Текст книги "Легенды и боги древних славян"

В РВ к ней обращаются: «К Трите, к Двите увези, о, Ушас, дурной сон»; «О, Ушас, какого дурного сна мы боялись, пусть он погаснет». Люди просили Ушас «стереть» дурной сон лучом утреннего света, «погасить» его, как ночь или луну. Сон приравнивали к мраку, тьме; будучи тьмой, он противопоставлялся свету. Свет рождала Ушас, борющаяся с демонами ночи, зла, кошмаров, видений, дурных снов, сомнений, смерти. Ушас ведала сферами подсознательного и бессознательного, календарем и сторонами света. Об этом в РВ сказано так: «Части света родились, выйдя из Роженицы», причем слово «Роженица» ст. – слав. и др. – русск., появилось вследствие перевода, санскр. эквивалент его буквально такой: «из той, у кого ноги вытянуты, как при человеческих родах». Ушас покровительствовала роженицам. Прямостоящая, она ассоциировалась также с Древом Жизни и Осью Земли. Ее отличительной чертой было прямостояние. Те, кто почитали Ушас (не сжигали умерших), хоронили покойников прямыми (так, как сейчас хороним. Так хороним в ее честь). Протоиндоевропейцы ставили ей жертвенные могильные столбы, символизировавшие Ось или Мировое Древо, а позже – стелы и кресты, к ним приходили поминать богов и предков, совершали жертвоприношения молитвами, подаянием еды и трапезами. Из гимнов РВ узнаем: Ушас утром на востоке отворяла врата небес. Одетая в платье из света, она высоко поднимала пламенное знамя и, как заботливая мать, гнала перед собой стадо облаков – коров небесных. Один из эпитетов этой богини – «владычица стад». Прикрывая розовую грудь воздушным хитоном, она привлекала взоры смертных, пробуждала их ото сна ночного (или зимнего), звала к повседневным и творческим делам.

Богиня протоиндоевропейцев Ушас была известна в Египте как Учат (Уджат, Уто), там она – Око Ра или Око Хора (богов солнца), символ могущества, власти над миром, покровительствовала Нижнему Египту. У шумер ей соответствовала Уту, у греков – Эос, у римлян – Аврора, у лит. – Аушра, у древ. пруссов – Аушаутс, в Индии времени Мохенджо Даро – Великая мать, у русск. – Заря, Роженица, а вместе с сыновьями – Авсень, Овсень, Усень и т. д. В VI в. до н. э. у этрусков была богиня Мать с функциями богини земли. Тит Ливий, историк Рима, сообщал, что Сервий Туллий (578–534/533 гг. до н. э.) основал храмы Матери-Матуты (Matutae, богини раннего утра, богини, помогавшей роженицам) и Фортуны (Кош, Судьба, Удача) на Бычьем рынке в Риме, об этом же пишет и Овидий. Античный г. Сатрик находился в 50 км к югу от Рима, на пути из Этрурии в Кампанию, и процветал во время этрусской экспансии в юж. направлении. Одна из достопримечательностей этого гор. – храм Матери-Матуты, который соорудили ок. 550 г. до н. э., он был разрушен примерно в 530; второй построили ок. 500 г. до н. э. Как показали раскопки 1896 г., в основании стены ю.-в. угла храма имелась надпись 506–503 гг. до н. э.: «Здесь в храме земли совершили приношение соратники Публия Валерия». Т. о., можно заключить, что слово «Мать» и.-е. употребляли и при обозначении Матери-Роженицы солнца (Ушас, Зари), и при обозначении Матери-земли, рождающей растения. В том и др. случае богини были связаны с плодородием.

Сыновья Ушас (в др. мифол. версиях ее братья) – близнецы Ашвины родились от бога, превратившегося на время зачатия в коня. Поэтому Ашвины – всадники, кони или – в и.-е. традиции – кентавры. У русск. полканы – полукони. В РВ им посвящено 54 гимна целиком, больше даже, чем Ушас, они уп. в сотнях др. гимнов. Разбуженные Ушас, небесные боги предрассветных и вечерних сумерек неслись из райских стран, раздавая щедрые дары плодородия. Распределяя их между смертными согласно судьбе каждого. Неслись они на золотой колеснице («трехколесной», «трехместной», «широкой» – т. к. их с матерью трое), запряженной конями, птицами (орел, лебедь, гусь, сокол), или на стовесельном корабле по небу над всем миром в сопровождении Сурьи (солнца). Или сопутствовали Индре – богу энергии, магнитосферы, ионосферы и околоземных вод, в простонародье богу грома и молнии, по научному громовержцу. Они объезжали за день поднебесный мир и прогоняли тьму. Утром их призывали к себе молящиеся. Они – знатоки времени. Братья-всадники, помогавшие в беде (спасали слепых, хромых, тонущих), приносили дары: богатство, пищу, коней, коров, быков, детей, свет, счастье, победу. Давали долгую жизнь, силу. Принимали участие в свадебных ритуалах. Они – защитники певцов, танцоров, вознаграждавшие их; «божественные врачи», «все знающие», возвращали жизнь умершим (вероятно, имеется в виду смерть на зимнее или ночное время). Ашвины связаны с медом, кропили им жертвы богам, кропили людей, возили мед на колеснице. Им принадлежало божественное медовое кропило, под которое каждый человек рад попасть, чтобы быть окропленным благодатным медовым дождем (ритуал кропления, особо ценившийся протоиндоевропейцами, переняла христ. церковь).

Ашвины нетерпимы к чужим. Они выступали против злых духов, скупцов, завистников, болезней. Самые юные из богов и, вместе с тем, древ., они – могучие, здоровые, яростные, быстрые, ловкие. Их цвет – золотой, несколько раз они названы красными. Ашвинов сравнивали с птицами (орлами, гусями), быками, буйволами. Ушас или Ашвины назывались конями, кониками. Кобыла у некоторых слав. называлась «коника» – самка коня; у иных и.-е. народов – богинякобыла. Например, фригийская Кибела, ее эпитеты «госпожа коней», «хозяйка коней», «мать коней», а мы знаем, что мать коней – Ушас, заря года и заря дня; северно-сирийская Кибаба одновременно и кобыла, и баба.

Авсень-Овсень-Просинь-Усень воспринимались как троица (мать и сыновья), комплексно. На Руси они ассоциировались еще с синим цветом. В др. – русск. слово «синь» означало темно-красный. В «Слове о полку Игореве» уп. «синее вино», то есть – красное. Слово «синь» употреблялось и в значении «светлый», «яркий», например в применении к молнии или огню. Часто Авсень-Усинь-Просинь-Овесень воспринимали и как обозначение малой степени качества (света). Это – светлое, чуть яркое, синеющее, лиловеющее, краснеющее. Просинец – декабрь (одно из его названий). «Про», как и «у», здесь обозначает небольшую степень качества. С Авсень-Усинь-Овесень-Просинь связано начало прибавления дневного света, овесенивание – приближение к весне. Этот период наступает после зимнего солнцестояния, после 25 декабря. Но было время, когда новый г. начинался весной; и в декабре-январе, и весной чествовали Авсень-Овсень-Просинь-Таусень-Усень, встречающиеся в обрядах русск. и слав. вплоть до кон. XIX в. В Рязанской, Симбирской, Владимирской, Нижегородской, Пензенской, Тверской, Ярославской, Московской, Тульской, Оренбургской, Воронежской, Курской и др. губ. России. Во время колядования благопожелатели, приходя в дом, бросали зерна (символически: семя будущего г.) в углы (куты, закутки) дома (их затем собирали старухи и хранили до весенних посевов), припевая песенки про Авсеня. «В святки ходят таусить»; «в Новый год ходили усенькать девушки», – говорили нижегородцы; а рязанцы: «Авсень кликати под Новый год»; «ходили мы авсеньками (т. е. ряжеными) на авсеньки под Новый год»; «давайти нарижацца в авсеней!»; «как авсеньки – нада блины испечь, авсеньки будут ходить». В Рязанской обл. исполнителей овсеневых песен, благопожелателей, одаривали «авсеньками» – печеными колбасками. В др. местностях: «под Новый год ходили таусеньки петь»; «девушки ходили под Новый год под окнами кричать таусеньки»; «дети ходили по дворам таусеньку кричать»; «детям подавали таусеньки – кренделя»; «под Новый год ходили таусень собирать». Все песни такого рода имели сходные типовые рефрены: «Ой Овсень, ой Овсень!», «Авсень, Авсень!», «Бай Авсень!», «Таусеень, Таусень!», «Та-аосин!» и т. п. По принципу овсеневые песни ничем не отличались от среднерусск. колядок. Встречались даже песни со сдвоенным рефреном: «Ой Авсень, ой Коляда!». Одна из особенностей исполнения песен-овсеней – громкое пение, громкий крик. По некоторым источникам, «усень – не песня, усень кричат». Участники новогоднего обхода обычно спрашивали у хозяев: «Можно ли овсень кликать?», «Кричать ли усеньку?», «Тетка, кому усенькать?», «Авсень кликать?», а те отвечали: «Кличьтя!». В XII в. в «Златоструе» обличали русск.: «А сами въ враны и въ дятелы… и в Усеница… божие существо въводятъ». Это зафиксировано и в грамоте XVII в. к царю Алексею Михайловичу, осуждавшей московский обычай: «В навечерии Рождества Христова кликали многие люди Каледу и Усень…». Царь Алексей Михайлович в 1648 г. в своей грамоте осуждал веру русск. в своих богов: «Кличут – Коледу, и Таусен, и Плугу…». В 1649 г. христ. констатировали: «А в навечерие Рождества Христова, и Васильева дни… кличутъ Коледу и Таусень и Плугу». В грамотах и церковных документах Руси чаще употреблялся вариант Усень (но он и ближе к Ушас). Попы предписывали: «На вечери Рождества Христова и Богоявления Колед, Плуг и Усений (Овсень) не кликати». Даже из этих нескольких скупых цитат о богах Авсень-ТаусеньУсень явствует, что их чествование связано с Новым г., с рождением и прибавлением света.

Авсень-Овсень-Усень чаще в народном представлении – кони (у лтш. Усиньш – покровитель лошадей), «кобылки», пара (тройка) коней или всадников. Они защитники и хранители огня небесного. А. поют обрядовые шуточные песни в сочельник, посвящают трапезу с кутьей, печивом и сочивом. Афан. писал (3.366): «Одна из обрядовых песен заставляет доброго молодца Овсеня выезжать на свинье:

 
На чом ему ехати?
На сивинькой свинке…
 

Черта в высшей степени занимательная, ибо она указывает на тождество нашего Овсеня с светоносным богом германцев – Фрейром, который в период зимнего солнцеворота выезжал на небо на златощетинном борове и которому в это время совершались обильные жертвоприношения. Являясь в сей мир, Овсень открывает путь новому лету (новому году), несет из райских стран щедрые дары плодородия…»

Несмотря на утрату санскритских имен богов («Ушас», «Ашвины»), Ашвинов-Авсеней в славянском мире, на Руси трогательно чтили, любили, о чем свидетельствуют мириады дошедших до нас их изображений. Рыбаков обратил внимание на то, что самый древ., любимый, наиболее частотный сюжет русск. вышивок: прямостоящая женщина с широко расставленными ногами или в широкой юбке, по бокам ее – кони, всадники (или олицетворяющие их в христ. период, когда отеческие боги были запрещены, – птицы, цветы, кусты, растения, ростки). Их вышивали на подзорах, оплечьях женских рубах, на полотенцах, занавесках и т. д. Затруднение расшифровки этого наиболее древ. сюжета вышивки лежит в забвении (в связи с христ. запретами на отеческую культуру, мировоззрение) первичной семантики сюжетов самими вышивальщицами, разбросанными по отдаленным друг от друга обширным регионам слав. мира. Мн. перепуталось, целостная устойчивая композиция, в иных случаях, распалась на ч. Появилось сочетание элементов, первоначально принадлежавших разным сюжетам, зато возросло количество комбинаций ритуальных вышивок. Сила традиции и красочная декоративность старинных композиций выезда на небо троицы Ушас и Ашвинов позволили сохраниться древ. сюжетам, которым более трех тыс. л. настолько, что они дошли до нас в неимоверно большом количестве и вариациях и позволяют пополнять сведения о наиболее устойчивых верованиях пращуров.

В Средние вв., при христ., Авсень-Овсень-Усиньш помнили, но народная молва все больше связывала этого бога (в трех лицах; троицу) с покровительством лошадям и животным. В 1606 г. иезуит И. Стрибинг сообщал, что латыши называли Усиньш богом лошадей; ему приносили в жертву, в частности, два хлеба и кусок жира, бросаемые в огонь. Понятно, почему хлеба два, ведь Ашвины – два близнеца, а масло, жир, по РВ, приносили в жертву богам света (каковыми были и троица – Ушас-Ашвины) и богу огня. В источниках 1725 г. Усиньш именуется «господином лошадей» (эта формулировка явно архаическая, в РВ богов часто именовали «господин», например, Праджапати – «господин потомства»). В народных песнях Усиньш называли «отцом лошадей», он выращивал, охранял (вместе с пастухами) прекрасных коней. Люди верили, что он (бог в трех лицах; троица) открывает по утрам загон, конюшню. Сам он едет на девяти конях (или его конь бежит по девяти дорогам; при этом цифровая формула символизировала троицу: три по три – девять). У слав., балтов Усеню-Усиньшу был посвящен особый день (в христ. совпадал с Юрьевым), когда лошадей в первый раз после зимы выгоняли на пастбище. У балтов известен особый танец Усиньш (или танец коня), который сопоставим с мотивом танца «играния» солнца. Усиньш у балтов связан с золотой росой, с медом. Существует поразительная икона XVIII в. «Медост патриарх» (от слова «мед») сельского богомаза из Карелии. Святой из Сицилии изображен на ней в окружении животных (коров, овец, кур), это священномученик Модест, ничего о животных в его «житии» нет. Так отеческая традиция проникла в малопонятное христ., приближая последнее к народному мировоззрению.

Когда отеческие древ. боги Авсень (и все варианты), Род и роженицы были запрещены христ. режимом, о Заре, Зорях, Зирке в народе не забыли, имя Зари часто уп. в заговорах и молитвах. Зарю, Зирку связывали со светом и счастьем, с рождением и началом.

Заря – световое явление в атмосфере, связанное с восходом (время ок. ¾ часа перед восходом) и заходом солнца. С древ. времен известный, очаровывающий людей вид зари определялся сложным сочетанием явлений поглощения, рассеяния, отклонения, искривления световых лучей в различных слоях атмосферы, особенно в нижних, где содержатся в большом количестве твердые и жидкие частицы (пыль, капельки воды и т. д.). Как голова – важнейшая ч. тела, так Заря – важнейшая ч. дня. Заря прекрасна! При безоблачной погоде перед заходом солнца западная ч. неба у горизонта принимает золотисто-желтый оттенок, а у самого горизонта – красный. Над солнцем небо кажется прозрачным, в момент захода золотистый оттенок усиливается, становится оранжевым… Продолжать описание оттенков зари можно долго. Тем более что в разную погоду они разные… А восходящая заря – все это в обратном порядке. Утром заря со своими сыновьями открывала «ворота» неба, а вечером «запирала», почему в областных говорах сохранилось выражение «Зоря замыкается». В поздневедийское время архаические космические функции троицы забывались, их все больше считали покровителями коней, животных вообще. На широко известной киевской фибуле (металлической застежке для одежды) изображена богиня в широкой юбке с руками, переходящими в головы коней; рядом с женской фигурой изображен мужчина, руки которого переходят в головы женские, возле его ног расположились два коня. Это Ушас и ее дети Ашвины, а рядом – Род, оплодотворяющий землю. Афан. замечал (1, 93), что «у греков Зоря называлась Протогенея – перворожденная и солнце рассматривалось, как сын, рождаемый Небом и Зорею». Заря – одолительница ночи и длинной ночи полярной, спасительница людей от тьмы, связанных с нею страхов, с боязнью появления, победы нечистых сил, с тяготами, налагаемыми на души людей мраком, – в древнейшие «северные» времена бытия наших пращуров играла большую роль. Люди молили богов, чтобы они дали сил «пережить долгий мрак». Когда, наконец, появлялась заря – люди радовались и ликовали.

В «Слове о полку Игореве» заря – активная действенная ч. русск. природы: «Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла…». Афан. писал (1, 45–46): «Зоря олицетворялась у славян в образе богини… В гимнах вед и в мифических сказаниях греков Заря изображается то матерью, то сестрою, то супругою или возлюбленною солнца. Матерью она представлялась потому, что всегда предшествует восходу солнца, выводит его вслед за собою и т. о. как бы рождает его каждое утро…

В заговорах, которые обыкновенно произносятся на восток – при восходе солнца, ее называют красною девицею: «Подобно богу-солнцу, она восседает на золотом стуле, расстилает по небу свою нетленную розовую фату или ризу, и в заговорах доселе сохраняются обращенные к ней мольбы, чтоб она покрыла своею фатою от волшебных чар и враждебных покушений. Как утренние солнечные лучи прогоняют нечистую силу мрака, ночи; так верили, что богиня Заря может прогнать всякое зло, и наделяли ее тем же победоносным оружием (огненными стрелами), с каким выступает на небо светило дня; вместе с этим ей приписывается и та творческая, плодородящая сила, какая разливается на природу восходящим солнцем. Крестьяне выставляют семена на три утренние Зори, чтобы они дали хороший урожай». При этом могли произносить заговор-молитву: «Гой еси ты, Зоря Утрнняя, и ты, Зоря Вечерняя! Пади ты на мою рожь, чтоб она росла – как лес высока, как дуб толста». Заговоры-молитвы «…совершались поутру и на восток, – писал Афан. (1, 211), – ибо с этим временем и с этой стороною соединялась мысль о воскресающем царе вселенной, о возрождающейся жизни и вместе с тем о благих дарах, ниспосылаемых богами смертным». Люди всегда верили в целебные силы зари, ее врачующую энергию, ее умение оградить от злых сил. Это отметил и Афан. (1, 115): «Розоперстая богиня Зоря тянет «рудо-желтую» нитку и своей золотою иглою вышивает по небу розовую, кровавую пелену; испрашивая у ней помощи от разных недугов и вражьих замыслов, заговоры выражаются так: «Зоря-Зоряница, красная девица, полуночница! Покрой мои скорбные зубы своею фатою; за твоим покровом уцелеют мои зубы»; «покрой ты, девица, меня своею фатою от силы вражией, от пищалей и стрел; твоя фата крепка, как горюч камень-алатырь!» Этой фате даются эпитеты: вечной, чистой и нетленной. Потухающая Заря заканчивает свою работу, обрывает рудо-желтую нитку, вместе с тем исчезает с неба ее кровавая пелена. Почему народное поверье присвоило ей силу останавливать текущую кровь, зашивать действительные раны: «нитка оборвись – кровь запекись!». Или по др. выражению: «как вечерняя и утренняя Заря станет потухать, так бы у моего друга милого всем недугам потухать»; «Матушка Зоря Вечерняя, Утренняя, Полуночная! как вы тихо потухаете-поблекаете, так бы болезни и скорби в (имя) потухли и поблекли – денные, ночные и полуночные»; «Зоря-Зоряница, красная девица! Возьми свою криксу (от «кричать», как плакса от «плакать». – А.Б.), отдай нам сон». Существовала поговорка: «Что из него будет, коли он не в милости у Зирки!». Афан. писал далее, что «смешение, очень обыкновенное в народных сказаниях» о деве-Заре и деве Богородице «возникло само собою, под влиянием тех тождественных названий, избежать которые не было никакой возможности». В ведах Ушас-Заря чествовалась как воскресительница покойников, она давала возможность всем умершим родиться вновь среди людей: «заставь и нас родиться среди людей, о всежеланная» (РВ.I.1-19).

Люди, которые встают с зарею и начинают работу рано, – живут долго, ибо они следуют запрограммированным в нас биологическим часам, передающимся с генами от поколения к поколению. Это доказано на примерах долгожителей. Ученые выявили, что около 4 часов утра происходит самый значительный выброс космического (солнечного) энергетического материала для жизнеобеспечения организма, а поэтому не случайно работоспособность человека утром максимальна. Но мы в это время спим. Ч. энергетического материала, не сгоревшая как «топливо», превращается в жировую ткань. Тем самым создаются условия для нарушения обмена веществ. Отсюда – болезни. В древ. не случайно перед зарей существовал т. н. «час зачатия» – время наиболее ценное, плодотворное для производства потомства: оно в этом случае рождалось сильным, энергичным, здоровым. Этому часу покровительствовали Род и роженицы (Ушас и Заря). Они охраняли его благодать, спокойствие.

АД («ад» санскр. – есть, поглощать) – слово и понятие вед., одно из древнейших, необыкновенно емкое и трудно поддающееся конкретизации, в то же время – нашим мистическим сознанием прекрасно понимаемое. Издревле ад – категория философская и космическая, христ., может быть, даже суженная. Христ. адские казни частично взяты из «Авесты», написанной намного позже РВ. РВ записана в сер. II тыс. до н. э., а до этого несколько тысячелетий передавалась из уст в уста. «Авеста» создавалась с VII в до н. э. по IV в. н. э. Частично придуманы по подобию земных. Было гораздо сложнее. Вед. ад – это преображение. Неотвратимое поглощение-поедание всех без разбора (а не только грешников, как в христ.) неумолимой богиней времени Кали (санскр. «кала» – время; Кала, Коляда, Карачун, Хорс – время у славян; Кроносом, Хроносом от греч. cеrónos, у грек.). Время, поедающее своих детей, – образ, известный в и.-е. мифол. Тела поглощает чрево земли (или огонь, у тех, кто сжигал умерших), а душу – чрево небес (космические недра Бога). Причем тело и душа не погибали окончательно: они по-своему, расщепляясь, потом снова возникали, и таковы круги вечные. «Круги ада» – понятие дохристианское и как раз из этого ряда. А.Чижевский в стихотворении «Неведомо, и нам ответа нет…» писал: «О, Мать-Материя, – трудны пути на высоту Миросозданья». Древ. и совр. люди одинаково догадывались о трудном преображении бессмертной материи, об умении ее «слиться с ним (космосом) в гармонии железной» (Брюсов). Мн. древ. знали: звездный космос – «наследье родовое», а не только некое поэтическое украшение.

В Санскр. – русском словаре (В.А. Кочергина. М., 1996, 30–36) с корнем «ад» в начале дано 223 слова-понятия. Некоторые, в свою очередь, имеют до 8 значений. Большинство слов-понятий представляют собой две противоположные группы. Одна со значениями низа, глубины, упадка, деградации, слепоты, безродности, бесплодности, неблагочестия, незаконности, подавленности, связанности, подчиненности, отрицания, левизны, отнимания чего-либо (или всего), темноты. Др. – со значениями высоты, верха, вершины, безупречности, бестелесности, несвязанности, бесконечности, безграничности, неисчерпаемости, знания (изучения), бесстрастности, бескорыстия, необузданности, веселости, здоровья, благополучного пути, прорыва, прозрения, превосходства, высокого духа. Эти понятия словно принадлежат двум сферам, двум половинкам небес: нижней и верхней.

Вот несколько понятий первого порядка: адаксина (адакшина) – левый; адатта – незамужняя (букв. невыданная); адана, адман, адуа – принятие пищи (поглощение), пища, съедобный, поедаемый; адаца – беспощадный, немилосердный; адаршана, адршуа – невидимый, исчезновение, скрытый; адатар – недающий, не выдающий замуж; адана – нежертвующий, неподающий (милостыню); адатан – бедный, скупой; адауада — ненаследующий; адара – не имеющий жены, вдовец, холостяк; адаши – не почитающий Богов, неблагочестивый; адрш – слепой; адайва, адева, адевата – небожественный, враждебный Богам; адеша (адеса) – плохое, неудобное место; адмара – ненасытный, прожорливый; адхауна – несчастливый; адхама, адхара – худший из… нижний, нижняя часть, низший (покоренный, подчиненный); адхата-сеста – поступающий низко, подло; адхариа – беззаконие, несправедливость, нарушение долга, проступок, вина; адхартистаха — незаконный; адхас – внизу, ниже и ниже, падать, погружаться, под, вниз; адхартика – несправедливый, неправильный; адхикарана – суд, место суда; адхивада – оскорбление, обида; адхену – бесплодный, бесполезный; адходата – опустившийся, погрузившийся, упавший, деградировавший; адховхада – нижняя часть (чего-либо), глубь, глубина; адхомукха – с поникшей головой, поступившийся, подавленный, удрученный и др. Что интересно, в ведах, более чем прочие смертные, в связи с адом уп. холостые мужчины (или вдовцы) и незамужние (невыданные) женщины, так как они живут без любви, не имеют потомства, к ним применяются эпитеты «бесплодный», «бесполезный».

Др., столь же обширный ряд слов подчеркивает противоположное: адиндауант – ненаказывающий, некарающий; адандуа – ненаказуемый; адана – наслаждение; адабдха – невредимый, уверенный, прочный, надежный, верный; адабха – безобидный, безвредный, доброжелательный, благосклонный; адабхра – немаленький, обильный, достаточный; адабхуа – надежный, верный, безошибочный, неприкосновенный; адоа – не раб, свободный человек; адити — свободный, безграничный, бесконечный, неисчерпаемый, свобода, безопасность, безграничность, бесконечность, корова, самка, молоко.

Богиня вед Адити – безграничность, несвязанность – мать солнечных богов адитьев. У Адити – широкий путь, она заполняет воздушное пространство, поддерживает небо и землю, отклоняет гнев богов, защищает от нужды, предоставляет убежище, благосклонна к людям, милосердна, предохраняет от злого, помогает при опасности. Все, что покоится и движется, она видит насквозь; наказывает и прощает грехи, враг лжи, награждает благочестивых.

Далее: адина – не унылый, неподавленный, веселый, бодрый; адухка – не приносящий горя, благотворный; адуста – неплохой, неиспорченный; адустатва – благо, добродетель; адуна – целый, невредимый; адура – близкий; адушита – безупречный, хороший; адршуа – невидимый, скрытый, тайный, провидение, судьба, полубожественное существо; аддхити – мудрец, провидец; адбхута – таинственный, дивный, чудный, невидимый, нечто удивительное; адрочха – простодушный, доверчивый, доброжелательный, доброта; адхи – наверх, сверху; адхика — превосходный, чрезвычайный, лучший, очень большой; адхикар – ставить во главе; адхиян – возникать; адхдева – высшее божество; адхидру, адхидрух – достигать чего-либо, восходить, подниматься; адхира – господин, повелитель, царь, староста; адхипуруша – высший дух; адхиуам — растягивать, простирать; адхигий – владыка, повелитель; адхивака – защита; адхистха – стоять над, подниматься, переходить, восходить, овладевать, захватывать, направлять, руководить; адхистана – место, город, позиция, положение, высшая власть, сила, авторитет, правило, установление, философский субстрат; адхикс – видеть что-либо; адхита – ученый, выученный; адхиша – господин, верховный владыка; адхрти – непостоянство, изменчивость; адхрзта — непобедимый, непреодолимый; адхиатма – мировая душа, высший дух; адхри – неудержимый; адхвага – путешественник, странник; адхван – путь, путешествие, длина, пространство; адхвара — надежный, верный, религиозный обряд, жертвоприношение и др.

Из этого следует, что у протоиндоевропейцев понятие ад – все бесконечное, безграничное, непознаваемое и очень далекое, из чего выходит (или через что проходит) дух и материя (единое), хотя материя может быть и др. – тонкой, перевоплощенной. И все, что снова поглощает их – единые дух и материю. Все, что за пределом видимого, реального мира, что не дано нам конкретно знать, но что мы знаем генно, интуитивно, как проходившие не раз «круги ада». Ад – это некая «утроба» Бога или Вселенной, откуда все выходит и куда все уходит, перерождаясь; ад – безграничный простор для полета душ. Об аде и рае в любых преданиях не говорится как о каком-либо (узнаваемом) месте – они везде извне и внутри нас. Это др. пространство, существующее в нас. После смерти наше сознание еще какое-то время остается где-то как-то… в каком-то пространстве уже др.

Ада, в позднем христ. понимании, как пыточных камер Средневековья протоиндоевропейцы, в т. ч. индо-славы, не знали. Ак. Трубачев писал: «…Духовной культуре древних славян была чужда мрачная идея посмертного возмездия».

АЕР (АИР) – небо. В др. – русск. также воздух, ветер, поветрие. У и.-е. и русск. в т. ч. это название для маловетреного или безветренного нижнего околоземного неба. Богиня (или нимфа, одухотворенное божество) воздуха у предков индоевропейцев Аура. Аир (Аер) – около земли. А Ирий (рай) – воздушная земля, воздушная почва, некий край (горизонта) или – за краем, где живут ушедшие души предков, они где-то недалеко, почти среди нас (нас «видят»). У Овидия: «Аура… приди же… меня утоли и в грудь, благодатная, влейся!» У Лессинга: «…Я вижу из произведений искусства у древних, что они действительно олицетворяли дуновение ветерка и поклонялись под именем Ауры некоторым сельфам женского рода» («Лаокоон»). Таким образом, это небо так же имело женскую и мужскую ипостась: Аир/Аура. В современном понимании аура – невидимое (но иногда ощутимое; и, уже известно, улавливаемое специальными приборами) энергетическое поле (некоторое более теплое и яркое пространство, чем прочая окружающая среда) вокруг живого существа.

АЗ (АЗИЯ, МАЛАЯ АЗИЯ, АЗОВ, АЗОВСКОЕ МОРЕ, АСЫ, АСГАРД). 1. «Аз» – начало, я, первый. 2. «Аз» или «ас» – небожитель, Бог, а также существа божественного происхождения, потомки богов, являющие собой ось народа протоиндоевропейцев. Асы у индо-славов – суры (от бога Солнца Сурьи; солнечные); у ир. ариев – асуры (несолнечные). У первых – Азы – сев. исполины (ведь прародина протоиндоевропейцев С.), невидимые духи. У ир. арьев, наоборот, существовал демон Аз. Ази у них – алчность, символ совращения человека с праведного пути, воплощение похоти, растления, жадности.

Асгард – в мифол. и.-е. народов – ограда асов, гор. асов, небесный гор. солнечнобогих. В скандинавской «Саге об инглингах» это небесное селение, гор. – крепость, столица небожителей асов, которую они помещали на небе или на земле – восточнее Дона. В этом районе не случайно находится Азовское м. и гор. Азов (в устье Дона), который причерноморские греки называли Танаис (Азов есть и на Урале). Азия (в др. – русск. – Асия) – первая страна, где восходит солнце; В. Европа олицетворяет З. Малую Азию еще называли Анатолия (греч. – «восход солнца»). Азия – героиня (женщина-титан) греч. мифов.

АЛКИОН, АЛКОНОС, АЛКОНОСТ – «сказочная птица с лицом человека». При этом слово Алконост произошло от «алкион есть»; имя восходит к греч. мифу об одной из дочерей Атланта и возлюбленной бога морей Алкионе, которую боги превратили в зимородка. Она гнездилась на морских берегах, время вылупления птенцов, алконостные дни, 14 тихих безветренных дней: 7 до равноденствия и 7 – после. В древ. пловцы и гребцы морские ждали тех дней, когда А. рожает детей «на крае моря», – самых благоприятных погодных условий для моряков. Считалось, что А. управляет ветрами и погодой зимы. В русск. средневековых легендах А. – райская птица, часто уп. вместе с Сирин. Пение А. настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всем на свете (как бы погружается в нирвану; «замерзает»).

АЛАТЫРЬ, ЛАТЫРЬ, ОЛАТЫРЬ. По Далю, также АЛАБОР, АЛАБЫРЬ – «всем камням камень», «всем камням отец», близ которого, по преданию, упала Голубиная книга. Этот камень весьма загадочен. Ни один историк не смог внятно объяснить, что это за камень, часто уп. в фольклоре, особенно в заговорах. Определения, приведенные Далем и Фасмером, многое поясняют: «алабор», «алабырь» – порядок. Следовательно, это некие скрижали древности с божественными заповедями-законами-установлениями, начертанными на нем еще тогда, когда письменных принадлежностей менее фундаментального характера не было; или – хотя и были, но не признавались величественными, достойными Закона.