Текст книги "Неумолимый рок духа времени"

В лихорадочной производственной деятельности незаметно пролетел месяц. Много времени было потрачено на поиски надежной, непроницаемой для воздуха пропитки шелка, на подбор наиболее прочной формы шва. Неустанно добиваясь необходимого качества стежка, Олегу пришлось несколько раз менять бригады швей и скорняков, сшивавших купол воздушного шара. Для производства качественной нафты – легкого бензина, тепло от горения которого должно было нагревать воздух в шаре, – была построена примитивная ректификационная колонна из листов меди.

С биноклями и подзорными трубами хлопот было меньше – стеклодувы и шлифовщики стекол оказались понятливыми ребятами, поэтому дело в этом направлении заметно продвигалось. За месяц у Олега уже было изготовлено несколько опытных образцов двухсекционных подзорных труб и один бинокль с широко расставленными объективами. Правда, на первых порах корпуса опытных образцов были выполнены из многослойной склеенной бумаги, но медники уже работали над изящным трехсекционным корпусом подзорной трубы, изготовленным из медных трубок и богато инкрустированным золотыми накладками. Эту подзорную трубу Олег намеревался подарить самому Тамерлану.

От напряженной работы Олега время от времени отвлекали приглашения знатных вельмож на празднества, и ему приходилось услаждать «сливки общества» игрой на флейте. Случалось это обычно по вечерам, когда его работники расходились на отдых, поэтому после своей второй ночной смены на следующий день Олег появлялся в мастерских позже обычного времени. Лично с Тамерланом за этот месяц встреч у Олега не было. И вот в один из дней, когда Олег проверял работу своих мастеровых, работавших над изготовлением насоса, предназначенного для впрыскивания бензина в горелку, в помещение стремительно вошел главный визирь и приказал Олегу следовать за ним. Они вскочили на коней, и по дороге визирь рассказал, что Тамерлан вдруг пожелал видеть Олега и узнать от него самого о ходе дел. Внеплановая встреча с великим эмиром не предвещала для Олега ничего хорошего.

Тамерлан отдыхал в летнем дворце халифов на берегу Тигра на просторной, открытой со всех сторон мраморной веранде, наслаждаясь игрой музыкантов и танцами невольниц. Небольшой фонтан в центре веранды в форме распустившегося цветка разносил по пространству веранды освежающую прохладу, в которой обнаженные и весьма упитанные животы танцовщиц с глубоко утонувшими в них пупками выглядели особенно соблазнительно. По всей видимости, владыка пребывал в добром расположении духа, и Олег отметил про себя, что в такой ситуации он может вести себя достаточно уверенно. После восторженных приветствий и льстивых пожеланий в адрес великого эмира, его жен и наложниц вновь прибывшие, потупившись, скромно замолчали. Тамерлан поднял руку и пальцем поманил к себе Олега.

– Ну что, чужеземец, – сказал он неожиданно злым и требовательным голосом, – каковы твои успехи в исполнении данных мне обещаний?

– О великий эмир! Все мои обещания будут мной выполнены в установленный тобой срок! – звонко отрапортовал Олег и тут же добавил: – А сегодня я готов показать тебе промежуточный результат, но… – Олег обвел взглядом музыкантов и танцовщиц, – для этого мы должны покинуть это прекрасное место, озаренное твоим присутствием, и взобраться на самый высокий минарет города Багдада!

Подозрительно сузившиеся до этого момента глаза могущественного владыки при последних словах Олега вдруг зажглись неукротимым детским любопытством, и вся свита великого государя поднялась, как по команде, и вслед за своим повелителем проворно двинулась к стоявшим неподалеку коням и повозкам.

Оптическая мастерская Олега находилась как раз недалеко от указанного им минарета, а на верхнем открытом ярусе минарета Олегом уже давно была оборудована обзорная площадка со штативами для проведения испытаний подзорных труб и биноклей. Олег проскакал на своем коне вперед, обогнав царский кортеж, заскочил в мастерскую, забрал опытные образцы и, запыхавшись, подбежал к минарету как раз вовремя – с другой стороны к минарету уже приближалась пышная процессия. Олег первым прошел внутрь минарета, за ним последовали визирь и Тамерлан. Замыкали группу телохранители Тамерлана. Выбравшись на смотровую площадку и оглядевшись, Тамерлан, ни слова не говоря, уставился своими черными, гипнотизирующими глазами на Олега. Взгляд был тяжелый и неприятный, но Олег, производя привычные движения, легко справился с волнением и, закрепив подзорную трубу на штативе, навел ее объектив на дальний холм. На вершине холма стояла заброшенная камышовая мазанка, повернутая к наблюдателю одним крохотным окном. Невооруженным глазом разглядеть это окно не было никакой возможности, поэтому Олег выбрал именно эту мазанку в качестве тестового объекта своей оптики.

Сделав необходимые приготовления и настроив фокус, Олег жестом предложил Тамерлану взглянуть в окуляр трубы. Тамерлан, еще раз недоверчиво окинув взглядом Олега, все же сделал шаг в предложенном Олегом направлении, слегка нагнулся и, зажмурив левый глаз, правым впился в сверкавшую чистотой линзу. Он долго смотрел в нее, потом поднял голову и посмотрел обоими глазами в том же направлении. Затем он снова нагнулся к трубе и неподвижно застыл на несколько секунд. Распрямившись в глубокой задумчивости, он повернулся к Олегу, и вдруг лицо его смягчилось едва заметной снисходительной улыбкой.

– Ты настоящий мастер, чужеземец, – почти ласково произнес великий эмир. – Скажи мне, в чем ты испытываешь нужду, кто или что мешает тебе работать над твоими великими изобретениями?

Олег совершенно не ожидал разворота беседы в эту сторону и, недолго думая, сказал:

– О великий эмир! Бывший правитель Багдада, этот трусливый шакал, был, несомненно, большим поклонником вина. В своих бездонных подвалах он хранил его столько, что если даже все люди и животные перестанут пить воду, молоко и кумыс и станут пить только вино из его запасов, то и тогда они никогда не истощатся. Многие мои работники вечера проводят в этих подвалах, поэтому часто начинают работу позже обычного и делают ее плохо. Прошу тебя ограничить вход в эти подвалы моим подчиненным.

Тамерлан, сверкнув глазами, неожиданно ответил:

– Ты прав, чужеземец. Мои воины тоже часто пропадают в этих подвалах, теряя при этом необходимые воину смелость, мужество и выносливость. Армия в опасности, и пора этому разврату положить конец.

Сказав это, Тамерлан повернулся к выходу. Олег вздохнул с облегчением, но тут же поймал на себе откровенно ненавистный взгляд главного визиря.

На следующий день, вспомнив недобрый взгляд своего шефа и заодно припомнив поучительные истории о массовой грызне и смертоубийствах из зависти, являвшимися на протяжении веков главной забавой высших кругов любого общества, Олег распорядился во всех цехах установить круглосуточную охрану, чтобы предотвратить возможные случаи саботажа и вредительства.

В это утро все работники, на удивление, были на своих рабочих местах вовремя, а по их взъерошенному виду было заметно, что их всех сразила наповал какая-то новость необычайной важности. Олег отозвал одного из мастеров в сторону и спросил, что такое экстраординарное с ними со всеми в эту ночь случилось, что они выглядят как охваченные ужасом курицы в курятнике, в котором неожиданно показалась морда лисы.

– Как, хозяин? Ты не знаешь, что случилось вчера вечером?

– Понятия не имею, – пожав плечами, ответил Олег.

Мастер охнул и подробно рассказал, что вчера по приказу великого эмира все вино из подвалов султана Ахмеда было вылито в Тигр. Его было вылито столько, что и сегодня пьяная в стельку рыба до сих пор плавает вверх брюхом по окрасившейся в красный цвет реке. Услышав это сообщение, Олег хохотнул, но больше ничего не сказал.

* * *

В трудах и заботах незаметно пролетел еще один месяц, наступила глубокая осень. Олег находился в приподнятом настроении – у него все ладилось, купол воздушного шара и корзина были готовы, оставалось только связать их вместе с помощью канатной сетки и кожаных ремней. Бензиновый ножной насос, изготовленный из меди, бронзовая горелка – все работало безотказно. Параллельно было налажено мелкосерийное производство компактных металлических подзорных труб, биноклей, простеньких перископов.

Олег чувствовал себя на подъеме вовсе не из-за того, что данные им обещания великому эмиру, скорее всего, будут выполнены и он станет богатым, как Крёз, и свободным как птица. Нет, не оставлявшее его душевное ликование имело совсем другой – не материальный, а духовный источник. Дело было в том, что в ходе интенсивной работы им постепенно завладело и не отпускало упоение от успешного воплощения в жизнь всех его идей и задумок, он был счастлив уже только от самого процесса непрерывного свободного творчества и реализации своих самых смелых замыслов. Ощущение себя настоящим творцом, созидателем наполняло теперь жизнь Олега особым смыслом, которого в прежней своей жизни он так и не смог достичь. Вдобавок к тому в самой глубине его души, пока еще неосознанно, у него снова появилась надежда на то, что, пользуясь своим высоким положением при дворе беспощадного завоевателя, он при желании сможет вновь оказаться на краю заветного алтайского озера.

Контрольные испытания воздушного шара были назначены на следующий день. Олег навел справки у дворцовых астрономов и астрологов – все они в один голос обещали на завтра погожий, безветренный день. Через визиря Олег передал приглашение самому Тамерлану. Олегу было чем гордиться: купол воздушного шара, выполненный в форме гигантского поплавка, состоял из полотнищ плотного шелка четырех цветов – белого, синего, красного и зеленого, сшитых по восходящей спирали. В верхнем конусе шара имелся спускной клапан, управляемый протянутой вниз веревкой. На центральной, цилиндрической части шара по-арабски огромными золотыми буквами была нанесена надпись: «Великий Тимур – покоритель вселенной – верный слуга Аллаха». Подвесная корзина крепилась к центральному поясу с помощью прочных канатов. По бокам корзины были развешаны небольшие мешки с песком, а внутри корзины на одной жесткой раме были смонтированы емкость для бензина и ножной насос. От насоса вертикально вверх, выше человеческого роста тянулась закрепленная наверху трубка, заканчивавшаяся тремя разнесенными в разные стороны горелками. Над соплом каждой горелки располагался фитиль, который должен был гореть неугасимым огнем. Нижнее отверстие воздушного шара было укреплено с помощью жесткого бронзового обруча.

Еще раз придирчиво оглядев свое детище, Олег остался очень доволен осмотром и приказал корзину и купол аккуратно уложить на специально изготовленную широкую подводу. Завтра ранним утром подводу с ее ценным грузом нужно было доставить на тщательно выбранное место для испытаний – широкий прибрежный луг, расположенный за городом, на котором уже стоял деревянный стартовый стапель. Олег не рискнул наполнять горячим воздухом свободно лежащую на земле оболочку шара, поэтому распорядился изготовить для нее специальный высокий помост.

Спалось Олегу в эту ночь плохо – сначала он долго не мог заснуть, затем ему снились кошмар за кошмаром, и под утро он проснулся совершенно уставшим и разбитым. Быстро закончив с утренним туалетом и наспех проглотив лепешку с медом, он, не чуя под собой ног, стрелой помчался к ангару с приготовленным к транспортировке воздушным шаром. Там уже толпились его работники, но не решались что-либо предпринимать без босса. Олег распорядился запрячь в первую подводу с воздушным шаром быков, во вторую подводу положить канистры с бензином, лестницы, запасные канаты и мешки с песком. На оставшихся телегах разместился персонал, и процессия медленной скоростью двинулась к месту испытаний.

Погода, как и предсказывала дворцовая метеослужба, оказалась для поздней осени нетипичной: бодрящая утренняя прохлада стояла неподвижно, широко разливаясь по всей долине реки; степенно поднимавшееся из-за дальних холмов холодное солнце равномерно освещало совершенно безоблачное небо. Созерцание пробуждающейся природы, чистый свежий воздух, мерное покачивание телеги успокоили Олега до такой степени, что тот на какое-то мгновение забыл, где он и куда направляется. Из задумчивости его вывел гортанный крик погонщика быков. Они прибыли на место. Быстро соскочив с телеги, Олег энергично принялся командовать разгрузкой воздушного шара и его установкой на стапеле. Одни рабочие аккуратно раскладывали и расправляли на самом верху стапеля гармошку сложенного воздушного шара, а другие в это же самое время устанавливали внизу стапеля, прямо по центру, корзину с бензиновой горелкой, развешивали по верхней кромке корзины наружные мешки с песком. Во время накачивания оболочки шара горячим воздухом поддерживать сложенный купол шара должны были пара десятков работников. Они же, по мере наполнения шара воздухом, должны были удерживать его с помощью закрепленных на поясе оболочки шара канатов, свободно свисавших вниз.

Вскоре к старту все было готово, и все начали смотреть в сторону города, с нетерпением ожидая появления высокой приемочной комиссии. Наконец, когда солнце уже совсем высоко взобралось на небо, на дороге, ведущей в город, появилось облако пыли, и все пространство вокруг Олега заполнилось радостными криками. Многочисленная царская свита въехала на луг. Впереди, на любимом гнедом жеребце, украшенном сверкавшими золотыми и серебряными уздечками, восседал великий эмир в ослепительно-белой шапке из горностая с поблескивающими крупными рубинами. На его плечах красовалась соболиная накидка, а поверх широкого пояса, отделанного золотыми бляхами и драгоценными камнями, на узком ремне висела подзорная труба с золотой инкрустацией, подаренная непобедимому завоевателю Олегом. Среди всадников были и женщины – любимые жены и наложницы повелителя. Сам Тамерлан был весел и настроен на захватывающее зрелище. По левую руку от Тамерлана находился визирь. Его тяжелый взгляд, который он бросал по сторонам из-под нависших бровей, резко контрастировал с благодушными, улыбающимися лицами остальной публики.

Низко поклонившись прибывшим, Олег спросил разрешения начать проведение испытаний летающего шатра, как он обычно именовал свое детище вслух.

– Начинай! – громко приказал Тамерлан.

– Слушаю и повинуюсь! – с готовностью ответил Олег и снова склонился перед Тамерланом и всей свитой в почтительном поклоне. Распрямившись, он тут же махнул белым платком своему механику-пилоту, находившемуся в корзине шара. Тот послушно кивнул головой и одновременно ногой начал равномерно качать насос. С шумом вырвавшийся из горелок огненный факел заставил вздрогнуть не только присутствовавших людей, но и лошадей. Когда купол шара начал понемногу вырастать из стапеля, из толпы послышались изумленные возгласы, кто-то быстрым полушепотом заговорил молитвы. Тамерлан все это время оставался непроницаемо спокойным. По команде Олега его подручные схватились за концы канатов и стали удерживать вдруг оживший гигантский шатер от рысканий в стороны. Гнедой под Тамерланом заржал и начал нетерпеливо гарцевать, но тут же был присмирен железной рукой эмира. Наконец купол шара распрямился полностью, и все разумеющие арабскую грамоту могли прочесть гордое название нового, состоявшегося чуда средневековой техники. Раздались недружные аплодисменты.

В этот момент Тамерлан взглянул, наконец, на Олега. Олег перехватил царственный взгляд, и ему показалось, что в нем светилось плохо скрываемое восхищение. Олег снова поднял вверх руку с платком и тут же резко опустил ее вниз. Помощники Олега, к этому моменту уже с трудом удерживавшие стремившийся ввысь шар, резко отпустили канаты. Шар, вздрогнув, стал не спеша подниматься вверх, унося с собой в корзине своего пилота. По толпе прокатился вздох восхищения, и она моментально взорвалась победоносными криками. Молчали только Тамерлан, визирь и их телохранители, хотя зрелище для того времени было совершенно необычным. Освещенный яркими лучами подбиравшегося к зениту солнца, воздушный шар, величественно поднимаясь вверх и слегка при этом вращаясь вокруг вертикальной оси, как будто нарочно демонстрировал в кристально-прозрачном осеннем воздухе свои рельефные, подчеркнутые сочным цветным спиральным узором формы и золоченую надпись, заставляя присутствующих замирать от восторга. Набрав приличную высоту, шар, продолжая также слегка вращаться, тихонько поплыл по ослепительно-синему небу вдоль голубой реки. Почти все, кто был на конях, с гиканьем и диким визгом поскакали вслед за ним. Но Тамерлан и с ним визирь остались неподвижно стоять на месте. Затем, оторвавшись от захватывающего зрелища, они разом повернулись к Олегу и, не слезая с коней, в сопровождении неотступной охраны, прямо двинулись на него.

– Что же, чужеземец, – в твердом голосе Тамерлана слышались нотки заслуженного уважения, – ты сдержал свое слово, и потому ты получишь достойную награду. Но, – и, переглянувшись с визирем, с едва заметной усмешкой великий эмир добавил: – не сегодня, а тогда, когда все твои чудесные изобретения будут испытаны в бою и принесут нам победу. А сегодня будет пир и вино, все остальное – завтра.

С этими словами Тамерлан развернул своего коня и с оставшимся небольшим эскортом ускакал в сторону города. Олег задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся облаку пыли и вспомнил слова Андрея о его тяжкой карме: «Андрей, как всегда, оказался прав. Хоть я и довел на этот раз все до конца, но заслуженного вознаграждения как не было, так и нет – действительно, выше собственной кармы не прыгнешь!»

Испытания «летающего шатра» завершились полным успехом – пролетев по воздуху пару километров, воздушный шар плавно опустился на другом берегу Тигра. В тот же вечер во дворце Аббасидов состоялся ослепительный пир, который отчасти был посвящен успешному полету. По обилию яств, напитков, речей, вдохновенных выступлений выдающихся артистов средневековой художественной самодеятельности празднество не имело себе равных. Во всяком случае, Олег до сих пор не видел ничего подобного в своей жизни. И самое удивительное состояло в том, что одной из главных фигур этого непревзойденного банкета был он сам. Тех льстивых сладкоголосых похвал и витиеватых восточных комплиментов, которых он наслушался в тот вечер, хватило бы на добрую сотню Леонардо и Эдисонов. Вконец уставший от произносившихся бесконечных тостов в его адрес, а скорее от необходимости непосредственного в них участия со своим золотым кубком, полным предательского вина, он не дождался окончания пира и, поддерживаемый в вертикальном положении своими верными слугами, с возможным достоинством удалился в свои покои.

Пир, набирая новые обороты, продолжался без него. И вот под самое утро Тамерлан неожиданно встал со своего трона и поднял руку, прервав головокружительный танец рабынь. Бурное веселье моментально смолкло, и в огромном зале в одно мгновение установилась мертвая тишина, как будто в нем ничего, кроме мебели и стен, больше не находилось.

Оглядев внезапно посуровевшим взглядом весь зал, Тамерлан своим низким громовым голосом провозгласил:

– Теперь наступило время танцевать воинам – их танцплощадкой станет поле битвы, музыкой – боевые кличи и звон клинков, а вином – кровь наших врагов! Я объявляю подготовку к новому походу!

Произнеся эту короткую речь, Тамерлан сошел с тронного возвышения и быстро скрылся со своими телохранителями за парчовым занавесом.

Очнулся Олег поздним утром с чувством мерзостной тошноты и невыносимой головной болью. С трудом открыв глаза, он долго, с невыразимым отвращением рассматривал тонкие кружева балдахина, распростертого над его пышным ложем, боясь пошевелиться. Наконец, собравшись с силами, слабым, срывающимся голосом он жалобно запросил у своих слуг, стоявших за дверью, пиалу холодного айрана. Схватив трясущимися руками ледяную чашу с живительной влагой, он жадными глотками влил в себя спасительную жидкость. Затем, громко икнув, медленно слез с постели и начал неспешно, с мучительными гримасами умываться. Неожиданно в его дверь громко и часто застучали, и в его покои ворвался посыльный от самого Тамерлана.

– Повелитель требует тебя к себе – немедленно направляйся к нему! – выпалив приказ великого эмира с порога, посыльный исчез так же внезапно, как и появился.

Озадаченный Олег, резко прервав размеренный утренний туалет, тут же, чертыхаясь, торопливо переоделся в свою парадную форму и в сопровождении двух слуг незамедлительно двинулся в приемные покои Тамерлана.

Властелин полулежал на роскошной оттоманке, а перед ним стоял изящный столик с шахматами. Тамерлан находился в глубокой задумчивости, занеся руку над одной из шахматных фигур, когда в зал вошел Олег.

– О владыка мира, – срывающимся на хрип голосом проговорил Олег, – зачем я понадобился тебе в столь ранний час?

Тамерлан ответил не сразу, внимательно осмотрев Олега.

– Ты, чужеземец, утверждал, что способен предсказывать будущее. У тебя появилась теперь возможность доказать это на деле. Готов ты к этому?

После этих слов Тамерлана остатки хмеля моментально вылетели из головы Олега, а в животе неприятно похолодело. Тем не менее он быстро собрался, утвердительно кивнул головой и, смело взглянув на присутствовавшего тут же визиря, твердо заявил:

– Для безошибочного прогноза мне нужна Машина Судьбы, которая находится у твоего главного визиря.

Тамерлан повернул голову в сторону визиря:

– Это так?

– Да, мой повелитель, – ответил визирь, бросив на Олега злобный взгляд. – Машина находится у меня.

– Доставь Машину немедленно сюда – я желаю узнать судьбу нашего нового похода.

Визирь, еще раз сверкнув глазами в сторону Олега, стремительно вышел из зала, а Олег с беспокойством начал оглядываться по сторонам.

– Что ты выискиваешь, чужеземец? – заметив встревоженность Олега, спросил Тамерлан.

Но Олег, уже разглядев во многочисленной толпящейся в сторонке свите повелителя высокий конический колпак дворцового звездочета, разом успокоился и ответил:

– Кроме Машины мне также потребуется помощь твоего главного звездочета. – Сорвавшись с места не договорив, Олег бросился к звездочету, и они возбужденно начали что-то обсуждать.

В зал вошел визирь. За ним торжественным шагом шел его слуга, несший в руках завернутый в тяжелую материю плоский предмет. Церемонно проследовав к свободному столику, слуга аккуратно уложил свою бесценную ношу на него и развернул материю. Машина Судьбы засияла на весь зал всеми своими драгоценными украшениями. В свите эмира раздались удивленные возгласы.

Не теряя времени, Олег подошел к столику и осторожно взял в руки Машину, кивком головы указав звездочету на столик. Несмотря на свой тяжелый, волочившийся по мраморному полу халат, звездочет проворно подскочил к Олегу и, подхватив столик, чинно двинулся вслед за Олегом к оттоманке с возлежащим на ней повелителем. Они остановились в паре метров от Тамерлана. Великий эмир поднялся с лежанки и с интересом стал рассматривать сверкавшую полированными поверхностями и зеркальными гранями драгоценных камней Машину. Олег, установив Машину на столик, начал передвигать на ней ползуны и рычажки в исходное положение, время от времени обращаясь к звездочету шепотом. Затем Олег достал из кармашка машины две рубиновые игровые кости и передал их Тамерлану. Повелитель крепко зажал их в своей твердой, жилистой руке с крючковатыми пальцами и испытующе уставился немигающим взглядом своих черных глаз на Олега.

– О всемогущий владыка, – выдержав тяжелый взгляд, возможно торжественнее заговорил Олег, – теперь, сжимая эти камни, ты должен думать только о твоем новом походе, а затем, когда ты мысленно промчишься со своим непобедимым войском по всем тем городам и странам, которые ты намерен покорить, брось эти камни на ковер, и так повтори еще два раза.

Тамерлан замер, на несколько мгновений закрыл глаза и, тут же их открыв, бросил кости на пол, покрытый огромным персидским ковром. Олег со звездочетом бросились к камням и тут же обратно к доске, передвинув на ней пару рычажков. Затем они снова с низким поклоном передали камни Тамерлану для следующего броска. Процедура повторилась еще два раза. В заключение пророческого сеанса Олег предложил Тамерлану надавить на зеленую стартовую кнопку. Покоритель мира не сразу, задумавшись на мгновение, вдруг резко ударил тыльной стороной своего жесткого кулака по изумрудной кнопке. В Машине что-то застрекотало, диски быстро завертелись и через пару мгновений застыли в новом положении. Все трое – великий эмир, звездочет и Олег – резко нагнулись над столиком. Через мгновение Тамерлан и звездочет, как по команде, одновременно повернули свои головы к Олегу – в их глазах застыли недоумение и немой вопрос, который настоятельно требовал от Олега подробных разъяснений.

Олег, находившийся в лихорадочном возбуждении, с глубочайшим удовлетворением перехватил этот обращенный к нему нетерпеливый взгляд – теперь безграничное внимание и безоглядное доверие публики были ему обеспечены. Не торопясь Олег распрямился во весь рост и, дождавшись момента, когда Тамерлан в нетерпеливом ожидании разъяснений снова присел на кушетку, торжественно, на весь зал распевно заголосил зычным баритоном:

– О величайший покоритель вселенной! Тебе покровительствует небо, и сам Всевышний уготовил тебе блестящие победы! Положение звезды Зухаль на центральном диске Машины и открывшееся окно с барабанами победы однозначно возвещают, что ты на своем пути превзойдешь всех остальных правителей и одолеешь всех своих врагов. Но это далеко не все! Когда Солнце, как нам указывает второй диск Машины, зайдет в четвертый небесный дом, ты одолеешь великого непокорного хана и придашь неувядаемый блеск своему царству. Но и это еще не все! Когда звезда Муштари придет в пятый небесный дом, твое потомство умножится, и слава о твоем правлении и правлении твоих великих наследников будет вечно жить во всем мире, но только в том случае, если твои потомки будут жить и управлять всем миром по правилам шариата!

В то время как Олег, патетически завывая, произносил свое предсказание, в зале не смел ни шевельнуться, ни даже вздохнуть ни один человек. Закончив свою вещую речь, Олег низко поклонился и отошел в сторону. Тамерлан медленно поднялся со своей кушетки, обвел суровым взглядом всех присутствующих и заговорил своим низким, проникновенным голосом:

– Всевышний вложил в твои уста, чужеземец, свою непререкаемую волю. Я, Тимур Гурган, его верный слуга, обязан эту волю исполнить. Через три дня мы отправляемся в новый поход. Хвала Всевышнему, милостивому и всемогущему!

Все окружавшие Тамерлана люди воскликнули: «Хвала Всевышнему!» и почтительно опустили головы.

* * *

Накануне выступления из Багдада Тамерлан провел смотр своих войск. На новом штандарте великого эмира теперь красовался серебряный дракон вместо трех колец. Покоритель Азии остался доволен состоянием своих войск, и на следующий день его непобедимая армия под его командованием направилась на север. Тамерлан оставил Багдад визирю, передав ему небольшой гарнизон. Олега очень обрадовал этот приказ верховного главнокомандующего, потому что он сам удобно расположился в войсковом обозе, который с каждой минутой удалял его прочь от опасного врага. По приказу верховного, в походе Олег с его верными слугами был обязан сопровождать летающий шатер со всеми его принадлежностями и в любую минуту быть готовым к его военному применению. По тому же приказу визирь, не скрывая своего недовольства, передал Олегу в его полное распоряжение Машину Судьбы. Но обещанного вознаграждения Олег так и не получил из-за очевидных козней своего ненавистника. По новому распоряжению государя, награда должна была найти героя только после успешного прохождения боевых испытаний – таковы были неисправимые нравы коварных восточных владык.

Задержка заслуженного вознаграждения Олега нисколько не смущала – он радовался походу, а его положение в армии в отсутствие визиря оставалось привилегированным и достаточно устойчивым. Но самое главное заключалось в том, что он находился в обозе войска, двигавшегося в нужном ему направлении.

Однако очень быстро его радужный оптимизм улетучился. Это случилось при первом же непосредственном соприкосновении со свирепостью и звериной жестокостью средневековой войны. После взятия первой крепости, вставшей на пути Тамерлана, Олег уже горько сожалел о том, что стал невольным соучастником массовых погромов и убийств мирных жителей. Полностью стертый с лица земли цветущий город Тикрит, башни из отрубленных человеческих голов внушали Олегу непереносимый ужас и отвращение. Он, никогда в своей жизни не злоупотреблявший алкоголем, в условиях сатанинского изуверства, проявляемого воюющими сторонами, с утра до вечера вливал в себя изрядные дозы вина, приводя в изумление своим неадекватным поведением собственных слуг. А они, с детства привыкшие к необузданному военному насилию и кровавым сценам, никак не могли понять причину безысходной угрюмости и нескончаемой печали их шефа, которую он с утра до вечера пытался утопить в вине.

После взятия и разрушения Тикрита Тамерлан направил свои полки в Курдистан, где разделил свою армию на отдельные отряды, действовавшие автономно. Захват городов, разрушения и массовые убийства охватили всю территорию Курдистана. Мужественные защитники городов и крепостей отчаянно сопротивлялись захватчикам; ожесточенные бои требовали великих жертв с обеих сторон. И вот под стенами одной из крепостей погиб Омар-шейх – второй сын Тамерлана. Завоеватель, рассвирепевший от горя и жажды мщения, к этому времени подошел со своими войсками к хорошо укрепленному, расположенному на высоком склоне горы городу Мардину, обладавшему неприступной цитаделью. Город был обречен, но неустрашимо защищался. Воинам непобедимой армии, пробивавшимся к цитадели мужественно оборонявшегося города, приходилось вгрызаться в каждый квартал, в каждый дом, превратившиеся в неприступные крепости.

Недовольный медленным ходом наступления, Тамерлан вспомнил об Олеге и его летающем шатре, применение которого до сих пор не потребовалось. Не знавшему поражений завоевателю пришла в голову идея атаковать защитников города в их самое сердце – в цитадель, – забросав ее с воздуха стеклянными шарами, наполненными зажигательной смесью. Ни минуты не мешкая, он послал за Олегом. Курьеру пришлось скакать к обозу, расположившемуся в глубине широкой долины. После долгих поисков запыхавшийся гонец наконец-то нашел Олега. Знаменитый изобретатель, бесстрашный покоритель пятого океана пребывал в жалком состоянии: от выпитого с раннего утра вина на все требования и чувствительные толчки посланника эмира он отвечал вялыми жестами и нечленораздельным мычанием. Слуги Олега, присутствовавшие при этих бесплодных попытках, только беспомощно разводили руками и ехидно хихикали.