Текст книги "Влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права"

Третий Вселенский собор был созван императором Феодосием-младшим в Эфесте в 431 г. для рассмотрения учения архиепископа константинопольского Нестория, разделявшего оба естества в Иисусе Христе. На нем присутствовало более 200 епископов. Особых правил для церковного управления собор не принял.

На Четвертом Вселенском соборе, созванном в Халкидоне императором Маркианом в 451 г., критиковалось учения архимандрита Евтихия и его ученика Диоскора Александрийского, которые считали, что человеческая природа в Иисусе Христе совершенно поглощалась божественною. На нем присутствовало около 630 представителей. Было принято 30 канонов, относящихся к церковному управлению и дисциплине.

Пятый и Шестой Вселенские соборы (соответственно – 553 г. и 680 г.), состоявшиеся в Константинополе, занимались исключительно вопросами догматическими и не составляли канонических определений. Однако на их решения неоднократно затем ссылался Святейший Синод. В частности, когда в 1810 г. рассматривался вопрос о возможности заключения браков между крестными родителями и их крестниками, Святейший Синод взял за основу 53 правило Шестого Вселенского собора, согласно которому крестные родители не могли вступать в брак со своими крестниками, а также с их родителями. Циркулярный указ Святейшего Синода от 19 апреля 1810 г. полностью повторил это правило[132]132
  Григоровский С. П. О родстве и свойстве. СПб., 1894. С. 11.


[Закрыть].

На Трулльском соборе 692 г. и Седьмом вселенском соборе 787 г. был утвержден полный состав церковного канона и определено каноническое значение отдельных памятников церковного законодательства.

Среди поместных соборов особое значение имели:

– Анкирский собор 313 г. под председательством епископа антиохийского Виталия, установивший правила, по которым отпавшие от христианства по разным обстоятельствам могли снова приобщиться к христианской церкви;

– Неокессарийский собор 315 г. под председательством того же Виталия, составивший 15 правил относительно нравственной дисциплины в жизни духовенства и некоторых частных предметов управления;

– Гангрский собор, состоявшийся между 340 и 370 гг. для критики учения Евстафия, который учил, что брачная жизнь неугодна Богу, что привело к тому, что многие духовные лица оставили своих жен;

– Антиохийский собор 341 г., созванный по случаю освящения храма, заложенного императором Константином, и постановивший 25 правил по церковному управлению;

– Сардикийский собор 344 г., принявший 20 новых правил;

– Лаодикийский собор 343–381 гг., 13 правило которого установило, что окончательный и авторитетный суд и решение вопроса о выборе достойного кандидата на епископство, а также все необходимые распоряжения по делу о выборах принадлежат собору епископов во главе с митрополитом.

– Карфагенский собор 419 г., который пересмотрел, соединил и подтвердил правила многих прежних африканских соборов: I Карфагенского собора 348 г., II Карфагенского собора 390 г., III Карфагенского собора 397 г., IV Карфагенского собора 401 г., Милевидского собора 402 г., VI Карфагенского собора 419 г., VII Карфагенского собора 419 г.[133]133
  См.: Богословский М. И. Курс общего церковного права. М.,1885. С. 134.


[Закрыть]

Как отмечал Н. А. Заозерский, поместные соборы IV века «составляются с замечательной легкостью и свободой политической. Они возникают тотчас, как только явился какой-либо повод к тому в жизни той или иной страны; возникают свободно по инициативе церковной власти, без всякого разрешения, или испрошения соизволения на то у светского начальства, например, полицейского. Иногда впрочем собор составляется и по желанию Императора»[134]134
  Заозерский Н. А. Историческое обозрение источников права Православной Церкви. Выпуск 1. М.,1891. С. 139.


[Закрыть]. В сумме Н. А. Заозерский насчитал 1129 правил, принятых поместными соборами[135]135
  Там же. С. 143.


[Закрыть].

Значение основополагающих источников в церковном праве Российской империи определялось тем, что в уже упоминавшейся статье 6 Устава Духовных консисторий в ряду источников для церковного управления и суда наряду с другими назывались «каноны или правила Святых Апостолов, святых соборов Вселенских и поместных м святых отцов», т. е. вообще весь объем древнего канона. Но его место среди других источников церковного права не было определено и, наоборот, порождало массу вопросов: о степени преемственности древних правил и церковных соборов, о возможном сочетании действующего законодательства с древним каноном.

К историческим источникам церковного права относились исторические свидетельства, содержащиеся в сочинениях отцов церкви и церковных писателей о древней церковной жизни, правилах и обычаях, определения разнопоместных соборов, не вошедшие в канон, постановления византийских императоров относительно церкви.

Трулльский собор 692 г. придал нескольким канонам, составленным отдельными отцами церкви, характер общеобязательных. Как отмечал М. И. Богословский, «…между Епископами первых пяти веков христианства было много пастырей, которые и ревностью по вере и Апостольской чистотой учения и святости жизни доказали Церкви свое помазание от Святого и потому справедливо носят имя Отцов Церкви»[136]136
  Богословский М. И. Курс общего церковного права. М.,1885. С. 35.


[Закрыть]. Удивление, однако, вызывает тот факт, что список Святых Отцов назывался разными исследователями не совсем одинаковый. Например, М. Е. Красножен, относил к ним каноны: III в. – Дионисия Александрийского, Григория Неокессарийского, IV в. – Петра Александрийского, Афанасия Александрийского, Василия Великого, Тимофея Александрийского, Григория Богослова, Амфилохия Иконийского, Григория Нисского, V в. – Феофила Александрийского, Кирилла Александрийского, Геннадия Константинопольского. Впоследствии сюда же было отнесено послание Тарасия Константинопольского к папе Адриану 809 г. Кроме того, Трулльский собор включил в число канонов постановления Карфагенского собора 255 г., а также правила Константинопольского собора при патриархе Нектарии 394 г.[137]137
  См.: Красножен М. Е. Краткий очерк церковного права. Юрьев, 1900. С. 19.


[Закрыть] М. И. Богословский добавлял к этому списку священника Кирилла Карфагенского (III в.)[138]138
  Богословский М. И. Курс общего церковного права. М.,1885. С. 35.


[Закрыть].

Среди знаменитых законоведов особое место принадлежало Иоанну Схоластику. Сначала он был адвокатом в своем родном городе Антиохии, потом вступил в клир и стал пресвитером, заняв должность апокрисиария (уполномоченного агента) от антиохийской церкви при императорском и патриаршем дворе в Константинополе. В 565 г. он был возведен на константинопольский патриарший престол, на котором оставался вплоть до своей смерти в 578 г.

Еще будучи пресвитером он издал сборник церковных правил в 50 титулах. Между 565 и 578 гг. Иоанн, уже будучи константинопольским патриархом, составил в дополнение к своему сборнику свод гражданских законов из кодекса Юстиниана, относящихся к церкви. После этого сборник получил название Номоканон.

Сам Иоанн Схоластик так определял задачу своего труда: «Благодатно Господа Иисуса Христа, старался я собрать в один состав все Правила Святых Отцов, изданные в разные времена, и разделив оные на пятьдесят титл, я не наблюдал хронологического порядка и старшинства, начиная с первого и так далее до последнего, напротив того, соединил, сколько можно было сходнее, предметы и приближая по самому содержанию все статьи, принадлежащие к одному предмету, надеясь, что облегчил своим трудом приискание тех правил, которые каждому надобны»[139]139
  Цит. по: Розенкампф Г. А. Обозрение Кормчей книги в историческом виде. М., 1829.с.37–38.


[Закрыть].

В Номоканон вошли 85 правил Апостольских, постановления первых четырех Вселенских и шести поместных (анкирский, неокессарийский, сардикийский, антиохийский, гангрский, лаодикийский) соборов. Каждый титул сопровождался аннотацией о содержании, затем шел сам текст апостольских и соборных правил, относящихся к означаемому предмету.

Как отмечал Н. К. Соколов, значение Номоканона «было несколько ослаблено изданием Номоканона Фотиева, но никогда совершенно не утрачивалось»[140]140
  Соколов Н. К. Из лекций по церковному праву. Выпуск 1. М.,1874. С. 174.


[Закрыть]. Номоканон упоминался в Повести временных лет, в Церковном уставе князя Владимира (980-1015). При патриархе Иосифе 5 ноября 1649 г. началась работа над первым печатным вариантом Номоканона. Вышли первые четыреста экземпляров. Патриарх Никон перепечатал Номоканон, включив отрывки из сочинений Зонара, Аристина и Вальсамона. Второе издание было подготовлено в 1786 г.

Фотий происходил из знатного и богатого рода. Он был внуком патриарха Тарасия. Его брат Сергий был женат на одной из сестер императрицы Феодоры. Фотий получил блестящее образование и занимал важные посты посланника в Персии и первого секретаря при императоре. После вступления в клир он очень быстро в 857 г. стал константинопольским патриархом, но в 867 г. при императоре Василии Македонянине (867–886) – низложен. Однако в 877 г. он снова был возведен на константинопольский патриарший престол и опять низложен в 887 г. при императоре Льве Философе и сослан в один из монастырей Армении, где умер в 892 г.

Фотий издал сочинение церковных правил, расположенных в хронологическом порядке принимавших их Вселенских соборов, и Номоканон. Оба этих труда, хотя и не составляли единого целого, были помещены в один сборник, изданный в 883 г. и состоявший из четырнадцати титулов. С X века сборник получил широкое распространение в Византийской империи и стал использоваться не только в церковных, но и гражданских учреждениях. В России имя Фотия было неизвестно вплоть до XVI в., хотя текст его сборника появился на Руси еще в XIII в., когда русский митрополит Кирилл II в 1262 г. получил из Болгарии его славянский перевод.

В Российском государственном историческом архиве (РГИА) находится дело «О содействии к ознакомлению русской публики с предпринимаемым Великим Логофетом Константинопольского вселенского престола изданием бесед патриарха Фотия», свидетельствующее о реальном значении в начале ХХ века древних церковных источников для русского права. В январе 1900 г. Великий Логофет Святейшего Синода Константинопольской патриархии Ставраки-Бей-Аристархис обратился к директору Русского археологического института с просьбой посодействовать распространению в России «Собрания слов и бесед патриарха Фотия», в котором были собраны 83 проповеди, беседы и т. п. Началась активная переписка по данному вопросу. Константинопольский архимандрит Яков в письме к товарищу обер-прокурора Святейшего Синода В. К. Саблеру писал: «Вашему Высокопревосходительству хорошо известно, как велики заслуги и как высоко положение, занимаемое в сонме Святых Отцов Православной Церкви, великого проповедника Слова Божия и учителя Христовой веры Фотия»[141]141
  РГИА. Ф.799. ОП.10. Д.78. Л.7.


[Закрыть]. Однако реакция российских чиновников была достаточно холодной. Например, обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев написал в письме к митрополиту Антонию: «… по выходе означенного издания в свет некоторое количество экземпляров сего издания будет приобретено для библиотек духовно-учебных заведений»[142]142
  Там же. Л.6 об.


[Закрыть]. Это была единственная материальная помощь издателям этого труда.

Необходимо отметить, что изучение Номоканонов стоит особняком в науке церковного права. Еще в 1825 г. в свет вышел небольшой труд киевского митрополита Евгения (Болховитинова) «Описание Киево-Софийского собора и киевской иерархии», в котором он попытался ответить на вопрос: имеет ли Номоканон (Кормчая книга) силу в российских гражданских и уголовных судах? Его вывод состоял в том, Кормчая всегда использовалась в России. В подтверждение этого он приводил следующий факт. В 1817 г. министр юстиции обратился к новгородскому митрополиту Амвросию за консультацией во вопросу: «Какие украденные в церкви вещи почитать и судить за святотатство?». В ответ Святейший Синод, по представлению Амвросия, сделал выписки из градских законов Кормчей книги, которые и отправил министру. В дальнейшем Сенат разослал их всем уголовным палатам страны в качестве руководства[143]143
  Евгений, митрополит. Описание Киево-Софийского собора и киевской епархии. Киев, 1825. С. 244.


[Закрыть]. Подводя итог, митрополит Евгений отмечал: «Если Кормчая книга и помещенные в ней градские законы потеряли уже свою силу в назначении меры наказания по делам гражданским и уголовным, по причине изданных уже у нас на оные своих гражданских уставов, то не теряет еще доныне силы своей в определении существа преступлений, по крайней мере, в делах церковных и духовных, а иногда и в гражданских делах о наследстве обращается внимание на степени родства по Кормчей книги»[144]144
  Там же. С. 244.


[Закрыть].

Следующее серьезное исследование о Номоканоне принадлежит Густаву Андреевичу Розенкампфу (1764–1832). Он предположил, что славянский перевод Номоканона вошел на Руси во всеобщее церковное употребление со второй половины XIII в.[145]145
  Розенкампф Г. А. Обозрение Кормчей в историческом виде. М.,1829. С. 51–52.


[Закрыть]. Однако затем этот тезис был опровергнут другим ученым-канонистом А. С. Павловым, который доказал, что еще до времен митрополита Карилла II в русской церкви Номоканон использовался в славянском переводе[146]146
  Павлов А. С. Первоначальный славянский русский Номоканон. Казань, 1869. С. 80–81.


[Закрыть].

Огромный вклад в изучение переводов Номоканонов в России внес Н. В. Калачев. Он подчеркивал, что и в XIX в. Кормчие книги не потеряли своего значения в России как правовые источники: «Кормчие книги … источники византийского права могут быть несомненно названы также источниками и в применении к древнему законодательству нашего Отечества, а с другой стороны, памятники юридические относительно нашего времени»[147]147
  Калачев Н. В. О значении Кормчей в системе древнерусского права. М., 1850. С. 10.


[Закрыть].

Еще одним церковным писателем, оставившем труды о древней церковной жизни, был Иоанн Зонара, занимавший в правление византийского императора Алексея Комнина важные должности первого секретаря при императорским кабинете и начальника дворцовой стражи. Однако затем на Афоне он поступил в монашество. В 1107 г. император Алексей Комнин в своей новелле на имя константинопольского патриарха жаловался на «всеобщее забвение древних канонов и почти совершенную неизвестность их самому духовенству»[148]148
  Цит. по: Соколов Н. К. ИЗ лекций по церковному праву. Выпуск 1. М.,1874. С. 181.


[Закрыть]. В связи с этим создание Ианном Зонарой исторической хроники, охватившей период от сотворения мира до смерти Алексея Комнина 1118 г., в восемнадцати книгах и толкования церковных правил в 1120 г. было определенным ответом на слова императора.

По просьбе митрополита Кирилла II на Русь из Болгарии попало толкование синопсиса церковных правил, составленных в 1160 г. в правление императора Мануила Комнина Алексеем Аристином. В XIII в. этот синопсис был переведен на славянский язык и сделался достоянием всех церквей православного Востока.

По поручению императора Мануила Комнина Феодор Вальсамон между 1169 и 1177 гг. написал комментарии к Номоканону Фотия, который в 1192 г. был дополнен. Главной целью Вальсамона было «изъяснить темные места церковных канонов, указать …где можно устранить разногласия и противоречия их между собой и с постановлениями государственными»[149]149
  Цит. по: Соколов Н. К. Из лекций по церковному праву. Выпуск 1. М.,1874. С. 184.


[Закрыть]. Исходной позицией Вальсамона являлось то, что он считал, что в церковных вопросах каноны должны быть предпочтительнее государственных законов. Текст комментариев Вальсамона был переведен на славянский язык Епифанием Славеницким, но так и остался в рукописи.

В 1335 г. иеромонах Матвей Властар написал алфавитное собрание всех предметов, содержащихся в церковных правилах. В 1874 г. М. И. Горчаков в рецензии на книгу А. С. Павлова «Номоканон при Большом Требнике» (Одесса, 1872) под названием «К истории епитимийных номоканонов Православной Церкви» (СПб., 1874) впервые заявил о существовании в Санкт-Петербургской синодальной библиотеке славянского списка Властаревой Синтагмы, отнесенного им по почерку и переводу к XV– началу XVI вв. Затем эта работа была продолжена В. Н. Бенешевичем, который нашел два списка – XIV и XVI вв[150]150
  Бенешевич В. Н. Два списка славянского перевода синтагмы Матфея Властаря, хранящиеся в Санкт-Петербургской синодальной библиотеке. СПб., 1902. С. 2.


[Закрыть]. Эта работа была переведена на русский язык под названием «Алфавитная Синтагма Матфея Властаря» священником Н. Ильинским и, видимо, представляла большую ценность. В марте 1908 г., после смерти переводчика, Святейший Синод купил у его вдовы сто экземпляров этого труда[151]151
  РГИА. Ф.799. Оп.10. Д.169.


[Закрыть].

В 1362 г. фессалонитский судья, советник императоров Иоанна Кантакузена и Иоанна Палеолога Гарменопул Константин издал дополнение к сборнику, составленному при Василии Македонянине, представлявшее собой собрание больше гражданских, чем церковных законов.

Хотелось бы отметить, что сочинения данных церковных писателей и сегодня имеют огромное значение в церковной жизни. Даже последние издания толкований правил Вселенских соборов, как правило, основываются на дореволюционных изданиях, где главное значение имели толкования Зонары, Вальсамона и других[152]152
  См., напр.: Правила святых Вселенских соборов с толкованиями (по изданию 1877 г.). М., 2000.


[Закрыть].

Кроме упомянутых сочинений церковных писателей к историческим источникам относились постановления византийских императоров: Феодосиев кодекс, содержащий законодательство со времен императора Константина до 438 г.; результаты пересмотра и исправления древних церковных законов в 884 г. при императоре Василии Македонянине (867–886); Базилики, представлявшие собой кодекс из шести томов, разделенных на шестьдесят книг, составленные в 911 и 961 гг., соответственно при императорах Льве Философе и Константине Багрянородном. В дореволюционных российских законах и подзаконных актах допускались прямые ссылки на законы византийских императоров. Например, в Высочайшей резолюции на доклад Сената «О бытии псковским церковным вотчинам в ведомстве архиерейском и о выборе в церковные старосты из прихожан» от 8 января 1733 г. содержалось указание на то, что решение основывается на церковных правилах и «уставе греческого царя Мануила»[153]153
  Полное собрание законов Российской империи. Издание I. Т. 9. 1733–1736. СПб., 1830. № 6303. С. 11.


[Закрыть].

Церковные обычаи как источник церковного права Российской империи были слабо изучены в дореволюционный период. Уважение к церковным обычаям встречалось еще в Священном Писании (Коринф., 11, 16). Многие Вселенские и Поместные соборы основывали свои постановления на обычаях. Например, В. Г. Певцов отмечал, что «на основании древнего обычая Первый Вселенский собор подтвердил преимущества епископов Рима, Александрии, Иерусалима (правила 6,7)»[154]154
  Певцов В. Г. Лекции по церковному праву. СПб., 1914. С. 13.


[Закрыть].

К практическим источникам относились частные источники права, содержащие в себе действующее законодательство той или иной поместной христианской церкви.

Таким образом, статья 6 Устава Духовных консисторий закрепила огромное количество разнообразных источников церковного права Русской Православной Церкви. Одни из них имели канонический характер, другие отражали конкретную политическую обстановку в Византийской империи и в мире в целом и поэтому явно устарели, третьи имели характер обычаев. Все они стали источниками церковного права благодаря государственному признанию и только в том объеме, который был признан государством. Основным источником являлись императорские указы, определения Святейшего Синода, законы по делам церкви. Такое количество разнородных источников создавало трудности в определении системы церковного права, а также противоречия в церковно-правовых нормах.

Кроме того, Российское государство признавало и санкционировало и канонические источники других вероисповеданий.

Церковно-правовые нормы римско-католической церкви содержались в: 1) постановлениях Вселенских соборов, включая Ватиканский собор 1869–1870 гг., причем особое место среди них занимал Тридентский собор 1545–1563 гг., пересмотревший и упорядочивший дисциплину в западной церкви; 2) постановлениях поместных соборов, являющихся источником права только тогда, когда они разъясняли законы или постановления папы; 3) constitutiones – папском законодательстве в виде булл, бревиарий, энциклик и других; 4) договорах светских правителей с папой, в которых определялись отношения церкви и государства, а также степень и форма участия католических иерархов в управлении поместных церквей.

К источникам армяно-григорианской церкви были отнесены правила первых трех вселенских соборов и поместных соборов от Анкирского до Сардикийского включительно, а также правила местных армянских соборов (наиболее важными являются 38 правил Товинского собора 527 г.) и постановления армяно-григорианских патриархов-католикосов. Разрыв между греко-восточной и армяно-григорианской церковью начался еще со времен Халкидонского собора 451 г. Армяно-григорианская церковь на своих поместных соборах в Вагаршабаде в 491 г. и в Товине в 596 г., а затем в 645 г. предала его анафеме. После присоединения части Армении к России в 1828 г., и в частности, г. Эчмнадзина – местопребывания католикоса, при нем был учрежден Постоянный синод, постановления которого стали считаться источником права для армяно-григорианской церкви, находящейся как на территории, так и вне пределов России. В 1836 г. был утвержден Устав армяно-григорианской церкви.

В группу источников евангелическо-лютеранской церкви входили: а) Аугсбургское исповедание 1530 г. и его апология 1531 г., Шмалькальденские артикулы 1537 г., малый и большой катехизисы, соответственно 1528 и 1529 гг., Мартина Лютера; б) церковные уставы, изданные светскими государями и городами, определяющие подробности церковного устройства и управления; в) государственное законодательство. В 1832 г. в России был издан Устав евангелическо-лютеранской церкви.

Это отразилось в том, что в томе XI Свода законов Российской империи были собраны Уставы духовных дел иностранных исповеданий. Том состоял из пяти книг: об управлении духовных дел христиан римско-католического и армяно-католического исповеданий, об управлении духовных дел христиан протестантского исповедания, об управлении духовных дел христиан армяно-григорианского исповедания, об управлении духовных дел евреев, об управлении духовных дел магометан, об управлении духовных дел ламаитов и язычников.