Текст книги "Привести в исполнение. История"

ГЛАВА 13

Шаманы оказались правы. Похолодало, третий день, будто сквозь сито небо сеет мелкий дождь. Сегодня воскресенье. Селяне поглядывают на низкие тучи: «Как идти к церкви по такой грязи. Отмолим в следующее воскресенье», – решают многие из них.

Сегодня на службе немного прихожан, в основном истосковавшаяся за время работ в поле по общению молодежь, да старушки, живущие рядом с церковью.

Мать Карпо почувствовала себя плохо. Ей не хватало воздуха, она жаловалась на боль в груди.

– Иди, сынок, иди, я чувствую себя лучше, – слабым голосом говорила она.

– Нет, мамо, я останусь дома. Не уговаривай меня. Может бабку-знахарку покликать?

– Отлежусь, устала я очень. Жениться тебе надо, сынок, Полина хорошей хозяйкой станет, я ей во всем буду помогать.

– Мамо, попросим дядю Трофима быть моим сватом?

– Конечно, сынок, как только встану на ноги пойдем к нему, он не откажет.

Они еще долго прикидывали, чего и сколько надо продать, чтобы сыграть хотя бы маленькую свадьбу.

Служба в церкви подошла концу, когда тучи приподнялись над селом, проглянуло солнце.

Люди, выходя из церкви, радостно поглядывали на небо. Молодежь слеталась в стайки. Девушки воодушевленно плели разговоры. Парни похотливо поглядывали на девиц, иногда громко смеялись.

Полина смотрела по сторонам, но Карпо не было. Сердце учащенно забилось: «Не случилось бы чего. Он должен обязательно прийти». К ней подошла первая красавица села Дашка, по прозвищу Пятихатка, давняя вздыхательница по Карпо:

– Что крутишь головой? Карпо ждешь?

– Тебе какая радость от этого?

– Моя радость в том, чтобы он тебя бросил! Что он в тебе нашел? – Дашка надменно скривила губы, всем видом показывая свое превосходство.

Полина едва сдержала себя, чтобы не вцепиться в эту воровку.

– Сколько ты парней отбила у девчонок? Каким по счету, ты его хочешь записать?

– Последним! Он на мне женится! – она смеялась в лицо своей сопернице.

– Он с шалавами не знается! – крикнула Полина и поспешила домой.

– Знается! Знается! Спроси у него! – вдогонку крикнула Дашка. «Парни и девки слышали наш разговор. Разнесут завтра сплетни, да еще и приукрасят», – удовлетворенно подумала она.

«Врешь, он не такой! Не такой!» – протестовало все существо Полины.

Тучи вернули утраченные позиции. Они все ниже опускались к земле, грозя новым дождем.

Навстречу Полине шел Григорий Сабитов. Его рыжая борода аккуратно подстрижена, длиннополый сюртук распахнут. Серебряная цепочка змейкой вползала в карман жилетки. Трость с позолоченным набалдашником придавали ему вид богатого заезжего купца. Самодовольный и важный облик его подчеркивал претензии быть хозяином и благодетелем жизни в этом селе.

Полина, опустив глаза, ускорила шаг, чтобы поскорее проскользнуть мимо. Почему-то она сжалась в комочек и перестала дышать. Сабитов тростью перегородил ей дорогу.

– Куда спешит милое дитя? – его белесое с коричневыми веснушками лицо расплылось в доброй и приветливой улыбке. Вкрадчивый голос располагал к себе и в то же время не позволял идти дальше.

– Мне домой надо, – в ответе растерянность, недоумение и даже испуг. Щеки ее запылали румянцем.

– Ты дочь Игната Полозова?

– Да, – тихим, неуверенным голосом ответила она. Мысль ее металась как испуганная птица в клетке: «Приставать начнет».

– Это у вас сгорело сено летом?

– Да. А что?

– Как жить без него станете?

– Не знаю, спросите папу, – Полина постепенно приходила в себя.

– Замуж собираешься?

Лицо девушки стало пунцовым, она затопталась на месте, не зная, что ответить.

– Вижу, вижу, собираешься, – голос Григория стал по-отечески участливым и добрым, – сыну ты моему приглянулась. У меня силы уже не те. Денег в достатке, со временем хозяйкой всего моего богатства станешь. Сама знаешь, что Андрей не сможет управлять большим хозяйством. Обжулят его, все пойдет прахом! Ты другое дело, умная, грамоту разумеешь. Тебе ли жить в нищете да труде непомерном, а здесь все у тебя будет. Видела в городе барынь? Такая же будешь! Разве ты недостойна ездить в карете барыней!?

Полина не верила своим ушам. Ей бы давно убежать, но слова Сабитова каким-то огромным грузом тяготили ее, не давали сдвинуться с места.

– Вы шутите? – пролепетала она.

– Зачем мне шутить? Все истинная, правда! Скажи отцу, всем помогу. Не будь дурой, подумай хорошенько. Что ждет тебя за Карпо? Работа с утра до ночи! А что иметь? Жизнь впроголодь да мечту на лучшую долю!

Сабитов замолчал, пытаясь определить реакцию девушки на все сказанное, но на лице ее он прочитать ничего не смог. Она рванулась бежать, но Сабитов опять остановил ее.

– Будь благоразумной! Положи на весы богатство, деньги, власть на одну чашу, а на другую вечный тяжелый труд, безрадостную жизнь в нищете. Подумай!

Сабитов убрал трость, освобождая ей дорогу, направился к своему большому дому, затем оглянулся и назидательно добавил: «Карпо отдай Дашке».

Полина обхватила голову руками, будто хотела выдавить все, что сейчас услышала. «Я чувствовала, что туча нависла и скоро обрушится на нас. Я говорила ему тогда на реке. Где же Карпо? Почему не пришел в церковь? Надо бежать к нему, пусть поспешит засылать сватов. Надо опередить Сабитова».

Сумбур мыслей прекратился у дома Куриловых. Ей встретилась их соседка. Увидев Полину она обеспокоено спросила:

– Что с тобой? На тебе нет лица.

– Голова сильно болит, Матвеевна.

Старуха с недоверием взглянула на девушку, покачала головой:

– Если с чем плохим идешь к ним, то вернись, Ганна, похоже, с сердцем мается. Не ко времени принесешь им плохую весть.

Часто оглядываясь, Полина пошла домой, а соседка опасливо посмотрела на окна дома Куриловых и трижды перекрестилась.

Мать Полины сразу почувствовала, что с дочерью что-то произошло.

– Поля, что стряслось? – с тревогой в голосе спросила она, заглядывая в ее глаза.

– Ой, мама, случилось, такое случилось, – медленно стягивая платок с головы, с дрожью в голосе ответила Полина.

Евдокия все истолковала по-своему.

– Ты ждешь малыша? Не журись, это счастье.

– О чем ты говоришь? Никого я не жду.

– Тогда, в чем дело?

– Меня по пути из церкви встретил дядя Сабитов и сказал, чтобы мы ждали сватов.

– Сабитов?!

Евдокия от неожиданности присела на лавку.

– Обещал помощь отцу, меня хочет сделать хозяйкой, говорит, что у него уже силы не те, а Андрей слабый.

– Мягко стелет, как бы ни пришлось спать на гвоздях. Почему они выбрали тебя?

– Как почему? Андрей ходит по пятам. А я сильная, умная, работящая, – Полина сказала эти слова с гордостью.

– Ты так говоришь, будто уже согласная, – мать удивленно и с укором глянула на дочь.

– Нет, мама, я не согласна, пойдем папе расскажем.

– Ой, боязно мне, вдруг он согласится, а мы привыкли к думкам, что зятем будет Карпо.

Полина не успела ответить, вошел отец.

– Я слышал, что вы чего-то боитесь? Чего?

Полина успела успокоиться, ее голос звучал уже ровно. Она подробно рассказала о встрече с Саитовым.

По мере развития событий в ее рассказе, лицо Игната темнело. Он сжал кулаки, долго молчал, чем вызвал немалое изумление у жены и дочери.

– Ловко придумано! – вырвалось у него.

– Ты, о чем? – Евдокия даже легонько тронула мужа за плечо.

– Выйди, дочь. Нам с матерью надо поговорить.

– Зачем говорить? Надо сообщить скорее Карпо, пусть засылает быстрее сватов.

– Иди, дочь, кроме сватовства, есть еще более важные дела.

– Куда уж важнее? – Полина попыталась противиться воле отца.

– Иди, дочь, я не должен повторять.

Сбитая с толку Полина с обиженным видом вышла.

– Послушай, мать, что же это получается?

– Что получается?! Скажи, наконец! – Евдокия начала сердиться.

– Получается так, что нас сначала сожгли, чтобы сговорчивее были, теперь решили засватать нашу дочь.

– Почему ты так думаешь?

– Да сходится все. За помощь требуют дочь, а если не отдадим, пожгут все: амбар с хлебом, дом.

– Типун тебе на язык! Типун!

Помолчали. Затем Евдокия неуверенно промолвила, пряча глаза:

– А может, поживем, на старости лет, как люди?

Ей на миг показалось, что сама удача пришла в их дом, но Игнат резко остановил ее.

– Не спеши в новую жизнь! Если отдадим Полину за Андрея, потеряем доверие людей, а того хуже завистники пустят красного петуха* под стреху*. Ты же знаешь, сколько раз он гулял по селу.

– Еще нет сватов, а мы уже горим, пришел красный петух. Надо обдумать все, – в свою очередь нервно урезонила она мужа.

Легли спать с тревогой в сердцах, так ничего не решив.

ГЛАВА 14

Вечер не принес облегчения Ганне. Карпо, не осмелился оставить ее одну, на свидание с Полиной не пошел.

Полина пришла на условленное место с нетерпеливой решимостью рассказать все Карпо и поторопить его со сватами. Она стояла под кроной тополя, который защищал ее от дождя. «Его, наверное, не будет, – размышляла она, – мать боится оставить одну».

В душе ее шевельнулась обида: «Мог бы на минутку побежать, не при смерти же она».

Ночью ее преследовали кошмары. Она видела себя то нищенкой, то барыней, разъезжающей в карете. Перед утром она встала и позвала мать.

– Ой, доченька, я тоже не сплю, все думаю.

– О чем, мама?

– Отец настращал, голова кругом идет.

– Чем это он тебя настращал?

Евдокия рассказала о разговоре с отцом.

– Я так и не поняла отец за или против моего замужества, – Полина умолкла, не зная кого назвать, Карпо или Андрея.

– Я точно не знаю, но думаю, он против Сабитовых. Ему не нравится, как с нами поступили. Боится потерять доверие односельчан. Ложился спать и сказал: «Мы для них просто грязь. Полина потребовалась им только для сохранения богатств. Из этого ничего хорошего не выйдет».

Утром, пришел посыльный, принес деньги, но Игнат отказался:

– Мы еще не пришли к решению. Надо все обдумать.

– Когда вы придете к решению?

– Мы сообщим.

Посыльный с поклоном удалился.

ГЛАВА 15

Дождь размягчил почву, селяне дружно выехали пахать зябь. Дни похожие как две капли воды потекли в тяжкой работе. Карпо старался поскорее вспахать и готовиться к сватовству. Он смотрел, как отваливается от лемеха плуга чернозем и ложиться ровными пластами, образуя борозду. Когда Карпо закрывал глаза, в них продолжали переворачиваться пласты почвы, превращаясь в нескончаемую спираль. Сегодня работалось легко. «Сделаю еще один круг, – подумал он, взглянув на невспаханное поле, – еще неделя потребуется, чтобы закончить пахоту. Поскорее закончить да засылать сватов. Мать поправилась. Пусть сходит к дяде Трофиму».

Неожиданно он увидел двух всадников, которые ехали к нему, пристально его разглядывая, будто хотели о чем-то спросить, но, не доехав около десяти саженей, свернули и вскоре скрылись.

Карпо насторожился, даже нащупал в голенище сапога нож, затем подумал: «Передумали, видимо спрашивать или обознались», – но тревога улеглась только дома.

– Мамо, как ты себя чувствуешь? – с надеждой на улучшение ее состояния спросил Карпо, войдя в хату.

– Еще ноги дрожат, но значительно лучше. Что ты хотел?

– Надо бы Полину увидеть, сообщить ей, что по окончании работ по вспашке зяби пусть ждет сватов. Побегу к Полине может договоримся о дне, когда можно засылать сватов.

– Трошки подождал бы. Ты в работе, дядя тоже может быть, я окончательно встану с постели.

– Я только скажу, чтобы ждали сватов.

– Ладно, иди – согласилась мать.

Встреча не назначалась, поэтому Карпо постоял на их любимом месте, не дождавшись Полину, направился к дому Полозовых. Знакомый плетень из молодых веток вербы, запертая калитка. Все как обычно, но в окнах не светится огонь лампы. «Что случилось? Еще не поздно, чтобы ложиться спать, – терялся в догадках он, – может, стали экономить керосин? Трудная зима ожидается».

Карпо потоптался у калитки, хотел постучать, но не решился. «Вдруг уже спят. Завтра, пораньше приду».

Прошло три беспокойных ночи с тех пор, как состоялась встреча Полины и Сабитова. Чтобы избежать прихода гостей, Полозовы ложились рано, едва спустятся сумерки. Евдокия, подойдя к окну, увидела стоящего у калитки Карпо. Чтобы его случайно не увидела дочь, она ушла в другую комнату и позвала к себе Полину и некоторое время занимала ее расспросами об Андрее, иногда даже нахваливала его. Разошлись с разными мыслями, но об одном.

Полина часто просыпалась, подолгу лежала, глядя в потолок. Память возвращала ее к встрече с Сабитовым. Она пыталась думать о Карпо, но он не задерживался в ее голове. Все время всплывали слова: «Разве ты не достойна, в карете барыней ездить!? Какая из меня барыня! – хихикнула она над собой, но с удовольствием представила, как исказится лицо Дашки: «Она от зависти уродиной станет», – мстительно прошептала Полина. Другой голосок будто издали напомнил: «А может, обрадуется, Карпо ей достанется. Вдруг Дашка правду сказала, что он действительно был с ней». Последняя мысль не бросила ее в ярость ревности, а чуть кольнула ее душу и отступила под натиском других неизведанных ощущений. Она еще как-то пыталась отбиться от навязчивых думок, но потом объяснила себе: «Что плохого, если я в мечтах немного побуду богатой барыней».

Перед рассветом она глубоко уснула, иногда улыбаясь своим снам.

ГЛАВА 16

Изнуренная на пахоте зяби лошадь, едва тянет телегу. Карпо Курилов, вяло понукая ее, зорко смотрит по сторонам. Не выходят из головы два калмыцких всадника. Внутренне он готов к разным неожиданностям. Его не покидает мысль: «Неужели этот кендюх* решил мне отомстить. Мало я его понянчил, надо было больше, чтобы если придется расплачиваться своими боками, так было бы за что».

Сегодня ему не удалось уехать домой в компании таких же пахарей, как и он. Взятый на всякий случай железный зуб, он положил под рукой. Дорога, накатанная множеством колес, спускалась к реке, где вербы уже упустили первую листву, которая, как крохотные лодочки скопилась у берега. Успевший пожелтеть камыш недовольно шумел на редкие порывы ветра. Солнце уже уступило место вечерней заре. Река потемнела, будто стала свинцовой, от нее тянуло сыростью. В низинах скапливала силы темнота ночи. Карпо плотнее запахнул полы старой одежины. Когда дорога сблизилась с рекой, лошадь приостановилась и потянула к воде. Карпо отпустил поводья, дав ей свободу. Он вдруг заметил шевеление в зарослях, где через несколько минут будет пролегать его путь. Дорога, стесненная камышом реки и чащобой конопли, уходила вверх к селу. Коняга после водопоя заспешила домой. Проезжая самое узкое место, Карпо почти лег на пол телеги, опасаясь выстрела или аркана, но вокруг было как обычно.

Преодолев опасный участок, он облегченно вздохнул и даже стал ругать себя за трусость: «Пуганая ворона куста боится. Кого испугался? Андрея! Что он может? Ничего!»

Из-за кустов выскочил всадник и метнул аркан. Карпо видел летящую петлю, но увернуться уже не смог, успел только выбросить вверх руку и в ту же секунду, увлекаемый арканом вылетел из телеги. От удара о землю он на мгновение потерял сознание, затем, превозмогая боль, пытался сопротивляться, но петля, охватившая его грудь, все сильнее сжимала ее, не давала дышать. Последнее, что он увидел, круп мчавшейся вскачь лошади.

Он очнулся от боли во всем теле. Несколько секунд не мог вспомнить, что произошло. К нему подходили двое, они явно не спешили. Оживленно говорили между собой на калмыцком языке. Карпо знал несколько десятков слов, и этого ему хватило, чтобы понять, что его считают мертвым. Они не могли решить, бросить труп в воду или закопать.

Один из нападавших толкнул его ногой. Тело Карпо безвольно колыхнулось и замерло. Тогда он нагнулся над ним, чтобы освободить аркан и тут же охнув, свалился рядом. Карпо почувствовал, как нож с хрустом вошел в тело противника и с силой оттолкнул его от себя. Чтобы быть готовым к нападению его напарника, он с трудом сбросил с себя петлю, встал на колени, держа окровавленный нож на изготовке.

Второй калмык не мог понять, что же произошло, но вид окровавленного ножа и неподвижное тело товарища обратили его в бегство. Карпо видел, как он вскочил на коня и пустил его вскачь. Аркан, извиваясь по траве, будто огромная змея, устремился за ним.

Карпо оставили последние силы, он упал на спину, долго лежал без движения, глядя на первые звезды. До сознания дошло, что его хотели убить. В этом сомнения не было. «Значит, угрозы Андрея оказались не пустой хвальбой. Напрасно я думал, что он ни на что не способен». – Эта мысль четко сформировалась в его еще возбужденном сознании. Эта же мысль не дала ему довести свои рассуждения до конца. К тому же надо что-то делать с трупом. Он попытался встать, но каждое движение отдавало болью, а когда рядом с собой увидел темное пятно и догадался, что это кровь, его бросило в озноб. Едва справившись со слабостью, Карпо стал искать во тьме ночи свою телегу.

Коняга мирно щипала траву неподалеку от того места, где ее вынужден был покинуть хозяин. Он, с трудом взобравшись на телегу, тронул ее вожжами.

Успевший лечь спать староста, недовольно ворча, вышел на крыльцо.

– Кто тут барабанит в дверь, как полоумный?

– Я, Степаныч, – Карпо Курилов.

– Какая нелегкая тебя принесла?

– Степаныч, я убил человека.

Староста, взглянув на Карпо, только сейчас увидел изодранную одежду и в кровоподтеках лицо.

– Кого с твоей помощью прибрал Бог?

– Напали на меня два калмыка, набросили аркан, тащили за лошадью. – Карпо взял паузу, чтобы отойти от этих страшно пережитых минут.

– Дальше-то что? – не выдержал долгого молчания Степаныч.

– Как я понял, они хотели спрятать мое тело. Когда стали снимать аркан, ударил одного и из них ножом.

– Второй вскочил на коня и умчался.

– Идем к Колоде.

Местный полицейский, немолодой, грузный

человек, по фамилии Иван Колода, проживал недалеко от управы, ведал делами в околотке из трех сел. Славился своей осторожностью и дотошностью.

В этих местах колодой называли большой обрезок толстого дерева, который служил для рубки мяса или установки наковальни. Его внешность в полной мере подтверждала фамилию.

Выслушав первоначальный рассказ Карпо, Колода начал задавать вопросы.

– Ты уверен, что убил?

– Уверен, он там же и лежит.

– Да, парень, заварил ты кашу!

– Не трогал я их вовсе, они напали из засады.

– Кто у тебя ходит во врагах?

– Нет у меня врагов, если не считать Андрея Сабитова. Я ударил его за то, что он попытался снасильничать Полину. Он тогда сильно грозился.

– Он, что на нее глаз положил?

– Ходит за ней телком.

– Вы, как я понимаю, с Полиной строите большие планы?

– После зяби буду засылать сватов.

– Подожди со сватами, давай с калмыками разберемся.

Карпо промолчал, отдавая себя во власть полицейского и старосты.

– Ты ехал с пахоты домой, а это означает, что при тебе не могло быть денег. Смотрю на твою лошадь, ее и в темноте видно, скоро издохнет. Поэтому нападение на тебя с целью конокрадства или грабежа быть не может.

– Никто меня грабить не собирался. За несколько дней до нападения проезжали, мимо два верховых калмыка, внимательно смотрели на меня и мою лошадь. Они мне очень не понравились. Уже тогда я начал опасаться. Может это и спасло мою жизнь. Успел я вскинуть руку. Иначе аркан попал бы на шею, и все для меня уже бы закончилось. – Карпо все выпалил одним духом, будто опасался, что его не дослушают.

– Ты узнал нападавших? Нет, я их лиц не видел.

– А труп?

– Я увидел темное пятно под ним, меня замутило, не разглядел в темноте, подумал, что это кровь.

– Все ясно. Степаныч, что делать, -то будем?

– Вопрос трудный. Но если это Сабитовы, нам придется трудно и даже невозможно докопаться до истины. Других зацепок нет. Найти в Калмыцких степях второго нападавшего тоже невозможно. К тому же у нас нет никаких примет. Надо бы поискать следы лошадей. Не совпадут ли они с теми, что видели и описали после поджога сена на делянке Полозовых.

Староста давно уже связал вместе эти два события, более того был уверен, по чьей указке они были проведены. Он испытывал двойственные чувства. Ему не хотелось вступать в опасную борьбу с могущественным Сабитовым, но с другой стороны ему надоело лебезить и заискивать перед этим человеком. Дело дошло того, что он постепенно превращал его в собственного лакея.

– Это мы сделаем, как только расцветет.

Околоточный испытывал примерно те же ощущения, что и староста. Он почесал загривок, прикидывая, как из этого положения выпутаться.

Рассвет застал их на месте происшествия. Убитый лежал калачиком, поджав ноги, кровь под ним превратилась в темную массу.

Полицейский описал все, что посчитал нужным, но отыскивать следы лошадей не торопился.

– Ты его видел на своей делянке?

Карпо смотрел на человека, которого сильно изменила смерть.

– Я не уверен, что это тот человек, хотя по одежде очень похож.

– Ты можешь уехать на время из села? Ты должен понимать, что неудавшаяся попытка убить тебя может оказаться не последней. Бросай все и уезжай.

– Я не могу этого сделать, так как собираюсь жениться, мать стала сильно болеть. На кого я ее оставлю? Зябь не допахана.

– Если тебя убьют, все станет еще хуже, а нынешнее положение пережить можно. Зябь допашешь весной, Полина, если любит, подождет, у матери есть, насколько я знаю, брат. Уезжай, всем будет только лучше! – голос Колоды звучал мягко по-отечески убедительно.

– Тогда получается, что я виноват и поэтому сбежал?! – Карпо, не мигая, смотрел на полицейского.

– Мы его закопаем в яру и дело с концом, никто виноватых отыскивать не станет. Кто будет искать безвестного калмыка-преступника, а если и будут, ничего не найдут. Ты уедешь, пройдет время, все успокоится. Пойми это единственный выход, – Колода поднял крючковатый палец и назидательно продолжил, – если ты не согласен, то за твою жизнь никто не даст и полушки.

Калмыка закопали, хотя на отъезд из села, Карпо твердого согласия не дал.