Текст книги "Одержимые"

Петренко резко вскочил и бросился на ополченца. Василий встретил нападение спокойно и хорошо поставленным ударом отправил снайпера на холодный пол. Тот снова вскочил и снова получил удар, от которого встать больше не смог. Рыжик молча взял из угла бутылку с водой и полил в лицо Михаила.

– Знаешь, почему ты даже в драке проиграл? Потому что нет за тобой правды, поэтому и силы у тебя никакой нет! Помнишь: у кого правда, тот и сильней![18]18
  Крылатое выражение из криминального х/ф «Брат-2» режиссёра Алексея Балабанова с Сергеем Бодровым-младшим в главной роли.


[Закрыть]

– У-у-у! – завыл пленник.

– Да ладно, слюнтяй, вытри сопли и дослушай. Будь хоть сейчас мужиком! Твой второй дед Колосов Георгий Степанович, уроженец Саратовской области, служил в разведке. Награжден орденом Славы III степени. Знаешь, за что? Он малюсенький украинский городок, Подбуж называется, спас от подрыва, представляешь, Миш, он людей спас! Русский солдат спасал украинцев. Да плевать ему было тогда на национальности! Советский солдат людей спасал! Был тяжело ранен, еле выжил и умер от этих ран в 1965 году. Смог бы ты ему, русскому человеку, георгиевскую ленточку в рот затолкать, как на той фотке? Или прибить к сердцу, как бандеры твои ненаглядные? Да, и последнее, бабушка твоя Колосова Екатерина Семеновна в годы войны подростком по четырнадцать часов в сутки снаряды делала. Спала у станков! Награждена медалью за «Трудовую доблесть». Жива до сих пор. В России живет. Хочешь, я у начальства отпрошусь, съезжу за ней и привезу к тебе в гости, вот сюда? – Рыжик обвел рукой камеру. – Сможешь ли ты ей рассказать, кто ты есть сейчас? Как ты живешь и кого убиваешь?!

– У-у-у! – вновь заскулил пленный.

– Ладно, Мишаня, пойду я уже, – Василий достал из кармана телефон и вызвал охранника. – Я документы все оставляю, почитай внимательно, когда скулить перестанешь. Спасибо потом скажешь, я тебя еще проведаю!

Снова противно скрипнула дверь, и на пороге застыл удивленный Лютый. Он с испугом осмотрел затихшего на ледяном полу пленного.

– Что ты с ним сделал, Рыжик? – возмущенно спросил он.

– Отомстил я ему! Я его убил, Лютый! Морально…

* * *

2015–2017 гг. Россия

Индивидуальное обучение Мити завершилось переводом в другую школу. Вариантов остаться в престижной кадетской не осталось, да и зачем мучить ребенка? Все, что не делается, делается к лучшему. Во-первых, это учебное заведение ближе к дому. На автобусе 10–15 минут, можно пешком. Во-вторых, новая школа – новая жизнь! Все можно начинать сначала, с чистого листа, с учетом ошибок, совершенных ранее. Ребенок ведь тоже человек, только еще неопытный. Он тоже учится, жаль, конечно, что чаще на своих ошибках, уж лучше бы учился на чужих.

Перед новой школой прошли очередной курс терапии. Оно ведь ему тоже очень непросто, не каждый может спокойно пережить третью школу за пять лет! Поддержка заключалась не только в очередном лечении, но и в целом блоке наставляющих бесед обоих опекунов. Клавдия Семеновна разговаривала с внуком с любовью, приводила примеры родителей, дядьки и теток и свои собственные.

Дед говорил с мальчиком по-мужски. Нужно сказать, что душеспасительные беседы оказывали воздействие на ребенка. Часто после очередного разговора он выходил из комнаты окрыленный, готовый сворачивать горы и реки, не говоря уже про такую мелочь, как образование. К большому сожалению родственников, эффект у этих бесед был кратковременный и часто моментально растворялся в глубинах души мальчика.

С горем пополам прошло несколько лет. Все, что было в кадетской школе, как под копирку проецировалось на новый коллектив, но требования здесь были чуть мягче, и это позволяло ребенку «держаться на плаву». Заглядывать в четверные оценки Мити не было смысла: там была одна и та же картинка, за редким исключением из четверок и даже пятерок по истории, изобразительному искусству и технологии. Впрочем, Клавдия Семеновна не рассчитывала на золотую медаль и довольствовалась тем, что было. Держится в школе кое-как, и слава Богу! Не все же успешные люди были отличниками. Значит, Митенька найдет себя в чем-то другом.

Она уже по привычке входила в родительский комитет, была активной и пользовалась симпатией классного руководителя Людмилы Петровны. Нужно сказать, что добросовестное отношение бабушки к общественным обязанностям иногда помогало внуку получить натянутую тройку там, где стопроцентно должен был быть неуд. Были случаи, когда вызванная на ковер Клавдия Семеновна не выдерживала и давала волю чувствам, и плакала вместе с классной прямо в учительской.

Всячески пробовали развивать ребенка. Года два он занимался плаваньем, потом играл в баскетбол и даже увлекался посещением театрального кружка, давая надежды на то, что вот, наконец, все это серьезно, все это раз и навсегда! Но рано или поздно очередные увлечения прекращали его интересовать.

С компьютером внука ограничили, пережив несколько истерик по этому поводу. Теперь машина являлась неплохим стимулом для Мити, его прилежной учебы и выполнения домашних обязанностей. При добросовестном отношении позволяли посидеть час, не больше, хотя врачи настаивали на сорока минутах в день. Но что ты сделаешь, когда видишь жалобные детские глаза, тем более 20 минут! Компьютер у Мити был стареньким и не позволял устанавливать сложные программы. Быть может, поэтому расставание с «другом» парень переносил спокойнее.

Пробовали приучить к чтению. Клавдия Семеновна знала беспроигрышный вариант – «Волшебник изумрудного города»! Эта книжка возьмет любого ребенка, и Митя не был исключением. «Проглотил» ее быстро, буквально за месяц. Это для советских детей несколько дней, максимум неделя, а для Митеньки – это рекорд.

– Ба, а давай продолжение «Волшебника» купим! – предложил он.

– Давай, мой хороший! – женщина ощутила вкус победы.

Обошли с дедом все книжные магазины и купили полное собрание.

– Неужели сдвинулись с места, неужели прогресс и движение вперед? – с надеждой подумала Клавдия Семеновна.

Однако не тут-то было, Митя не думал меняться и оставался самим собой. Вторую книгу он прочитал, третью – кое-как прочитал, четвертую – заставили, а последние дочитывали с Клавдией Семеновной по очереди. Сколько на это ушло по времени? Год, полтора, сколько нервных клеток было затрачено? Но они не отчаивались, пытались подсовывать внуку новые книги, заставляли, хоть несколько страниц в день.

Уже во взрослой жизни, при заполнении анкет в графе «Ваши любимые произведения» Митя смело ставит «А зори здесь тихие», «В списках не значится», «Два капитана». На вопрос «Сколько книг вы прочитали?» не хочется отвечать, что около десяти, проще оставить его без внимания.

Несмотря на ограничение времяпрепровождения у компьютера, Митя моментально нашел ему альтернативу – телефон. Возможности современных телефонов практически безграничны и все время совершенствуются.

У мальчика был достаточно простой телефонный аппарат, который все же имел возможность выхода в сеть и загрузки тех или иных программ. Клавдия Семеновна начала замечать, что внук не выпускает телефон из рук. Он стал верным спутником мальчика и все время находился рядом с ним, отвлекая его от любых дел.

Читать, делать уроки, убирать в комнате, загружать посудомойку, гулять, ходить в туалет и множество других дел были немыслимы без телефона. Митя постоянно отвлекался для того, чтобы отправить кому-то сообщение, что-нибудь посмотреть, прослушать или поиграть. Главным для мальчика стало посидеть с аппаратом в руках, а выполнить задание по математике или русскому, домашнее поручение, просто что-нибудь не связанное с телефоном – было второстепенным. Однажды женщина заметила узкую полоску света, выбивающегося из-под двери в комнату мальчика, поздней ночью.

– Митя! – закричала она. – Уже глубоко за полночь, какой телефон?

– Да мне что-то не спится, ба! – сонным голосом ответил парень.

Аппарат был изъят, и через несколько минут послышалось мерное сопение внука. Наверняка Митя понял, что впредь он будет оставаться на ночь без телефона.

– Я больше не буду, поверьте! – доложил мальчик на следующий день при разборе полетов. – Ну поверьте вы мне! Пусть он просто будет рядом со мной, там же будильник. Я прошу вас, просто поверьте!

Глядя на слезы, текущие по щекам внука, любящие сердца сжались от боли, и телефон был возвращен владельцу. Поверили.

Конечно же, Митя и не собирался выполнять свои обещания, просто с этого дня он стал аккуратней и сидел ночью с телефоном под одеялом. Он поступал так же, как и большинство его сверстников. Это было и раньше в молодости родителей, да и бабушки с дедом тоже. Но тогда дети под одеялом с фонариком читали книги, сейчас – телефоны, что изменилось?

Времяпрепровождение внука с телефоном старались ограничить. Опекуны постоянно следили за внуком, и при попытках мальчика прикоснуться к экрану следовал очередной скандал.

– Вот сюда положи, пока уроки не сделал, – кричал дед.

– Я больше не буду, пусть он лежит рядом со мной, – отвечал мальчик.

– Я сказал – положи! – настаивал мужчина.

Телефон клали на видное место, но Митя вместо того чтобы быстрее расправиться с домашними заданиями, начинал делать вид, что работает. Так могло пройти несколько часов.

– Все! – следовал вывод в определенное время. – Пора с собакой гулять!

– Ты уроки доделал?

– Нет, чуть-чуть осталось.

Дед с бабушкой, сами того не понимая, подарили внуку прекрасный повод выйти на улицу. Бедное животное плелось на коротком поводке без права пройти к газону и сделать свои дела. Одна рука мальчика была занята телефоном, а вторая, сжимающая поводок, пыталась прикоснуться к экрану. Так было неудобно, поэтому Митя мог приземлиться на лавочку и спокойно заниматься своими телефонными делами, не обращая внимания на то, что собака сидит на холодной земле. При непогоде парень мог забрести в подъезд соседнего многоэтажного дома и провести там достаточно долго.

– На улице дождь! – говорил в такие моменты дед.

– Да, а что? – невозмутимо отвечал внук.

– Так ты не мокрый!

В следующий раз Митя поступал так же, но заканчивал прогулку кругом по маршруту. Возвращался он, как положено, мокрый.

Клавдия Семеновна, пока были деньги от продажи квартиры, занималась ремонтом. Начали с входных лестниц. На веранде дети успели поставить перила, а на центральной лестнице нет. Сама она заходила с главного входа, дед без перил не мог. Все ничего, но зимой это превращалось в проблему. Двор засыпало снегом, и даже если Митя, несмотря на протесты, расчищал деду дорожку, то падало с крыши и путь домой для него превращался в каторгу.

Словом, нашла мастеров. Поставили кованые балясины и резные деревянные перила. Положили плитку на обеих лестницах, красотища! Дальше на очереди был цоколь дома, который портил весь внешний вид, да и фундамент всегда мокрый, разрушается быстрее. Утеплили крышу. Клавдии Семеновне очень нравились эти занятия.

– Уровень комфортности повышается! – говорила она, любуясь новой домашней мелочью.

Но все рано или поздно заканчивается, тем более деньги. Они почему-то заканчиваются быстрее всего. А сколько не сделано? И навес хочется продлить до конца двора, и в бассейн наворотов добавить. Холодильник по старости после них с дедом на втором месте, и машину бы поменять. Балкон нужно застеклить, и гостевую комнату перепланировать, плитку другую во двор хочется, да и Митяйка подрастает, нужно скоро задумываться о будущей учебе. Вот бы в институт пошел, сколько сейчас отличных, перспективных специальностей? А деньги-то на это на все где брать? С двух смешных пенсий? Тут бы просто прокормиться да внучка одеть, чтоб не хуже других был, сиротиночка наша ненаглядная!

Клавдия Семеновна начала поиск работы в Интернете, дед устроился ночным сторожем в детском саду. Работа несложная, сидит в тепле, на камеры смотрит, мечтает о Дальнем Востоке и представляет себя солдатом-освободителем на Великой войне. Но копеечку домой несет, хоть небольшую, но очень нужную и важную. Ничего, ведь все сложности можно преодолеть, было бы желание. Да и Митенька уже подрос, скоро помогать начнет. Вон сколько детей листовки рекламные перед магазинами раздают. Умницы! Наш тоже не дурак! Ничего, что пока не хочет, чуть подрастет и поймет, что им с дедом помощь нужна, куда же он денется!

– Все! – отвлек женщину от мечтаний внук. – Пора с собакой гулять!

– Ты уроки доделал?

– Нет, чуть-чуть осталось.

– Никуда не пойдешь, пока не доделаешь! – категорично заявила бабушка.

– А собака? – удивился Митя.

– С собакой пойдет дед! А ты уроки доделывай!

– Ты что, мать, с дуба рухнула? – возмутился мужчина. – Я с этой тварью? Да никогда в жизни! Ты хочешь, чтобы я до морга раньше времени добрался?

– Иди в баню! То есть с собакой иди, иначе в следующий раз сам в школу на ковер поедешь! – с угрозой ответила женщина.

Несколько минут она слушала возмущенного мужа, с трудом протискивающего ноги в ботинки, но входная дверь наконец хлопнула, подарив ей долгожданную тишину.

Оказалось, не так страшен черт, как его малюют. Дед быстро освоился в роли собачника, разработал схему прогулочных маршрутов, на которые иногда выходил вместе с супругой, завел новых знакомых. Собака тоже быстро привыкла к требованиям нового проводника, в общем спелись они понемногу, и дед перестал называть Нэнси тварью.

В одну из прогулок к нему подошел новый знакомый собачник из соседнего многоэтажного дома.

– Здорово, Михалыч! Чет зачастил ты с собакой гулять!

– Здорово, Петро! – дед еле вспомнил имя соседа. – Да внучок с уроками мучается!

– Ну бывает! Да хоть Нэнси нормально погуляет!

– Как? – не расслышал дед.

– Говорю, собака нормально погуляет, а то твой внук все время с навигатором и в наушниках, а она бедная только примостится, а он ее тянет, не дает дела поделать, – возмутился собачник.

– Как это с навигатором? – спросил дед.

– Ну, телефончик перед носом, не видит никого и ничего. На собаку плевать. Мы уж ему и замечание делали, да ему что в лоб, что по лбу. А она, кстати хапает что ни попадя, смотрите, отравится, на врачей потом потратитесь!

Дед вернулся в ярости.

– Телефон сюда! – приказал он. – Я те покажу навигатор!

– Ты чего, старый, совсем сбрендил? – попыталась заступиться за внука Клавдия Семеновна. – Что он натворил?

– Ничего нового! – дед пересказал разговор с соседом.

– Да уж, и Людмила Петрова жаловалась, что он из телефона не вылезает, – согласилась жена.

На следующий день Митя пошел в школу без телефона. Клавдия Семеновна волновалась до безумия. Но ведь раньше таких вещей не было, и совсем маленькие дети ездили через весь город. Но раньше – это раньше! Тогда не было такого интенсивного дорожного движения, не было маньяков-педофилов, и любой прохожий мог прийти на помощь нуждающемуся ребенку, а теперь?

Несколько дней Митя был без связи, и Клавдия Семеновна поняла, что если так пойдет дальше, то она раньше деда посетит тот самый морг, которым он шантажирует всех подряд. Чтобы сердце бабушки успокоилось, Митя получил в свое распоряжение телефон «доисторических» времен, как говорят, обычную звонилку. Но мальчик ходил с ней неделю, а потом, вернувшись из школы, показал обломки аппарата и со скорбным видом сообщил: «Разбился, нужно новый купить!».

– На какие шиши? – возмутился дед, подозревая внука в умышленном уничтожении телефона. – Ходи без связи! Мы как-то раньше жили!

Но Клавдия Семеновна думала по-другому, поэтому деньги нашла, и Митя получил в свое распоряжение новую «звонилку». Она прожила чуть дольше первой, и опекуны поняли, что даже если продадут дом и машину, денег на новые телефоны все равно не напасутся, поэтому подход к внуку был изменен. Старый телефон вернули, при этом весь вечер был посвящен новомодному методу обучения и воспитания – лекции вдвоем. Пожилые люди поочередно разъясняли внуку, что такое хорошо и что такое плохо, особенно про наличие телефонной зависимости. Они приводили множество примеров, которые должны были подтвердить их слова, придумывали новые стимулы и угрозы.

Мальчик всем своим видом показывал, что со всем согласен и мечтал только о том, чтобы запас красноречия пожилых людей наконец-то иссяк.

– Что с них возьмешь? – подумал Митя о деде с бабкой, когда головомойка завершилась. – Такие себе!

* * *

Конец 80-х, США, СССР

Медицинская сестра Мэри Петерсон этого пациента не любила. Впрочем, когда имеешь дело с шизофрениками, то как их любить? Больных, конечно, вряд ли, а вот деньги, которые за них платят, можно и нужно. Раньше Мэри практиковала выезды с работой на дому с инвалидами, но там тоже имелись свои минусы, да и гонорар был существенно ниже, поэтому приходилось терпеть.

Как перенести выкрутасы именно этого психа, Петерсон не знала, хотя имела богатый опыт работы. Другие пациенты хоть и были ненормальными, но не являлись бывшими агентами ЦРУ с манией преследования. После нескольких посещений Фостера Мэри поняла, что проводить там процедуры просто опасно для жизни. Колючий, пронзительный взгляд Николаса приводил ее в неописуемый ужас, и бедная девушка несколько раз совершила профессиональные промахи. Она дважды попала иглой мимо вены, три раза уронила ампулы и несколько раз излишне долго возилась над приготовлением процедур.

Мэри изо всех сил старалась наладить отношения с пациентом. Она шутила, смеялась и сплетничала. Но все это было мимо цели. Николас каждый раз придирчиво осматривал ее с ног до головы и сохранял внешнюю враждебность до конца приема.

– Мэри, сколько Вы занимаетесь медициной? – с угрозой в голосе спросил больной.

– Двенадцать лет, Ники, – подозревая в вопросе подвох, ответила сестра.

– Черт меня раздери, Вы копаетесь с обычным уколом три часа! Если я из-за Вас опоздаю на встречу, можете забыть о моей благосклонности к Вам!

Несмотря на испуг, Мэри собралась, поспешно завершив процедуры, сдержанно попрощалась и стремительно выскочила во двор. Здесь она чуть не угодила в недокопанный противотанковый ров и, с трудом перебравшись через него по недостроенным мосткам, все-таки споткнулась и упала. Осмотрев перепачканное новенькое платье, девушка не выдержала и расплакалась.

– Уволюсь! – с горечью подумала она. – Пошел он к черту!

Но Николаса мысли девушки не интересовали. Он опаздывал на закрытую встречу Директора ЦРУ с ветеранами организации. Люди такого ранга руководителями числятся только номинально. Прежде всего они политики и нуждаются в поддержке, поэтому часто идут на чисто популистские шаги, наподобие этой встречи. О ней Фостер узнал совершенно случайно, потому что его не приглашали. Одно дело – ветераны, совершенно другое – душевнобольные.

– Приду без приглашения, – размышлял Ник. – В отличие от старых маразматиков, мне есть что сказать Директору! Время и место известны, но внутрь меня не пропустят, поэтому нужно дожидаться его на выходе. Этот путь оказался верным.

– Господин, Директор! – громко выкрикнул он, дождавшись нужного человека, вышедшего из машины. – Я специальный агент Николас Фостер, нахожусь на пенсионе по болезни и не могу попасть к вам на встречу!

На это весьма эмоциональное обращение сразу среагировали не только охрана, попытавшаяся отодвинуть Николаса, но и репортеры, стаей окружившие вход в здание. Как по команде защелкали вспышки фотоаппаратов, послышались провокационные вопросы.

– Господа! – обратился к прессе Директор. – К сожалению, количество приглашенных на вечер ограничено и мы не имеем возможности встретиться со всеми желающими, но уверен, мы найдем место для мистера Фостера!

Уэбстер Уильям Хеджкок взял Ника под руку и вместе с ним прошел во входную дверь. Дежурными фразами он осведомился о характере заболевания и состоянии здоровья и протянул руку для прощания. Николас ответил на рукопожатие и, не обращая внимание на вспышки фотокамер, попросил пять минут для доклада о некоем очень важном задании. Директор осмотрел возбужденных корреспондентов и, широко улыбаясь, отвел нового знакомого в сторону, обнимая его за плечо, словно старого приятеля.

– Господин, Директор! – тоном заговорщика обратился Николас. – Свое заболевание я заработал в застенках КГБ, когда получал данные о новых подводных лодках русских. Я благодарен судьбе за то, что имею честь служить Великой стране, свободному американскому народу и подчиняться таким мудрым и дальновидным руководителям, как Вы! Я считаю Вас самым подходящим кандидатом на пост президента Соединенных Штатов и сделаю все, что в моих силах для торжества разума и справедливости!

– Спасибо, агент, спасибо за добрые слова, но давайте ближе к делу, у нас мало времени! – широко улыбаясь прессе, ответил Уэбстер.

– Сэр, я много лет был резидентом в СССР и очень хорошо изучил советский народ. Я прекрасно представляю, как уложить коммунизм в дубовый гроб, и прошу Вас подумать над моими словами. Если Вы увидите в них перспективу, то это станет неплохим дополнением к Вашей предвыборной программе, когда Вы будете баллотироваться на главный государственный пост. Итак, для того чтобы добить Советский Союз, я предлагаю организацию в России игорного бизнеса и формирование у населения игровой зависимости. Советский Лас-Вегас быстро наберет армию поклонников и лишит их Вооруженные силы необходимого пополнения.

Установить игровые автоматы в СССР будет непросто. Престарелые партийные бонзы сталинской закалки, несмотря на общепринятые гласность и плюрализм мнений, будут яростно сопротивлялись прогрессу и демократизации общества. Такое явление, как игорный бизнес, покажется им ростками капитализма в социалистическом государстве со всеми вытекающими последствиями. Но я уверен, мы справимся! Далее мне хочется зомбировать противника путем внедрения в быт советских граждан ручных переносных компьютеров, которые будут отвлекать их от всех возложенных обязанностей, я предлагаю…

Если бы Уэбстер не так хорошо владел собой, то заскучавшие репортеры могли бы получить с десяток скандальных кадров. Однако на лице Директора не дрогнул ни один мускул.

– Здесь об этом, скорее всего, нельзя! – перебил он Фостера и развел руками в стороны. – Клянусь Богом, это блестящая идея! Но мы с вами профессионалы и понимаем, что секретную информацию не обсуждают в подобных местах. С Вами свяжутся, агент! А сейчас простите, нас ждут!

Он еще раз пожал Фостеру руку и уверенно двинулся в сторону зрительного зала. Николас, напротив, задумчиво постоял несколько минут, улыбнулся и направился в противоположную сторону…

По странному стечению обстоятельств через некоторое время после этого разговора в Москве произошло событие, которое могло заставить Николаса Фостера поверить в то, что Директор ЦРУ услышал его доводы.

Однажды в кабинет высокопоставленного партийного деятеля вошел член ЦК ВЛКСМ Андрей Зотов. Держался молодой человек уверенно, потому что был единственным племянником бывшего члена Политбюро. Хотя всем известно, что бывших политиков такого уровня не бывает, даже если они на пенсии.

Твердым шагом юноша прошел к столу хозяина кабинета и, наплевав на субординацию, первым протянул руку.

– Здравствуй, дядя Коля!

– Ах, Андрейка! Сколько лет, сколько зим! Как дядя? – закряхтел чиновник, тяжело поднимаясь с добротного кресла ручной работы. Он ответил на рукопожатие и обнял юношу, смачно чмокнув его в щеку.

– Да нормально, ловит рыбу, играет в биллиард, мучается подагрой и материт перестройку. Вот привет Вам передал, сам готовил, – Андрей протянул пакет и добавил: – В гости зовет, в баньку.

– Во дает старина, не забыл! – дядя Коля извлек из пакета бутылочку пчелиной огневки[19]19
  20 %-я настойка огневки (восковой моли) – универсальное средство борьбы с целым рядом заболеваний.


[Закрыть]. – Для моего атеросклероза лучше средства нет! Оно, понимаешь, уничтожает холестериновые бляшки в сосудах, против инфаркта – самое то. Мы-то, старые, кроме болячек и не обсуждаем ничего! Да…, а в гости съезжу, обязательно съезжу! А ты по делам?

– Да, дядь Коль, по делам. Помощь твоя нужна.

– Ну, говори ужо, чего тянешь кота за все подробности? – проворчал чиновник.

– Да взялись мы совершенствовать лотереи. Придумали для трудящихся спортпрогноз – популярность сумасшедшая! А то ведь кроме спортлото и денежно-вещевых лотерей ничего нет, скукотища! Там прибыль государства получилась около сорока процентов, так только за первый квартал на сорок три детских сада набрали, уже и строить начали. Второй будем тратить на школы.

– А третий с четвертым куды?

– Как ЦК решит. Многие склоняются к домам культуры и пионерским лагерям, а некоторые хотят кинотеатры и танцплощадки.

– Ну, сорок три сада для Союза – что капля в море!

– Так это ж внебюджет, дополнительно! К тому же только начали, оно же развиваться будет!

– А от меня чего надобно? – с интересом спросил хозяин кабинета.

– Мы хотим на иностранцах зарабатывать! – с вызовом ответил комсомольский делец.

– На ком? – от удивления чиновник чуть не подавился слюной.

– Дядь Коль, ты слышал на ком! На иностранцах!

– Типа на английском призовем: кто возьмет билетов пачку[20]20
  Крылатое выражение управдома из к/ф «Бриллиантовая рука».


[Закрыть]. Ха-ха-ха, ну насмешил, Андрейка. Вы бы лучше стройку века комсомольскую организовали, а то поди уже забыли, как это делается?

– Организуем, дядь Коль, обязательно организуем. Вот заработаем на буржуях долларов и организуем! – пообещал Андрей.

– Ну говори!

– В общем мы хотим поставить в гостиницах для иностранцев игровые автоматы и рулетку. Точь-в-точь, как у них в Лас-Вегасе.

– Ты, Андрейка, видать на Колыму захотел? И меня старого прицепчиком тянешь! Ну какие в СССР игровые автоматы? Социализм, понимаешь, он для защиты людей предназначается, а не для обмана!

– А мы и не хотим никого обманывать! – с давлением парировал комсомолец. – Советские граждане как играли в честные лотереи, так и продолжат. Иностранцы тут ни причем! У нас их в сутки бывает десятки тысяч. Что они делают по вечерам? Думают, как разложить моральный облик советских трудящихся и оказать на них тлетворное влияние Запада? Нет уж, пусть сидят себе тихо в ресторанах при гостиницах и делают то, к чему привыкли, отдыхают по-своему по-иностранному и приносят нам деньги. У них каждый второй без виски или пива не засыпает, а каждый третий считает обязанностью проиграть пару сотен долларов в день. Мы начнем зарабатывать деньги из воздуха, и пойдут они куда следует, в том числе и на комсомольские стройки! Комсомол найдет, куда их потратить!

– Но ты предлагаешь внедрить у нас капитализм! – возмутился чиновник.

– Дядя Коля, советская экономика переживает не лучшие времена! Я лишь предлагаю вполне законно забрать у буржуев часть тех денег, которые они воруют у нас! Это не противоречит ленинским принципам! К тому же организация азартных игр для иностранцев будет способствовать повышению качества работы органов, – Андрей выложил на стол бумагу с печатью КГБ. – Они уже заинтересовались нашим предложением.

– А что скажет партия?

– А что она может сказать? Плюрализм мнений! К тому же мы все это для дела! – комсомолец развел руки в стороны.

– Ох, Андрейка, не к добру все это, поверь мне, старому партийцу! Ты поди уже и документы приготовил? – начал уступать чиновник, покрутив в руках предоставленный документ с печатью КГБ. – Чувствую, пора мне на пенсию, с дядькой твоим рыбу ловить. Но смотри, чтобы советских граждан там ни на дух…, возле автоматов и рулетки.

Через несколько недель в гостиницах Госкоминтуриста СССР начала устанавливаться новая культурно-досуговая система. В гостиничной индустрии было образовано общество «Интурсервис», которое разработало новые виды дополнительных услуг для иностранных туристов с оплатой в свободно конвертируемой валюте. В гостинцах «Интурист» в Москве, Ленинграде, Ялте, Сочи, Минске, Таллине и Пятигорске было установлено в общей сложности 226 игровых автомата с денежным выигрышем.

Весной 1989 года в Таллине распахнуло двери первое в СССР полноценное казино «Astoria Palace». В Москве подобное заведение открылось в августе 1989 года в гостинице «Савой». В этих учреждениях играть можно было только в валюте, иметь которую гражданам СССР запрещал Уголовный кодекс.

И если в конце 80-х игорные заведения в Советской России появлялись не так быстро, то с распадом СССР это явление стало напоминать лавину, распространяющуюся со скоростью, о которой не мог мечтать даже самый смелый фантаст.

Игровые аппараты появлялись прямо на улицах и площадях. Они ютились в захудалых кафе и магазинах, подвалах и торговых центрах. Студенты и педагоги, продавцы-консультанты и коммивояжеры, менеджеры и секьюрити, садоводы и обычные работяги ежедневно несли дань жадным богам игровой индустрии.

Игроки почти не разговаривали, увлеченно пялясь в яркий экран в ожидании выпадения трех заветных вишенок, обезьян или сейфов. Учитывая то, что в обычном салоне стояло около двух десятков автоматов и какой-нибудь из них периодически «звенел» о выигрыше, случайному посетителю казалось, что машина постоянно отсыпает деньги счастливчикам. На самом деле, когда звенел один, остальные 19 молча пожирали деньги клиентов. Так было по всем игровым салонам огромной страны. Закон игрового бизнеса «взять максимум – отдать минимум» работал четко.

* * *

1999 г. Москва

Жизнь Владимира Звягина по общепринятым канонам можно было назвать успешной. В 30 лет не всякий может сделать такой вывод. Несмотря на молодость, Владимир добился всего, о чем может только мечтать любой нормальный человек. Приличный двухэтажный дом на двести квадратов и участок на десять соток в самом центре Рублевки.

Дизайнерский сад с дорожками, экзотическими кустами и газонной травой, крытым бассейном и мангальной зоной ручной работы, статуи древнегреческих богинь и ангелов, расположенные вдоль дорожек по всему саду, и потрясающая иллюминация не оставляли равнодушными многочисленных гостей.

В гараже две самые современные машины: его внедорожный «Мерседес» и миниатюрный, но очень симпатичный «Порше» жены. В доме тоже все как у людей. Не так как у новых русских – все в золоте, намного скромнее, но светленько и уютно. Аппаратура, которая нужна, чтобы быт был необременительным, ну и прислуга, повар, полная лет пятидесяти женщина, бывший шеф одного из московских ресторанов, уборщица с графиком работы через день и садовник, отставной военный спецназовец, он же охранник.

Отдыхать ездили по всему миру, как правило, один-два раза в месяц на выходные и праздники. Выбором места отдыха занималась жена, которая, порывшись в новомодном Интернете, сначала созванивалась с туристическим агентством, а потом выезжала в офис фирмы, долго и придирчиво рассматривала фотографии и прайсы. Успели исколесить полмира, иногда повторно посещали понравившиеся курорты. Конечно, такой стиль жизни стоил дорого и не позволял Звягиным обзавестись хотя бы простеньким вкладом в банке. Но супруги этим не тяготились, потому что чувствовали себя в финансовом отношении достаточно комфортно.