Автор книги: Александра Маринина
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
«Жадность фраера сгубила»,
или Любящие кузены
Генриха погнали метлой из Англии, и он осел во Франции, под крылом у короля Карла Шестого, который принял опального кузена английского короля со всем гостеприимством и выделил ему резиденцию. Но и полгода не прошло – скончался Джон Гонт, первый герцог Ланкастер. Поскольку Генрих был единственным выжившим на тот момент сыном, рожденным в законном браке, все папашино имущество должно было отойти ему, а имущества того было ох как немало!
Опупевший от собственного величия король Ричард Второй решил, что ему все можно и законы не для него писаны, посему он единолично, своей властью, продлил изгнание Генриха Болингброка на неопределенный срок и конфисковал в свою пользу все его богатое наследство, включая обширные земли и три десятка замков по всей Англии. Проще говоря, нарушил не только закон, но и свое королевское слово, а попутно проявил прямо-таки недетскую жадность. Общество было в шоке: таким манером можно ведь у кого угодно отобрать собственность! Это что же у нас за король такой? Тиран, а не король! А если еще про списочек вспомнить, в котором неизвестно кто упомянут, то ни один землевладелец и ни один лорд не могли отныне спать спокойно.
И Генрих, взяв с собой всего 300 солдат, отправился в Англию возвращать свое кровное. Улучил момент, когда Ричард Второй непонятно с какого перепугу решил устроить себе командировку в Ирландию, хотя никакой служебной необходимости в той поездке не было, а страну оставил на попечении еще одного своего дядюшки, Эдмунда, герцога Йорка (смотрим в список и видим, что это четвертый сын Эдуарда Третьего). Эдмунд был и руководителем слабым, и полководцем никудышным, и страну от разгневанного Генриха Болингброка защитить не смог. Вообще-то, бедняге Эдмунду можно только посочувствовать, он ведь приходился дядей и королю Ричарду, и изгнаннику Генриху, они оба его родные племянники, и политика политикой, а душа-то за обоих болит…
Генрих ничего такого насчет короны и престола в виду не имел, он хотел только наследство вернуть, но по мере продвижения по стране видел, как в его войско вливаются восставшие лорды и недовольные королем вассалы, и понял, что позиции-то у нынешнего короля весьма шаткие, чтобы не сказать гнилые. Не станет народ такого короля защищать и спасать.
А Ричард все проспал. Пока до него дошли известия о вторжении Генриха, прошло целых шесть дней (эх, не было мобильных телефонов!), да пока он корабли собирал – минуло еще две недели. За это время Болингброк как раз все успел. Тем более дядя Эдмунд, герцог Йорк, вовремя почуял, что дело короля Ричарда Второго явственно пахнет керосином, и быстренько сдался Генриху.
Конечно, совсем уж без боя Ричард не отступил, он попытался выкрутиться из ситуации путем переговоров, но толку не вышло. Закончилось тем, что самоуверенного и самовлюбленного короля заточили в маленькой каморке в одном из замков, потом перевезли в лондонский Тауэр. И – вишенка на торте – одним из двух его надзирателей стал сын того самого графа Арундела, которому по приказу короля отрубили голову за то, что он вместе с дядей Томасом посмел погрозить пальчиком тогда еще совсем юному Ричарду Второму. Вот как судьба, бывает, поворачивается… Короче, прежде чем кого-то обидеть, сто раз подумайте: как бы чего не вышло.
Что ж, перед Генрихом открылись приятные перспективы. Он после смерти отца, Джона Гонта, унаследовал его титул и стал герцогом Ланкастером. Учредили специальный комитет, который должен был рассмотреть дело «об отстранении короля Ричарда и об избрании на его место герцога Ланкастера». Вообще-то, у парламента не было полномочий свергать королей, но Ричарда вынудили все-таки подписать отречение от престола, после чего Генрих Ланкастер объявил, что в силу прямого кровного родства с королем Генрихом Третьим он имеет право надеть корону. И почему именно с Генрихом Третьим? У него и с Эдуардом Вторым такое же прямо кровное родство, и с Эдуардом Третьим… Наверное, у Генриха Третьего репутация была получше, на него ссылаться было приятнее. Ну ладно, допустим, Эдуард Второй и в самом деле не та фигура, родство с которой радостно признавать, но дедушка Эдуард Третий-то чем Генриху не угодил?
В этом месте вы можете спросить: неужели кроме Генриха Болингброка, герцога Ланкастера, не нашлось в тот момент ни одного человека, имевшего право на трон? Как так получилось, что при том немалом числе сыновей у Эдуарда Третьего в итоге остались только два потомка мужского пола, внуки Ричард Второй и Генрих? Вопрос правильный. Ибо был еще один претендент, прав у которого было даже больше, чем у Генриха, сына Джона Гонта.
Представляем вам Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марча. Откуда он взялся? А он прямой потомок Лайонела, герцога Кларенса, второго сына Эдуарда Третьего. У Лайонела сыновей не было, зато была дочь Филиппа Плантагенет, которая умерла совсем молодой, но успела выйти замуж за Эдмунда Мортимера, 3-го графа Марча, и родить сына Роджера, который, в свою очередь, подрос, женился и родил сына Эдмунда. Путем несложных подсчетов получаем вывод: Эдмунд Мортимер – праправнук короля Эдуарда Третьего, и поскольку он происходит от второго по старшинству сына, Лайонела, то и прав на корону у него больше, чем у потомка третьего сына, Джона Гонта. Вот такой расклад. (К слову заметим, что Мортимеры – потомки того самого Роджера Мортимера, любовника Изабеллы Французской Волчицы. Надо же, как бывает забавно…)
И быть бы Эдмунду новым королем, если бы не возраст: ему на момент освобождения престола было 8 лет, а Англия слишком хорошо помнила, что получается, когда на трон садится король-мальчик. Нет, этих приключений никто больше не хотел.
Генриха Ланкастера короновали, и стал он королем Генрихом Четвертым. Принялись судить-рядить: что делать теперь с низложенным Ричардом? Пока решали – все само сделалось. Тело Ричарда, бывшего короля, нашли в тюремной камере без признаков жизни. Как он умер – до сих пор неизвестно. Может, сам, а может, и не сам.
Не был бы он таким жадным, не захапал бы себе наследство Ланкастера – глядишь, все и обошлось бы…
Отступление
Давайте снова вернемся к Шекспиру и посмотрим, каков же был Ричард Второй в представлении драматурга. И вообще зададимся вопросом: а все ли у Шекспира правильно? Можно ли полагаться на то, что он сочинил?
Ответа нет. Шекспир нередко отступал от исторической правды, и тому наверняка было множество причин. Во-первых, история как наука не стоит на месте, постоянно проводятся все новые и новые изыскания, находятся ранее неизвестные рукописи, проводится более тщательное сопоставление установленных фактов, не прекращаются археологические раскопки и обнаруживаются разные интересности. То, что считалось «точно установленным» 500 лет назад, не может считаться истиной сегодня. Во-вторых, Шекспир творил не в безвоздушном пространстве; он жил в стране, населенной людьми и имеющей правителей, а это означало, что пьеса должна «соответствовать». Иначе не будет ни постановок, ни денег. С властью приходилось поддерживать хорошие отношения, и это не могло не сказываться на драматургическом произведении. И в‐третьих, Шекспир творил. В принципе. Он создавал произведение, а не писал газетные репортажи, и для него на первом месте все-таки были драматургия образов и конфликты, а не точное соответствие историческим реалиям. А в‐четвертых, он, как и любой автор, использовал своих персонажей для того, чтобы донести до зрителя (читателя) какие-то собственные мысли, вкладывая их в уста действующих лиц и заставляя произносить то, что они вряд ли говорили на самом деле (если речь идет об исторических персонах).
Посмотрим, что мы имеем в пьесе «Ричард II» (кому лень читать – можно посмотреть первый фильм из цикла «Пустая корона»). Действие пьесы начинается с того самого разбора полетов между Генрихом Болингброком и Томасом Моубреем, в ходе которого и был назначен приснопамятный поединок. Поединок, как мы помним, состоялся в сентябре 1398 года. Читаем перечень действующих лиц и с немалым изумлением видим в нем «Королеву, жену короля Ричарда». Позвольте, первая жена, Анна, давно скончалась, а новой жене, Изабелле, всего 8 или 9 лет (мы готовы допустить, что между судилищем и поединком могло пройти несколько месяцев). Находим сцену в первом акте, где появляется Королева, и убеждаемся, что она – вполне себе взрослая дама. Но в первом акте «Королевы» совсем мало, буквально пара незамысловатых реплик, которые мог произнести и ребенок. Проверяем по третьему акту. Нет, все-таки взрослая, очень уж осмысленные у нее суждения и переживания. Это что? Это как?
А никак. Авторская вольность.
Как, в трактовке Шекспира, умер король Ричард? О, весьма героически! Заподозрив, что тюремщик принес отравленную еду, он начинает избивать несчастного. На крики тюремщика в камеру входит лорд Экстон со слугами, Ричард выхватывает у одного из слуг секиру, пытается убить Экстона, но лорд наносит низложенному королю смертельный удар. Надо полагать, не кулаком, а холодным оружием вроде меча, рыцарь же. То есть никаких тебе «обнаружен в камере без признаков жизни» и «скончался по неизвестной причине». Рана-то от меча должна остаться вполне красноречивая, какие уж тут неизвестные причины.
А что, Экстон действительно хотел отравить бывшего короля? По Шекспиру выходит – да, собирался. Но все намеками, полунамеками, никаких точных указаний. Новый король Генрих Четвертый «дал понять», Экстон информацию уловил и для верности еще со слугой уточнил: правильно ли понял.
Экстон
Ты тоже слышал, как король сказал:
«Иль не найдется друга, чтоб избавить
Меня от этого живого страха?»
Не так ли?
Слуга
Точные его слова.
Экстон
«Иль не найдется друга?» – он спросил,
Он дважды это повторил, и дважды –
С особым удареньем. Так ведь?
Слуга
Так.
Экстон
И на меня он поглядел при этом,
Как будто говоря: «Не ты ли снимешь
Давящий ужас с сердца моего?» –
Того, кто в Помфрете, в виду имея.
Мне дружба государя дорога
И я его избавлю от врага [3]3
Шекспир У. Ричард II (пер. М. Донского), акт V, сцена 4. Полн. собр. соч. в 8 томах. – М., 1958 г. Т. 3.
[Закрыть].
Вот такой диалог. Но как Экстон искал яд и подсыпал его в блюдо с едой, нам не показали. Мало ли что он слуге сказал! Мало ли как он планировал избавить государя от врага! Персонаж сэр Пирс Экстон не является реальной исторической фигурой, поэтому автор пьесы с легкостью делает из него убийцу, не опасаясь обвинений в диффамации или клевете, и все равно обходится с ним чрезвычайно осторожно, перекладывая основную вину на короля Генриха Четвертого: дескать, намекал и подстрекал, но ничего как бы не доказано.
У двух главных героев пьесы получилось «встречное движение»: Болингброк, ставший по ходу дела герцогом Ланкастером после смерти отца, Джона Гонта, сперва выглядит чистой воды борцом за справедливость и прямо заявляет, что хочет только получить наследство, а о мятеже против законного короля даже и не помышляет. А в конце превращается в коварного убийцу, расправляющегося с опасным потенциальным противником чужими руками; Ричард же на протяжении всей пьесы смотрится именно таким, каким его описали исторические хроники, – слабым, падким на лесть, самовлюбленным, зато в последних эпизодах превращается почти в трагическую фигуру и смерть свою принимает героически.
Не менее любопытен в этой пьесе Эдмунд, герцог Йорк, дядя обоих королей – и старого, и нового. Йорк смотрит на своего племянника, короля Ричарда Второго, достаточно трезво. Когда умирающий Гонт просит Йорка позвать короля Ричарда, чтобы дать племяннику предсмертные наставления («Я жил – к моим словам был Ричард глух, / К предсмертной речи он преклонит слух»), Йорк возражает:
Как видим, в глазах дяди цена царственному племянничку невелика. Как только становится известно, что Гонт скончался, король немедленно начинает планировать поход в Ирландию и во всеуслышание заявляет, что намерен для финансирования кампании отобрать у наследников Гонта все имущество. Даже не стесняется. Похоже, Ричард и в самом деле давно точил зубки на дядино имущество, так что Моубрей оказался наказанным ни за что ни про что, он ведь правду говорил. Еще в тот момент, когда королю только-только сказали, что Джон Гонт заболел, он уже радостно потирал потные ручонки:
Красивая реакция на известие о смертельной болезни любимого дяди, правда? Достойная, благородная. Типа «пусть побыстрее сдохнет, а мы денежки отберем». А уж когда Гонт умирает, у Ричарда наступает праздник урожая:
Дядюшка Йорк не смолчал, тут же высказал наглому королю все, что думал о нем. Все грехи ему припомнил: и смерть Томаса Вудстока в бастионе Кале, и изгнание Болингброка, и «всей Англии чинимые обиды», и всякое другое, что накопилось за годы на совести Ричарда, а под конец выплеснул племяннику в лицо все свое негодование по поводу незаконного присвоения наследства Джона Гонта, герцога Ланкастера, и предупредил, что такой поступок будет иметь очень тяжкие последствия.
Йорк
…сотни бед к себе вы привлечете,
Лишитесь сотен дружеских сердец;
Меня ж о том заставите подумать,
О чем не может верность помышлять.
Предупреждение вполне ясное и конкретное: ты потеряешь лицо и наживешь врагов, подданные от тебя отвернутся, и даже такой преданный и любящий родственник, как я, засомневается в том, что ты хороший король.
Но Ричард самоуверен и легкомыслен. Он отвечает:
Ричард
Что хочешь думай! Но без промедленья
Возьму себе я все его именье.
Проще говоря, «мне наплевать на твое мнение, я сделаю, как хочу». Йорк такого не стерпел, и последние его слова в этой сцене показывают, насколько он взбешен:
Йорк
Прощай, король! Грядущее темно,
Что сбудется – нам ведать не дано.
Добавлю только, уходя отсюда:
Добром не кончишь, если начал худо.
После чего действительно уходит. Подобное поведение – явная демонстрация не просто несогласия с королем, а уже полного отторжения и неприятия. Что после таких слов сделал бы нормальный вменяемый руководитель? Ну, более или менее угадать можно. А что сделал Ричард в пьесе Шекспира? Тут же, буквально в следующей реплике, он заявляет:
Король Ричард
Пока мы в Англию не возвратимся,
Пусть правит государством дядя Йорк,
Он справедлив и нам всегда был предан.
Слыхали? Вот именно. Про таких, как Ричард, в народе говорят: «Плюнь в глаза – божья роса». Он же такой великий, такой божественный, такой замечательный король и вообще классный парень, что не быть ему преданным, просто ну никак невозможно.
Ох, тяжко пришлось бедняге дядюшке Эдмунду Йорку! В следующей сцене он причитает:
Йорк
Как быть? В мои слабеющие руки
Вложили дел запутанных клубок, —
Не приложу ума, как их распутать.
Тот и другой – моя родня. Один –
Мой государь, кому я дал присягу,
Велит мне долг сражаться за него.
Но и другой – племянник мне. И с ним
Несправедливо поступил король;
Быть за него велят мне кровь и совесть.
Что ж мне избрать? [7]7
«Ричард II», акт II, сцена 2.
[Закрыть]
Как видите, сердце у дяди Йорка – в лохмуты. Рвется и мечется. Ах, эта вечная борьба между чувством долга и чувством справедливости! Никуда от нее не деться, особенно если близок к власти. В предыдущей сцене Йорк в бешенстве выговаривает Ричарду, не скрывая своего отношения к его поступкам и к манере правления в целом, но и здесь он не прогибается перед Болингброком и осуждает племянника:
Йорк
Ты в мятеже повинен и в измене.
Срок твоего изгнанья не истек,
А ты посмел вернуться и оружье
Поднять на государя своего.
И чуть дальше:
То есть всеми силами пытается удержать баланс справедливого отношения к обоим. Но не получается. Слабоват оказался дядюшка. Хотел отсидеться в затишке, наблюдая бой тигров в долине, но силы духа не хватило, вынужден был в конце концов примкнуть к одной из враждующих сторон. А как вы думали? Чтобы удерживать нейтралитет, нужно быть целой Швейцарией, а не одним жалким Эдмундом Йорком, четвертым сыном давно умершего короля. Но при постановке спектакля по этой пьесе режиссерам и актерам есть где развернуться, ведь можно подавать Йорка как страдальца, мечущегося между долгом и честью, а можно – как типичного хамелеона, пытающегося удружить и вашим, и нашим. И невинность соблюсти, и капитал приобрести. Благо шекспировский текст дает массу возможностей для самых разных толкований этого образа.
Итак, повторяем вопрос: можно ли верить Шекспиру? Следует проявлять осторожность, когда речь идет о фактах. Но на психологические характеристики вполне можно полагаться.
Ричард Второй Плантагенет
Годы жизни: 1367–1400.
Годы правления: 1377–1399.
Преемник – двоюродный брат Генрих.
Ланкастеры
«Не первый, но единственный»,
или Король Генрих Четвертый
Генриху Четвертому было непросто. Во-первых, в стране оставалось большое число сторонников короля Ричарда, которого Генрих спихнул с престола, и их следовало опасаться. Да, тело Ричарда Второго предъявили народу, и все вроде бы должно было успокоиться, но ведь времена-то какие были! Ни тебе газет, ни интернета, ни фотоаппаратов, и кто, кроме придворных и высшей знати, может с уверенностью опознать короля? Похороны похоронами, а слухи о том, что Ричард жив, появлялись и множились. Мало ли кого там похоронили! Говорили, что бывший король бежал в Шотландию… Или скрывается в Уэльсе… В общем, выжил. Об этом даже в проповедях говорилось. И слухи эти будоражили народ и не давали новому королю покоя. То и дело вспыхивали мятежи, причем поднимались не только те, кто был предан Ричарду Второму, но и те, кто оказался недоволен налоговой политикой Генриха. Даже покушение на жизнь короля имело место: Генриху в постель подложили хитрую штуковину с отравленными шипами. Но обошлось. В другой раз королю намазали ядом седло. Снова обошлось. Однако на нервы действовало, конечно.
И повоевать Генриху пришлось, не без того: нашлись лорды, недовольные слабым правлением короля и тем, как он распоряжался финансами. В том конфликте Генриху удалось победить, но расслабиться ему не дали: против него восстал архиепископ Йоркский. Генрих снова справился с ситуацией, но ценой огромных репутационных потерь: король решил перебить всю оппозицию, а архиепископа казнил. Голову ему отрубил. Помните, нечто подобное позволил себе Генрих Второй, когда заказал архиепископа Томаса Бекета? Убийство священнослужителя приравнено к кощунству. Генриху Второму долго не могли простить подобного святотатства, хотя ничего вроде и не доказали, так, одни слухи, домыслы и разговоры. Кому-то он про что-то такое намекнул, дескать, избавил бы меня кто-нибудь от этого назойливого Бекета, а уж доброхоты исполнить королевское пожелание всегда найдутся.
А вот интересно, почему Шекспир сделал такой финт ушами и приписал Генриху Четвертому поступок, совершенный его далеким предком Генрихом Вторым? Намекал, что ли, дескать, народу все известно про королей, правды не скроешь? Или еще какую мысль хотел донести?
В целом правление Генриха Четвертого ничем особо выдающимся не отмечено, хотя личность его вызвала интерес у Шекспира, посвятившего этому монарху целых две пьесы. Но сам Генрих оказался единственным английским монархом, на совести которого и смерть короля (Ричарда Второго), и смерть архиепископа. Хорошего он сделал мало, зато грехов достаточно. Может, именно этим он и интересен был великому драматургу? Кто захочет – сам прочтет. А мы вернемся к престолонаследию.
В браке с Марией де Богун у короля Генриха еще до изгнания родились 4 сына и 2 дочери. К началу правления старшему сыну Генриху (а вы сомневались, что его назовут именно так? Зря) было уже 13 лет, и король конечно же делал ставку именно на него. Мальчик Генрих как первый сын носил титул принца Уэльского, остальные трое сыновей именовались Ланкастерами – Томас, Джон и Хамфри. Генрих, принц Уэльский, участвовал вместе с отцом в военных действиях, был ранен в голову, но сей факт никого особо не смутил, ибо на воинственности юноши никак не сказался. Когда сыночку Генриху исполнилось 19 лет, он начал группировать вокруг себя нечто вроде неофициальной оппозиции: молодые аристократы против стареющего усталого короля, измученного чувством вины. Все-таки и с Моубреем нехорошо вышло, хоть и давно, но все равно неприятно, и с низложенным королем, которого нашли не то мертвым, не то убитым, а уж о казни священника и говорить нечего…
Генрих Четвертый старел, болел, слабел и, наконец, удалился на покой, передав бразды правления старшему сыну, принцу Уэльскому. Но сыну мало было номинально переданных полномочий. Он хотел корону. Он хотел сидеть на троне и осознавать себя монархом. Потерпев где-то с годик, принц пришел к папе и попросил его добровольно отречься от престола, «потому что он больше не мог служить для славы и блага королевства». Так написано у Акройда со ссылкой на первоисточник, поэтому мы можем с полным основанием верить, что так оно и было. Проще говоря, «вали с престола, потому как от тебя уже никакого толку».
Но не таков был Генрих Четвертый, чтобы по первому свистку отдавать свое. Он ведь уже показал в истории с наследством, что с ним так не получится и без боя он не сдается. Возмутившись наглым поведением любимого принца, король развернул кампанию по обезвреживанию сторонников сына, многие из которых оказались арестованы. Тогда парламент поднял вопрос об отречении Генриха Четвертого от власти в пользу сына – король предложение отклонил, причем не просто так, как это сделал бы его предшественник Ричард Второй, а корректно, с соблюдением всех предписанных процедур. Принц предпринял еще кое-какие шаги – и каждый раз отец переигрывал его. В конце концов, молодой Генрих пришел к папе мириться и просить прощения (кому нужны подробности – читайте Шекспира, там все, может, и не очень достоверно, но весьма красочно и эмоционально показано).
Через полгода Генрих Четвертый умер. И хотя он ни в чем не был первым, именно этот король основал королевскую династию Ланкастеров, которая является ветвью дома Плантагенетов. Этот момент следует помнить, чтобы потом легче было разобраться в конфликте Алой и Белой розы.
Существует еще один факт, еще один поступок Генриха Четвертого, который обязательно нужно иметь в виду. О нем мы расскажем в следующей маленькой главе.
Генрих Четвертый Ланкастер
Годы жизни: 1367–1413.
Годы правления: 1399–1413.
Преемник – сын Генрих.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
