Текст книги "Трое в столице"

Глава 7

– Уи-и-и-и! – с визгом повисла у меня на шее Ланка. – Вы это сделали!

Я улыбнулась:

– Да. У нас получилось.

– Круто! – выдохнула подруга, а потом повернулась к Нику и порывисто его обняла. – Ты молодец, белобрысый! Я тобой горжусь!

Маг озадаченно замер:

– Э-э…

Ланка вместо ответа снова рассмеялась, после чего звучно чмокнула его в щеку и, отцепившись от прокопченной мантии, закружилась вокруг нас, широко расставив руки и мечтательно уставившись в потолок.

– Чего это с ней, а? – шепотом спросил Ник, опасливо косясь на ведьмачку и ожесточенно растирая щеку.

Я глянула на его порозовевшую скулу, прислушалась к эмоциям и… промолчала. А спустившийся вниз призрак, убедившись, что мы в полном порядке, спокойно констатировал:

– На сегодня хватит.

«Мяу!» – словно из пустоты, донесся встревоженный голос Злюки. Причем так неожиданно, что в самое первое мгновение я даже растерялась.

– Ларун идет! – первой всполошилась Ланка. – Полундра! Бежим, пока нас не застукали!

Норр после этого молча растворился в воздухе. Мы с Ником, не подумав, ломанулись к выходу. Выбравшись в верхний зал, маг торопливо застегнул на руках браслеты. Я помогла Ланке надеть утяжелители. И всего через несколько секунд мы ровным строем встали возле двери, успев добежать до нее всего за миг до того, как у входа нарисовалась знакомая коренастая фигура.

– Линнель? – грозно осведомился куратор, едва переступив порог тренировочного зала. – Что вы здесь делаете? И почему в таком виде?!

Ник непроизвольно пригладил стоящие дыбом волосы, а я, теребя растрепанную косу, с досадой признала, что перед выходом из свернутого пространства стоило бы привести себя в порядок. В конце концов, секунда там – это масса свободного времени здесь. И нам, по большому счету, ничто не мешало хотя бы отряхнуться.

– Линнель? – грозно свел брови к переносице заместитель ректора.

Ник покаянно вздохнул:

– Простите, эрт. Уборка пошла несколько не по плану. И еще… кажется, у Ниэль тоже появились проблемы с магией.

– Знаю, – хмуро кивнул Ларун. – Поэтому-то я вас и искал. И порядком притомился бегать по всей академии в попытках выяснить, куда вы подевались. На воротах вас не видели, с однокурсниками вы не пересекались, в комнатах пусто… На вас что, ошейники пора надевать, чтобы не терялись?!

– Зачем ошейники, когда у ректора есть это? – усмехнулся Ник, демонстративно тряхнув блокираторами.

Куратор поморщился:

– Эрт Торано в отъезде. Что же касается вас, то до особых распоряжений вам запрещено покидать академию.

– Что-о?! – хором воскликнули мы.

– Что слышали. Помимо этого, милорд ректор обязал вас раз в неделю проходить обследование в лечебном крыле и поручил довести до вас сведения, побудившие его принять такое решение. Вы готовы слушать?

Что нам оставалось?

Мы, разумеется, кивнули. А когда Ларун предложил пройти к нему в кабинет, беспрекословно повиновались.

Именно там, за плотно закрытыми дверьми, куратор сообщил информацию, которую, по идее, нам должны были поведать уже давно. Об абсолютном маге, о нашей тройке, беспрецедентно высокой совместимости, последних выводах целителей и даже о той угрозе, которую мог представлять собой Ник.

Впрочем, даже сейчас Ларун не сказал всего. Например, о Нирае. О том, почему он был сперва зачислен, а затем вышвырнут с боевого факультета. Или с чьего молчаливого согласия нас с Ланкой первое время травили все, кому не лень.

Неудивительно, что ближе к концу рассказа меня посетило разочарование. В том числе и от мысли, что говорить с нами должен был не куратор, а эрт Торано. Это его прямая обязанность как ректора, как наставника, как родственника, наконец. Однако он, как и раньше, предпочел отстраниться. И это задело не только Ника, но и меня. А Ланка, когда Ларун умолк, все-таки не сдержалась и в лоб задала мучивший нас всех вопрос:

– Наставник, почему мы узнаем об этом только сейчас? И почему милорд ректор не поставил нас в известность еще в начале лета?

– У нас не было полной уверенности, что ваша тройка сложится, – ничуть не удивился куратор. – Выводы аналитиков были предварительными. В них имелась масса допущений. Поэтому даже Линнель знал только часть правды. А решение открыть ее было принято только после того, как стало ясно, что ошибки нет.

– И все же, выбирая между нами, девушками, и Ником, вы поставили на него, – скупо заметила я. – Ему хотя бы часть этой информации милорд ректор все-таки сообщил, а нас с Ланкой оставили в полнейшем неведении.

– Линнель гораздо старше вас. Устойчивее. Да и его психопрофиль изучен намного лучше.

– То есть вы с самого начала меня просчитали? – недобро прищурился Ник. – И знали, что я не буду соблюдать дядюшкиных рекомендаций?

Ларун едва заметно усмехнулся:

– Согласись, так вышло намного естественнее?

– А как насчет его родителей? – пристально посмотрела я на мужчину, одновременно придержав раздраженного парня за руку. – Что вы можете рассказать нам о пожаре, в котором они погибли?

Куратор мгновенно посерьезнел:

– Не думаю, что вам необходима эта информация.

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответила я. После чего на Ларуна мы уставились уже втроем, и вот после этого он всерьез задумался.

– Эти сведения не подлежат разглашению, – наконец обронил маг после долгой паузы. – И гриф «секретно», насколько я знаю, с них пока никто не снимал.

Я прислушалась к тихому шепоту Норра в собственной голове.

– Вы правы: нарушение магической клятвы – серьезное преступление, которое грозит массой неприятностей. Но что, если мы поговорим не о Нике и не о событиях в Нороте, а о какой-нибудь малопримечательной семейной паре, проживавшей, скажем, в провинции Орайн? И об их маленьком сыне, у которого в раннем возрасте не обнаружили никакого магического дара? Что бы вы сказали, если бы узнали, что родители этого мальчика погибли, к примеру, от страшного наводнения, а мальчик чудом выжил и захотел узнать о причинах?

Маг опасно прищурился:

– Я бы сказал, что в нашем мире происходит масса необъяснимых вещей, которые считаются трагической случайностью.

– Значит, та малопримечательная семейная пара, по-вашему, погибла случайно? – еще больше напрягся Линнель.

– В жизни всякое возможно. В том числе и такое, что море выходит из берегов в тот самый момент, когда этого не ждешь.

– А море мог кто-нибудь спровоцировать? – тщательно подбирая слова, поддержал игру Ник.

– В обычном понимании – нет. Море на то и море, что выходит из берегов без нашего желания.

– Но все же это не происходит совсем уж без причин, верно? – пристально посмотрела я на куратора. – Существуют некие процессы… подземные толчки… быть может, неумелые действия какого-нибудь малоопытного стихийника, которому вздумалось поупражняться в магии неподалеку от берега?

– Стихийник вообще-то мог быть и опытным. Осечки с заклинаниями случаются у всех.

– В том числе и у универсалов? – поинтересовался Линнель, открыто намекая на вмешательство дяди. И Ларун, встретив его взгляд, очень медленно, неохотно, прямо-таки со скрипом признал:

– Да. Даже у них.

Мне вдруг стало не по себе. Ланка тоже беспокойно заерзала. А Линнель откинулся на спинку стула и ненадолго прикрыл глаза, стараясь не выдать собственных эмоций. А всего через пару секунд, когда он снова поднял взгляд, его лицо было подчеркнуто бесстрастным, а голос остался подозрительно ровным и сухим:

– Как, по-вашему, что могло привести универсала к подобной ошибке? Неправильно составленное заклинание? А может, злой умысел?

– Время. В таких вещах магам часто не хватает времени. Особенно если их что-нибудь отвлечет.

– Например, что? – так же неестественно ровно поинтересовался Ник.

– Да что угодно. Вплоть до предательства и удара в спину.

– Что вы имеете в виду? – растерянно переспросила Ланка. Да и мне, признаться, стало тревожно.

Что же, Саан его задери, произошло в Нороте?! Почему погибли родители Ника? Какое отношение к их смерти имеет эрт Торано? И кто ударил первым, если куратор счел возможным хотя бы окольными путями, намеками и недомолвками, в нарушение всех правил, но все же нас просветить?

Ларун обвел нас внимательным взглядом и медленно проговорил:

– Вы слишком серьезно относитесь к моим словам, эрты, и не хотите допустить мысль, что семейная пара, о которой идет разговор, необязательно могла быть добропорядочными гражданами империи. А искать их могли вовсе не потому, что у них когда-то родился ничем не примечательный сын. Собственно, о сыне вообще до поры до времени никто не подозревал. А когда правда выплыла, стало уже поздно.

– И-ик, – громко икнула не на шутку разволновавшаяся ведьмачка, а мы с Линнелем одновременно замерли. – Они что, были преступниками?!

– Это просто предположение, эрта, – строго посмотрел на нее Ларун. – Мы с вами, если помните, говорим на отвлеченную тему, и я рассказываю лишь то, что могло бы случиться… теоретически. Поэтому вы должны с пониманием отнестись к предположению, что мать того мальчика могла быть если не преступницей, то очень своеобразной особой. Да еще и всерьез озабоченной судьбой первенца, который, по ее мнению, должен был стать единственным в своем роде. Я бы даже сказал, уникальным.

– Она была магичкой? – быстро спросила я, кинув предупреждающий взгляд на закаменевшего Ника.

– Конечно, – охотно согласился Ларун. – Причем очень смелой. Решительной. Однако страсть к экспериментам могла сделать ее неуправляемой и даже в какой-то степени одержимой.

– И вы думаете, что среди ее предков были универсалы?

– Почему бы и нет? К тому же она была неглупой леди и хорошо знала историю своего рода.

И вот тогда мы с ребятами растерянно переглянулись.

Это что же получается… мама Ника не просто имела в роду универсалов, но и, судя по всему, знала, что в ее семье когда-то родился хотя бы один абсолют. Более того, из оговорки Ларуна следовало, что эта идея ее вдохновила. Захватила. И в какой-то момент подвела к мысли, что ее ребенок тоже может… должен… стать таким же!

– Что она сделала? – бесстрастным голосом осведомился Линнель, когда его коснулись мои сумбурные мысли.

Ларун тихо вздохнул:

– Давайте предположим, что в целом эта леди не была плохой. Напротив, я бы назвал ее смелой, изобретательной и очень предприимчивой девушкой. Но при этом ей, скажем так, было свойственно некоторое тщеславие, и она во что бы то ни стало хотела добиться признания. У семьи. У коллег. Особенно у отца. Мечтала доказать, что лучше его понимает законы наследования магического дара и сможет отыскать идеальную формулу для получения нужного ей результата.

– Она что, специально ее вычисляла? – не сдержалась Ланка. – И планировала заполучить ребенка от какого-то конкретного мага?!

– Хуже: леди любила эксперименты…

Линнель вздрогнул, словно его ударили, а я неверяще уставилась на куратора.

Да нет! Не может быть!

– Законом это не запрещено, – криво улыбнулся Ларун. – Но все же магическое сообщество вряд ли одобрило бы ее методы, поэтому чисто гипотетически леди пришлось бы действовать в одиночку. Сперва тщательно отрабатывать теорию, собирать информацию, обрывки которой потом нашлись бы среди ее записей, и только после этого приступить, так сказать, к практике.

– И кто… отец? – помертвевшим голосом спросил Линнель.

– Уверен, она не стала бы делиться с нами результатами исследований. Но среди претендентов наверняка нашлось бы много представителей известных фамилий, в том числе и тех, кто имел прямое отношение к императорскому дому.

Ланка пугливо покосилась на нашего мага:

– Как же об этом стало известно? В смысле, как бы об этом узнали, если бы та леди… чисто гипотетически… все-таки существовала?

– Как я и сказал: случайно, – не стал лукавить куратор. – В один прекрасный день она просто исчезла из виду, и ее семья обоснованно забеспокоилась. Само собой, начались поиски. Сперва не очень интенсивные – все же эрта слыла чудачкой и могла увлечься работой. Но потом появились подозрения, что ее могли похитить, шантажировать и даже убить, после чего к делу подключилось управление имперской службы безопасности. Правда, найти беглянку не удалось даже им, поскольку леди заблаговременно предприняла меры, чтобы остаться неузнанной. К примеру, тайно перебралась на окраину империи, изменила внешность, отказалась от родового имени…

У Линнеля дернулась щека:

– Вероятно, к тому времени она добилась, чего хотела?

– Тогда никто об этом не подозревал, поэтому ее искали, просто чтобы убедиться, что ничего плохого не случилось.

– И кто же ее нашел, если не секрет?

– Как ни странно, родственники. Ее отец был очень влиятельным человеком и бросил все силы на поиски единственной, пусть и непослушной дочери. Конечно, в жизни такое вряд ли могло случиться, чтобы имперские следователи вдруг уступили частному лицу. Но деньги и связи решают многое, поэтому давайте считать, что отцу все-таки повезло. И спустя почти год поисков он переступил порог ее дома, горя желанием выяснить, что же именно сподвигло родную дочь на предательство.

Ланка нетерпеливо подалась вперед:

– Что же там произошло?

– Ссора, – пожал плечами Ларун. – Разговор, я так полагаю, шел бы на повышенных тонах. Отец леди вряд ли смог бы сдержать эмоции. Сама она тоже не отличалась терпением. При этом, будучи магичкой, которая лишь недавно разрешилась от бремени, леди должна была отличаться крайне неустойчивым даром и в пылу ссоры могла потерять над собой контроль. Как результат, в доме должен был начаться пожар. Ну или случиться наводнение, а то и настоящий ураган… Разумеется, леди от перенапряжения потеряла бы сознание. Скорее всего, даже перегорела. А призванная ею магия вполне могла уничтожить всех, кто в тот момент оказался рядом.

– Но их ведь спасли, правда? – с надеждой посмотрела я на куратора. – Вернее, их могли бы спасти, ведь ее отец, наверное, тоже был магом и какие-то защитные заклинания успел бы поставить?

– Да. Себя и дочь он бы точно спас. А потом постарался бы как можно скорее доставить ее к целителям, особенно если бы у него при себе имелся переговорный амулет и узконаправленный портал до столицы.

– А у него мог быть такой портал? – отчего-то насторожился Ник.

– Почему бы ему не быть? – пристально посмотрел на него куратор. – Вещь хоть и дорогая, но все же не исключительная. У половины аристократов такие в карманах припрятаны.

– Насколько я знаю, подобные порталы рассчитаны лишь на одного человека. Как бы тот маг использовал его для дочери?

Ларун усмехнулся:

– Портал зачаровывается на крови. Поэтому единовременно он и впрямь может пропустить лишь одного человека, но это необязательно будет тот самый человек, на которого он завязан.

– А как же мальчик? – с замиранием сердца спросила я.

Куратор отвел глаза:

– О ребенке стало известно лишь после того, как леди переправили в столицу, а из полуразрушенного дома раздался детский крик. Ее отец – на тот момент он был там один, – конечно же, ринулся на помощь. Отыскал объятую пламенем детскую. Но спас малыша не столько он, сколько пожилая нянька, которая в нужный момент прикрыла ребенка собой. Она, разумеется, погибла, – добавил Ларун, заметив, как вскинулся после его слов Ник. – Но о ее подвиге так никто и не узнал, потому что отцу леди в то время было не до самоотверженных простолюдинок, готовых пожертвовать собой ради чужого ребенка. А потом информацию о случившемся засекретили, и имя той женщины навсегда затерялось на страницах отчетов управления имперской службы безопасности.

Когда он умолк, мы какое-то время сидели тихо, переваривая новости.

С одной стороны, конечно, хорошо, что Ник не виноват в смерти родителей. Но с другой – узнать, что его мать с самого начала руководствовалась лишь расчетом и перебирала потенциальных отцов, словно породистых кобелей в питомнике… не знаю, что из этого хуже.

– Простите, эрт, – после недолгого колебания все же рискнула уточнить Ланка. – Вы сказали, что рядом с мальчиком разгул стихий был особенно силен. А это была какая-то одна стихия или же сразу несколько?

– Его мать была универсалом, – остро взглянул на нее куратор. – Поэтому стихий, разумеется, было несколько.

– А эта магия – опять же теоретически – могла принадлежать не матери мальчика, а ему самому?

– Если бы он был неинициированным магом? Конечно. Даже больше скажу – если бы он с рождения имел уже сформированный дар, то магия матери стала бы для него катализатором.

Я снова покосилась на Ника:

– А имперские дознаватели об этом знали?

– Нет, эрта, – спокойно ответил куратор. – Факт рождения ребенка тайной для них не являлся, поскольку накануне родов леди открыто покупала детскую одежду, мебель и обращалась к целителям. Однако к тому моменту, как к месту трагедии прибыли люди из службы безопасности, мальчика уже отправили в столицу. Дом оказался полностью разрушен, а от разгула стихий остались лишь следы, которые вполне укладывались в картину бесконтрольного выброса магической энергии одним-единственным и уже известным универсалом. Само собой, расследование на этом не закончилось, однако буквально через час после трагедии стало известно, что молодая мать, несмотря на усилия целителей, все-таки скончалась от магического истощения, а ее сын получил так много ожогов, что погиб вскоре после нее. О наличии у него магического дара никто и ничего не сообщал.

Мы быстро переглянулись.

– Значит, мальчик был неодаренным? – снова спросила я, желая убедиться, что не потеряла нить разговора.

– Согласно отчетам имперских дознавателей – да.

Угу. Но отчеты ведь пишутся людьми. А всякие малозначительные бумажки при желании можно и подделать, правда? В том числе и свидетельство о смерти.

– А как насчет отца леди? – задала я еще один немаловажный вопрос.

– Для него это был тяжкий удар. В следственных мероприятиях он не разбирался, но, разумеется, не хотел огласки, поэтому поднял все связи и добился, чтобы о бастарде не стало известно широкой общественности. Для всех его дочь погибла в результате трагической случайности во время проведения очередного магического эксперимента. А тело внука захоронили в безымянной могиле, чтобы даже его прах не мог бросить тень на безупречную репутацию семьи.

Ник помрачнел:

– Я так полагаю, имен вы нам не сообщите? Хотя бы теоретически?

Вместо ответа куратор достал из стола пухлую папку и подвинул ее к парню.

– Здесь собрана вся информация, которую тебе следует знать.

Ник недоверчиво вскинул голову. А потом подтянул папку поближе и осторожно ее раскрыл.

Внутри находилось несколько десятков листов, исписанных мелким, убористым почерком. Какие-то бланки. Свидетельство о рождении на имя Николаса Ролана Нориэлла. Разрешение об опекунстве на имя эрта Виндора Арно ан Торано, подписанное лично императором. Такой же официальный документ, подтверждающий смену фамилии с Нориэлла на Линнеля. А также два миниатюрных портрета, на которых были изображены миловидная кареглазая брюнетка в скромном платье и весьма привлекательный мужчина, который очень отдаленно, быть может, за счет светлых волос и отдельных черт лица, но все-таки походил на нашего Ника.

– Это Лианна и Дарис Нориэлл, – ответил на наш молчаливый вопрос Ларун. – Ты их изображение, вероятнее всего, уже видел. Однако копии отчетов дознавателей тебе на глаза не попадались.

Мы дружно склонились над бумагами, жадно читая старательно выписанные побледневшими от времени чернилами строчки.

– Взрыв бытового артефакта? – с горькой насмешкой переспросил Ник, моментально ухватив самое важное. – Да, дядя говорил, но мне не кажется это убедительным объяснением.

– Нориэлл-старший был довольно слабым магом, – словно не услышав его, обронил Ларун. – Тогда как его супруга вообще не имела магического дара, из-за чего ее категорически не захотели принимать родственники мужа. По этой же причине сразу после свадьбы молодым пришлось переехать в старое поместье на границе одной из южных провинций. В Нороте они жили уединенно, скромно, но, как говорят, счастливо. И искренне радовались, когда спустя несколько месяцев в их доме появился долгожданный ребенок.

– А он точно появился? – настороженно переспросила Ланка.

– Свидетельства очевидцев доподлинно подтверждают факт беременности леди еще до свадьбы, – с каменным лицом подтвердил куратор. – Как и то, что род мужа – а Нориэллы, даже порядком оскудев на магические таланты, до сих пор кичатся своими славными предками – наотрез отказался признавать мальчика. Речь даже шла об отлучении. И дело вскоре дошло до открытого конфликта. Поэтому молодая семья озаботилась приобретением охранных амулетов. Вот только, не имея средств на качественные и надежные артефакты, они приобрели то, что им было доступно. И, если верить дознавателям, какой-то из артефактов оказался неисправным.

Ник быстро перелистнул пару страниц и впился глазами в заключение экспертов.

– Взрыв произошел в результате дефекта предохранительного контура и неисправности корпуса одного из артефактов категории «Защита-1»…

– Самые примитивные защитные амулеты малого радиуса, – прикусила губу я. – Зато и самые дешевые. Но сейчас таких уже не делают. Они слишком ненадежны.

Ларун кивнул:

– При определенных условиях они действительно могут взорваться. Поэтому их еще лет двадцать назад запретили к выпуску, но в свое время чета Нориэлл вполне могла их достать.

– Здесь сказано, что все артефакты в доме были такими, – прошептала Ланка. – И что они могли сдетонировать, выдав не один, а целую серию взрывов.

– Этого вполне достаточно, чтобы уничтожить целое поместье, – неохотно согласилась я. – Причем так, чтобы там ничего живого не осталось. И никаких улик, разумеется.

– Как это объяснили следователи? – мрачно уставился на Ларуна Ник.

Тот пожал плечами:

– В то время взрывы бытовых артефактов были не таким уж редким явлением, так что расследованием занимались местные дознаватели. Как вы понимаете, столичному управлению такие рутинные дела не передают. Если, конечно, в них нет ничего необычного.

– А в этом деле было что-нибудь необычное?

– Тот факт, что в пожаре уцелел один-единственный слуга, которому чудом удалось вынести из горящего дома новорожденного мальчика, вряд ли заинтересовал бы столичные власти. Поэтому данные о нем в Даман не отправляли, а в годовые отчеты начальство, разумеется, не вникает. Собственно, на этом бы все и закончилось. Но штатный целитель, которому сдали на руки обгоревшего младенца, вскоре отписал Нориэллам и попросил их о помощи: других родственников у мальчика не было. А когда те отказались платить за лечение, он обратился к коллеге из академии в надежде, что тот найдет человека, который взялся бы за безнадежного больного. Так информация о маленьком Николасе дошла до эрта Торано, – внимательно посмотрел на наши настороженные лица Ларун. – И милорд ректор, вспомнив, что когда-то был дружен с эртом Нориэллом, взял на себя труд помочь его сыну. Нашел для него хорошего целителя. Оплатил лечение. Потом отыскал опекуна…

Мы снова переглянулись.

– А разве?..

– В этих бумагах написано, что моим опекуном был Доминик Ронро! – ошеломленно моргнул Линнель. – Мой воспитатель!

– Правильно. Потому что именно ему ректор тебя и доверил. И именно его имя фигурировало в бумагах на протяжении первых пятнадцати лет твоей жизни. Никто ведь не говорил, что милорд Торано должен был вот так сразу взять и принять в род никому не известного сироту. С какой, как говорится, стати? Только когда у тебя открылся дар, появился резон что-то менять. И раз уж Нориэллы от тебя отказались, а магический дар оказался с хорошим потенциалом, то имело смысл не только вплотную заняться твоим обучением, но и помочь выбиться в люди. Поэтому, как только открытие дара официально зарегистрировали, эрт Торано подал прошение о смене опекунства и подарил тебе фамилию Линнель, взяв в семью на правах пусть и дальнего, но все-таки родственника.

Вот уж когда мы опешили все трое.

Значит, так милорд ректор решил представить общественности будущего абсолютного мага?!

Если кто-то начнет задавать вопросы – а рано или поздно это случится, – то для всех Ник будет лишь неродным племянником ректора, которого приняли в род Торано на совершенно законных основаниях. Простым сиротой, у которого магический дар открылся в довольно позднем возрасте, а еще через несколько лет – о чудо! – оказалось, что мальчик-то не просто маг, но самый настоящий уникум!

Понятно, что знающие люди все равно засомневаются, но официально все будет выглядеть безупречно. Да и доказательствами ректор озаботился железными. Но что самое главное, никто и никогда не узнает, что «погибший» на окраине империи, якобы неодаренный и, следовательно, никому не интересный бастард из неназванного, но явно не последнего в империи рода как-то связан с чудом выжившим в норотском пожаре мальчишкой, которого из жалости взял на воспитание эрт Виндор Арно ан Торано.

Я, правда, не представляю, скольких усилий это потребовало и сколько народу участвовало в фальсификации данных. Не знаю, существовал ли Николас Ролан Нориэлл на самом деле или же его свидетельство о рождении, как и свидетельство о смерти другого мальчика, было подделано. Но не сомневаюсь, что подмену произвели мастерски. А заодно смогли виртуозно вывести маленького абсолюта из-под влияния одного известного рода. Затем столь же виртуозно облапошили второй, умудрившись сделать так, чтобы те сами от него отказались. И наконец передали третьему. С тем, чтобы целиком и полностью контролировать развитие уникального мага, на которого больше никто не смог бы претендовать.

Что ж, красиво придумали. Даже, я бы сказала, изящно. Хотя, наверное, к тому моменту, как об абсолюте узнают, станет уже неважно, из какого рода он вышел, так что вряд ли кто-то будет копать так глубоко. Значение будет иметь лишь то, какой род сумел его к себе привязать. После чего род Торано станет настолько влиятельным, что даже императорской семье будет не зазорно с ним породниться. И я даже знаю, кто станет завидным женихом, которого спустя столько лет наконец-то приберет к рукам императорский дом.

– Спасибо за откровенность, эрт Ларун, – сухо поблагодарил куратора Ник. – Ваш рассказ был очень познавательным, хотя и совершенно неправдоподобным.

– Такие истории пишутся не для того, чтобы кого-то запугать, Линнель, – невесело улыбнулся тот. – Зато на их примере можно и нужно учиться. Именно поэтому я взял на себя смелость рассказать вам одну из них.

– А больше вы, случайно, ничего не хотите нам поведать? – с подозрением уставилась на него Ланка.

– Боюсь, на сегодня мое красноречие исчерпано. Но должен предостеречь вас, эрты, от излишнего любопытства и заодно напомнить, что не стоит лишний раз ворошить прошлое. Правда редко кому приносит успокоение. А я к тому же рассказал вам все, что мог. Но если вы начнете настаивать или копаться в бумагах, то рано или поздно этим заинтересуется ИСБ[3]3
   Имперская служба безопасности.


[Закрыть], глава которой и без того с большим нетерпением ожидает с вами встречи.

– Что?! – вздрогнули мы. – Когда это он нас ожидает?!

– Через неделю, – спокойно известил нас Ларун. – Поэтому проявите благоразумие, помните то, о чем я вам рассказал, и не ищите врагов там, где их никогда не было.