Текст книги "Привести в исполнение. История"

ГЛАВА 17

Мать Карпо, обеспокоенная отсутствием сына, с трудом добралась до двери соседки Матвеевны, где ее встретила хозяйка.

– Что случилось? – спросила она, не понимая причины столь позднего прихода Ганны.

– Карпо не вернулся с пахоты. Будь добра, сходи к брату Трофиму, может он что-то знает.

– Пойдем, уложу тебя в постель, а затем побегу.

– Беги сейчас, я доплетусь до кровати сама, – слабым голосом Ганна торопила Матвеевну.

– О, Господи, что же твориться вокруг них, – сокрушенно думала старуха, шагая на другую сторону села.

Пришел Трофим, принес некоторое успокоение, он сказал, будто видели, как Карпо подъезжал к дому старосты.

– Ты ходил к старосте?

– Да, но его дома нет.

В тревожном ожидании прошла ночь, и только когда сентябрьское солнце повисло над крышами хат, подъехал Карпо. Он успел обмыть в реке лицо и руки от запекшейся крови, но ссадины и изорванная одежда говорили о том, что прошедшая ночь прошла для него сложно.

– Сынок, что с тобой? – приподнялась с кровати мать.

– Ничего, мамо, так устал на поле, что уснул, когда ехал домой. Лошадь чего-то испугалась, рванула, а я упал на землю. Карпо развел руками, как бы показывая результаты своего падения.

– Зачем ты обманываешь меня? Я же вижу, ты опять подрался, не зря же тебя вызывал староста.

Ганна и представить себе не могла, как она помогает сыну. До ее слов, он никак не мог придумать, что сказать матери, на случай, если она узнает, что ему пришлось общаться со старостой и полицейским.

– Мамо! От тебя ничего не скроешь. Подрались мы с ребятами из соседнего села. Вот и вызывал меня староста, чтобы помирились.

Мать понемногу успокоилась, но материнское сердце чувствовало, что много недосказанного в словах сына и поверила ему только потому, что боялась узнать правду. Другой, страшной правды она может не вынести.

ГЛАВА 18

С вечера высыпали звезды, но их господство на небосводе неожиданно прекратили наплывшие тучи.

Санджик нервничал. По его расчетам люди, посланные выполнять его поручение, должны были давно вернуться.

Он обещал им крупную сумму денег и поэтому не мог себе представить, что они не придут за платой.

– Почему их нет? – в сотый раз задавал себе он этот вопрос, – что проще завалить мальчишку? Что могло пойти не так? А вдруг они арестованы и развязали языки. Холодный пот крупной каплей скатился между лопатками.

На всякий случай взяв с собой оружие, деньги, Санджик со скоростью бегущей рысью лошади, скрылся во тьме ночи.

Утром, наблюдая за степью, по которой, по его расчетам, должны возвращаться подручные, увидел одинокого всадника. По лошади и манере держаться в седле, он узнал Бадьму. Выждав время, Санджик убедился, что его никто не преследует, поехал за ним. Бадьма стал проезжать стойбище стороной, что еще больше встревожило Санджика. Уставшая лошадь Бадьмы шла шагом, что дало возможность Санджику быстро его догнать.

– Куда же ты, мой друг? Я тебе денег приготовил, а ты мимо едешь?

Бадьма свалился с коня и пал на колени.

– Не убивай меня, хозяин.

– Расскажи, что произошло? Может, я тебя награжу.

Рассказ занял немного времени. Санджик мрачнел.

– Скажи мне, дорогой! Почему ты не добил мальчишку?

– Он не мальчишка! Годовалого бычка завалит без натуги.

– Почему ты его не убил?

– Он пошел на меня с ножом, а у меня не было ничего.

– Зачем врешь? У тебя всегда был нож. Ты просто испугался и убежал.

– Я его где-то обронил.

– Ты уверен, что твой напарник мертв? Возможно, его уже допрашивают в полиции.

Бадьма опустил голову.

– Садись на лошадь, нам надо уходить.

Обрадованный Бадьма быстро взобрался на коня.

– Прости меня, хозяин, отслужу, верной собакой буду.

– Надо уходить, за тобой может быть погоня, поспеши.

Они проезжали мимо оврага, когда Санджик указал плетью на заросли, растущие в нем.

– Я видел там волка, – сказал он и повернул туда коня.

– Где? – не понял Бадьма.

– У обрыва.

Обрадованный прощением, с желанием показать хозяину свою преданность, он первый подъехал к обрыву. Выстрел не вспугнул даже птиц….

Вернувшись в стойбище, Санджик оставил свой скот и все нажитое семье брата, дал ему немного денег и уехал.

ГЛАВА 19

Карпо не согласился с доводами Ивана Колоды и старосты Степановича. Не мог он, поджав хвост, бежать от Андрея, к тому же, как отказаться от Полины, да и мать еще не полностью здорова. Он приходил в ярость от одной мысли, что Андрей, ухмыляясь, будет называть его трусом.

Прихватив с собой обрез винтовки, Карпо отправился на пахоту с дядей Трофимом, которому он предложил объединить усилия. Работа продвигалась плохо, превозмогая боль, он шагал и шагал за плугом. Страха не было, но возвращались они домой всегда в компании таких же пахарей, как и они сами. Наконец последняя борозда пролегла на краю надела.

Сегодня он, сможет встретиться с Полиной. Определится день, после которого уже никто не сможет их разлучить.

Вечер, который он ждал с нетерпением, набросил на село покрывало туч. Крапинки дождя четко конопатили дорожную пыль. Полина после долгой разлуки, по его думкам, должна приходить сюда каждый вечер. Минуты сложились в томительное ожидание. Тучи обманули, так и не собравшись оросить землю дождем.

Прежде чем вернуться домой, Карпо пришел к дому Полозовых, но, как и прошлый раз, все повторилось. Его встретили темные глазницы ее дома. Потоптавшись в нерешительности, Карпо пошел домой с твердой решимостью зайти к ним завтра.

Утро нахмурилось еще больше, чем с вечера, тучи, казалось, вот-вот начнут цепляться за печные трубы хат. Под стать погоде такое же настроение царило в его душе. Не понимая, что происходит, он шел к Полине. Навстречу по своим делам спешила Танька-брехло.

– Ой, Карпо, куда цэ ты так торопыся?

– По делам, тетя Таня, – Карпо всем видом показывал, что ему некогда задерживаться.

– Та не торопысь, я тоби шось скажу.

– Некогда мне женские сплетни слушать, – чуть грубее, чем следовало, ответил он и пытался обойти ее стороной.

– Це не сплетни! Я всегда кажу тилькэ правду.

– Я пойду, мне, правда, надо идти.

– Ты вжэ опоздав! Поняв?

– Ничего не понял! Куда опоздал? – начинал злиться Карпо, – по его душе полоснула ножом догадка.

– Скоро засватают твою Полину. Вжэ всэ воны порешалы. Так шо иды, хлопчик, до дому, не позорь сэбэ

– Этого не может быть?

– Можэ, сынку, можэ, та щей як можэ, деньги татарина сробылы всэ.

Карпо почти бежал к дому Полозовых. Так уж получилось, что у калитки его встретил Игнат.

– Дядя Игнат, где Полина?

– Ее нет сейчас дома, она уехала с-с…, – он запнулся и спрятал глаза.

– Это правда, что вы выдаете замуж Полину за Сабитова?

– Нет! Не мы ее выдаем, а она сама так решила, искусилась на богатство. Пытался отговорить, но двоих не подужав.

До Карпо плохо доходил смысл его слов. Он просто не мог поверить, что Полина променяла их счастье на богатство.

Задал вопрос чисто машинально:

– Кого это двоих?

– Да Евдокия, мать ее, – Игнат махнул рукой и отвернулся, – а тут еще Сабитов вынуждал нас выдать ее за Андрея.

– Как это вынуждал? – насторожился Карпо.

Случился у нас пожар, сено сгорело, а затем Григорий Сабитов встретил у церкви Полину, посулил ей несметные богатства, а нам помощь. Вот я и смекаю, не он ли устроил нам «красного петуха»?

– Погоди, дядя Игнат, теперь я смогу ответить на вопрос Колоды.

– Какой вопрос? – Игнат пытливо смотрел на несостоявшегося зятя. – Почему на вопрос полицейского?

Карпо пожалел, что проговорился, но не мог же он рассказать об убитом и тайно зарытом калмыке.

– Расспрашивал он меня о пожаре.

– А какое ты имеешь отношение к пожару?

– Да вы же знаете Колоду, он всех расспрашивал, – неудачно соврал Карпо.

– Тогда на какой вопрос ты теперь сможешь ответить?

– Теперь я знаю, кто поджег ваше сено! – жгучая ненависть к Сабитовым яростно вырывалась наружу, отодвигая на второй план осторожность. – Это они сожгли ваше сено, а ко мне подослали калмыков, чтобы убить меня.

Хлопнула калитка, во двор вошел Андрей, одетый «как новая копейка».

– Здравствуй…, – он не договорил.

Увидев, встающего с крыльца Карпо, гость попятился к выходу.

– А вот и мой убийца явился!

– Какой убийца? – срывающимся голосом пролепетал новоявленный жених.

В два прыжка Карпо настиг его и ударил в эти наполненные страхом глаза. Всю ненависть и ярость он вложил в удар, почувствовал, как что-то хрустнуло под его кулаком. Первый, второй, третий удары не приносили облегчения. Все, что накопилось у него на душе, плескалось через край переполненной чаши.

– Это ты или отец наняли калмыков, чтобы они волокли меня арканом по земле? Хотели убить меня, чтобы я не мешал вашим планам? Не вышло! Теперь тебя тоже зароют, как твоего наемника. Не подоспей Игнат, быть бы беде.

Вокруг плетеного палисадника собрались зеваки и ловили каждое слово, которое выкрикивал между ударами Карпо. К концу дня событие обросло новыми подробностям. Только Танька-брехло не бегала и не разносила новость, она сидела у себя на крыльце и плакала:

– Ой, Божечки, ж ты мий! Казала я ему шоб не ходыв туда, не послухав. Теперь замордуют хлопца. А якый же вин гарный! Прокляти богатеи, всэ им мало, да шоб у их пуза от жиру полопалысь! Да шоб им пусто было!

ГЛАВА 20

На следующий день после обеда к Куриловым пришел городской пристав с двумя жандармами, настойчиво постучал в дверь. На крыльцо вышел Карпо.

– А вот и главный нарушитель спокойствия сыскался.

Усы пристава зашевелились, будто крылья птицы, довольный голос сменился на рыкающий:

– Собирайся, да не шали у меня, пулю схлопочешь.

– Кто там сынок? – из хаты глухо донёсся встревоженный голос матери.

– Это ко мне, не беспокойся, – крикнул он в ответ и тихо попросил пристава, – я не сбегу, только успокою мать, она у меня болеет.

Усы полицейского взъерошились, как перья у квочки, защищающей своих цыплят.

– Взять его!

Жандармы стали по бокам Карпо, а пристав вытащил из кобуры наган.

– Мамо, я уйду ненадолго и вернусь, – крикнул он матери и пошел к калитке.

Матвеевна сделала несколько шагов вслед, остановилась и пошла в дом Куриловых.

– Что там такое случилось? Ганна уже успела встать с постели, но соседка заботливо уложила ее обратно.

– Ложись, ничего страшного, – говорила она и мучительно подыскивала слова, чтобы рассказать ей о сучившемся горе.

– Матвеевна, где Карпо? Почему он ушел? – слезинки скатились по ее бледным щекам.

– Лежи, Ганна! Тебе лучше лежать. Теперь уже не скроешь.

Она горестно помолчала, давая Ганне собраться с силами. Затем тихо сказала:

– Забрали в полицию нашего Карпо.

Рассказ свой о случившемся, вела тихо, обходя моменты, которые могли еще больше взволновать Ганну.

ГЛАВА 21

Карпо посадили в чулан без окон, служивший для временного содержания арестованных. Со станции Торговой (ныне г. Сальск) прибыл следователь, щуплый человек лет пятидесяти, в пенсне и фуражке форменного образца. Движения его были вялыми и какими-то незаконченными. Держался важно, требовал к себе внимания. Он вошел в комнату старосты, сверкнув стеклами пенсне и не подав никому руки, сказал:

– Ну-с, здравствуйте! – я к вашим услугам.

Он обвел взглядом низкий потолок комнаты. Его лицо приняло чуть брезгливую гримасу.

– С кого начнем? – учтиво спросил Колода.

– Давайте начнем-с со свидетелей.

Первым привели Игната.

– Господин-с Полозов? – лицо следователя приняло любознательное выражение. Он смотрел на Полозова, и, казалось, что его нос несколько удлинился.

– Какой из меня господин? – недовольно буркнул тот и заерзал на лавке.

– Ну-с, хорошо э-э гражданин Полозов, расскажите все, что связано с избиением Андрея Сабитова.

Игнат рассказал все, но о том, что кричал Карпо, при избиении Андрея умолчал. Следователь слушал, кивал головой, будто соглашаясь, но задал вопросы, не связанные с происшествием:

– В каких отношениях была ваша дочь с арестованным?

– Карпо хотел на ней жениться, но тогда, когда мы ожидали сватов, она почему-то решила выйти замуж за Сабитова.

– Как вы отнеслись к ее решению.

– Я не хочу, чтобы она это делала.

– Странно.

– Почему?

– Богатая почтенная семья и вдруг?

– Богатая, да, но непочтенная. Их ненавидит все село.

– Ладно, оставим это. Скажите, о чем кричал Курилов, когда избивал Сабитова?

– Я особенно не прислушивался, растягивал их.

– Сабитов сопротивлялся?

– Нет.

– А говорите, растягивали. Ладно. Так ничего и не слышали? – тон следователя стал угрожающе настоятельным. – Говорите, говорите правду, или я посажу вас за укрывательство.

Видимо угроза возымела действие.

– Почему же слышал. Он кричал о каких-то калмыках, которые хотели его убить. Обвинял в этом Андрея.

Староста Степаныч, и околоточный Колода переглянулись и заерзали на своих местах. Дело принимало опасный поворот.

У Управы толпился народ. Разные ходили разговоры среди селян, но все жалели Карпо и желали ему поскорее выпутаться из этого дела.

Евдокия, мать Полины, перед следователем ничего не скрывала, даже то, что им надоело жить нищенской жизнью, она рада, что ее дочь выйдет за такого уважаемого человека как Андрей.

– В каких отношениях была ваша дочь с Куриловым?

– Встречались, вот и все! Ничего между ними не было! – не моргнув глазом соврала она.

Полина боялась полицейских, как огня. Ее била мелкая дрожь, она еле сдерживала себя, чтобы не стучать зубами.

– Что вы знаете об избиении?

– Я ничего не знаю! – едва выдавила она.

– Успокойтесь! Вам ничего не угрожает. В каких отношениях вы были с Куриловым?

– Он хотел на мне жениться.

– Вы хотели этого?

– Я -я ему не давала повода, он настаивал.

Было видно, что Полине трудно даются эти слова. Она говорила, не поднимая глаз, сцепив до хруста пальцы рук.

– А какие узы связывают вас с Сабитовым? – пауза повисла надолго. – Что же вы, милейшая, молчите?

– Он любит меня, я тоже.

– Вы по своей воле выходите замуж за Сабитова?

– Да!

Допрос других свидетелей ничего нового не дал.

Карпо усадили напротив следователя, который внимательно смотрел на него, будто не знает, с чего начать допрос.

– Ваша Фамилия, имя, отчество?

Следователь взглянул на писаря, давая ему возможность все в точности записать.

– Курилов Карп Николаевич.

– Знавал твоего отца, знавал! Беспокойный был человек. Яблочки недалеко падают. Да-с! – следователь сделал паузу, – расскажи мне, голубчик, все без утайки. Почему и зачем ты жестоко избил Сабитова?

– Он все заслужил. Он хотел снасильничать мою невесту.

– Подожди, голубчик! Полина Полозова показала, что они любят друг друга, и она по своей воле выходит замуж.

Карпо, огорошенный, широко раскрытыми глазами обвел всех присутствующих, будто говорил: «Как же так? Что происходит?»

Увидев реакцию арестованного, следователь попросил писаря зачитать показания Полины и ее матери. Писарь читал и словно бросал камни в незащищенное место Карпо. Он вскакивал несколько раз, но его тут же усаживали на место.

– Как же так? Мы жили тем, чтобы поскорее закончились работы, чтобы пожениться.

– Не знаю, не знаю, но записано с их слов. Но разговор пойдет о другом. Ты обвинял Андрея Сабитова в поджоге сена Полозовых и покушении на тебя. Что можешь показать по этому поводу?

– Чтобы заставить Полозовых согласиться отдать Полину замуж за Андрея, они подстроили пожар. Все их сено сгорело.

– Каким образом пожар мог повлиять на решение Полозовых относительно замужества?

– Они предложили им щедрую помощь.

– Тебе известны факты или есть документы, подтверждающие твои слова? Возможно свидетели?

– Я, когда узнал, что Сабитовы сватают Полину, все понял. Такие же мысли высказал мне дядя Игнат. Спросите у него.

– В его показаниях таких мыслей высказано не было.

– Вы спросите, он вам все скажет.

– Тебе не следует указывать власти об ее деятельности, – следователь сурово сжал губы, – теперь о другом, – ты, избивая Андрея Сабитова, кричал о каких-то калмыках, которые хотели тебя убить.

Карпо глянул на Степаныча и Колоду. В их глазах он увидел страх и мольбу.

– Когда я ехал домой они набросили на меня аркан и потащили за лошадью.

– Кто это они?

– Два калмыка.

– Ты меня желаешь уверить в том, что после этого остался жив? Не смеши меня. Рассказывай всю правду.

– Я говорю правду. Просто я успел выбросить руку, петля захватила меня не за шею, за грудь.

– Что было дальше?

Карпо молчал, ему было слышно, как заворочались на своих стульях староста и околоточный.

– Они думали, что я уже мертв, как я понял из их слов, они решали закопать меня или бросить в реку.

– Ты знаешь калмыцкий?

– Нет. Но кое-что понимаю.

– Говори! Говори, я слушаю, – следователь приподнял ладонь над столом, и вяло опустил. Потом вопросительно глянул на писаря.

Тот утвердительно кивнул головой, мол, успеваю писать. Карпо еще размышлял, говорить ли всю правду, и тем потянуть за собой старосту и околоточного, или все взять не себя. – Они ведь хотели мне помочь. Я тоже хорош, орал на все село. Себе ухудшил все, и они могут пострадать.

Следователь нетерпеливо постучал по столу.

– Когда один из них нагнулся, я его ударил ножом.

– Ты носишь с собой нож?

– Как же в поле без него, упряжь починить, хлеб отрезать….

– Гм-м. Труп куда дел?

Повисла тревожная тишина, грозящая большими неприятностями Степанычу и Колоде.

– Я его закопал в яру.

– Сможешь показать?

– Да.

– Теперь ответь мне, голубчик. У тебя хороший конь?

– Нет, ее я думал поменять, старая она, планировал купить другую помоложе. Хотели с дядей Трофимом прикупить косилку, бычки под нее подрастут к весне.

– Если ты ехал с поля, то денег у тебя естественно не могло быть, лошадь старая. Скажи, мил человек, на кой ляд на тебя нападать?

– Я же говорил, это Сабитовы все подстроили, чтобы я им….

– Повторяю вопрос: «У тебя есть хоть какие-либо доказательства?

– Какие еще нужны доказательства, если и так все ясно.

– Так может быть, ты напал на одинокого калмыка, чтобы завладеть его лошадью?

Карпо вскочил, хватая ртом воздух, не в силах сказать даже слова в свою защиту.

– Едем откапывать труп, – распорядился следователь, не дожидаясь, что, наконец, скажет Карпо.

– Подождите! Я дам показания, – Степаныч решительно встал со своего места, – я не смогу жить спокойно, если все утаю.

Его рассказ о всех событиях, в том числе и подковах, следователь слушал без интереса.

– У вас есть доказательства?

Степаныч повернулся к Колоде, чтобы задать вопрос об описании места пожара и найденных следов подков, но тот опередил его:

– Нет у меня ничего.

– Так может, ты не присутствовал, когда мы закапывали труп?

– Я об этом ничего не знаю.

– Как же так Иван Тарасович? Ты же упечешь

парня в острог на долгие годы.

– Не надо было никого трогать, тогда и острог бы не понадобился.

– Да как тебе….

– У меня все в порядке, а ты больше думай о себе.

Линейка, под стражей двух жандармов, увозила Карпо из села. Многие и многие глаза провожали его с сочувствием и хорошими напутствиями. Мать сделала несколько шагов вслед, пытаясь доказать, что сын ее самый лучший и нет на нем никакой вины, но силы покинули ее. Все свое горе она выплеснула в последнем, пронизывающем людские души, крике:

– Карпо, сыночек мой, кровиночка моя, куда же ты? Ты же ни в чем не виноват….

На похороны пришло много народу, когда все разошлись, у могилы остался Игнат: – Прости меня, Ганна, не смог я пойти против своей дочери и жены. Не хотел зла тебе и твоему сыну. Если можешь, прости. Только думаю, что кара для нас будет жестокой. Он опустился перед свежей могилой на колени.

ГЛАВА 22

Свадьбу сыграли, но не было на ней веселого вихря песни, задора, все было пронизано недосказанностью, покрыто тенью вины. Пел наемный хор под наемные гармони. Когда свадебный поезд из нескольких тачанок колесил по селу, его ни разу, как того требует обряд, никто не остановил, чтобы выпить чарку на счастье молодым. Бутылки со «Смирновкой» остались нераспечатанными.

– Надо еще ехать, иначе не будет им счастья – требовала свашка от Григория Сабитова.

Лошади красиво несли свои головы, привлекая взгляды, но встречные сторонились и отворачивались. Только Танька-брехло остановила поезд из нарядных троек у дома Сабитовых.

Сват и свашка, обвязанные цветастыми рушниками, бросились к одинокой женщине. Но она, не обращая на них внимания, крикнула во весь голос: – Будьте вы прокляты! – и в знак презрения плюнула лошадям под ноги.

ГЛАВА23

Карпо судили в Ростове-на-Дону. Получил он четыре года ссылки.

На этапе Карпо помогал человеку, с виду городскому, тщедушному и больному. Звали его Марк, по фамилии Исаевич. В конце пути тот пообещал выхлопотать Карпо перевод к политическим. Там и режим свободней, и кормежка получше.

Долгие зимние вечера, Курилов слушал споры этих людей о какой-то революции, понять не мог, чего им собственно надо. Одни кричали, что пора поднимать народ на эту самую революцию, другие кричали рано. Один из тех, что кричал рано, вдруг обратился к Карпо:

– Карп Николаевич, скажи, что ты думаешь о революции? – Карпо онемел от такого обращения. Так называли его только в суде, когда объявляли приговор. – Ну что же вы молчите, скажите, что обо всем этом думаете?

– Из всех ваших разговоров я понял одно, что богатеев, за их жадность и подлость надо давить, как клопов. Это мне по сердцу. А когда? Чем быстрее, тем лучше!

Ответ Карпо вызвал еще более ожесточенный спор.

– Это дорога к бандитизму и ничего общего с революцией не имеет. Надо сначала научить массы революции, а уж затем….

– Ждать нельзя! Пока народ недоволен. В противном случае….

Дискуссия продолжалась до утра, но никто отступать не собирался. Из всего разговора Карпо понравилось то, что в нем заметили человека и назвали по отчеству. Одно то, что обе стороны согласны давить богатеев, ему было по душе. Сколько раз он представлял, как приедет домой и….

Его все чаще привлекали к разговору, интересуясь жизнью простых крестьян и их отношение к мироедам-помещикам. Чтобы больше понимать в этих мудреных разговорах, он попросил Исаевича ответить на волнующие его вопросы.

– Скажи, что будет с крестьянами после революции?

– Отнимем у помещиков землю и раздадим таким, как ты.

– А что же я буду делать с землей, если у меня нет ни быков, ни лошади, да ничего нет?!

– Новая власть будет заботится о самом бедном человеке, ведь эта власть будет вашей. Выберете совет из бедноты и делите все, по совести.

– Как это по совести? Каждый захочет оторвать кусок пожирнее, потом еще и еще. Станет опять мироедом.

– Чтобы не воровал, мы его к стенке поставим.

– Все равно непонятно. Люди ведь все разные.

Один больной, второй дурной, третий пьяница или лодырь. Как с ними быть? Тоже к стенке?

– Больным помогать, остальных перевоспитаем железной революционной рукой.

– А с землей как?

– Я же сказал, отнимем у помещика-мироеда и раздадим бедноте.

– Это я понял, но земли-то разные бывают. Одна родит, другая только обещает. Скандал намечается.

– Этот вопрос мы еще не рассматривали, но думаю, что если мы власть на местах отдадим бедноте, то вам виднее, как разделить землю.