Текст книги "Дополнительная квалификация преступления: общие и специальные вопросы. Монография"

А. М. Зацепин
Дополнительная квалификация преступления. Общие и специальные вопросы
Монография

[битая ссылка] [email protected]

Введение

В теории уголовного права традиционно уделяется большое внимание квалификации преступления. Однако при ее изучении затрагиваются проблемы, которые выходят за рамки привычного ее понимания. Речь идет о квалификации при конкуренции норм уголовного права, множественности преступлений, изменении уголовного закона, неоконченного преступления и соучастия в преступлении.

Дело в том, что необходимым и достаточным для квалификации преступления основанием обычно считается состав преступления. Его же недостаточно при конкуренции норм уголовного права, когда одно деяние охватывается составами нескольких преступлений, множественности преступлений, когда составы преступлений отражают лишь деяния, в нее входящие, и изменении уголовного закона, когда одно деяние подпадает под составы преступлений, отраженные и старым, и новым законом. Составов преступлений, предусмотренных в Особенной части уголовного законодательства, недостаточно при квалификации неоконченного преступления и соучастия в преступлении, ибо в них присутствуют специфические признаки, установленные в Общей части.

Одновременно на практике используется понятие дополнительной квалификации преступлений. Оно применяется, как правило, в отношении необходимости уголовно-правовой оценки вместе с одним преступлением другого, т. е. такой формы множественности преступлений, как совокупность преступлений. Нередко оно применяется и в отношении необходимости ссылки на ст. 30 или 33 УК РФ соответственно при неоконченном преступлении и соучастии в преступлении.

Теория идет вслед за практикой, просто оперируя в соответствующих ситуациях термином «дополнительная квалификация». Вместе с тем исследование самой дополнительной квалификации преступлений не осуществляется. Нет ясности ни с ее уголовно-правовым статусом, ни со сферой ее применения. Вряд ли такое положение вещей с тем, что уже устоялось, является оправданным. Оно подлежит исправлению.

Причем в практической деятельности возникает немало проблем, связанных именно с дополнительной квалификацией преступлений: о правилах конкуренции уголовно-правовых норм, разграничении единичных преступлений и их множественности, определении закона, смягчающего наказание, и вида неоконченного преступления, различении соучастников преступления и т. п. Они не получили исчерпывающего решения ни в уголовном законодательстве, ни в толковании высшего судебного органа страны, а от их правильного разрешения в соответствующем случае зависит судьба конкретного человека, попавшего в сферу правосудия.

Как уже говорилось, сама дополнительная квалификация преступлений изучению не подвергалась, рассматривались лишь сопутствующие вопросы. Так, проблемы уголовно-правовой квалификации, квалификация преступления были предметом исследования Е. В. Благова, Л. Д. Гаухмана, А. В. Корнеевой, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, А. В. Наумова, Р. А. Сабитова, Н. К. Семерневой, А. А. Толкаченко и других ученых. Проблемы конкуренции норм уголовного права были предметом исследования А. С. Горелика, Л. В. Иногамовой-Хегай, З. А. Незнамовой, В. Б. Шакина и других ученых. Проблемы множественности преступлений были предметом исследования А. П. Козлова, В. П. Малкова, И. Н. Самылиной, Р. А. Санинского, А. И. Сорокина, Т. Г. Черненко и других ученых. Проблемы действия уголовного закона во времени были предметом исследования Б. Б. Галлиева, А. М. Ерасова, А. М. Медведева, Ю. А. Пономаренко, С. Я. Улицкого, А. Е. Якубова и других ученых. Проблемы неоконченного преступления были предметом исследования М. В. Гринь, Т. Г. Жуковой, М. П. Редина, А. П. Козлова, Г. В. Назаренко, А. И. Ситниковой, К. Т. Тедеева и других ученых. Проблемы соучастия в преступлении были предметом исследования А. А. Арутюнова, Р. Р. Галиакбарова, А. П. Козлова, А. Н. Павлухина, Р. С. Рыжова, С. А. Шатова, Н. Д. Эриашвили и других ученых.

Только Е. В. Благов особо выделил и объединил квалификацию при конкуренции норм уголовного права, совершении нескольких преступлений и изменении уголовного закона, добавив к ним квалификацию при действии уголовно-процессуальных запретов, в одну подотрасль уголовно-правовой квалификации и назвал ее квалификацией при совершении преступления. В то же время он вышел за пределы уголовно-правовой материи и не увидел общности приведенных видов уголовно-правовой квалификации с квалификацией неоконченного преступления и соучастия в преступлении.

Цель данного исследования состоит в формировании концепции дополнительной квалификации преступлений и в разработке на этой основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

Полученные нами результаты исследования имеют значение для дальнейшей научной разработки вопросов уголовно-правовой квалификации. Возможно использование материалов исследования в учебном процессе при преподавании курса «Уголовное право», а также различных дисциплин специализации. Практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нем предложения могут быть учтены при совершенствовании уголовного законодательства. В работе также содержится ряд рекомендаций, касающихся разрешения спорных вопросов дополнительной квалификации преступлений, имеющих большое значение для органов предварительного расследования, адвокатов, прокуратуры и судов.

Глава I
Понятие дополнительной квалификации преступлений

§ 1. Признаки дополнительной квалификации преступлений

Слово «квалифицировать» в русском языке означает, в частности, «оценить (—ивать), определить (—лять) каким-нибудь образом»¹. Оно восходит к латинскому термину gualificatio (от gualis – какой, какого качества и facere – делать). Последний понимается как оценка, определение, характеристика чего-либо (с точки зрения качества, степени достоинства), отнесение к какой-либо группе, категории².

Тем самым нет никаких сомнений, что в уголовном праве квалификацией должна считаться материально-правовая оценка соответствующего деяния. Однако в современном Уголовном кодексе отсутствует даже упоминание о какой-либо квалификации.

Правда, о квалификации нередко говорится в уголовно-процессуальном законе. Скажем, в одних его статьях речь идет о квалификации преступления (ст. 39, 40.1, 231, 301, 307, 396, 454 УПК РФ), в других – о квалификации действий (ст. 37, 38, 221), квалификации содеянного (ст. 347, 348, 351, 387), юридической квалификации деяния (ст. 246), правовой квалификации деяния (ст. 460).

Одновременно в Уголовно-процессуальном кодексе определения перечисленных обозначений квалификации отсутствуют. Вряд ли это случайность. Дело в том, что само по себе упоминание квалификации в уголовно-процессуальном законодательстве не может предопределить ее природу. Напротив, сам Уголовно-процессуальный кодекс подчеркивает материально-правовой характер квалификации.

Так, в п. 3 ч. 8 ст. 246 УПК РФ установлена возможность «переквалификации деяния в соответствии с нормой Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей более мягкое наказание». В ч. 3 ст. 301 УПК РФ отражена квалификация преступления «по уголовному закону, предусматривающему менее тяжкое преступление». В ч. 5 ст. 396 УПК РФ содержится положение о квалификации преступления «по Уголовному кодексу Российской Федерации». Ссылка на уголовное законодательство недвусмысленно свидетельствует о материальной природе квалификации.

Исходя из контекста уголовно-процессуального законодательства, все приведенные обозначения квалификации означают одно и то же. В литературе возражения имеются лишь против квалификации действий³. И с ними необходимо согласиться по следующим основаниям. Во-первых, преступления могут совершаться путем не только действия, но и бездействия. Во-вторых, для материально-правовой оценки важны все признаки каждого состава преступления. По букве же Уголовно-процессуального кодекса прокурор вправе, например, возвратить уголовное дело дознавателю или следователю с письменными указаниями о квалификации действий обвиняемых или для изменения квалификации их действий, но не вправе это осуществить в отношении других признаков состава преступления.

Применительно к остальным обозначениям квалификации в уголовно-процессуальном законодательстве сущностных возражений не возникает. Вместе с тем в отношении их многообразия возникают сомнения. Оно создает благоприятную почву для появления различий в понимании юридически одинаковых явлений. Следствием может быть неправильное применение уголовно-правовых предписаний лишь вследствие в принципе верных представлений о том, что для описания одного и того же нормотворец не должен использовать разные наименования. Отсюда, по нашему мнению, неоправданную синонимию при указании на квалификацию из Уголовно-процессуального кодекса лучше удалить.

Положение с использованием термина «квалификация» в литературе близко уголовно-процессуальному законодательству. Конечно, чаще всего ученые пишут о квалификации преступлений. В то же время они нередко используют и другие обозначения квалификации. Так, Б. А. Куринов упоминал о правовой квалификации преступления, уголовно-правовой квалификации общественно опасного деяния, уголовно-правовой квалификации преступления и т. п. ⁴

В. Н. Кудрявцев отмечал, что «уголовно-правовая квалификация – частный случай юридической квалификации. Действие или бездействие человека может быть квалифицировано как гражданский деликт, административное правонарушение, дисциплинарный проступок, уголовное преступление и т. д.»⁵. Понятно, что последний автор под уголовно-правовой квалификацией подразумевал не что иное, как квалификацию преступления.

Современные исследователи искомого поступают подобным же образом. Хотя они в основном используют словосочетание «квалификация преступления», все же иногда оно заменяется указанием на квалификацию деяния, содеянного, уголовно-правовую квалификацию⁶.

В отличие от текста нормативных актов в научных исследованиях синонимия, на наш взгляд, до определенных пределов допустима и даже нужна. Пока ясно, что речь идет об одном и том же объекте, ее использование позволяет не повторять вновь и вновь главное наименование, т. е. не допускать тавтологии.

Более того, не будет выглядеть как гипербола утверждение, что в уголовном праве продолжительный промежуток времени помимо преступления квалификация, как правило, вообще не мыслилась. Между тем ситуация не осталась неизменной.

В. М. Галкин в свое время обратил внимание на то, что в действительности квалификация по уголовным делам производится не только в связи с вопросом о преступности деяния. В результате термин «уголовно-правовая квалификация» стал использоваться им в собирательном значении⁷.

Р. А. Сабитов положил начало использованию еще одного наименования, охватывающего различные виды квалификации в уголовном праве. Он ввел термин «квалификация уголовно-правовых деяний»⁸.

В литературе востребованы оба упомянутых термина. Причем зачастую они используются в качестве синонимов⁹.

Одновременно теоретиками были выделены новые виды квалификации в уголовном праве. Специалисты заговорили о квалификации посткриминального поведения¹⁰, обстоятельств, исключающих преступность деяния¹¹, деяний невменяемых¹² и малозначительного деяния¹³.

В науке сформулировано несколько определений понятия искомой квалификации. В. М. Галкин посчитал, что уголовно-правовая квалификация тождественна применению гипотезы нормы уголовного права¹⁴.

Р. А. Сабитов выработал две дефиниции квалификации уголовно-правовых деяний. С одной стороны, – это установление совпадения (несовпадения) фактических признаков совершенного деяния и уголовно-правовых признаков состава общественно вредного (неправомерного) или социально полезного (правомерного) поведения, в результате чего определяется, какое уголовно-правовое деяние совершено и какой статьей (пунктом, частью статьи, примечанием к статье) Уголовного кодекса оно предусмотрено¹⁵. С другой стороны, «квалифицировать совершенное деяние – значит отнести его к определенному виду (группе) правонарушений или позитивных поступков, охарактеризовать его как правомерное или неправомерное»¹⁶.

Еще одно определение уголовно-правовой квалификации дал Е. В. Благов. Автор под ней понимает «принятие и закрепление решения об оценке выявленного деяния на основе предписаний уголовного закона»¹⁷.

Приведенные дефиниции не слишком отличаются друг от друга. И все-таки более точной, на наш взгляд, следует признать последнюю. Она в основном соответствует общепринятому подходу к квалификации преступления. Мнение В. М. Галкина не раскрывает специфические признаки уголовно-правовой квалификации. Р. А. Сабитов в одном определении это попытался сделать, но, по нашему мнению, не довел дело до логического конца, ибо, если происходит установление несовпадения фактических признаков совершенного деяния и уголовно-правовых признаков состава общественно вредного (неправомерного) или социально полезного (правомерного) поведения, то в результате определяется, что уголовно-правовое деяние никакой статьей (пунктом, частью статьи, примечанием к статье) Уголовного кодекса не предусмотрено. В другом определении автор вышел за пределы уголовно-правовой материи.

Виды уголовно-правовой квалификации в литературе по общему правилу выделяются тождественные. В нее, кроме квалификации преступления, включаются квалификация общественно опасных деяний невменяемых, положительных и отрицательных посткриминальных деяний, малозначительных деяний и поведения лица при обстоятельствах, исключающих преступность деяния¹⁸. Данный список неточен вследствие, с одной стороны, избыточности, а с другой – неполноты. Объем понятия уголовно-правовой квалификации подлежит как сужению за счет исключения из него квалификации общественно опасных деяний невменяемых, так и расширению за счет введения в него дополнительных видов¹⁹.

Если к уголовно-правовой квалификации относить квалификацию общественно опасных деяний невменяемых, то ее видов можно назвать значительно больше. Их число должно вырасти за счет, скажем, квалификации общественно опасных деяний лиц, не достигших возраста наступления уголовной ответственности, невиновных, не преследующих соответствующих целей, не руководствующихся соответствующими мотивами.

Проблема особой квалификации общественно опасных деяний невменяемых, на наш взгляд, порождается тем, что при определении квалификации преступления во главу угла ставится, как правило, только положительный для уголовного права результат, и ею считается лишь оценка содеянного в качестве преступления. При этом исходят из того, что «анализ фактических обстоятельств дела и уяснение правовых норм могут привести к выводу, вообще исключающему какую-либо квалификацию по конкретному закону, предусматривающему наказуемость (например, к выводу об отсутствии события преступления, об отсутствии вины, о наличии обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, и т. д.)», вследствие чего квалификация преступления определяется как «установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой»²⁰. Тем самым квалификация преступления мыслится исключительно позитивной. По существу, то же самое происходит, когда вместо точного соответствия говорят о подобии, тождестве, идентичности²¹.

Однако имеется теоретическая позиция, согласно которой квалификация преступления бывает позитивной и негативной²². Дело в том, что при сопоставлении признаков содеянного и состава преступления не исключается установление отсутствия общности между ними, говоря иначе, непреступности деяния. В последнем случае тоже происходит определение качества содеянного, но с отрицательным для уголовного права результатом, что выражается в негативной квалификации преступления²³. Она является обратной стороной позитивной квалификации.

Если квалификация преступления, как обычно считается²⁴, осуществляется по правилам простого категорического силлогизма, то иного, по нашему мнению, быть не может. При квалификации, скажем, убийства данный силлогизм будет выглядеть следующим образом:

• в части первой ст. 105 УК РФ предусмотрено умышленное причинение смерти другому человеку,

• Иванов совершил умышленное причинение смерти другому человеку,

• Иванов совершил то, что предусмотрено в части первой ст. 105 УК РФ.

Вместе с тем в общих правилах простого категорического силлогизма заложена принципиальная возможность и другого вывода: если одна из посылок отрицательная, то и заключение должно быть отрицательным²⁵. Например,

• в части первой ст. 105 УК РФ предусмотрено умышленное причинение смерти другому человеку,

• Иванов не совершал умышленного причинения смерти другому человеку,

• Иванов не совершил то, что предусмотрено в части первой ст. 105 УК РФ.

Таким образом, квалификация общественно опасных деяний невменяемого относится к случаям отсутствия состава преступления. Они же не выходят за пределы негативной квалификации преступления.

В теорию квалификации преступления традиционно включаются вопросы квалификации при конкуренции норм уголовного права, совершении нескольких преступлений, неоконченном преступлении, соучастии в преступлении, изменении уголовного закона и фактических материалов дела²⁶. При этом юридическим основанием квалификации преступления считается состав преступления, который «представляет собой систему таких признаков, которые необходимы и достаточны для признания, что лицо совершило соответствующее преступление»²⁷.

В каждом из приведенных случаев квалификации состав преступления, конечно, имеется. Вместе с тем во всех них соответствующих составов преступлений недостаточно.

При конкуренции норм уголовного права одно деяние предусматривается двумя или более нормами, а имея в виду квалификацию при ее наличии, – составами преступления. Из последних должен быть выбран один. В то же время каждый состав сам по себе не может служить подсказкой, ибо содеянное отражается всеми ими. Подсказка – в их соотношении.

Уголовно-правовые санкции при конкуренции норм тоже играют определенную роль²⁸, но ее не следует переоценивать. Прав был В. Н. Кудрявцев, считавший, что санкция статьи Особенной части Уголовного кодекса «должна приниматься во внимание при решении вопросов конкуренции» лишь для достижения цели «более глубоко и правильно понять смысл нормы и ее соотношение с другими нормами», тогда как «основой для решения указанных вопросов должен быть анализ действующего законодательства и раскрытие признаков конкурирующих составов»²⁹.

Действительно, конкурирующие нормы уголовного права, как правило, имеют разные санкции. Причем смысл введения таких норм не может заключаться ни в чем другом, кроме дифференциации наказуемости определенных преступлений. Изменение (повышение или понижение) наказания за их совершение вслед за соотношением составов только подтверждает законодательные предпочтения (приоритеты). Выходит, что в конечном счете для квалификации преступления при конкуренции норм уголовного права необходимо учитывать соотношение составов преступлений и уголовно-правовых санкций.

При совершении нескольких преступлений каждое деяние, конечно, квалифицируется путем сопоставления содеянного с составом соответствующего преступления. Между тем с помощью ни одного состава нельзя установить конкретный вид совершения нескольких преступлений, что имеет значение для назначения наказания. Если совершение нескольких преступлений квалифицировано как совокупность, подлежит применению ст. 69 УК РФ, если же как рецидив – применяться будет ст. 68 УК РФ. При этом правила назначения наказания, которые предусмотрены в названных статьях, значительно различаются.

В части первой ст. 17 УК РФ «совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено», а в части первой ст. 18 «рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление». Признаков, изложенных в данных статьях, нет в составах преступлений, но они являются необходимыми при квалификации совершения нескольких преступлений как совокупности или рецидива³⁰.

Не менее очевидно, что состав преступления не является достаточным основанием для квалификации преступления при изменении уголовного закона. В части первой ст. 10 УК РФ предусмотрено, что закон, устраняющий преступность деяния или смягчающий наказание, распространяется, а закон, устанавливающий преступность деяния или усиливающий наказание, не распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до его вступления в силу. При этом состав преступления ни в том, ни в другом случае не способен предопределить итоговую квалификацию.

При указанных изменениях преступности деяния только один закон предусматривает состав преступления. Однако именно по нему содеянное не квалифицируется.

При указанных изменениях наказания состав преступления в обоих законах один и тот же. Квалификация же происходит на основе степени строгости наказаний.

Применительно к изменению фактических материалов дела все то же самое. Лишь при осуществлении предварительного расследования уточнение квалификации практически полностью связано с установленным уголовным законом составом преступления. В дальнейшем ситуация существенно меняется. Уже в ст. 252 УПК РФ сказано, что «изменение обвинения в суде допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту». Поскольку обвинение – «утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом…» (п. 22 ст. 5 УПК РФ), квалификация преступления включается в обвинение. В то же время в суде произвести ее на основании установленного уголовным законом состава преступления, если этим ухудшается положение подсудимого и нарушается его право на защиту, нельзя. Запрещает таковое названный уголовно-процессуальный запрет. Остаются неоконченное преступление и соучастие в преступлении. В соответствии с ч. 3 ст. 29 УК РФ «уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30 настоящего Кодекса», а с ч. 3 ст. 34 – «уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 настоящего Кодекса…».

Необходимость указанных ссылок вытекает из того, что в Особенной части уголовного законодательства установлены составы преступлений, рассчитанные на оконченные преступления, совершенные исполнителями. В ней нет места неоконченным преступлениям, а также организаторству, подстрекательству и пособничеству. Составы неоконченных преступлений в общем виде сформулированы в части первой и ч. 3 ст. 30 УК РФ, а составы организаторства, подстрекательства и пособничества – в ч. 3–5 ст. 33. Они привязаны к составам, предусмотренным Особенной частью уголовного законодательства, лишь для дифференциации ответственности за разные преступления.

Поскольку во всех приведенных выше случаях соответствующих составов преступлений не достаточно, квалификация преступления в собственном смысле слова не осуществляется. Напротив, происходит совершенно иная квалификация. Ее виды, минуя квалификацию преступлений, напрямую относятся к уголовно-правовой квалификации.

Квалификацию при конкуренции норм уголовного права, при совершении нескольких преступлений, при изменении уголовного закона и при действии уголовно-процессуальных запретов Е. В. Благов назвал квалификацией при совершении преступления³¹. Необходимость выделения такой квалификации (а равно уголовно-правовой) встретила негативную оценку Ю. Е. Пудовочкина.

По его мнению, «вряд ли целесообразно расширять понятие квалификации преступления за пределы установления признаков состава преступления в конкретном деянии»³², но ведь именно против этого и направлена позиция Е. В. Благова.

Сам же Ю. Е. Пудовочкин среди специальных правил квалификации преступления рассматривает те, которые относятся к конкуренции норм уголовного права, изменению уголовного законодательства, множественности преступлений, неоконченному преступлению и соучастию в преступлении³³ и не определяются составом соответствующего преступления.

Не возражая против выделения квалификации при совершении преступления, заметим, что ее виды не однородны. Квалификация при конкуренции норм уголовного права, совершении нескольких преступлений и изменении уголовного закона основана на уголовном законе и представляет собой надстройку над квалификацией преступления.

Квалификация при действии уголовно-процессуальных запретов – основана на уголовно-процессуальном законе и представляет собой препятствие для правильной квалификации преступления. Напротив, юридически однородны с первыми тремя видами квалификации квалификация при неоконченном преступлении и соучастии в преступлении.

Отсюда, по нашему мнению, из квалификации при совершении преступления может быть вычленен блок квалификации при конкуренции норм уголовного права, совершении нескольких преступлений и изменении уголовного закона и к нему присоединены квалификация при неоконченном преступлении и соучастии в преступлении. Все их в целом логично назвать дополнительной квалификацией преступлений.

Интересно, что термин «дополнительная квалификация преступлений» не нов для уголовного права. Он используется на практике при решении вопросов, требуется или не требуется квалификация вместе с одним преступлением другого³⁴, а также ссылка на ст. 33 УК РФ³⁵.

Правда, в первом случае дополнительная квалификация, на наш взгляд, не нужна. Хватает, собственно, квалификации еще одного преступления.

Одновременно следует отметить, что теоретического исследования дополнительной квалификации преступлений пока не предпринято. Мы намерены данное упущение восполнить.

Понятно, что дополнительной квалификации преступлений, если она, действительно, обладает самостоятельным статусом, должны быть присущи признаки, отличающие ее от любой другой уголовно-правовой квалификации. Причем им надлежит быть общими для всех (или большей части) видов дополнительной квалификации.

Выделяя признаки понятия дополнительной квалификации преступлений, по нашему мнению, необходимо осветить ряд вопросов. Следует решить, что является ее эталоном, проявлением, сущностью и итогом.

На наш взгляд, эталоном дополнительной квалификации преступлений выступает уголовный закон. Без него квалификация при конкуренции норм уголовного права (ч. 3 ст. 17 УК РФ), совершении нескольких преступлений (ч. 1 и 2 ст. 17, ст. 18 и другие), изменении уголовного закона (ст. 9 и 10), неоконченном преступлении (ст. 30) и соучастии в преступлении (ст. 33) невозможна.

Дополнительная квалификация преступлений проявляется, прежде всего, в виде некой деятельности, ибо произвести уголовно-правовую оценку содеянного без сравнения его с соответствующим эталоном невозможно. При этом происходит сопоставление объектов, занимающее определенный отрезок времени.

Говоря иначе, дополнительная квалификация преступлений всегда выступает определенным мыслительным процессом. Исключительно благодаря его наличию и можно выработать, а также рекомендовать для применения определенные правила данной квалификации.

Вместе с тем сам по себе мыслительный процесс, пока он не завершен, не способен породить никаких уголовно-правовых последствий. Его итогом будет принятие решения о результатах сравнения содеянного с соответствующим эталоном.

Как правильно отмечал применительно к квалификации преступления поддержанный теоретиками В. Н. Кудрявцев, «подчеркнуть связь и единство» процесса и его результата «более важно, чем отметить их различие»³⁶. Результат без процесса немыслим, а процесс без результата бессмыслен. Процесс в дополнительной квалификации преступлений означает деятельность по принятию решения об оценке содеянного, результат же – принятое решение. С последним связаны существенные особенности дополнительной квалификации преступлений. Ими являются надстроечный характер и необязательность отражения в процессуальных документах.

Надстроечный характер дополнительной квалификации преступлений означает ее производство после квалификации преступления. Дополнительная квалификация происходит тогда, когда уже установлено, что содеянное предусмотрено определенными составами преступления (определенным составом преступления), но этого еще недостаточно, чтобы дать окончательную уголовно-правовую оценку содеянного.

Необязательность отражения дополнительной квалификации преступлений в процессуальных документах означает факультативный характер этого. Скажем, в процессуальных документах часто отсутствует квалификация преступлений по совокупности в виде ссылки на ст. 17 УК РФ.

Правда, дополнительная квалификация преступлений вполне может получить отражение в процессуальных документах. Речь идет о квалификации со ссылкой на ст. 30 или 33 УК РФ.

Сущность дополнительной квалификации преступлений тоже связана с тем, что она – мыслительный процесс. Последний происходит в определенных логических формах. Поскольку осуществляемая при этом оценка содеянного дает опосредствованное (выводное) знание, логической формой такой квалификации является умозаключение – форма мышления, при которой из одного или нескольких суждений выводится новое. Исходные суждения являются посылками, а новое – заключением³⁷.

В случае дополнительной квалификации преступлений всегда имеются две посылки. Ими являются суждения о: 1) соответствующих предписаниях закона; 2) установленных признаках содеянного. Роль обеих посылок, первая из которых называется большой, а вторая малой, заключается в следующем: «Закон всеобщ. Случай, который должен быть определен на основании закона, – единичен. Чтобы подвести единичное под всеобщее, требуется суждение»³⁸.

Выходит, что дополнительная квалификация преступлений происходит по правилам простого категорического силлогизма. Вывод в нем возможен лишь при наличии среднего термина – понятия, входящего в обе посылки и отсутствующего в заключении³⁹. При квалификации, скажем, рецидива преступлений данный силлогизм будет выглядеть следующим образом:

• в ч. 1 ст. 18 УК РФ предусмотрено, что рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление,