Текст книги "Дополнительная квалификация преступления: общие и специальные вопросы. Монография"

• Иванов совершил умышленное преступление, имея судимость за ранее совершенное умышленное преступление,

• Иванов совершил то, что в части первой ст. 18 УК РФ предусмотрено как рецидив преступлений.

Средним термином в приведенном примере является совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление. Он связывает обе посылки, позволяя прийти к сделанному заключению.

В то же время, как отмечалось, в общих правилах категорического силлогизма заложена принципиальная возможность и другого вывода: если одна из посылок отрицательная, то и заключение должно быть отрицательным. Скажем,

• в части первой ст. 18 УК РФ предусмотрено, что рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление,

• Иванов не совершал умышленного преступления, имея судимость за ранее совершенное умышленное преступление,

• Иванов не совершил то, что в части первой ст. 18 УК РФ предусмотрено как рецидив преступлений.

Значит, дополнительной квалификации преступлений свойственны решения двух видов. Они могут быть как положительными, так и отрицательными.

Сложно не заметить, что в итоге дополнительной квалификации преступлений выявляется только одно – наличие или отсутствие связи между соответствующими предписаниями закона и установленными признаками содеянного. Эта связь отражается через предусмотренность либо непредусмотренность соответствующими предписаниями закона установленных признаков содеянного. Не случайно в ст. 17 УК РФ трижды упоминается предусмотренность преступлений уголовно-правовыми предписаниями.

Получается, что дополнительной квалификацией преступлений следует считать, на наш взгляд, принятие в соответствующем случае решения о предусмотренности (или непредусмотренности) выявленных признаков содеянного уголовным законом после установления их предусмотренности (или непредусмотренности) соответствующим составом преступления. Вместе с тем анализа содержания искомого понятия недостаточно для полного познания такой квалификации.

§ 2. Виды дополнительной квалификации преступлений

Необходимым компонентом исследования любого понятия является установление, помимо его содержания, еще объема. Стало быть, нужно различать виды дополнительной квалификации преступлений.

Как выше отмечено, к дополнительной квалификации преступлений относятся те случаи, применительно к которым соответствующий состав преступления не является достаточным основанием для окончательной квалификации. Одним из таких случаев является совершение нескольких преступлений. Оно в литературе, как правило, называется множественностью преступлений⁴⁰.

Между тем Е. В. Благов выступил против использования термина «множественность преступлений». Основным его аргументом является то, что «общих правил» квалификации множественности преступлений «пока никто не вывел, да и вряд ли мог вывести из-за аморфности содержания и объема термина «множественность преступлений»»⁴¹. Общих правил и квалификации преступления при конкуренции норм уголовного права и при изменении уголовного закона тоже никто не выработал, но автор сомнению наличие конкуренции норм уголовного права и изменений уголовного закона не подвергает. Недостаточность же законодательных и теоретических решений, по нашему мнению, – повод не для отказа множественности преступлений в самостоятельном статусе, а для углубления научных исследований. Отсюда в ходе дальнейшего изложения материала речь будет идти именно о множественности преступлений.

Итак, по характеру различаются следующие виды дополнительной квалификации преступлений: 1) при конкуренции норм уголовного права; 2) при множественности преступлений; 3) при изменении уголовного закона; 4) при неоконченном преступлении; 5) при соучастии в преступлении. Однако дополнительная квалификация может быть классифицирована и иначе.

С позиции назначения дополнительная квалификация преступлений бывает позитивной и негативной. При позитивной дополнительной квалификации происходит принятие решения о предусмотренности установленных признаков содеянного уголовным законом. При негативной же дополнительной квалификации – принятие решения о непредусмотренности установленных признаков содеянного уголовным законом. Скажем, признание совокупности преступлений означает позитивную дополнительную классификацию при множественности преступлений, непризнание же – негативную.

В зависимости от достигнутого результата дополнительная квалификация преступлений бывает правильной и неправильной. Вместе с тем В. Г. Беляев применительно к квалификации преступления заметил, что «неправильная квалификация – это вообще не квалификация…, подобно тому как неправильный диагноз можно ли вообще называть диагнозом?»⁴². Нельзя не заметить, что вопреки поставленному вопросу неправильный диагноз автор все-таки назвал диагнозом. Также обстоит дело и с неправильной квалификацией.

Выделению неправильной квалификации преступления, вероятно, мешает подход, включающий в определение ее понятия признак точного соответствия (или аналогичный). Как обоснованно отметила Е. Н. Лаптева, «в таком определении речь идет лишь о правильной квалификации»⁴³.

Слово «правильный» в русском языке означает не отступающий от правил, норм, пропорций, вполне закономерный, регулярный, верный, соответствующий действительности, такой, как должно⁴⁴. Обратное (противоположное), естественно, охватывается словом «неправильный».

Более того, возможность неправильной квалификации преступления заложена в нарушениях общих правил категорического силлогизма, одно из которых – наличие только трех терминов. Когда происходит учетверение терминов, заключение может быть ложным⁴⁵. Например:

• в ч. 3 ст. 158 УК РФ предусмотрена кража, совершенная с незаконным проникновением в жилище,

• Иванов совершил кражу с незаконным проникновением в жилище,

• Иванов совершил то, что предусмотрено в ч. 3 ст. 158 УК РФ.

По смыслу ст. 158 УК РФ при совершении кражи с незаконным проникновением в жилище умысел на хищение чужого имущества должен возникнуть до проникновения в жилище. Как разъяснено в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29, «если лицо находилось там правомерно, не имея преступного намерения, но затем совершило кражу…, в его действиях указанный признак отсутствует»⁴⁶. При условии, что у Иванова умысел на хищение возник после появления в чужом жилище, квалификация по ч. 3 ст. 158 УК РФ исключена. Учетверение терминов и неправильное построение категорического силлогизма может стать следствием понимания термина «с незаконным проникновением в жилище» в малой посылке в ином значении (в котором главенствующую роль играет то, что кража совершается из жилища).

Следовательно, при правильной дополнительной квалификации преступлений осуществляется принятие решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных признаков содеянного законом, которым оно действительно охватывается (или не охватывается). При неправильной же дополнительной квалификации – принятие решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных признаков содеянного законом, которым оно на самом деле не охватывается (или охватывается).

Неправильная дополнительная квалификация преступлений имеет свои разновидности, собственное внутреннее деление. По механизму возникновения она бывает избыточно-недостаточной и иной неадекватной.

Е. Н. Лаптева, изучая квалификацию преступления, нашла, что «неправильная квалификация, в свою очередь, может быть двух видов: а) недостаточная квалификация, когда признаки преступления не находят полного отображения в применяемой для уголовно-правовой оценки норме; б) избыточная квалификация, когда признаки преступления находят излишнее отображение в применяемой для уголовно-правовой оценки норме»⁴⁷. Е. В. Благов обоснованно посчитал такое решение неточным в связи с тем, что неправильная квалификация преступления «возникает также тогда, когда имеет место неполное и излишнее отображение соответствующих признаков одновременно»⁴⁸. Все это характерно и для дополнительной квалификации преступлений.

В случае избыточно-недостаточной дополнительной квалификации одни предписания закона отображаются излишне, другие же не находят отображения. В случае иной неадекватной дополнительной квалификации происходит либо то, либо другое.

Поскольку иная неадекватная дополнительная квалификация преступлений неоднородна по характеру отображения предписаний закона, она, в свою очередь, распадается на две разновидности. Вот ими-то и следует считать избыточную и недостаточную дополнительную квалификацию.

В избыточной дополнительной квалификации преступлений отдельные предписания закона отображаются излишне. В недостаточной дополнительной квалификации отдельные предписания закона не находят отображения.

Выделенные виды дополнительной квалификации преступлений могут быть наглядно проиллюстрированы на примере квалификации множественности преступлений. Если в совокупность вместе с преступлением, предусмотренным специальной нормой, будет включено преступление, предусмотренное общей нормой, и не будет включено одно из преступлений, составляющих идеальную совокупность, налицо избыточно-недостаточная дополнительная квалификация. Если в совокупность вместе с преступлением, предусмотренным специальной нормой, будет включено преступление, предусмотренное общей нормой, налицо избыточная дополнительная квалификация. Если в идеальную совокупность не будет включено одно из преступлений, ее образующих, налицо недостаточная дополнительная квалификация.

По происхождению неправильная дополнительная квалификация преступлений бывает ошибочной и объективно неправильной. Применительно к квалификации преступления И. Я. Кливер уже обращал внимание на то, что «не всякое изменение квалификации вышестоящим судом может рассматриваться как ошибка… Принятие, изменение или отмена уголовных законов могут вызвать необходимость иной правовой оценки, но в этих случаях судебная ошибка отсутствует»⁴⁹. Это и есть объективно неправильная квалификация⁵⁰.

В самом деле, в русском языке под ошибкой понимается неправильность в действиях, в мыслях⁵¹, а в психологии – отступление от правильной модели⁵². Отсюда следует, что ошибочной дополнительная квалификация преступлений бывает лишь тогда, когда зависит от самого квалификатора. В то же время, если она оказывается неправильной из-за изменений уголовного законодательства, которые происходят уже после ее осуществления, дополнительная квалификация не может считаться ошибочной. Она объективно неправильная.

При ошибочной дополнительной квалификации преступлений субъект квалификации осуществляет принятие решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных признаков содеянного уголовным законом, которым оно в действительности не охватывается (или охватывается). Таковое происходит, допустим, при квалификации единичного преступления в качестве идеальной совокупности преступлений и, наоборот, идеальной совокупности преступлений как единичного преступления.

При объективно неправильной дополнительной квалификации преступлений принятие решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных признаков содеянного уголовным законом, которым оно в действительности не охватывается (или охватывается), вызывается изменением самого уголовного закона. Скажем, повышение в 2011 г. максимальной наказуемости преступлений небольшой тяжести с двух до трех лет лишения свободы повлекло объективно неправильную дополнительную квалификацию рецидива преступлений, если совершенное ранее умышленное преступление наказывалось на срок более двух, но не свыше трех лет лишения свободы.

Практически постоянный процесс обновления уголовного законодательства служит предпосылкой увеличения случаев объективно неправильной дополнительной квалификации преступления. В Уголовный кодекс 1996 г. за период с 1997 по 2014 г. включительно, т. е. за восемнадцать лет, изменения внесены около ста шестьюдесятью Федеральными законами. Тем самым в среднем он правится свыше девяти раз в год (чаще, чем каждые полтора месяца!). Рекордсменами были 2000 и 2014 гг. В первый из них (и единственный) изменения вообще не вносились, а в последний – произошли 23 раза. Многие статьи Уголовного кодекса трансформировались многократно. Иллюстрацией могут служить ст. 17 и 18 УК РФ о совокупности и рецидиве преступлений. Они действуют уже в третьей редакции и им недалеко до чемпионства.

Поскольку квалификаторы не могут поступать иначе, чем строго в рамках ст. 9 и 10 УК РФ, они дополнительную квалификацию преступлений осуществляют на дату постановления решения. В дальнейшем же объективированные намерения нормотворца вступают в силу, что нередко требует вносить изменения или отменять правильные на момент принятия решения.

Следует отметить, что объективно неправильная дополнительная квалификация преступлений, по нашему мнению, может быть следствием не только изменения уголовного закона. Иная ситуация возникла по делу Савкина. Постановляя приговор 8 ноября 2007 г. и усматривая в его действиях наличие опасного рецидива преступлений, суд исходил из того, что он был судим за тяжкое преступление (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ) к реальному лишению свободы и вновь совершил преступление, относящееся к категории тяжких (п. «б» ч. 2 ст. 18). Постановлением надзорной инстанции от 11 марта 2009 г. действия осужденного были переквалифицированы на п. «а» и «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, санкция которой, наряду с другими видами наказаний, предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет. Это деяние, согласно ч. 3 ст. 15 УК РФ, является преступлением средней тяжести. В связи с внесенными судом надзорной инстанции в приговор изменениями основания для признания в действиях Савкина наличия опасного рецидива преступлений отпали. В соответствии с положениями части первой ст. 18 УК РФ в действиях осужденного имеется простой рецидив преступлений⁵³. Говоря иначе, объективно неправильная дополнительная квалификация преступлений может быть следствием изменений, вносимых в саму квалификацию преступлений.

Квалификацию преступления многие авторы разделяют на истинную и неистинную⁵⁴. Между тем М. С. Строгович считал, что «понятие материальной истины относится к установлению фактов, обстоятельств уголовного дела, но не к юридической (уголовно-правовой) оценке, квалификации этих фактов»⁵⁵.

Истина – «соответствие человеческих знаний действительности, совпадение человеческой мысли и объекта»⁵⁶. Суждения о фактах, обстоятельствах уголовного дела сопоставляются с действительностью. Если такие суждения соответствуют последней (совпадают мысль и объект), они истинны, если не соответствуют (не совпадают мысль и объект) – неистинны (ложны).

Квалификация преступления, как ранее отмечалось, происходит по правилам простого категорического силлогизма. При этом, обращает внимание Л. Л. Кругликов, сопоставляются суждения, но не «представление с объективной реальностью, что характерно для установления истины». Отсюда ученый приходит к справедливому, на наш взгляд, выводу, что точнее «вести речь о правильности или неправильности квалификации, а не об истинности (либо неистинности) ее»⁵⁷.

Стало быть, деление дополнительной квалификации преступлений на истинную и неистинную необходимостью не вызывается. В результате классификация ее видов завершается.

Глава II
Дополнительная квалификация преступлений при конкуренции норм уголовного права

§ 1. Конкуренция норм уголовного права как предпосылка дополнительной квалификации преступлений

В Уголовном кодексе прямо о конкуренции норм уголовного права ничего не говорится. При этом в ч. 3 ст. 17 УК РФ установлено, что, «если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме». Говоря иначе, в законе отражена ситуация, когда совершено одно преступление, оно предусмотрено двумя нормами (в данном случае – общей и специальной), а уголовная ответственность наступает по одной из них (в данном случае – по специальной). Именно такая ситуация (но не только описанная в ч. 3 ст. 17 УК РФ) рассматривается в уголовно-правовой литературе как конкуренция норм уголовного права⁵⁸.

Однако нужно учитывать, что конкуренция норм уголовного права – неоднородное явление. Л. В. Иногамова-Хегай справедливо различает «конкуренцию уголовно-правовых норм, возникающих в процессе регулирования уголовно-правового отношения при квалификации преступления, конкуренцию норм при назначении наказания, конкуренцию норм при освобождении от уголовной ответственности и конкуренцию норм при освобождении от наказания»⁵⁹. Правда, применительно к конкуренции квалификация преступления не может дать окончательное решение, ибо содеянное в каждом случае подпадает под признаки нескольких составов преступлений. Чтобы выявить приоритеты, нужна дополнительная квалификация преступления. Поэтому в дальнейшем мы не будем исследовать ту часть конкуренции норм уголовного права, которая не относится к дополнительной квалификации преступлений.

В свою очередь неоднородна и конкуренция норм уголовного права при дополнительной квалификации преступлений. В уголовно-правовой науке по поводу видов конкуренции высказываются различные взгляды.

В. Н. Кудрявцев рассматривал «два основных вида конкуренции, различающихся между собой по содержанию совпадающих и несовпадающих признаков составов». Речь идет о конкуренции «общей и специальной норм» и конкуренции «части и целого»⁶⁰.

Некоторые другие ученые также ограничиваются двумя видами конкуренции норм уголовного права. Вместе с тем они считают целесообразным различать лишь конкуренцию: а) общих и специальных норм; б) специальных норм⁶¹.

Отдельные авторы объединяют приведенные выше позиции. Они выделяют следующие виды конкуренции норм уголовного права: 1) общей и специальной; 2) специальных; 3) части и целого⁶².

Л. В. Иногамова-Хегай различает «содержательную, темпоральную (хронологическую), пространственную и иерархическую конкуренции уголовно-правовых норм». Видами содержательной конкуренции, по ее мнению, являются: «а) конкуренция общей и специальной норм; б) конкуренция части и целого; в) неоднократная конкуренция общей и специальной норм, а также нормы-части и нормы целого; г) конкуренция общей (специальной, нормы-части или нормы-целого) и исключительной норм»⁶³.

Н. К. Семернева считает, что наиболее часто встречаются «конкуренция общей и специальной нормы; части и целого; основной и квалифицированной нормы; квалифицированной и особо квалифицированной нормы; квалифицированной и привилегированной нормы; двух привилегированных норм»⁶⁴. В. С. Савельева к приведенному перечню добавляет конкуренцию норм, определяющих «основной и привилегированный составы преступлений»⁶⁵.

В. П. Малков применительно к Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. выделил такие виды конкуренции уголовно-правовых норм, как: 1) конкуренция общей и специальной норм; 2) конкуренция специальных норм; 3) конкуренция норм союзного и республиканского значения; 4) конкуренция норм различных союзных республик; 5) конкуренция норм, изданных в разное время; 6) конкуренция норм национального уголовного законодательства с нормами уголовного законодательства иностранных государств; 7) конкуренция норм национального уголовного права с нормами международного права⁶⁶. Сразу отметим, что в связи с распадом СССР соответствующие виды конкуренции норм уголовного права уже не могут возникать. Поэтому в дальнейшем к ним обращаться не имеет смысла.

Как видно, в теории единство взглядов наблюдается лишь в отношении выделения конкуренции общей и специальной нормы. Вероятно, дело, прежде всего, в предписаниях ч. 3 ст. 17 УК РФ. В то же время это не стало помехой для Н. Ф. Кузнецовой, выступившей за то, что «логичнее отказаться от неизвестного УК и практики понятия «конкуренция», а употреблять законодательную терминологию о квалификации по общей и специальной нормам»⁶⁷. Последнее сделать не сложно, но не может не возникнуть вопрос о том, почему одно преступление оказывается предусмотренным двумя нормами, и уголовная ответственность наступает только по одной из них. На него и отвечает слово «конкуренция».

Причем в Уголовном кодексе не употребляется и термин «квалификация», но это не мешает автору им оперировать. Напротив, на практике понятие «конкуренция» все-таки используется. Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам по делу С. сказано, что осуждение ее по ч. 2 ст. 303 УК РФ и исключение из обвинения части первой ст. 285 «соответствует правилам конкуренции норм, предусмотренным ч. 3 ст. 17 УК РФ»⁶⁸.

С конкуренцией части и целого также все не просто. Ее А. Н. Трайнин считал поглощением составов⁶⁹, В. П. Малков рассматривал как поглощение преступлений⁷⁰, а Н. Ф. Кузнецова относила к квалификации сложных преступлений, совокупности преступлений и единичных преступлений⁷¹. Такие подходы не дают ответ на вопрос, почему в соответствующих случаях поглощаются составы или преступления либо отсутствует совокупность преступлений, а деяние является единичным преступлением, в том числе – сложным. На него опять отвечает слово «конкуренция».

В. Б. Шакин отрицает наличие конкуренции части и целого⁷², ссылаясь на мнение В. П. Малкова о том, что «конкурирующие нормы находятся между собой в глубокой взаимосвязи», при которой, «если бы одна из двух конкурирующих норм к моменту применения была отменена, то подлежащий урегулированию случай мог быть разрешен на основании оставшейся нормы права»⁷³. Это вовсе не противоречит, на наш взгляд, конкуренции части и целого. Если будет отменена норма-часть, то применяется норма-целое. Если будет отменена норма-целое, при прочих равных условиях придется применять норму-часть, хотя, конечно, квалификация будет урезанной.

Напротив, все остальное, что в науке вносят в конкуренцию норм уголовного права, ей, на наш взгляд, не является⁷⁴. Оно основано на ином соотношении данных норм.

Чаще всего в конкуренцию специальных норм включаются конкуренция норм со смягчающими и отягчающими обстоятельствами, конкуренция норм со смягчающими обстоятельствами, конкуренция норм с отягчающими обстоятельствами⁷⁵. Между тем иногда нормы со смягчающими обстоятельствами не вводят в конкуренцию специальных норм⁷⁶. Говоря иначе, к конкуренции специальных норм относится многое из того, что называют самостоятельными видами конкуренции Н. К. Семернева и В. С. Савельева и что позволяет особо не останавливаться на критике взглядов последних.

Однако имеется и другой взгляд на конкуренцию специальных норм. Так, Е. В. Благов обосновал ее отсутствие⁷⁷. Мы его в этом поддерживаем.

Т. А. Костарева высказала мнение, что в случае конкуренции «нескольких пунктов (или частей) статьи, предусматривающих усиливающие ответственность признаки, применяется тот пункт (или часть), который содержит наиболее тяжкий признак из имеющихся в данном конкретном случае. При этом в описательной части приговора должны быть указаны все квалифицирующие признаки деяния»⁷⁸. Конкуренция частей статьи, «предусматривающих усиливающие ответственность признаки», конечно, может быть. Вместе с тем она возникает только при совершении одного преступления, соответствующие квалифицирующие обстоятельства которого одновременно установлены признаками нескольких частей одной и той же статьи. Причем преступление подлежит квалификации лишь по одной из частей статьи. Правда, такая конкуренция лежит в рамках отраженного в ч. 3 ст. 17 УК РФ соотношения общей и специальной нормы.

В иных случаях «конкуренции нескольких пунктов (или частей) статьи, предусматривающих усиливающие ответственность признаки», не возникает. Так, в рамках современного уголовного законодательства при квалификации беспредметно выбирать какой-либо из нескольких пунктов одной и той же части статьи его Особенной части. В них предусмотрены квалифицированные составы преступлений, каждый из которых содержит признак, отсутствующий в другом, что означает соотношение смежных составов, а не конкуренцию норм уголовного права, при которой только одна из них имеет признаки, отсутствующие в другой⁷⁹.

Не случайно Пленум Верховного Суда РФ в п. 17 постановления от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» разъяснил, что «убийство, совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных двумя или более пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, должно квалифицироваться по всем этим пунктам»⁸⁰. Противоречит этому п. 13, согласно которому, «по смыслу закона квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ»⁸¹. По крайней мере, цель и мотив во всех статьях Особенной части уголовного законодательства – отдельные признаки субъективной стороны преступления. Следовательно, они не способны поглощать друг друга. Более того, совершение преступления может преследовать несколько целей. Если все они криминализованы, то все и должны быть подвергнуты квалификации (например, убийство, совершенное с целью скрыть совершение преступления, предусмотренного ст. 120 УК РФ, может быть совмещено с целью использования органов или тканей потерпевшего).

Из судебной практики, разумеется, вытекает указание в описательной части приговора на «все квалифицирующие признаки». Например, в п. 17 постановления того же Пленума от 27 декабря 2002 г. № 29 сказано, что «в случае совершения кражи, грабежа или разбоя при отягчающих обстоятельствах, предусмотренных несколькими частями статей 158, 161 или 162 УК РФ, действия виновного при отсутствии реальной совокупности преступлений подлежат квалификации лишь по той части указанных статей Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой предусмотрено более строгое наказание. При этом в описательной части приговора должны быть приведены все квалифицирующие признаки деяния»⁸². В то же время последнее применимо не ко всем таким признакам. Не случайно, Т. А. Костарева делает оговорку о том, что «указание на все квалифицирующие признаки будет, видимо, излишним в случаях, когда последующий признак конкретизирует предыдущий и является как бы следующим этапом в логической цепочке развития преступления… В этом случае достаточно указать в приговоре на последний из парных признаков, предшествующий как бы поглощается им»⁸³.

Действительно, нет необходимости приводить в приговоре квалифицирующие признаки, указанные в части статьи Особенной части уголовного законодательства, предусматривающей менее строгое наказание, которые включают в себя содержание квалифицирующих признаков, указанных в части статьи Особенной части уголовного законодательства, предусматривающей более строгое наказание. Скажем, при совершении кражи в особо крупном размере (п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ) не следует приводить такие признаки, как в крупном размере (п. «в» ч. 3) или с причинением значительного ущерба гражданину (п. «в» ч. 2), ибо значительный ущерб гражданину не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей, крупным размером признается стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей, а особо крупным – миллион рублей (примечания 2 и 4 к ст. 158). Между тем это конкуренция не специальных норм, а общей и специальной нормы (ч. 3 ст. 17 УК РФ). Одновременно части статей Особенной части Уголовного кодекса, описывающие иные квалифицирующие признаки, не конкурируют друг с другом. С их помощью дается уголовно-правовая оценка различным обстоятельствам дела, а конкуренция способна возникать исключительно в отношении одинаковых обстоятельств.

Если конкуренция специальных норм действительно существует, то должны быть относящиеся лишь к ней общие правила дополнительной квалификации преступлений. Таковых же никто не формулирует.

Явно не является общим для конкуренции специальных норм правило, согласно которому, «при конкуренции специальных уголовно-правовых норм приоритет должен отдаваться норме, предусматривающей более мягкую уголовную ответственность», когда одновременно утверждается, что «при конкуренции специальных норм с отягчающими обстоятельствами приоритет отдается нормам с наиболее отягчающими обстоятельствами»⁸⁴. Нельзя считать общим и правило, в соответствии с которым при наличии «двух специальных норм предпочтение должно отдаваться… более специальной норме, содержащей более подробное описание любого элемента состава преступления…»⁸⁵. Им можно руководствоваться при конкуренции норм со смягчающими и отягчающими обстоятельствами или с несколькими отягчающими обстоятельствами. Однако оно вовсе не касается норм со смягчающими обстоятельствами, ибо ни в одной из них нет более подробного описания элементов (признаков), предусмотренных в другой норме.

Исходя из ранее описанного, для норм со смягчающими и отягчающими обстоятельствами или с несколькими отягчающими обстоятельствами, на наш взгляд, вполне достаточно более простых правил дополнительной квалификации преступлений, которые основаны на отраженной в ч. 3 ст. 17 УК РФ конкуренции общей и специальной нормы. Причем именно она ясно прослеживается, когда, например, В. Н. Кудрявцевым разъясняется, что, «хотя ст. 106, 107, 108 являются специальными нормами…, когда ст. 105 упоминает об убийстве при отягчающих обстоятельствах, она имеет в виду те формы этого преступления, которые не подпадают под признаки ст. 107 и 108 УК»⁸⁶.

Что касается конкуренции норм со смягчающими обстоятельствами, то для ее выделения, по нашему мнению, нет нормативных оснований. Предписания ст. 106–108 и 113, 114 УК РФ, применительно к которым она обычно обсуждается⁸⁷, сформулированы законодателем таким образом, что содеянное в соответствующих случаях всегда предусмотрено только одной из приведенных статей.

Так, в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» разъяснено, что «следует отграничивать убийство и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 114 УК РФ) от убийства и причинения тяжкого вреда здоровью в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) (ст. 107 и 113 УК РФ), принимая во внимание, что для преступлений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения, характерно причинение вреда потерпевшему не с целью защиты и, следовательно, не в состоянии необходимой обороны. Кроме того, обязательным признаком преступлений, совершаемых в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного действиями потерпевшего, является причинение вреда под влиянием именно указанного волнения, тогда как для преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, этот признак (наличие аффекта) не обязателен.