Текст книги "Трое в столице"

– А зачем тебе понадобилось их создавать? – снова осторожно поинтересовалась Ланка.

Вилли пожал плечами:

– Мне было скучно. Хотелось с кем-то поговорить. Но человеческий век слишком короток. Нормального собеседника если найдешь, то он тут же уходит к своим богам. А смотреть, как человек, который тебе интересен, стремительно стареет и умирает у тебя на руках…

Вилли дернул плечом и добавил:

– Поэтому я создал тех, кто практически не устает, не болеет и не умирает так же быстро, как люди. Но при этом достаточно разумен, чтобы уметь поддержать разговор и стремиться к новому. А также достаточно сдержан, чтобы понимать – я как дал им жизнь, так могу ее и отнять. Этого хватает, чтобы держать их в повиновении.

Я беспокойно поерзала:

– Тебе подчиняются все вампиры или же есть какие-то отщепенцы?

– Все, – невозмутимо ответил Вилли. – Их не очень много. Они живут обособленно, отдельными группами, в которых редко, от силы один-два раза в столетие появляется новый член клана. У них своя иерархия. Но по большей части я их не трогаю, поэтому живут они совершенно самостоятельно. А вот если мне что-то требуется, то лучших помощников не найти. Вампиры – быстрые, тихие… из них получаются прекрасные наблюдатели и шпионы. И они все, как один, благодарны мне за возможность такого существования.

Мы непроизвольно покосились в сторону двери, но там пока было тихо. И «прозрение» ничего подозрительного не показывало.

– Что у тебя во фляге? – осведомился Ник, когда в комнате повисло тяжелое молчание.

– Кровь, – с легкостью признался Вестник. – Немного травок. Кое-какие добавки. Удачный состав. Мы его с одним колдуном придумали, чтобы я больше походил на человека.

– У твоих птенцов тоже такой есть?

– Нет, – с сожалением отозвался Вилли. – Им мой эликсир не подходит, поэтому они используют только кровь. А для выхода на поверхность берут специальные амулеты, которые скрывают ауру и делают ее более похожей на человеческую.

– А правда, что вампиры солнца боятся? – нетерпеливо подалась вперед Ланка.

– Нет. На свету они просто слепнут. А вот ночью им, наоборот, хорошо.

– А как насчет серебра? Деревянного кола в сердце? Может, есть еще какие-то способы от них избавиться?

Вилли понимающе хмыкнул:

– Вампиры не бессмертны. Регенерация у них, конечно, хорошая, но отрубленная голова или вырванное сердце даже у них обратно не прирастут, поэтому какая-то доля правды в ваших сказках действительно есть.

– А магия жрецов на них воздействует? – не утерпела и я.

– Как и на всех.

– То есть убить молитвой их не под силу?

Мальчик покачал головой:

– Они даже в храмы могут заходить, представляете? И точно так же, как вы, верят в богов, молятся, живут, страдают, любят и ненавидят. Вампиры – не монстры, а всего лишь люди, которых я немного усовершенствовал. Для этого, правда, пришлось кое-чем пожертвовать и нарушить парочку божественных законов, но оно того стоило.

– Они пьют нашу кровь! – непримиримо насупилась Ланка. Однако Вилли, как ни странно, не рассердился. Вместо этого он как-то даже погрустнел, а потом кивнул на притороченную к поясу флягу.

– Как думаешь, скольких людей мне пришлось убить, чтобы раз за разом воспроизводить этот состав?

– Сколько? – насторожилась ведьмачка.

– Ни одного, – спокойно сообщил Вестник. – Я обновляю содержимое фляги примерно раз в месяц. Беру кровь от разных людей. Но за все эти годы никто из них не умер. Точно так же, как в обычное время ни один из моих вампиров не убил человека просто ради того, чтобы насытиться.

– Ты говорил, вам кто-то помогает…

– Тем, для кого золото ценнее крови, мы платим за возможность время от времени заимствовать несколько капель. Кто и как именно ее взял, люди не помнят. Убивать для этого тоже не нужно. Процедура весьма простая и совершенно безопасная для всех участников процесса. Поэтому можно сказать, что от соседства с нами никто не страдает. Хотя жрецы, разумеется, этого не одобряют. Все-таки продлевать одну жизнь за счет других…

– Жизнь и смерть человеческая находятся в руках богов, – прошелестел откуда-то сверху невидимый Норр.

Вилли поднял голову:

– Так когда-то было. Ты прав. Но с тех пор, как один из них позволил выйти в этот мир скверне, это правило перестало быть таким строгим.

– Боги тоже ошибаются, Вильгельм.

– Я знаю, – неприятно усмехнулся мальчик. – Но не думаю, что нам есть смысл спорить. Что было, то было. И раз уж так вышло, что все здесь присутствующие заинтересованы в уничтожении скверны, давай не будем сотрясать воздух попусту?

Норр, к моему удивлению, смолчал, а я подняла на Вестника нерешительный взгляд:

– Так зачем ты нас все-таки искал?

– Затем, что только абсолютному магу под силу уничтожить скверну. Не временно, не так, чтобы она потом снова подняла голову… абсолют способен выжечь ее всю. Понимаете? И раз уж в империи появился такой маг, то имеет смысл наладить с ним контакт и предложить свою помощь.

– Да чем ты нам поможешь? – пренебрежительно фыркнула Ланка. – Твои вампиры даже к скверне приблизиться не могут! Какой от них прок?

– А вам известно, как образовалась самая первая скверна? – вопросом на вопрос ответил Вилли.

Я пожала плечами:

– Ну… в общих чертах. Нам рассказывали кое-что на истории магии. Да и жрецы ничего не скрывают. Еще некоторую информацию дал Норр. Но мы до конца не знаем, кому верить.

– Некоторым, как оказалось, верить вообще небезопасно, – выразительно покосилась наверх Ланка.

Меня тоже неприятно царапнула правда о Норре, однако сам призрак на это ничего не сказал. Хотя, насколько я знала, по-прежнему находился в комнате.

– Я видел, как это произошло, – вдруг в очередной раз ошарашил нас Вестник. – Я был там, когда все случилось. И раз уж об этом зашел разговор, то прежде, чем искать способ уничтожить скверну, вам стоит узнать, кто и для чего ее создал.

Мы с ребятами мгновенно обратились в слух, с трудом веря, что Вестник мог дойти до нас еще с тех времен. Сколько тысячелетий назад это было? Три? Пять? Все десять? А он говорит, что был там… и это казалось настолько невероятным, что в такую правду и впрямь было сложно поверить.

– Это случилось семь с половиной тысяч лет назад, – совершенно обыденным тоном сообщил Вилли, ввергнув нас в еще большее потрясение. – Мир тогда был довольно юн. Боги не были разобщены. Порой они даже спускались к нам и ходили по земле, как обычные люди. Сами люди в то время жили относительно мирно, а нежити, скверны и прочей гадости не существовало в принципе. За порядком следили ведьмы. Их, правда, было немного, а в конце концов несколько сильнейших ведьм просто поделили весь мир на территории и приглядывали за ними как могли.

– Про ведьму нам как раз рассказывали, – пробормотала себе под нос Ланка, когда Вестник на мгновение смолк. – Но жрецы этого не подтверждают.

Мальчик хмыкнул:

– И не подтвердят. В то время никого из них еще на свете не было. Поэтому все, что они знают, рассказано с чужих слов. А простые люди, как вы понимаете, частенько склонны преувеличивать. Полагаю, ваш призрачный друг постарался хоть как-то заполнить эти пробелы?

– Да. Но теперь мы не уверены, что ему можно доверять.

Вилли сделал успокаивающий жест:

– На этот счет переживать не стоит. Все, о чем он вам рассказал, чистая правда.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво уставились мы на Вестника.

– Кольцо и некоторые другие… хм, обстоятельства не позволяют ему открыто лгать. Поэтому он хитрит и недоговаривает, это верно, но откровенной лжи вы от него не услышите. В нашем мире такой закон.

Я удивленно отыскала взглядом замершую тень.

«Законы мироздания незыблемы для всех, – неохотно подтвердил призрак. – А для таких, как я, их соблюдение особенно важно. От этого зависит мое выживание».

– Скверна, как вы понимаете, зародилась не сама по себе, – невозмутимо продолжил Вилли, когда мы переварили очередную новость. – И причиной этого стал самый обыкновенный конфликт: две ведьмы не поделили одного мужчину, и одна из них… та, что проиграла, естественно… затаила обиду.

– А вот это уже интересно, – озадаченно кашлянула Ланка. – Про это уж точно нам никто больше не расскажет.

– Ведьмам в те времена была дарована огромная сила, – словно не услышал ее Вилли. – Им покровительствовали сами боги. Но люди есть люди. И, как все люди, та ведьма, получив отказ, оказалась обижена, расстроена и оскорблена. Впрочем, мужчина сделал выбор по зову сердца, поэтому мстить ему было не за что. И ведьма отступилась. Надолго, на годы. До тех пор, пока не узнала, что соперницу и ее избранного благословил сам Саан и что с его благоволения у пары вскоре родится весьма необычный мальчик. Раньше, если вы не знали, ведьминские чары были уделом исключительно женщин, – добавил Вилли, заставив нас целиком обратиться в слух. – Но Саан… его тогда еще не называли темным богом, он просто царствовал в мире теней и горя, в общем-то, не знал… Так вот, однажды Саан решил, что в мире пора что-то изменить, поэтому позволил себе вмешаться в существующий порядок вещей и позволил мужчинам стать ровней ведьмам.

– Решение было не спонтанным, – неожиданно вмешался в разговор Норр. – Мир не может жить не меняясь. А в те времена идиллия была слишком уж долгой. Ведьмы жестко пресекали попытки к любому изменению. Их владения стали превращаться в болото. А все, что их интересовало, это соблюдение текущего порядка.

Вилли кивнул:

– Саан считал, что это неправильно. В чем-то он, конечно, был прав – без изменений не бывает развития, а значит, не бывает и настоящей жизни. Но когда стало известно, что на земли ведьм пришла сила, которой покровительствуют не трое богов, а только один, ведьмы забеспокоились. Ведь это грозило нарушить баланс, который они так долго поддерживали. А когда наследник впервые показал, на что способен его дар, они еще и встревожились. Новая сила – это всегда проблемы. Мужчина-ведьмак, да еще с божественным даром… никто не знал, чего от него ждать. И это было особенно опасно ввиду того, что со временем у него мог родиться такой же одаренный сын, причем не один, а там и до новой династии недалеко.

– Богиням это не понравилось? – тихо спросила я, когда Вестник снова умолк.

Он качнул головой:

– Боги и тогда редко вмешивались в людские дела. Доверие к ведьмам было абсолютным. Да и как иначе, если считалось, что свой дар они получали напрямую от божественных покровителей, и каждую из них они благословляли чуть ли не лично?

– Только богини? – насторожилась я. – Без участия Саана?

– Зарождение магического дара считалось таинством, доступным лишь женщинам. Поэтому именно ведьмы были посвященными. А вот Саан…

– У него никого не было, – мрачно добавил Ник. – Ни ведьм, ни жрецов, ни посвященных. И вероятно, однажды ему захотелось это исправить?

Вилли хмыкнул:

– Саан повелевал миром теней. У него было достаточно подчиненных, чтобы ни в чем себе не отказывать. Он в то время вообще не пытался проникнуть в наш мир. Да и не хотел, ведь его сила губительна для мира живых. Точно так же, как сила светлых богинь опасна для мира мертвых.

– Что же тогда произошло? – непонимающе моргнула я. – Почему все так получилось?

– Как я уже сказал, в основу этой истории легло соперничество. И тот неоспоримый факт, что одна из двух ведьм лишилась возлюбленного, тогда как вторая до такой степени захотела обозначить свое превосходство, что рискнула обратиться за помощью не к светлым богиням, а к одному Саану.

– И тот не стал ей отказывать, – вздохнул сверху Норр. – В итоге мальчик получился не просто одаренным – ему достался темный дар. Самый первый. Могущественный. Правда, пока еще спящий. Но сам факт того, что он вообще возник, спровоцировал разлад между богами и привел к тому, что Саану было запрещено вмешиваться в жизнь смертных вообще.

– А потом? – настороженно уставилась на призрака я.

– Потом о темном даре узнали ведьмы, – поморщился Вилли. – И было принято решение, что даже в зачаточном состоянии он опасен. Матери предложили заблокировать дар сына, но та наотрез отказалась. И вот с этого момента возникшее между ней и советом ведьм противостояние начало набирать обороты. Уговоры, обещания, ультиматумы… в ход были пущены все возможные аргументы и уловки, вплоть до прямых угроз. Когда стало ясно, что совет не отступится, мать решила обезопасить королевство, поэтому вскоре вокруг него выросли непроходимые горы, а подступы к ним заполонили глубокие болота.

– Противников темного дара это, по-видимому, не остановило? – так же мрачно предположил Ник.

– Разумеется, нет. После того, как конфликт достиг апогея, ведьмам пришлось перейти к более решительным действиям, результатом которых стало опустошение тех самых гор, осушение болот и прочие вещи, сумевшие ослабить королеву-мать и позволившие совету пересечь границы ее владений.

– Говорят, ее убили? – шепотом спросила Ланка.

– Изначально этого не планировали, – скривился Вилли, словно от зубной боли. – Да и ребенка никто бы не тронул. Предполагалось, что из него просто вылущат темный дар, как вылущивают ядро из ореха, и на этом все благополучно закончится. Но ведьмы допустили ошибку, решив использовать непроверенное заклинание. Вернее, та самая соперница умышленно внесла изменения в готовую схему, из-за чего вполне себе мирная магия обратилась настоящим проклятием. Из-за этого все живое на тех землях погибло: люди, звери, птицы… причем мгновенно. Уцелела лишь королева-мать, но от горя она сошла с ума и, стоя над телами дорогих ее сердцу людей, от души прокляла всех, кто прямо или косвенно стал причиной их смерти.

– Проклятия – вотчина Саана… – непроизвольно вздрогнула я.

– Именно его она призвала в свидетели своей мести, – кивнул Вилли. – И его же силы зачерпнула от души, чтобы проклятие исполнилось. Когда это произошло, ведьма, отдав всю себя ради мести, умерла, а ее тело стало той самой дверью, через которую Саан проник в наш мир. Его сила беспрепятственно разлилась по всему королевству, заражая проклятием все живое и неживое. Захватчики попали под удар практически все. Те, кто сумел выжить, призвали на помощь богинь, и те попытались изгнать Саана из нашего мира, что, в свою очередь, привело к тому, что мы имеем сейчас.

– Но ведь это не Саан проклинал людей, – нахмурилась я. – Его вины в случившемся как раз не было.

– Его сила была использована для создания проклятия, а проклятие могло уничтожить весь мир. Так что в какой-то мере вина на нем все-таки есть.

– Отчего же он сам не отозвал проклятие?

– В нашем мире он слабее, чем в царстве теней, – пожал плечами Вестник. – Открыв дверь в мир мертвых, ведьма его впустила, но при этом и ослабила тоже. Закон равновесия очень строг. Не зря боги так много сил приложили, чтобы его соблюсти. Саан был наказан именно за это – за попытку нарушить устоявшийся баланс. Но и для светлых богинь его падение даром не прошло: как и брат, они лишились возможности свободно приходить в наш мир. И теперь их можно сюда лишь пригласить, призвать… правда, ненадолго. Тем не менее Саан все-таки был изгнан, и только после этого распространение проклятия удалось остановить.

– Как же ты выжил? – недоверчиво посмотрела на мальчика Ланка.

Вилли снова усмехнулся:

– А ты как думаешь? Похоже, Саан все-таки не зря благоволил королевству, раз хотя бы одному его жителю сумел сохранить подобие жизни. Важно другое: проклятие – штука заразная и не разбирается в том, кто прав, кто виноват. Поэтому сперва оно убило тех, кто находился в королевстве, после чего начало расползаться по округе, жадно поглощая одну пядь земли за другой.

– Ты говорил, что ведьмы тоже попали под удар…

– Да. Совет был уничтожен практически полностью. Но более слабые ведьмы уцелели. Те, кто не захотел воевать. Те, кто пытался остаться в стороне. Правда, их было единицы, но, чтобы сдержать первый удар, этого хватило. Так что, когда Саана изгнали, а Наа и Раа ушли, проклятие темного бога остановили именно ведьмы. Вот только они его не уничтожили, силенок не хватило… Поэтому ведьмы его только усыпили, а затем опечатали пораженные им территории, выставили надежную защиту и сделали так, чтобы в памяти простых людей не осталось даже воспоминаний об этом месте. И им это, как ни странно, удалось. Со временем о проклятом королевстве забыли, история превратилась в легенду. Многое в ней исказилось. Что-то утратилось. Но когда последняя ведьма покинула наш мир, проклятые земли снова стали оживать.

– Почему ведьмы нас покинули? – встрепенулась Ланка.

– Потому что магический дар им передавали богини. После того, как Наа и Раа ушли, сильных ведьм больше не рождалось, а слабые со временем вымерли. Когда это случилось, защита над проклятыми землями ослабла, и люди снова потянулись в те края. Кто – ради удачной охоты, кто – в надежде на лучшую долю, а кто и просто в поисках приключений.

– А разве туда так просто попасть?

– Нет, конечно. Горы и сейчас надежно охраняют это место от посторонних. Да и не только они. Но люди – настырные создания. Некоторые из вас готовы на все, чтобы добыть какую-нибудь диковинку. Именно эти упрямцы когда-то заново открыли для мира мертвые земли. И тогда же обнаружилось, что там еще есть чем поживиться.

– Оттуда что-то забрали? – насторожилась я.

– Не совсем оттуда – находиться в эпицентре даже сейчас крайне опасно для любого смертного. Но вокруг него до сих пор можно отыскать древние кости, частицы таких же древних артефактов, необычные окаменелости, да и другие вещицы, оставшиеся со времен войны. И, само собой, все эти вещи прокляты. А проклятие бога – это вам не шутки. Даже когда в предмете содержится лишь малая его часть, она все равно оказывает влияние на все, что ее окружает. Именно поэтому вокруг проклятых предметов частенько происходило нехорошее. Их похищали. Растаскивали по разным странам. Ради них предавали, убивали. И вокруг них все эти тысячелетия постоянно умирали люди. Каждая такая смерть и каждая капля пролитой крови подпитывали дремлющее в предметах проклятие. И вот однажды один из них напитался достаточно, чтобы по-настоящему проснуться.

Мы с ребятами тревожно переглянулись.

– Хочешь сказать, это от него пошли первые скверны?!

– Да. По мере того как проклятые предметы просыпались, темных пятен становилось все больше. Сами предметы со временем преобразовались в полноценные темные артефакты. Скверна разрослась. Нежить стала более совершенной, разумной и еще более опасной, чем прежде. Ну а когда стало ясно, что мир опять находится на грани катастрофы, оставшиеся без ведьм люди в отчаянии обратились к единственному, что у них осталось: к вере. И богини откликнулись во второй раз. Пусть ненадолго, но все же вернулись, одарив истово верующих силой и создав самых первых жрецов. А вскоре после этого в мир пришли и первые одаренные.

– Эрт Ториан ан Ниорт… – прошептала Ланка, которая знала историю жреческого ордена лучше всех нас, вместе взятых. – Первый маг. И самый первый воин храма, которого богини лично благословили на подвиги!

– Он был не один, – снова подал голос Норр. – Вместе с Торианом на свет появился его брат Дарон, у которого открылся дар колдуна.

– Вообще-то братьев было трое, – кивнул Вестник. – Правда, третьего я уже подзабыл, как звали…

– Ларин.

– А, точно. Так образовалась первая в истории боевая тройка: маг, колдун и ведьмак. С их помощью жрецам стало гораздо проще находить и уничтожать проклятые предметы. Затем троек стало несколько. Со временем в мире стало рождаться все больше одаренных взамен погибших ведьм. Благодаря им нежить удалось загнать обратно под землю, отвоевать и очистить многие запоганенные территории, и на долгое время между живыми и мертвыми установилось хрупкое равновесие.

Ланка едва заметно вздрогнула:

– А теперь кто-то снова пытается его нарушить?

– Боюсь, что так.

– Вилли, – прищурилась я. – Ты так и не ответил на мой вопрос: как ты выжил? Там, в королевстве?

– Вопрос не ко мне, – не слишком охотно признался Вестник. – Но меня тогда тоже зацепило проклятием.

– То есть ты обратился в нежить и охотился на смертных?

– Трудно сказать, была ли это охота или же самозащита. Я до сих пор вспомнил не все, что со мной было. А первые годы своей новой жизни прожил и вовсе как в дурном сне. Где я, кто я, куда шел и что делал, не знаю, – тихо признался мальчик. – Но с годами разум стал ко мне возвращаться. Я начал вспоминать свою прежнюю жизнь, свой дом и всех тех, кто погиб в тот день у меня на глазах. А потом обнаружил, что рядом со мной начинают шевелиться кладбища, а мертвецы, если очень захотеть, исполняют мои приказы.

– Что ты сделал, когда вспомнил? – снова спросила я, пытаясь понять, как он себя при этом чувствовал.

Вестник поморщился:

– Сперва мне было не до того, чтобы сводить счеты, а потом выяснилось, что за то время, пока я находился в беспамятстве, ведьмы успели помереть. С одаренными мне было не тягаться, а простые люди в моих бедах не были виноваты. Поэтому я ушел. Забился в самую глубокую нору, подальше ото всех. Меня, правда, искали. Несколько раз даже находили. Убивали… к счастью, не насовсем. Поэтому я уходил все дальше и дальше. Туда, куда людям было не добраться. Потихоньку жил. Изучал нежить. А заодно и себя самого. А когда стало ясно, что без специалиста тут не разобраться, принялся искать тех, кто может подсказать мне ответы. Одного со временем даже нашел… на удивление хороший оказался мужик…

На губах мальчика мелькнула и пропала грустная улыбка.

– Он-то и сказал, что я – не совсем нежить. Я даже на высшую тварь не тяну, потому что от голода почти не страдаю, в обычной пище не нуждаюсь и полностью себя осознаю. Однако в полном смысле слова не живу и при этом по-прежнему не умираю. К тому времени мне уже было прилично лет, да и сам я про себя кое-что понял. Но взгляд со стороны добавил моим знаниям несколько важных штрихов. Поэтому в итоге я решил, что зря все это время держался в стороне от людей. И тогда же начал понимать, что бесконечно долгая жизнь далеко не так хороша, как об этом говорят, – после небольшой паузы добавил мальчик. – Скука – вот главная опасность бессмертия. Это только поначалу все интересно. А когда все уже увидел и узнал, когда вокруг не происходит ничего нового, когда каждый прожитый день как две капли воды похож на вчерашний, а в мире столетиями ничего не меняется… Это и есть настоящее проклятие. Чтобы не сойти с ума, мне приходилось постоянно отвлекаться. Учиться. Стараться убить время, которое за эти годы так и не сумело убить меня. Кстати, тот мужик мне здорово помог, придумав состав, который делает меня больше похожим на человека. Так мне стало проще находиться на поверхности. Ушла необходимость безвылазно сидеть в пещерах. Я даже начал путешествовать, общаться… все какая-то новизна, не находите?

Вилли вдруг скривился.

– Но иногда даже это не спасает. Поэтому долго на одном месте я никогда не задерживаюсь.

– А ты пытался попасть в скверну? – недолго подумав, поинтересовался Ник. – Вернуться, так сказать, к истокам? Понять, что с тобой не так? Почему на тебя проклятие подействовало иначе?

Вилли кивнул:

– Пытался. И даже выяснил, что могу зайти туда достаточно далеко. Зомби меня не трогают. Скелеты и прочие твари игнорируют. Но только до определенного момента, потому что к темному сердцу меня никогда не пускают.

– То есть нежить не принимает тебя за своего? – не поверила Ланка. – Но мы же видели в Рино! Они слушаются!

– Чем больше проходит времени, тем хуже они мне подчиняются. Быть может, это человеческая кровь виновата. Возможно, она меня все-таки потихоньку меняет. А может, с темными пятнами и впрямь что-то происходит. Но когда-нибудь настанет день, когда они начнут воспринимать меня как чужака. И вот тогда я окажусь в довольно непростом положении.

– Убить тебя они не пытались? – предположил Ник.

– Пока – нет. А иногда мне даже удается ощутить изменения в скверне и предупредить тех, кто оказался поблизости.

Я вздрогнула:

– Подожди… неужели это был ты?! Все время?! Ты – тот самый Вестник, о котором столько времени говорят! Один-единственный!

Вилли пожал плечами:

– Кроме меня, предупреждать людей было некому. Из нежити до этого еще никто не додумался. Хотя, конечно, люди далеко не всегда хотят меня слушать. Ну да это их дело. Я привык. И моя совесть в этом плане чиста.

– А самая первая скверна… – затаив дыхание, спросила я. – Ты о ней что-нибудь знаешь?

Вестник снова кивнул.

– Конечно. Это ведь она меня породила.

– А ты можешь ее почувствовать?

– Я могу вам ее показать, – неожиданно улыбнулся Вестник. – Именно для этого я вас и искал. И готов поработать проводником за одну ма-а-аленькую услугу.