Текст книги "Разрубить гордиев узел"

Ольга

Их поцелуи становились все горячее, и они буквально вывалились из лифта на лестничную площадку. Кожаная куртка нового знакомца упала на пол, туда же полетела и сумка Ольги. Казалось, что эти двое сольются в экстазе прямо на лестничной клетке. Парень полез в карман в поисках ключей, и этого короткого мгновения Ольге хватило, чтобы остудить голову.

Что она здесь делает? Зачем все это? Завтра утром она будет чувствовать себя только хуже.

– Знаешь, я домой поеду. – Гоша уже повернул ключ в замке квартиры, расположенной на третьем этаже неплохого дома, из тех, что недавно начали массово строить на городской набережной. Раньше там было место для прогулок, а сейчас все превратилось в застройку. Он распахнул дверь, ведущую в квартиру, и потянул Ольгу за руку.

– Ты чего? Обещаю, тебе понравится! – он улыбнулся, принимая все происходящее за игру.

– Я устала и хочу домой, – покачала головой Ольга, высвобождая руку и оглядываясь по сторонам в поисках сумки.

– Ты же это не серьезно? – С лица Гоши начала сползать улыбка. Такой женщины у него еще не было. Раньше он выступал все больше по молодым девицам, которым по случаю продавал наркотики. Под дозой они были готовы на все. Эта была не такая. Старше, умнее, красивее. И Гоша уже завелся. А когда Гоша заводился, он очень не любил, если кто-то портил ему удовольствие.

– Серьезно, – вздохнула Ольга. – Спасибо за напитки и все такое, но я домой.

Она сделала несколько шагов к лифту, тогда Гоша схватил ее за руку и довольно ощутимо тряхнул.

– Ты что, охренела? Куда ты собралась? – голос парня утратил дружелюбие.

– Домой, – все также спокойно проинформировала его Ольга и выразительно посмотрела на руку. – Убери, синяки останутся.

– Хрен тебе, – высокий спортивный парень изо всех сил толкнул невысокую хрупкую Ольгу так, что та отлетела от двери лифта и буквально впечаталась в противоположную стену. В ту же секунду он оказался рядом с ней, прижал ее к стене и грубо рванул платье в попытке раздеть.

– Зачем ты так? Новая вещь, дорогая, – все также спокойно вздохнула Ольга. Алкоголь испарился, она снова могла мыслить четко, только немного медленно. Ольга ощупала голову, которой стукнулась о стену, нахмурилась и пожаловалась: – Теперь шишка будет. Разве можно так с девушками?

– Какая ты девушка? – вдруг засмеялся Гоша. – Да ты вообще радуйся, что тебя кто-то хочет, в твоем-то возрасте.

Ему удалось разорвать платье на Ольге, под которым обнаружилось кружевное белье, и он стал рвать крепкую ткань дальше, стараясь добиться своего.

– А я радуюсь, разве не видно? – меланхолично спросила Ольга и, воспользовавшись тем, что обидчик застыл на секунду, переводя на нее удивленный взгляд, со всех сил резким ударом ноги врезала ему в пах.

– Ах ты… – Гоша согнулся пополам от боли, но попытался схватить ее за руку. Ольга вцепилась в него, толкнула огромного парня, и тот кубарем скатился с лестницы на один пролет, взвыв от боли. Ольга последовала за ним и заглянула в глаза, в которых уже наливалась боль и неожиданно страх.

– Запомни, мальчик: если женщина, пусть даже и престарелая, говорит тебе «нет», это значит «нет», на всех языках мира. Понял, придурок? И потише тут, соседей разбудишь, – после чего еще раз размахнулась и ударила его ногой в пах. Парень снова согнулся от боли, но кричать поостерегся.

Ольга, пошатываясь, поднялась на лестничную клетку к квартире Гоши, подняла с пола свою сумку и его куртку, накинула ее на себя: разгуливать в порванном платье по улицам города было неуместно и небезопасно, даже если занимаешься тайским боксом.

– Это я возьму в качестве компенсации, – сообщила она Гоше, заходя в лифт и нажимая на кнопку первого этажа. Пока двери закрывались, она не выдержала и крикнула: – Скажи наркотикам «нет». Они еще никого до добра не доводили.

Спустившись на первый этаж, она вышла из подъезда и попыталась сообразить, где находится. Ясно было лишь то, что она где-то на набережной. Но здесь настроили столько всего с момента, как Ольга была тут в последний раз, что она заплутала во дворах в поисках выхода.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы выйти на пустынный проспект Рокоссовского, где она махнула рукой и остановила старую «девятку».

– Комсомольский проспект, шесть, – попросила она водителя, плюхаясь на заднее сиденье.

– Это возле леса?

– Возле леса.

Ольга откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза, выдыхая и пытаясь удержаться от сна, чтобы не отключиться по дороге до дома. На сегодня ей хватит приключений, поездка пьяной домой к незнакомцу из клуба была ее самым идиотским поступком за последние десять лет. Зачем она это сделала? Неужели измена Валеры и новость о том, что тот скоро станет отцом, настолько выбила ее из колеи?

В себя Ольгу привели разноцветные огни сирены «Скорой помощи». Она распахнула глаза, припадая лицом к окну машины. Сердце екнуло: что могло случиться ночью в их тихом дворе? Машина остановилась.

– Что-то у вас тут происходит, – глубокомысленно заметил водитель, жадно глядя на огни, скользящие по соседним домам.

Ольга ничего не ответила. Пошатываясь, она вышла из машины, кинув водителю смятую купюру, и медленным шагом направилась ко двору.

Вначале она увидела собственную машину, разбитую о массивную тумбу возле подъезда. А затем узнала и девушку, которую медики осторожно грузили на носилки.

Алкоголь выветрился окончательно. Ольга сорвалась с места и побежала к подъезду, краем сознания регистрируя происходящее. Ее машина разбита до такой степени, что сработала подушка безопасности. А на том месте, где только что лежала Светлана – ступеньках подъезда, – осталась огромная лужа крови. Точнее, две лужи – там, где была ее голова, и ниже ее пояса.

Также, как и Валерию, ей хватило одного взгляда на лицо Светланы, чтобы понять: не жилец.

– Света! – Ольге удалось пробиться к девушке в тот момент, когда ту уже грузили в «Скорую».

– Вы ее знаете? – поинтересовалась усталая женщина-медик средних лет.

– Да, это моя сотрудница, – пробормотала Ольга, а Светлана с трудом открыла глаза, словно выныривая из темного омута, куда ее уже затягивала невидимая сила. В глазах на секунду мелькнуло узнавание:

– Эмбри… эмбри…

– Что? – Ольга наклонилась пониже, чтобы расслышать то, что говорит Светлана.

– Девушка, не мешайте, состояние критическое, сообщите родным, – строго попросила женщина-медик, отстраняя Ольгу от Светланы.

– Я знаю, – огрызнулась Ольга, – я медик.

– Продажа, прода… – последнее слово Светлана не успела договорить.

Носилки поставили в «Скорую», где внутри ожидал еще один медработник, уже готовящий капельницы.

Ольга сделала шаг назад.

– Бесполезно, – тихо прошептала она, качая головой и неожиданно ощущая боль от смерти молодой глупой девушки и ее нерожденного ребенка.

– Что? – водитель уже завел двигатель, а женщина-медик спешила мимо Ольги, чтобы занять место рядом с ним.

– Бесполезно, говорю. Она ушла, – повторила Ольга, чуть повысив голос, и, словно в подтверждение ее слов, дверь «Скорой» распахнулась, и показалась голова медработника.

– Галя, быстро, остановка сердца.

Юлия

За окном была кромешная тьма, но звонок будильника известил о приходе жестокой реальности: пора вставать и выходить во внешний мир.

– А ты можешь отменить свой рейс? – Юра сонно обнял Юлю, уже откинувшую одеяло и готовившуюся вылезти из теплой кровати. – Скажи, что заболела, а мы с тобой прыгнем в машину и махнем на два дня на море.

– Какое море? – засмеялась Юлия, отводя его руку в сторону, садясь на кровати, зажигая ночник и глядя с любовью на Юрия. Все такой же мальчишка, только с небольшими, едва заметными морщинками.

Она взъерошила густые волосы, с любовью провела ладонью по его лицу, усыпанному веснушками, заглянула в заспанные зеленые глаза и поцеловала его с неизменной страстью, которая с годами, казалось, становилась только сильнее.

– Не могу я болеть и опаздывать, иначе меня уволят.

– Юлька, да пусть уволят! Будем с тобой свободные, как ветер, – он снова увлек Юлю в кровать. Объятия и поцелуи становились все настойчивее, и Юле пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы оторваться от Юры.

– А жить мы на что будем, дурачок? – Она не прекращала улыбаться. Рядом с ним она всегда улыбалась.

– Сколько нам нужно для счастья, Юльчик? Я буду рисовать картины, а по вечерам петь в переходе, а ты…

– А что я? – Юлия пытливо заглянула в Юрины глаза.

Она бы все на свете отдала, чтобы ей не приходилось уходить. Чтобы быть рядом с ним каждый день, каждую минуту. Но Юрий принадлежал к тому типу мужчин, что будут воспевать свою женщину, вписывая ее имя в вечность, и при этом вполне способны заморить ее голодом.

– Юль, я кое-что придумал! – веснушчатое лицо Юрия зажглось. – Если выгорит, тебе не нужно будет вообще работать. Я буду тебя баловать, одевать в лучшие одежды, возить на Мальдивы. И ты будешь гонять всех этих стюардесс как захочешь.

– Что ты задумал? – В голосе Юли звучало беспокойство. Предыдущие Юрины попытки заработать денег оканчивались плачевно. – Не придумывай, Юрка, моей зарплаты вполне хватает. Я счастлива с тобой, не нужны мне одежды и Мальдивы.

Голос Юлии внезапно дрогнул. Что на нее нашло? Они же не впервые обсуждают эту тему.

– Ни о чем не беспокойся, в этот раз все будет не так, вот увидишь, – поспешил заверить ее Юра. – Все, иди, а то и правда опоздаешь и тебя уволят до того, как я стану миллионером. Я буду скучать. Хочешь, встречу тебя с букетом в аэропорту?

– Не хочу, – покачала головой Юля. – Просто будь дома, когда я приеду.

И, еще раз поцеловав Юру и глубоко вдохнув – перед смертью не надышишься, – она вылезла из кровати и направилась в душ.

Спустя полчаса она была готова к выходу. Сонный Юра, одетый лишь в спортивные штаны, отчаянно зевал, стоя у входной двери, и готовился ее проводить.

– Ты просто ожившая эротическая фантазия, – ухмыльнулся он. – Когда ты в этой униформе, мне хочется стать пилотом и закрыться с тобой в кабине.

Он снова привлек Юлю к себе и поцеловал. А она ему ответила, чтобы запомнить этот поцелуй и сегодняшнюю ночь на несколько дней. Затем открыла двери, вышла на площадку и нажала кнопку вызова лифта.

Пока кабина не приехала, они с Юрой не сводили друг с друга глаз, одним взглядом говоря намного больше, чем словами. Она вошла в лифт спиной, все так же не разрывая взгляд с любовью всей своей жизни. Не двигаясь с места, она ждала, пока дверцы закроются, отрезая ее от любимого человека.

Спустившись, Юлия медленно вышла во двор, чувствуя, как с каждым шагом ее сердце начинает стучать все медленнее. Села в машину, завела двигатель, отъехала от дома, стараясь не оглядываться. Повернув за угол, она проехала еще несколько кварталов в темноте, которая начинала потихоньку рассеиваться. Словно заспанный художник уже достал свою палитру и начинал разводить черничную краску ночи розовыми и оранжевыми мазками.

Доехав до вокзала, Юля вышла и поспешила к камерам хранения. К ячейке, которую уже долгое время считала своей.

Вокзал еще спал. Редкие прохожие вяло искали свободные такси, двое полицейских курили возле крыльца, уборщица устало елозила не менее уставшей тряпкой по полу. На Юлю никто не обратил внимания, и ей снова повезло: ее ячейка была не занята. Почему-то ее никто никогда не занимал.

Юлия положила в нее небольшой чемоданчик, а также фирменную куртку стюардессы, которую сняла с себя. Выправила белую блузу и пустила ее поверх черной юбки. Сняла фирменную шапочку (чего только не купишь в наше время в интернете!), распустила волосы и, достав из чемоданчика очки в темной стильной оправе, надела их. От очаровательной соблазнительной стюардессы не осталось и следа. Теперь это была немного уставшая деловая молодая женщина. Быстро осмотрела себя в камере телефона: кудрявые от природы светлые волосы, глаза-блюдца, темно-серые, почти черные, на свету становившиеся прозрачными, как стеклышко, рот сердечком, который Юля во все моменты кроме тех, когда была рядом с Юрой, держала крепко сжатым. Помаду она не носила, считала, что та добавляет ей возраст. Юля поправила волосы и осталась довольна. Достав из ячейки другой чемоданчик, она закрыла дверцу и, оставив в ней часть своей жизни, снова заспешила к машине.

Вскоре она парковалась у трехэтажного дома, в котором находилось всего двенадцать квартир. Одна из них была подарком Альберта Ильича. Припарковав машину на положенное место, она вышла и направилась к своему подъезду. Приложила к двери магнитный ключ и потянула ее на себя.

На улице потихоньку разгорался рассвет, день обещал быть теплым и ясным. Как здорово было бы провести его рядом с Юрой.

Она поднялась пешком на второй этаж и, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем вставить ключ в замок.

Дочка была уже на пути в школу: на нулевые уроки ей приходилось уходить затемно. А сын, как обычно, не обратит ни малейшего внимания на то, что она вернулась домой. Неожиданно дома оказался муж. Он вышел в коридор и уставился на Юлю. Та вымученно улыбнулась:

– Привет, как вы? – она прислонилась к стене, почувствовав внезапную слабость.

– Как обычно, – пожал плечами Алексей и протянул руку к чемоданчику. – Давай помогу. Почему не предупредила? Я бы тебя встретил.

– Решила не беспокоить. – Юля аккуратно сняла туфли и поставила их в небольшой шкафчик для обуви.

– Какое беспокойство для мужа встретить собственную жену? – в голосе Алексея звучало искреннее удивление.

– А ты почему не спишь в такую рань? – Юля уставилась на супруга, а затем сделала попытку пройти мимо него в кухню.

Алексей сделал шаг в сторону, пропуская ее. Оба рефлекторно пытались не касаться друг друга, но при этом упорно делали вид, что все нормально и в порядке вещей.

Проходя мимо, Юля почувствовала запах свежей древесной стружки: до ее прихода Алексей явно занимался единственным делом, которое понастоящему приносило ему удовольствие, – резкой по дереву. В свободное время муж мастерил курительные трубки, которые даже пользовались определенным успехом среди коллекционеров. Юля знала, что, будь у него такая возможность, он бы все бросил и целыми днями мастерил, но этому мешала как ответственность за семью – все-таки потерять постоянную работу и надеяться на клиентские прихоти было рискованным решением, – так и иррациональный страх перед папой-генералом, который в свое время и отправил сына в юридический, к чему тот не имел ни малейшей склонности.

– Ник сегодня не в духе, ночью проснулся, еле успокоил. Думал соврать на работе, что заболел, и побыть с ним сегодня. И с тобой, – неловко прибавил муж, ловя Юлю за руку и все-таки целуя по касательной.

– Я скучала, – вымученно улыбнулась Юля. – Прости, что не звонила, но клиент попался кошмарный.

– Я тоже скучал, – криво улыбнулся Алексей. – Не знал, что аудиторов заставляют работать и по ночам.

– В командировках всегда так, ты же знаешь, нужно уложиться в отведенное время.

– Да, понимаю, – кивнул Алексей. – Отдыхай. Сделать тебе кофе?

– Да, пожалуйста, – благодарно кивнула Юля и направилась к комнате сына.

Тому в целом было плевать, дома Юлия или нет, но материнский долг велел, чтобы она к нему заглянула.

У Ника все было, как и в тот день, когда она уезжала. Маленький, худенький светловолосый мальчик четырех лет сидел за столом и исписывал простой белый лист бумаги математическими примерами. Сложение, вычитание, умножение и деление трехзначных чисел. Ни единой ошибки. Врачи говорили, что при аутизме такое встречается.

– Привет, милый, – прислонившись к косяку, прошептала Юлия.

Сын, ожидаемо, никак не прореагировал на ее появление, но Юля все равно подошла к нему, обняла, потрепала по отросшим волосам (Никита только отцу позволял себя стричь), поцеловала и вдохнула родной запах. Никита поморщился: мама ему помешала. Юля, вздохнув, вышла из комнаты и аккуратно прикрыла дверь в детскую. Затем прошла в спальню.

Кровать была в том виде, в котором она ее оставила. Алексей спал на диване. В последнее время это происходило все чаще, но Юля была этому рада. Скинув одежду, она переоделась в домашнее платье и рухнула на кровать. Бессонная ночь давала о себе знать, веки сразу потяжелели, а ведь ей придется сегодня еще поработать. Иначе они с Юркой совсем пропадут. Она начала погружаться в дрему, когда дверь отворилась и в комнату вошел Алексей, держа в руках чашку кофе.

– Куда поставить?

– Леш?

– Мм?

– Ты хоть немного по мне скучал?

– Немного скучал.

– И я немного скучала, – соврала Юлия, поворачиваясь на бок и против собственной воли погружаясь в глубокий сон. Во сне время проходило быстрее, и краткий миг между реальностью и сном она могла снова побыть с Юрой, вспоминая сегодняшнюю ночь.

Она не услышала, как у Алексея зазвонил телефон и его срочно вызвали на работу, несмотря на мнимую болезнь. В полудреме до нее донеслись его слова, что надо присмотреть за Никитой, но Юля была уже в другой реальности. Там, где жила настоящей жизнью, а эту предпочитала считать сном.

Ольга

Ее разбудил звонок в дверь. Голова болела так, словно по ней долго и настойчиво били молотком, и меньше всего она хотела сейчас с кем-то общаться.

– Уходи, – попросила Ольга настырного незнакомца и перевернулась на другой бок, натягивая на голову одеяло.

– Ольга Александровна, откройте, – звонок сменил настойчивый стук в дверь и громкий голос.

– Нет, – решительно отказалась Ольга, ничуть не заботясь о том, что собеседник ее не слышит.

– Ольга Александровна, полиция, откройте, – продолжал упорствовать тот.

– Вы ведь просто так не уйдете, правда? – пробурчала Ольга, заставляя себя встать с кровати.

Голова немедленно закружилась, и она чуть не упала. Пришлось снова рухнуть на кровать и, открыв наконец глаза, осмотреть окружающее пространство.

Тапочки она не обнаружила, зато обнаружила, что, попав домой после вчерашнего кошмара, зачем-то переоделась в кокетливую короткую ночную рубашку – черный шелк и кружева. Халата поблизости не нашлось, а настойчивый стук в дверь сводил с ума. Ну ладно, сами напросились.

Босиком Ольга прошлепала в коридор и, не глядя в глазок, распахнула дверь, за которой обнаружился мужчина средних лет, одетый в белую рубашку с короткими рукавами. Его нельзя было назвать красавцем: удлиненное лицо, сероватая кожа человека, который много курит и мало проводит времени на солнце, плотно сжатый рот. Мужчину можно было бы даже назвать некрасивым, если бы не глаза. Умные, понимающие и несущие в себе невысказанную печаль. С таким, наверное, было уютно сидеть на кухне и молчать. Волосы мужчины давно нуждались в стрижке, которая могла бы значительно добавить ему привлекательности, но, казалось, его это ничуть не заботило.

– Следователь Алексей Казанцев. Вы Волгина Ольга Александровна?

– Допустим, – Ольга хлопнула глазами, пытаясь отогнать сон и вернуться в реальность.

Безуспешно. Мозг был затуманен. Кажется, после того, как врачи констатировали смерть Светланы, а полицейские задавали Ольге бесконечные вопросы по поводу ее машины и ее собственного места нахождения, а также о том, была ли она знакома с погибшей, и на прощание пообещали прислать к ней следователя, она поднялась домой и еще что-то выпила. Кажется, что-то крепкое. Не стоило ей этого делать.

– Мы можем поговорить? – поинтересовался мужчина.

– Можем, говорите. – Ольга не сдвинулась с места, так и оставшись стоять в дверях и судорожно пытаясь вспомнить, есть ли у нее дома лекарство от головной боли.

– Может быть, удобнее будет в квартире? – следователь окинул Ольгу красноречивым взглядом, а та вдруг осознала, что стоит перед представителем органов власти в одном неглиже и босая. Впрочем, сейчас ее это мало заботило.

– Если вы так настаиваете, проходите на кухню. – Она отошла в сторону, давая следователю возможность войти, а сама закрыла дверь и проскользнула мимо него в спальню. – Проходите, я сейчас подойду.

Так, для начала надо прилично одеться. Она схватила вчерашнее платье, которое почему-то оказалось на кресле, хотя Ольга отличалась патологической аккуратностью и вещи не раскидывала. Разорванное, пропахшее сигаретами, алкоголем и смертью, оно категорически не годилось. Ольга распахнула шкаф и вытащила из него белую спортивную майку и джинсы. Сойдет.

Быстро одевшись, она вышла в коридор, кинув находящемуся в кухне следователю:

– Включите, пожалуйста, чайник и кофемашину, я сейчас, – затем зашла в ванную, где умылась холодной водой и почистила зубы.

Так-то лучше. Холодная вода немного прояснила мысли и снизила градус головной боли. Ольга уставилась в зеркало, с грустью рассматривая собственную физиономию. Да, тридцать с хвостиком – это не двадцать, когда всю ночь можно гулять, оставаясь к утру свежей, как персик. Она не стала прихорашиваться, лишь расчесала волосы да легонько сбрызнулась любимой туалетной водой с ароматом зеленого чая, решив, что и так сойдет. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, а затем вышла из ванной и направилась к следователю, который, судя по звукам, доносившимся из кухни, выполнял все требуемые манипуляции.

Кухня была ее любимым местом. Большая, круглая, с четырехметровыми потолками и двумя окнами, выходящими во двор и на соседей. Отсутствие приватности ничуть не беспокоило Ольгу. Скорее наоборот – в тяжелые моменты давало ей ощущение, что она не одна. Кухня была недавно отремонтирована в стиле восьмидесятых годов. Дизайнеру пришлось заказывать специальную мебель, чтобы она в точности соответствовала той, которая когда-то была у деда. Собственно, мебели здесь был минимум. Возле входа красовалась металлическая раковина, над ней плетеная сушилка для посуды. Возле стены расположилась газовая плита с духовкой, рядом два низких ящика, в которых хранилась кухонная утварь и которые одновременно служили ей рабочей поверхностью и подставкой для кофемашины. Рядом с ними передвижная полочка на колесах, где Ольга хранила специи и масла. В одном углу кухни размещался пенал, где пряталась немногочисленная кухонная техника. Рядом с ним большой старомодный холодильник. Вот и все места для хранения. Больше ей и не требовалось. Ольга не готовила: не для кого. Посреди кухни красовался небольшой столик на кованой ножке, вокруг него два стула.

Она сняла с сушилки чашку, подошла к кофемашине, уже включенной следователем, поставила чашку на подставку и нажала на кнопку. Перед беседой надо купировать головную боль.

В воздухе поплыл аромат кофе, Ольга развернулась к усталому следователю и вспомнила о роли хозяйки:

– Будете чай или кофе? Простите, у меня выдалась непростая ночь, поэтому я смогу поговорить с вами только после первой чашки кофе.

– Понимаю, – кивнул следователь. Его ночь была тоже непростой. Его сына Никиту разбудили какие-то идиоты, решившие после полуночи запустить петарды. В итоге тот бился в истерике до шести утра, и никто, кроме Алексея, не мог его успокоить. А в половине седьмого приехала Юля. И сегодня он планировал провести день с ней и с детьми, он уже и забыл, когда это было в последний раз. А вместо этого ему приходится расследовать смертельное ДТП с участием беременной девушки и вот этой мажорки, которая в беседе со следователем решила зайти с козырей – короткой ночнушки и кофе.

Ольга тем временем открыла холодильник, в котором обнаружилось несколько бутылок минеральной воды, пожухлый пучок салата, йогурт и несколько яиц.

– Вы, как я понимаю, живете одна? – усмехнулся Алексей, наблюдая, как Ольга достает бутылку минералки и начинает жадно пить прямо из горла. Смешно: у подозреваемой такая же фамилия, как и у его жены до замужества, но более противоположных личностей и представить сложно. Его мягкая, домашняя, стеснительная Юля. И Ольга, явно любящая выпить и не стесняющаяся разгуливать полуголой перед незнакомыми мужчинами.

– Это имеет отношение к тому, о чем вы хотите со мной поговорить? – Ольга допила минералку, выбросила бутылку и поменяла наполненную чашку кофе на пустую. Снова нажала на кнопку, и ароматная жидкость полилась в толстую старомодную чашку. Выбор посуды был странным. Как и весь антураж квартиры.

Женщина была явно состоятельной: одна ее машина стоит, как вся эта квартира, включая обстановку. Несмотря на то что сейчас она разгуливала в простых джинсах и майке, можно было с уверенностью сказать, что женщина очень ухоженна – об это свидетельствовало прекрасное тело, которому явно уделяют время, волосы, кожа. Какие-то незримые вещи, отличающие ухоженную женщину от той, что махнула на себя рукой. Обычно такие уделяют внимание тому, из чего пьют свой утренний кофе. Заморачиваются, покупая особенный фарфор, обставляя кухню с особым шиком и уютом. А этой, казалось, было наплевать. Неужели алкоголь уже начал разрушать личность?

– Так будете кофе? – переспросила Ольга.

– Буду, спасибо. – Алексей согласился, надо было хоть чем-то подсветить это незадавшееся утро. Почему бы не чашкой качественного кофе?

– Сахар, молоко?

– Ничего, спасибо, – отказался следователь.

Ольга подошла к нему и протянула чашку с ароматным напитком. Он на мгновение почувствовал запах ее туалетной воды и снова удивился. Нечто легкое, весеннее, хотя такой бы подошел скорее тяжелый женский аромат.

Ольга снова зарядила кофемашину. Первую чашку она выпила буквально залпом, несмотря на то что напиток был обжигающим. В голове стало немного проясняться, и Ольга более или менее выстроила логичный рассказ, который была готова поведать следователю. Тот пил свой кофе молча и, как и просила Ольга, вопросов пока не задавал.

Когда вторая чашка была наполнена кофе, Ольга взяла ее и сделала большой глоток. Она смотрела в окно и, кажется, напрочь забыла о присутствии следователя на собственной кухне. Алексей подивился такому хладнокровию. Ее подозревают в убийстве беременной женщины, а она стоит, соседские балконы рассматривает. Это будет даже интересно.

Ольга неспешно допила кофе, помыла чашку и поставила ее на сушилку. Затем села напротив следователя за небольшой столик на двоих – стеклянный, на кованной ножке – и уставилась на Алексея.

– Я вас слушаю.

– Это я вас слушаю, Ольга Александровна, – усмехнулся Алексей, ставя чашку на столик и доставая видавший виды блокнот вместе с обычной пластиковой ручкой.

– И что же вы хотите от меня услышать из того, что я еще не рассказала вашим коллегам? – искренне удивилась Ольга.

– Все. И если можно, с самого начала, – он поднял ручку, приготовившись записывать.

– А поподробнее? – уточнила Ольга.

– Как вы знаете, сегодня ночью у вас во дворе погибла молодая девушка, Светлана Петриковская, – подтолкнул ее к началу рассказа Алексей.

– Знаю, мы вместе работали, – кивнула Ольга.

– Ее сбила насмерть машина.

– Моя машина, – уточнила Ольга.

– Автомобиль «Порше Панамера», которым была сбита девушка и который сейчас отправлен на техническую экспертизу, принадлежит вам?

– Мне.

– Что вы можете мне сказать по этому поводу?

– Что он разбит и отправлен на техническую экспертизу, – с готовностью поведала Ольга.

– И то, что именно это транспортное средство и совершило смертельный наезд на Светлану? – поинтересовался Алексей, которого начало раздражать паясничание Ольги.

– По всему выходит, что так, – кивнула Ольга. – Мне в очередной раз повезло.

– Повезло в каком плане?

– В том, что именно моя машина сбила Светлану, с которой я была отлично знакома и которую у меня были причины ненавидеть и, возможно, даже убить, – вздохнула Ольга, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

– Даже так? – Алексей неожиданно воспрянул духом. Если сейчас будет явка с повинной, то, возможно, он сегодня даже сможет провести хотя бы половину дня дома с семьей.

– Да. Пожалуй, я все расскажу вам сама, потому что вы все равно узнаете. – Головная боль отступила, и она снова была готова противостоять миру. – Видите ли, у меня были все причины убить Светлану, потому что она была беременна от моего любовника Валерия Мальцева. По крайней мере, я уверена, что следствие посчитает именно так.

– То есть вы признаете, что убили Светлану Петриковскую? – с плохо скрываемой радостью уточнил Алексей, мысленно готовясь арестовать Ольгу.

– Конечно же, нет, – покачала головой Ольга. – Я ее не убивала. Зачем мне это?

Она встала и снова подошла к холодильнику, распахнула его и уставилась на содержимое. Почему она не держит дома шоколад? Говорят, он помогает работе мозга.

Алексей начал раздражаться. Неудержимо захотелось посоветовать этой Ольге Александровне меньше пить.

– Вы же сами только что сказали, что она была беременна от вашего любовника, – с плохо скрываемым гневом повторил он.

– Именно так. Но я ее не убивала, вместо этого я бросила любовника. К тому же на тот момент, когда на Светлану совершили наезд, я была совсем в другом месте.

– В каком? – Алексей нарисовал черточку в блокноте, просто чтобы не сидеть перед чистой страницей с видом идиота. Все, что ему сейчас говорила эта странная женщина, он прекрасно запоминал.

– Не могу вам сказать. – Ольга жадными глотками выпила половину содержимого уже другой бутылки с минеральной водой и снова поставила ее в холодильник. – Я сделаю еще кофе, вы как?

– Я, пожалуй, воздержусь. Но от воды бы не отказался. – Алексей вдруг почувствовал, как теряет почву под ногами. Изначально весь разговор пошел не так.

Ольга достала новую бутылку минералки из холодильника, налила в большой стакан и протянула следователю. Тот на секунду коснулся ее рук, а затем взял стакан и сделал глоток.

Ольга же отвернулась от него, снова достала с сушилки ту чашку, что уже успела помыть, поставила ее на подставку и нажала на кнопку кофемашины. Пока кофе наливался, она повернулась к следователю, прислонилась спиной к кухонному ящику и скрестила руки на груди.

– Видите ли, вчера утром я рассталась с Валерием по причине того, что он скоро станет отцом. Вечером настроение у меня было не очень, поэтому я решила заглянуть в новый клуб на улице Антонова, знаете, где это?

– Да, слышал.

– Так вот. Я пошла туда, выпила, познакомилась с молодым человеком.

– Вы знаете его имя?

– Так, дайте вспомнить… Кажется, его зовут Георгий или нет, Григорий. Нет, кажется, не так… Гоша. Вот, точно, вспомнила, Гоша.

– А полное имя?

– Он говорил, но я забыла, – пожала плечами Ольга, беря уже третью чашку кофе и снова присаживаясь за столик. – Так вот с Гошей мы поехали к нему.

– И он может подтвердить, что вы провели с ним всю ночь?

– Конечно, нет, – вдруг улыбнулась Ольга и засмеялась.

Алексей окончательно потерял нить происходящего и теперь смотрел настороженно: может, она сумасшедшая? Ведет себя крайне странно.

– Я не проводила с ним ночь. Мало того, я подозреваю, что лично он провел ночь в травматологии.