Текст книги "Дополнительная квалификация преступления: общие и специальные вопросы. Монография"

Отсюда деяние, при совершении которого умысел реализуется совершением двух или более действий, предусмотренных несколькими пунктами одной части статьи или несколькими альтернативными признаками, если часть статьи (статья, не поделенная на части) не содержит пунктов, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по всем выполненным действиям;

в) если умысел реализуется совершением двух или более действий, отраженных несколькими частями одной и той же статьи. Именно такой подход, по нашему мнению, позволил Пленуму Верховного Суда РФ в п. 17 постановления от 27 декабря 2002 г. № 29 указать, что «в случае совершения кражи, грабежа или разбоя при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных несколькими частями статей 158, 159 или 162 УК РФ, действия виновного при отсутствии реальной совокупности преступлений подлежат квалификации лишь по той части указанных статей Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой предусмотрено более строгое наказание. При этом в описательной части приговора должны быть приведены все квалифицирующие признаки деяния»²⁷⁹.

Отсюда деяние, при совершении которого умысел реализуется совершением двух или более действий, отраженных несколькими частями одной и той же статьи, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по действиям, влекущим наиболее строгое наказание;

г) если умысел продолжает реализовываться дополнительными действиями. Скажем, в названии постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу М. сказано, что «действия виновного в отношении одного и того же потерпевшего, направленные на достижение единого преступного результата, совершенные в короткий промежуток времени и объединенные одними и теми же целями и мотивами, не требуют дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 30 УК РФ, поскольку полностью охватываются ч. 3 ст. 30 УК РФ»²⁸⁰. По делу Жемчугова «квалификация действий виновного по ч. 1 ст. 30 и п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ признана излишней, поскольку они охватываются оконченным составом преступления (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ)»²⁸¹. Тот же Президиум исключил из судебных решений осуждение по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, «поскольку умысел Кайсина на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей»²⁸². Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пояснила, что «действия лица, охватывавшиеся единым умыслом на причинение вреда здоровью средней тяжести и выразившиеся в последовательном, без разрыва во времени, причинении здоровью потерпевшего сначала легкого, а затем средней тяжести вреда, излишне квалифицированы по ч. 1 ст. 115 УК РФ»²⁸³. В п. 5 постановления Пленума данного Суда от 27 декабря 2002 г. № 29 разъяснено, что, «если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия – как разбой»²⁸⁴.

Выполнение дополнительных действий, именно которыми продолжается реализация умысла, проявляется в сохранении направленности посягательства на тот же самый объект. Если возникает умысел в отношении другого объекта преступления, о единстве умысла говорить уже не приходится, ибо тем самым начальный умысел, по существу, заменяется новым.

В теории возникла дискуссия по поводу достаточности квалификации действий лица лишь по соответствующей части ст. 105 УК РФ, если умысел на причинение смерти возник после причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего. А. В. Корнеева посчитала, что «объекты убийства (жизнь) и причинения вреда здоровью (здоровье) являются однородными, при этом здоровье выступает в качестве необходимого условия обеспечения жизни, т. е. по существу является составной ее частью», что означает конкуренцию части и целого и содеянное «полностью охватывается ст. 105 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ»²⁸⁵.

Вместе с тем объекты убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, судя даже по наименованию главы 16 УК РФ – «Преступления против жизни и здоровья», – самостоятельные. Пока осуществляется посягательство только на здоровье, смерть наступить не может. Она может наступить исключительно при посягательстве именно на жизнь. Стало быть, без квалификации содеянного еще по соответствующей части ст. 111 УК РФ в рассмотренной ситуации не обойтись²⁸⁶.

Нужно отметить, что по материалам опубликованной практики трудно судить о правильности или неправильности квалификации в соответствующих случаях лишь по ст. 105 УК РФ. Так, С. был осужден по ч. 1 ст. 112 и ч. 1 ст. 105 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ указал, что «содеянное виновным должно быть квалифицировано как одно преступление, совершенное с единым умыслом, и по фактически наступившим более тяжким последствиям, т. е. по ч. 1 ст. 105 УК РФ»²⁸⁷. Против такого решения не возразить, только если умысел на причинение смерти существовал уже на момент причинения потерпевшему вреда здоровью средней тяжести.

Действия А. и Л. были квалифицированы по ч. 1 ст. 116 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ ч. 1 ст. 116 исключил, мотивировав свое решение следующим образом: «А. и Л. в процессе длительного совместного употребления с потерпевшим спиртных напитков поссорились с ним и стали наносить ему удары кулаками и ногами по различным частям тела. В дальнейшем их действия, фактически непрерывные и начатые как побои, переросли в более тяжкое преступление – убийство потерпевшего»²⁸⁸.

Перерастание действий в более тяжкое преступление, на наш взгляд, не является синонимом доведения умысла до конца. Если это так, то появляется новый объект преступления, причинение вреда которому первоначальным умыслом не охватывалось. Тем самым квалификация совокупности преступлений все-таки нужна.

Аналогично наше отношение к давно выработанной на практике позиции, согласно которой, «если виновный совершил ряд непрерывных и взаимосвязанных действий, каждое из которых образует состав самостоятельного преступления против порядка управления (например, оскорбление и сопротивление, сопротивление и посягательство на жизнь), то все содеянное надлежит квалифицировать по статье закона, предусматривающей ответственность за наиболее тяжкое преступление.

Такие же действия, совершенные в разное время, должны квалифицироваться по совокупности преступлений, если даже они совершены в отношении одного и того же работника милиции, народного дружинника или военнослужащего»²⁸⁹. Появление иных дополнительных объектов исключает единичное преступление и требует квалификации совокупности преступлений независимо от времени совершения соответствующих действий.

Отсюда деяние, при совершении которого умысел продолжает реализовываться дополнительными действиями, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по результатам последних действий;

д) если умысел продолжает реализовываться после совершения оконченного преступления (кроме ст. 174.1 УК РФ). Например, в заголовке постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу Волкова, Площадных и Шишкина, в частности, отражено, что «уничтожение похищенного имущества, являющееся способом распоряжения этим имуществом, не требует дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 167 УК РФ»²⁹⁰. Содеянное Осмининым получило уголовно-правовую оценку, в том числе, как разбой и покушение на кражу в отношении одного и того же имущества. Президиум названного выше Суда указал, что действия, «квалифицированные судом как покушение на кражу, явились реализацией первоначального преступного намерения, связанного с разбойным нападением, поэтому квалификация его действий как покушение на кражу является излишней»²⁹¹. По делу Жгилева и Щебенькова Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пришла к выводу, что «лицо, умышленно причинившее потерпевшему тяжкий вред здоровью, не может нести ответственность за оставление его в опасности»²⁹². Та же Судебная коллегия по делу Топчигренко и других приняла решение, что «использование заведомо подложного паспорта лицом, совершившим его подделку, охватывается ч. 1 ст. 327 УК РФ, и дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 327 УК РФ не требуется»²⁹³. В наименовании постановления Президиума Верховного Суда РФ по делу Дегоева значится, что «по смыслу уголовного закона не образует признаков состава преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ, укрывательство лицом совершенного им преступления»²⁹⁴. В п. 5 постановления от 27 декабря 2007 г. № 51 Пленум данного Суда разъяснил, что «последующая реализация прав, удостоверенных тайно похищенными ценными бумагами на предъявителя (то есть получение денежных средств или иного имущества), представляет собой распоряжение похищенным имуществом и не требует дополнительной квалификации как кража или мошенничество»²⁹⁵.

Отсюда деяние, при совершении которого умысел продолжает реализовываться после совершения оконченного преступления, не выходит за пределы единичного преступления. Оно при таких условиях подлежит квалификации по действиям, приведшим к совершению оконченного преступления (ч. 1 ст. 29 УК РФ). Отмеченное лишний раз свидетельствует, на наш взгляд, о неточности уже упоминавшегося мнения, что «поведение виновного после окончания преступления не может выступать составной частью данного оконченного преступления»²⁹⁶.

Во всех остальных ситуациях, по нашему мнению, единство умысла отсутствует. Соответственно происходит квалификация совокупности преступлений. Так, в п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 разъяснено, что «совершение должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, за взятку либо незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе действий (бездействие), образующих самостоятельный состав преступления, не охватывается объективной стороной преступлений, предусмотренных ст. 290 и ч. 3 и 4 ст. 204 УК РФ. В таких случаях содеянное взяткополучателем подлежит квалификации по совокупности преступлений как получение взятки за незаконные действия по службе и по соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог, фальсификацию доказательств и т. п.»²⁹⁷. При этом решения по конкретным делам в том же Суде принимаются и иные.

Квалификация действий врача-хирурга, заключающихся в том, что он совершал служебные подлоги из корыстных побуждений и неоднократно получал взятки за выдачу фиктивных листков нетрудоспособности, по ст. 290 и 292 УК РФ не вызвала возражений у Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ²⁹⁸. Напротив, Президиумом того же Суда обвинение доцента кафедры вуза по ст. 292 УК РФ исключено, поскольку действия по внесению в экзаменационные ведомости и зачетные книжки студентов ложных сведений «составляли объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ»²⁹⁹.

Квалификация действий должностного лица, получившего взятку за злоупотребление служебными полномочиями, по ст. 290 и 285 УК РФ в одних случаях не вызывает неприятия у Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ³⁰⁰. В других случаях ею же приняты решения о ненужности квалификации по ст. 285 УК РФ³⁰¹.

В сущности, ч. 3 ст. 290 УК РФ устанавливает ответственность лишь за само получение взятки. Совершение соответствующих действий в интересах взяткодателя лежит вне состава данного преступления. Причем на их совершение должен быть самостоятельный умысел. Поэтому мы солидарны с позицией Пленума Верховного Суда РФ и ученых, высказывающихся применительно к рассмотренным случаям за совокупность преступлений³⁰², и возражаем иной практике по конкретным делам и противоположной позиции в теории³⁰³.

В соответствии с ч. 2 ст. 17 УК РФ при совершении одного действия (бездействия) квалификация совокупности преступлений происходит лишь тогда, когда оно предусмотрено двумя или более статьями Особенной части Уголовного кодекса. Следуя закону, Пленум Верховного Суда РФ в п. 9, 18, 19 постановления от 27 января 1999 г. № 1 разъяснил, что, если в результате примененного виновным общеопасного способа убийства наступила не только смерть определенного лица, содеянное надлежит квалифицировать «в случае причинения другим лицам вреда здоровью – по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью.

В тех случаях, когда убийство путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом сопряжено с уничтожением или повреждением чужого имущества либо с уничтожением или повреждением лесов, а равно насаждений, не входящих в лесной фонд, содеянное, наряду с п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует квалифицировать также по ч. 2 ст. 167 или ч. 2 ст. 261 УК РФ.

…Действия должностного лица, совершившего убийство при превышении должностных полномочий, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных частью первой или ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Аналогично по совокупности с ч. 2 ст. 203 УК РФ должны квалифицироваться действия руководителя или служащего частной охранной или детективной службы, совершившего убийство при превышении полномочий, предоставленных ему в соответствии с лицензией, вопреки задачам своей деятельности.

…Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественной обязанности, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ, предусматривающей ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества»³⁰⁴. Возражений против данной практики у нас не возникает.

Наоборот, идеальная совокупность отсутствует, если одно действие (бездействие) влечет последствия, отраженные несколькими частями статьи Особенной части уголовного законодательства. Именно так подходит к квалификации содеянного по ст. 264 УК РФ Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 постановления от 9 декабря 2008 г. № 25, считая, что «в тех случаях, когда в результате дорожно-транспортного происшествия пострадало два и более человек, действия лица, нарушившего правила дорожного движения при управлении транспортным средством, подлежат квалификации по той части ст. 264 УК РФ, которая предусматривает более строгую ответственность за наступившие по неосторожности тяжкие последствия, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений признаются только те действия (бездействие), применительно к которым признаки преступлений предусмотрены двумя или более статьями Уголовного кодекса Российской Федерации»³⁰⁵.

В литературе высказано противоречащее закону утверждение, что «по смыслу ч. 2 ст. 17 УК» под идеальной совокупностью понимается совершение лицом одного действия (бездействия), предусмотренного не только различными статьями Особенной части уголовного законодательства, но и различными их частями и даже одной частью³⁰⁶. Конечно, невозможно исключить, например, совершения одним действием сбыта огнестрельного и газового оружия, и тем самым совершения преступлений, предусмотренных частью первой и 4 ст. 222 УК РФ. Исходя из смысла закона, подобное, вероятно, допустимо считать идеальной совокупностью преступлений. Одновременно по букве закона ее нет, так как в ч. 2 ст. 17 УК РФ говорится лишь о предусмотренности одного действия (бездействия)«двумя или более статьями настоящего Кодекса».

Имея в виду наличие в Уголовном кодексе статей, отдельные части которых описывают преступления разных видов, для устранения отмеченного рассогласования буквы и смысла закона необходимо внести в него соответствующие изменения. Е. В. Благовым предложено либо удалить из Особенной части Уголовного кодекса отражение в одной статье преступлений разных видов, которые могут быть совершены одним действием (бездействием), либо дополнить ч. 2 ст. 17 УК РФ указанием на предусмотренность одного действия (бездействия) разными частями одной статьи, устанавливающей ответственность за совершенные преступления³⁰⁷. Только тогда будут надлежащие нормативные основания для квалификации соответствующих преступлений по совокупности. Причем первое предложение с точки зрения юридической техники предпочтительнее, ибо «в одной статье Особенной части УК законодатель должен, как правило, обрисовывать один вид преступления (включая его разновидности)»³⁰⁸. Одновременно преимущество последнего предложения заключается в необходимости внесения изменений всего в одну статью Уголовного кодекса.

Наличие идеальной совокупности преступлений при предусмотренности одного действия (бездействия) одной частью статьи Особенной части уголовного законодательства связывается исключительно с квалифицирующим признаком совершения умышленного преступления в отношении «двух или более лиц», если кому-то из них соответствующий вред не причиняется. Так, в уже упоминавшемся п. 5 постановления от 27 января 1999 г. № 1 Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что при убийстве одного человека и покушении на убийство другого «независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ». В то же время в том же пункте, но выше, сказано, что «убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух лиц». В соответствии с ранее изложенным при единстве умысла из приведенного напрямую вытекает квалификация не совокупности преступлений, а лишь по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Дело в том, что при отраженных условиях ссылка на ст. 30 УК РФ является достаточным свидетельством ненаступления смерти именно двух лиц, т. е. совершения неоконченного преступления. Следовательно, в рассмотренных случаях вообще нельзя говорить об идеальной совокупности преступлений³⁰⁹.

Как отмечалось, на основании части первой ст. 17 УК РФ для квалификации совокупности преступлений важным является то, что ни за одно из них лицо не было осуждено. В противном случае совокупность преступлений исключается.

Об осуждении и его влиянии на множественность преступлений выше уже говорилось. Из сказанного следует, что совокупность преступлений возникает при совершении нового деяния до провозглашения приговора за предыдущее. Это краеугольный камень ее квалификации.

В ст. 17 УК РФ умалчивается о квалификации содеянного, если хотя бы применительно к одному совершенному преступлению лицо было освобождено от уголовной ответственности или наказания либо погашена или снята судимость. При таких условиях, с одной стороны, фактически совершено не менее двух преступлений. С другой стороны, при освобождении от уголовной ответственности лицо не осуждается по приговору³¹⁰, лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым (ч. 2 ст. 86 УК РФ), а погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью (ч. 6). Иначе говоря, препятствий к квалификации содеянного по совокупности преступлений, на первый взгляд, нет.

Между тем в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» разъяснено, что «впервые совершившим преступление следует считать, в частности, лицо:

а) совершившее одно или несколько преступлений (вне зависимости от квалификации их по одной статье, части статьи или нескольким статьям Уголовного кодекса Российской Федерации), ни за одно из которых оно ранее не было осуждено;

б) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления не вступил в законную силу;

в) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления вступил в законную силу, но ко времени его совершения имело место одно из обстоятельств, аннулирующих правовые последствия привлечения лица к уголовной ответственности (например, освобождение лица от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности исполнения предыдущего обвинительного приговора, снятие или погашение судимости);

г) предыдущий приговор в отношении которого вступил в законную силу, но на момент судебного разбирательства устранена преступность деяния, за которое лицо было осуждено;

д) которое ранее было освобождено от уголовной ответственности»³¹¹. Выходит, что фактически совершенное преступление таковым юридически может не считаться. В подобных случаях «законодатель отрицает реально существующие обстоятельства: совершение ранее лицом преступления, от уголовной ответственности за которое он был освобожден»³¹², преступления, от наказания за которое он был освобожден, а также преступления, в связи с которыми снята или погашена судимость.

Следовательно, в приведенных случаях речь идет о фикции, согласно которой лицо преступления якобы не совершало. Тогда понятно, что совокупность преступлений возникнуть не способна. Чтобы не возникало сомнений, в теории высказано предложение данное положение недвусмысленно отразить в ст. 17 УК РФ³¹³.

Аналогичную роль для признания совокупности преступлений играют «декриминализация ранее совершенного преступления, наличие процессуальных препятствий к возбуждению уголовного преследования за одно из учиненных преступных деяний (п. 5 ст. 24 УПК РФ)»³¹⁴. В первом случае совокупности преступлений не возникает, потому что соответствующего преступления на момент квалификации даже формально не имеется, а во втором – в связи с тем, что преступление, хотя и имеется, но не может квалифицироваться вместе с другим по процессуальным основаниям.

В связи с отмеченным признаками совокупности преступлений теоретики иногда называют то, что «ни за одно из этих преступлений лицо не было освобождено от уголовной ответственности»³¹⁵, «ни одно из них не утратило своих юридических последствий»³¹⁶, «отсутствие процессуальных препятствий для возбуждения уголовного преследования»³¹⁷. Однако А. П. Козлов, на наш взгляд, правильно считает, что «в таком расширительном определении совокупности преступлений нет необходимости, поскольку сущностным для нее остается наличие нескольких преступлений, и любое препятствие для признания деяния преступлением влечет за собой отсутствие преступления и соответственно совокупности преступлений»³¹⁸.