Текст книги "Кардинал Слипый"

Ректор львовской духовной семинарии и богословской академии
(1925–1939)

Иосиф Слипый стал ректором Львовской духовной семинарии в возрасте 32 лет. Ему выпало возглавить это учебное заведение в сложный период. Западное общество переживало глубокую депрессию. Польская конституция от 17 марта 1921 года, в частности ст. 109, гарантировала право меньшинств создавать автономные органы самоуправления, использовать родной язык в публичной жизни и в начальных школах. Но все эти декларации были дипломатическими маневрами, чтобы обеспечить благоприятное отношение Совета послов Антанты в Версале. На деле правительство пыталось подавить активность недовольной части населения репрессиями. В течение 1919–1922 гг. были арестованы и брошены в тюрьмы и лагеря около 100 000 человек, из которых примерно 27 000 украинцев там умерли [20]. В июне 1922 года сейм Польши вопреки решению Версальской конференции отклонил проект территориальной автономии Восточной Галичины и больше к этому вопросу уже никогда не возвращался.

Часть молодежи, особенно бывшие участники украинской освободительной борьбы, не смирились с поражением и продолжали действовать нелегальными и силовыми методами. В 1920 году они основали Украинскую войсковую организацию (УВО), которая организовала покушения на представителей польской власти: в 1921 году – на маршала Ю. Пилсудского, в 1922-м – на С. Грибовского, в 1924-м – на президента Польской республики С. Войцеховского.

В условиях послевоенной разрухи семинария находилась в состоянии упадка: слабая дисциплина, анархия, пустая касса и большие долги. Перед молодым ректором встали сложные административные проблемы, доселе ему неведомые. Но трудолюбие, организаторские способности и божественное вдохновение позволили Иосифу Слипому за десятилетний срок превратить Львовскую духовную семинарию в одно из престижнейших учебных заведений.

Прежде всего был обновлен весь руководящий состав семинарии. Вице-ректором был избран 38-летний о. Василий Лаба – известный философ и богослов, получивший образование в престижных заведениях Инсбрука, Вены и Фрайбурга, за плечами которого был опыт полевого капеллана Украинской галицкой армии. Экономическими вопросами семинарии занимался 36-летний о. Александр Малиновский, который, кроме богословского, имел еще и юридическое образование. Духовником был избран 43-летний о. Степан Рудь.

Новый состав ректората ввел в семинарии строгую дисциплину, которая после военной разрухи, разгула анархии и либерального руководства предыдущего ректора о. Галущинского воспринималась с трудом.

Иосиф Слипый вспоминал бунт, возникший из-за новых правил, в частности чтения Священного Писания во время трапезы, когда семинаристы в знак протеста отказались обедать. В тот день ректор, чтобы снять напряжение, уступил студентам и предложил прекратить чтение. Но семинаристы недолго торжествовали победу, потому что на следующий день ректор твердо определил свою позицию: «Я никогда не допущу, чтобы в семинарии царила какая-то анархия […]. Кому не нравится, может уйти, я никого не заставляю и физически не принуждаю. А с другой стороны, пусть никто не думает, что он делает одолжение. Церковь уже имеет устоявшиеся нормы воспитания, и каждый, кто хочет быть священником, должен им подчиняться» [26, c. 48]. Когда Иосиф Слипый рассказал об этой истории митрополиту Шептицкому, он сделал оговорку: чрезмерная строгость может привести к тому, что некоторые семинаристы покинут заведение. И все же твердо настаивал на дисциплине, молитве, порядке и чистоте.

Иногда митрополиту даже приходилось защищать некоторых студентов, например, когда они опаздывали, приезжая с каникул. В архивах Львовской семинарии сохранилось письмо Иосифа Слипого к митрополиту Андрею Шептицкому, в котором ректор выражает свое мнение о недисциплинированности семинариста из Югославии Эрделиго и просит митрополита «не заступаться за него против воли ректора, потому что это нарушает атмосферу дисциплины в заведении».

Еще одна сложная актуальная проблема, представшая перед молодым ректором Духовной семинарии, была связана с острыми дискуссиями по поводу попыток Римского Престола ввести среди греко-католического духовенства безбрачие (целибат), как это имело место у римо-католиков. Это вызвало острую дискуссию в обществе, к которой присоединилась пресса. Председатель украинской парламентской фракции Юлиан Романчук выступал категорически против. В своих воспоминаниях Иосиф Слипый писал, что Папа Пий XI во время аудиенции в 1926 году предлагал ему даже ввести целибат силой, но и митрополит УГКЦ, и ректор Львовской семинарии придерживались той позиции, что переход священников к целибату может происходить только добровольно. Аргументом служили восточные традиции Греко-католической церкви, и то, что на соседней с Галичиной территории – Волыни, где было распространено православие, – священники были женаты, то есть введение целибата могло повлечь переход духовенства УГКЦ в православие. И все же Иосифу Слипому пришлось принять компромиссное решение и принимать в семинарию прежде всего тех абитуриентов, которые обещали после ее окончания принять целибат [26, c. 50].

Трудности возникали и из-за недостатка аудиторий: семинария не могла вместить всех желающих учиться – она была рассчитана лишь на сотню семинаристов. Дело в том, что высшие учебные заведения по политическим мотивам неохотно принимали украинцев. Едва ли не единственную возможность учиться им предоставляла Духовная семинария, и поэтому туда хлынули молодые люди со всей Галичины. Приходилось арендовать помещения, в частности в Академическом доме, который служил общежитием для студентов, обучавшихся в различных учреждениях. Там Иосиф Слипый разместил аудитории для первокурсников с отдельным префектом и духовником. Он с помощью юристов также добился освобождения для своего заведения помещений, которые занимали Государственная учительская семинария и почта. Впоследствии к основному корпусу семинарии еще пристроили новые помещения, а также обустроили внутренний дворик – атриум с ротондой и аркадами. На летних каникулах сделали ремонт и переделали комнаты для семинаристов, чтобы воспитанники не мешали друг другу в учебе и духовном совершенствовании.

Для того чтобы правильно организовать жизнь в семинарии, ее ректор стал изучать опыт европейских духовно-философских учебных заведений. Были налажены тесные контакты с ректором Папской коллегии (Украинской семинарии Св. Иосафата) в Риме Дионизием Головацким и с Римско-католической духовной семинарией в Риме.

Иосиф Слипый мечтал поднять отечественную философскую и богословскую науку на европейский уровень. Сразу же по приезде во Львов, еще не став ректором, он начал работать над написанием уставов Богословского научного общества, которые были утверждены польским правительством в 1924 году при поддержке влиятельного деятеля Владимира Децикевича – бывшего главы департамента Министерства внутренних дел в Вене (1906–1916) и вице-президента Галицкого наместничества во Львове (1916–1918). Экземпляр этих уставов сегодня находится в библиотеке Львовского музея истории религии. Впоследствии уставы Богословского научного общества стали использовать в качестве образца различные православные и католические учреждения. В частности, Иосиф Слипый вспоминал, что Львовский римско-католический епископ Францишек Лисовский использовал уставы Львовской греко-католической семинарии как основу при написании уставов римско-католической Духовной семинарии в Тарнове [26, c. 49].

Он мечтал, чтобы Общество издавало свои научные сборники, и, не дожидаясь результатов работы других, самостоятельно подготовил к печати первый том трудов, посвященный священномученику Иосафату Кунцевичу. Для христианского воспитания и духовного совершенствования народа в 1926 году начали издавать «аскетическую библиотеку». В следующем году вышла из печати серия книг о жизни украинских духовных деятелей. Перу Иосифа Слипого в этой серии принадлежал очерк о письменном наследии св. Иосафата Кунцевича. Впоследствии в журнале «Богословие» профессор Слипый напечатал монографию «О юношеском возрасте Митрополита» (об Андрее Шептицком).

Организационная работа ректора Иосифа Слипого показывает нам пример высокого духовного служения на ниве науки и культуры, особенно в тех областях, где он с достойной восхищения способностью без всякого ропота (свойственного нынешней интеллигенции) изыскивал необходимые средства. Так было организовано финансирование еженедельника «Цель» и литературно-научного ежемесячного журнала «Колокола». Благодаря большим организаторским способностям Иосифа Слипого и его вдохновенной работе, в Академии создалась научная атмосфера, в которой формировалось собственное украинское восточное богословие.

Ректор Иосиф Слипый хорошо понимал необходимость имплементации восточной богословской науки в западное (католическое) христианство. Проблема богословско-идеологических различий между Востоком и Западом была поднята им во время четвертого униатского конгресса в Велеграде в 1924 году, где Иосиф Слипый выступил с докладом «Значение святого Фомы для дела объединения». Среди дальнейшего научно-богословского наследия Иосифа Слипого – статьи «Прагматизм в философии и теологии» в журнале «Нива», «Святой Фома из Аквино и схоластика» в «Богословии». Благодаря Иосифу Слипому книжный магазин Ставропигийского института стал поставлять римско-католическим студентам богослужебные книги восточного обряда.

Пять неполных лет плодотворной научно-преподавательской работы позволили основать в 1928 году на основе семинарии Богословскую академию, в которой через три года был открыт философский факультет, начато преподавание археологии и истории искусств. Через пять лет после основания Богословской академии здесь обучались 360 студентов. Они принимали участие в археологических раскопках Ярослава Пастернака, изучали историю родного края, проводили научные исследования, организовывали торжества в честь знаменательных событий украинской национальной жизни. Была основана литературно-музыкальная труппа студентов, которая выступала со своей программой на различных общественных мероприятиях. В Центральном историческом архиве Львова сохранились документы о гастролях этой труппы в память Маркияна Шашкевича в 1933 году, а также о музыкально-драматическом вечере при читальне украинских богословов в 1936 году. 20 декабря 1933 года в Богословской академии торжественно отмечалась память Мелетия Смотрицкого.

Во время празднования десятилетия Богословской академии Иосиф Слипый заявил в своей речи, что уже осуществлена значительная часть подготовки к открытию юридического факультета. Для этого в 1935 году ректор Академии изучал опыт Кембриджского и Оксфордского университетов. Под влиянием научных контактов с английскими коллегами он написал ряд работ теологической, философской, литературной и исторической тематики, а также статей об искусстве и церковном праве, которые были опубликованы в серии «Труды Греко-Католической Академии».

Развитие Львовской духовной семинарии и Богословской академии привлекло внимание западных коллег. В стенах этих учебных заведений была организована стажировка для 14 немецких богословов, которые интересовались восточным обрядом и украинскими народными обычаями, а Министерство внутренних дел высказало мнение, что Богословская академия может стать ростком будущего украинского университета.

Постепенно Духовная семинария и Богословская академия превращались в самоокупающиеся учреждения, которые самостоятельно могли оплачивать определенные ремонтные работы. Прежде всего, была отреставрирована семинарская часовня и церковь Святого Духа, интерьер которых обогатился новыми художественными произведениями. 3 февраля 1929 года состоялись торжественные мероприятия по случаю освящения часовни, расписанной кистью Петра Холодного. Художник уже был известен во Львове своими иконами и знаменитым витражом в церкви Успения Богородицы. Его знали не только как живописца, но и как ученого-химика, украинского государственного и общественного деятеля, сотрудника Секретариата Центральной Рады и министра народного образования Украинской Народной Республики. Петр Холодный также написал иконостас, а резные работы из красного кедра для иконостаса выполнил Андрей Коверко. Изящный каллиграфический стиль икон Холодного удачно гармонировал с деликатной ажурной резьбой по дереву Коверко, в которой интерпретировались старинные переплетенные орнаменты, остро изломанные поверхности и геометрические мотивы романского, византийского и украинского народного искусства. Как участник украинского освободительного движения А. Коверко в отделке использовал княжеский герб Украины – трезубец, что было очень смело для того времени. На сегодняшний день иконостас церкви Святого Духа полностью не сохранился, но отдельные его фрагменты выставлены в Национальном музее им. Андрея Шептицкого.

Отделку аудиторий выполняли другие известные украинские художники: Святослав Гординский, Юрий Магалевский, Павел Ковжун, Михайлина Стефанович-Ольшанская. Кроме того, ректор Иосиф Слипый приобрел множество икон, которые были размещены в коридорах Академии.

В 1930 году в семинарской церкви был установлен Гроб Господень, стоимостью 1000 злотых. С этого времени ректор ввел традицию обряда пения семинаристами иерусалимской утрени в Страстную пятницу [33]. В октябре 1932 года в саду Греко-католической богословской академии на ул. Коперника, 36, установлен памятник митрополиту Андрею Шептицкому работы скульптора Андрея Коверка. Знаменательность этого события состояла в том, что это был первый украинский памятник во Львове.

Сотрудничество и контакты с известными украинскими художниками побудили Иосифа Слипого организовать при Богословской академии семинар церковного искусства. В рамках художественной секции он работал над исследованием византийских традиций в украинской культуре. Поддерживая тесные контакты с выпускниками семинарии, которые служили в греко-католических приходах Галичины, Иосиф Слипый обращал их внимание на необходимость выявлять и находить ценные исторические памятники украинской материальной культуры, в частности, иконы. По этому поводу ректор разослал духовенству УГКЦ письма с просьбой передавать в Академию старинные церковные образа. Одно из таких писем, датированное 20 сентября 1930 года, обращено к священнику с. Орава (около г. Сколе) Ивану Яблонскому, в котором Иосиф Слипый выражает благодарность за переданный в Академию образ св. Николая и просит отца Ивана разыскать старинный образ Богоматери, который он видел у священника, и который тот отдал в какую-то соседнюю деревню. В фондах ЦГИАУ во Львове находим еще одно письмо Иосифа Слипого такого же содержания, обращенное к декану и священнику с. Лисовичи о. Штайдену. Собранная таким образом коллекция старинных икон послужила основой устроенного при Богословской академии музея. Так, в еще одном письме, адресованном в с. Долгое (около Моршина) о. Северину Яминскому Иосиф Слипый отмечал, что «музей – это место для сохранения старинных памятников художественного вкуса наших предков». Не все достопримечательности удавалось приобрести бесплатно. Некоторые ценные иконы из Волыни, где Греко-католическая церковь не была распространена, покупались за деньги. Не на все хватало средств. В частности, в письме от 25 сентября 1932 года Иосиф Слипый сообщал священнику с. Туричаны на Волыни о. Мацейовскому, что застребованная за образ цена 120 злотых является слишком высокой для музея Богословской академии, и он советует отцу предложить икону директору Национального музея Илариону Свенцицкому. Так была собрана интересная коллекция Музея религиозных древностей. Также Иосиф Слипый с 1926 года входил в состав куратории Украинского национального музея во Львове.

Во второй половине 30-х годов ХХ века, при содействии митрополита Андрея Шептицкого, ректор Иосиф Слипый добился, чтобы польское правительство передало для Львовской семинарии 180 га поля в Якторове (теперь – Золочевский район). Дело в том, что по договору между Польшей и Ватиканом от 10 февраля 1925 года (так называемому Конкордату) Римско-католическая церковь, а заодно с ней и греко-католическая, получали право принимать от государства определенные земельные владения, доходы от которых использовались на нужды церкви. В 1936 году за 15 000 злотых, одолженных в митрополичьей консистории, семинария закупила еще 40 га земли и приобрела молочное хозяйство в селах Андреевка и Винники возле Львова. Благодаря этим хозяйствам семинария стала самоокупаемой. Здесь выращивали пшеницу, овощи и кормовые культуры, пекли хлеб, а кроме того, держали 12 коров и выкармливали около 20 свиней на мясо. Таким образом обеспечивалось бесплатное питание для семинаристов.

Когда в 1934 году во Львов приехал с проверкой апостольский делегат для Галицкой церковной провинции Ян Гудечко, 4 декабря он посетил Духовную семинарию и академию и был поражен ее порядком, красотой отделки и высоким научным уровнем преподавателей [23, c. 592–595].

Развитие духовного научно-образовательного учреждения происходило в условиях общественного противостояния, которое продолжалось в течение всего межвоенного периода. Ректору приходилось балансировать между ростом радикальных настроений молодежи и острой реакцией власти на любые проявления оппозиционности среди семинаристов.

Одно из таких противостояний произошло в день 10-й годовщины ЗУНР 1 ноября 1928 года, который все украинские организации провозгласили выходным днем. По этому случаю на панихиду в церкви Св. Юра собралось около десяти тысяч человек. Но польская полиция разогнала манифестацию, а шовинистически настроенные горожане начали громить украинские учреждения, общества и редакции газет. Наконец, толпа хлынула к Академическому дому, разгромила там выставку работ художника Олексы Новаковского. Среди студентов, оборонявших Академический дом, было несколько членов подпольной Украинской войсковой организации (УВО). Это послужило поводом к массовым арестам. Большинство арестованных через несколько дней были отпущены, но трех семинаристов привлекли к суду, обвинив в шпионаже и «намерении вызвать беспокойство и беспорядки внутри государства».

Следующее обострение польско-украинского противостояния в сентябре-ноябре 1930 года было связано с репрессивной акцией против украинского населения, которая получила название «пацификация», то есть «умиротворение». Иосиф Слипый вспоминал, что тогда «польская группа боевиков напала на семинарию, выбила окна, ворвалась внутрь, выбросила постели и растерзала подушки так, что облака перьев носились по улице Коперника и Оссолинских» [26, c. 51]. Иосифа Слипого забросали камнями, и он, как ректор семинарии, сообщил об этом инциденте в Ватикан, приобщив к информации фотографии нападения.

После того как их увидел Папа Римский, в Галичину был отправлен апостольский нунций Филиппо Кортези. Осматривая украинские учреждения во Львове, посланник один день полностью посвятил Богословской академии. Здесь его встретили бурными овациями. Однако после этого визита польское правительство ревностно следило, чтобы в семинарии под влиянием радикализации общества не распространялся украинский национальный дух. Впоследствии Иосиф Слипый вспоминал, что ему даже были известны намерения организовать нападение на семинаристов военных из гарнизона, который располагался на «Цитадели», вблизи семинарии [26, c. 4]. Поэтому все организационные дела по восстановлению украинского духовного заведения следовало совершать очень осторожно, чтобы не спровоцировать репрессии со стороны польских властей.

Чтобы отвлечь украинскую молодежь от радикальных националистических настроений, митрополит Андрей в 1930-х годах основал движение среди мирян «Католическая акция», которое ставило своей задачей перестроить общественную жизнь в духе христианских начал любви и нравственности. Критикуя «вечное украинское недовольство», руководитель этого движения М. Дзерович считал, что «национальный организм болен», а духовная и светская интеллигенция «призваны этот организм вылечить». Идеи католической акции стали активно внедряться во Львовской духовной семинарии. 6–7 мая 1933 года семинаристы приняли активное участие в проведении религиозно-национального праздника украинской католической молодежи по случаю 1900-й годовщины смерти и воскресения Иисуса Христа. Во Львов на демонстрацию прибыло около 50 тысяч молодых людей. В программе были Полевая Служба Божья на площади Сокола-Отца, после которой епископ И. Бучко принял у молодежи присягу на верность Христу и освятил флаги. Состоялся поход-манифестация по улицам города к митрополичьим палатам на горе Святого Юра. Однако акция, которая имела целью объединить общество в русле христианских морально-этических начал, вызвала противостояние между различными идеологическими лагерями. Националисты резко осудили проведение такого праздника, обвинив греко-католическое духовенство в пропольской политике, а польская общественность восприняла эту акцию как проявление украинского протеста и обвинила греко-католические общества в симпатиях к радикальной Организации украинских националистов (ОУН).

Чтобы нейтрализовать активность молодого ректора, Иосифу Слипому предлагали возглавить кафедру догматики во Львовском университете при одном принципиальном условии: в семинарии должны были перейти на польский язык преподавания. Некоторым преподавателям это предложение казалось соблазнительным, потому что тогда им бы засчитывался государственный стаж. Но Иосиф Слипый от такого предложения решительно отказался.

В 1934 году Иосиф Слипый совершил паломничество на Святую Землю. В фондах Львовского музея истории религии сохраняется его книга из серии «Аскетическая библиотека Греко-Католической Духовной Академии во Львове», написанная на основе впечатлений от путешествия в Иерусалим. Духовные переживания на Святой Земле вдохновили ректора на ежемесячные реколлекции со студентами. Заметки о путешествии и духовные размышления над жизнью Иисуса также были опубликованы в журнале «Цель». Интересны и другие публикации Иосифа Слипого, в частности «Путешествие в Сицилию» 1937 года.

Благодаря своей огромной работоспособности, Иосиф Слипый поспевал везде и решал множество проблем одновременно: организовывал материальную помощь многим церквям и священникам; вел переписку и осуществлял расчеты с окружными союзными кооперативами. Есть примеры его дружеских контактов и с римо-католическим духовенством. В частности, он лоббировал перед митрополитом УГКЦ вопрос выделения о. Зельскому 3 тысяч злотых на материалы для ремонта крыши латинской плебании [80].

Ректора Академии приглашали на различные научные и общественные мероприятия: в музыкальный зал им. Н. Лысенко – на академические чтения в честь Папы Пия ХI; в семинарию сестер-василианок – на спектакль «Клуб суфражисток» и на концерт, посвященный митрополиту А. Шептицкому; в учительскую семинарию – на спектакль «Куколь св. Ольги и св. Теремы» и на концерт, посвященный Тарасу Шевченко; на литературно-музыкальный вечер литературной секции общества «Чтения украинских богословов»; на празднование 25-летия существования «Мариинской дружины»; на праздничный вечер чествования 950-летия крещения Руси-Украины; на концерт по случаю 40-летия литературной и общественной деятельности Василия Щурата. Его также приглашали приехать в Золочев и выступить там на могиле Сечевых стрельцов. В сентябре 1937 года Иосиф Слипый представлял Львовское богословское общество на Международном конгрессе историков в Цюрихе.

А еще на Иосифе Слипом лежала обязанность помогать своей семье на Теребовлянщине. Иван и Анастасия Коберницкие-Слипые говорили своим детям, что они должны жить дружно и помогать друг другу. Эта заложенная в детстве ответственность за судьбу братьев и сестер побудила Иосифа Слипого отдавать семье почти все свои средства. В Центральном государственном историческом архиве Львова сохранилась часть семейной переписки, из которой мы узнаем о регулярной материальной помощи родным. Иосиф Слипый пересылал денежные подарки своим братьям и сестрам на праздники; покрывал все расходы на лечение туберкулеза и поездку на юг брату Николаю; оплачивал лечение двоюродного брата Романа и племянника Романа; второму племяннику дал деньги на велосипед; племянник Владимир просил дядю-ректора одолжить 700 злотых на покупку поля…

Важным событием стало проведение в 1936 году Богословским обществом во Львове униатского съезда, приуроченного к 300-летию памяти митрополита Иосифа Рутского. Это был период, когда официальная богословская наука Римско-католической церкви – томизм – негативно восприняла возникновение в среде католических и протестантских теологов религиозного модернизма. В свою очередь, борьба с богословским рационализмом и с некоторыми тенденциями в неотомизме возродила схоластическое течение в католической теологии, и томизм снова занял ведущее место в богословской науке РКЦ. Очередной униатский съезд должен был примирить западное и восточное богословие, апеллируя к абсолютным ценностям, способным объединить «разделенный мир», предоставить ему целостность и гармонию. Украинская греко-католическая богословская школа под руководством Иосифа Слипого продемонстрировала оригинальный национальный феномен, заключавшийся в почитании заслуг восточной теологии, особенно Иоанна Дамаскина, и одновременном признании преимуществ традиционной схоластически-томистической католической теологии, а также ее сочетание со взглядами западноевропейских философов-неотомистов. Наиболее заметным признаком философствования львовской школы богословов УГКЦ стало их особое внимание к гносеологии и онтологии, в частности, сформулированным Фомой Аквинским принципам «гармонии веры и разума», а также к его обоснованиям теоцентризма и философско-антропологических положений о сущности человека, души, свободы, счастья.

Униатский съезд во Львове в 1936 году не только поднял украинскую богословскую школу на высочайший международный уровень, но и стал стимулом для греко-католического духовенства на ниве дальнейшей работы не только в духовной и просветительской сфере, но и в области науки. Об этом в письме к Иосифу Слипому писал доктор теологии и философии Роман Яценко. Он просил принять его в члены БНТ, «чтобы я жил не только жизнью крестьянина, коротал жизнь среди махорочного дыма в кооперативе и сельской читальне, а нес достоинство человека и священника хотя бы и в скверном приходе».

Но представленное Иосифом Слипым томистическое направление богословия стало причиной дальнейших противоречий с другим талантливым преподавателем Львовской духовной семинарии – Гавриилом Костельником, который был сторонником византийской традиции. В письме доктора теологии и философии Романа Яценко к Иосифу Слипому говорится, что выступление на униатском съезде Г. Костельника «вызвало досадный диссонанс» и «остудило безоговорочные симпатии» к нему. Автор письма сообщает, что когда на съезде «Католической акции» о. Костельник назвал Рим «фабрикой святых», он «отрезвел и тут же утратил свои симпатии и отказался от высокой оценки его таланта».

Противостояние Г. Костельника с ректором Духовной семинарии и Академии имело под собой также и частную почву, еще со времен, когда в 1928 году Г. Костельник был уволен с должности преподавателя семинарии. Впоследствии Иосиф Слипый вспоминал, что причиной этого были «некоторые выступления Г. Костельника в церковном журнале „Нива“, и особенно его кампания против целибата», которые стали известны с подачи отцов-василиан в Риме и вызвали недовольство у Папы Римского. Когда в 1928 г. Иосиф Слипый на аудиенции у Папы просил о предоставлении Львовской духовной академии права защиты докторских диссертаций, то получил отказ из-за подозрений в адрес Г. Костельника [26, c. 49].

Вспоминая период своего руководства семинарией и академией, Иосиф Слипый писал: «Должен сказать, что таких неприятностей у меня было множество со всех сторон, и благодарю Бога, что я это все перенес, и удивляюсь, как я мог это пережить. Каждый имел какие-то претензии – и родители питомцев, и профессора, и капитул, и польское правительство, и националисты, и редакции, и противники целибата. А содержать 300 и более питомцев – дело нелегкое, а помощи большой у меня не было. Каждый сам хотел, чтобы я ему помогал. Так что не раз уже исчерпывались все резервы духовных и физических сил, и думал я бросить всю импрезу и куда-нибудь уйти. Однако множество людей понимали важность дела, относились благосклонно и просили не бросать его, ибо, как говорил отец-профессор Конрад: „Все рухнет, и возрадуются те, кто давно хотел уничтожить семинарию и академию“. Он был прав, и у меня не было другого выхода, кроме как, несмотря на неприятности, дальше нести свой крест» [26, c. 51].