Текст книги "Неумолимый рок духа времени"

Несколько мгновений зал продолжал находиться в оцепенении, но затем разом ожил, зашевелился, поднялся возбужденный гул, и тут же со многих мест вверх взметнулось несколько рук.

Олег задумался над последними словами профессора и случайно взглянул на свою соседку. Она, как отличница на уроке, держала поднятой вверх правую руку с вытянутой ладонью. Олег про себя усмехнулся и прислушался к первому вопросу из зала. Очень волнуясь, говорил какой-то молодой человек из другого конца зала. Из-за всеобщего гула его было плохо слышно, но Олег разобрал, что молодого человека очень интересовал вопрос о возможности или невозможности одновременного присутствия в одной и той же точке пространства нескольких физических тел, которая прямо утверждалась в докладе профессора и которая так же прямо противоречила материалистическим представлениям о мире.

– Спасибо за вопрос, – иронично улыбнувшись, ответил профессор Успенский и тут же продолжил в стиле вопрошавшего: – Да, действительно, мы материалисты и утверждаем, что пространственно-временные сферы могут находиться одна в другой, при этом не соприкасаясь и не мешая друг другу. Надеюсь, что вы лично не являетесь противником теории «большого взрыва». Так вот, точно так же мы, материалисты, утверждаем, что за мгновение до «большого взрыва» вся Вселенная, включая будущих нас с вами, занимала микроскопический объем, и в нем тоже никто никому не мешал. Вы, как современный материалист, ведь не станете отвергать общепринятую нынче космологическую модель происхождения нашей Вселенной? – И лектор обратился прямо к молодому человеку, который, совершенно смутившись, сел на свое место. – Да, мы материалисты, – торжественным голосом произнес профессор, уже обращаясь ко всему залу: – И мы утверждаем в том числе наличие темной материи, из которой, по последним исследованиям, более чем на девяносто процентов состоит наша Вселенная, но которую никому до сих пор не удалось зафиксировать обычным научным методом. Вполне возможно, что эта темная материя и представляет собой огромное скопление других временных пространств.

Оглядев зал, профессор изящным жестом предложил задать вопрос пожилой даме, сидевшей в первом ряду и уже долгое время непрерывно потрясавшей своей вытянутой вверх рукой с огромным перстнем на указательном пальце.

– Уважаемый профессор, – начала дама, – означает ли возможность нашего сознания обрести новое тело также и возможность радикального омоложения, то есть обретения более юного тела, чем то, в котором оно находилось до момента слияния? Спасибо за ответ заранее.

– Спасибо за вопрос, – широко улыбаясь, поблагодарил профессор Успенский, – но, к сожалению, должен вас огорчить: радикального омоложения никак не получится, хотя бы потому, что интеграл нашего сознания способен сливаться только с интегралом равного ему сознания, обладающего тем же опытом, той же степенью зрелости и так далее. Так, например, заметный скачок в нашем сознании делает невозможным даже теоретически наше возвращение в наше прошлое тело, хотя со времени этого скачка могло промчаться всего лишь несколько секунд. Надеюсь, я вас не слишком разочаровал.

Снова пробежавшись взглядом по залу, лектор жестом указал в его середину. Поднялся статный мужчина с копной длинных седых волос и такой же седой окладистой бородой.

– Господин Успенский, – начал он, – позвольте мне задать сразу два вопроса. – Профессор Успенский кивнул головой в знак согласия. – Мы знаем, что, согласно индуизму, реинкарнация возможна с любыми живыми организмами, в том числе и растительного происхождения. Как это классическое понимание реинкарнации может быть объяснено и представлено в вашей гипотезе? И второй вопрос. Вы, между прочим, упомянули о том, что ваша гипотеза объясняет происхождение нетленных мощей. Поясните, пожалуйста, вашу мысль.

– Спасибо, садитесь, пожалуйста, – вежливо попросил лектор и, откашлявшись, продолжил: – Понятно, что сознание муравья или тем более баобаба в значительной степени уступает сознанию большинства представителей homo sapiens, хотя и насекомые демонстрируют иногда высочайшие образцы организованности и смекалки, – начал свой ответ профессор, иронично усмехнувшись, – однако я не хотел бы вступать в преждевременный спор с глубоко чтимым мной индуизмом, поэтому мой ответ будет таким. Да, мы утверждаем возможность переселения, но только того сознания, которое уже находится на четвертой, высшей стадии его развития и имеет большой опыт духовных практик. Надо понимать также и то обстоятельство, что мы сейчас пребываем всего лишь на пороге революционных открытий, и какие тайны мирозданья откроются перед нами в ближайшем будущем, в данный момент предсказать невозможно. Вполне вероятно, что утверждаемый нами сегодня принцип переселения сознания является всего лишь частным случаем какой-то более общей теории.

Ну и второй вопрос. Мы все, без исключения, с младенческого возраста блестяще владеем вторым состоянием сознания – сном. В этом состоянии мы можем с помощью нашего сознания легко перемещаться во времени и пространстве, встречаться с нашими давно умершими родными и близкими, видеть какие-то апокалипсические картины будущего, воспринимая все представленные нашим сознанием картины как реальность. В противовес активности нашего сознания, находящегося в этой фазе, в это же самое время наше тело пребывает в состоянии очевидной пассивности – в нем замедляются все жизненные процессы, приостанавливается частота биений сердца, задерживается дыхание и тому подобное. Но это все происходит инстинктивно, без участия нашей воли и нашего бодрствующего сознания.

Индийские йоги, достигшие третьего состояния сознания, в отличие от нас, сами, усилием собственной воли способны замедлять и даже на некоторое время останавливать работу сердца, тормозить частоту дыхания и погружаться в состояние, похожее на наш сон или пребывание в коме. При этом они утверждают, что в такие моменты их нетленная душа совершенно отделяется от тела и способна по их воле перемещаться во времени и в пространстве на любые расстояния и с любой скоростью, встречаться и общаться с другими, свободно воспарившими душами. В эти достаточно долгие промежутки времени их физическое тело становится совершенно безжизненным и его легко принять за труп умершего человека.

Точно так же выглядит тело, сознание которого его покинуло и переместилось в другое пространственно-временное измерение. При этом сознание может пропутешествовать в ином измерении (разумеется, с новым, обретенным там телом) долгие годы, тогда как для оставленного им тела этот промежуток времени может составить пару минут или даже секунд. И внешне все будет выглядеть как небольшой случайный обморок.

Если же сознание, оставив свое бренное тело, больше к нему не возвращается, то как раз в этом случае мы и имеем феномен нетленных мощей. Этот феномен мы можем объяснить тем, что хорошо тренированный организм способен замедлять или совершенно избегать обычный процесс отмирания тканей, надолго консервируя их в режиме «ожидания». Именно по этой причине низшие животные – насекомые и бактерии, – которые вроде бы настойчиво и неустанно должны делать свою работу по утилизации умерших останков, такой организм просто не видят, и таким образом он становится «нетленным».

На этих словах профессора Олег снова перевел свой взгляд на соседку и подумал, что ее организм вполне был достоин того, чтобы стать нетленным. Соседка уже опустила руку, видимо, услышав в пояснениях профессора ответ и на свой вопрос. И вдруг в Олеге пробудилось непреодолимое желание познакомиться с этой старомодно одетой молодой женщиной, и он без всякой подготовки, неожиданно для самого себя, ее спросил:

– А каким вопросом вы хотели огорошить нашего бедного профессора?

– Это уже не имеет никакого значения, – строго взглянув на Олега, с холодным спокойствием ответила она, видимо, точно почувствовав в тоне, которым был задан вопрос, куда больший интерес к ней самой, а вовсе не к содержанию лекции. Олег, смутившись, снова повернулся к кафедре. Профессор Успенский, уже чаще поглядывавший на часы, продолжал терпеливо отвечать любопытствующим слушателям на их каверзные вопросы, но Олег его плохо слушал. Его мозги теперь были заняты совсем другим – он напряженно искал повод познакомиться с незнакомкой, но никак не мог его найти.

Тем временем лектор объявил об окончании лекции, и благодарная аудитория дружно ему зааплодировала. Многие особо восторженные слушатели, продолжая аплодировать, поднялись со своих мест. Легко прихлопывая своими узкими ладошками, поднялась со своего кресла и соседка Олега. Он тут же тоже встал в знак солидарности рядом с ней и сделал пару увесистых хлопков. Застучали откидные сиденья кресел, народ стал покидать актовый зал. Соседка повернулась к Олегу и вежливо ему улыбнулась, попросив обворожительным взглядом серо-зеленых глаз пропустить ее к выходу. Олег набрался было духу предложить своей соседке продолжить знакомство, но вдруг услышал раздавшийся совсем рядом громкий голос Андрея:

– Олег, подожди меня!

Олег повернулся на голос и при этом машинально вжался в кресло. Соседка тут же изящно проскользнула мимо него, обдав его напоследок легким ароматом тонких духов. Олег взглянул ей вслед и почему-то сразу вспомнил все неприятности этого дня, пополнив их еще одним эпизодом. Загадочная незнакомка через мгновение смешалась с толпой выходившей из зала публики и скрылась из виду. В этот момент Олег снова услышал голос Андрея – старый товарищ уже стоял в проходе у самых дверей и нетерпеливо подавал знаки на выход. Олег кивнул ему головой и послушно стал выбираться из своего ряда. Покинув зал, два друга отошли в сторону от устремившегося к университетскому фойе потока людей и начали обмениваться впечатлениями от лекции.

Начавшееся обсуждение внезапно прервал Андрей:

– А что мы тут стоим? – и тут же предложил: – Давай пойдем в кафе и там не торопясь потолкуем.

– Давай, – сразу согласился Олег.

Посетителей в кафе было немного, и друзья заняли удобное место за столиком у окна. Мгновенно подошедшей официантке они заказали кофе и по небольшому кусочку «Киевского» торта.

– Ну и какую ты дашь оценку докладу профессора Успенского? – первым спросил Андрей.

Олег ответил не сразу – в мыслях он продолжал прокручивать свою осечку с загадочной незнакомкой. После значительной паузы и задумчивого разглядывания запыленного оконного стекла он вдруг неожиданно сказал:

– Андрей, ты, конечно, мне не поверишь, но я точно знаю, где находится Шамбала – этот незакрытый пуп земли.

– А чего тут знать, профессор ясно указал: гора Кайлас, да это и без него было известно, – с удивлением пожимая плечами, ответил старый товарищ. – Однако дело тут совсем в другом… – И Андрей приготовился было начать длинную изобличительную речь, но Олег его резко перебил.

– Нет, ты ничего не знаешь, а профессор сильно ошибается, – с горячей воодушевленностью произнес Олег. Пылкость, с которой были произнесены эти слова, и особенно вмиг преобразившийся облик друга изумили Андрея до такой степени, что он смог только произнести вслух «ну-ну» и откинулся на спинку стула, приготовившись услышать от товарища невероятное сообщение. И оно незамедлительно последовало.

– Я понимаю, ты можешь мне не поверить, – уже спокойней повторил Олег, – но я там был.

– Где? – оторопело спросил Андрей, начиная серьезно опасаться за психическое состояние друга.

– Да там, на Шамбале, – настойчиво заявил Олег и тут же продолжил: – Ты ведь знаешь, что мы с ребятами из городского географического общества несколько раз устраивали в феврале-марте зимние экспедиции в Горный Алтай. Так вот, в одной из таких экспедиций у нас, по нашему недосмотру, часть продуктов сожрали лисы, и нам пришлось значительно сократить первоначально запланированный, хорошо знакомый нам обратный путь. Новый наш маршрут пролегал по неизвестному нам на тот момент нагорью. Преодолев пару затяжных перевалов, мы спустились в протяженную, глубокую седловину и пошли вдоль нее. Мороз стоял крепкий, сильный встречный ветер беспощадно выдувал снег до скальных пород. На лыжах идти было невозможно, поэтому мы шли по склонам сопок, у самой границы леса. Там же мы делали привалы, топили снег, ночевали.

Как-то под самый вечер, когда мы уже расположились на ночлег, ветер вдруг затих, и из внезапно расступившихся облаков выглянуло давно забытое нами солнце. Этот подарок природы нас чрезвычайно взбодрил, и мы тут же решили налегке взобраться на лысую вершину сопки, под которой был разбит наш лагерь, чтобы запечатлеть в памяти и на пленке кинокамеры всю величественную красоту Горного Алтая в ярких красках заката. За сопкой мы ожидали увидеть ущелье, зажатое мощными горными хребтами, но перед нами, чуть ниже покоренного нами гольца, расстилалась огромное, плоское, как стол, плато овальной формы. Вся эта ровная плоскость со всех сторон замыкалась остроконечным частоколом верхушек окружавших ее невысоких гор, светившихся ровным розовым цветом в лучах заходящего солнца. Плато было покрыто густым лесом из пихты и кедра, плотно укутанным ослепительно-белым, с синевой, снегом. По снегу уже протянулись вечерние тени от окруживших плато горных вершин. Эта была незабываемая картина, а чистейший воздух позволял нам рассмотреть все мельчайшие детали, поэтому в самом центре плато мы легко заметили какое-то непонятное черное пятно, похожее на провал. Нас это пятно сильно заинтересовало, и, поскольку солнце еще не зашло, а заблудиться было невозможно в данных условиях, мы, не откладывая, единогласно решили рассмотреть это пятно поближе. Когда мы оказались у границы загадочного пятна, то с удивлением обнаружили, что снег в этом месте совершенно отсутствовал. Кругом обнажилась замерзшая почва, плотно укрытая хвоей, и вокруг, насколько хватало взгляда, ее пересекали хрустальной чистоты ручьи, превратившиеся в стекло. Стало быстро темнеть, и мы поспешили к самому центру пятна…

– Я тебя понял, – прервал повествование Андрей, – ты хочешь сказать, что это место и есть та точка пересечения оси тора времени-пространства с Землёй, о которой говорил Успенский?

Олег утвердительно кивнул головой, на что Андрей стал возражать:

– Но, дорогой мой, широта Алтая намного выше широты острова Пасхи, какая же это ось?

– А почему ты решил, что ось тора должна обязательно пересекать центр Земли? – вопросом на вопрос ответил Олег и добавил: – Но ты лучше меня не перебивай.

И Олег продолжил свой рассказ. Наконец путешественники вышли к самому центру пятна, в котором действительно оказался сравнительно глубокий провал удивительно совершенной цилиндрической формы диаметром в полсотни метров. Со всех сторон краев цилиндра в провал обрушивались замерзшие, сверкающие хрусталем горные ручьи, превратившиеся в кристально прозрачный лед с различной минерализацией, окрасившей неподвижно застывшие вертикальные потоки воды во всевозможные цвета, начиная от нежно-бирюзового и кончая темно-рубиновым. Дно провала образовывала промерзшая до дна зеркальная поверхность совершенно круглого озера, светившаяся в последних отблесках заходящего солнца глубокой синевой ультрамарина. Это удивительное образование дикой природы напоминало огромный глаз, окаймленный причудливо изогнутыми длинными разноцветными ресницами, неподвижный взгляд которого был устремлен в бесконечность Вселенной. Открывшаяся сказочная картина до такой степени заворожила туристов, что они долгое время стояли как вкопанные, не в силах оторваться от созерцания волшебного зрелища. Наконец кто-то из них сказал: «Мы обязательно должны сюда вернуться вечером с факелами и кинокамерой, и спуститься вниз, к озеру». Все разом согласились с этим предложением и стали подробно осматривать края провала, чтобы найти наиболее подходящее место для спуска. Наконец такое место было найдено, и они вернулись в лагерь. Плотно поужинав, приготовив факелы и необходимое для спуска снаряжение, энтузиасты ночного похода двинулись в путь к чарующему капризу горной природы.

– Занятное приключение, – наконец-то откликнулся на подробный рассказ друга Андрей. – Я уже жалею, что тогда не вступил в вашу компашку. Но все же пить талый снег, ночевать в ледяной палатке или кормить озверелых комаров – это не для меня. Извини, это мысли вслух, продолжай, пожалуйста.

Олег примирительно кивнул головой и охотно продолжил:

– С зажженными факелами мы спустились в провал. Эффект освещения живым огнем этих застывших хрустальных сталактитов произвел на нас потрясающее впечатление, которое словами не передать. В свете факелов они заиграли и засверкали всеми цветами радуги, без конца отражаясь и преломляясь в каждой застывшей капле и в каждом квадратном сантиметре зеркальной поверхности промерзшего озера. Мы как оглашенные носились по льду озера, непрерывно хохоча, и во все горло орали матерные песни – другого, более сильного способа выразить свой восторг мы, видимо, тогда не нашли.

– Да, так оно у нас чаще всего и бывает, тут я тебе верю на все сто, – отозвался Андрей.

Олег с некоторым разочарованием взглянул на друга, но тут же продолжил:

– Побегав вволю и наоравшись вместе со всеми, я вдруг решил передохнуть, отошел к одному из замерших водопадов, прижался к нему спиной, опустился на лед и закрыл глаза. Медитировать я не хотел, но это получилось само собой и очень быстро, я думаю, мгновенно. Я сразу почувствовал растворение в пространстве и уже не слышал даже самых громких криков моих товарищей. Все мое сознание заполнил какой-то монотонный гул, как будто надо мной разом повисли тысячи высоковольтных проводов. Потом вдруг стали проявляться удивительно четкие, ясные, цветные картины каких-то огромных пирамидальных строений, бесконечных аллей, пышных садов, лазурных морских берегов с фантастическими дворцами, огромными кораблями и зависшими над ними летательными аппаратами самых необыкновенных форм. Картинки быстро сменяли одна другую, как в калейдоскопе, – я не успевал их толком рассмотреть. Но они все представлялись мне настолько натуральными и реальными, что мне казалось, что при желании я мог легко в них войти и прикоснуться ко всем тем предметам, которые так неожиданно появлялись и тут же исчезали передо мной. Не могу сказать, сколько времени я пребывал в этом состоянии, но вывели меня из него толчок в плечо и громкий вопрос: «Ты что, замерз?» Я тут же открыл глаза, и все картинки мигом улетучились. Ребята уже собирались в обратный путь. Телячий восторг от невиданного сказочного зрелища их уже покинул, и ему на смену пришло тихое восхищение от могущества и бесконечного совершенства этого мира. Поминутно зачарованно поглядывая на искрящиеся сочными красками разноцветные стены провала, чтобы надолго сохранить их в памяти, ребята готовили снаряжение для подъема и возвращения в лагерь.

– А съемку-то у вас кто-то вел? – заинтересованно спросил Андрей.

– Да, конечно, – утвердительно кивнул Олег, – но по возвращении домой пленка с этим эпизодом нашей экспедиции оказалась пустой.

– Что за чушь? – возмутился Андрей.

– Чушь или нет, но это медицинский факт, – пожав плечами, сказал Олег и продолжил: – Когда мы позже дошли до первого селения и рассказали там местным жителям о нашем посещении этого провала, у одного из старожилов, присутствовавших при нашем рассказе, глаза из узких щелочек вдруг превратились в два совершенно круглых теннисных шарика.

– И что этот парень с круглыми шариками вместо глаз вам поведал об этой хрустальной чаше? – полюбопытствовал Андрей.

– А ничего, – усмехнувшись, сказал Олег, – когда мы начали его расспрашивать, он спрятался за спинами односельчан и тут же выскочил в дверь. Мы его догонять не стали. Другие по поводу найденного нами провала молчали как рыбы и никаких эмоций не выражали.

– Интересно, – закачав утвердительно головой, прокомментировал сообщение Олега Андрей и тут же заинтересованно спросил: – И что из этого следует?

– Я пока сам не знаю, надо обдумать.

После этих слов Олега друзья подозвали официантку, расплатились и вышли из кафе.

– Ну давай, как чего надумаешь – позвони, – попросил Андрей.

– Угу, пока, обязательно позвоню, – утвердительно кивнул головой Олег, и друзья разошлись в разные стороны.

Весь путь домой Олег напряженно размышлял и над докладом профессора Успенского, и над внезапно всплывшими в памяти собственными воспоминаниями. Глубоко погруженный в эти мысли, он не помнил, как добрался до своей квартиры. Закрыв за собой входную дверь, он первым делом полез в книжный шкаф, где, перерыв кучу старых альбомов, он наконец-то нашел то, что искал, – карту Горного Алтая с его пометками, которая находилась с ним во время той памятной экспедиции. Олег зажег весь свет в большой комнате, освободил журнальный столик от пустой посуды, смахнул с него на пол оставшийся мусор и аккуратно развернул на нем свою драгоценную карту. Затем, медленно опустившись на свой неизменный истрепанный диван, он наклонился над картой и жадно впился глазами в знакомые коричневые зигзаги горных хребтов, пронизанные тонкими синими извилистыми линиями горных рек. Недремлющая память с новой силой всколыхнула события прошлого. Чибит, Акташ, урочище Баратол – одни только эти географические названия на карте будили в нем бурю тех чувств и переживаний, которые он испытывал в этих местах много лет назад. Олег откинулся на спинку дивана, давно и безвозвратно утратившую малейшие признаки приятной упругости, и не мигая, задумчиво уставился на темное пятно между звуковыми колонками, ставшее так же, как и диван, неизменным атрибутом убранства его квартиры.

Казалось, он сидел в состоянии полного отрешения от внешнего мира, совершенно утратив чувство времени и пространства, но мозг его при этом непрерывно и напряженно работал. Наконец, тряхнув головой, он сбросил охватившее его оцепенение и снова взглянул на карту. И тут он явственно почувствовал, что им окончательно овладела непоколебимая решимость во что бы то ни стало оказаться на краю того загадочного цилиндрического провала с хрустальными ручьями и круглым озером вместо дна. Это его желание было настолько сильным, что противиться ему даже физически он уже не мог. Он не мог определить, чего в этом желании было больше: возможности хоть на пару дней вернуться к чистым юношеским порывам безвозвратно ушедшей молодости, жажды первооткрывателя или же банальной усталости, стремления бросить все и уехать куда-нибудь подальше от суеты большого города, от неудач в личной жизни. Но в любом случае его решение было окончательным и не подлежало никакому пересмотру. И тут же на смену тревожному состоянию и мучительным размышлениям пришло ясное осознание цели, а с ним – полное успокоение и моментально созревший план действий.

Олег решительно взял в руки смартфон и набрал запрос на железнодорожный билет в один конец Екатеринбург – Бийск на следующий вечер. Купив билет в прицепной вагон, следовавший без пересадок до Бийска, он бросился к секретеру и выгреб из него все наличные деньги. Затем он влез на антресоли и вынул оттуда два старых походных рюкзака, в которых до сих пор хранились его туристические вещи и принадлежности. Разложив их на полу, он выбрал самое необходимое и по всем правилам опытного туриста сложил отобранные вещи в один рюкзак оранжевого цвета. Остальное он снова втолкнул на антресоли. Проделав эту работу, он сел на диван и задумался. Да, конечно, перед отъездом ему нужно будет сделать как минимум два звонка – на работу и Андрею. Бывшей жене он решил не звонить – если с ним что-то случится, Андрей всем сообщит. Окончательно определившись, Олег твердым шагом направился в ванную и, уже не торопясь покончив с вечерним туалетом, заснул в своей постели сном младенца.

* * *

Он проснулся ранним утром, и ему пришлось подождать до начала наступления его смены, чтобы сообщить на работу о его решении. Трубку взял его начальник.

– Привет, Егорыч, – начал разговор Олег, – я вчера немного набузил, но извиняться и возвращаться я не буду. Так что увольняйте по статье, за расчетом как-нибудь загляну.

– Не дури, Олег, тебе не пятнадцать лет, – твердо, по-наставнически произнес Егорыч, – приходи, все разрулим и наладим, будешь работать дальше.

– Нет, Егорыч, ты меня не понял, – досадливо ответил Олег, – тебе огромное спасибо за заботу, но я окончательно решил менять свою жизнь, поэтому дороги назад мне нет.

– И что же ты такое интересное решил? – участливо спросил Егорыч.

– Пока не могу сказать, может быть, позже.

– Олег, не глупи, возвращайся! – уже чисто по-товарищески заговорил мастер. – Начнешь работать, а там продолжай свои поиски.

– Нет, Егорыч, дело решенное, увольняй, – твердо заявил Олег.

– Ну, будь здоров, придешь за расчетом – заглядывай, – разочарованно послышалось в трубке.

– Обязательно, Егорыч, будь и ты здоров, пока.

И Олег прервал связь.

С Андреем разговор поучился долгим и невнятным. Старый товарищ настойчиво, но безуспешно пытался отговорить Олега от задуманной поездки и от спонтанного увольнения, но в конце концов сдался на условии поддержания регулярной связи – разумеется, по возможности. На этом друзья тепло распрощались.

Весь день Олег пробегал по магазинам, запасаясь необходимым снаряжением и продуктами, и только под вечер вернулся домой. Днем по почте он отправил дубликаты ключей от квартиры бывшей жене и теперь мучительно пытался составить ей объяснительную записку с распоряжениями на случай собственного исчезновения. Изорвав в клочки несколько вариантов, он наконец составил короткий, но совершенно удовлетворивший его документ, в котором все завещал своей единственной дочери. Взглянув на часы, он положил записку на журнальный столик и прижал ее высокой вазой. Затем, критически осмотрев свою наспех прибранную комнату, он бросил прощальный взгляд на пятно на обоях и, подхватив рюкзак, вышел из квартиры, тихонько закрыв за собою дверь.

Железнодорожный вокзал встретил его обычной вечерней суетой. Имея запас времени, Олег не спеша прогулялся по киоскам, и когда по радио во второй раз пригласили пассажиров его поезда на посадку, он неторопливым шагом двинулся к нужной платформе. Все пассажиры уже заняли свои места, и только проводница вагона одиноко стояла на перроне. Олег ей широко улыбнулся и поднялся в вагон. Дверь в его купе была наполовину приоткрыта, и он, набрав было воздуху и широко распахнув рот, чтобы с порога поздороваться и пожелать своим попутчикам доброго вечера, тут же обалдело застыл в полном изумлении: на него с интересом смотрела та самая незнакомка с лебединой шеей, с которой он сидел рядом на лекции в университете.

– Добрый вечер, – приветливо сказала незнакомка и после небольшой паузы добавила: – ну и как долго вы намерены стоять в дверях с открытым ртом? Вам что-то здесь не понравилось?

Почувствовав моментальную сухость в горле, Олег судорожно сглотнул и с трудом прохрипел в ответ: «Добрый вечер», продолжая неподвижно, как вкопанный, стоять перед полуоткрытой дверью. Проходивший в это время по вагону пассажир остановился перед рюкзаком Олега и вежливо в него постучал. Олег резко к нему повернулся, буркнул извинение, распахнул дверь и вошел в купе. В этот момент он уже овладел собой.

– Ура! – сказал он, снимая рюкзак и даже не пытаясь сдерживать в рамках приличия радость от неожиданной встречи. – Теперь-то мы обязательно познакомимся – положение попутчиков нас к тому обязывает. Меня зовут Олег, а вас?

– Людмила, – улыбаясь, ответила попутчица.

– Какое хорошее имя! – присаживаясь на полку напротив, с удовольствием проговорил Олег. – Вы тоже решили немного попутешествовать, или в командировку направляетесь?

– Не угадали, я отправляюсь на оздоровительный отдых, – продолжая улыбаться, ответила Людмила, – а вы, судя по рюкзаку, отправляетесь покорять горные вершины?

– Да, почти, – немного смутившись, ответил Олег и замолчал. Он никогда не был ловеласом, и высокие технологии обольщения женских сердец были ему неведомы. Привлекать внимание, вызывать горячее участие, говорить срывающимся голосом о тонких переживаниях и любовных чувствах он не умел. Не умел он и увлекательно рассказывать фривольные анекдоты, поэтому, прервав свое молчание, он, как всегда топорно, предложил для разговора шаблонную тему, послужившую поводом их первой встречи в университете:

– Как я заметил, у нас много общего. Хотелось бы знать: что привело вас на лекцию профессора Успенского?

– О, это длинная история, – посерьезнев, ответила Людмила, – и вряд ли она вам будет интересна.

– Нет, вы ошибаетесь, мне это очень интересно! – И Олег всем своим видом изобразил жгучий интерес к собеседнице и одновременно благоговейную готовность слушать ее до скончания века.

– Ну что же, извольте, – просто и без намека на высокопарность сказала Людмила. – Все началось в Ленинградском университете, где я училась и жила в общежитии в одной комнате вместе с девочкой из Бирмы.

Олег слушал рассказ Людмилы очень внимательно, иногда уточняя некоторые детали. Оказалось, что путь к Шамбале у них был во многом схож: оба были хорошо знакомы с трудами Блаватской, Гитой, оба пробовали заниматься духовными практиками, медитацией. За разговором они не заметили, как тронулся поезд, почти не заметили проводницу, разносившую постельное белье, непрерывно продолжая вести оживленную беседу. И только тогда, когда они перешли к обсуждению лекции профессора Успенского, Олег вспомнил, что проводница предлагала им чай. Прервавшись, Олег поделился с Людмилой идеей выпить по стаканчику чая с лимоном. Людмила снова согласилась без всяких возражений. Олег раскрыл рюкзак, достал из него припасенные им кексы и бодро отправился к проводнице за чаем.

Чай оказался душистым, добротно заваренным и прекрасно способствовал продолжению волнующей беседы. Когда зашла речь о «пупах» Земли, у Олега вдруг сошла с лица восторженная улыбка голливудской звезды, и он на минуту о чем-то глубоко задумался. Людмила моментально заметила в нем эту перемену и тоже замолчала, ожидая от Олега комментария к резкому изменению его настроения.

– А знаете, Людмила, – усмехнувшись сам себе, наконец произнес вслух Олег, – я ведь по этому поводу и еду на Алтай.

– По какому поводу? – с детским любопытством спросила Людмила.

Олег было смутился, опасаясь напугать собеседницу своим полусумасшедшим планом путешествия, но после небольшой паузы, подавив внутренние колебания, он рассказал ей все начистоту – и про свой значительный опыт в познании четвертого пути, и про хрустальный провал, и про те видения, которые предстали перед ним на самом дне провала. Людмила слушала затаив дыхание, не перебивая. Когда горящий от волнения Олег закончил свой длинный, захватывающий рассказ, он невольно заметил, что его воодушевление частично передалось и его благодарной слушательнице.