая, что тот одет весьма прилично.

– Как это при чем? – Руки у человечка засновали еще быстрей. – Выдрессировать целую стаю голодных псов и эту зверюгу дога… Я за вами давно наблюдаю.

– Я их не дрессирую, я их просто калечу, – угрюмо и с некоторой угрозой в голосе произнес Тайгер, надеясь, что это подействует, и невесть откуда появившийся, назойливый, как муха, тип, уберется.

– О?! – Человек застыл в картинной позе, разведя руки в сторону. – А могли бы вы, допустим, убить этого дога?

– Убить всегда проще, – равнодушно произнес Тайгер и продолжил трапезу, потеряв всякую надежду, что этот вертлявый тип, наконец, отвяжется от него.

– А у меня, знаете ли, – тут человек сделал многозначительную паузу, – проблема с собаками, столько их сейчас развелось… Забыл представиться, – человек неожиданно протянул руку. – Энди Доксвель.

Тайгер пожал тонкую, лишенную малейших признаков физического труда кисть:

– Джин!

– Очень приятно! – расшаркался человечек и осторожно присел на край лавки. – Очевидно, вы стеснены в средствах?

– Очевидно! – буркнул Тайгер, доставая вторую кость из пакета.

– Я бы мог вам предложить работу.

– Я ничего не умею!

– Но вы же можете голыми руками и без лишнего шума убить собаку.

– Могу! – Тайгер поднял голову и впервые с любопытством посмотрел на человечка. – Но кому это нужно?

– Мне! И вообще, мне нужен помощник. Вы, я думаю, подошли бы.

– Чем же вы занимаетесь?

Человечек перестал мельтешить руками, снял с рукава несуществующую пылинку, дунул на нее и впервые открыто, не ускользая взглядом в сторону, посмотрел на Тайгера.

– Понимаете, человеку свойственны пороки и преступления, и вся история человечества буквально кишит ими. Они – неотъемлемая ее часть. И все можно понять, если это в рамках человеческого поведения. А в какую, простите, историю можете попасть вы, отбирая кости у собак, которые не могут сами себе заработать на пропитание?

– Вы хотите сказать, в собачью? – Тайгер доглодал кость и вытер руки платком.

– Вот именно, только в собачью!

– Вы считаете, лучше совершить преступление, чем грызть кости, предназначенные собакам.

– Смотря для кого лучше, – Энди Доксвель хмыкнул. – Для общества – нет, для вас – да, да и для собак тоже – да. Позвольте, я угощу вас обедом. Заодно поговорим о деле.

Тайгер почти не колебался. У него не было выбора.

– Здесь недалеко, – Доксвель припарковал машину в темном углу улицы. Натянув тонкие кожаные перчатки, он обернулся к Тайгеру, сидевшему на заднем сиденье. – Я тебя еще раз предупреждаю, зверюга там здоровая, гавкает, словно гром гремит. Но зато, если дело сделаем – куш солидный.

– Что-то не похоже, – произнес Тайгер, вслед за Доксвелем выбираясь из машины. – Район, кажется, не из богатых.

Доксвель в ответ хмыкнул в темноте:

– Юрай Нильсон миллионер. Видел бы ты, какой дом он отгрохал себе в Западном районе. Новоиспеченный миллионер, – уточнил Доксвель и бесшумно зашагал по тротуару.

– Здесь! – Он остановился у массивного каменного забора и выжидающе посмотрел на Тайгера.

Тот кивнул и произнес:

– Пошуми тут немного некоторое время, пусть пес обнаружит себя.

Тайгер прошел вперед, бесшумно перемахнул через забор, затем, осторожно ступая по газону, добрался до каких-то низкорослых кустов и лег под ними.

Доксвель медлил, видимо, боялся, что Тайгер не успеет найти укрытие. Наконец, он подал голос и стал стучать по забору. Тут же, ему в ответ, из глубины двора прогремел мощный рык. Доксвель перестал стучать и перешел на художественный свист, исполняя незнакомую Тайгеру красивую мелодию. Рычание повторилось, а затем стало приближаться.

Здоровый пес, тяжело припадая на лапы, пробежал в нескольких метрах от кустов. Тайгер настиг его почти у самого забора. Тот что-то почувствовал и повернул оскаленную пасть, но было поздно. Тайгер в высоком прыжке обрушился всей своей массой на его хребет.

– Энди, ты где? – негромко позвал Тайгер, когда пес уткнулся мордой в сырую от росы траву.

– Я здесь! – Коротышка подпрыгнул, и на миг его голова неясным пятном мелькнула над забором. – Подай руку.

Тайгер буквально выдернул Доксвеля с улицы. Тот отряхнул брюки, осмотрелся и, заметив тушу пса, прижался спиной к забору.

– Не бойся, – успокоил его Тайгер.

– Ты его убил?

– Сломал хребет.

– Ну и дела! – восхищенно произнес Доксвель. – Тогда вперед! – и, мягко шагая по земле, устремился к дому.

Остановившись у окна полуподвала, он достал из саквояжа миниатюрный домкрат и, приспособив его между прутьями решетки, принялся раздвигать их. Затем, когда образовался лаз, в который он мог пробраться, Доксвель белесой жидкостью из баллончика залил стекло и бесшумно выдавил его локтем, предварительно приклеив сверху лист бумаги. На все ушло несколько минут, а еще через несколько минут Тайгер принимал от Доксвеля через зияющую пустотой оконную раму туго набитый мешок. Потом Доксвель опять исчез, и уже надолго. Тайгер, стоя с мешком в руке, удивлялся, с каким проворством он действует. Наконец Доксвель выкинул еще пару мешков, а затем выбрался сам.

– Все, – шепнул он. – Сматываемся, да побыстрей, – и, подхватив один из мешков, ринулся к забору.

– К чему такая спешка? – удивился Тайгер, нагоняя Доксвеля.

– Я там один проводок задел.

– И что? – Тайгер успел на ходу подхватить споткнувшегося Доксвеля.

– Сигнализация, черт бы ее… паутинка, почти невидимая, – Доксвель с ходу перебросил мешок через забор и привалился к нему спиной, переводя дух. – Понимаешь, вор задевает ее или рвет, в ответ ни звука – тишина, а через пять минут Служба Безопасности уже у дверей. Я-то знаю такие штучки. Пять лет проработал в фирме по установки сигнализации. Все, помоги мне.

Доксвель при помощи Тайгера забрался на забор и затем кулем повалился на другую его сторону. Тайгер вместе с мешками перелез вслед за ним.

Они быстро зашагали по улице, держась ее левой стороны, которая благодаря кронам деревьев, что тянулись непрерывной цепью, выглядела более затемненной.

Ночь была прохладная, напитанная сырой тишиной, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Доксвеля.

– Черт! – выругался тот. – Одышка. Видно, старею!

– Курить надо меньше, – обернулся к нему Тайгер и вдруг остановился, прислушиваясь. Где-то не так далеко упорно буравил ночь звук работающего мотора. Судя по тому, как он быстро приближался, автомобиль несся с огромной скоростью.

– Бегом! – Тайгер вырвал мешок у Доксвеля и сорвался с места.

– В чем дело? – Доксвель, громко топая ногами, бежал за Тайгером, изо всех сил стараясь не отставать.

Но объяснять ему что-либо уже не было нужды: звук работающего мотора раздался вдруг неожиданно близко.

– Энди! – крикнул Тайгер, – давай за забор!

Доксвель с удивительным проворством влез на железную ограду, вдоль которой они бежали. Тайгер, перебросив мешки, последовал за ним.

Они укрылись за основанием ограды – полуметровым каменным бордюром. Мимо них по улице пронеслась машина с потушенными фарами.

– Это не частная охрана. Это СБ! – прошептал Доксвель. – Их почерк, – и, вскочив, принялся перебрасывать мешки через ограду. – Бежим, Джин, сейчас они обнаружат, что вора нет, и начнут прочесывать ближайшие кварталы.

Разделавшись с мешками, Доксвель ловко, словно обезьяна, полез на ограду. Тайгер последовал за ним. Они подхватили мешки и побежали по улице.

– Кажется, ушли, – произнес Доксвель, когда они садились в машину. Трясущимися руками он завел «форд» и неслышно тронул его с места. – Теперь не поймают.

Пару кварталов он медленно вел машину между двухэтажных домов с широкими газонами, а затем, свернув на узкую, прямую как стрела улицу, до отказа выжал газ. Машина буквально прыгнула вперед и понеслась. Тайгера на миг прижало к сиденью.

– И что, всегда так? – спросил он.

– Нет, если не нарвешься на сигнализацию. Очень дорогие вещи почти всегда ставят под сигнализацию, иначе страховая фирма отказывается оформлять страховку, – Доксвель свернул с улицы и теперь ехал одному ему известной дорогой, резко выворачивая руль то вправо, то влево. – Со мной обычно такого не бывает, – продолжал говорить он. – Я все ловушки издалека чую, но уж больно хороша была картина, не удержался, хотя и знал, что она наверняка под сигнализацией. Но иногда стоит рискнуть.

Минут через сорок Доксвель остановил машину у окраины города, на холме. Какое-то время он неподвижно сидел, глядя прямо перед собой, затем его губы раздвинулись в хитрой улыбке. Он убрал руки с руля и включил свет.

– Дай-ка мне мешок, тот, что поменьше.

Тайгер сунул ему тугой, беспорядочно набитый тюк. Доксвель залез в него и достал небольшую картину:

– Вот она, красавица!

– Дорогая? – поинтересовался Тайгер.

– Да! – кивнул Доксвель. – Но не в этом дело. Дело в том, что прошлое – это то, чего уже нет, будущее – это то, чего еще нет, а сегодняшнее завтра станет вчерашним, и только искусство способно вырвать у быстротекущей жизни миг и остановить его, – Доксвель ласково погладил картину. – Повисит у меня с месячишко. Продать всегда успеем, – он кивнул на заднее сиденье, где лежали остальные мешки. – Там достаточно добра. Энди Доксвель зря не рискует.

– Ты думаешь, легко будет продать картину? – спросил Тайгер, когда они выехали на загородное шоссе.

– Еще бы! – усмехнулся Доксвель. – О ней никто не будет заявлять. Она была украдена у Палозо пару лет назад и продана Нильсену. Тот давно хотел ее иметь.

– Ты уверен в этом?

– Еще бы мне не быть уверенным, – засмеялся Доксвель. – Украл-то ведь ее я, и продал тоже я.

Тайгер только покачал головой.

Тайгер поднялся с дивана, сцепив руки, хрустнул костяшками пальцев и посмотрел в последний раз на картину. В последний, потому что Доксвель наконец-то решил ее продать. Тайгер жил у него уже месяц. Большее время он проводил валяясь на диване, впав в какое-то затяжное оцепенение, и днями разглядывал картину, висевшую на стене. Когда отпала забота о крове и пропитании, его вдруг придавило чувство своей никчемности, ненужности в этом мире. Временами казалось, что лучше бы он остался на острове в тесном пространстве между обветшалых стен заводика. Там, по крайней мере, он бы находился среди себе подобных. Да, лучше бы он остался там. Оказавшись один на один с окружающей действительностью, Тайгер вдруг обнаружил, что она чужда ему, и такой, какая она есть, он никогда ее не примет. Даже если действительность станет благосклонна к нему.