Текст книги "Восставшая из пепла"

– Да, дочка, – кивнул с энтузиазмом Леня, – Катюша.

Взгляд моментально потеплел – дочь явно была папиной любимицей.

– Сколько лет? – поинтересовалась Лиля, но Вика не дала мужу ответить:

– Ей десять, но давайте не будем о детях, ты сама-то как, на работу вернулась? – Вика тяжело посмотрела на подругу, и Лиля немедленно стушевалась и поникла.

Кирилл бросил обеспокоенный взгляд на жену, а та, не поднимая глаз, тихо ответила:

– Не бойся, я смирилась с потерей. Не ищу во всех потерянных детях Леночку.

– Леночку? – приподняла холеную бровь Вика.

– Да, я так ее называю. Надо же мне как-то ее называть, – пожала плечами Лиля, поднимая глаза на подругу и встречая ее взгляд. Кирилл положил руку на руку жены. Он предпочитал не замалчивать тему, так ему посоветовали специалисты в свое время. Лучше говорить и выплескивать, чем молчать и прорывать дыру в собственном сердце.

– Это было тяжело, – кивнул он, словно соглашаясь с тем, что не сказала Лиля, – но мы смогли через это пройти. Сосредоточились на мальчиках. У Матвея последний год в школе, много учебы, плюс он дополнительно английским и немецким занимается, хочет податься за границу. А Гоша в теннис начал играть, успехи делает, прочат его в нашу сборную юниорскую. Все как я мечтал. Один умный, второй спортсмен. Так что жизнь продолжается. А Катя ваша? Чем занимается?

– Играет на моих нервах, – нервно хихикнула Вика и, снова опустошив бокал, требовательно протянула его Кириллу. Тот добавил вино, а Леня тем временем достал телефон и принялся в нем копошиться:

– Сейчас покажу ее, красавица, вот только в последнее время решила заделаться готом. Сейчас, где же оно…

Улыбаясь Кириллу и Лиле, Вика положила руку на широкую лапищу супруга и судорожно ее сжала:

– Оставь, кому интересны чужие дети?

Ногти Вики впились в руку мужа, и тот с запозданием понял, что совершил ошибку. Озадаченно и одновременно виновато посмотрел на жену. Та слегка улыбнулась. Вика никогда не понимала, как в этом медведе уживались менталитет бульдога, раскапывающего самые глубоко зарытые дела, вместе с полной житейской наивностью. Она ведь объяснила ему, что у Лили после смерти дочери помутился рассудок, и вот теперь он собирается хвастаться их девочкой! Совсем не понимает, что это может вызвать непредсказуемую реакцию.

– Ну почему, мне интересно! – искренне воскликнула Лиля, и Леня почувствовал себя реабилитированным, несмотря на зверские взгляды жены, которые та в него метала.

Он отыскал фотографию Кати до того, как дочь совершила преступление по отношению к собственным волосам, и протянул телефон Маруховским. Кирилл и Лиля уставились на фотографию худенькой бледной девочки с длинными светлыми волосами. Катя совершенно не монтировалась с крупными темноволосыми родителями.

– Знаете, у нее возраст сейчас такой, что все наперекор. Вы наверняка такое тоже проходили. Есть не хочет, максимум гамбургер какой или пиццу впихнуть можно. Фрукты и овощи только со скандалом.

– Обычно я маскирую нелюбимые продукты, просто добавляю во что-то, – слабо улыбнулась Лиля, впившись взглядом в фотографию Викиной дочери.

– Да уже замаскировали, болгарский перец, так она пятнами покрылась и задыхаться начала – оказалось, у нее аллергия на него. Так я теперь зарекся, пусть ест что хочет, не настаиваю, – махнул рукой Леонид.

Кирилл настороженно взглянул на жену, а та, не отрывая взгляда от фото на экране телефона, лишь кивала в знак согласия и безмятежно улыбалась.

Следующие два часа прошли оживленно. После значительной дозы бургундского, шардоне и коньяка, выпитых за ужином, беседа стала непринужденной. Все переместились в зал, поближе к камину, мужчины курили и вспоминали байки из молодости, Лиля с Викой пытались завязать разговор, но он иссякал после обмена парой предложений, поэтому вскоре женщины присоединились к мужской компании.

Всплыли истории из совместного прошлого Лили, Кирилла и Вики. Леонид оказался внимательным слушателем, весело смеялся, поддакивал и рассказывал смешные анекдоты, за гомоном и шутливостью не забывая ловить каждое слово Кирилла. Запоминал имена, фамилии, места и обстоятельства. Продираясь сквозь байки о власть имущих и последние сплетни, собирал по крупицам драгоценную информацию.

Этот любовницу дорогую завел, коллега дочь отправила в Лондон, а кто-то свадьбу отгулял неприлично шикарную и даже пригласил звезду экрана. Ужин с Маруховским оказался самым настоящим клондайком. Леонид пока не понимал, сливает ли Кирилл мешающих ему людей или же болтает без задних мыслей, но на данном этапе его это не волновало. Он еще недостаточно глубоко впутался в эту паутину, но одно понимал четко – близкое знакомство оказалось крайне полезным.

Расставались ближе к полуночи почти друзьями, пообещав друг другу встретиться вновь в ближайшем будущем. Но едва за гостями закрылись двери, как Кирилл схватил жену за руку и развернул к себе так, чтобы смотреть ей прямо в глаза:

– Ты же не подумала, что эта Катя наша дочь? – строго спросил он Лилю.

– А должна была? – Та выразительно посмотрела на руку мужа, но Кирилл проигнорировал ее взгляд, ожидая продолжения. Немного поколебавшись, Лиля все же добавила: – Да, совпадений много. Они оба крупные, темноглазые и темноволосые, а девочка – хрупкая сероглазая блондинка. К тому же у нее аллергия на болгарский перец, как у меня.

– Но ты же понимаешь, что это бред? – медленно, не сводя глаз с жены, спросил Кирилл.

– Понимаю. Извини, я устала, пойду прилягу, Майя Михайловна завтра уберет, – кивнула та и, освободив руку, медленно направилась в спальню, которую она вот уже десять лет как не делила с мужем.

* * *

Леонид наслаждался быстрой ездой по пустынным улицам ночного города и музыкой, льющейся из колонок. Уверенной рукой лихо сворачивал в маленькие переулки, внедрялся в укромные уголки и проскальзывал дворы, проносившие его сквозь толщу пространства и времени. Изредка ругался: за время его отсутствия в городе появилось много шлагбаумов, некоторые дороги стали односторонними. Он чувствовал себя мальчиком, который в детстве катал по огромному миру игрушечную машинку, трясясь от страха потерять ее на безразмерной дороге, где поджидает столько опасностей. А сейчас он вырос, и его машинка, словно тыква из сказки, превратилась в огромный джип, который с трудом проскальзывает по резко уменьшившимся в размерах улицам. Мир стал меньше, а он, наоборот, вырос.

– Знаешь, она не выглядит сумасшедшей, эта Лиля. Вообще они показались мне приятными ребятами. Почему негодяи всегда такие приятные, а?

Несмотря на то что перед уходом Леонид выпил две чашки кофе и убедился, что твердо стоит на ногах и реакции не замедлены, вино все же ударило в голову. Он специально припарковался подальше от дома Маруховских, чтобы после ужина пройти пару кварталов пешком, позволив весенней прохладе очистить голову от алкогольных паров. Но французское вино и приятная компания оказались сильнее предпринятых мер. Голова слегка кружилась, и настроение было приподнятым.

– Подожди, еще не вечер, – фыркнула Вика и уставилась в окно, кутаясь в мягкую шубку. Ее знобило, она включила на полную мощность подогрев сиденья в тщетной попытке согреться.

– Вик, ну, это понятно, что она была какое-то время не в себе. Это же кошмар, сама подумай, когда твой ребенок гибнет у тебя на глазах, а ты ничего не можешь с этим сделать. Я не знаю, как бы сам отреагировал.

Вика ничего не ответила мужу, прижавшись лбом к холодному, запотевшему от ее дыхания стеклу. Остаток пути они проделали молча. А дома, убедившись в том, что Катя крепко спит (не переодевшись, одна кроссовка прямо в кровати, а на кухне остатки ужина – пригоревшая пицца и недопитая кока-кола), Вика набросилась на мужа и принялась раздевать его прямо в коридоре.

– Ого, как, ты говоришь, называлось их вино? – ухмыльнулся Леонид, с радостью включаясь в игру.

Викин темперамент был первым, на что он польстился. До нее у него не было столь горячих женщин. А потом, когда первые страсти поутихли, он окончательно влюбился и потерял голову от ее куража и сумасбродности, ее способности за долю секунды переходить от спокойной умиротворенности к вулканическим страстям, ее красоты и ума.

Словно вернувшись на десять лет назад, он принялся торопливо расстегивать блузку жены, но не успел преодолеть последние пуговицы, как в коридоре появилась Катя. Одетая в школьную одежду, отчаянно помятую и усеянную пятнами от томатного соуса, она широко улыбнулась, глядя на рубашку отца, валяющуюся на полу, и расстегнутую блузку матери.

– Папа, почитаешь мне? – ласково пропела она, глядя в глаза матери.

На этот раз ей удалось задуманное. Вика подлетела к дочери, схватила ее за руку и, не заботясь о наверняка спящих соседях, заорала:

– Почему ты легла спать одетая и обутая? Когда же это прекратится? Ты что, издеваешься надо мной?

– Фу, мама, ты что, пила? – скорчила презрительную гримасу Катя, а Вика замахнулась, чтобы влепить дочери пощечину, но не успела. Лёнина реакция оказалась быстрее.

– Катя, мама права, – строго подтвердил он, сжимая дрожащую холодную руку жены в своих руках, – для сна есть пижама, а спать в уличной одежде не годится, тащишь в постель всякую дрянь.

– Ты тоже, – запальчиво воскликнула дочь, и Леня с трудом удержал рванувшуюся Вику.

– Ты что имеешь в виду? – заорала та.

– Ничего, я хочу, чтоб мне почитали книжку. Папа, почитай! – принялась канючить Катя. – Ну, пожалуйста, ты мне давно обещал дочитать Муми-тролля!

– Марш в постель, какая тебе книга? – снова заорала Вика, уже не в силах держать себя в руках. Дочь накрасилась ее косметикой, под глазами были видны потеки туши, а тени размазались по всему лицу. – Я тебе сколько раз говорила не трогать мои вещи, почему ты взяла мою косметику?!

– Я не брала, мне девочки в школе дали! – заорала в ответ Катя.

– Что за девочки? Я завтра же пойду к директору и с ним поговорю! Почему десятилетние девочки носят в школу косметику?

– Отвали, достала! – перешла на ультразвук Катя, а Леня задвинул Вику себе за спину и встал между воюющими сторонами.

– Катя, даю тебе десять минут на то, чтоб переодеться, принять душ, умыть лицо и почистить зубы. Только так я буду читать, – он посмотрел на часы, – время пошло! Только прихвати с собой фонарик, в ванной нет света.

– Хорошо, папочка, – ласково пропела Катя и, ловко скользнув мимо матери, направилась в душ.

Вика тяжело дышала, Леня ласково подул ей в лицо и погладил по блестящим кудрям.

– Это просто надо пережить, – повторил он извечную мантру, – давай я ее сам уложу. А ты, когда Катя выйдет из душа, набери нам ванну, вылей туда побольше пены и зажги эти твои свечи, которые хорошо пахнут. И жди меня там. – Он поцеловал жену в лоб и направился в детскую, искать книгу.

Вика догнала его в два шага и прижалась всем телом:

– Я так тебя люблю, – прошептала она. Муж был ее единственной опорой в хаосе, в который вот уже несколько лет скатывалась ее жизнь, – пообещай, что никогда меня не бросишь.

– Даже не мечтай, – хохотнул Леонид, понимая, что именно она имела в виду.

Ему и самому нравилась роль опоры, этакого нерушимого столпа, осознание того, что сама Вика не сможет справиться с дочерью. Да и для Кати только он и являлся авторитетом, что льстило ему чрезвычайно. Наверное, он получил ту семью, о которой мечтал. Вот только за что Вике такое наказание? Он много раз предлагал ей рассказать Кате всю правду, но Вика стояла на своем – это никогда не должно всплыть, ни при каких обстоятельствах. Он не был согласен, но особо не настаивал. Хотя, узнай Катя правду, может, она была бы к матери чуть более благосклонна?

* * *

Ночь она не спала, ворочалась, гнала от себя мысли, но безуспешно. Это все смахивало на сценарий дурного фильма – лучшая подруга украла ее ребенка? Да нет же, зачем ей это? Вика всегда провозглашала, что дети – это не для нее. Поэтому, видимо, и родила одну девочку, больше не захотела. Да и то, наверное, муж настоял. От Лили не укрылась та разница в голосе, движениях, настроении, с которой о дочери говорили Леонид и Вика. Если первый горел и был искренне увлечен, вторая вещала отстраненно, словно наблюдатель, а не любящая мать.

Встав в пять утра, Лиля по обыкновению зашла в комнату дочери. Тогда, по окончании ремонта, она первым делом придала ей первоначальный вид. Заказала ту же мебель, сама перекрасила стены. Кирилл хотел ей помешать, но врач настоял на том, чтобы он разрешил Лиле делать то, что та считает нужным. Для нее эта детская может стать своего рода могилой ребенка, на которую можно прийти, поплакать и найти спасение. С тех пор так и повелось, каждое утро она первым делом заходила «к дочери», а затем уже направлялась к сыновьям.

После привычного ритуала Лиля приняла душ и впервые за десять лет сама приготовила завтрак мальчикам и Кириллу. Пожарила блинчики и испекла вафли. Нервозное состояние не давало просто сидеть и пить кофе, как она это делала каждое утро. Самостоятельно убрав следы вчерашнего пира, она разбудила Матвея с Гошей немного раньше обычного, выслушала Гошино ворчание, что он устал и на тренировку сегодня не поедет.

Проигнорировала, взяла его спортивную сумку, чтобы поставить ее в машину, и загнала сыновей в душ, пообещав им вкусный завтрак. Кирилл спустился полчаса спустя и был удивлен открывшейся картиной. Увидев, как Лиля выдавливает яблочный сок для мальчиков, не сдержался и, подойдя к жене, поцеловал ее в шею:

– А мне завтрак положен?

– Да, – кивнула Лиля и на какой-то момент почувствовала давно забытое тепло, разлившееся внутри.

Вдруг нахлынуло волной, и затопило воспоминание о том счастливом времени, когда они были семьей, а не просто соседями по дому. Когда она обожала вставать затемно, ставить выпечку, готовить завтрак, гладить свежую одежду и наслаждаться утренним гомоном и суетой, собирая мальчиков. Все кануло в Лету, конечно же, но, возможно, есть надежда, что счастье можно вернуть?

Кирилл не стал заходить слишком далеко в нежности. Позавтракав, он поцеловал жену и, пожелав ей хорошего дня, отправился на работу. Лиля накормила сыновей, пояснив пришедшей няне, что сегодня сама займется мальчиками, а та может взять полдня выходного. Пообещав сыновьям забрать их в два часа, чтобы отвезти старшего домой, а младшего на тренировку, Лиля припарковала машину неподалеку от школы и достала старый телефон, в который был забит номер подруги. Она не знала, сохранила ли Вика его, но ей не оставалось ничего другого, кроме как попытаться. Других связей и выхода на Вику у нее не было. Вчера подруга не сообщила ей новых координат.

Вика ответила после третьего звонка. Удивилась, услышав Лилю. Значит, все-таки удалила ее номер из памяти…

– Вика, привет, это я. Хотела узнать… я сейчас в центре… может быть, ты хочешь выпить кофе? Или по магазинам пройтись, мы так давно не виделись. Можешь взять с собой дочку…

– Катя в школе, – немедленно перебила ее подруга, – а после у нее художественная гимнастика, ей некогда. Но спасибо за приглашение, была рада вчера тебя видеть.

– Вика… – Лиля попыталась уцепиться за воздух, но Вика не оставила ей ни малейшего шанса:

– Извини, мне надо бежать, Леня на обед заедет, а у меня ничего не готово. Давай в другой раз.

В ухо ударили телефонные гудки, Вика не посчитала нужным проститься. Лиля прикусила губу. Лучше бы подруга согласилась, это бы сразу развеяло все сомнения и дало бы Лиле повод успокоиться, понять, что она снова ошиблась и что страшное воспоминание надо просто закрыть поглубже в сердце, а ключ выбросить.

Лиля открыла интернет и попыталась найти Вику в социальных сетях, но спустя несколько минут оставила тщетные попытки. Под старой и новой фамилией подруга нигде не значилась. Лиля ввела в поиск имя ее мужа – Леонид Павлов, фамилию она хорошо запомнила, потому что та ассоциировалась с великим ученым. Естественно, следователь предпочитал в социальных сетях не светиться. В качестве последней попытки Лиля ввела имя «Катя Павлова», и тут ее поджидала удача. Поиск выдал множество ссылок, имя было распространенным. Но Лиля довольно быстро отыскала нужную ей Катю. В профиле была указана школа, где теперь училась девочка, и Лиля подивилась беспечности родителей: при такой должности отца вот так просто сдавать свои координаты? Или они просто не знают, что у Кати есть своя страничка?

Они с Кириллом строго-настрого запретили Гоше и Матвею заводить личные профили, те обитали в Сети под псевдонимами, изредка постили фотографии, но из тех, где ничто не указывало на личную информацию. Внезапно Лиле стало жарко: а она уверена в том, что сыновья пользуются только этими профилями? Где гарантия, что на просторах Сети нет их настоящих? Она ведь тоже может ничего не знать, и ее мальчиков поджидает тысяча опасностей.

Лиля потрясла головой, пообещав себе обдумать этот вопрос позже. Сейчас ее заботило другое. Она открыла страничку Кати и принялась жадно разглядывать фотографии. Девочка медленно, но верно вступала в переходный возраст, поэтому ее страничка была украшена не котиками и собачками, а фотографиями себя любимой.

Лиля впилась взглядом в лицо девочки – тонкие черты, ее черты… Или это она просто выдает желаемое за действительное? Катя пользовалась Викиным макияжем и в последнее время все чаще выкладывала провокационные фотографии, которые сопровождали не менее провокационные подписи: «Дети хотят стать взрослыми, взрослые мечтают стать детьми, а подростки хотят умереть». «В постели я звезда – руки-ноги раскину и сплю!», «Меня трудно найти, но легко потерять» и прочее в том же духе.

Лиля поморщилась: девочка изображает из себя Лолиту, а родители не замечают, что происходит у них под носом? Впрочем, моральный аспект поведения Кати волновал ее сейчас меньше всего. Номер школы – вот что было самым интересным в ее профиле!

Недолго думая Лиля завела двигатель и направила машину к пятьдесят шестой школе, где училась девочка. Гуманитарная гимназия, одна из лучших в городе, Лиля окончила ее в свое время. Знак? Да нет же, просто совпадение.

Парковочного места возле школы не оказалось, и Лиля оставила машину в двух кварталах. Даже обрадовалась – есть возможность немного пройтись, обдумать происходящее и успокоиться. Ну увидит она Катю и что? Она и сама не знала. Не могла загадывать даже на несколько часов вперед, была уверена, что сердце подскажет.

К школе она подошла в разгар большой перемены. Прислонившись к ажурной металлической ограде, принялась хаотично шарить взглядом по двору с целью отыскать девочку. Удалось ей это сравнительно легко – Катя выделялась внешним видом и тем, что в данный момент оказалась в эпицентре скандала.

Одноклассники пинали ногами ее рюкзак (черный, с изображением многочисленных черепов), а Катя бессильно кидалась то к одному, то к другому, норовя ударить побольнее и вернуть собственность. Но мальчики были сильнее и проворнее, поэтому Кате не оставалось ничего другого, как бессильно кричать и обзывать их:

– Ты, придурок, отдай! Козел, дебил конченый, отдай, я все папе скажу!

– Да беги прямо сейчас, – захихикал один из пацанов и ловко увернулся от удара Кати, – дура психованная.

Лиля не сводила глаз с девочки, всматриваясь в показавшееся таким родным лицо. Катя, изловчившись, изо всех сил ударила одноклассника. Рукав легкой курточки задрался, и на бледной до синевы руке четко обозначилось родимое пятно в форме нечеткого круга. Точно такое же, какое было у самой Лили.

Чтобы не упасть, Лиля вцепилась в железную, недавно окрашенную ограду. Мир закружился, и ей показалось, что сейчас она потеряет сознание.

* * *

– Понимаете, она похожа на меня, у нее аллергия на болгарский перец, как у меня. А еще у нее на руке точно такое же родимое пятно! Какие еще доказательства вам нужны? Вы должны немедленно провести экспертизу, ДНК или что нужно сделать, чтобы доказать, что это мой ребенок?

Следователь Колосов, изрядно постаревший и сдавший за последние десять лет, с трудом вспомнил женщину, ворвавшуюся к нему в кабинет несколько минут тому назад. Она вытолкала взашей даму, сидевшую перед ним и строчащую заявление о краже фамильных бриллиантов. Уже в третий раз за неделю.

Колосов безумно устал, словно тащил на себе весь груз этого мира. Его гастрит уже давно превратился в язву, которая, в свою очередь, обернулась злокачественной опухолью. Оставалось ему не так долго, но тихо умирать дома было страшно. Поэтому он так и таскался каждый день «в присутствие» (выражение он почерпнул из классики, которую теперь глотал по вечерам, наверстывая упущенное и сбегая от одиночества).

Коллегам и начальству ничего не сказал. Врал, что женился и жизнь семейная довела до похудения и бессонницы. Все делали вид, что верят.

Молодая женщина, явившаяся из прошлого, тоже выглядела тенью самой себя, насколько он ее помнил. И теперь эта тень с горящими глазами нависала над его столом и настойчиво повторяла:

– Вы должны сделать ДНК-анализ!

– Послушайте, я очень сочувствую вашему горю, но дело давно закрыто, уже десять лет как. Тогда проверка ничего не нашла, это был несчастный случай, и точка. А если вы до сих пор не смирились, то анализы нужно делать не девочке, а… – Колосов запнулся и закашлялся, потянулся за леденцом без сахара. Вредным, но вкусным, на вред ему уже было плевать.

– Ну же, не стесняйтесь, – подначила его Лиля, – вы не первый и не последний, кто предлагает мне отправиться в дурдом, но я туда не собираюсь. Я собираюсь вернуть дочь и доказать всем, что я была права! Десять лет назад ее украла моя лучшая подруга, Виктория Павлова, в девичестве Ледовская. Кстати, ее муж, Леонид Павлов, ваш коллега.

Колосов подавился леденцом. Леню Павлова он отлично знал еще с тех времен, когда молодой и идейный парень пришел работать в управление. За десять лет он сделал такую головокружительную карьеру, что стал объектом зависти и сплетен, и вот вернулся в родной город с туманным официальным объяснением, что означало, что он работает над чем-то серьезным. Простым смертным не дано было знать, над чем именно. Указание сверху.

– То есть вы хотите, чтобы я отправился к Леониду Сергеевичу и заявил, что его дочь на самом деле не его дочь. И вообще он ее просто украл? – уточнил Колосов, немного придя в себя.

– Не он, а его жена, – уточнила Лиля, – хотя, возможно, они были в сговоре, уж очень быстро уехали из города.

– Не суть важно, – мотнул головой Колосов, пытаясь восстановить дыхание, – вот я прямо сейчас, по-вашему, должен пойти к следователю по особо важным делам и обвинить его в похищении ребенка?

– Да нет же! Вы что, совсем меня не слышите? – вышла из себя Лиля. – Для начала сделайте анализ ДНК, чтоб иметь на руках доказательства!

Она продолжала нависать над столом, не двигаясь с места.

– Дамочка, а идите вы знаете куда? – неожиданно разозлился Колосов. – Достали сумасшедшие, почему у нас нет принудительной госпитализации? Куда вообще ее муж смотрит или он уже сбежал?

– Что? Да как вы смеете! – Лиля задохнулась от возмущения и впервые в жизни решилась открыто пойти на конфликт. – Я сейчас же пойду к вашему начальству!

– Скатертью дорога! – прокашлял ей в ответ Колосов.

Лиля вылетела из кабинета, изо всех сил хлопнув дверью, но не успела сделать и двух шагов, как врезалась в человека-медведя. Леонид Павлов собственной персоной! При взгляде на следователя, который на работе вовсе не походил на душу-человека, что был вчера у них в гостях, Лиля вдруг затряслась мелкой дрожью.

– Лиля? Вот это встреча, какими судьбами? – вполне миролюбиво забасил Леонид, но в глазах не было и искры радости. Они внимательно, словно радары, ощупывали лицо женщины, пытаясь распознать правду.

– Я… Меня… меня обворовали! Выходила из машины тут неподалеку, а какая-то сволочь выхватила из рук сумку, – задыхаясь и торопясь, словно боясь, что малейшая задержка раскроет ее ложь, пробормотала Лиля.

– У вас две сумки? – Леонид кивнул на изящный ридикюль, который Лиля держала в руках.

– Нет, то есть да, извините, мне пора. – Лиля дернулась, словно от удара током, и, проскользнув между медведем и стеной, быстрым шагом, цокая изящными каблучками, направилась к выходу.

Леонид задумчиво смотрел ей вслед, пока она не скрылась за массивной входной дверью. Затем перевел взгляд на табличку, висевшую возле кабинета, из которого только что вышла женщина. Не раздумывая, нажал на ручку и вошел в небольшое затхлое помещение, заполненное до краев острым запахом болезни. Мужчина, сидящий за столом, смертельно бледный и истощенный, при его появлении зашелся в кашле и принялся судорожно шарить по столу в поисках заветных леденцов.

– Коллега. – В два шага Леонид преодолел небольшое пространство и протянул руку мужчине. Тот, откашлявшись, вяло ее пожал. Его рука была холодной и влажной.

– Леонид Павлов, – представился Леонид, а мужчина махнул рукой.

– Я знаю, кто ты, Леня. Я Колосов, Дмитрий Степанович, помнишь, еще кабинет делили как-то?

– Дмитрий Степанович? – Леонид был поражен. С его наблюдательностью и любовью к деталям и не узнать мужика! Видать, совсем плохо дело.

Тот, казалось, прочел его мысли и слабо улыбнулся:

– Да вот, женился недавно, оно, как говорится, хорошее дело браком не назовут.

Леонид кивнул чуть медленнее, чем того требовали приличия, словно давая знать, что понимает и принимает ложь. Впрочем, сейчас его не интересовал Колосов.

– Я тут только что знакомую встретил, Лилию Маруховскую, говорит, обокрали, – вкрадчиво начал он, а Колосов снова закашлялся.

Схватил чашку с давно остывшим чаем и сделал несколько длинных глотков. Желудок скрутила боль, маскируясь чашкой, он попытался отдышаться.

– Врет, – немного придя в себя, честно признался Колосов, – ее бы подлечить. У нее беда приключилась – дочка сгорела прямо на глазах, вот она теперь ходит и ищет ее повсюду. Вот уже десять лет как.

– Прямо здесь ищет? – приподняв бровь, поинтересовался Леонид. Значит, Вика не врала и не прятала женские обиды за словами «она сумасшедшая». Лиля действительно не в себе. Удивительно, как он сам этого не заметил, ведь он так гордился чутьем и способностью видеть людей насквозь.

– Нет, – покачал головой Колосов, – сюда она пришла требовать сделать анализ ДНК.

– Чей? – поинтересовался Леонид. Интересно, как далеко Лиля зашла в своих фантазиях?

Колосов помедлил с ответом, допивая остатки мутной жижи и глядя в окно, где не происходило ничего интересного. Сосульки наконец-то таяли и мерзкими холодными каплями растекались под окном в лужи. Коллеги курили, кутаясь в легкие пиджаки, кто-то парковался прямо под табличкой «Стоянка запрещена». Наконец, почувствовав, что пауза затянулась, а Леня наверняка не уйдет, не получив ответа, Колосов перевел на него измученный взгляд.

– Твоей дочери.

* * *

В школу она приехала только в три часа, за всеми событиями совершенно забыв о времени. Ни Матвея, ни Гоши в здании не оказалось. В школе запрещали использовать мобильные телефоны, поэтому связи с сыновьями не было. Охранник, сидящий в холле и добросовестно выполняющий свои обязанности, сообщил, что «рыжий мальчик» позвонил с его телефона и попросил забрать их с братом. Вскоре приехал отец.

Забыв поблагодарить парня за информацию, Лиля побрела к выходу. Кирилла сорвали с работы, ее исчезновение не прошло незамеченным. Она достала телефон из сумочки, на котором все время выключала звук. На экране четыре пропущенных от Кирилла. Скандала не избежать. Но сейчас ее это не волновало. Все мысли были только о том, каким образом она сможет доказать, что Катя – ее дочь и вернуть ее себе.

Ей нужен был единомышленник. Но, кроме Кирилла, близких людей у нее не осталось, да и можно ли было его назвать по-настоящему близким, она не знала. Сев в машину и резко сдав с места, Лиля поехала к дому. Ей повезло, дороги неожиданно оказались пустынными, и отрезок пути удалось преодолеть в рекордно короткие сроки.

Мужа дома не оказалось – повез Гошу на тренировку, а Матвею она соврала, что попала в жуткую пробку, и попросила прощения. Старшему сыну, казалось, было все равно. Он лишь пожал плечами и отправился заниматься. С ним Лиле очень повезло, никогда не доставлял никаких хлопот, с первого дня своей жизни.

Лиля принялась хлопотать на кухне, задобрить Кирилла можно было только одним способом. Сегодня их ждет домашний ужин.

Когда муж появился на пороге, она как раз доставала из духовки пирог с капустой. Кирилл окинул мрачным взглядом накрытый по всем правилам стол, зажженные свечи и Лилю, хлопочущую на кухне. Такую уютную и родную. Злые слова, готовые сорваться с языка, застряли в горле, к тому же сама Лиля его опередила:

– Прости меня, я попала в пробку, а телефон разрядился! – стараясь выглядеть беззаботной, насколько это было возможно, залепетала она. – Проголодались? Я ужин приготовила, мойте руки скорее.

Не давая Кириллу опомниться и начать обвинительную речь, она махнула рукой в сторону столовой, где на красиво сервированном столе уже стояли салат и легкие закуски. Когда Лиля была «в ударе», она могла собрать стол от шеф-повара за очень короткое время.

Кирилл глубоко вдохнул. Домой он возвращался в бешенстве, прокручивая в голове события сегодняшнего дня, решил, что утренний завтрак и мимолетная ласка были своего рода взяткой за то, что сегодня она не заберет детей из школы и опять начнет пропадать непонятно где, как это уже бывало. Но горячий ужин, запах дома и родная женщина, хлопочущая на кухне, оказали на него умиротворяющее действие. А что, если действительно случайность? И Кирилл поверил в то, во что ему так хотелось верить. Сделав шаг к Лиле, он мимолетно поцеловал ее в губы и кивнул:

– Хорошо, только пиджак сниму. Гошка умирает с голоду, Матвей тоже не поел нормально в обед. Надеюсь, ты запаслась достаточным количеством еды?

– Наготовила на роту, – натужно рассмеялась Лиля, выдыхая – кажется, пронесло. Он ничего не заметил.

Но не успел Кирилл выйти из столовой, как зазвонил его телефон. Он поморщился – не любил, когда беспокоили дома вечером. Коллеги и подчиненные старались этого не делать, все знали установки Маруховского, а подрядчики и бизнес-партнеры и вовсе избегали разговоров по телефону. После короткого раздумья он все-таки решил посмотреть, кто его разыскивает.

Экран высветил имя нового знакомца «Леонид Павлов». Кирилл нажал на кнопку «Ответ».

– Кирилл? – Зычный низкий голос вырвался из динамиков, и Лиля замерла на полпути в столовую, не замечая, как горячая форма с пирогом начинает прожигать рукавицы. – Прости за поздний звонок, но нам надо поговорить. Это срочно.

* * *

Кирилл пригласил Леонида заехать к нему в офис на следующее утро. Сам решил не светиться в правоохранительных органах, в этом городе повсюду были глаза и уши.