Текст книги "Рассвет после Заката"

Девушка в очередной раз посмотрела на часы. За окном послышался шум машины и визг тормозов. Из припарковавшеегося тонированного авто напротив дома Хэйли, вышел Андрэ с темным свертком в руках. Человек сидевший на месте водителя поднес телефон к уху. Я наблюдала за этой картиной сквозь шторку. Моя подруга вышла из комнаты. Прислушавшись, услышала ее.

– Уверена 100. %. Гонзо, он мой друг, ему можно доверять… Нет, точно не знает!

Разговор стих, послышался звук открываемой двери и одновременно с ним уехала машина. В прихожей послышался громкий, слегка хрипловатый и как всегда веселый, приветствовавший Хэйли, голос Андрэ. С ребятами мы столкнулись в дверном проеме комнаты, откуда я выглядывала на улицу.

– Хэйли, я, конечно, не прочь помочь, но такие посылки. Лучше получай в следующий раз сама, договорились?! Алли, – парень улыбнулся мне широченной улыбкой, сгребая в медвежьи объятья в знак приветствия.

– Да брось Андрэ, неужели испугался локации, ты же частенько ищешь что-то подобное для съемок. – буркнула девушка из-за спины моего друга.

– Слишком далеко от города, я немного занят выставкой, так что…

– Да. Ладно, попросила бы Алли ты бы не возмущался….

Усевшись на ковре, я молча наблюдала за их диалогом.

⁃  Она бы не просила, всегда все сама делает. – заметил мой друг, располагаясь недалеко от меня.

⁃ Ну да, само совершенство…– закатила глаза девушка.

Затянулась небольшая пауза. Хэйли проверяя полученный пакет от Андрэ, оставила нас, удалившись в свою комнату.

Последнее время наше общение с Хэйли сходило на нет: мы виделись реже, диалоги часто заходили в тупики или заканчивались ссорами и нападками виде различных предъявлений к друг другу. Когда-то болтлива девушка теперь все чаще молчала, пропадала неизвестно где, заводя все больше тайн от родных и близких друзей (если мы с Андрэ еще имели право называться таковыми.). Наше общение с ней стало больше похоже на привычку. Мы с детства были всегда вместе, но взрослея, приобрели разные принципы и взгляды на жизнь. Совместные поездки практически не складывались: меня тянуло на длительные прогулки, исторические памятники, архитектуру и искусство. В понятие прогулок Хэйли входили громкие тусовки и шопинг. Мы хотели открывать что-то новое, что-то для чего нужно действие. Однако действия бывают разные: молниеносные и необдуманные, взвешенные и обоснованные.

Мы придерживались разных тактик: Хэйли хотела попробовать все и сразу, я же постепенно выходила из зоны комфорта, возможно это и была моя ошибка. Наше общение стало больше похоже на сеанс психолога. Я была слушателем, а подруга иногда открыто, а порой и завуалировано делилась тем, что ее беспокоило. Вероятно, это тоже последствие привычки. В новом кругу еще не раскрылась, а я была тем человеком, кто может и не понимал ее полностью, но принимал такой какая она есть.

⁃ Кстати, Алли, у тебя есть планы на пятницу недели через две? – аккуратно меняя тему, спросил Андрэ.

⁃ Пока никаких…

⁃ У нее День Рождения! – прервала меня Хэйли. – Странно, что такой хороший друг, как, ты Андре, забыл об этом. – заметила вернувшаяся к нам подруга.

⁃ Я не забыл, просто в отличии от тебя, я принимаю ее выбор не устраивать пир на весь мир. Если человек не хочет, зачем заставлять? – он сделал паузу. – Как по мне, это своего рода эгоизм…

⁃ Вот и я об этом же! Алли, почему ты не думаешь про окружающих тебя людей? – воскликнула Хэйли. Парень ухмыльнулся, затем заметил: – Хэйли, я имел ввиду эгоизм далеко не со стороны именинника…

⁃ Мы живем в современном мире, где каждый волен самовыражаться как ему хочется…

⁃ Но…– вставила подруга, однако зная, что она скажет, я продолжила.

⁃ Я знаю, что везде существует системность и цикличность. Весь мир – система! – повысив тон, заметила я. – Но разве жизнь человеку дана, чтобы он проживал ее, как хотят того другие?

⁃ Человек всегда подстраивается под общие правила и под других людей, иначе просто выпадет из социума.

⁃ Не отрицаю, чтобы чего-то достичь нужно иногда подстроиться и прогнуться, но потом и под тебя будут подстраиваться…Почему человек один раз в год не может отдохнуть от этого правила и провести день для себя, так как ему хочется?! Мой вопрос остался без ответа, что свидетельствовало: «каждый остался при своем мнении». Хэйли уткнулась в телефон, периодически стуча по клавиатуре, видимо, переписываясь с кем-то. Андрэ задумался, глядя в окно и допивая свой чай. Телефон напомнил о тренировке, ребята обернулись на звук, я стала собираться.

– Я, наверное, с тобой пойду, подбросишь? – беря куртку, засобирался парень. – Ты без машины? – спросила я, когда мы с Андрэ направлялись к моему металлическому коню, не понимая, как парень добрался.

– Ты опять за километр припарковалась? – оглядывался парень в поисках мотоцикла. – Любительница прогулок! Меня подбросил…боже, как звали этого парня. – Андрэ начал щелкать пальцами, вспоминая имя.

– Гонзо? – уточнила я?

– Точно! Знаешь его? Я покачала головой: – Хэйли упоминала пару раз его. Он что-то вроде её нового лучшего друга. – грустно заметила я.

– Ревнуешь? – в своей непонятной манере, совмещая иронию и серьезность в одно уточнил мой друг.

– Ты не заметил, как она изменилась? Просто переживаю, как бы не вляпалась в какую историю с ее энтузиазмом…Боюсь, что после выпуска наше общение вовсе пропадет. Последнее время мы стали, словно… просто знакомые друг для друга…

– Ваше общение не пропадет, если не уйдет желание общаться. Да и потом, не думаю, что оно исчезнет…слишком много пройдено.

– Думаешь? – с надеждой спросила я, хотя в душе знала, что рано или поздно наши пути разойдутся. Я прислонилась к байку, Андрэ положил куртку на сидение, пристроившись рядом со мной.

⁃ Время покажет, я скажу лишь то, что думаю. Возможно, раньше это было не так заметно, но все общение Хэйли с нами построено на зависти и желании казаться крутой. Посмотри, она всегда тянулась к так называемой элите школы, принимала участие во всех сферах школьной жизни…

⁃ Разве это плохо? Я тоже активистка школы…

⁃ Это не плохо, когда тобой движет интерес к деятельности, а не желание быть в центре внимания. И ты представитель СМИ и спорта. Хэйли же активист везде и всюду, особенно когда касается дело праздников…

⁃ Мы же не можем запретить ей любить праздники, в ней живет ребенок, как и в тебе, да и в Джареде. – Андре слегка удивился, когда я назвала одного из группы «Dark Moon», но не стал заострять на этом внимания.

⁃ Ты ее защищаешь. – ухмыльнулся он. – Тогда почему такой ярый любитель праздников и тусовок спихнул всю организацию на тебя и даже не явилась на день святого Патрика? Я не отрицаю, что бывают экстренные ситуации, но вспомни сама как она ответила нам на звонок. – Он ждал моего ответа, я потупила взгляд. – парень продолжил. – Спрошу кое-что?

⁃ Угу. – промычала я.

⁃ Кто для тебя мама? Я удивленно взглянула на него, после короткой паузы ответила.

⁃  Мама самый близкий мой человечек, она как старшая сестра, всегда придумывает что-то…– улыбка появилась на лице. – Мама мой наставник и ты только не обижайся, лучший друг ты только после нее.

⁃ Засранка. – рассмеялся парень, но тут же став серьезным заметил.-Вот видишь, ты не можешь говорить о маме без улыбки. Не в обиду тебе, но ты мой лучший друг только после бабушки. – подмигнул Андрэ.

⁃ Но у Хэйли не так…ее отношения с родителями очень холодные в силу строгих запретов, а Макси она держит на расстоянии. – заметила я.

⁃ Именно, мы с родственниками можем говорить на любую тему, все рассказывать. Но не Хэйли, что уж говорить, если про половое созревание она узнала в школе…

⁃ Андрэ!

⁃ Что, ее родители медики, могли в мягкой форме все рассказать ребенку. Несмотря на свою активность она зажата и закомплексована…

⁃ Отсюда вечные разговоры о моде, трендах и пластических операциях…К ринопластике добавилось удаление нижних ребер ради тонкой талии. – покачала я головой. – Как я раньше этого не заметила…

⁃ В школе это не так заметно, ибо больше обсуждаются уроки, учителя, проекты и школьная жизнь. Кстати, оценки тоже могут быть одними из составляющих конфликта, хотя у Хэйли и наплевательское отношение к учебе, но задевать ее явно может, что ее близкие друзья заядлые ботаники и почти отличники…

⁃ Ты давно такой наблюдательный стал? Что это, за маской шута скрывается психоаналитик?

⁃ Ахах, Шуты далеко не самые глупые персонажи, тебе ли это не знать. – заметил парень. – Школа, это только первый пункт. Дальше институт, мы с тобой, в отличии от наше подруги, специальность выбрали себе сами, как и университет. А Хэйли целенаправленно отправили в сферу цифр, вот она и бунтует с институтом.

⁃ У нее просто отбили желание учиться…Принуждение от близких одна из самых страшных и жестоких вещей…это практически преступление.

⁃ Доказать которое невозможно, по факту ребенок все делает добровольно… Родители хотят для нас лучшего, однако выбирая профессию за ребенка, только заставляют его страдать потом всю жизнь. Каждый из нас задумался, но мысли наши были посвящены одному человеку.

⁃ Поехали. – прервал молчание мой друг. – Не хочу стать причиной твоего недопуска к соревнованиям.

Доставая шлем и подкидывая его Андре, заметила: – Пройдешься пешочком или подождешь конца моей тренировки? Андрэ жил в паре кварталов от спортивного центра, где я занималась. Он частенько меня подбрасывал на тренировки и забирал с них, однако в отличии от меня, длинные прогулки в одиночестве не любил.

– Пройдусь, куда я денусь…– занимая место за мной, ответил парень.

– Стой, – окликнул меня друг, когда я уже входила в здание. – Ты так… Его заглушил звук проезжающей машины.

⁃ Чтооо? – переспросила я, но кажется, была не услышана другом.

Парень стоял напротив меня через дорогу, держа руку возле уха, кажется там был телефон. Подтверждая мою догадку, в кармане завибрировал мобильник.

⁃ Ты так про планы на пятницу не ответила, точно праздновать не собираешься? – быстро протараторил он.

⁃ Точно, Андрэ, в чем дело? – прямо спросила я.

⁃ У меня выставка будет, вернее ее открытие, мне очень нужен свой пишущий человек.

⁃ Дожили, друга не зовет, а свой человек нужен! – передразнила я. – Я приду, не переживай.

⁃ Ток мне еще нужна помощь в организации….

⁃ Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, но, если я опоздаю на тренировку, тебе – я провела пальцем вдоль шеи, показывая, что ему не поздоровится.

⁃ Беги-беги, вымести свою силу на противниках, не планируй ничего после 17: 00. – помахав мне рукой, ответил он и отключился.

Окружение человека влияет на личность гораздо сильнее, чем это освещено в книгах или мыслях людей. Мы подвержены стереотипам и моде, хотим быть похожими на кого-то, думая, что выделяться неправильно. Однако это не самое странное явление. Наиболее непонятным становится то, что формирование начинается в кругу семьи, где закладываются основы морали, понятия правильного и неправильного, ребенок, кажется должен вырасти похожим на членов своей семьи, чувствовать себя частью этой семьи и всегда рассчитавать на неё. Тогда почему повзрослев большинство из нас сторонится советов родных и близких, прислушиваясь к словам малознакомых людей? Навряд ли все они вызваны хорошими пожеланиями, скорее наоборот могут носить отрицательный характер, основываясь на злости или зависти…

С такими мыслями я готовилась к тренировке, но чем они были вызваны? Просто ли навеяны поведением подруги или меня задели ее слова и отношение к Гонзо? Ревность? Я помотала головой, отгоняя странные мысли и настраивая себя на продуктивную тренировку.

Что такое ревность? Не думаю, что данное чувство можно отнести только к любви, к ее зарождению, когда огонек светлого чувства лишь разгорается. Нет, она, ревность, так же проявляется и в дружбе, и в любимом деле, будь то хобби или работа. Плохо ли ее ощущать? Скорее нет, чем да…Ревность доказывает человеку как кто-то или что-то ему дорого. На мой взгляд, особенно ярко она проявляется, когда заменить дорогого для себя человека невозможно. Страх потери – вот что вызывает чувство ревности…

Глава № 16 (От имени Джейсона)

Страх, движущий человеком, порабощает, заставляет делать необдуманные поступки.

В отличии от таких эмоций как злость и страсть, страх, а вместе с ним и ревность изначально относятся к слабым эмоциям.

Людей, руководствующихся лишь разумом, называют хладнокровными и бездушными. На деле же они победители. Эмоции и чувства размягчают и поглощают человека, делая его слабаком.

– Не надевай галстук, верхние пуговицы можно расстегнуть, так ты выглядишь открыто и доброжелательно. Мероприятие не настолько серьезное и официальное. – мягко заметила миссис Элизабет, помогая мне со сборами на пресс-коференцию и выставку друга.

– Разве открытость не подогреет интерес публики ко мне?

– Возможно, но иногда звездам приходится приносить в жертву свою тихую и скромную жизнь…– задумчиво и серьезно проговорила она.

– Возможно это жертва не так велика по сравнению с тем, чтобы отказаться от своего истинного предназначения, как это сделала ты, оставив алгебру и цифры. – парировал я.

– О миссии жизни узнаем по её завершении. Я была учительницей алгебры, но не думай, что моя роль была в цифрах и примерах. – улыбнулась женщина. – Главная задача учителя – общение с детьми. Кажется, я с ней успешно справляюсь уже несколько лет. Однако, не исключаю возможности и вернуться в школу. – заметила она. – Когда-нибудь я тебе надоем.

– Только если сама захочешь уйти. – быстро ответил я.

Нянюшка была, пожалуй, одним из самых важных людей в моей жизни. Эта добрая и миловидная женщина, стала по-настоящему родным человеком. Она, как бабушка, окутывала заботой и мудрыми советами, как психолог выслушивала и наставляла на правильный путь. Самые близкие друзья не знали столько сколько знала она. Элизабет, воспитывавшая меня с детства, была хранительницей всех тайн и переживаний, желаний и целей, что я испытывал. Няня не была человеком заискивающем передо мной, она прямолинейна, всегда говорит, что думает. Практически все свое время проводила со мной, играя и поучая.

Мой гуманитарный мозг всегда отказывался понимать правила арифметики, никаким учителям не было под силу объяснить все темы алгебры так, чтобы я мог нарешать хотя бы на «удовлетворительно». Элизабет Стивинс, в считанные минуты придумывала различные примеры, показывая и объясняя так, что становилось все понятно. Она рассказывала и объясняла, словно на каком-то другом языке, понятном только гуманитариям. Со своей семьей Элизабет виделась редко, несколько раз в год, когда я был в лагерях. Все праздники она проводила со мной, как и время, когда я обучался заграницей.

Я заканчивал последние приготовления, няня неподалеку рассматривала шкаф, выбирая книгу для чтения, как мне в начале показалось. Её довольно часто можно было застать вечером за томиком литературы. Возможно, именно от нее я перенял любовь к чтению.

– Точно не хочешь пойти? – в очередной раз спросил ее, предлагая посетить мероприятие со мной. – подойдя к Элизабет, заметил, что в руках женщина держит книгу, а на ней фотографию мужа. – Скучаешь?! – больше утверждая нежели спрашивая заметил я.

– Уверен, что именно это хотел узнать? – она, отложила книгу в сторону, фотографии оставив себе. – Он, – глядя с нежностью и теплотой на изображение, будет в городе по работе. Возможно, нам удастся найти пару часов для совместного отдыха. – Элизабет улыбнулась. – Так что я точно не пойду с тобой, да и что мне там делать? Фотографии смотреть здорово, это возвращает в теплые моменты прожитой жизни, но классический вариант, листая их в альбоме нравится мне гораздо больше.

Я замялся. Няня всегда знала, когда я говорю то, что действительно хочу, а когда юлю. Почесав затылок ответил: – Ты не боишься, что…ну он налево ходит, например? – она слегка удивилась, я быстро добавил. – Прости…

– Не извиняйся за интерес и любопытство, чем больше спрашиваешь, тем больше узнаешь. – мягко заметила Элизабет. – Ты хотел спросить не ревную ли я, находясь на таком расстоянии?

Я кивнул, она продолжила.

– Ревность бушует в молодости, когда ты неопытен и не уверен ни в себе, ни в партнере. Со временем, у кого-то раньше, у кого-то позже, приходит осознание, что тебя принимают таким какой ты есть, тогда рождается полноценное доверие.

– Я могу понять любовь семейную, но романтическую или даже дружескую между двумя посторонними людьми…

– Большинству твоего поколения это чувство неведомо, у вас все развивается очень быстро и технологично. Технологии губят романтику. Ты не поймешь, пока не прочувствуешь. НО! – она повысила интонацию, чтобы заострить мое внимание.

– Всегда есть но…– ухмыльнулся я.

– Конечно! Без них жизнь была бы сплошной белой полосой. Не беги за тем, что еще сокрыто для тебя. Твое всегда к тебе придет. Твоя няня вышла замуж в 23, а тогда это уже считалось поздно. – она улыбнулась. Её взгляд задержался на книге. – А мистер Рочестер еще позже встретил свою половинку…

– Вот судьбу мистера Рочестера вообще не хотелось бы повторять, доверившись чувствам, проиграл сам себе…

– Это твоя версия, на деле же, познав проигрыш этот герой смог полностью вкусить и познать победу, сокрытую в познании самого себя, ведущую к истинному счастью.

– В чем состоит тогда истинное счастье? – спросил я.

– Для каждого человека индивидуальная формула, которую узнаешь всю жизнь. – она взяла отложенную книгу и протянула мне. – Возьми её.

– Эта история много значит для тебя…– она меня перебила.

– У моей уже написан и почти завершен сценарий. Пришло время для новой истории. Бери. – сомкнув мои руки на переплете, Элизабет взглянула на время. – Опаздывать не в моих правилах. И не в твоих тоже. – намекая мне, что пора идти, добавила она.

Настояв на том, что на машине путь гораздо комфортнее, я подвез няню, после чего направился на выставку Андрэ, где по совместительству он организовал нам с парнями пресс-конференцию.

Свои работы парень разместил по трем секциям: В первой расположились фотографии, показывающие жизнь городов, где успел побывать фотограф. Прохожие, спешившие на работу, митинги и протесты, пикники и прогулки – Андрэ показал жизнь людей во всех ее гранях.

Вторая секция была посвящена музыке, концертам и жизни музыкантов за кулисами. Тут же и должна была пройти автограф-сессия нашей группы. Если первый зал был в светлых тонах, то музыкальный был темным в стилистике жанра, в котором выступала «Dark Moon».

Третья секция была перекрыта красной лентой, в помещении не было никакого освещения, потому что там располагалось оставалось только догадываться.

– Заинтригован? – весело, как и всегда, подходя ко мне, обратился друг.

– Уж не там ли спрятаны особые фотографии, выставленные на аукцион? – пожимая руку в знак приветствия, поинтересовался я.

– Ты прав отчасти. – ухмыльнулся Андрэ. – Эта секция самая особенная, но ни одна из фотографий той секции не будет продана.

– Не собираешься её открыть? – намекая на свой интерес спросил я.

– Права открытия не у меня. – я проследил за его взглядом, который был направлен куда-то толи в сторону от меня, толи за мою спину.

– Джаред, воду поменяли на газировку, я проследила. – послышался знакомый голос. – Ребят, у вас чуть больше пяти минут до начала…

– Нам идти в соседнюю секцию, а не квартал. – услышал я низкий баритон Себастьяна. – Позаимствую у тебя ручку, не кровью же мне расписываться. – как-то странно отшутился Себ.

Ребята, увлеченные диалогом, прогуливались мимо развешанных фотографий, но не особо уделяя им внимания. Они бы точно прошли мимо, не обратись к ним Андрэ.

– Можешь ножницами, но только после того, как Алли откроет третий тематический зал. – он протянул девушке предмет, держащий в руках.

Я находился в кругу не просто знакомых, а хороших друзей, однако чувствовал себя лишним, словно специально пытался навязаться этой компании.

Парень-фотограф подтолкнул девушку к красной ленте.

– Ты же не думала, что я забыл о твоем дне рождения?! – сжимая подругу в медвежьих объятьях, спросил он.

Разрезанная лента упала по обеим сторонам от нас, одновременно с этим фотографии, висевшие по периметру на темно-синих стенах, эффектно выделились приглушенным светом, создавая атмосферу таинственности, заинтересованности, многозначительности и уюта.

На всех фотографиях была изображена Каллиста профессионально позировавшая или дурачащаяся, в компании друзей и одна. Объектив фотографа отобразил каждое движение и эмоцию, делая акцент на деталях от чего изображения получились яркими и живыми. Однако какими бы красочными не казались снимки, все они меркли по сравнению с центральной выполненной почти во всю стену картинкой. Это была именно картина, выполненная масляными красками едва заметными и ощутимыми мазками, срисованная с фото.

В дали был еле заметен город, практически слившийся с пастельными нежными и легкими облаками заходящего солнца. Смотря на сливающиеся фары, фонари улицы можно было услышать далекие звуки позднего города. Картина погружала в атмосферу вечера, передавая не просто звуки, но и саму природу. В глазах девушки, сидевшей вполоборота возле массивного дерева, которое стало свидетелем не одного столетия, читалась грусть и усталость, словно её окликнули, оторвав от тяжелых мыслей. Голубые бездонные глаза оттенялись синими и бирюзовыми бусинами браслетов на руках. Пряди волос казались настолько невесомыми, мягкими и живыми, что можно было почувствовать дуновение ветра играющего с ними.

– Это невероятно! – подходя ближе к картине и изучая её, воскликнула белокурая девушка. – Когда ты успел?

– По чуть-чуть от каждого дня. – самодовольно ухмыльнулся наш общий друг.

С одной стороны было небольшое ответвление, маленькая комната, где на полу были разложены несколько мягких кресел, напоминающих огромные подушки. Передними стоял прожектор, выводивший на стену 2-х минутный ролик в стиле немого кино, который показывал историю дружбы Каллисты и Андрэ.

Ребята, кажется, ушли на пресс-конференцию. Андрэ вышел во второй зал с какой-то женщиной и девушкой, возможно организаторами его мероприятия. Алли, стояла напротив экрана, полностью погруженная в просмотр мини-фильма, скрестив руки на груди.

– Так хотела извинится или просто соскучилась, что аж праздник решила устроить там, где проходит моё мероприятие?! – съязвил я, находясь позади девушки.

Она резко обернулась, мы стояли довольно близко, но все же между нами было расстояние. Каллиста сделала шаг на меня, чего я не ожидал.

– Кажется, ты перепутал секции, твоя конференция во второй, прямо и налево. – указав рукой на выход, ответила она, добавив. – К слову, ты опаздываешь – взглянув на часы заметила. – минут на 10.

– Так не хватает моего внимания, что заделалась менеджером?

– Обескуражен? – она приподняла бровь, делая еще шаг в мою сторону. – Сегодня это выглядит так, словно ты меня преследуешь, Джейсон Френки Стрит.

Я хотел сделать шаг назад, но уперся в стенку. Девушка поставила ладонь на нее, перегорождая путь с одной стороны. Я не сопротивлялся, обычно отступающая от меня, сегодня она бросала вызов. Мне было интересно наблюдать за её действиями.

– Вы так тесно общаетесь и работаете с Андрэ, не ужели он забыл сказать, что готовит тут сюрприз для подруги? – самодовольно спросила Каллиста, копируя мои слова, брошенные ей некоторое время назад.

– Ты можешь думать, что права сколько хочешь, но какая разница если мне на это все равно?! – убрал я её руку.

Выйдя во вторую локацию, огляделся.

– Могу я с вами сфотографироваться? – спросила какая-то девчушка лет 14-ти, держа в руке уже готовый для селфи телефон.

Мне знатно достанется от мисс Бруно, если на этой конференции не появлюсь, как делал обычно. Она хороший менеджер, вечно занимающийся пиаром и продвижением, только ставку делала не на того артиста.

Улыбнувшись девочке и сделав снимок, поспешил к ребятам, которые были окружены фанатами и небольшим количеством журналистов. Себастьян вымученно со скучающем видом выводил одну за другой подписи на наших общих фотках, сделанных под плакаты и открытки. Джаред же наоборот полный энтузиазма успевал не только подписывать картинки, но и позировать на камеру, и переговариваться с фанатами. Брендон давал неподалеку интервью о предстоящем турне. Пожав ему на ходу руку, обошел и занял свое пустующее место.

Я машинально отвечал общими фразами на вопросы, задаваемые мне напрямую, вести диалог со СМИ предоставил как обычно ребятам, они справлялись с этим гораздо лучше своего солиста.

Для меня не было удивительно, что Стефан Кённинг придет сюда, удивило то, что дядя пришел не один, а в сопровождении своих людей, что случалось крайне редко и на особо важных мероприятиях. Обменявшись несколькими фразами, они разошлись.

Стефан, очевидно кого-то ждал, поглядывая на часы, мужчина прошелся вдоль фотографий, изучая их.

К нему подошли двое: коренастый парень, смутно напоминавший кого-то, был среднего роста, одетый во все черное, видимо, чтобы не привлекать внимания. Ганзо! Я узнал своего старого водителя. Не думал, что оно все еще работает на дядю. Девушка, его спутница, ничем не примечательная, разве что рыжими прядями, делающую и без того чудную прическу в виде ежика еще более взлохмоченной.

Я подметил небольшой черный пакетик в руках, ручки которого она нервно перебирала. Она собиралась было отдать его дяде, но была остановлена своим напарником.

– Прошу прощения, конференция окончена, – мисс Бруно пробралась к нашему столу, загородив мне обзор и разгоняя фанатов и журналистов. – Вы можете сделать совместное фото, пожалуйста, аккуратнее… – начала она выстраивать людей. – После будем рады вас видеть на аукционе.

В этой суматохе я аккуратно выскользнул, поймав на себе осуждающий и одновременно говорящий «Черт с тобой, хорошо хоть поприсутствовал и на том спасибо» взгляд своего менеджера. Отправив ей воздушный поцелуй, отправился в первую секцию, как мне казалось именно там я мог застать странную парочку.

– Этими работами заинтересовался музей истории и искусств в Нью-Йорке, что думаешь, это неплохое начало для карьеры? – сдержано, но с интересом спрашивал Стефан Кённинг у организатора выставки. – Джейсон, неплохое решение, похвально. – коротко отметил он нашу стратегию в организации двух мероприятий в одном месте, завидев меня.

Дядя не терпел поражений, однако, когда доводилось проигрывать, делал это незаметно и достойно. Стефан был игрок, всегда выигрывать было не в его интересах. Победа или поражение для него ничто, стратегия игры – вот на что он делал ставки. Особое наслаждение доставляло соперничество с сильным и независимым соперником. Как правило такие люди становились или хорошими коллегами, или заклятыми врагами.

Работы Андрэ не просто впечатлили его, а вызвали особый интерес. Стефан мог хорошо продвинуть парня, знакомя с представителями высшей знати, однако, что он рассчитывал получить взамен?! Дядя никогда не делает ничего просто так, анализируя каждый шаг, ищет выгоды для себя.

– Мне было бы интересно поработать с музеем. Более того, это льстит, что они хотят выкупить мои работы. Борьба афроамериканцев и белых людей имеет многовековую историю. Однако…– Андрэ в отличии от большинства людей, общался с моими дядей на равных, говорил все что думает, не испытывая ни малейшего страха.

Стефану такое поведение молодого человека импонировало.

– Однако? – с интересом, ожидая продолжения мысли, продолжил он диалог.

– Будучи еще студентом предпочитаю фриланс, не привязывая себя к конкретному месту.

– Человек носит в своем сознании весь мир…– любопытно и слегка отстранено заметил Стефан. – Вы фотограф, человек творчества, разве работая на меня вы будите ограничены?

– Мир – продукт творческого «Я», я не просто фотограф, а журналист. В фотографиях могу показать то, что будет сокрыто текстом. Вы владеете крупным медиахолдингом, работающим по конкретной стратегии, думаю далеко не все мои работы вы захотите публиковать…

– Не думаете ли вы, что мой холдинг искажает новости?

– Прошу заметить, что это вы сказали…– мой друг не знал с каким огнем играет. – Что, если не искажаете, но не договариваете или скрываете вовсе?!

Глаза Стефана сверкнули. Я решил разрулить обстановку, поставив бокал на поднос, мимо проходящего официанта, заметил:

– Дядя, что если вы откроите холдинг для практики молодых журналистов, тогда Андрэ сможет как фрилансер отправлять свои снимки в редакцию?

– Посмотрим. – холодно заметил дядя. – Я договорюсь о встрече с представителями музея и сообщу вашему менеджеру.

– Благодарю, с ней уже связались. – делая глоток напитка, ответил мой друг.

Коротко кивнув, ничего не ответив, Стефан Кённинг удалился.

– Полагаю, спрашивать о намерениях твоего дяди бесполезно? – поправляя раму одной из фотографий, вдоль которых мы прогуливались, уточнил друг.

– Прочитать его эмоции довольно трудно…Он одновременно раздосадован, что несмотря на отмену финансирования группа смогла провести мероприятие, это же вызвало его интерес и уважение. Что касается тебя, ты профессионал своего дела…но будь аккуратнее.

– Поэтому ты предложил ему взять практикантов? – рассмеялся парень. – Отдаешь меня в рабство?

– Скорее спасаю от жертвы. – стукнул я его по плечу. – В компании Стефана работают профессионалы со стажем, он никогда не откроет ее молодняку.

– Андрэ, на минутку, нужно уладить пару вопросов. – окликнув нас, женщина, которую я видел прежде с другом подошла к нам. За ней еле– еле поспела девушка– ассистент, держа несколько тяжелых папок.

Фотограф, извинившись отошел, оставив меня между двух залов. Взгляд снова упал на картину девушки.

– Это самая красивая работа из всех представленных. – заметила ассистентка, собиравшаяся уходить.

– Я куплю её.

– Что? но – она видимо не совсем меня поняла

– Я хочу эту картину.

– Но ни одна фотография из этой секции не продается…

– За сколько продали самую дорогую работу? Я дам в 5 раза больше за неё. – обсуди детали с менеджером и дай мне знать.

Мисс Бруно не упустила возможности отчитать меня, назначив в наказание несколько дополнительных репетиций, что было не так страшно, как очередная тематическая фотосессия.

– С каких пор ты улыбаешься во все 32 зуба, когда я говорю про мероприятия группы? – спросила недоверчиво она, прищурив глаза.

– Ты сегодня очаровательна. – улыбнулся я, слегка пожимая ей руку, оставил её, завидев Андрэ и Каллисту.

Подходя к ним, улыбнулся, зная, что было поводом их дискуссии.

– У тебя же договоренность с ними, как они могли продать без твоего согласия!?

– Они спонсоры, если заказчик предлагает крупную сумму, то мой голос не учитывается, несмотря на авторство, таковы правила контракта, я не предполагал, что твои фотографии захотят выкупить.