Текст книги "Трое в столице"

Глава 6

Когда мы оказались внутри свернутого пространства, у меня во второй раз за ночь пропал дар речи. Оно было похоже на… зал. Ага. Еще один. Большой, прямо-таки огромный тренировочный зал, убранство которого точь-в-точь повторяло вид того зала, который мы недавно разрушили. Тот же орнамент на стенах, тот же каменный пол, потолок, магическая защита. Да что там! На стенах даже светильники горели. Ровно, уверенно, словно их только-только зажгли! И это казалось настолько невероятным, что я в самое первое мгновение опешила.

– Как такое может быть? – пораженно прошептала Ланка, с недоверием оглядывая это чудо. – Кто это создал? И главное – зачем?!

– Кто создал – не скажу, – отозвался появившийся рядом с нами призрак. – Но вот по поводу «зачем» у меня есть определенные соображения…

– Норр, я не совсем понял, – неожиданно нахмурился Ник. – Зачем нужно было создавать второй зал? И почему о нем даже ректор ничего не знает?

– С чего ты взял, что не знает? – тут же встрепенулась Ланка.

– Место очень удобное. Но, судя по пыли, им давно не пользовались. Да и Ларун, если бы был в курсе, первым же делом привел нас именно сюда.

– Думаю, я знаю ответ на твой вопрос, – отозвался призрак, сделав по залу большой круг. – Тут, пожалуй, имеет значение тот факт, что свернутые пространства широко никогда не использовались.

– Это еще почему?

– Потому что их довольно сложно создать, еще сложнее содержать. И они, как оказалось, довольно опасны.

Мы дружно обернулись к тени.

– Обернитесь, – посоветовал Норр. – И скажите мне: вы видите, где находится вход?

Мы так же дружно закрутили головами, но, к собственному беспокойству, такой же «арки», как снаружи, нигде не обнаружили. У меня даже мелькнула мысль: как мы будем отсюда выбираться?! Но тут Норр пролетел в паре шагов от нас… как раз там, откуда мы сделали первый шаг в свернутом пространстве. На секунду исчез. А потом появился на том же месте снова и наставительным тоном заметил:

– Это одно из узких мест свернутых пространств: покинуть его намного сложнее, нежели попасть внутрь. Больше скажу: его очень легко заблокировать так, чтобы отсюда никто не вышел. И помешать этому тот, кто оказался внутри, не способен. Наконец, еще одна важная особенность свернутого пространства заключается в том, что в определенных его участках перестает работать магия. И это является как серьезным плюсом, так и огромным минусом, из-за которого в свое время такие штуки оказались под запретом.

Я непонимающе огляделась:

– А как нам понять, что магия не работает?

– Весь зал размечен на зоны, – пояснил Норр. – Зеленая – вот она, отграничена линиями соответствующего цвета – это место, где магия работает прекрасно. Самое то для магических поединков. Желтая зона расположена ближе к стенам. Время там течет замедленно, благодаря чему зрители могут не опасаться, что по ним случайно ударит выпущенная поединщиками молния или что от нее нельзя будет уклониться. Заклинания здесь быстро теряют силу, люди становятся медлительными и вялыми. Ну и наконец, красная зона – во-он она виднеется, совсем на периферии – это место, где время остановлено и где ни одно заклинание не способно по-настоящему разрядиться.

– То есть там никто и ничто не меняется? – на всякий случай уточнила Ланка.

Призрак хмыкнул:

– Не совсем так. Заклинания, попадая туда, зависают в стазисе. Причем мгновенно. Дерево не может состариться. Ткани и продукты не портятся. Вода никогда не стухнет… а вот человеку туда ход заказан, потому что, в отличие от неживых предметов, люди там не только меняются, но и сходят с ума. Поэтому-то красная зона не просто отграничена линиями, но еще и огорожена.

Я проследила за натянутыми вдоль стен кричаще-алыми лентами и мысленно поежилась.

Да уж. Не хотелось бы туда случайно наступить. Зато теперь понятно, почему зал выглядит совсем новым. И почему за столько лет он не пришел в запустение, как помещение наверху.

– Что же в таком пространстве опасного, раз его в итоге запретили? – задал крутящийся у меня на языке вопрос Ник.

Призрак снова хмыкнул:

– А ты представь, что кому-то захотелось тебе навредить и он поставил блокирующее заклятие на входе. Что ты сможешь ему противопоставить?

Линнель опустил взгляд на пол и спустя пару секунд озадаченно почесал в затылке.

– Выход, насколько я понимаю, расположен на границе красной и желтой зон. В красную мне нельзя – умру. В желтой время сильно замедлено… а значит, и магия тут плохо работает.

– В желтой зоне твои заклинания будут в несколько раз слабее, – поощрительно улыбнулся бывший колдун. – А еще в мире не существует заклятий, способных пробить свернутое пространство изнутри.

Ник озадаченно покрутил головой:

– Но тогда получается, что я не смогу помешать тому человеку? И окажусь заперт на неопределенное время, пока мой враг не захочет меня выпустить?

– Совершенно верно, – кивнул Норр и сделал над нами еще один круг. – Одно время свернутые пространства использовали в качестве тюрем: для государственных преступников, для личных врагов… поверьте, это очень удобно. Пленников не надо регулярно кормить – достаточно просто положить еду в красную зону. Не нужно опасаться, что твой враг когда-нибудь освободится – если ты пожелаешь, этого не случится по определению. Пленник внутри бессилен. И он всегда у тебя под рукой. Его можно навещать. Мучить. Изменяя потоки текущего внутри времени, можно за считаные дни состарить своего врага или же подарить ему бесконечно долгую жизнь, полную неимоверных страданий. И все это практически без усилий. Столкнув туда абсолютного мага, его можно легко нейтрализовать. А можно пойти еще дальше – запереть здесь не самого мага, а его друзей или любимых. И после этого использовать его как вздумается, потому что ради близких каждый из нас пойдет на все. Разве это не заманчиво?

Я поморщилась:

– Это мерзко – так измываться над людьми.

– Согласен. Поэтому свернутое пространство всегда было доступно лишь избранным. Технологию его создания держат в строгом секрете. Императору и его приближенным, я думаю, она прекрасно известна, но широкой публике такие мини-тюрьмы недоступны.

– Но если это так, то сколько же времени здесь находится этот зал? – задумчиво проговорил Ник. – И сколько тогда лет самой академии?

– Меня больше волнует другое, – пробурчала Ланка. – Почему ректор не использует его для обучения? Если зал все-таки был построен, то явно не в качестве тюрьмы. Это же готовый тренировочный полигон. Но его почему-то закрыли. Даже спрятали. Да и на картах академии такого места попросту нет.

Норр лихо ей отсалютовал:

– На твой вопрос есть два возможных ответа: или милорду ректору есть что скрывать, или же к моменту его вступления в должность само наличие этого зала было предано забвению. И это не эрт Торано, а кто-то из его предшественников решил скрыть участок свернутого пространства от проверяющих.

Я задумчиво потерла подбородок.

– Как бы то ни было, этот зал подходит нам идеально. Скажи, мне не кажется, что на потолке тоже начертаны красные линии?

– Молодец, заметила, – похвалил меня призрак, пока Ник и Ланка тщетно всматривались в потолок. – На самом деле и желтая, и красная зоны окружают зал со всех сторон. В том числе и под полом, и над потолком.

– Значит ли это, что уничтожить это место нам не удастся по определению?

– Само собой, – лучезарно улыбнулся Норр. – Пол – это всегда по умолчанию желтая зона, поэтому его очень непросто разрушить даже стихийному магу. Под ним есть еще один, потолще и помощнее – на случай, если первого окажется недостаточно. Ну а на совсем уж крайний вариант есть и третий слой, от которого вас защищают довольно сложные заклинания. Это чтобы вы ненароком не свалились в мертвую зону и не стали жертвой своих же ошибок. А в остальном – да, этот зал для вас – наилучшее решение.

Ник кашлянул:

– Теперь дело за малым – избавить меня от браслетов и придумать причину, которая позволила бы нам здесь находиться.

Ланка удивленно на него посмотрела:

– Да что тут думать? Мы ведь уже решили – заниматься будем ночами.

– Это было до того, как дядя нацепил на меня новые блокираторы.

– А что с ними не так?

– В них встроено следящее заклинание, – неохотно сообщила я, еще днем успев использовать на Нике «прозрение» и убедившись, что эрт Торано нам не доверяет. – Если ректор захочет, то в любой момент сможет узнать, где мы находимся. И если выяснит, что мы ночами бродим по академии, ему это наверняка не понравится. Зато если дать понять, что мы занимаемся по правилам и в специально отведенное для этого время…

Ланка озадаченно крякнула:

– Хочешь сказать, нам все-таки придется заниматься в верхнем зале? Вместе с Ларуном?!

– Нет, барашек, – терпеливо пояснил Ник. – Достаточно, чтобы Ларун был уверен, что мы там занимаемся. Время в свернутом пространстве течет по своим законам. Сколько бы мы ни пробыли внутри, снаружи не пройдет и нескольких секунд. А значит, нам достаточно, чтобы возле входа остался лишь один наблюдатель.

– Например, я, – усмехнулся Норр. – Чтобы, когда Ларун надумает вернуться, вовремя вас предупредить.

– Есть и другой вариант, – предложила я. – Мы можем заниматься с Ларуном как обычно, а потом оставаться в верхнем зале… например, для уборки. Куратор же не будет следить, как мы моем полы или подметаем мусор? Само собой, у него есть куча своих дел. Да и браслеты Ника… вернее, исправно работающее заклинание в них должно его успокоить. Мы же тем временем исчезнем на несколько секунд из этой реальности. А потом вернемся. Тогда и ночами будем высыпаться. И с домашкой управимся. Но для этого надо привести в порядок верхний зал.

Ник с Ланкой переглянулись.

– Пожалуй, это возможно, – наконец сказал Линнель, что-то про себя подсчитав. – Но при одном условии: если Норр сумеет снять с меня блокираторы, не повредив при этом следящее заклинание.

– У меня есть идея, как это осуществить, – широко улыбнулся призрак. – Но давайте сперва вернемся, пока ректор не обнаружил, что вы гуляете по академии во внеурочное время. Вы двое отправитесь спать, потому что проку от вас сегодня уже не будет, а тебя, Ниэль, я научу некоторым не совсем законным вещам.

* * *

Следующим утром на старом полигоне закипела работа.

Пока я под руководством тени колдовала над браслетами Ника, Ланка успела пробежаться по залу, проутюжить его одной из своих разрушающих рун, сбить все выступающие части изувеченных огнем плит, выровнять пол и сгрести мусор в большую кучу. Потом она сбегала в столовку за завтраком. Заодно прихватила оттуда несколько стульев. Вторым заходом притаранила оттуда же самый обычный стол. Слегка облагородила закуток, где располагался спуск на минус первый этаж, прикрыла дыру в полу плоским камнем. Сверху установила стол. Расставила стулья. А также пробила в стене несколько отверстий под крючки для одежды.

К тому времени, как она сделала для нас подобие раздевалки и заодно замаскировала вход в нижнее помещение, я как раз закончила с мудреным заклинанием Норра и, влив в него остатки магии, с неимоверным облегчением услышала раздавшийся щелчок и громкий звон упавших браслетов.

– Уф, спасибо, Ниэль, – выдохнул Ник, машинально растерев запястья. – Они меня просто душили.

Я не слишком радостно кивнула.

– Ничего, – безошибочно распознал мои сомнения призрак. – Это в первый раз тяжело. А потом ты научишься вскрывать их одним щелчком.

– Не уверена, что два часа возни когда-нибудь превратятся в щелчок.

– Если хочешь, можем ускорить процесс и после обеда пройтись по академии, а ты попытаешься вскрыть все замки, которые встретятся нам на пути.

– Они же разные, – возразила я.

– Ну и что? Я покажу тебе все вариации этого заклинания, чтобы оно больше не вызывало затруднений.

Я только хмыкнула.

Вот честно: вскрывать замки – это совсем не то, чему я планировала научиться в магической академии. Но раз вопрос стоит ребром, что ж, придется освоить и это умение, чтобы в будущем снимать браслеты с Ника на раз-два.

– А теперь все вниз, – скомандовал Норр. – Ник, не вздумай по пути магичить! Лан, прикрой нас. Вдруг все же ректор заинтересуется, где вы бродите, и пришлет Ларуна проверить, что тут и как.

– Давайте лучше Злюку за сторожа оставим, – не согласилась подруга. – Она и Ларуна первой учует, и нас предупредит. Ты как, усатая, поможешь?

Смирно лежащая под стеной кошка подумала, посмотрела на покореженные двери и благосклонно наклонила голову.

– Вот спасибо! – обрадовалась Ланка и, не дожидаясь возражений, умчалась вниз.

Уже там, во втором зале, Норр первым же делом загнал ведьмачку в желтую зону, а нас с Ником привел в зеленую и поставил в центре зала.

– Пробуйте объединить магию, – велел он. – Встаньте рядом. Возьмитесь за руки. Когда привыкнете, физический контакт вам уже не потребуется, но сейчас он слегка облегчит вашу задачу.

– Что конкретно я должен сделать? – повернул к нему голову Ник. – Если стопор не работает, я ж могу и…

Норр согласно кивнул.

– Ты обязательно попытаешься здесь все сжечь, разрушить и утопить. Это неизбежно. Твоя задача – не паниковать и не стараться помешать стихиям. Задача Ниэль, напротив, с ними договориться и направить их магию на что-то полезное.

– Ты так про них говоришь, как будто они разумные, – пробормотала я.

– В некотором роде так и есть. Но было бы ошибочно относиться к этой силе как к людям. Стихии – это скорее…

Норр на мгновение задумался.

– Дети, – с некоторым трудом подобрал он верное определение. – Вроде бы и разумные, но пока еще несмышленые и не умеющие оперировать понятными вам терминами и словами. При этом стихии – это еще и очень сильные дети. Настолько сильные, что одним неосторожным движением могут разрушить все, к чему прикоснутся. Но делают они это не со зла. Это всего лишь явление природы. И только от вас зависит, сможете ли вы им управлять.

– На уроках нам говорили другое, – недоверчиво проговорил Ник, не спеша обращаться к своей магии.

– Только потому, что истинную суть стихий может познать лишь абсолютный маг. Но много ли таких среди преподавателей и среди тех, кто пишет для вас учебники? Много ли ты видел в библиотеке монографий от абсолютов прошлого? Люди легковерны, – с ноткой грусти заметил призрак, когда мы с Ником озадаченно промолчали. – Но лишь когда дело касается того, во что им хочется верить, или же того, что можно доказать. И им очень сложно поверить во что-то, чего никто не видел, не слышал и даже не касался. Способности абсолютов, как ты понимаешь, для многих остаются непонятными. А непонимание неизбежно порождает недоверие и желание отринуть преподносимые знания как нечто невозможное и недоказуемое. Ну а студентов и вовсе учат тому, что попроще. Тому, что понятно и четко вписывается в придуманные нами законы. Вот, например, каждый маг знает, что такое огонь и как преобразовать его в конкретное заклинание. Это все делают. Это известно, доказано и объяснимо. Но скажи, что отличает обычного мага от абсолюта?

– Уровень силы?

– Абсолют – это идеальный проводник. Ему доступна вся мощь стихийной магии. В определенном смысле он сам – стихия. А стихия – это что? О чем я сейчас говорил?

– Дети… – прозрела я. – До определенного возраста им недоступны точные движения, они неуклюжие, неловкие, часто капризничают, если у них отбирают игрушки, а то и ломают…

Норр тонко улыбнулся:

– Зато они быстро учатся. Именно этим тебе и предстоит заняться.

Я опешила:

– Как ты себе это представляешь?!

– Ты поймешь, – усмехнулся бывший колдун. – Ну или Ник подскажет. Во время слияния он станет проводником этой силы. Тебе нужно будет лишь услышать их через него. Именно для этого я заставил вас пройти объединение душ.

Мы с Линнелем в шоке переглянулись, но делать нечего – лишаться магических способностей никто из нас не хотел. Было страшно, конечно, выпускать наружу ту мощь, которая едва не уничтожила специально подготовленный полигон. Но с другой стороны – учиться тоже надо. А как это сделать, если мы даже не попробовали?

– Я в тебя верю, Ниэль, – вдруг тихо сказал Ник, заглянув в мои глаза.

«И я в тебя. Вера – пожалуй, это все, что нам остается», – подумала я, беря его за руки. А в следующее мгновение вокруг нас разверзся огненный ад.

Наверное, если бы не Ник и не исходящее от него тепло, я бы испугалась и напортачила. А то, может, целиком и полностью забрала его магию на себя, пополнив собственные резервы. Однако Норр хотел, чтобы мы научились с этим жить. Более того, он сказал, что этим можно управлять. Поэтому в самый первый миг я заставила себя стоять смирно. А когда поняла, что неистовый огонь хоть и заставляет трещать от жара волосы, но все же не причиняет особого вреда, когда вспомнила, что Ланка в безопасности, да и за сохранность зала беспокоиться не нужно, то постаралась расслабиться и прикрыла глаза.

Это было странное чувство.

Неистовый рев огня и бешеная пляска алых отблесков пламени на веках.

Плавящийся от жара воздух и тут же – свирепые порывы обжигающе горячего ветра, свидетельствующие о присоединении к нам еще одной стихии.

Холодные капельки пота на лбу – как ласковое прикосновение материнской ладони. А трясущиеся плиты под ногами – словно опасно пошатнувшаяся твердь, которая в любой момент могла превратиться в бездонную пропасть.

Так странно. И так неистово быстро сменяются нахлынувшие на меня эмоции. Раздражение… гнев… любопытство… сомнение… недоверие… снова гнев, словно внезапно вспыхнувшее чувство у некстати разбуженного великана…

Однако по мере того, как мы неподвижно стояли и ни во что не вмешивались, гнев утихал. Любопытство же, напротив, заметно окрепло. А первоначальное недоверие сменилось сперва неуверенностью, а затем и робкими, едва угадывающимися в шелесте ветра вопросами: мол, кто вы? Зачем позвали? И что хотите с нами сделать?

Объединение разумов произошло настолько быстро, что я даже не сразу осознала, что слышу через Ника все то, что в реве пламени и журчании ручейка сумели донести до него потревоженные стихии. Они были недовольны, это верно, ведь в прошлый раз мы слишком быстро заставили их уйти. И они об этом не забыли. Негодовали. А еще всерьез сомневались, можно ли нам доверять. И испытывали слабенькую, едва ощутимую надежду, что на этот раз мы не сделаем им больно.

Как-то раз Ник обмолвился, что стихии живые и при каждом появлении одаривают призвавшего их мага целым сонмом всевозможных ощущений. От приятных в начале, до довольно болезненных в конце. Однажды я даже почувствовала отголоски этих ощущений. А сейчас они выросли многократно, и это было… неожиданно. Огонь, Воздух, Земля и Вода – свирепые и мощные, непримиримые и опасные. Такие разные, но при этом удивительно дополняющие друг друга. По-настоящему живые. Могучие. И, что бы там ни говорил Норр, весьма мало похожие на неразумных детей.

Нам всегда говорили, что стихии – это противоборствующие элементы. Что ни одна из них не уживется со своим антагонистом. Однако сейчас они были здесь. Вместе. Четверо – как одна могучая и непокорная, но при этом вполне осознающая себя и свои возможности сила, которой, как это ни удивительно, тоже было свойственно… скучать?

Я чуть не поперхнулась, уловив через Ника эту неожиданную, но вполне отчетливую эмоцию.

Оказывается, в своем обычном состоянии стихии находились в некоем подобии дремы. А призыв воспринимали как предложение проснуться. Призыв означал для них перемены, какое-то движение, жизнь. И пусть обычный маг не мог им дать возможность проявить себя в полной мере, но это все равно было что-то новое. Своеобразное, хотя и кратковременное развлечение, которое, к сожалению, далеко не всегда приносило удовольствие.

Чтобы развлечься, Огню надо было жечь, Воде – разливаться как можно дальше и дольше, Воздуху – от души похулиганить, а Земле, спокойной и рассудительной, было достаточно просто ощутить себя цельной. Однако, к сожалению, слабые человеческие заклятия не могли вместить в себя их настоящую мощь. Это было все равно что пытаться задуть свечу через игольное ушко. Несопоставимо малые размеры магического дара вынуждали стихии сдерживаться, не давали полной свободы и чаще всего заканчивались разочарованием, чем благодарностью.

Стихиям хотелось большего. Для полноценного удовольствия им требовалось расправить плечи, освободиться от оков обычного заклинания. Так, как позволял им Ник. Абсолютов слишком долго не было в этом мире, поэтому стихии едва не начали о них забывать. Тосковали, конечно. Мечтали, что однажды их снова освободят. И вот когда такой маг все-таки пришел, то оказалось, что он, едва выпустив на волю, тут же захотел снова загнать их в клетку.

Именно поэтому Огонь был так зол. Поэтому же ветер так свирепо стегал мои щеки. Однако сейчас, когда мы стояли рядом и с беспокойством ждали, чем все закончится, у нас все же получилось услышать друг друга. Ведь не только Ник их понимал – связь мага со стихиями всегда двусторонняя, поэтому они его тоже слышали. И вот когда им стали понятны наши общие опасения, зал перестал походить на пылающую воронку. Огонь поумерил свой пыл и перестал нас обжигать, болезненно резкий ветер внезапно стих, а на мокром полу перестали вздыбливаться каменные плиты.

Мы с Ником тихонько перевели дух, а красно-коричнево-синее кольцо вокруг недоверчиво приблизилось.

Не знаю, что уж сподвигло меня начать диалог, но, как только моей щеки коснулось легкое дуновение, я протянула руку и, позволив ветру пройти сквозь нее, с улыбкой пошевелила пальцами, которых коснулся такой же легкий холодок.

Это оказалось забавно – не управлять стихией, а позволять ей делать что захочется. Касаться, дуть, щекотать, игриво кружиться вокруг ладони пятью крохотными вихриками.

Ник широко раскрытыми глазами следил за нашей игрой, но, как и раньше, не вмешивался. Даже когда ветер возжелал большего и с упругим толчком ворвался в мое тело, вызвав целую гамму непередаваемых, никогда ранее не знаемых ощущений, а вместе с ним и желание рассмеяться в голос.

Тогда же я и поняла, какую грубую ошибку мы совершали раньше: со стихиями нужно было не воевать, а договариваться. Не повелевать, а просить. Предлагать. Заинтересовывать. Искать компромиссы. Потому что они, будучи частью Ника, прекрасно все понимали и в принципе не возражали исполнить некоторые его… или мои… несложные просьбы. И они же одаривали его целой гаммой ощущений в зависимости от того, насколько правильно он отвечал.

Когда ветер в ответ на мой молчаливый вопрос со свистом вырвался обратно и по пути вздыбил длинные волосы мага, из горла Ника вырвался нервный смешок. Но сама идея оказалась верной, потому что ветру понравилась наша реакция, и он из вредности решил похулиганить еще, превратив наши прически в нечто невообразимое.

Это было смешно. И я, наверное, тоже выглядела забавно. Поэтому рассмеялась уже отчетливо и не стала возражать, когда следом за Воздухом Вода тоже решила рискнуть и с ходу облила нас с Ником целым водопадом из сверкающих капелек.

Капельки, правда, оказались теплыми, но на одежду все равно подействовали плачевно. Ветер потом попытался исправить положение, но без подогрева высушить одежду ему оказалось не под силу, поэтому он попросил Огонь, тот добавил немного от себя… и через пару минут мы смеялись уже все, потому что два растрепанных, слегка обгорелых и закопченных чучела, на которые мы стали похожи, иных эмоций просто не вызывали.

После этого мне пришлось попросить Огонь быть аккуратнее, и он после этого даже смутился. Но все же не отказался повторить опыт Воды и Воздуха, подарив мне новый опыт слияния и целую гамму непередаваемых ощущений, из которых ведущим было: «Ух, как горячо!»

Потом мы какое-то время просто дурачились, общались, постепенно привыкая друг к другу. Но в какой-то момент витающий неподалеку Норр дал сигнал закругляться, и я с сожалением признала, что не хочу расставаться с новыми друзьями. И слегка опешила, когда кружащийся вокруг нас разноцветный вихрь без колебаний втянулся в мое тело и уютно устроился где-то глубоко внутри, благо расширенные богинями резервы это позволяли.

– Ниэль… – пораженно прошептал Ник, когда понял, что именно я натворила.

Я в ответ только улыбнулась.

Кажется, именно этого мне и не хватало – ощущения наполненности, цельности, какого-то смысла. Но теперь все было в порядке: быть может, у меня и не осталось собственной магии, зато появились стихии. И только здесь и сейчас я с неожиданной теплотой поняла, что именно этого ждали от меня благословившие нас богини.