Текст книги "Польский крест советской контрразведки"

Для полноты картины следует сказать о кадровом составе польской разведки. Практически все руководители центрального аппарата и периферийных органов пришли на военную службу из ПОВ и подобных ей структур. К началу боевых действий они имели неплохой опыт в конспиративной, разведывательной, диверсионной и повстанческой работе. Этот опыт был достаточно свежим, да и немецкая контрразведка (в качестве главного противника в 1917–1918 гг.) преподала неплохие уроки выживания в подполье. Как правило, руководящий состав польских информационных служб набирался не просто из националистически настроенных членов ПОВ, а тех, кто имел гимназическое и даже высшее образование, прошел обучение в школах комсостава, служил на офицерских должностях в легионах и, желательно, участвовал в боевых действиях в составе царской либо австро-венгерской армии.

К примеру, поручик И. Добржинский – главный резидент польской разведки в Советской России в 1920 г., в юности вступил в члены ПОВ, а затем руководил разведкой одной из групп ПОВ в Белоруссии и в этом качестве участвовал в подготовке и проведении восстания против немецких войск. Он закончил классическую гимназию, три курса историко-философского факультета Московского университета, офицерские курсы, говорил практически без акцента на русском и знал еще несколько иностранных языков[140]140
  Зданович А. Судьба резидента. – Служба безопасности. Новости разведки и контрразведки, № 1, 1993. С. 35.


[Закрыть].

Его непосредственный начальник – глава 2-го отдела Генерального штаба Войска Польского И. Матушевский – был назначен на этот пост в 29 лет, имея «за плечами» оконченную с отличием гимназию с гуманитарным уклоном, обучение на филологическом факультете Варшавского университета (по другим данным – в Высшей сельскохозяйственной школе)[141]141
  Pelonski A. Op. cit. S. 50.


[Закрыть]. Перед Первой мировой войной он служил в Санкт-Петербурге в гвардейском полку, с которым и отправился на фронт в качестве командира взвода разведки. Был тяжело ранен, но после излечения в госпитале вернулся в строй. В августе 1917 г. на первом съезде поляков-военнослужащих был избран в исполком созданной организации, стал членом ПОВ и выехал на Западный фронт. В 1-м польском корпусе возглавил разведку, а после разоружения корпуса уехал в Киев и организовал разведслужбу КН-3 ПОВ. 28 июля 1920 г. Матушевский возглавил 2-й отдел ПГШ[142]142
  Peplonski A. Wojna otajemnice. Wtajnej sluzbie Drugiej Rzeczy pospolitej 1918–1944. Krakow, 2011. S. 89.


[Закрыть].

Подполковник Ян Ковалевский – математик и лингвист, окончил Льежский университет (Бельгия), успешно занимался расшифровкой советских шифров в период советско-польской войны. Известной фигурой в разведке являлся Тамир Виктор Дриммер, он же Зигмунт Ойжановский, работавший под псевдонимами «Виталис», «Радецкий», «Биндыга» и «Жондецкий». Он окончил гимназию, являлся членом ПОВ с момента ее образования, в 1915 г. стал инструктором школы подофицеров, за отличие в подготовке кадров и участие в боях был награжден крестом «За военную службу».

Можно перечислить многих других сотрудников польской разведки, образовательный уровень которых, опыт подпольной и боевой деятельности были практически аналогичными. К сожалению, в моем распоряжении нет необходимых статистических данных и обобщенных сведений о состоянии кадрового состава спецслужб нашего тогдашнего военного врага. Но рассмотрение биографий многих польских разведчиков и контрразведчиков позволяет с большой уверенностью утверждать, что в целом их военная подготовка и общие знания были достаточно высокими. Вот с таким противником пришлось столкнуться советской контрразведке в 1919–1920 гг. и в последующие годы.

3. Структуры и люди советской контрразведки

В Советской России и на Украине в конце 1918 – начале 1919 г. контрразведывательные службы только становились на ноги. Следует отметить, что существовавшие органы Всероссийской ЧК не имели функции борьбы со шпионажем. Аппараты же военной контрразведки переживали трудный период реформ, впрочем, как все центральные и фронтовые учреждения руководства армией. Один из ведущих исследователей истории отечественной контрразведки И.И. Васильев совершенно справедливо отмечал: «После заключения Брестского мирного договора Наркомвоен приступил к ликвидации штабов фронтов и армий. Вместе с ними в марте – апреле 1918 года прекратили свое существование все контрразведывательные учреждения старой армии. Право на дальнейшее существование Наркомвоен сохранил лишь за центральным органом – контрразведкой Генерального штаба»[143]143
  Васильев И.И. Истоки. – Военные контрразведчики. Особым отделам ВЧК-КГБ 60 лет. М., 1978. С. 27.


[Закрыть]. Исполнявший обязанности главковерха А.Ф. Мясников еще 15 декабря 1918 г. издал фатальный для контрразведывательных отделений приказ № 986. В нем конкретно отмечалось следующее: «Военная контрразведка в действующей армии существенно необходима в период боевых действий… В наступивший период перемирия и ведения мирных переговоров органы контрразведки, имея меньшую напряженность работы, могут быть значительно сокращены и упрощены без существенного вреда для дела»[144]144
  Архив УФСБ по СПб. и Лен. обл. Ф. 19. Д. 322. Л. 11.


[Закрыть]. Данное требование приказа никак нельзя отнести к разряду взвешенных, вытекающих из обстановки выводов. Налицо абсолютно волюнтаристское решение человека, не сведущего в деле борьбы со шпионажем и другими видами подрывной деятельности противника. От начала переговоров до подписания Брест-Литовского мирного договора пройдет еще более трех месяцев, что в революционных условиях достаточно большой срок. Тогда никто не мог гарантировать того, что у немцев не появится желание осуществить наступательные операции. Существования потенциальной опасности со стороны поляков, ввиду отсутствия их самостоятельного государства, никто не предполагал.

Вновь организуемые советскими военными властями управленческие структуры постоянно видоизменялись. Вместо Западного фронта старой армии были образованы Западный участок отрядов завесы (ЗУОЗ) и его штаб. Все участки Завесы подчинялись Высшему военному совету (ВВС) во главе с бывшим царским генералом М.Д. Бонч-Бруевичем. Этот военачальник, уделявший с начала Первой мировой войны особое внимание деятельности спецслужб, лично разработавший еще в 1915 г. «Наставление по контрразведке в военное время», в начале мая 1918 г. направил в войска Завесы директиву с требованием незамедлительно приступить к формированию «отделений по борьбе со шпионством» (ОБШ). Но этого оказалось явно недостаточно. Не имелось, к примеру, принципиального решения об источниках финансирования организационных и кадровых мероприятий для начала работы ОБШ, и это удалось сделать только в начале июня[145]145
  РГВА. Ф. 1.Оп. 4. Д. 73. Л. 191.


[Закрыть]. Не успел процесс создания ОБШ набрать силу, как большая часть войск ЗУОЗ в августе 1918 г. была переброшена на Восточный фронт, который на тот период времени являлся главным. Аппарат управления ЗУОЗ резко сократился, в том числе и ОБШ. Протокольным решением Реввоенсовета Республики (РВСР) от 16 ноября западная часть Московского военного округа была выделена, и ввиду необходимости создания военного аппарата в районах, очищавшихся от немецких войск, организовывалась особая Западная армия, а также окружной военный комиссариат на территории Могилевской, Минской, Витебской и Смоленской губерний[146]146
  Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1918–1919. С. 119–120.


[Закрыть]. Несколькими месяцами ранее по указанию из Москвы на базе ОБШ было создано отделение Военного контроля штаба ЗУОЗ, но оно работало только против германской разведки. Отдел Военного контроля Западной армии продолжал действовать в этом же направлении. Как свидетельствуют документы, изученные в соответствующих фондах РГВА, о польской опасности в тот период контрразведчики еще не задумывались.

Преобразования военного аппарата управления продолжались. В середине декабря 1918 г. состоялось решение РВСР о создании Западного военного округа (ЗВО). Однако документов, подтверждающих учреждение отдела Военного контроля округа, обнаружить пока не удалось[147]147
  Надтачаев В.Н. Военная контрразведка Беларуси. Судьбы, трагедии, победы… Минск, 2008. С. 69.


[Закрыть]. Можно только предположить, что борьба в Москве между руководством военного и чекистского ведомств за создание у себя единого аппарата контрразведки (путем слияния центральных аппаратов отдела Военного контроля и Военного отдела ВЧК, а также подчиненных им органов) помешала быстрому налаживанию соответствующей структуры в ЗВО. Только 4 января 1919 г. председатель Особого отдела М.С. Кедров подписал и направил во все органы Военного контроля, губернские, фронтовые и армейские ЧК приказ № 1, которым предписывалось немедленно приступить к слиянию и образованию объединенных особых отделов[148]148
  Отчет ВЧК за четыре года ее деятельности. М., 1921. С. 72–73.


[Закрыть]. Специальным постановлением Президиума ВЦИК от 6 февраля 1919 г. было утверждено «Положение об особых отделах». В нем был дан перечень новых органов, но особых отделов военных округов в нем не оказалось. Однако исследователь истории военной контрразведки Беларуси В. Надтачаев обнаружил документы, свидетельствующие о существовании в январе 1919 г. Могилевского губернского Особого отдела Западного военного округа и даже указание на адрес ОО ЗВО – г. Смоленск, ул. Полицейская, 16[149]149
  Надтачаев В.Н. Указ. соч. С. 75.


[Закрыть]. Но последний просуществовал очень недолго – до начала февраля, когда на его базе был образован Смоленский губернский Особый отдел. Понятно, что столь скоропалительные реорганизации не способствовали разворачиванию оперативной и следственной работы контрразведки против спецслужб Польши и подпольных ячеек ПОВ.

Немногим стабильнее были губернские чекистские структуры Западной области. Они зависели в основном от территориальных изменений – увеличения числа районов, где устанавливалась советская власть в ходе продвижения Красной армии. Чекисты достаточно активно боролись с контрреволюционными элементами. В частности, в июне 1918 г. они разоблачили подпольную организацию генерала М. Дормана, которая являлась филиалом монархического союза «Наша Родина»[150]150
  ВЧК уполномочена сообщить… С. 226–227.


[Закрыть]. Сам генерал возглавлял штаб Западного участка завесы и привлекал в ряды подпольщиков бывших офицеров, поступивших на службу в Красную армию. На основании постановления Западной областной ЧК генерал был расстрелян 17 сентября 1918 г. Как видим, ЧК распространяла свою деятельность не только на гражданское население, но также на армию и ее штабы. Однако непосредственно борьбой с иностранным шпионажем она не занималась, оставляя данное направление работы достаточно слабым органам военной контрразведки. И это при том, что Западная областная ЧК имела в немецкой зоне оккупации несколько десятков своих агентов. Вероятно, усилия этих агентов были сконцентрированы на выявлении контрабандных операций, которые в это время приобрели невиданный размах. Небольшой приграничный город Орша стал главным центром контрабандистов.

Среди арестованных за контрабанду нередко встречались поляки, включая, видимо, и тех, кто участвовал в националистических подпольных организациях. Но задача вскрыть их разведывательно-диверсионную работу перед чекистами не стояла.

Во второй половине февраля 1-й Всебелорусский съезд Советов, а за ним и 1-й съезд Советов Литвы постановили образовать Литовско-Белорусскую Республику (ЛитБел). В числе вновь создававшихся государственных структур были и органы безопасности в виде губернских ЧК. Но на деятельности чекистских органов сказывались некоторые сепаратистские тенденции местных советских властей. Дело дошло до того, что Ф. Дзержинский был вынужден поставить на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) 18 апреля 1919 г. (то есть спустя немногим более месяца после образования ЛитБела) вопрос о несанкционированной ликвидации губчека в пределах Литовско-Белоруской Республики. Было выработано решение об указании местным партийным и советским структурам на их ошибочные действия, на необходимость восстановления губернских ЧК и постановки их в зависимость от ВЧК[151]151
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 3. Л. 24.


[Закрыть]. Однако заметных шагов в данном направлении сделано не было. Поэтому глава ВЧК 3 мая вновь обратился за помощью к Оргбюро. Члены этого партийного органа постановили: «…предложить ВЧК, чтобы представитель ВЧК был отправлен в Белоруссию для организации губернских ЧК»[152]152
  Там же. Д. 4. Л. 3.


[Закрыть].

Советские и партийные власти Литовско-Белорусской Республики предприняли попытку создать зависимый только от них орган безопасности и контрразведки, не придерживаясь при этом основополагающих организационных указаний ВЧК. Так, из акта комиссии, расследовавшей обстоятельства сдачи Вильно, видно, что правительство ЛитБела не считалось с Реввоенсоветом белорусско-литовской армии, создало свой РВС и Особый отдел при нем. Этот орган состоял из лиц, которые вообще не имели опыта чекистской работы. Никакими инструкциями из Москвы по организационным и оперативно-следственным вопросам они не руководствовались. Конспирация в работе данного Особого отдела отсутствовала вообще, а все секретные сотрудники оказались контрреволюционно настроенными бывшими офицерами. При взятии города они сразу перешли на сторону польских легионеров[153]153
  ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 1. Д. 19. Л. 9, 81.


[Закрыть]. Начальник Особого отдела Бурцев поспешно бежал из Вильно 19 апреля вместе с 12 подчиненными и скрылся в неизвестном направлении. Оправдываясь перед следственной комиссией и соглашаясь с ее выводами, заместитель наркома внутренних дел Литовско-Белорусской Республики Долецкий заверил, что в будущем поставит на должную высоту работу по борьбе с контрреволюцией и шпионажем[154]154
  Там же. Л. 102об.


[Закрыть]. Оправдывался и бывший заместитель наркома по национальным делам РСФСР С. Пестковский, которому еще в феврале 1919 г. было поручено лично заняться организацией Особого отдела для борьбы с контрреволюцией и спекуляцией при Комиссариате юстиции Литовско-Белорусской Республики. Заметим, что Долецкий вообще не говорит о борьбе со шпионажем. Этот факт еще раз подтверждает полное игнорирование местными властями нормативных документов ВЧК и даже постановления ВЦИК от 6 февраля об особых отделах и их задачах.

Справедливости ради следует сказать об активной работе Пестковского по раскрытию ячеек ПОВ в Вильно. Процитируем соответствующий фрагмент его доклада следственной комиссии. «В середине марта, – писал Пестковский, – с помощью агента в ПОВ (бывшего польского легионера. – А.З.) приступили к ликвидации польской военной организации. В ночь с 13 на 14 марта арестовали около 20 человек из числа интеллигенции и буржуазии, а также офицеров Красной армии, состоящих в связи с легионерами». Сотрудникам[155]155
  Там же. Л. 182об.


[Закрыть] Особого отдела удалось обнаружить много удостоверений личности, контрреволюционные воззвания, военные документы. Среди арестованных оказались: назначенный польскими военными властями комендантом Вильно Пан-Помарницкий, делопроизводитель штаба 1-й бригады Западной дивизии Маевский (агент ПОВ), содержательница главной конспиративной квартиры Шиманская, командир корейской роты Западной дивизии Трачик и др. После завершения удачной операции Пестковский уехал в Москву с отчетом, а работа Особого отдела практически остановилась.

На заседаниях правительства шли дебаты по поводу подчиненности Особого отдела ЛитБела. Отсутствие четко определенной схемы негативно сказывалось на комплектовании его кадрами, финансировании и постановке задач. Победили те, кто стоял за передачу отдела из Наркомата юстиции в НКВД. Это было перед самым захватом города поляками, и вновь развернуть свою деятельность Особый отдел не успел. Только что назначенный начальником коммунист Ф.М. Сенюта успел лишь захватить с собой кассу отдела и спешно эвакуировался[156]156
  Там же. Л. 188.


[Закрыть]. Сохраненные финансовые средства член Совета обороны И. Уншлихт использовал на воссоздание Особого отдела в мае 1919 г. На заседании Совета обороны Литовско-Белорусской Республики 30 апреля 1919 г. было принято решение организовать Особый отдел в преддверии взятия Вильно[157]157
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 66. Л. 759а.


[Закрыть]. Учтя организационную неразбериху начала апреля, решили создавать его при Наркомате по военным делам и в обязательном порядке включить в его состав тех, кто уже имел опыт работы в ЧК. Кроме того, члены Совета обороны обратились в ЦК польской Компартии с просьбой выделить для Особого отдела не менее 40 человек, обучающихся в военной инструкторской школе. По настоянию Ф. Дзержинского ЦК РКП(б) 3 мая 1919 г. одобрил образование Чрезвычайной комиссии Литвы и Белоруссии. Первым председателем ее стал В.А. Богуцкий, однако вскоре (не позднее 27 мая) его сменил И.В. Тарашкевич. К 14 мая в составе ЧК Литвы и Белоруссии уже функционировал Особый отдел[158]158
  ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 116. Л. 5.


[Закрыть]. В число его задач входила и борьба с польской агентурой. Одним из первых дел в этом направлении явились успешная разработка и следствие по факту взрыва моста через реку Плисса. Были арестованы и изобличены польские диверсанты Мочанин и Станкевич. При обыске у них нашли еще несколько подготовленных бомб. Коллегия ЧК приговорила их к расстрелу, и приговор был приведен в исполнение[159]159
  Там же.


[Закрыть]. Удалось выявить и захватить склад с оружием, приготовленным для восстания. Во всех этих операциях участвовал инструктор ВЧК Зинде. Одновременно он принимал меры по внедрению в практику работы ЧК Литвы и Белоруссии организационных и оперативных директив ВЧК[160]160
  Там же. Л. 13.


[Закрыть]. Специально для получения инструкций и практических указаний в Москву, в ОО при ВЧК, был направлен заведующий местным Особым отделом. Для работы в ЧК ЛитБела из ВЧК командировали опытных сотрудников и их назначили руководить наиболее важными подразделениями: Юридическим, Секретно-оперативным и Особым отделами.

Кроме Минска, особые отделы были созданы в Бобруйске и при Мозырском исполкоме. Этот город был прифронтовым, и там активно работала польская агентура, которая практически свободно переходила демаркационную линию[161]161
  Там же. Л. 42об.


[Закрыть]. Чтобы воспрепятствовать этому, Коллегия ЧК решила провести регистрацию на территории республики всех, у кого имелись родственники на польской стороне. Эта трудновыполнимая задача на практике была решена лишь частично, но удалось выйти на некоторых интересных в оперативном плане лиц и организовать их разработку[162]162
  Там же. Л. 97.


[Закрыть]. Эту работу возглавил новый начальник Особого отдела О.В. Эйдукевич, который позднее станет первым начальником 13-го спецотделения ОО ВЧК в Москве. Это подразделение отвечало за работу против разведок Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Румынии и Польши[163]163
  ВЧК. 1917–1922. Энциклопедия. С. 467.


[Закрыть].

Приведя эти немногочисленные положительные примеры оперативно-следственной работы чекистов Литовско-Белорусской Республики, приходится констатировать отсутствие значимых результатов ввиду воздействия, как минимум, трех факторов: сепаратистских тенденций, организационной неразберихи и явного недостатка сколько-нибудь опытных кадров.

Деятельность руководства ЛитБела в целом, включая и решение задач по обеспечению государственной безопасности, вызывала много вопросов у представителей ЦК РКП(б) и военных структур управления. Так, 13 июля 1919 г. член Реввоенсовета Западного фронта И. Сталин направил в Москву (для В. Ленина и ЦК большевистской партии) телеграмму, фрагмент которой здесь стоит процитировать. «Констатирую, – писал он, – полную ненужность правительства и Минского Совета Обороны, необходимость их самораспущения и вхождения их членов в органы фронта. Члены Литовского и Белорусского правительства выразили полное согласие, требуют лишь согласие Цека партии»[164]164
  Переписка Секретариата ЦК РКП(б) с местными партийными организациями (июнь – июль 1919 г.). Сб. док. Т. 8. М., 1974. С. 489.


[Закрыть]. Оргбюро ЦК, а затем и Политбюро поддержали предложение Сталина, о чем и было сообщено в Минск 15 июля.

Чтобы подвести некий итог работы спецслужб Литовско-Белорусской Республики за период до взятия поляками Вильно, приведем мнение первого председателя Минской губчека В.И. Яркина. При подготовке материалов по истории КП(б) Белоруссии в 1925 г. он писал: «Я полагаю, этот эксперимент стоил жизни Литовской (Литовско-Белорусской. – А.З.) Республике, ибо после руководства Мясникова Мицкявич-Капсукас не смог справиться с задачей укрепления Советской власти в Литве и организацией борьбы с белогвардейщиной»[165]165
  Надтачаев В.Н. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть]. От себя добавим, что не только с белогвардейщиной, но и с польской разведкой и подпольными ячейками ПОВ на территории ЛитБела.

А теперь рассмотрим, как в 1919 г. развивались органы военной контрразведки в противостоявших Польше войсках Западного фронта. На основании директивы главкома Красной армии от 12 февраля 1919 г. с целью объединения действий советских войск на западном и северо-западном стратегических направлениях на базе Северного фронта был образован Западный фронт (ЗФ)[166]166
  Гражданская война и военная интервенция в СССР. С. 216.


[Закрыть]. В состав нового фронта вошли 7-я и Западная армии, а также армия Советской Латвии. Считается, что Реввоенсовет фронта действовал более энергично, чем гражданские власти, в деле создания органов контрразведки – особых отделов. Ему якобы не пришлось начинать «с нуля». Как полагает белорусский военный историк М.А. Анисяев, специально исследовавший этот вопрос, костяк кадров Особого отдела Западного фронта составили сотрудники контрразведки Северного фронта[167]167
  Анисяев М.А. Становление военной контрразведки Беларуси. 1918–1935 гг. Минск, 2013. С. 109.


[Закрыть]. По утверждению Анисяева, первым начальником ОО ЗФ стал Ф.Д. Медведь[168]168
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. Однако оба утверждения ошибочны. Мне удалось найти материалы, свидетельствующие о том, что в начале 1919 г. отдел Военного контроля Северного фронта был практически разогнан ввиду наличия среди его сотрудников агентуры белогвардейских организаций[169]169
  ЦА ФСБ РФ. АУД Н-214. Т. 1. Л. 257–258.


[Закрыть]. По этой причине Особый отдел фронта формировался не на базе ОВК, как было на других фронтах, а заново, что называется «на голом месте».

В неоднократно публиковавшейся биографии известного чекиста Ф. Медведя нет указания на то, что он являлся первым руководителем ОО ЗФ. Скорее всего, таковым был политработник Штернфельд. Его сменил бывший комиссар Административного управления штаба фронта Горбачевский, а после освобождения последнего от должности исполнял обязанности начальника фронтового Особого отдела некий Александров[170]170
  Там же. Л. 173, 257.


[Закрыть]. По крайней мере, именно он, как исполняющий обязанности, был освобожден от занимаемой должности в начале мая 1919 г., практически через месяц с начала функционирования Особого отдела ЗФ[171]171
  Надтачаев В.Н. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть]. Затем на данный пост был утвержден Реввоенсоветом фронта следователь Ревтрибунала, политкаторжанин, член большевистской партии с 1904 г. Б.Я. Фрейдсон[172]172
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 248.


[Закрыть]. Таким образом, мы наблюдаем кадровую чехарду – четыре руководителя военной контрразведки Западного фронта за неполных 4 месяца существования этого органа. Добавим, что с июня по декабрь 1919 г. на указанной должности работали еще четыре человека. Одним из них и был Ф. Медведь.

Многие кадровые изменения произошли, надо полагать, из-за склок среди членов Реввоенсовета фронта по поводу курирования органов военной контрразведки. И этому имеются подтверждения в показаниях Н.Н. Доможирова, бывшего в тот период начальником штаба Западного фронта[173]173
  ЦА ФСБ РФ. АУД Н-214. Т. 1. Л. 173, 182.


[Закрыть]. Особую активность проявлял член РВС ЗФ, прапорщик военного времени, член РСДРП с 1907 г. А.Я. Семашко. Здесь уместно заметить, что он был поляком по национальности, и не исключено его излишне критическое отношение к работе военных контрразведчиков по польской линии, сказавшееся на результативности мероприятий подчиненного ему Особого отдела фронта. Биограф этого партийца В.Л. Генес отмечал и отрицательный настрой своего героя к чекистам вообще[174]174
  Генес В.Л. Неверные слуги режима. Первые советские невозвращенцы (1920–1933). Кн. 1. М., 2009. С. 69.


[Закрыть].

Кроме того, на кадровые решения, несомненно, повлияли и события середины марта 1919 г. Согласно протоколу заседания Реввоенсовета Республики от 15 марта, члены высшего органа управления Красной армией направили срочную телеграмму в РВС ЗФ, в которой указали следующее: «Ввиду предательского поведения некоторых польских частей, входящих в состав Западной дивизии, предлагается Реввоенсовету Литовско-Белорусской армии под личную ответственность входящих в его состав лиц немедленно расследовать причины такого поведения, и в случае, если Реввоенсовет не может дать гарантии боеспособности в дальнейшем польской бригады означенной дивизии, немедленно отвести ее в тыл для переформирования»[175]175
  Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1918–1919. С. 199.


[Закрыть]. Члены РВСР подчеркнули, что «развал и предательство отдельных частей продолжается в течение ряда недель. Никаких серьезных симптомов улучшения не замечается». В ряде документов главкома Красной армии также отмечено, что в Западной армии некоторые полки ведут себя недостойным образом, разложились и без боя отходили в тыл. Речь шла в основном о полках, укомплектованных поляками. Л. Троцкий потребовал самым строгим образом проверить командный состав, комиссаров бригад и дивизий, принять самые жесткие меры в отношении лиц, не справляющихся со своими обязанностями. «Приказываю, – писал Л. Троцкий, – представить список всех арестованных и преданных суду командиров и комиссаров тех частей, которые при попустительстве командиров и комиссаров запятнали себя постыдным отступлением»[176]176
  Там же. С. 200.


[Закрыть].

Складывается впечатление, что Особый отдел фронта и Западной армии практически не вел оперативную работу в польских частях, не знал обстановку в них. Что уж говорить о вскрытии разведывательно-подрывной деятельности польской разведки и связанных с нею ячеек Польской организации войсковой. Реввоенсовет ЗФ 5 мая 1919 г. заслушал доклад исполняющего обязанности начальника фронтового Особого отдела Александрова и в итоге пришел к следующим выводам: «Деятельность Особого отдела совершенно не соответствует идее его существования, и в вопросе обнаружения шпионажа, предательства отделом ничего решительно не сделано… В районе армий Западного фронта никакой борьбы с неприятельским шпионажем нет, местонахождение резидентов противника ничем не устанавливается, почему обращение деятельности особых отделов именно в эту сторону является крайне необходимым…»[177]177
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 238-238об.


[Закрыть] С текстом этой телеграммы был ознакомлен начальник Особого отдела ВЧК М.С. Кедров, который доложил ее содержание Ф.Э. Дзержинскому. Реакция главы ВЧК была незамедлительной. Он потребовал от Кедрова обратить особое внимание на Западный фронт и, в частности, на состояние дел в литовско-белорусской армии, организовать Особый отдел в штабе в Смоленске, а также в Западной и Литовской дивизиях. «Там полная расхлябанность и признаки измены», – констатировал председатель ВЧК[178]178
  Ф.Э. Дзержинский – председатель ВЧК-ОГПУ. С. 118–119.


[Закрыть].

Исполняющий обязанности начальника Особого отдела ЗФ Александров был снят с должности. Фрейдсон задержался тоже не долго. Из-за отсутствия какого-либо опыта чекистской работы и низкого уровня общего образования он не смог обеспечить повышение эффективности деятельности Особого отдела. Предстояло в срочном порядке подобрать ему замену, но, как сейчас говорят, «скамейка запасных» у руководства чекистских органов была крайне короткой. В этих условиях возникла кандидатура члена ВЦИК Генриха Бруно. Немец по национальности, вступивший в РСДРП(б) в 1906 г., он неоднократно арестовывался царскими властями, поэтому отличался непримиримостью к врагам революции. Будучи председателем Пензенской ЧК, он решительно боролся с контрреволюционерами, что привело к покушению на него террористом-подпольщиком. Бруно был тяжело ранен, но выжил. А вот его супруга – сотрудница иногороднего отдела ВЧК, а затем прифронтовой ЧК – П. Путилова стала жертвой группы белогвардейцев[179]179
  ВЧК уполномочена сообщить… С. 57.


[Закрыть]. После излечения в госпитале Бруно был назначен председателем ЧК Южного фронта, затем начальником фронтового отдела Военного контроля, преобразованного в январе 1919 г. в Особый отдел. Одновременно он являлся заместителем председателя Реввоентрибунала ЮФ. Решением Реввоенсовета фронта Бруно был снят со всех должностей за вынесение излишне жестоких приговоров подследственным[180]180
  РГВА. Ф. 100. Оп. 1.Д. 10. Л. 15.


[Закрыть]. Спасло его от сурового наказания только то, что он являлся членом ВЦИК и без согласия председателя ВЦИК Я.М. Свердлова не мог быть осужден. Бруно отбыл в Москву, участвовал в разного рода инспекциях, но и здесь не смог удержаться от нарушений установленного порядка, вмешиваясь в деятельность не подчиненных ему органов[181]181
  ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 6. Д. 95. Л. 1.


[Закрыть]. Вот такой человек был предложен М. Кедровым для исправления дел в Особом отделе Западного фронта.

На заседании Оргбюро ЦК РКП(б) 15 июня вопрос о назначении Бруно был решен положительно[182]182
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 5. Л. 53.


[Закрыть]. Ф. Дзержинский поддержал его назначение. Более того, решением Президиума ВЧК от 17 июня 1919 г. ему был выписан мандат следующего содержания: «Дан члену ВЦИК товарищу Г.И. Бруно в том, что в районе Западного фронта, находящиеся там чрезвычайные комиссии должны подчиняться указаниям товарища Бруно, а также исполнять задания, данные им, представлять в случае надобности имеющуюся у ЧК активную силу»[183]183
  Архив УФСБ по Омской обл. Ф. 38. Оп. 1. Д. 79. Л. 6.


[Закрыть]. В этот же день Бруно получил еще один мандат с указанием на подчинение ему всех особых отделов (включая и губернские) в пределах ЗФ[184]184
  Там же.


[Закрыть].Такого рода мандаты выдавались крайне редко, поскольку давали их обладателям очень большие права. В данном случае руководство чекистского ведомства было вынуждено наделить своего посланца такими полномочиями. Отсутствие координации между различными структурами советских спецслужб в районе Западного фронта, где нарастала активность польской разведки, тревожило и заставляло в этой сфере идти на неординарные шаги. Следует отметить, что Ф. Дзержинский и председатель Особого отдела ВЧК Кедров знали (по опыту работы нового назначенца на Южном фронте) о решительности Бруно в организационно-кадровых вопросах. Они давались будущему начальнику ОО ЗФ легче, чем иные проблемы. Более того, он мог воспользоваться положением члена высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа РСФСР – ВЦИК. Принятие решения о проведении скоропалительных репрессий тоже не вызывало у него затруднений, как, впрочем, и у Кедрова. А вот к проведению сложных агентурно-оперативных мероприятий Бруно был явно не подготовлен, почему впоследствии перепоручал их планирование и реализацию своим подчиненным.

Точно не известны причины ухода Бруно в самом начале сентября 1919 г. с поста председателя Особого отдела Западного фронта. Скорее всего, он вступил в конфликт с членом РВС фронта Семашко, поскольку не терпел вмешательства в дела подчиненного ему органа со стороны кого бы то ни было. Кроме того, Семашко поддерживал многих командиров в штабе и войсках Западного фронта, ранее служивших на офицерских должностях в царской армии. А Бруно, напротив, был категорическим противником использования их в Красной армии[185]185
  Войтиков С.С. Отечественные спецслужбы и Красная армия 1917–1921. М., 2010. С. 133.


[Закрыть]. К сожалению, дела он передал похожему по менталитету, складу характера и опыту работы человеку. Это был старый партиец, заместитель председателя Реввоентрибунала фронта – Н.Ф. Бушуев[186]186
  Там же. Л. 48.


[Закрыть]. Его не знали в ВЧК и ее Особом отделе, а следовательно, он не имел необходимой поддержки. Не лишним будет отметить, что составители списка руководителей особых отделов, прибывших на 1-й съезд этих чекистских структур, не смогли даже указать, с какого времени он является начальником ОО ЗФ. Это говорит о том, что решение о назначении Бушуева было принято непосредственно Реввоенсоветом фронта без предварительного согласования с Москвой. Предложения выступить на съезде, где решались кардинальные вопросы дальнейшего организационного строительства и методов работы военной контрразведки, ему не последовало. За короткий период своего руководства Особым отделом ЗФ он ничем особенным (в плане вскрытия шпионских и контрреволюционных организаций) себя не проявил. Практически сразу после возвращения в Смоленск (где дислоцировался ОО ЗФ) Бушуев был заменен Ф.Д. Медведем, уже доказавшим свою эффективность как чекистский руководитель и решительный оперативник.