Текст книги "Рассвет после Заката"

Ведь так если подумать, даже сам человек в каком-то смысле не знает, какой он на самом деле. У каждого создан определенный образ в каждом кругу социума от семьи до абсолютно нового коллектива.

Везде, абсолютно везде человек носит маску, дома старается быть слишком правильным и тихим, потому потом удивляется, когда, к примеру, бабушка или дедушка при разговоре упоминает: «Ты же не любишь пиццу с маслинами», когда на деле человек, конечно, не фанатеет от неё, но и сказать, что не любит не может, ибо это не так. Друзьям порой говорит то, что не может сказать родителям, да и людям, которых зовет друзьями, рассказывает все по-разному, стараясь или не задеть мысли и чувства по определенным темам своего друга или стараясь не разрушить свой, уже сформировавшийся облик в их глазах. В школе или на работе человек больше является тем, кем его представит социум. Удивительно, но образ приклеивается моментально, словно жвачка, он формируется не зависимо от личности и его принципов, взглядов на жизнь и поведения, хотя, казалось бы, именно эти качества и должны формировать облик. Однако, это лишь на словах, на деле – нет! Образ в любом кругу общения скорее формируется по первому впечатлению или внешнему признаку, или по какому-то другому ни от чего независящего фактора. Забавно, люди, словно хамелеоны, начинают подстраиваться под большинство, дабы не выделяться. Люди боятся показать себя настоящего, боятся быть непонятыми и непринятыми обществом, потому прячась за многочисленными масками, играя двойную роль на сцене жизни убивают свою уникальность, принося себя в жертву чертовым стереотипам, уничтожают себя настоящего, создавая лишь иллюзию. Кажется так проще, смеясь над очередной глупой шуткой, нося определенные вещи и делая вид, что интересуешься тем же, что и большинство – человеку кажется, будто он становится частью общества. Он вроде не один и окружен друзьями… ЧУШЬ! В этой толпе таких же масок, как и он сам, человек чувствует себя более одиноко, чем если бы находился один на улице, в горах или в том же помещении. Маски тождественны двоемирию, как одиночество звенящей тишине сумерек.

Тишину в классе, вернее тихое и монотонное бурчание телевизора, где был включен фильм, иначе это никак не назовешь, ибо старый как фильм, так и ящик, где это было включено, звуки были слышны, а вот слова разобрать невозможно, нарушил звонок. Молодые люди, утомленные скучным фильмом, потягиваясь, начинали собирать свои вещи, преподаватель, поставив паузу, дала нам в качестве домашней работы эссе по просмотренному материалу, благо хоть тема почти свободная, нужно только отобразить режиссерский аспект в фильме, что звучит не так уж сложно, по факту, работа создателей фильма направлена на аудиторию, потому имея разное мышление, каждый воспринимает картину по-своему и тут скорее можно взгляд режиссера переложить под свою идею эссе.

После урока я поспешила в типографию, где меня уже ждала Агнес на импровизированную летучку¹. Девушка года на два меня старше, когда-то училась в этой школе, сейчас проходила практику и подрабатывала куратором нашего журнала. По дороге мы перекинулись парой идей для нового выпуска, что будем освещать и в каком формате. Агнес хотела сделать акцент на выпускном так как большая часть команды выпускалась, как и я буквально через два месяца. Только вот девушка не понимала, что это будет достаточно проблематично так как ребята меньше всего будут думать о создании контента, общаясь с учителями, друзьями и родственниками. Выпускники будут погружены в атмосферу праздника, а не работы, хотя к журналу мы относились с особой серьезностью и работали как сплоченная редакция.

Я была не против данной идеи, но не хотела делать её основной, считая, что нужно опустить поводья и передать брозды правления и выбора в руки молодых ребят.

Типография располагалась на втором этаже, в северном крыле, объединяя в себе две классные комнаты. В центре стоял длинный стол, он был слегка вытянутый, какой-то непонятной формы, что-то среднее между прямоугольной и овальной, но он был удобный для команды: все могли друг друга видеть и спокойно обсуждать идеи. Слева от стола расположилась доска для маркеров, где всегда были написаны основные заметки для номера, варианты заглавий и план разметки журнала. В комнате так же было несколько компьютеров, где мы проводили большую часть времени, создавая обложки, картинки к статьям и делая разметку. В типографии висел достаточно большой телевизор, где мы просматривали фотографии или получившиеся видеофрагменты, которые вставляли в электронную версию журнала. Ну и как же без еды в творческой атмосфере? Конечно, у нас был отведен уголок подзарядки, как мы его называли, небольшой столик и шкаф полностью набитый разными вкусняшками от напитков до фруктов, печенек и различных других сладостей. В противоположном конце комнаты стояли принтеры, сканеры – такая своеобразная финишная прямая, где журнал формировался в тот вид, в котором предстанет перед читателями.

– Команда, всем привет! – заходя в помещение поприветствовала я ребят, которые были тут.

В ответ мне улыбнулись, кто-то помахал. Я обратилась к кудрявой девушке по имени Нетли, которая была одним из редакторов.

– Есть разговор! – похлопав в ладоши я обратила внимание ребят на нас. – вы все знаете, что я выпускаюсь в этом году – выжидающая пауза. – Но это не значит, что вы останетесь без шеф-редактора, потому я хочу вам представить своего приемника, теперь Нетли главная по всем вопросам!

Раздались апплодисменты.

Агнес взяла меня под локоть и отвела в сторонку.

– Что ты делаешь? С ума сошла?

– Агнес, я не смогу вести журнал, в скором времени я уеду, у меня на носу экзамены, еще и выпускная речь!

– Ты хоть и главный редактор – небольшая пауза. – уже бывший, но ТУТ НЕ ТЫ РЕШАЕШЬ!!! Ты просто пешка, ФАКТИЧЕСКИ ЖУРНАЛОМ УПРАВЛЯЮ Я!!! – повысив голос, словно громом, разразилась она. – Так как журнал мой, то и выпуск мы делаем так как я скажу. – хлопнув рукой по столу, крикнула девушка. – Все поняли?

– Я не поняла! С каких пор собственность школы принадлежит тебе? С каких пор аспиранты командуют так, как директор себе не позволяет? По-твоему, я пешка? Этот журнал держится на таких пешках, как я! Мы создаем контент, мы, сидя практически до самой ночи в школе, трудимся над этим журналом, поэтому не смей говорить, что ты управляешь тут! То что мы позволяем создавать тебе видимость этого, совсем не означает, что это на самом деле так! А потому и выпуск будет таким, как мы захотим! – возразила я.

Агнес в ярости вышла из помещения, хлопнув дверью. Я тяжело вздохнула. Ребята были не в доумении, потому пришлось как-то разрядить обстановку.

– Кажется солнышко сегодня слишком ярко светило днём, перегрелась девушка. – пожала я плечами. Кажется, вышло так себе. – В общем, ребят, подумайте над новым выпуском, летучка не задалась, но мозговой штурм можете устроить. Я на связи буду. – помахав телефоном, который не переставал вибрировать, оповещая о входящих смс и уведомлениях, я направилась к выходу из школы.

По плану была тренировка, однако её отменили, что меня огорчило. Придется придумать альтернативу этому времяпрепровождению. Я хотела выплеснуть накопившуюся негативную энергию, казалось бы, можно тренироваться дома, но это все не то: не так много места, вечно нужно следить, чтобы что-то не разбить, не та нагрузка, да и атмосфера.

Несмотря на мягкие солнечные лучи, я была не в самом лучшем настроении, хмурая словно тучка. Ещё один день закончен. Я эмоционально выжата. Учебный год подходил к концу, учителя раздражали огромным количеством домашних заданий и непродуктивностью уроков, нервы сдавали по поводу приближающихся экзаменов, меня напрягало странное поведение подруги, еще и сцена, которую устроила Агнес в типографии – была прям вишенкой на торте. Я в сердцах топнула ногой.

На улице начал моросить дождик, небо заволокло местами небольшими тучами, погода, будто зеркало, отражало мое настроение.

В горле стало сухо, словно комок застрял, глаза пощипывало, словно песок попал. Я потерла их, но противное ощущение не ушло. Хотелось разрушать или хотя бы прокричаться, но я держалась. Нервы на пределе, как и эмоции. Плохо. Очень плохо.

Сейчас бы уехать за город, где царит тишина и спокойствие. Отдохнуть хотя бы пару дней от школы, учебы, ненавистных учителей и дурацких лиц, окружающих меня в учебном заведении. Просто посидеть на подоконнике с любимой книжкой и горячей чашкой чая – вот о чём мечтает моя душа…

– Хэй, долго собираешься стоять на парковке и мокнуть? – Андрэ надел мне капюшон. – Какие планы?

Я удивилась, увидев друга перед школой, парень частенько заезжал за мной и Хэйли, но всегда предупреждал о приезде.

– Сегодня среда. – мрачно отозвалась я. – Всего лишь среда…ты чего тут?

– Так вот чего ты такая хмурая. – Андрэ встал напротив меня и чуть приподнял мой подбородок. – Я что теперь не могу приехать просто так и забрать подругу из школы, нужно звонить и вставать в очередь желающих? – улыбнулся парень. – Пойдём. – он молча взял меня за руку, и мы пошли вперед.

Андрэ очень усердно старался меня рассмешить, я его слушала вполуха и все размышляла о своей жизни, учебе и о том, что меня ждёт. Настроение ушло далеко в минус. Помимо уныния появилась злость. Хотя это не удивительно, эти две эмоции всегда рядом с друг с другом. Мой друг корчил рожицы. Я остановилась посреди дороги, не доходя всего пары шагов до его машины.

– Ты можешь быть хоть иногда серьезным и спокойным? – я разомкнула наши руки.

Лицо парня вытянулось, он удивился и сделал пару шагов ко мне навстречу так как шел слегка впереди.

– Побудь просто спокойным. – голос дрогнул.

Андрэ понял меня, ему больше не требовалось объяснений, молча кивнув и взяв обратно мою руку в свою огромную мягкую, слегка шершавую ладонь довел до машины, открыв дверь усадил и пристегнул ремнём безопасности.

Он не только хороший друг, Андрэ для меня старший брат, который понимает без слов и пытается сделать все для моей улыбки, защищает, ругает, когда нужно и чему-то учит.

Я благодарно пожала ему руку, пока он заводил двигатель.

Куда он собирался ехать я не знала, мы ехали вперёд в полном молчании. На улице не было ни души. Даже вековые деревья не перешептывались, дождик закончился. Остался свежий запах после него. Это молчание не было неловким, оно было комфортным, в нем было больше слов, чем мы могли бы сказать. Мы проехали довольно большое расстояние до того, как остановились на обочине, где не было никаких опознавательных знаков. Выйдя из машины, мы пошли по прямой дороге, которая слегка уходила в горку.

Я прислонилась щекой к руке друга и тихонько радовалась, что у меня есть такой человечек, который всячески поддерживает и переживает за меня. Терпит все мои капризы и истерики. Это настоящее сокровище, ведь в наше время таких друзей очень трудно найти. Я была благодарна тому, что судьба наградила меня и подарила мне такого друга. Мы свернули с главной дороги и шли по лесной тропинке. Лес, одетый в разные оттенки зеленого, казался сказочным. Тропинка, по которой мы шли обрывалась у большого поваленного дерева. Оно было похоже на диван, вид с которого порадовал бы любого художника или фотографа. Отсюда открывался вид на город. Он казался таким далеким и незнакомым. Как– то так получилось, что мы с Андрэ уехали не так уж и далеко от нашей местности, как казалось и приехали в пригород, остановившись на возвышенности, где была, смотровая площадка, созданная природой.

Когда-то давно, когда были детьми, мы с Андрэ приезжали сюда с моей мамой и его бабушкой. Устраивали пикники, моя мама и бабушка моего друга совмещали работу, а мы играли в разные игры, уничтожая запасы приготовленной для всех присутствующих еды.

Я улыбнулась мимолетным воспоминаниям, смотря вдаль, на город, откуда меня увез друг, исполняя мое мгновенное желание, о котором я даже не успела обмолвиться. Глаза увлажнились, Андрэ столько делал для меня, понимал, как никто другой, а я…порой мне казалось, что просто не заслуживаю его дружбы…

– Почему ты дружишь со мной? – спросила я, не оборачиваясь на него.

– Хм, – сзади послышался негромкий щелчок, я обернулась, мой друг проверял что-то в своей фотокамере, затем подняв на меня объектив, ответил. – Я не знаю, почему дружу с тобой, почему ты дружить со мной, никогда не думал на эту тему. С чего ты задаешь такие вопросы? – еще один щелчок, несмотря получившийся кадр, Андрэ посмотрел прямо на меня.

– Так, просто спросила…– пожав плечами, ответила я. – Ты столько делаешь для меня… университет, встреча с профессором, сегодняшняя поездка…мне правда так хотелось уехать…

– Эй-эй. – Андрэ обмотав ремешок фотоаппарата на руке, подойдя ко мне, обнял. – Ты чего? Ты делаешь для меня не меньше, вспомни каким я был до нашей встречи, ты считай раскрыла меня настоящего, показала мне, что любимое дело может стать делом жизни…Помнишь, как мы сдружились?

Я посмотрела на парня и встав на цыпочки, аккуратно поправила его очки, сползшие на кончик носа.

«Поправив, очки лохматому пареньку, я подала ему книги и картинки, разлетевшиеся в разные стороны.

– Будь аккуратнее в следующий раз и не связывайся с теми, кто явно стоит выше тебя, лучше быть простым и добрым, нежели крупной выскочкой с задранным носом, типо тех ребят. – кивнула я в сторону обидчиков мальчика, над которым смеялись из-за его толстых, слегка кривых очков и любви к живописи, разбору разных цветовых оттенков и многим другим вещам, которые не совсем свойственны мальчикам в начальной школе.

Андрэ прекрасно видел кадры и ракурсы, но рисование не было дано мальчику, я рисовала как среднестатический ученик, изображая предметы не так уж и плохо, но вот с постановкой и распределением были явные проблемы. Подойдя ко мне, мальчик долго рассматривал рисунок, затем поставив пальцы, как это часто делают режиссеры и операторы, в форму прямоугольника сказал: – Сделай акцент в центре, на серединке цветка и букашке, а все остальное рисуй более размытым, тогда будет выигрышнее

смотреться. – показывая пальцами композицию, обернулся он на меня. – Я бы показал, но с красками не дружу, хотя… – он взял мой телефон, лежащий рядом с палитрой и подошел в плотную к цветку, который я пыталась изобразить. – Вот. – спустя пару секунд, показывая мне картинку в телефоне. – попробуй так.

Несмотря на то, что парень был старше меня, мы стали чаще проводить время, помогая друг другу то с уроками, то с проектами, за учебой мы довольно неплохо сдружились, открывая что-то новое и учась чему-то друг у друга.»

– Ладно, минутка милоты прошла, давай бороться с твоей апатией, а то ты и меня заразишь, а грустное выражение лица мне совсем не идет!!! Тебе, кстати, тоже! – щелкая фотоаппаратом сказал мой друг. – Улыбочку!

Андрэ ловил, можно сказать, каждое мое движение, говоря, что запечатлить нужно все, а потом уже отбирать лучшее.

Мы делали фотографии профессионально и дурачась, позируя или наоборот кривляясь, не знаю сколько часов мы провели на этой опушке, но солнце уже плавно подходило к линии горизонта, окрашивая небо в красивые яркие оранжево-персиковые и лиловые тона. День отдавал жезл правления ночи.

Время заката удивительно, оно словно, камень преткновения, где луна и солнце могут побыть вместе, в это время разговоры становятся длиннее и душевнее, но еще не такими откровенными и смелыми как, ночью, посиделки уютнее, чай ароматнее, а люди откровеннее и добрее.

Оставаясь рядом наедине, как-то по-особому открываешь для себя человека, начинаешь ценить его больше, осознавая какую важную роль играет он в твоей жизни. Закат – это время глубоких мыслей, философских размышлений, то, что с рассветом уходит на задний план, возвращая тебя в повседневные мысли и заботы.

Андрэ убирал объектив и камеру в довольно большую сумку, которою до этого момента я не замечала, откуда-то из бокового кармана молодой человек достал термос и печеньки.

– Откуда? – удивилась я.

– Мы, фотографы, можем часами сидеть в засаде, выжидая тот самый кадр, никогда не знаешь на сколько затянутся съемки или какая тебе попадется модель, – протягивая мне ароматный чай, ответил, улыбаясь друг.

– У тебя не сумка, а прям целый сундук сокровищ!

– Так и есть. – отодвигая сумку назад, сказал Андре, устраиваясь удобно на земле, возле меня.

– Один из лучших закатов в моей жизни…

Андрэ ничего не ответил, мы любовались закатом, сидя плечом к плечу, наслаждаясь нашей теплой дружбой, как и душистым чаем, что был у нас в руках. Помолчав пару минут, он ответил на ранее заданный мной вопрос.

– Если серьезно, то для дружбы или любви ненужно искать причин, их просто нет. Мы любим родителей просто так, не за что-то, а просто потому, что они родители, так же и с друзьями. Тут главенствует сердце, а не разум. – сделав небольшую паузу, он продолжал. – Я знаю лишь одно, что ты должна была быть в моей жизни несмотря ни на что, как и я в твоей. – заключая меня в медвежьи объятия, добавил с улыбкой. – Как ты уже поняла, это судьба, детка.

– Задушишь. – смеясь прохрипела я.

– Так ты поняла или нет, не слышу?! – сжимая меня крепче и потрепав по волосам уточнил мой друг.

– Давно! – хрипя и улыбаясь, ответила я.

– Так-то лучше, поехали отвезу тебя домой, глупое и мелкое создание.

– Эй, товарищ старик, не зазнавайтесь!

– Ну, нет так нет, просто хотел быть вежливым. – перекидывая сумку через плечо и идя быстрыми шагами в направлении машины, крикнул Андрэ, за которым я была вынуждена бежать из-за своего невысокого роста.

– Я думал, ты пешком. – пристегиваясь, весело сказал мой друг, когда я забралась в машину, притянув к себе коленки, включила печку. Несмотря на середину весны, вечерами было еще прохладно.

– Не дождешься!!! – так же весело ответила ему я. – Вот чёрт!

– Что такое? – выруливая на дорогу, не понял мой друг.

Вытаскивая из под попы телефон, который забыла в машине друга, я протянула: – Хэйлиии. – сразу поясняя, сказала. – Она вроде хотела меня с кем-то познакомить, я не то, чтобы забыла…

– Просто тебе было не до этого. – мягко, не отвлекаясь от дороги, заметил мой друг.

– Угу, как итог у меня куча пропущенных и смс от нее.

– В чем проблема, напиши сейчас, объясни ситуацию, не все так плохо.

– Это-то да, просто некрасиво получилось.

– Ты всегда ходишь с ней, она твоя подруга, поймет.

Я настрочила достаточно длинный ответ подруге, где рассказывала, что случилось в школе и извинялась, что не встретилась с ней, ожидая кучу возмущений, как это было всегда свойственно девушке, однако получила короткое «Все круто, ничего, потусим в конце недели.»

Странно.

Я поделилась переживаниями с Андрэ, на что он заметил: – Либо она занята чем-то очень важным, что, зная Хэйли маловероятно, либо она нашла себе какое-то увлечение и полностью в нём растворилась.

– Не знаю, она так изменилась, вроде бы наша Хэйли, которую мы всегда знали, но вместе с тем совсем другой человек…далекий, отстранённый и незнакомый…

– Предлагаю пока понаблюдать или, если хочешь, поговорить, но в прошлый раз это ни к чему хорошему не привело. – припоминая наш совместный выбор университетов, подъезжая к моему дому, заметил молодой человек.

– Ты прав, доброй ночи. – обнимая его, попрощалась я.

Андрэ обняв меня, стал разворачиваться, а я уже по сложившейся традиции смотрела ему вслед, пока свет от фар не исчез за поворотом.

Раздеваясь и уже закрывая дверь, я остановилась и обернулась на голос, раздавшийся с улицы:

– Стой-стой-стой. – усталым и слегка запыхавшимся голосом, окликнул меня парень.

Я повернулась к нему и вышла на встречу. Его внешность показалась мне знакомой. Парень нёс несколько достаточно больших коробок с каким-то оборудованием, а сверху на них уместились три книги, которые, кстати, я заказывала пару дней назад. Они вот-вот норовили соскользнуть с верхушки коробок. Со словами: – Ловлю! – я подставила руки, успев поймать связку книг.

– Интересный выбор, любишь английскую литературу? – ставя свою ношу на землю спросил парень и протянул бланк для росписи. – Подпишешь?

– Очень, вообще это для проекта, но английская литература привлекает своей описательностью и простотой подачи глубокого. – подписывая бланк, ответила я. – интересуешься книгами?

– В достаточной степени. – кивая, как -то неоднозначно ответил молодой человек, – Я, считай, живу в книгах, в прямом и переносном смысле. – усмехнулся он.

– То есть? – уточнила я.

– У меня своя книжная лавка, – указывая на маленькую карточку послание на книгах в моих руках, пояснил он.

– «Любовь к чтению начинается с правильной книги,

Которую находит не человек…

Книга выбирает нас сама…

Читая, наслаждайся и чему-то обучайся

С любовью книжная лавка Себастьяна де Бриана Вильсона.» – вслух прочитала я, а молодой человек произнес последние строчки со мной, после чего улыбнулся.

– Себастьян, приятно познакомиться. – протянул руку мне парень худощавого телосложения, с сережкой в ухе в виде маленькой черепушке.

Я пожала холодную ладонь.

– Мы не виделись раньше? – любопытство взяло верх.

– Возможно и виделись. – снова улыбнулся он.

Я призадумалась, где могла видеть загадочного молодого человека.

– Спасибо за книги. – сказав это, я хотела зайти в дом.

– Погоди, тут оборудование…

– Оборудование? – не поняла я.

– Это для интервью. – мама, вытирая руки полотенцем, вышла из кухни. – Проходите.

– Интервью? – переспросила я, уже обращаясь к маме.

– Потом. – одними губами сказала она, а затем вслух. – Проходите, Алли, не стой в проходе, заносите в гостиную. – добавила она, обращаясь к Себастьяну.

Я прошла на верх, собираясь переодеться… «Интервью…что за интервью?» – крутилось в голове.

Глава № 12 (от лица Джейсона)

Интервью – всего лишь диалог, обычный разговор, где благодаря особому вниманию, можно многое узнать о своем собеседнике. Я не любил повышенное внимание к своей персоне. В разговорах был слушателем, предпочитая анализировать человека. Общение с журналистами все равно что цирк кривых зеркал. Представители этой профессии не просто ведут разговор, а хорошо играют формулировками, отвлекая внимание собеседника обстановкой и иллюзией простой дружеской беседы.

– Интервью, с чего бы вдруг? У нас запланирована пресс-конференция в середине месяца, там ребята и ответят на все вопросы.

Дядя пришел неожиданно ко мне в дом, когда я совсем не хотел его видеть. Уже минут 20 твердил о каком-то организованным им интервью и личном канале.

– Мне не нужны твои ребята, отвечать на вопросы будешь ты, кажется я ясно выражаюсь. – выделяя чуть ли не каждое слово отвечал мужчина, прохаживаясь в комнате.

– Как и я, дядя. Ты прекрасно знаешь мое отношение к журналистам, я не собираюсь с ними общаться. Так как мы выступаем группой, то от её лица может говорить любой.

– Меня как-то мало волнует твое отношение, журналисты создают…

– Вот именно, создают, а не пишут то, что есть на самом деле! Создать они могут и без меня. – резко перебил я Стефана Кённинга.

Дядя взглянул на часы, затем сказал. – Себастьян, видимо уже заканчивает работу с оборудованием. – поднимая на меня взгляд, продолжил. – Я связался с ним пару часов назад. Интервью будет проходить по этому адресу. – он протянул мне бумажку, где были написаны данные.

Я не взял. Тогда Стефан Кённинг с свойственным ему спокойствием и в тоже время с напором положил её на столешницу.

– То есть всех уже поставил на уши, кроме меня!? – спокойно, но со скрытой озлобленностью уточнил я. Мне не требовалось ответа, скорее это была констатация факта.

– Это называется уведомели, друг мой, а информировать людей нужно по мере того, в какой момент они понадобятся, ты к примеру на финишной прямой.

– Отправлю Джареда, он любит такое.

– Ты видимо не понял. – вновь повторил мужчина. – Джейсон, мне ничего не стоит распустить эту команду и собрать новую или оставить тебя солистом, может так и сделать, – призадумался он. – а то ты слишком активен в последнее время. Если ты не придешь, можешь сильно пожалеть.

– Угрозы? – спросил я.

– Нет-нет, какие угрозы. – потирая руки, со свойственной холодной спокойностью ответил он. – Так, информация к размышлению. С этими словами он вышел из моего дома, оставляя меня в тишине.

Стефан всегда ставил меня перед фактом, постоянно шокируя чем-то новым. Казалось бы, пора привыкнуть, но я не пешка и не игрушка, кем можно руководить! Последние его действия были довольно резкими и грубыми, отмена финансирования группы, внезапные гастроли, еще и интервью…

Мое отношение к прессе было нейтральным, пока я не заметил, как легко представители данной сферы тасуют факты, пока не понял, как покупается информация и как она преподносится в удобном свете тому, кто был заказчиком.

Я не хотел соприкасаться с этими миром фальши и грязи, участвуя лишь в некоторых фотосессиях, я практически никогда не ходил на пресс-конференции, а в тех случаях, когда и бывал на них предпочитал оставаться в тени.

Вибрация телефона в заднем кармане оповестила о входящем вызове. Я вытащил телефон, на экране высвечивалось «СЕБ».

– Да. – коротко ответил я другу.

– Джей, ты уже в курсе завтрашнего мероприятия? Я в принципе все тут организовал, завтра утром или ближе к делу довезу кое-какую аппаратуру, посмотрю по ходу дела.

– Окей, ты предупредил ребят? – уточнил я.

– Нет, твой дядя передумал?

– В каком плане? – не понял я.

– Он сразу дал понять, что интервью чисто для солиста. Я еще удивился, как ты согласился…– повисла небольшая пауза.

– Я и не соглашался, как обычно был поставлен перед фактом.

– Ох. – вздохнул Себастьян на том конце провода. – Ладно, там довольно приятная в общении женщина…

– Симпатичная хоть? – усмехнулся я.

– Джей, она немного старовата…хотя я ни на что нее намекаю, как говорится на вкус и цвет…

– Расслабься, я пошутил. – успокоил я друга.

– Джей, ты ведь придешь? – с надеждой спросил парень, быстро добавив. -Это важно для группы.

– Я не подведу вас, Себастьян. Увидимся. – отключаясь, сказал я.

Утро следующего дня началось достаточно рано, я проснулся часов в 8-9, небо было затянуто тяжелыми облаками, однако кое-где виднелся просвет, воздух и атмосфера была тяжелой, словно вот-вот пойдет дождь. Мероприятие, организованное дядей, было назначено на середину дня. Решив не растягивать, а избавиться от неприятного действа, как можно скорее, как обычно избавляются от занозы, выдергивая ее резко и быстро, дабы не дать проникнуть глубже в кожу, я изучил маршрут и прикинул приблизительные вопросы, какие могут задать, попутно продумывая ответы. Ехать до нужного мне места было не так уж далеко, минут 40. Потому распределив остававшиеся несколько часов между спортом, едой и приготовлениями, направился на пробежку, после чего в импровизированную дома качалку.

Сегодня хотелось поговорить с нянюшкой по душам, пожаловаться в очередной раз на свою паршивую жизнь, получить её мудрый и полный заботы совет, послушать рассказ из жизни. Однако я не обнаружил Элизабет ни в кухне и примыкающей к ней гостиной, где она частенько бывала в первой половине дня, ни в её домике, где она жила. Холодильник, по обыкновению, был полностью заполнен. Я взял сок и булочки с кунжутом, закрывая дверцу, обнаружил листок на столешнице. В записке Нянюшка известила, что уехала на пару дней на свадьбу к племяннице.

– Могла бы и вживую предупредить. – грустно улыбнувшись, заметил я, опуская записку, на то место, где взял.

Район, к которому я подъезжал, показался знакомым, казалось я тут уже бывал, но что делал не знаю, ибо ничего примечательного здесь не было. Это был один из многочисленных жилых районов Мюнхена, отличавшийся, пожалуй, тишиной и чистотой. Дома, стоявшие достаточно близко, словно прилипали к друг другу, образуя линию. У каждого из них перед входом был разбит небольшой садик, где тут же хранились какие-то вещи типа велосипедов, у кого-то стоял относительно невысокий забор перед подъездной дорожкой, где сейчас машины стояли только у некоторых домов, что объяснялось серединой дня, люди были на работе.

Дом, который был мне нужен, не огорожен заборчиком, как большинство его соседей, перед ним была аккуратно подстрижена лужайка, где росли пару кустиков можевельника, практически прямо перед входом в дом росло большое ветвистое дерево, по обеим сторонам крыльца раскинулись небольшие, аккуратные клумбы с каким-то зелеными кустиками. На веранде не было никаких вещей, как у большинства соседей. Тут царил полный порядок, над дверью висел включенный светильник, словно его забыли выключить утром обитатели дома. Окна были большими, казалось они доходят до пола, но нет, были отделены несколькими сантиметрами так как они были почти полностью занавешены трудно было понять, что это за комната, но казалось гостиная или кухня. Сам дом был небольшим, хотя, кому-то мог показаться больше среднего, по сравнению с моим, он даже больше походил на маленький. В нём было два этажа и возможно чердак, с внешней стороны, трудно понять есть ли там выход на крышу или это часть интерьера, крыша была ломаная, с левой стороны слегка покатая. Сам дом был не то серого, не то зелено-серого цвета, я бы отнес данный оттенок к камуфляжу, с белыми ставками: углы, рамы окон, крыльцо и внутренняя крыша – все сделано в белом цвете. В общем, дом этот, идеально вписывался в окружающую обстановку, словно был логическим завершением неполной картинки. Он был скромным, простым, уютным, казался гостеприимным и дружелюбным, с какой-то своей невероятной атмосферой, будто у него была душа. Параллельно дому была припаркована темно-серая мазда-3.

– Ты рановато. – на крыльцо вышла миловидная женщина лет 40-ка, одетая в обычные джинсы и клетчатую рубашку. – Заходи. – по-дружески улыбнулась она. – хочешь чай, кофе? – донесся откуда-то с левой стороны ее голос, видимо с кухни.

Я обратил внимание, что в этом доме жители снимают обувь в коридоре, потому, дабы не нарушать их правила, решил разуться.

– Это было не обязательно. – выглядывая из проёма левой стороны, сказала женщина. – Я поставила чайник, кстати, я Анна Мэйллороу, спасибо, что согласился дать интервью.

– Тут скорее надо мистера Кённинга благодарить. – сухо заметил я, отвечая на ее рукопожатие.

– Возможно ты прав. – женщина снова скрылась в кухне.

Прихожая домика была небольшой, практически сразу от неё были проходы в гостиную и кухню, которые расположились по левой и правой сторонам. Небольшое свободное пространство впереди было устроено под своего рода каморку, где хранились инструменты, теплые вещи и много другое. Тут же была лестница, ведущая наверх. Я прошел в кухню. Анна протянула мне кружку с горячим напитком.