Текст книги "Проклятие королей"

Глава 6

Утром у нас снова возникла проблема.

Я зашел за Робертом раньше обычного, чтобы успеть в Управление к началу рабочего дня. Пока на месте был Йен, этого можно было не делать, но Ливу я обещал помочь, так что хотя бы первое время следовало за ним приглядывать.

Однако леди Элания Искадо встретила меня неласково. Мои регулярные визиты ее, по-видимому, утомили. С того момента, как ее супруг дал согласие на ученичество, сына она стала видеть лишь по утрам и перед сном, тогда как все остальное время он проводил вне дома. И ее беспокойство, хоть и необоснованное, было вполне простительно.

Проблема возникла, когда, пустив меня на порог, миледи в категоричной форме заявила, что сегодня сына мне не отдаст, ведь официально Роберт – не маг, а всего лишь посвященный, поэтому в ежедневном наставничестве не нуждается.

– Он уже достаточно пробыл во Тьме, – раздраженно бросила она, даже не подумав послать за сыном служанку. – Хватит. Мальчик устал. Дайте ему передохнуть хотя бы один день!

При этом миледи была настолько возмущена, что напрочь проигнорировала мои слова о договоренности с ее супругом. Упоминание о нем сделало ее еще более агрессивной, поэтому я предпочел закончить разговор и собрался тихонько сходить на темную сторону, чтобы предупредить Роберта об изменении планов. Но в этот момент измаявшийся от нетерпения пацан сам спустился в холл и, услышав гневную тираду матери, растерянно застыл возле лестницы.

– Мама!

– Ступайте наверх, молодой человек, – раздраженно велела герцогиня, отмахнувшись от сына, как от досадной помехи. – Вы сегодня никуда не пойдете.

– Но, мама, мне очень нужно!

– Нет, я сказала! – повысила голос миледи. – Живо наверх! А если я услышу от вас еще хоть одно слово, вы не увидите мастера Рэйша целую неделю!

И вот тогда Роберт неожиданно сорвался.

Вчера у него было много эмоций – как положительных, так и не очень. Сегодня он, вероятно, строил большие планы на встречу с новыми друзьями. Наверняка хотел обсудить вчерашнюю оплошность с моргулом. Как и всякий ребенок в подобной ситуации, он наверняка переживал, с нетерпением ждал утра – и вдруг его планы в одночасье рухнули, потому что любимая матушка встала не с той ноги.

От обиды и непонимания юный герцог так растерялся, что на мгновение ослабил контроль, и Тьма, почуяв слабину, вырвалась из него тяжелой удушливой волной. В доме тут же похолодало. Под потолком заметались неясные тени. На испуганно отшатнувшуюся герцогиню обрушился навязчивый шепот, причем так резко, что она была вынуждена поспешно закрыть уши ладонями. Роберт при этом заметно побледнел, пожелтел, его лицо превратилось в восковую маску, а обратившиеся в сторону матери страшноватые глаза выглядели так, что у герцогини вырвался приглушенный крик:

– Пресветлый Род! Да что ж это такое?!

Я вместо ответа подошел к Роберту и погладил его по голове.

– Хватит. Отзови свою Тьму, малыш. Не нужно пугать маму.

Мальчик вскинул на меня глаза, но почти сразу они посветлели, а черное пламя вокруг него угасло.

– Молодец, – одобрительно кивнул я и повернулся к леди Элании: – Миледи, я должен принести вам свои извинения…

– Убирайтесь! – вдруг выкрикнула она, шарахнувшись от меня как от прокаженного. – Вон из моего дома! Вы, оба!

– Мамочка… – испуганно пробормотал Роберт и в поисках поддержки ухватился за мою руку.

– Нет! Ты не мой сын!

– Мама!

– Миледи?! – одновременно с мальчиком опешил я. Но герцогиня уставилась на меня с такой ненавистью, что теперь даже моя Тьма недобро зашевелилась.

– Вы… – почти выплюнула она, когда у Роберта от отчаяния снова потемнели глаза. – Это вы его таким сделали! Убирайтесь! Оба! Я больше не хочу вас видеть!

На шум в холл начали сбегаться слуги. Герцогине внезапно стало плохо. Она побледнела, посерела и, закатив глаза, плавно опустилась в стоящее рядом кресло. Над ней тут же захлопотала пожилая служанка, кто-то кинулся на кухню за водой, еще двое слуг принялись обмахивать сомлевшую госпожу платками. А я почувствовал, как пальцы Роберта до боли впились в мою ладонь, и счел за лучшее уйти на темную сторону, где ошеломленный пацан сперва часто-часто заморгал, а потом уткнулся лицом в мой плащ и тихо заплакал.

Тьма…

А ведь я так хотел его от этого уберечь. Казалось бы, в просвещенной столице должны проще относиться к таким вещам, как смена божественного покровителя. Однако для любящей матери, всю жизнь считавшей своего мальчика чистым, безгрешным и во всех смыслах светлым созданием, столкновение с реальностью оказалось чересчур болезненным.

Но почему? Ведь за эти полгода я успел обстоятельно побеседовать с лордом Искадо и предупредить о грядущих переменах. Само собой, получив благословение темного бога, Роберт не смог бы остаться прежним. Мне казалось, милорд правильно воспринял эти неприятные, но неизбежные вести. Мы обо всем договорились. Обсудили детали. Он прекрасно знал, чем дело закончится. Но получается, супругу об этом не предупредил? Не нашел нужных слов? А может, пожалел? Решил, что для нелегкого разговора еще будет время? Поэтому все это время она упорно надеялась, что «потемнение» Роберта – временное явление и однажды ее прекрасный мальчик вернется к ней таким, каким был до встречи с вампиром?

– Простите, мастер Рэйш, – приглушенно всхлипнул вцепившийся в меня мальчишка. – Простите! Я не хотел!

Я молча погладил его подрагивающие плечи, давая время выплакаться и успокоиться. А когда ласково мурлыкающая Тьма высушила детские слезы, взял пацана за руку и отвел к себе домой. К негодующе всплеснувшей руками Марте, мгновенно засуетившимся горничным и тревожно скулящим псам, которые без напоминаний окружили несчастного ребенка теплом и заботой.

Почти сразу с темной стороны вернулся мрачный до невозможности Мэл. Сообщив, что мамой Роберта уже занимается целитель, он снова ушел во Тьму, но я запретил ему утаскивать туда мальчика. В таком состоянии Тьма могла лишь усугубить ситуацию. Сделать пацана отстраненным, холодным, бесстрастным, а я для него такой судьбы не хотел. Поэтому Роберта мы для начала усадили за стол, Марта в мгновение ока накормила его вкусными плюшками. Громадные псы улеглись у него в ногах. А когда с завтраком было покончено, Мэл увел его в гостиную и с ходу потребовал от юного герцога припомнить какое-то особенно заковыристое заклинание. Затем еще одно. И еще. И теребил его до тех пор, пока от всех волнений пацан не устал и не уснул прямо на полу, обняв за шею тихонько урчащую Грозу.

В гостевую спальню я отнес его сам под причитания служанок и сочувственное сопение Шторма. Сон поможет мальцу успокоиться, приглушит воспоминания и сделает их не такими острыми. Уже к вечеру он отойдет и будет готов к разговору. А пока я искренне поблагодарил Марту за сообразительность, хотя не стал выпытывать, для кого именно она хранила в доме успокаивающие травы, которые успела незаметно добавить в питье.

Затем мне все-таки пришлось сходить в Управление, временно скинуть свои обязанности на Хокк и взять официальный выходной. Лора, само собой, осталась недовольна, но, узнав, в чем дело, пообещала присмотреть за Ливом, благо ничего особо важного за последние сутки не произошло и в моих услугах Управление не нуждалось.

Когда же я вернулся, то оказалось, что в гостиной меня ожидает гость – лорд Аарон Искадо собственной персоной. Который, разумеется, примчался выяснять отношения, едва получил из дома тревожную весть. Признаться, когда я его увидел, то решил, что разговор получится не из простых. Однако всего через четверть свечи, уже у меня в кабинете и после того, как я закончил описывать утренние события, милорд устало потер лоб и тихо сказал:

– Я сожалею.

Я посмотрел на него с подозрением:

– О чем именно вы сожалеете, милорд?

– С Робертом все в порядке? – словно не услышал лорд.

– Да. Но вы не ответили на вопрос.

– Поймите меня правильно, мастер Рэйш, у меня хорошая семья, – после короткой паузы обронил герцог. – Мне повезло найти прекрасную и любящую женщину, которая родила мне таких же прекрасных сыновей и замечательную дочь… и это не лукавство. Я хорошо знаю жену и не сомневаюсь, что ей бесконечно дороги все наши дети. Более того, ее отношение к Роберту ничуть не изменилось после известных вам событий. Быть может, она стала несколько больше его опекать и намного больше за него бояться, но никогда и ни за что она не рискнула бы сделать ему больно.

– Что же тогда, по-вашему, сегодня произошло, милорд? – ровно осведомился я.

– Боюсь, что у меня нет ответа на ваш вопрос.

– Миледи… нездоровится?

– Нет, – качнул головой герцог. – Физически она в полном порядке. Сегодня целитель еще раз это подтвердил. Но в эмоциональном плане… вероятно, тревоги последних месяцев скверно сказались на ее душевном равновесии. Ничем другим я не могу объяснить то, что сегодня произошло.

Я нахмурился:

– Вы сказали «еще раз», милорд… Мне показалось или сомнения в отношении супруги посетили вас не впервые?

Герцог болезненно скривился.

Понимаю. Сложная тема. Не тот я собеседник, которому такой человек, как Аарон Искадо, захотел бы излить душу или поделиться подробностями семейной жизни. Но сейчас в моем доме находился его несовершеннолетний сын, которого его же собственная супруга со скандалом выгнала из дома. И я, как учитель, имел право знать, по какой причине она так поступила. А как наставник будущего жнеца, от настроения которого слишком многое зависело на темной стороне, должен был позаботиться, чтобы маленький маг, которого признала сама Тьма, не превратился в безумца или морального калеку.

– Решение об ученичестве Роберта мы принимали вместе, – после еще одной долгой паузы все же сообщил лорд Искадо. – Нам далось это нелегко, но после разговора с вами и с отцом настоятелем было очевидно, что без помощи опытного наставника моему сыну грозила весьма неприятная участь. Безумец или мертвец… не такой уж большой выбор, чтобы упрямиться. Отец Гон поручился за вас, мастер Рэйш. И мне тоже показалось, что под вашим присмотром мальчику будет спокойно.

– Что же заставило вас изменить свое мнение? – сухо осведомился я.

– Не меня, – снова скривился лорд. – Я-то как раз уверен, что Роберту ваша наука не повредит, несмотря на то что для бывшего светлого мага его таланты выглядят довольно пугающе.

– Со временем они будут только развиваться. Я об этом уже говорил.

– Я помню. И по большому счету не возражаю. Лучше мой сын будет живым темным магом, чем мертвым светлым. К тому же за эти месяцы он стал гораздо сильнее, увереннее в себе. Ему до крайности интересно то, чему вы его учите. Но больше всего меня радует, что в нем до сих пор не проявились тревожные симптомы, которые я бы очень не хотел однажды увидеть.

Это он о циничности и исконном умении мастеров Смерти отсекать ненужные эмоции? Все верно. Роберт был и остается довольно эмоциональным мальчиком. При этом он неплохо себя контролирует, умеет принимать непростые решения. Да, юный герцог немного наивен, но ему всего десять. Зато он честен с собой и с другими. И что немаловажно, был и остается живым, подвижным, открытым для всего нового. Для темного мага живости в нем, пожалуй, даже чересчур, но для будущего жнеца это полезное качество.

– Ваша супруга тоже так считает? – с некоторым сомнением переспросил я.

– Считала, – вздохнул лорд Искадо. – Но в последний месяц мне стало казаться, что успехи сына ее не радуют. Роберт – наблюдательный мальчик. Заметив, что мама начала слушать его с беспокойством, он стал меньше рассказывать. Сперва перестал говорить о гулях и прочей нечисти, которая в изобилии обитает на темной стороне. Затем начал уходить от ответов касательно того, чем вы занимаетесь на тренировках. Он и раньше мало распространялся на эту тему, но в последние дни замолчал совсем. И меня это встревожило, поэтому я не сразу обратил внимание, что моя супруга… как бы помягче сказать… стала вести себя по отношению к нему не так, как обычно.

– Леди часто была раздражена?

– Скорее, не на него, – замедленно отозвался отец Роберта. – Сейчас мне кажется, что она сердилась больше на себя, но поначалу я не понимал причины. Она стала рассеянной, беспокойной, часто говорила невпопад, как человек, который напряженно о чем-то размышляет и в каком-то смысле оторван от реальности.

– Вы говорили с целителями на эту тему?

– Конечно. Но и тогда, и сейчас мои специалисты Родом поклялись, что Элания ничем не болеет.

– А ее раздражение… оно проявлялось только в отношении Роберта?

– В том-то и дело, что нет. Поэтому я не связывал одно с другим. Да и сейчас сомневаюсь, что тут имеет место прямая зависимость. Сложность в другом – Элания сама не понимает, что именно не в порядке. В обычное время она мила, учтива и хорошо разбирается в людях. Но в какой-то момент начала меняться. И что самое тревожное, менять свое мнение. Знаете, как бывает? Всю жизнь человек ненавидел сиреневый цвет, а потом вдруг обвешал весь дом ярко-фиолетовыми рюшами. У Элании до такого, хвала Роду, не доходило, но ситуация с Робертом – как раз из разряда подобных вещей.

Я насторожился:

– И давно это началось?

– Примерно с месяц, – тяжело вздохнул милорд. – Может, чуть больше. Как какие-то приступы. То ничего-ничего, то вдруг оказывается, что Элания не в курсе, что с нашим сыном занимается темный маг.

– Даже так… и целители ничего не нашли?

– Ни следов воздействия заклинаний, ни болезни, ни душевного расстройства. Ничего вообще. А главное, спустя какое-то время она снова начинала вести себя как обычно и ничем не показывала, что в отношении сына ей что-то непонятно или кажется неправильным.

Я задумался:

– Простите, милорд, а сегодня, когда вы пришли домой этим утром, как ваша супруга объяснила свою утреннюю вспышку?

Лорд Искадо поднял на меня тяжелый взгляд:

– Никак. Она не смогла вспомнить, почему ей стало плохо.

– Кхм, – ошарашенно кашлянул я. – Она сказала вам, что я приходил?

Мой гость помрачнел:

– Да. Вас она как раз помнит отлично. Но не может сказать, для чего именно вы пришли. Все, что у нее осталось из воспоминаний об этом утре, это вы и ее страх перед вами. Поэтому она со слезами умоляла меня больше не пускать вас на порог нашего дома и ни в коем случае не позволять вам прикасаться к нашим детям.

– Мм. А ваша супруга в курсе, что официальное ученичество так просто прервать не удастся?

– Нет, мастер Рэйш. Боюсь, в данный момент она не в курсе даже причины, по которой мы решили обратиться к вам за помощью.

– Что-о?! Она не знает, что ваш сын вместо светлого дара заполучил темное благословение?!

– Боюсь, что так, – неестественно ровно сообщил лорд Искадо, ввергнув меня в непродолжительный ступор. – Но самое скверное в другом. Еще вчера утром мне показалось, что Элания очень странно реагирует на упоминание о даре Роберта. И особенно о вас. У меня даже мелькнула мысль, что некоторые события попросту выпали из ее памяти. Несмотря на то что вот уже полгода вы ежедневно навещаете Роберта, вчера моя жена вдруг поинтересовалась, для чего я впустил вас в дом, если в нашей семье нет ни одного темного мага. Когда же я напомнил ей о похищении, она быстро замолчала. Вроде как согласилась, что вопрос глупый. Даже извинилась, сославшись на рассеянность. Но я, к сожалению, очень спешил. Не уделил этому факту должного внимания. И вот сегодня… – на лице мужчины промелькнула болезненная гримаса, – ей стало намного хуже. Потому что сегодня она стала помнить еще меньше. И теперь твердо уверена, что у нас никогда не было младшего сына.

Пока я переваривал скверные новости, по темной стороне прошло волнение и в кабинете без предупреждения возник маленький Роберт. Откровенно заспанный, босой, одетый лишь в ночную рубашку (видимо, кто-то из горничных пожертвовал, чтобы мальчик не помял дорогой камзол), он уставился на меня сонными глазами и пробормотал:

– Мастер Рэйш, вы меня звали?

Я мысленно ругнулся.

Тьфу. Не звал, конечно, но очень-очень напряженно о нем думал. А с юным жнецом это работало почти так же, как прямой зов, который он прекрасно слышал даже на темной стороне.

При виде сына лорд Аарон аж подскочил с кресла:

– Роберт!

Мальчик вздрогнул от неожиданности. Но даже я неприятно удивился, когда вместо того, чтобы броситься к отцу, пацан инстинктивно окутался Тьмой, создал тропу, проворно нырнул на нее и вынырнул уже рядом с моим креслом. Прикрылся им как щитом. Только после этого проснулся, а потом неуверенно переспросил:

– Папа?!

Роберт качнулся было навстречу, но почти сразу замер, как-то весь заледенел и неестественно ровно спросил:

– Ты пришел сказать, что тоже от меня отказываешься?

На герцога стало больно смотреть.

– Нет, конечно! Как я могу это сделать?!

– А вот мама смогла…

– Мама заболела, – сглотнул милорд, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься к сыну. – Ей нужна помощь. Прости. Она была не в себе и не хотела тебя обидеть. Болезнь сделала ее такой… нетерпимой. Но на самом деле мама все та же. И так же сильно продолжает тебя любить. Понимаешь?

У Роберта дрогнуло лицо, но все же он по-прежнему не верил. Я видел – он боялся поверить! Дети обычно доверчивы и наивны. Слово отца или матери значит для них много больше, чем слово короля или, скажем, учителя. Но Тьма уже успела коснуться этого мальчика. В его душе зародились сомнения. И теперь он отчаянно хотел, чтобы слова отца оказались правдой, но боялся узнать, что на самом деле это не так.

– Он не лжет, – спокойно сказал я, когда юный жнец повернулся, молча ожидая совета. Так, как я его вчера научил. – Ты видел его душу – в ней не было ничего скверного. И сейчас ничего не изменилось.

У Роберта расширились глаза, а затем в них заблестели слезы.

Это он хорошо помнил. Как помнил и то, что смог вернуть отца с темной стороны. За тем, кто ей безразличен, отлетевшая душа не пойдет. Удержать ее способна только родная кровь. Тот, кто дорог. И кого ты, даже оказавшись на пороге смерти, не захочешь оставить.

Помочь мальчику об этом вспомнить было важнее, чем пытаться убеждать его в благих намерениях герцога. Слова – это лишь слова. И именно сегодня Роберт осознал всю двусмысленность этой истины. Слова о любви, слова отречения – они звучат одинаково правдиво, когда ты хочешь в них верить, и одинаково лживо, если верить не хочется никому.

Однако собственных впечатлений и воспоминаний не подделаешь. Особенно на темной стороне. Поэтому то, что он видел тогда, было правдой. Тьма никого не обманывает – она лишь искушает. И вот когда Роберт об этом вспомнил, то наконец-то поверил. Всхлипнул. После чего смазанной тенью метнулся через всю комнату и порывисто обнял упавшего на колени отца, спрятав мокрое лицо у него на плече.

Я молча встал и вышел, давая им возможность выговориться. Спокойно спустился вниз, с удобством устроился в столовой. Марта даже на стол успела накрыть, пока герцог Искадо успокаивал сына. Явившаяся со мной Гроза пару раз беспокойно поднимала голову, явно слыша больше, чем я из реального мира. Но потом она успокаивалась, снова укладывалась на пол, из чего я заключил, что в помощи ученик не нуждается. Впрочем, даже если бы мы и ошиблись, то все равно рядом находился Мэл. Молчаливый, незаметный, все понимающий брат, который был готов избавить нас от любой проблемы самым решительным способом.

Интересно, что сказал бы Аарон Искадо, если бы знал, кто именно следит за ним из темноты?

– Мастер Рэйш? – отвлек меня от размышлений спокойный голос начальника спецотдела Управления дворцовой стражи.

Я понялся из-за стола и вопросительно посмотрел на герцога. Роберт стоял тут же, одной рукой держась за отца, а другой рассеянно теребил острые уши Шторма. Мальчик был почти спокоен. Похоже, герцог и впрямь сумел убедить его, что мама серьезно больна и у нее случилось помрачение сознания. Милорд, правда, старательно делал вид, что в упор не видит кошмара, который творится в пасти призрачной псины. И я даже позавидовал тому подчеркнутому спокойствию, которое излучал этот сильный, решительный и очень влиятельный человек.

– Я хочу поблагодарить вас за поддержку, которую вы оказали моему сыну, – официальным тоном сообщил герцог, будто зачитывая какой-то приказ. Но потом опомнился, досадливо дернул щекой и совсем иначе добавил: – Я бесконечно признателен вам за это. Но если позволите, попросил бы вас какое-то время понаблюдать за Робертом повнимательнее. Болезнь близкого члена семьи и наложенный на нее карантин не позволяют мне оставить мальчика дома. И в то же время, как я понимаю, обучение прерывать нежелательно.

«Домой ему нельзя», – взглядом показал его светлость, крепко сжимая руку сына.

Я так же молча покосился на ученика.

– Я согласен! – торопливо выпалил тот, словно опасался, что я передумаю. – Мы уже все обсудили. И папа разрешил остаться!

– Гостевая спальня в твоем полном распоряжении, – кивнул я, прикидывая про себя, куда бы переселить оттуда Хокк. – О распорядке тебе расскажет Нортидж. Насчет всего остального все вопросы будешь решать со мной.

– Да, учитель! А можно мне вернуться домой за вещами?

Милорд едва заметно качнул головой.

– Пока целители не снимут карантин, не стоит, – ответил я. – Нортидж!

– Все будет сделано, господин, – материализовался рядом со мной призрак. – Я уже частично снял стазис со второго этажа, так что не извольте беспокоиться.

Вот жук. Я про стазис только начал подумывать, а этот хитрец уже все сделал!

– Еще раз примите мою благодарность, – церемонно наклонил голову отец Роберта. – А теперь, боюсь, я должен вас покинуть. Беспокойство за самочувствие супруги не позволяет мне задерживаться надолго. Роберт…

– Я понял, – серьезно кивнул маленький маг. – И не буду тревожить маму, пока она не поправится. Она ведь поправится?

– Непременно.

– Тогда я буду ждать. Скажи, что я ее очень люблю, ладно?

Милорд едва заметно улыбнулся и кивнул. После чего так же церемонно распрощался и покинул дом, до последнего держа спину неестественно прямой, а взгляд – уверенным и твердым.

Я мысленно посочувствовал герцогу, оказавшемуся в столь сложном положении. А потом покосился на грустно смотрящего ему вслед мальчика и подумал: «И почему ему уготована такая судьба? Сначала вампир, потом скрытый дар, а теперь еще это…»

«На долю сильных людей выпадает много испытаний, – тихо ответил брат с темной стороны. – Скорее всего именно потому, что только такие люди способны их вынести. Чем сильнее человек, тем сложнее судьба. А Роберт Искадо очень сильный мальчик… хотя его отец, похоже, еще сильнее».